Бар был пуст, а Берны нигде не было видно. В баре не было видно ни единой души, но воздух был насквозь пропитан магией. Он также пах свежей кровью и синяками, мое небо покалывало от возможности скорого обеда.
Но это не та кровь, которую можно пить, эта кровь была пролита.
Хэнк Уильямс[48] мягко напевал из музыкального автомата об одиночестве. Автомат вдруг запнулся, остановился и песня началась заново.
Я прошла к бару, где аромат крови был сильнее и кончиками пальцев прикоснулась к пятну на дереве. Я отдернула пальцы, мокрые от крови.
— О, это не хорошо, — пробормотала я, вытирая руку об штаны, попутно сканируя комнату на наличие признаков борьбы.
Тихий стон вдруг раздался из задней комнаты. Это был звук боли, может быть, с некоторым отчаянием в придачу.
Волосы на моем затылке встали дыбом.
Кровь на баре и стоны в задней комнате — что-то было очень, очень неправильно.
Я оглянулась на дверь, жалея, что не попросила Адама остаться и проводить меня в бар. Что, черт возьми, произошло за то время, пока он был в пути, чтобы забрать меня? И так много для теории Габриэля о том, что Coзыв положит конец драме оборотней.
Я бормотала проклятия, размышляя о вариантах.
Вариант первый: я остаюсь и жду возвращения Адама, Бог знает с чем за дверью.
Вариант второй: пойти и посмотреть. Это конечно, рискованно нападением и гневом Этана, но там был кто-то ранен. Я не могла стоять в стороне и ждать их, когда кто-то может умереть.
Я приподняла штаны, вытащила из сапога кинжал и отрегулировала его вес, пока он удобно не разместился в руке. Постояла рядом с баром несколько секунд, пока собирала все свое мужество, чтобы сделать шаг.
Почувствовав готовность, я вздохнула и пошла с лезвием в руке в сторону двери, обитой красной кожей. Дойдя, я положила руку на нее и толкнула.
В комнате было темно, свет разливался вокруг меня, пока я стояла, одной рукой удерживая дверь.
Запах крови здесь был сильнее, но было еще что-то… покалывание магии страха. Большое количество магии.
Когда мои глаза приспособились к темноте, появилось очертание прислоненного к стене человека, лицо в крови и синяках, одна нога согнута коленом вверх, другая вытянута. Его футболка была порвана, джинсы порваны на коленях.
Даже несмотря на то, что покалывание было знакомым, моему мозгу потребовалось время, чтобы понять, что я вижу. Кого я вижу. Это был Ник.
— Ах, Боже мой.
Я бросилась к нему, игнорируя боль, когда мои колени ударились об кафельный пол. Я откинула кинжал и начала осматривать его порезы и синяки.
— Ты в порядке? — Он застонал в ответ. — Что с тобой случилось? — спросила я. И что самое главное как? Ник же оборотень. Он, возможно, не был Апексом, но я чувствовала силу его магии, знала, что у него была собственная власть.
Кто имел власть, чтобы так ранить Ника?
— Габриэль, — пробормотал Ник, затем хрипло кашлянул. — Это был Габриэль.
Я заморгала в замешательстве.
— Габриэль?
— Он думает, что я… — начал Ник, но прежде, чем он смог закончить, мой кинжал отлетел в другой конец комнаты.
Потрясенная, я замерла, с одной рукой на виске Ника, мое сердце, вдруг бешено заколотилось в груди, пока я наблюдала за движением в дальнем углу.
— Слишком поздно. — пробормотал Ник.
Проглотив густое чувство страха, я посмотрела на обутую ногу возле меня, которая пнула мой кинжал в угол, и на оборотня которому она принадлежала. В сверкающие золотые глаза.
Габриэль.
Мое сердце понеслось вскачь.
Улучшились спаррингом мои навыки или нет, я почувствовала себя маленькой и слабой, прижатой к земле человеком, который был настолько зол, что воздух сделался колючим от его магии.
— Это был я, — подтвердил он.
Он сделал это? Нику? Одному из членов своей Стаи? Я не догоняла, не могла его понять. Что мог такого сделать Ник, чтобы побудить Габриэля к такому роду насилия?
Без слов Габриэль прошел к двери и щелкнул переключателем над дверью, затопляя комнату светом. Я мигнула из-за белых пятен, затем встала и осмотрела его.
Его пальцы были в свежих ссадинах, а на правой скуле расцветал синяк. Ник успел нанести удар, но в конечном счете Альфа победил.
И я была одна с ними в этой комнате, без моих коллег, а мой кинжал в дальнем углу.
Пришло время использовать единственное оружие, которое я имела в запасе — старомодный вампирский блеф.
Я приняла самый надменный тон, который только могла.
— Что ты сделал с ним?
Габриэль выгнул бровь, как будто удивленный тем, что я оспариваю его авторитет, его право на разборку с членом его Стаи, когда он посчитал это целесообразным.
Поглядев на меня мгновение, он выдвинул стул из-за стола и сел на него. Его поза была небрежной — вытянутые ноги, один локоть лежит на столе.
Я не была уверена, действительно ли он был так обеспокоен тем, что сказал ему вампир… или это была какая-то уловка.
— Ты лгала мне, Мерит.
— Извини?
Габриэль скрестил ноги в лодыжках, затем провел круг по поверхности стола кончиком пальца. Моя кожа начала зудеть от булавочных уколов его магии.
Я боролась, пытаясь сдержать свои клыки и посеребрение глаз, в то время, как моя генетика кричала — беги или готовься к борьбе. Сейчас.
— Ты сказала мне, что узнала о контракте на мою жизнь, потому что получила анонимный телефонный звонок. — Он посмотрел на меня, сверкающими яростью глазами. — Это была ложь.
Я встретила его проницательный взгляд с нейтральным выражением лица. Он указал головой на Ника.
— На самом деле, я узнал, что г-н Брекенридж не являлся для тебя анонимным источником. С этим человеком тебя связывают долгие личные отношения.
Я, нахмурившись, посмотрела на Габриэля. Ник дал мне информацию, потому что он получил анонимный телефонный звонок.
И, да, у меня были личные отношения с Ником… но в средней школе. В замешательстве, я посмотрела на Ника, но тот покачал головой.
— Он думает, что это я сделал. Думает, что это я запланировал нападения. Покушения на его жизнь.
— Ты знал об этом, — сухо сказал Габриэль.
Ник закашлялся, задушенный смехом.
— При всем уважении, Aпекс, я проклятый журналист. Я получаю сведения. Это моя работа.
— Он пытался помочь тебе, — добавила я. — Он сказал мне, чтобы я предупредила тебя о возможном нападении на собрании. Именно поэтому мы сказали тебе. Именно поэтому мы были готовы, когда хаос начался.
— Я жалею о том, что собирал Созыв, а не повел всех назад в Аврору. Один оборотень Альфа мертв, и теперь появилось разделение между остальными. Ты хоть представляешь, как разочаровала меня? Когда я доверял тебе?
Учитывая злую магию в воздухе, имеющую сернистый запах, у меня было довольно хорошее чувство понимания этого.
— Ник не делал этого. Он не мог этого сделать. Ты знаешь, что он делает все возможное, чтобы защитить тебя, защитить Стаю. Ты помнишь несколько недель назад, когда он попытался разрушить наш Дом, потому что у него было только подозрение, что мы можем навредить оборотню? И ты не имеешь никакого права подвергать сомнению побуждения мои или Этана после того, что мы сделали на этой неделе.
— Мы знаем, как вы нас называете, — сказал Габриэль. — Лицемерами.
Я выгнула брови.
— Я не называю вас так. Этан не называет вас так. И даже если есть вампиры, которые используют этот термин, у нас, конечно, нет монополии на предубеждение.
Есть много оборотней с классовой ненавистью к вампирам. Ник был одним из тех оборотней. А сейчас я встала на его защиту.
— Ты лгала мне. Я не люблю предательства, Мерит. Я не люблю предателей. Почему я должен позволить тебе уйти безнаказанной?
Пошло все к черту, подумала я и бросилась к кинжалу.
Гейб позволил мне взять его, он не пошевелил пальцем ноги на полу, когда я вернулась и встала перед Николасом, с оружием в руках.
Я развернулась, расположив свое тело и лезвие между Габриэлем и Ником. Не то, чтобы я потеряла голову от любви к Нику, но Габриэль в моем списке дерьма был первым пунктом.
Я хотела выяснить, что происходит, но будь я проклята, собиралась сделать это со сталью в руке.
— Не подходи ближе, — предупредила я, направляя кинжал в его грудь. — Я не хочу причинить тебе боль.
Он ухмыльнулся мне по-волчьи.
— Меня развлекает то, что ты думаешь, что можешь ранить меня, Мерит. Ты, конечно, боролась с некоторыми оборотнями. Но они не были Альфами.
Как будто, чтобы доказать свою точку зрения, он встал и вытянул руку.
Я думаю, что он хотел небрежно разоружить меня, выбить кинжал из моей руки, но недооценил мою скорость. Я врезала ему, вступила в контакт и темно-красная линия появилась на его предплечье.
Его глаза мгновенно расширились, и он посмотрел вниз, удивленный тем, что я сделала, но не испугался. Я, с другой стороны, чувствовала себя чертовски испуганной.
— Как ты, несомненно, помнишь, вчера меня ранили. Это всего лишь царапина. Попрошу Берну принести аптечку. Берна, — позвал он, повернув голову к двери.
Ответа не последовало.
— Ее там нет, — сказала я ему. — Бар пуст.
— Бар не пуст, — сказал он. — Они все еще работают там. Берна, — закричал Габриэль снова, но его призыв был снова встречен молчанием.
Он посмотрел на меня с недоумением. Все детали сошлись вместе.
— Адам, — прошептала я.
Голос Габриэля дрогнул.
— А что Адам?
— Он подобрал меня у Дома, посадил в лимузин и привез сюда. Он сказал, что ты хотел поговорить со мной. Он показал мне сообщение, которое отправил ты. Он высадил меня и сказал, что собирается покружить вокруг бара, чтобы дать нам несколько минут для разговора.
— Я не посылал сообщения.
— Я поняла это сейчас. Я думаю, он нас подставил. — Я посмотрела на Габриэля. — Он сказал тебе, что мы с Ником тебя подставили?
В золотистых глазах Габриэля вспыхнула тревога, пока он снова их не закрыл с измученным выражением.
— Он сказал, что вы двое работаете вместе, чтобы создать для меня проблемы в Чикаго. — Он глянул на Ника. — Он сказал, что у него есть доказательства того, что ты собирался использовать деньги своей семьи, чтобы назначить себя ответственным за Стаю.
Николас усмехнулся и отвернулся.
— Я бы никогда. Никогда.
— Он мой брат, — спокойно добавил Габриэль расстроенным голосом, словно соглашаясь с Ником и пытаясь понять, почему он доверял Адаму, даже если история походила на мыльную оперу, чтобы быть правдоподобной.
— Я полагаю, он пытался настроить тебя против меня и Ника, — сказала я. — Возможно, надеялся, что ты выведешь нас из строя или просто уничтожишь. И что потом?
— А потом он попытается устранить меня, пока ты здесь.
— И все подумают, что это сделала я. — закончила я за него. — Адам устранит меня и будет утверждать, что застал меня, когда я тебя убивала. А это первый выстрел в войне между оборотнями и вампирами. — Я смягчила свой голос. — Габриэль, если ты не звал меня сюда, зачем еще ему стараться, чтобы я приехала сюда?
Пока Габриэль обдумывал мой вопрос, я рассматривала случайность, которая выманила меня из Дома.
Что если бы меня не было там? Пошел бы он в Дом, чтобы найти Этана? Был бы Этан пойман в ловушку?
— Он говорил тебе, что Этан участвовал в этом? — спросила я.
Габриэль кивнул. А затем его веки опустились, словно от тяжести предательства брата, которое внезапно поразило его.
— О, Господи, — сказал он, качая головой, так его это озадачило. — Ты права, иначе зачем бы он еще организовал твой приход?
— Мог ли он стоять за всем этим? — спросила я. — Смерть Тони? Нападение на бар? Собрание? Заказное убийство? Я имею ввиду, он твой брат. Я хочу сказать, что это мотив.
— Он семья. Он в очереди на должность Альфы, но он последний в очереди. Он должен хотеть эту позицию, а я текущее препятствие на его пути. Не единственное препятствие, так как Фэллон и остальные стоят в очереди перед Адамом, но текущее препятствие.
Он выругался потоком оскорблений, что окрасило мои уши в красный цвет и заставило Ника захныкать на полу.
— Ради Христа, он убил Апекса.
Габриэль перекрестился двумя пальцами, перемещая их от головы к сердцу, затем перекрестил свою грудь, словно защищая себя от кармической обратной реакции, которую могло спровоцировать смертельное оскорбление Адама… или возможно, извиняясь за это перед Вселенной.
— А он хорош, — спокойно сказала я. — Он никогда напрямую не вовлекал Тони, но он так направил нас, что мы сами его вовлекли. Что сделало замысел гораздо более правдоподобным.
Я кивнула, потом осмотрелась.
Если Адам все еще кружил вокруг здания, ожидая когда Габриэль меня устранит, нам нужен план и срочно.
— Отсюда есть другой выход?
Он покачал головой.
— Есть пожарный выход, но это через дверь в другом конце бара.
Я выдохнула, сжимая рукоятку кинжала.
Мы были уверены, а некоторые даже очень, что плохое дерьмо вот-вот войдет в этот бар в Украинской Деревне. Более того, никто не знал, что я была здесь, и у меня не было моего телефона.
Телефон был у Адама, маленького засранца.
Я старалась замедлить стук сердца и сдержать посеребрение глаз. Я не хотела застрять в задней части бара, где нет выхода. Я чувствовала себя глупой героиней фильма ужасов, охотно идущей в логово льва без телефона или меча, влипшую в семейную ссору между Апексом и его братом.
Подстраховка, поняла я, была моей единственной ставкой. Я должна связаться с Люком, или Этаном, или даже Джонахом и сообщить, что Адам пытается устранить нас.
— У тебя есть телефон?
— В баре. — ответил Гейб.
Как только мы взглянули на красную кожаную дверь, ведущую в бар, собираясь двигаться, над дверью звякнул колокольчик.
— Он вернулся, — сказал Габриэль
Несмотря на усилия сдержаться, мои клыки удлинились, а глаза посеребрились. Кровь помчалась по моим венам, мое тело было готово к бою.
— Сир? — позвал Ник. — Пожалуйста?
Габриэль подошел к Нику, положил руки ему за голову и прижал свои губы ко лбу Ника. Он прошептал что-то, чего я не могла услышать, но слова были тихими и искренними.
Затем Габриэль оглянулся на меня, как будто мое присутствие касалось ответа, который он собирался дать Нику.
— Обернись, — сказал он, — И сделай это быстро. Я не знаю сколько у нас времени.
Ник закрыл глаза с облегчением и начал медленно подниматься.
— Никто из вампиров в жизни не видел этого, — сказал Габриэль хриплым голосом. — Я позволяю это сейчас, так как один из моих собственных поставил нас в такое положение. Но ты ничего не видела.
Я кивнула. Даже если бы я не приняла его слова близко к сердцу, выражение его глаз говорило достаточно ясно, что он доверял мне что-то эпохальное — право наблюдать, как магия меняет форму оборотня.
— Сир, — сказала я, признавая его власть.
Когда Габриэль кивнул и повернулся к двери, занимая первую линию обороны против приближающегося нападения Адама, я рискнула взглянуть на Ника.
Он снял с себя футболку, обнажив упругую, но ушибленную грудь и стянул свои джинсы.
Я не ожидала такого зрелища — неужели оборотни не могли изменяться в одежде? Я снова отвернулась, однако Ник успел поймать меня на неумышленном разглядывании.
— Полностью раздеваться не обязательно, — сказал он, я услышала как ткань упала на пол, — Но это мои любимые джинсы.
Соглашаясь, я слегка кивнула головой, однако держала свои глаза отведенными.
— Если ты хочешь это увидеть, — тихо предложил Ник, — То сейчас лучше смотри.
Единственный живой вампир, который увидит как человек превращается… во что-то? Я не за что это не пропущу.
Я оглянулась и пришла в восторг от полностью обнаженного и хорошо сложенного журналиста. У него были спортивные ноги с длинными худыми икрами и крепкие бедра. Его плечи были сильными, руки мускулистыми, но он был избит, ушиблен, порезан и искусан. Он определенно пострадал от рук Габриэля.
Ник кивнул, и потом это началось… я разинула от шока рот. Это было не то, чего я ожидала.
Я смотрела "Другой мир" и другие фильмы, в которых подробно показывали преобразование человека в волка. Я думала, что преобразование было физическим — чудовищное изменение мышц и костей, замена человеческой кожи и ног на лапы и мех.
Но здесь не было ничего анатомического.
Я подняла руку, чтобы защитить свои глаза от света, который вспыхнул вокруг тела Ника, облако меняющихся оттенков, как магия, достаточно толстое, чтобы принять материальную форму, закружилось вокруг него.
Я всегда думала, как было принято у вампиров, что оборотни похожи на нас — супер-хищники, которые появились в результате генетической мутации, изменившей форму их тел.
Это было совсем не так, этот мягкий свет и цветной туман.
Оборотни были хищниками только во вторую очередь. Во-первых, и прежде всего, они были магией — чистой, белой магией. Не как у нас.
Габриэль повернулся ко мне лицом, его янтарные глаза светились хищным высокомерием. Но эмоции смягчились. Я покачала головой.
— Я видел этот взгляд прежде, Мерит. Это не то, что ты ожидала.
Я посмотрела на Ника, которого все еще не было видно из-за туманного кокона. А потом туман изменил форму, от высокого, худощавого мужчины, к чему-то низкому, горизонтальному.
И когда он мягко, по-кошачьи пробрался ко мне сквозь этот туман, невысокий, гладкий, черный кот — кугуар? ягуар? пума? в центре бара в Чикаго, мое сердце почти остановилось.
Он был высок — его голова достигала моего локтя, а его шерсть была такой гладкой и черной, что лоснилась как бархат под верхним светом. Его тяжелые лапы, достаточно большие, чтобы оторвать кусок от вампира, если он почувствует такое желание. Его сила была бесспорна. Также бесспорным было и его здоровье. Если Ник был побит и в синяках, то кошка была полностью здорова.
Возможно, именно поэтому он попросил перекинуться, чтобы он мог излечить себя и устранить удары и ушибы. И возможно, именно поэтому он должен был спросить, потому что Габриэль препятствовал его выздоровлению.
Они могли вести себя как обычно, расслабленно, менее стратегически и беспокойно, в отличие от вампиров… но в пищевой цепи оборотней, конечно, была иерархия.
И иерархия имела значение.
Николас подошел ко мне и уткнулся мордой в мое бедро.
— И кто теперь Котенок? — пробормотала я тихо, звук, который он издал, был решительно кошачьим, но все же звучал саркастично.
— Ладно, детишки. Давайте подготовимся к представлению. Брекенридж, позаботься о Мерит. — Он поднял на меня взгляд. — Ты будешь солдатом, воином, когда-нибудь, когда будешь готова… Это твое наследие и твоих близких. Ты порезала меня, даже без своего меча. Но он мой брат. Это мое сражение, сражение моей семьи, поэтому я прошу тебя уступить.
— Ты не хочешь моей помощи?
Гейб рассмеялся.
— Я Апекс, а он мой родственник. Это естественный порядок вещей в нашем мире. Ты ничего не можешь сделать, а если пострадаешь, Салливан обозлится на меня. В конечном счете, если я переживу это, я уверен ты бы предпочла этого избежать.
Мое сердце запнулось, но я была достаточно умна, чтобы принять его совет, по крайней мере пока не потребуется мое вмешательство.
Я осмотрела комнату и выбрала стол с колодой карт для игры в покер, расположенный в углу.
Я залезла под него — вампир, скрывающийся от сражения. Несомненно, это было немного унизительно, но я тоже надеялась выйти от сюда живой.
Ник последовал за мной, затем повернулся и устроился на полу, помещая себя между мной и дверью — теперь несколько сотен фунтов оборотня-кошки было между мной и адом, что собирался вырваться на свободу.
Габриэль начал методично срывать свою одежду, мышцы его тела напряглись. Закончив, он встал голый перед дверью, скрестив руки в ожидании.
Когда Адам наконец открыл дверь в заднюю комнату, на его лице был шок. Я решила не принимать это как комплимент, что он был удивлен, ведь я была все еще жива.
— Что здесь произошло? — неуверенно спросил он.
Я представила, как он пытается проанализировать ситуацию, чтобы выяснить, существовал ли способ спасти сценарий, разработанный им или нужно было внести некоторые коррективы.
— Я все еще жив, — отметил Габриэль. — Ник также все еще жив, как и Мерит. Все живы.
Я одарила кривой, сердитой улыбкой парня, который заманил меня прямо в ловушку, созданную им.
— Так что просто объясни мне смысл этого представления, — сказал Габриэль. — Cмысл в том, чтобы вывезти Тони, подстроив так, будто он напал на бар и убил меня? И когда это не сработало, ты вывел меня из себя, пригласил Мерит, предоставив ей мое убийство, и тем самым взять под контроль Стаю? — Он скрестил руки на груди. — И когда все уже сказано и сделано, что дальше? Ты захватываешь Дома и направляешь Стаю к геноциду?
Черты лица Адама ожесточились, губы вытянулись в тонкую линию. А потом его глаза потемнели, и он "наступил на свою мыльницу".
— А что ты сделал для нас? Мы проводим собрания, в то время как к вампирам относятся как к знаменитостям. Они контролируют все. Мы часть этого мира — едины с ним, как никакое другое существо, но мы действуем как дети, бегущие позади юбок их матерей!
Я вынуждена была признать, что его речь была не совсем нова для сегодняшнего дня. Несмотря на то, что оборотни на собрании не говорили об этом, Селина и ее дружки сделали это.
Это был тот же самый аргумент, сделанный вампирами, которые хотели власти в человеческом мире. Я слышала, как это говорила Селина, и две недели назад Питер Спенсер произнес тот же аргумент.
— Стая действует как Стая, — возразил Габриэль. — Мы не существуем для того, чтобы управлять судьбами людей или вампиров. Мы контролируем нашу судьбу, и этого достаточно.
— Не тогда, когда мы могли бы сделать больше.
Будучи сверхъестественными, они явно не имеют иммунитета против слабостей эго.
— Руководство Стаей это не власть, — искренне сказал Габриэль, как будто мы думали о том же самом. — Это не эго или ношение мантии лидера.
— Я думаю, что папа не согласился бы.
Пульсирующая холодная магия заполнила воздух; я предположила, что Габриэль не был в восторге от того, что Адам втягивает в это их отца.
— Папы здесь больше нет. Я сейчас отвечаю за Стаю.
Адам закатил глаза.
— Ты вряд ли говоришь за всех, и это именно то, о чем я говорю, брат. Мы оба знаем, почему я здесь. Давай покончим с этим. У меня есть дела.
Давление в комнате резко изменилось, как будто они оба задействовали сильную магию и изменили воздух, и этого изменения было достаточно, чтобы у меня разболелись уши.
И потом они перекинулись.
Свет был ярче, чем при превращении Ника, может быть, потому что Габриэль был Aпeксом, а Адам имел те же гены.
Ник издал низкое рычание и подполз ко мне поближе, пока его зад не уперся в мои колени. Я не уверена, было ли это сделано, чтобы защитить меня, или он был взволнован так же, как и я.
Слишком любопытная, чтобы сопротивляться, я протянула руку и погладила его шерсть, которая была на ощупь густым бархатом, обтягивающим напряженные мышцы. От прикосновения он вздрогнул, но быстро успокоился.
Туман, окружающий Адама и Габриэля ожил и осел, когда они изменились. Одежда Адама испарилась с помощью магии.
Они были огромны, и наш "источник" был прав. Они были волками, огромными. Они были намного больше Ника, и у обоих была густая жесткая серая шерсть и бледно-зеленые глаза. Их тела были бочкообразны, морды заостренные, уши прижаты к голове, потому что они приготовились к бою.
Адам был немного меньше, чем Габриэль, может быть, потому что он был моложе. У него так же была белая отметина на плече, которая была единственным различием между ними, когда они превратились. И они двигались.
Они нанесли свои первые удары одновременно, оба стояли на задних лапах, чтобы передними наносить удары друг другу.
Их челюсти были раскрыты, губы оттянуты назад, обнажая крепкие белые зубы.
Отскочив, они опустились на четыре лапы, Адам в более низком положении — будто признавая свою покорность Габриэлю — возможно решив, что пришло время для покорности.
С резким, глубоким воем, он атаковал, вцепившись зубами и когтями в плечи Габриэля. Габриэль подскочил, сбрасывая его, но не раньше, чем появилась кровь из раны на его плече. Его пронзительный вой, который заставил меня зажать руками уши, перерос в собачье рычание. Он извернулся, подмяв Адама под себя, затем схватил его за ногу и с силой отбросил его через всю комнату.
И как будто зрелища и звуков было не достаточно, каждый раз, когда они делали выпад, они посылали импульсы магии в воздух, что затрудняло дыхание.
Мои чувства были на грани, почти разбиты.
Это были не просто два волка, отстаивающих свое господство. Это была битва магических сил, всемогущих магических сил, за контроль над Стаей и ее членами… и будущего оборотней.
Габриэль представлял статус-кво; Адам представлял многое, но совсем иное будущее.
Адам снова встал, избавившись от силы воздействия, с поднятым хвостом, шерсть вздыблена, уши прижаты, и атаковал.
Он попытался снова взять верх над Габриэлем, впиваясь окровавленными клыками в морду более крупного волка, но Габриэль не сдавался. Он с трудом освободился от захвата Адама, а затем сделал свой шаг к доминированию, прижав Адама к земле и вгрызаясь в его морду.
Адам взвыл от боли, звуком больше похожим на щенячий, чем крупного волка, но Габриэль не уступал.
Адам лежа под ним, пытался изменить свое положение, но Гейб смещался вместе с ним, с обнаженными клыками, издавая хриплое рычание, и удерживая доминирующее положение.
Словно заключенные в клетку бойцы, некоторое время они продолжали в том же духе; разбрасывая стулья, когда они метались по полу в задней части комнаты, а линолеум был отмечен кровавыми следами их борьбы.
Адам не сдавался, но и Габриэль не уступал позиции.
Я подумала, если Гейб сражался и раньше, то сколько раз ему пришлось это делать, чтобы удерживать свои позиции и для поддержания порядка в Стае.
Адам предпринял последнюю попытку, отбегая к дальней стороне комнаты, чтобы перегруппироваться, затем прыгнул на Габриэля с силой, которая еще осталась в нем.
В нем не могло остаться много сил.
Они боролись в течение десяти-пятнадцати минут, и Адам принял основную тяжесть боя. Его некогда густой, гладкий серый мех, теперь стал спутанным, а местами выдранным, кровь сочилась из ран на морде, шее и на передних лапах.
Но он снова напал на Габриэля, нацелившись двухдюймовыми клыками в морду Гейба, пытаясь повалить его на пол.
Габриэль взвизгнул, вступая в контакт, однако ему удалось упереться лапами в торс Адама и снова оттолкнуть его.
На этот раз Адам ударился прямо о массивную деревянную ножку стола на другой стороне комнаты. С него свалилась ваза с искусственными цветами, а деревянная ножка стола раскололась от удара.
Адам, остался лежать на том же месте, поджал хвост и заскулил. Он был жив, но потерян для Стаи.
Я задалась вопросом, какая судьба его ожидает?
Ник отодвинулся на несколько футов, еще одна вспышка магии вернула ему человеческую форму.
Габриэль сделал то же самое, на его лице и руках по-прежнему сохранились царапины и следы от укусов.
Я вылезла из-под стола, как храбрый вампир и отряхнула штаны.
Пока они надевали джинсы, футболки, носки и ботинки в комнате было тихо.
Действия Габлиэля были простыми и эффективными, а я задалась вопросом: было ли переодевание своего рода медитацией для него, процессом возвращения к человеческому миру и человеческой форме после времени, проведенного в теле волка.
Когда Ник оделся, он вернулся ко мне.
— Ты в порядке? — спросил он, рассматривая мое лицо.
Я кивнула, потом перевела взгляд на Габриэля.
— Обращение не исцелило его? — прошептала я.
— Только раны, полученные человеком могут быть исцелены обращением. Раны, полученные в качестве оборотня, обходятся дороже. В конечном счете он исцелится, но на это уйдет время.
Уже одетый, Габриэль признательно кивнул нам, а затем передвинулся к лежащему ничком брату. Он присел на одно колено и посмотрел в глаза Адама. Адам, все еще не обернувшийся, снова заскулил.
— Обратись, — приказал Габриэль.
У меня была всего секунда, чтобы поднять руку, защищаясь от внезапного света.
Когда я моргнула, Адам лежал на полу скрючившись, обнаженный, все его тело было покрыто порезами и синяками.
— Ты разочаровал меня, семью и Стаю, — сказал Габриэль.
Комната снова наполнилась магией, но не такой сильной, как прежде. Эта магия была старой, тяжелой и подавляющей.
Хотя это и не имело никакого отношения ко мне, но последствия от разочарования Габриэля заставили мои легкие гореть от вдыхания и выдыхания тяжелого воздуха.
Это не заканчивалось.
— Не ты выбираешь, чтобы быть Апексом, — сказал он Адаму. — Стая выбирает тебя. Говоря об Апексе, это не власть, богатство или статус. Речь идет о семье и обязательстве. Уроки, которые я, очевидно, не смог тебе преподать. — В его голосе была тоска, будто он взял на себя часть вины за действия Адама. — Быть Апексом это не принятие управления. Это безусловно не то, что подвергает семью опасности. А если бы ты устранил меня? Что же тогда? Следующая в очереди Фэллон, а не ты. И я знаю, у нее достаточно силы и ума, чтобы возглавить Стаю. Мой мальчик, ты находишься на нижней ступени лестницы в наследовании, и хотя я думал, что ты мог оказаться сильнее всех остальных, это лишь доказывает, что ты никогда не будешь соответствовать.
Габриэль снова поднялся, затем рассеянно посмотрел через комнату, будто решение оказывало давление на его способность мыслить.
После минуты молчания, он вздохнул.
— Ты ответственен за смерть лидера Стаи. Я не буду, не могу, учитывая обет, данный нашему отцу, уничтожить тебя, несмотря на боль и трудности, которые ты создал. — Габриэль покачал головой, в его глазах было смирение. — И может быть тебе повезет. Может быть члены Великой Северо-Западной также не сделают этого. Но это будет их решение.
— Габриэль. — хрипло умолял Адам, но Габриэль отошел от него.
— Ты предстанешь перед членами Великой Северо-Западной, и они решат твою судьбу. А если ты не захочешь сделать это по собственной воле, я отправлю тебя туда в ящике, если это потребуется, чтобы ты был там.
Судьба Адама, очевидно, была решена, Габриэль выдохнул, словно сбросил груз со своих плеч, затем посмотрел на меня.
— Кажется, я должен тебе еще одно проклятое извинение за вовлечение в другую ссору Стаи. Я не забочусь о причитающихся извинениях. Я попрошу кого-нибудь позвонить Салливану, так что он будет проинформирован, когда ты вернешься. Я думаю, если он не получит "разбор полетов", следующие два часа ты проведешь в его кабинете, воспроизводя события.
Я кивнула.
— В значительной степени, так и будет.
— И когда он спросит тебя о твоей версии событий, как много ты ему собираешься рассказать?
Я уделила этому вопросу серьезное внимание. Не было никаких причин врать Этану. Но опустить детали? Может быть. Особенно, если я объясню ему, почему опустила некоторые детали.
— Я скажу ему только то, что он должен знать, — честно ответила я.
Казалось, это удовлетворило Габриэля.
— Довольно неплохо. Несмотря на то, что он будет думать об этом дерьме и твоем участии, что ты была вовлечена во что-то глупое и опасное.
— Я актив, — сказала я с раскаянием. — Если он разозлится, то только потому, что я подвергла опасности его оружие.
— Мерит, если ты действительно в это веришь, то я дал тебе слишком большой кредит доверия.
Выражение его лица было достаточно серьезным, чтобы удивить меня.
— Тогда он странным образом показывает это.
— Детка, он вампир.
Почему все постоянно говорят это?
Я собиралась попросить подвезти меня домой, когда зазвенел мой пейджер.
С любопытством я сняла его и мельком взглянула.
В нем было написано: КАДОГАН. НАРУШЕНИЕ. АТТАКА. 911.
Я уставилась на сообщение, потребовалась минута, чтобы мой мозг осмыслил содержание, то, что было очевидно и с первого раза — нарушение, нападение на дом Кадогана.
— О, Боже, — сказала я, мой ум вдруг все понял.
Затем я посмотрела на Адама.
— Что ты сделал?
— Мерит? — спросил Габриэль, но я подняла руку, устремив свой пристальный взгляд на его брата.
— Адам, что ты сделал?
Он оглянулся назад через плечо, в его глазах была подлость.
— Слишком поздно. План уже в действии. Я уже сказал им атаковать.
Даже Габриэль побледнел.
Мое сердце почти остановилось.
— Кого ты послал?
— Оборотней. Нескольких людей. Тех, кто хотел снять с вампиров несколько меток.
— О, Боже, — сказала я. — Там продолжается вечеринка. Они снаружи Дома. Беззащитны. Я должна вернуться.
— Хорошо, хорошо, — сказал Габриэль. — Ник, пригляди за Адамом. И позови Стаю.
— И моего дедушку. — добавила я.
— Позови к Гайд-Парку как можно больше, сколько сможешь. Я возьму байк. Мы вернем тебя назад и остановим это. Даст Бог, мы еще успеем.