Два условия счастливого брака

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

За ужином Брэнт ел цыпленка и манговое мороженое с таким видом, как будто жевал картон, и пытался разговаривать с Карен. Роуэн сидела на другом конце стола, смеясь и болтая с Мэй и Пэг. Она казалась беззаботной и уверенной в себе. У Брэнта разболелась голова. Будет ли это трусостью, если он вернется в Торонто? Или это будет благоразумным поступком? После ужина группа разбрелась кто куда. До шести утра все были свободны, а затем предстоял перелет к следующему острову.

Роуэн ушла в свою комнату. Брэнт обнаружил, что стоит у ее дверей. Не задумываясь над тем, что делает, Брэнт постучал и, имитируя бас Стива, сказал: «У вас нет аспирина? У Натали очень болит голова».

— Одну секунду, — отозвалась Роуэн. Дверь открылась, и в то самое мгновенье, когда ее глаза расширились от удивления, Брэнт поставил ногу в дверной проем. Роуэн возмущенно прошипела:

— Убирайся вон, Брэнт!

Но он уже протиснулся внутрь и закрыл за собой дверь.

Роуэн стояла перед ним босая, две верхние пуговицы ее рубашки были расстегнуты. Она была великолепна: матово-белая кожа, пышные волосы пылают подобно яркому костру.

— Уходи и оставь меня. Ты очень хорошо умеешь это делать.

— Ради Бога, Роуэн, не вороши прошлое!

— Мне противна твоя ложь, твои увертки... Хотя чего еще можно ожидать от такого человека, как ты!

Брэнт не выдержал. Переполненный нахлынувшими на него чувствами, он сказал:

— Я не уйду, пока ты не согласишься уделить мне пять минут.

— Я не уделю тебе даже десяти секунд!

— Не будем же мы притворяться целых две недели. Я проделал этот путь не для того, чтобы любоваться парой старых голубей.

Роуэн разозлилась на себя. Ведь она решила быть сдержанной, холодной, максимально скрывать свои чувства. Пока у нее это не очень хорошо получалось. Намеренно понизив голос, Роуэн сказала:

— Так поделись, для чего ты приехал сюда, Брэнт?

Он пристально посмотрел на нее. Для чего он приехал?

Он и сам не понял, что заставило его произнести эти слова:

— Потому что я хотел увидеть тебя.

— Ты меня увидел, — совершенно безразличным голосом отозвалась Роуэн. — Теперь можешь возвращаться в Торонто. Или в любое другое место земного шара, о котором ты потом сможешь написать. Куда угодно, лишь бы подальше от меня.

— Я больше ничего для тебя не значу?

Роуэн прикрыла глаза.

— Если ты хочешь знать, смогу ли я когда-нибудь забыть тебя, то я отвечу: нет. Обида, причиненная тобой, слишком глубока. Если ты хочешь знать, хочу ли я возобновить отношения с тобой, — мой ответ тот же по той же причине.

— Ты изменилась.

— Хочу надеяться, что это так.

— Я сказал это не как комплимент. Прежде ты никогда не была такой ершистой.

— В этом ты виноват.

— И никогда не была стервой.

— Я бы могла поспорить с этим. Но мне не хочется тебе ничего объяснять, и вообще, нам не о чем говорить. — Роуэн резко провела рукой по волосам и глубоко вздохнула, чтобы скрыть свое волнение. — Это действительно глупо — сейчас обмениваться оскорблениями. Сегодня был трудный день, я устала и хочу спать. Я скажу тебе только одно: я совершила ошибку, когда согласилась выйти за тебя замуж. Эта ошибка обошлась мне слишком дорого. Теперь я, наконец, освободилась от прошлого. Самое лучшее, что ты можешь сделать, — на первом же самолете вернуться в Торонто и не вспоминать о моем существовании.

Каждое ее слово больно ударяло его. Неужели она действительно так изменилась? И что еще более горько — неужели в этом, как она сказала, виноват он?

Роуэн подняла телефонную трубку.

— Я даю тебе десять секунд, а потом вызываю администратора.

— Действуй, — протянул Брэнт с нарочитой медлительностью. — Пусть все узнают, что я твой бывший муж. Я расскажу об этом Натали, после чего, уверен, она оповестит об этом всю группу.

— Ты не сделаешь этого!

Лицо Брэнта расплылось в улыбке.

— Я всегда предпочитал нечестную борьбу, разве ты забыла?

— Брэнт, не делай этого. Ты еще больше все усложнишь.

— Если верить тебе, то хуже уже быть не может.

Она глубоко вздохнула и сказала твердо:

— Что мне тебе сказать? Я все еще помню то время, когда мы были счастливы. И когда ты вот так врываешься в мою комнату и собираешься выставить на всеобщее обозрение мою личную жизнь, я начинаю сомневаться, был ли ты вообще когда-нибудь таким, каким я тебя любила. Не создавай мне новых проблем, Брэнт. Пожалуйста.

В голосе Роуэн зазвучали прежние знакомые интонации. Потрясенный, он пробормотал:

— У тебя есть кто-нибудь?

— Нет, — ответила она спокойно. — Но я хочу, чтобы был.

Облегчение и досада боролись в душе Брэнта: он никогда не собирался задавать ей этот вопрос. Куда делась его осмотрительность, его удивительное умение контролировать разговор и получать от собеседника даже ту информацию, которую тот и не собирался ему раскрывать?

Позволить женщине взять над собой верх? И он, Брэнт Кертис, это допустит?

— Один поцелуй. В память о прошлом.

На ее лице появился испуг. Она схватила телефон и закричала:

— Еще один шаг, и я сообщу всем, что ты — всемирно известный журналист Майкл Бартон.

«Майкл Бартон» — был псевдоним Брэнта, и только горстка людей знала, что Брэнт Кертис и Майкл Бартон — один и тот же человек. Это была тайна, которая помогала ему, Брэнту Кертису, в качестве квалифицированного специалиста по ведению переговоров, свободно въезжать в любую страну, которую ему предстояло изучить.

Было совершенно ясно, что она не шутит.

— Что с тобой, Роуэн? Боишься, что поцелуй закончится в постели?

— Посмотри в словаре, что означает слово «развод». Даже если бы ты остался последним мужчиной на земле, я бы не легла с тобой в постель.

— Неудачный штамп, дорогая.

Роуэн с трудом удержалась, чтобы не швырнуть в него телефон.

— Что ж, бывает, что и штампы годятся!

— Но почему ты так непреклонна? Кого ты пытаешься убедить?

— Единственного человека в мире, который никогда не позволял мне хоть в чем-то его убедить.

Она сказала это с неожиданной горечью. Брэнт понял, что она действительно так думала.

Он зарабатывал на жизнь — в высшей степени обеспеченную жизнь — словами. Но сейчас он не мог найти нужных слов для женщины, которая когда-то была его женой.

Роуэн тихо сказала:

— Брэнт, мне нужно работать по пятнадцать часов в день всю поездку. Я должна немного поспать.

— Да... Извини... — Брэнт направился к двери.

За что он извинялся? За то, что вломился в ее комнату? Или за то, что принес ей столько разочарований? Действительно ли он так виноват?

Вместо того чтобы отправиться к себе в комнату, Брэнт вышел на улицу и побрел в сторону от гостиницы. Недалеко от дороги он заметил бар. Он заказал двойную порцию рома в надежде, что алкоголь поможет ему заснуть и не позволит сентиментальным воспоминаниям разбередить душу.

Дрожащей рукой Роуэн защелкнула замок и плотно сдвинула шторы. Надев шелковую ночную рубашку, она легла в постель.

Что случилось бы, если бы Брэнт поцеловал ее? Был бы он сейчас рядом с ней, заставляя ее тело исходить страстью, как только умел он один? Она старалась не давать воли опасным мыслям. Она не позволила себя поцеловать. Ей удалось удержать ситуацию под контролем, и в некотором отношении это было для нее в новинку.

Роуэн была довольна собой. Со смутной надеждой она подумала, что, может быть, эта встреча с Брэнтом будет не бесполезной для нее. Обстоятельства давали ей возможность окончательно распрощаться с призраками прошлого. Если бы ей удалось в ближайшие две недели полностью отгородиться от Брэнта, то, вернувшись домой, она была бы окончательно свободна от него.

Освободиться и начать новую жизнь. Она хотела детей. Мужа с нормальной работой. Хотела любить и быть любимой. Кем-то надежным, но не Брэнтом, с его беспокойным нравом и неистребимой потребностью риска. Только не таким, как Брэнт.

В аэропорту Сент-Винсента, ожидая таможенного досмотра, Брэнт позвонил в три авиакомпании, чтобы узнать, может ли он вернуться в Торонто. Приближался конец сезона, и билетов на прямой рейс не было. Он мог улететь с пересадками, но это был бы сложный и очень дорогой путь.

Брэнт резко повесил телефонную трубку. Когда он присоединился к группе, то понял, что он не единственный, кто хочет улететь. Натали и Стив стояли в стороне. Натали почти кричала. Стив вопил. От их взаимной ярости Брэнту стало не по себе. Он перевел взгляд на Роуэн. Та с дежурной улыбкой на лице разговаривала с Мэй и Пэг.

Натали обратилась к Роуэн. Так, чтобы было слышно окружающим, она заявила:

— Мне нужен отдельный номер до конца поездки. Я не собираюсь быть рядом с... — Она перешла на брань.

— Замолчите, — решительно потребовала Пэг.

— Сию же минуту, — сурово вторила Мэй. У Натали отвисла челюсть. Брэнт откинул голову назад и расхохотался. Он почувствовал, что смех помогает ему освободиться от того напряжения, которое не оставляло его с тех пор, как он увидел Роуэн в аэропорту в Гренаде. Карен неуверенно улыбнулась, Шелдон хихикнул. Роуэн улыбнулась уголками губ, а Стив резко сказал:

— Заткнись, Натали.

На один миг показалось, что девушка опять начнет ругаться, но тут таможенник произнес:

— Следующий, пожалуйста.

Натали перешагнула через условную линию и стала искать свой паспорт.

— Нам потребуются два одноместных номера, Роуэн, — сказал между тем Стив повелительным тоном.

Роуэн ответила:

— Постараюсь.

— Да уж, постарайтесь!

— Есть прекрасное слово «пожалуйста», — вежливо обратился Брэнт к Стиву. — Вы могли бы иногда вспоминать о нем.

Сжав кулаки, Стив шагнул в сторону Брэнта. Тот сказал еще более вежливо:

— Не делай этого, если не хочешь лишиться зубов.

Роуэн с ужасом подумала, что поездка может сорваться — только драки сейчас не хватало. Но как она ни старалась, не могла отвести восхищенного взгляда от Брэнта. Она вспомнила, как однажды они столкнулись с двумя подростками, вооруженными ножами. Тогда, сознавая угрозу, она была уверена, что Брэнт защитит их обоих — и ее, и себя. Но теперь ей хотелось утвердить свой авторитет:

— Я сказала, Стив, что постараюсь, — сказала Роуэн спокойно. — И учтите, вы должны будете доплатить за отдельные номера. Карен и Шелдон, почему вы не проходите таможню?

Роуэн взглянула на Брэнта. Он смотрел на нее, его синие глаза смеялись.

«Это не смешно», — сказала она про себя, но тоже улыбнулась.

Затем, словно опомнившись, Роуэн покраснела. Как может она сохранять невозмутимость, если рядом Брэнт Кертис. Красивый, сексуальный, невозмутимый Брэнт... Роуэн отвернулась.

Глубоко в душе она была очень благодарна Брэнту за то, что он бросился ее защищать.

Гостиница Сент-Винсента располагалась в живописном месте, среди бугенвиллей и пальм. Это место часто изображалось на открытках и было очень популярным.

Роуэн удалось получить для Стива и Натали одноместные номера в противоположных концах коридора. Сообщив всем о времени завтрака, она проследила за доставкой багажа всех членов группы и договорилась по телефону насчет продуктов для завтрашнего пикника. Подошло время завтрака, и Роуэн спустилась в ресторан.

Она села за стол рядом со Стивом. Брэнт сидел напротив. Натали, жаждущая развлечений, немедленно заняла место рядом с ним.

Спокойно, сказала себе Роуэн, ты должна сохранять невозмутимость. Обратившись к присутствующим, она весело объявила:

— Сегодня нам предстоит увидеть сентвинсентских попугаев.

— Замечательно! — воскликнула Пэг.

— Ставлю вам бутылку за каждого увиденного попугая, — заявил Стив Роуэн.

Только через мой труп, подумал про себя Брэнт.

— Не стоит, — ответила Роуэн Стиву, — в прошлый раз мы встретили больше дюжины.

— Стив неутомим в выпивке, — ехидно заметила Натали. — Это его единственное достоинство. Давайте поспорим на ваш ликер, Брэнт.

— Это так очевидно, что нет нужды спорить, — ответил Брэнт и обратился к Роуэн. — Нам долго добираться до леса?

Он улыбался ей своими синими глазами. Его темные волосы развевались ветром и от них исходил запах моря.

Мы разведены, с отчаянием думала Роуэн, — все кончено, ничего не вернуть. Однако вслух сказала:

— Около часа, если не будем останавливаться. — И продолжала, обращаясь ко всей группе. — У сентвинсентских попугаев очень красивое оперение, похожее на золото и бронзу с вкраплениями синего, зеленого и белого.

— Ты выглядишь усталой, — тихо прошептал Брэнт.

Она действительно устала и чувствовала, что скоро придется прибегнуть к лекарствам, чтобы выдержать до конца этот первый день.

После завтрака Роуэн попросила всех собраться в холле через пятнадцать минут, а сама пошла на кухню узнать, все ли готово к завтрашнему пикнику. Брэнт наполнил флягу водой из кувшина и, наслаждаясь свежим ветерком, вспоминал уставшие глаза Роуэн. Никогда прежде он не думал, что ее работа настолько тяжелая.

Его взгляд упал на ее стул. Она оставила свой рюкзак. Когда Брэнт поднял его, то поразился, какой он тяжелый. Он расстегнул молнию и заглянул внутрь. Зачем? Чтобы увидеть свою фотографию? Смешно... Чтобы увидеть фотографию другого мужчины?

Правда, она сказала, что сейчас у нее никого нет. А Брэнт знал, что Роуэн не умеет лгать.

Никаких фотографий Брэнт не обнаружил. Но во внутреннем кармане он нашел нечто заставившее его вздрогнуть. Сережки... Он подарил их ей когда-то. Сережки, похожие на ягоды рябины.

— Что ты делаешь?

Он достал сережки и протянул их подошедшей Роуэн:

— Это был мой первый подарок тебе.

Она прошептала разъяренно:

— Ты даже на отдыхе не можешь отказаться от привычки лезть в частную жизнь других, чтобы удовлетворить свое любопытство?

— Почему ты прячешь эти серьги в своем рюкзаке?

— Не твое дело, черт возьми!

Она ругалась. Брэнт почувствовал облегчение. Холодная, владеющая собой женщина, какой он видел ее прошлой ночью, словно испарилась. На ее месте была тигрица с разъяренным взглядом. И эта новая женщина с пылающим от гнева лицом притягивала его.

— Я только хочу услышать ответ на свой вопрос.

— Потому что я умираю от любви к тебе! — негодовала Роуэн. — Я без ума от тебя! Я мечтаю о тебе все дни и ночи! Можешь думать все, что хочешь.

— Роуэн!

— Ты знаешь, мне даже начинает нравиться твое появление, Брэнт Кертис. И знаешь почему? — спросила она и, не дав ему ответить, тут же продолжила: — Я убеждаюсь, что правильно поступила, когда развелась с тобой. И все причины, которые меня заставили это сделать, были не надуманные, а совершенно справедливые. Все до последней. И когда ты сядешь в самолет в Антигуа, чтобы вернуться домой, я буду свободна, как... как птица. И не смей говорить мне про штампы. Я хочу начать жизнь заново. Без тебя!

Брэнт не владел собой. Он подошел к Роуэн вплотную и поцеловал. Роуэн отпрянула. Его язык ощутил сладость, по которой он так долго тосковал.

— О Господи! — прошептала сзади Пэг. Брэнт отдернул руки.

— Какая неожиданность! — проговорила Мэй.

Роуэн на мгновение закрыла в ужасе глаза. Затем огляделась. В шумном холле гостиницы Пэг и Мэй были, кажется, единственными из группы, кто мог наблюдать происшедшее. Это ее немного успокоило.

Прежде чем Роуэн опомнилась, Брэнт пояснил:

— Видите ли... мы встречались раньше. Роуэн и я. — Он старался говорить спокойно.

— Да, — не очень уверенно продолжила Роуэн, — раньше. В... Торонто.

— Мы бы не хотели, чтобы об этом знали в группе, — добавил Брэнт.

— Вы, молодой человек, ведете себя весьма непосредственно, — сказала Мэй строго. — Я была в шести различных поездках с Роуэн и должна сказать, что она — одна из самых лучших руководителей групп.

— Конечно, мэм, — согласился Брэнт.

— Самая лучшая, — подтвердила Пэг.

— Я, пожалуй, схожу за биноклем, — сказал Брэнт торопливо и, незаметно сунув сережки в руку Роуэн, исчез.

Бороться или улететь? Этот вопрос не давал Брэнту покоя. Роуэн была рада, что он здесь, потому что это давало ей возможность освободиться от него. Такая ситуация ему определенно не нравилась. И что же ему делать дальше? Сражаться? Или бежать прочь? Выбор за ним.

Обычно он тщательно разрабатывал свою стратегию. Прежде чем отправиться в очередную командировку, он изучал все, имевшее отношение к предстоящей работе, и планировал маршрут, чтобы предупредить любые возможные ошибки. Часто от этого зависела его жизнь.

С тех пор, как Габриэль показала ему брошюру с описанием этой поездки, он действовал крайне необдуманно. Сначала конфликтовал с Роуэн в гренадском аэропорту. Потом вломился в ее номер. Копался в ее рюкзаке. И наконец, поцеловал в шумном холле гостиницы.

Несколько месяцев назад появилась статья, где писали о его силе, смелости и способности потрясающе точно оценивать обстановку. Возможно, пора воспользоваться своей хваленой сообразительностью.

Посмотрев на часы, Брэнт понял, что опаздывает. Захватив рюкзак и бинокль, он вышел из комнаты. Его не покидала навязчивая мысль: ему нужно опять поцеловать Роуэн. Наедине. Он должен узнать, ответит ли она ему. Потому что если Роуэн сделает это, значит, она ни о каком другом человеке не думает.

Что ж, посмотрим.