Два условия счастливого брака

ГЛАВА ПЯТАЯ

Зазвенел будильник. Роуэн рывком села на кровати. Неожиданно она почувствовала боль в животе. Пробежав в памяти календарь своего месячного цикла, Роуэн подумала, что сегодня вроде бы еще рано. Сегодня предстояло много работы. Нужно было проводить большую экскурсию, нужно было следить за Натали и Стивом, предупреждая их ссоры, нужно было найти редкого попугая для Пэг и Мэй... и, наконец, Брэнт. Она приняла успокоительную таблетку.

Брэнт. Она была почти уверена что вчера вечером он сказал ей правду о Габриэль. Но что-то было не так. Совершенно запутавшись в мыслях, Роуэн встала, пошла в ванную и включила такую горячую воду, какую только могла выдержать. Затем она оделась, выбрав свою любимую рубашку мандаринового цвета. Посмотрев в зеркало, Роуэн осталась собой довольна и улыбнулась своему отражению. Сейчас она пойдет и будет работать. И никаких объяснений с Брэнтом, а если Стив и Натали опять примутся за свое, она вежливо поставит их на место.

Она спустилась в ресторан и увидела, что Брэнт сидит рядом с Пэг и Мэй. Роуэн дружелюбно улыбнулась Стиву и немного поговорила с ним о его бизнесе в Бостоне. День обещал быть прекрасным.

Однако ее оптимизма хватило лишь на время завтрака. Уже в автобусе она почувствовала, что действие таблетки заканчивается. Экскурсия была очень напряженная — сегодня они углубились в лес гораздо дальше, чем вчера. Боль все усиливалась, она пробовала успокоить ее, глубоко вздохнув, но это не помогало. Одной из последних птиц, которых им предстояло увидеть сегодня, был черно-белый ястреб. Этот остров был единственным местом, где он обитал. Роуэн обрадовало то, что они быстро обнаружили эту редкую птицу. Брэнт видел ее удовольствие, но, хорошо зная бывшую жену, не мог не заметить некоторого напряжения в ней, несмотря на то, что она избегала встречаться с ним взглядом. Брэнт с досадой думал о том, что вчерашний разговор не принес ему желанного мира. А Роуэн, между тем, выглядела неважно. Этого могли не заметить другие, но он видел бледные щеки, темные круги под глазами. Он видел это, потому что все его чувства были сосредоточены на ней. Она ничем не напоминала сегодня ту женщину, которая вчера так страстно обвиняла его в супружеской неверности. Это открытие не принесло Брэнту радости. Его душа тянулась к ней, ему хотелось приласкать ее, успокоить. Он готов был задушить Карен, которая замучила Роуэн бесконечными вопросами.

Роуэн было так плохо, что она даже не испытала радости, когда Карен восторженно закричала:

— Ой, вон то дерево! Я вижу их, какие они красивые!

Вся группа сосредоточила свое внимание на двух птицах, появившихся в дальнем конце долины. Роуэн устанавливала треножник, поддерживающий аппаратуру. Брэнт видел стройную линию ее ног, изгиб бедер, выступ груди... Его переполняло желание. Но желание было иного свойства: желание защитить ее, заботиться о ней, лелеять ее. Было ли это совсем новое для него чувство? Конечно, нет, ведь они с Роуэн были мужем и женой в течение четырех лет. Но был ли он хорошим мужем?

— Роуэн, — позвал он ласково.

Она посмотрела на него и безразлично отвела взгляд в сторону. Она не хотела с ним разговаривать. Он не нужен ей. Он потерял ее.

Вдруг лицо Роуэн исказила боль. Она согнулась и схватилась за живот. Брэнт, ты идиот, подумал он с огромным облегчением. Это не чувства, это физиология. Первый день ее месячного цикла. Он всегда был для нее тяжелым. Ее всегда в этот день мучили судороги. Он сказал строгим шепотом:

— На обратном пути треножник понесу я. И аппаратуру тоже. И не спорь.

Роуэн медленно выпрямилась, пробуя глубоко дышать.

— Брэнт, не вмешивайся не в свои дела.

— Я не могу, — сказал он с обезоруживающей искренностью.

— А ты постарайся.

— Брэнт, позаботься о группе.

Он услышал голос Шелдона:

— Один уже появился. Там есть еще один. Ты поможешь найти его, Роуэн?

— Я постараюсь, — ответила она, подумав, что без Брэнта ей сейчас не обойтись.

Но это была ее работа — находить птиц и быть внимательной к своим клиентам.

Брэнт переложил ее камеру в свой рюкзак, а когда они через полчаса закончили наблюдения, взял у Стива треножник.

— Я сам буду это нести. — Он улыбнулся ей: — Не волнуйся. Я буду все время рядом. Можешь располагать мною всякий раз, когда это будет нужно.

— Спасибо, Брэнт, что ты такой внимательный, — ответила она ласково.

— Пользуйся, — ответил Брэнт с самой нежной улыбкой, а про себя подумал, что на самом деле она хотела сказать совсем другое. Ты высокомерный ублюдок — вот что она могла бы сказать.

Он шел за ней следом до самого привала, не обращая внимания на неприязненные взгляды Стива и Натали. Не говоря уже о самой Роуэн. Собирался дождь. На небе появились серые тучи. Они расположились под небольшим навесом, и Роуэн стала готовить завтрак. Она достала тартинки, половинки артишоков, помидоры, что-то смешивала, живописно укладывала. Затем полила оливковым маслом и украсила нарезанным зеленым луком и кружочками огурцов.

К тому времени, когда группа закончила завтракать, дождь прошел и снова показалось солнце. На стоянке они подождали, пока водитель заправит автобус, и поехали дальше, в ботанические сады Кингстона, по дороге делая остановки для новых наблюдений за птицами. Судороги до конца не прошли, но Роуэн не стала принимать еще одну таблетку: лекарство имело побочное действие — вызывало тяжесть в голове и усталость.

Группа знакомилась с программой разведения попугаев в садах. Большая часть собралась у клеток и рассматривала открытки с изображением птиц самых диковинных раскрасок. Брэнт увидел, что Роуэн отошла к самой дальней клетке. Он подошел к ней.

— Мне жаль, что ты себя так неважно чувствуешь. Я помню, что этот день всегда был для тебя тяжелым, правда?

Она посмотрела на него недружелюбно:

— Я не нуждаюсь в твоем сочувствии.

— Но я думал, что вчера вечером что-то изменилось.

Роуэн повела бровью:

— Вообще-то, конечно, что-то изменилось. Я лучше узнала тебя. Я узнала, что ты не изменял мне с Габриэль. Хотя это очень странно. — Роуэн перебирала пальцами прутья клетки. — У меня не было достаточно времени подумать над этим, потому что я себя паршиво чувствовала. Но мне стало спокойнее. Свободнее. И теперь мне легко общаться с тобой, когда я знаю, что ты не обманывал меня с другой женщиной.

Он быстро переспросил:

— Свободнее?

— Я понимаю, здесь нет логики, — отвечала она.

— Ты хочешь сказать, свободнее от меня?

Роуэн посмотрела вокруг. Группа рассматривала экзотические деревья.

— Брэнт, — начала она очень напряженно, — последние годы я живу, как робот. Я хотела освободиться от тяжести в душе и не могла, я жила, как в капкане. Мое разочарование в тебе было таким сильным, что я даже представить не могла, что когда-нибудь смогу еще кому-нибудь поверить. А мне уже тридцать один год. Я хочу, наконец, изменить свою жизнь. Я хочу начать все сначала. Я начинаю думать, что Габриэль оказалась права: нам нужно было увидеться. Гениальная женщина, — закончила Роуэн с улыбкой.

Брэнту стало жарко, а его руки превратились в лед. Он поклялся Габриэль, что вернет Роуэн. Но оказалось, что сделать это не так-то легко.

— Роуэн, — заговорил он, — я не был близок с Габриэль не только потому, что она была мне как сестра...

— Извини, мне нужно идти. Меня ждет группа.

Брэнт наблюдал, как Роуэн тяжело ступая, обошла вокруг клетки и присоединилась к группе.

Он хотел сказать ей, что основная причина, почему он не сошелся с Габриэль, заключалась в том, что он любил Роуэн. Любил? В прошлом? Или никогда не переставал любить ее? Она хотела начать все сначала. С другим человеком. Зажить другой жизнью, где для него не будет места. Он готов был убить этого другого человека, кем бы он ни был! Брэнт так сильно сжал железные прутья клетки, что костяшки пальцев побелели. Его переполняли досада, злость, желание. Работа научила его оставаться невозмутимым в самых рискованных ситуациях и всегда находить выход. Но сейчас он не знал, что ему делать. Его пугало это новое, незнакомое ощущение. Брэнт покачал головой. Ему оставалось только присоединиться к группе.

Нужно решить, что делать дальше. Он рассказал Роуэн о Габриэль. Она обезоружила его своей реакцией. Чем больше Брэнт размышлял, тем больше утверждался в мысли, что он не должен отступать. Он должен сделать так, чтобы Роуэн поверила ему. Вперед, приятель! Ведь недаром ты слывешь специалистом по острым ситуациям. Или твой босс ошибается? Так почему бы тебе сейчас не напрячь весь свой интеллект?

Добравшись до гостиницы, он принял душ и затем спустился в ресторан. Роуэн сидела за столом в яркой оранжевой блузке. Брэнт сразу заметил у нее в ушах керамические сережки в виде рябиновых ягод. Он заказал рыбу и принялся за еду, стараясь подавить не дававший ему покоя гнев. Долой церемонии! Он должен поговорить с ней. Он должен узнать, как она к нему относится.

Брэнт не стал ждать кофе, вышел из столовой и решительно зашагал к номеру Роуэн. Он не знал, что скажет ей. Знал только одно — он будет с ней говорить. Брэнт остановился в нише возле ее двери и стал ждать. Он волновался. Прошло пять минут. Никто не появлялся. Прошло еще пять минут, и он услышал шаги. Сердце Брэнта бешено заколотилось. Роуэн. Он видел, как она подошла к двери своего номера и остановилась в поисках ключа.

Брэнт вышел из своего укрытия.

— Кто тут? — спросила Роуэн быстро.

— Это я. Не хотел тебя напугать. Я просто ждал тебя... Я хотел тебе сказать... что я изменился. Я не был...

— Ты никогда не изменишься, Брэнт! Никогда! Мне твои авантюры неинтересны. Оставь меня в покое.

— Перестань, Роуэн! Не надо упрямиться. Знаешь, что тебе сейчас нужно? Успокоиться, принять душ и хорошо выспаться.

— Я знаю, что выгляжу ужасно. Нет необходимости мне об этом напоминать.

— Прежде мы использовали каждую ночь, чтобы быть вместе.

— В тех редких случаях, когда ты бывал дома. Не чаще, чем раз в полгода.

— Я работал...

— О да! Работа прежде всего. Жаль, что ты мне об этом не сказал до женитьбы.

— Ты бы не стала слушать. — Голос Брэнта готов был сорваться на крик. — Ты хотела выйти за меня замуж так же сильно, как я хотел на тебе жениться.

— Есть другой вариант. Жениться без особого желания, а потом раскаиваться на досуге.

Глаза Роуэн были полны гнева. Брэнт взял ее за локти, крепко сжал и поцеловал в губы. А после притянул ее к себе. Кровь ударила ему в виски: он снова держал Роуэн в своих объятиях. Брэнт гладил ее спину, плечи, целуя все более страстно и стараясь вызвать у нее ответный порыв чувств.

Роуэн показалось, что время пошло вспять, что они снова в Торонто, в их доме. Брэнт вернулся из очередной командировки, и она опять чувствует аромат его кожи, прикосновение его рук. Роуэн обхватывает руками его шею, гладит его волосы и целует. Блаженство. Абсолютное блаженство. Брэнт целовал ее губы, лицо, шею, и она задыхалась от удовольствия. Ее изголодавшееся по ласке тело тянулось навстречу его нежности.

Ей не хотелось говорить. Ей хотелось только чувствовать. Слышать его голос и ощущать его прикосновения. Нежность, — вот чего она так долго была лишена. Она откликалась на его поцелуи, все более расслабляясь. И вдруг, будто яркий луч, вонзившийся в сладостный туман желания, ее остановил внутренний голос:

Ты не должна любить Брэнта. Он не твой муж. Вы разведены. Вспомни об этом!

Сквозь невероятную путаницу мыслей она слышала, как Брэнт говорил:

— Позволь мне остаться этой ночью с тобой, любимая... Я хочу держать тебя в своих объятиях и никогда не отпускать.

Ее словно окатили холодной водой. Наваждение исчезло. Роуэн с силой оттолкнула Брэнта.

— Не смей называть меня любимой! Я больше не твоя!

Брэнт очнулся.

— И не смей прикасаться ко мне! — Роуэн почти кричала.

— Твой поцелуй говорил совсем о другом.

— Только о том, что я два года не знала мужчины — с той самой ночи, как ты уехал в Колумбию. Я живой человек... Не рассчитывай, что проведешь со мной ночь. Ни сегодня, ни когда-нибудь!

— Ради Бога, Роуэн, — бормотал Брэнт.

— Я просила тебя вернуться в Торонто, — сказала она твердым, спокойным голосом. — Я не хочу возвращать прошлое. Так что не трать усилий.

Он ответил с горечью:

— Конечно, ты хочешь начать все сначала. Не со мной. С другим человеком. Который будет лучше, чем я.

— Совершенно верно. С человеком, который дал бы мне почувствовать себя слабой, которому было бы не безразлично, хорошо мне или плохо, с которым, наконец, я могла бы вместе проводить отпуск.

— Нам только однажды пришлось отказаться от совместного отпуска...

— Неужели? А Фиджи? Или Антарктика? Как же! Ты не смог! В первый раз ты отправился в Южную Африку. Во второй — в Индонезию. Потому что позвонил твой драгоценный босс. Конечно, что такое отпуск с женой по сравнению с такими выдающимися командировками? — Ее голос дрожал. — Брэнт, я хочу стабильности. Я хочу надежного мужа. Я не желаю больше такой жизни, когда счастливая ночь сменяется неделями и месяцами тревожного одиночества.

— Я всегда возвращался к тебе. Вероятно, ты забыла, что это была моя работа, за которую мне платят, и платят достаточно хорошо. Я бы не смог так зарабатывать, рассказывая о птицах где-нибудь на берегу озера.

Роуэн взорвалась:

— Я всегда знала, как ты относишься к моей работе! Ты никогда не делал из этого секрета. Но я люблю свою работу.

Брэнт понимал, что должен остановиться, однако не мог себя сдержать:

— Тогда тебе нужно найти фермера. Самая длительная разлука у вас будет, когда он поедет развозить навоз на поля.

— О, это было бы просто великолепно! — Она сощурила глаза. — А скажи, куда ты ездил за последние два года?

— Судан, Турция. Камбоджа, Перу. А что?

— Тебе нравится риск, опасность. И для тебя самое главное — работа. Вот что действительно разрушило наш брак. Брэнт, я не хочу еще раз пережить то, что пережила за те восемь месяцев. Ни с тобой, ни с кем-нибудь другим!

Роуэн дала понять, что разговор окончен. Но Брэнт стоял неподвижно, не говоря ни слова. Роуэн почувствовала, что еще чуть-чуть — и она сломается. Она поднялась на цыпочки, прикоснулась губами к его губам и прошептала:

— Спокойной ночи, Брэнт. И — прощай.

И поспешила в свой номер.

Брэнт все еще не мог сдвинуться с места. Его лицо выражало потрясение и боль. Роуэн должна была остаться, ей не следовало уходить!

Но она устала бороться. Эта борьба продолжалась все четыре года их брака. Не снимая одежды, Роуэн упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и зарыдала. И если бы ее спросили о причине, она бы не могла ответить, был ли это Брэнт, или она сама. Или это короткое слово «прощай».