Мейкпис взглянул на Чейни, потом на Джулию, и прыгнул в «Чарджер», резко нажав на газ. Но «Чарджер» не мог найти сцепления на песке. Чейни продолжал стрелять, сбегая по лестнице к машине. Пуля срикошетила от покрышки левого заднего колеса. Чейни разрядил вторую обойму, пытаясь попасть по шинам, но они бешено вращались, взбивая ослепляющий песок, машина дергалась и рыскала, снова зарываясь в песок.

Он похлопал себя по карманам, но знал, что патроны закончились. Мейкпис прекратил стрелять, и «Чарджер» наконец-то набрал обороты.

Он направился обратно по пляжу, подальше от них.

Чейни стоял там, опустив пистолет на бок, и смотрел вслед машине. «Ну, чёрт», — сказал он, когда Джулия подошла и встала рядом с ним.

«Ты выстрелил в него. Я видел, как он дёрнулся. Ты видел, как он выронил пистолет?»

Чейни резко обернулся, схватил её за руки и встряхнул. «С тобой всё в порядке?»

«Да, да, я в порядке».

Он снова встряхнул её. «Что ты делала? Ты стреляла в него и махала рукой! Сделала из себя мишень! Ты что, с ума сошла?»

«Определенно. Если бы ты не был так настроен его застрелить, может, ты бы прострелил ему шины?»

«Я попытался. Мне поставили колпак».

«Да, ты это сделал. Жаль, что мы его не остановили».

Чейни отпустил её, когда облегчение наконец сменилось гневом. Тем не менее, он нахмурился, глядя на неё, прежде чем подойти к пистолету Мейкписа и посмотреть на него. За всю свою карьеру он видел только один такой – в коллекции оружия бывшего помощника директора ФБР. Он провёл рукой по пистолету. «Посмотрите-ка на это – Skorpion VZ 61. Это чешский пистолет-пулемет, который не выпускают с семидесятых. Интересно, где он его раздобыл и почему не использует более эффективное оружие. Как он провез эту штуку в страну?» Он прикрыл глаза ладонью и посмотрел на пляж. Мейкпис исчез.

Сирены ревели так громко, что болели уши. Они поднялись по ступенькам, ведущим к пляжу, как раз в тот момент, когда на парковку ввалилось полдюжины полицейских машин. Головная машина с визгом остановилась всего в шести футах от них. Двое полицейских выскочили из машины, прикрываясь дверями как щитами и направив оружие поверх них.

«Полиция! Немедленно сложите оружие!»

Чейни не колебался. Он бросил свой SIG и пистолет Мейкписа на бетон. «Там нет оружия. Не стреляйте в нас! Я поднимаю руки над головой, плавно и медленно».

Пистолет первого офицера продолжал быть направленным прямо в грудь Чейни. «Ни одному из вас не двигаться! Я сказал, брось пистолет, леди, брось!»

Джулия выронила свой SIG. «Извините», — крикнула она в ответ.

«Не двигайся!»

«Нет, мы этого не сделаем», — сказал Чейни.

Они стояли, словно застывшая картина, целую вечность — по крайней мере минуту —

В то время как копы высыпали из чёрно-белых машин и пары машин без опознавательных знаков вокруг них. Чейни молился, чтобы никто не испугался и не начал стрелять, когда услышал благословенно знакомый голос. Капитан Полетт крикнула: «Не стреляй в них, Гиббс, они хорошие парни». Чейни смотрел, как Фрэнк вылезает из машины, смотрел на юг и говорил по мобильному — несомненно, он отправлял машины за «Чарджером» Мейкписа. Фрэнк отключил телефон и крикнул: «Эй, Чейни, мои люди говорят, что ты как-то невменяемо водил».

Чейни крикнул в ответ: «Возможно, я ранил его в руку с оружием, но он всё ещё ведёт белый «Чарджер». Его машина вся изрешечена, так что её трудно не заметить».

Чейни наклонился и поднял два пистолета. «Посмотри на этого ублюдка, Фрэнк».

Фрэнк взял пистолет. «Ну разве это не нечто? Давно не виделись. Мечта любого террориста, особенно в Африке. Он чешский, и, сюрприз-сюрприз, патрон — американский».

«Возможно, мы сможем его отследить», — сказал Чейни.

«Сомневаюсь, товарищ, но мы можем попробовать».

Чейни поднял с земли пистолет Джулии и протянул ей: «Эй».

он сказал ей: «Мы сделали это».

«Я думаю», — медленно произнесла Джулия, глядя на оловянную воду, — «что я, возможно, когда-нибудь позволю тебе научить меня гонкам по пляжу».

Он рассмеялся.

Подъехала патрульная машина. Офицер крикнул: «Капитан, мы нашли машину.

Парень ушёл пешком, а может, и машину на улице. Мы проверили VIN.

Уже. Вчера вечером «Чарджер» угнали из гаража в Дейли-Сити. Владелец точно не обрадуется, увидев свою тачку.


ГЛАВА 39

Улица Калифорния

Вторник днем


Савич заметил проблеск раздражения на лице Томаса Паллака, когда тот отвернулся от окна на тридцать шестом этаже здания «Мейден-Паллак» на Калифорния-стрит и посмотрел на двух мужчин и двух женщин, стоявших в дверях его кабинета. Затем он заметил в его взгляде тревогу, возможно, страх, но всё это быстро исчезло. Савич распознал в глазах Паллака грозный ум и подозрение и подумал: «Дикс, если бы ты пришёл, он бы позвал охрану». в одно мгновение и удалил нас всех.

Томас Паллак по очереди оглядел каждого из них, оценивая, как показалось Савичу, какую угрозу они для него представляют. Он застыл, с бесстрастным лицом, и потрогал визитку, которую Савич дал своей помощнице. Когда он помахал помощнице, стоявшей в дверях, она кивнула и вышла из кабинета, бросив быстрый испытующий взгляд на начальницу.

Паллак сказал: «Вид был бы великолепен, если бы не густой туман, окутывавший город и мыс Марин-Хедлендс там», — он указал, — «за Золотыми Воротами».

Все послушно уставились в огромное окно. Лишь одна из опор моста Золотые Ворота возвышалась над туманом.

«Туман обычно рассеивается к полудню, — продолжал он, — но сегодня, к сожалению, нет. Миссис Поттс сказала мне, что вы все трое — агенты ФБР, и по какой-то непонятной мне причине вы, моя дорогая Джулия, приехали вместе с ними.

«Позвольте мне сказать, что мы с Шарлоттой очень расстроены вашими проблемами. Для нас это тоже стало огромным потрясением, и нам очень жаль».

«Спасибо, мистер Паллак», — сказала Джулия.

Он кивнул ей. «Может быть, поэтому ты здесь с агентами? Они защищают тебя от этого маньяка?»

«Это, конечно, правда, мистер Паллак».

«Раньше ты называл меня Томасом».

«Да, Томас, я так и сделаю».

Он сказал: «Вижу по вашей карточке, что вы — специальный агент Диллон Савич. Надеюсь, вы все здесь, чтобы сообщить мне, что поймали людей, ответственных за всё это».

Савич сказал: «Пока нет».

«Жаль. У этих агентов есть имена?»

Савич представил Шерлока и Чейни, каждый из которых блеснул своим

щиты. Он жестом пригласил их сесть в жёсткие современные кресла напротив его стола.

«Теперь вы можете сказать мне, что я могу для вас сделать».

Савич сказал: «В целях защиты миссис Рэнсом и расследования её проблем, господин Паллак, мы расследуем убийство доктора Огаста Рэнсома. Мы полагаем, что эти два события могут быть связаны. Мы будем признательны за любую помощь, которую вы нам сможете оказать».

Томас Паллак слегка поклонился им.

Савич сказал: «Насколько нам известно, вы были клиентом доктора Рэнсома в течение многих лет».

Томас Паллак кивнул, откинулся в очень удобном на вид кожаном кресле за своим ультрасовременным столом из стекла и полированной стали и сложил руки на животе. Савич заметил, что ему стало гораздо легче, он снова почувствовал контроль над своей вселенной, и именно этого Савич и добивался. Паллак сказал голосом, полным уверенности и ровным: «Вы, конечно же, должны знать полицию Сан-Франциско».

После убийства Августа он допрашивал меня и других своих клиентов. У них, должно быть, были все эти записи. К сожалению, я не смог оказать им особой помощи, как и другие его клиенты, насколько я понимаю. Поэтому я не знаю, чем могу вам помочь сейчас.

«Вы, очевидно, очень умный и очень успешный человек, мистер Паллак.

Возможно, за прошедшие месяцы вы вспомнили или задумались о каких-то деталях, которые могли бы нам помочь? Как долго вы работали с доктором Рэнсомом?

«Прошло более десяти лет, прежде чем он умер».

«Вы были довольны его усилиями с вашей стороны?»

Да, конечно, иначе я бы не оставался с ним так долго. Август, как вы знаете, смог вовлечь моих дорогих родителей в диалог, передать мне то, что они говорили и чувствовали, их советы и наставления, например, по бизнес-проблемам. Мой отец был выдающимся бизнесменом, и я ценю его мнение. Наши встречи были для меня очень значимыми.

Чейни наклонился вперёд и поднял его. «Считаете ли вы Солдана Мейсена таким же полезным, как доктор Рэнсом, сэр?»

Томас Паллак задумался, возможно, это была поза, Чейни не знал, но он внимательно наблюдал за мужчиной. Паллак вертел в руках дорогую ручку, постукивал ею по ониксовому пресс-папье, давая себе время подумать, подумал Чейни. Он видел, что Шерлок наблюдает за Паллаком так же пристально, как и он сам.

На самом деле, Шерлок уже представляла себе Томаса Паллака ещё в предыдущие дни, и теперь она поняла, что не так уж далека от истины, если не считать его глаз. Это были не глаза мегаломана или политического идеолога, а тёмно-серые, беспокойные глаза, глаза задумчивого поэта или убийцы. Она не знала, чьи именно. Она покачала головой. Нет, Томас Паллак был необычайно успешным бизнесменом, очень богатым, всё ещё полностью управлявшим своей империей в свои почти семьдесят, привыкшим использовать свою власть. Возможно, он был не более чем тем, кем казался – человеком с…

Одна явно безумная одержимость, но у многих людей были одержимости или навязчивые идеи. Он общался со своими убитыми родителями уже много десятилетий, но всё ещё был способен управлять империей. И в нём было что-то притягивающее, заставлявшее хотеть его послушать, услышать, что он хочет сказать.

На мгновение воцарилась тишина. Никто не пытался её нарушить.

Наконец Томас сказал: «Вы спрашивали меня о Солдане Мейсене, агент Стоун». Он нахмурился и покачал головой. «Сомневаюсь, что это что-то значит, но на кону многое, поэтому позвольте мне быть до конца честным. В Солдане есть что-то, что иногда подрывает мою уверенность. Не могу сказать, что именно, только то, что я никогда не бываю так доволен после наших сеансов, как с Августом».

Солдан вполне законопослушный, я это знаю. Он много раз доказывал, что может связаться с моими родителями. Они говорят со мной через него, и да, я узнаю их слова и выражения, их лукавые шутки, их ласки. Солдан не мошенник, если вы об этом.

«Тогда в чём проблема, сэр? Вы думаете, он не рассказывает вам всё, что ваши родители хотят ему рассказать?» — спросил Шерлок.

Паллак пожал плечами. «Ну же, три агента ФБР, и вы действительно воспринимаете это всерьёз? Вы считаете, что с мёртвыми действительно можно разговаривать?»

Лицо и голос Савича были бесстрастны. «Мы спрашиваем не об этом, а о вашем восприятии его».

«Это лучше, чем не слишком тонкие насмешки этих тупиц из полиции Сан-Франциско. Они ни на минуту не поверили, что Август был настоящим, честно говоря, человеком. Не думаю, что они испытывали к нему или к кому-либо из его друзей и коллег что-то, кроме презрения. Их бы не особо волновало, что его убили, если бы он не был знаменит и не имел влиятельных связей. СМИ подстегнули их, поскольку им очень понравилась эта экстрасенсорная сторона, и поэтому копам пришлось действовать автоматически».

Джулия сказала: «Кажется, они проявили должную заботу, когда уже приготовились защелкнуть наручники на моих запястьях».

Томас Паллак посмотрел на неё. «Они сосредоточились на тебе, Джулия, по той простой причине, что могли понять твой мотив: красивая молодая женщина вышла замуж за очень успешного и очень богатого пожилого мужчину.

Они совершенно не понимали, кто и что на самом деле представляет собой Август, как он не мог не нажить врагов среди живых, общаясь с мёртвыми. Поэтому они нацелились на тебя. Чёрная вдова, да, эти дураки могли это понять, потому что видели, как её увековечил Голливуд, и принимали за правду. Конечно, это смешно для любого, кто знал тебя, знал Августа, знал, что в нём было жизненно важно и честно, но вот так.

«Мне очень жаль, что пришлось покушаться на вашу жизнь, чтобы заставить полицию вернуться к расследованию убийства Августа и найти связь. И это касается не только местного законодательства.

Правоохранительные органы, даже ФБР. Честно говоря, я не понимаю, какое отношение вы имеете к этому. Разве это не должно быть исключительно местным вопросом?

Савич легко ответил: «Нас попросили пригласить свежего взгляда, господин Паллак.

Именно для этого и предназначен Отдел по задержанию преступников в ФБР. Мы приезжаем только по запросу местной полиции.

Шерлок сказал: «Мы понимаем, что вы просили Кэтрин Голден связаться с вашими родителями, но она не смогла этого сделать».

Она сказала мне, что во время попыток у неё не было ничего, кроме помех. Очень странно, сказала она, что с ней такое редко случалось.

«Итак, ты разыскал Солдана, или он сам пришел к тебе?» — спросил Савич.

«Насколько я помню, он предложил мне свои услуги».

Джулия сказала: «И все же ты не чувствуешь полного удовлетворения от Солдана, это то, что ты сказал».

«Всё верно, Джулия. Иногда мне кажется, что мы говорим о проблемах, которые мы с родителями обсуждали какое-то время назад, ощущение дежавю, если можно так выразиться, как будто мы не продвигаемся. Это расстраивает, но так оно и есть.

«Теперь я ответил на ваши вопросы. Вы ответите на мои. Почему вас так интересуют мои сеансы с медиумами?»

Савич сказал мягким, как тёмный индийский чай, который Изабель заварила ему на завтрак: «Будучи успешным бизнесменом, вы никогда не сочтёте сбор информации пустой тратой времени. Это то, чем вы занимаетесь, это то, чем мы занимаемся. Есть ли у вас какие-либо соображения, кто убил доктора Рэнсома?»


ГЛАВА 40

«Знаете ли вы, — медленно произнес Томас Паллак, все еще вертя в руках ручку, —

Инспекторы из полиции Сан-Франциско даже не спрашивали меня об этом напрямую. Я думал об этом несколько месяцев, мы с Шарлоттой обсуждали. Убил бы его кто-нибудь из коллег? Завидовали ли они его успеху или, может быть, богатству? Да, возможно, но это обычное дело в мире — не похоже на вероятный мотив для убийства. Насколько я знаю, многие из его коллег его боготворили.

«Я пришел к выводу, что это мог быть кто-то из его многочисленных клиентов, бывших или нынешних, возможно, кто-то, кому он непреднамеренно навредил информацией, которую передал им, или кто-то, кого он разозлил чем-то, что он им рассказал».

Чейни сказал: «Очевидно, там было несколько десятков человек, доктор.

Рэнсом видел на момент смерти. Полиция Сан-Франциско пришла к выводу, что ни один из этих вариантов не представляется вероятным. Включая вас, сэр.

Томас Паллак пожал плечами. «Ну, это точно была не ты, Джулия. Мысль о том, что ты вышла за Августа из-за его денег, просто нелепа. То есть, даже если бы ты хотела, Август не мог не знать о твоих намерениях. Но знаешь, — он склонил голову набок, глядя на неё, — полагаю, для них было естественно задаться вопросом, почему ты вообще вышла за него замуж».

«Возможно, вы спросите Солдана», — сказала она.

«Возможно, я смогу», — сказал он.

Чейни спросил: «Вы видели Солдана Мейсена вчера вечером, мистер Паллак?»

Да. Обычно я прихожу по средам и субботам. Однако из-за неотложных дел в среду мне пришлось встретиться с Солданом вчера вечером. Полагаю, вы уже знаете мой обычный график.

Чейни кивнул. «И вчера вечером вы снова остались недовольны?»

«Агент Стоун, вчера вечером мои родители были не очень разговорчивы. Я был расстроен, но такое иногда случается. Казалось, они слишком много думали о чём-то, их внимание было рассеянным. Им было неинтересно обсуждать мои проблемы».

Джулия спросила: «Что твои родители думают о Шарлотте?»

«Это конец разговору», — подумал Савич.

"Моя жена?"

«Да, что они о ней думают, Томас? Мне просто интересно, потому что, как и мы с Августом, Шарлотта намного моложе тебя. Это беспокоит твоих родителей?»

«У них нет никаких проблем с Шарлоттой. Моя мама считает её красивой. Кстати, она всегда говорит мне, что у Шарлотты всё хорошо…

то есть, положительное влияние на меня».

Раз уж Джулия заговорила о Шарлотте, возможно, пришло время... возможно... и поэтому Савич сказал: «Мистер Паллак, говоря о вашей жене, когда вы в последний раз разговаривали со своим шурином, Дэвидом Колдикоттом?»

К всеобщему удивлению, Томас Паллак оттолкнулся от стола и вскочил на ноги. Он был быстр для своего возраста. «Что происходит, агент Савич?»

Конечно, эта демонстрация гнева была уже слишком. Савич непринуждённо ответил: «Просто пришло в голову, сэр. Полагаю, вы знаете, что ваш зять не явился вчера вечером на симфонический концерт. Его девушка заявила о его пропаже».

Паллак сделал глубокий вдох, казалось, немного успокоившись. Он снова сел. Но в его глазах и голосе сквозило глубокое подозрение. «Хорошо, если хочешь знать, я, кажется, разговаривал с Дэвидом на прошлой неделе. У него всё было хорошо, он был счастлив со своей девушкой, он был рад играть с Симфоническим оркестром Атланты. При чём тут вообще это? Значит, он пропустил одно выступление? Возможно, он заболел. Дэвид не отсутствует, это чушь».

Савич сказал: «Факт остаётся фактом: его никто не видел со вчерашнего дня». Паллак рассмеялся. «Признаюсь, пропускать выступления на нём нетипично, но такое случается. Скажу вам, Дэвид, вероятно, уехал в Новый Орлеан и сейчас джемует в какой-нибудь захолустной дыре со своими отвратительными друзьями-музыкантами. Он уже делал это раньше, уезжая на неделю. Он всё забывает. Он не пропал. Это абсурд».

Чейни спросил: «Исчезал ли он когда-нибудь во время одной из своих незапланированных прогулок с тех пор, как присоединился к симфоническому оркестру Атланты?»

Паллак пожал плечами. «Вижу, это тебя тревожит. Я спрошу Шарлотту, что ей об этом известно, если она вообще что-то знает. Сомневаюсь, что она вообще знает, что его кто-то ищет. Какое это имеет отношение к ФБР?»

Савич сказал: «ФБР допросило Дэвида Кэлдикотта в связи с другим делом, мистером Паллаком. Агенты, которые его допрашивали, посчитали, что он что-то скрывает, а затем он взял и исчез. Кажется логичным, что его исчезновение может быть связано с этим, не так ли?»

«Я не понимаю, как это сделать, агент Савич».

«Потерпите, сэр. Скажите, вы знаете Чаппи Холкомба?»

«Конечно, я знаю Чаппи Холкомба. Вы опять забрели в дальний угол, агент Савич. Какое отношение имеет Чаппи ко всему этому?»

«Вы были у Маэстро, Вирджиния? В гостях у Чаппи?»

«Да, однажды, довольно давно. По делу. Зачем?»

«Это было в то время, когда ваш зять учился в музыкальной школе Станислава?»

«Возможно, но я познакомился с Дэвидом Колдикоттом только перед самой свадьбой с Шарлоттой. Он приехал сюда, чтобы встретиться со мной. Ну и что? Послушайте, агент Савич, я...

Хватит с меня этого». Томас Паллак медленно поднялся и наклонился, положив ладони на стол. «Отличная поза для устрашения», — подумал Шерлок. «Ты расскажешь мне, что кроется за этими назойливыми вопросами, или я позвоню своему адвокату. Поверь мне, ты же не хочешь, чтобы я звонил своему адвокату».

«У вас тот же адвокат, что и у доктора Рэнсома, не так ли?» — спросил Чейни.

«Сион Лефтиц?»

«Он один из моих корпоративных юристов. Саймон Беллоуз — мой адвокат по гражданским делам».

Он потянулся за телефоном.

Савич взглянула на Шерлока, который выглядел задумчивым, затем медленно кивнула ему. «Хорошо, мистер Паллак», — сказала Савич. «Позвольте мне подвести итог. Вы женаты на женщине, которая очень похожа на другую женщину, пропавшую из Маэстро, штат Вирджиния, более трёх лет назад. Они так похожи, что могли бы быть близнецами. Её зовут Кристи Нобл. Она дочь Чаппи Холкомба. Возможно, вы встречали её, когда видели Чаппи?»

«Моя Шарлотта похожа на эту Кристи? Ну и что? Слушай, я, кажется, помню, у Чаппи была дочь, но нет, я её никогда не встречал. Ты сказал, она исчезла?»

Шерлок сказал: «Я полагаю, вы знакомы с моими родителями, мистер...»

Паллак».

«Да, с удовольствием».

Чейни сказал: «Вы встречались с мужем Кристи, зятем Чаппи...

Шериф Дикс Нобл, когда вы ужинали у Шерлоков в прошлую пятницу вечером.

Томас Паллак замер, его глаза потемнели, став совершенно непроницаемыми, подумал Шерлок, от злобы. Она не отводила от него взгляда, пока он говорил: «Я помню ужин и помню шерифа. А, теперь понятно, вот почему он весь вечер пялился на мою жену. Он считал её своей женой?»

Шерлок кивнул. «Да, но лишь на мгновение. Он быстро понял, что ваша жена — не Кристи. Как сказал агент Савич, она была дочерью Чаппи Холкомба. Вы сказали, что никогда с ней не встречались?»

«Верно. Скажите, откуда этот шериф узнал о Шарлотте?»

«Помните ли вы акцию по сбору средств, которую вы проводили две-три недели назад, господин?

Паллак? — спросил Савич. — Один из ваших гостей встретил вашу жену и упал в обморок.

«Да, Жюль Адвер. Мне было очень жаль его. Но мы справились. Я с ним не разговаривала, но, насколько я знаю, сейчас с ним всё в порядке. Ну и что?»

«Да, ему лучше. Помните, как вы наклонились над ним? Мистер...»

Паллак, обращаясь к нему? Шерлок помолчал мгновение, а затем быстро, размеренно произнес: «Вы сказали ему, кажется, ваши точные слова: „Мою жену зовут Шарлотта. Вы понимаете? Не забывайте“. Разве это не странно, мистер Паллак? Мне это очень напоминает угрозу. Не могли бы вы рассказать, почему это вас так разозлило? Почему вы так отреагировали на гостя, который упал к вашим ногам?»

Паллак взревел, вскочил на ноги и ударил кулаком по столу.

«Чёрт возьми, ты совсем перегнул палку. Не припомню, чтобы что-то подобное случалось, вообще ничего. Кем ты себя возомнил, чтобы…» Он пристально посмотрел на Шерлока. «Теперь понятно, это твой отец говорит. Он рассказал тебе об этом и придал этому свою собственную, необычную интерпретацию, но…»

Шерлок сказал: «Нас связывает Чаппи Холкомб. Жюль Адвер и Чаппи давно знакомы, как вы, должно быть, знаете. Он позвонил Чаппи из больницы, и, поскольку шериф Нобл — муж Кристи Холкомб, он прилетел в Сан-Франциско, чтобы всё проверить. Так уж получилось, что шериф Нобл — наш друг, и мы познакомили его с моими родителями. Ничего из этого не исходит от моего отца».

Савич сказал: «Шериф Нобл нашёл очень странным то, что, когда он сказал вам, что он из Маэстро, вы не упомянули, что ваш зять учился в Станислаусе. Ваша жена тоже не сказала об этом ни слова. Помогите нам разобраться, мистер Паллак».

Томас Паллак покраснел, его глаза горели и были полны опасности. Шерлок подумал, что такой разъярённый человек способен вонзить стилет в сердце. Он сказал: «Интересно, как Корман и Эвелин могли знать провинциального шерифа из какого-то чёртова местечка на Юге? Значит, приглашение на ужин было ради шерифа, так?»

«Не могу сказать», — ответил Шерлок. «Но почему вы с Шарлоттой ничего не сказали, мистер Паллак? Мне кажется, было бы совершенно естественно, если бы ваша жена сразу вмешалась, когда шериф Нобл сказал, что он из Маэстро…»

Боже мой, ее брат учился в Станиславе, кажется, она бы заметила, как тесен мир, какое совпадение, и немедленно вовлекла бы его в оживленную дискуссию».

«Похоже, моей жене было всё равно, если он вообще говорил, откуда он родом. Послушайте, дело в том, что этот шериф Нобл не был важной персоной и ничего не значил ни для меня, ни для моей жены. Он был просто человеком за обеденным столом, с которым нужно было быть вежливым, и ничего больше».

Паллак не знал, что его жена встречалась с Диксом уже дважды после ужина? Конечно, он мог просто притворяться, что не знает. Она сказала: «Мистер...

Паллак, после того, как Жюль Адвере упал в обморок у тебя дома, ты же должен был знать, что он позвонит Чаппи. В конце концов, он был крёстным отцом Кристи. Ты же должен был знать, что будут последствия.

«Говорю вам, я даже не знал, кто такой этот Кристи!»

Шерлок наклонилась вперёд, прижав его к себе, и её голос был очень тихим. «Вы испугались, мистер Паллак? Вы проклинали превратности судьбы? Вы знали, что что-то произойдёт, понимали, что кто-то придёт. Вы следили за телефоном, ожидая звонка?»

«Я ничего не боюсь, агент Шерлок, у меня нет для этого причин.

Итак, я проявил терпение. Я сотрудничал, ответил на все ваши вопросы. Мне больше нечего сказать. Если вы хотите продолжить это безумное расследование, вы…

Поговорите с моим адвокатом. Я хочу, чтобы вы все немедленно убрались отсюда.

«Добрый день, мистер Паллак», — сказал Чейни, провожая Джулию из кабинета вслед за остальными. Он сказал миссис Поттс, которая, словно защищая его, стояла у углового кабинета этого здоровяка: «Мы так и не увидели, как рассеялся туман».

Её руки были уперты в бока, а в глазах горел огонь. «Нет, ты этого не сделал, — сказала она, — и я сомневаюсь, что ты когда-нибудь снова будешь здесь, чтобы стать свидетелем этого».


ГЛАВА 41

Савич собирался включить зажигание в большом черном BMW своего тестя, когда на мобильном телефоне Шерлока раздалась мелодия «Звуки музыки».

«Шерлок здесь. Что? Ты, должно быть, шутишь!» — Савич повернулся к ней. Чейни и Джулия подались вперёд на заднее сиденье, все взгляды устремились на Шерлока.

Через несколько минут, отключив телефон, она сказала: «Ну, это была Рут. Она сказала, что местные новости только что сообщили о погоне и стрельбе в парке и на пляже, и что экстрасенс предупредил Чейни и Джулию, что ей всё это было в видении, и теперь этот же экстрасенс помогает полиции».

«Но она этого не сделала, она не такая», — сказал Чейни. «Я имею в виду, что всё было не совсем так».

«Возьми себя в руки, Чейни», — сказала Джулия, — «мы говорим о СМИ». Чейни добавил: «Пожалуйста, не говори мне, что СМИ опознали экстрасенса».

Шерлок сказал: «К сожалению, они это сделали. Они показали фотографию Кэтрин Голден».

«Но откуда они узнали? Мы никому не сказали!»

Чейни сказал: «Ты этого не сделала, Джулия, но я рассказал Фрэнку Полетту все о ней, о том, как ее звонок сегодня рано утром заставил нас съехать из моей квартиры.

На той парковке у пляжа было много копов, которые, я полагаю, могли подслушать. Или это был репортёр, который выудил информацию у одного из копов, решившего, что всё это просто шутка, кто знает?

Шерлок сказал: «Рут сказала, что репортер упомянул источник в полиции Сан-Франциско».

Джулия ударила Чейни по руке. «О нет, Чейни, он нападёт на Кэтрин, ты же знаешь, что нападёт».

Чейни быстро набрал номер Кэтрин Голден. Один, два звонка, затем...

"Привет?"

«Мисс Голден? Это агент Стоун. Послушайте меня. СМИ назвали ваше имя в новостях. Я хочу, чтобы вы немедленно покинули дом, вы поняли? Возьмите ключи от машины и садитесь в машину. Езжайте в полицию, хорошо? Вы меня поняли?»

«Да, да, я понимаю».

«Уходи, сейчас же! Оставь телефон включённым. Я хочу тебя слышать».

Он слышал ее дыхание, слышал ее шаги, когда она бежала по дому, слышал, как она говорила: «Где эти чертовы ключи от машины?»

Он услышал её прерывистое дыхание, затем благословенный звон брелока, и её громкие шаги. Она сказала: «Я почти ушла, сейчас уйду. О Боже!»

Он услышал, как распахнулась входная дверь, услышал её крик.

Послышался шорох, глухой стук, а затем не стало вообще ничего, только тишина открытой линии.

«О Боже, он её поймал. Но как Мейкпис смог так быстро добраться до Ливермора?»

Савич сказал: «Он прятался неподалёку, вот как. Но почему он выбрал Ливермор своей базой?»

«Не знаю почему, но он ее так быстро схватил», — сказал Чейни, щелкнув пальцами.

Шерлок сказал: «Джулия, позвони в полицию Ливермора, пусть приедут к Кэтрин домой. Я звоню Диксу и Рут, она сказала, что они оба хотят в этом участвовать».

Пока Савич гнал BMW судьи Шерлока, он представлял, как Дикс мчится на старом чёрном «Шевроле Блейзер» своего тестя как сумасшедший, а Рут, как могла, подсказывает ему дорогу. Чейни позвонил капитану Полетт.

«Сначала Дэвид Колдикотт исчез, а теперь ещё и Кэтрин забрали», — сказал Шерлок. «Мне это ужасно не нравится».

Чейни сказал в камеру: «Это плохо, Фрэнк. Я позвонил ей, сказал ей выйти, сказал ей не отключать телефон. Я слышал, как он её забрал».

«Да, Чейни, жена рассказала мне, как эти чёртовы СМИ всё это выболтали. Мне нужно сделать несколько звонков, а потом я поеду туда. Чёрт возьми, я собираюсь надрать всем задницы из-за этой утечки. Будем надеяться, что ты ошибаешься, но, конечно же, ты ошибаешься».

Поскольку у Савича не было сирены, а он не хотел, чтобы его остановила полиция Окленда, он ехал на «БМВ» строго на пределе скорости.

Джулия схватила Чейни за руку. «Ты знаешь, он убил её, Чейни, ты знаешь это, как только он ворвался к ней в парадную дверь».

«Не обязательно, я не слышал выстрела».

«Но у тебя же его пистолет! Он мог её задушить, ударить ножом или ударить по голове».

«Нет, я ничего подобного не слышала». Ложь, но ей не поможет и то, что она услышала о стуке. «Держись, Джулия, мы не знаем, просто не знаем».

Шерлок повернулся к ним на переднем сиденье. «Что нам нужно знать о Кэтрин Голден?»

«Извините, позвольте мне вкратце рассказать вам немного предыстории». И он это сделал.

А когда она позвонила мне сегодня утром, то сказала, что у неё было ещё одно видение: Мейкпис едет на машине. Я закатил глаза, признаюсь, но это заставило меня каждую секунду смотреть в зеркало заднего вида, и я его заметил.

«Я бы поклялся, что почти обо всем, начиная с так называемого видения, которое она нам показала, и заканчивая вчерашним днем, любой из нас мог знать или догадываться, а что касается остального, у нее, вероятно, был источник в полиции Сан-Франциско».

«Что ты думаешь, Джулия?»

«Кэтрин всегда хвасталась своими знакомствами. Она ещё и коп?

Почему нет?"

«Савич, у тебя ещё, наверное, двенадцать минут», — сказал Чейни. Он помолчал, посмотрел на свой мобильный и набрал номер Кэтрин Голден. На первом же гудке ответил мужчина. «Это вы, агент Стоун? Немного опоздали, да? Слишком поздно. Ах да, передай этой сучке, что ты тоже опоздаешь к ней. Я приду за ней», — и он отключился.

«Мейкпис ответил, — сказал Чейни. — Я не знаю, в каком статусе находится Голден. На этот раз я услышал лёгкий английский акцент, а значит, он не пытался его скрыть».

Шерлок сказал: «Или он был взволнован и не смог себя контролировать».

Савич взглянул на лицо Джулии в зеркало заднего вида и разогнал «БМВ» до восьмидесяти миль в час. Они мчались между машинами и водителями.

Испуганные лица. Он ухмыльнулся. «Ладно, тогда пусть копы гонятся за нами до дома экстрасенса, если хотят».

Они въехали на подъездную дорожку дома Кэтрин Голден за тремя машинами местной полиции, Дикс и Рут — сразу за ними. «Джулия, оставайся в…»

«Даже не думай, Чейни Стоун».

Капитан Полетт с сиреной резко остановился у обочины. Он помахал копам, выбегающим из дома. «Держитесь подальше, ребята», — бросил Фрэнк через плечо, подбежав к ливерморскому полицейскому участку и показав свой значок. Он вернулся через мгновение.

Входная дверь была открыта, дома никого не было. Местные копы хотят знать, что происходит. Когда приедет их лейтенант, мне придётся ему рассказать. Я им сказал, что это похищение или убийство. Они вызывают своих криминалистов, чтобы снять отпечатки пальцев, и это нормально. Чёрт возьми, вы, ребята, держите меня в напряжении.

«Я хотел бы зайти внутрь», — сказал Савич. Фрэнк организовал для них вмешательство, и когда через три минуты подъехал лейтенант Дрейпер, Фрэнк всё ему рассказал.

Дрейпер отправил нескольких полицейских, вышедших из дома, рассредоточить их и опросить всех соседей. Не было никаких сведений о том, на какой машине ездил Мейкпис.

Когда Савич вошел в прихожую, повисла мертвая, гнетущая тишина, в воздухе витал слой страха.

Шерлок сказал ему: «Ты чувствуешь, насколько пуст дом».

Савич кивнул и подумал: «И страх, твой страх, этот страх все еще Здесь. Но он не убил тебя здесь, в доме. Он забрал тебя.

«Я задавался вопросом, как он добрался сюда так быстро, как, уверен, и все вы, — сказал Фрэнк, — поэтому я проверил, и знаете что? Рут, ты слышала второй специальный репортаж, моя жена тоже. Первый был больше часа назад».

Чейни сказал: «Значит, он был где-то в часе езды отсюда. Он мог убить её прямо здесь, но он её забрал. Что это нам говорит?»

Дикс сказал: «Возможно, он боялся, что в любую секунду подъедет полиция, поэтому он быстро сел в машину и уехал, забрав ее с собой».

Джулия сказала: «Возможно, он забрал её, потому что в новостях сказали, что она работала с полицией, чтобы помочь ему найти его. Они говорили о её видении — может быть, он верит, что она действительно видела, как он ехал за мной и Чейни».

Савич сказал: «Если он действительно верит, что она экстрасенс, то он захочет исключить ее из списка подозреваемых».

Дикс задумался на мгновение, а затем пожал плечами. «Хорошо, я могу это принять. Почему бы и нет?»

Джулия сказала: «Согласна. С его точки зрения, это было бы логично. Может быть, он думает, что знает, где меня найти».

Савич снова вдохнул тяжёлый, мёртвый воздух. Он почувствовал Кэтрин, почувствовал её страх, её ужас, и почувствовал что-то ещё, что-то холодное и смертоносное.

Дикс сказал: «На самом деле мы понятия не имеем, почему он схватил ее так быстро».

Савич сказал: «Нет, не знаем. Капитан Полетт, мы вернёмся в Сан-Франциско. Дайте нам знать, если полиция найдёт свидетелей, хорошо?»

Когда они вышли из дома Кэтрин Голден в предвечернюю жару, зазвонил телефон Джулии. Она отошла. «Уоллес? Да, я знаю, но ты слышал о похищении Кэтрин? Нет-нет, к сожалению, полиция понятия не имеет, где она. Что?.. Нас всего шестеро. Да, трое из них — агенты ФБР, а один — шериф. Серьёзно, Уоллес, что?

—”

Она послушала, затем медленно отключилась и сказала: «Это был Уоллес Таммерлейн». Обращаясь к Диксу и Рут, она добавила: «Он медиум, один из лучших друзей Августа. Дело в том, что он попросил всех нас приехать к нему домой, как только мы сможем. Он сказал, что это срочно».

Чейни сказал: «Но чего он хочет?»

«Он мне ничего не сказал, только сказал, что это касается Кэтрин и это срочно».

Рут переводила взгляд с одного лица на другое. «У нас ведь нет особого выбора, правда? Так что пойдём к экстрасенсу».

Дикс сказал: «Почему мне кажется, что я сейчас сяду на автобус и отправлюсь в Страну Небытия?»


ГЛАВА 42

Когда через час и десять минут все прибыли в прекрасный викторианский дом Уоллеса Таммерлейна, дворецкий Уоллеса в чёрном, Огден По, встретил их у двери и проводил в гостиную. Уоллес и Бевлин сидели в креслах друг напротив друга перед пылающим камином.

«Что ты здесь делаешь, Бевлин?» — спросила Джулия.

Бевлин пожал плечами. «Уоллес хотел, чтобы я пришёл. С большим количеством людей, знаешь ли, лучше».

«Что лучше?» – подумал Шерлок, но она сразу узнала шоумена и была готова подождать. «Вот это да!» – сказала она Джулии, входя в гостиную. «Посмотри на все эти маленькие чашки с блюдцами. Я видела такие же в Музее Виктории и Альберта в Лондоне. А откуда взялись все эти старые фотографии времён Крымской войны?

Бевлин сказал Шерлоку, поднимаясь: «Мне не нравится викторианская суета. Мне нравятся простор и виды».

«Ты хиппи-филистер, — сказал Уоллес. — Красные кресла-мешки — от одного только упоминания этого меня бросает в дрожь».

«Эти красные мешочки с фасолью символизируют маленькие яркие области бытия», — сказал Бевлин, и Чейни подумал, что бы это ни значило.

«Всё это очень интересно, — сказала Джулия, понимая, что трое агентов ФБР и шериф Дикс Нобл с каждой минутой становятся всё более нетерпеливыми, — но у нас есть дела поважнее. Уоллес, раз уж ты потребовал, чтобы мы все пришли, позволь мне представить тебя».

Уоллес пожал руки трём агентам ФБР, ненадолго остановившись перед каждым из них. Шерлоку он сказал: «Иногда люди смотрят на тебя с улыбкой, но не видят твоей сути. Это всегда очень серьёзная ошибка, не так ли?»

«Да», сказал Шерлок, «можно подумать, что это так».

Он повернулся к Рут, внимательно посмотрел на неё, затем медленно кивнул. «Вы невероятно хороши в своей работе, агент Варнецки. Вы так много видите, не правда ли?»

«Иногда мы все видим слишком много, не правда ли?» — сказала Рут.

Достигнув Дикса, он замер. Наконец он сказал: «Я вижу почти отчаявшегося человека, шериф Нобл, я не знаю, в чём дело, но мне ясно, что вы расстроены и злы».

«Ты думаешь? — спросил Дикс. — Ты мастер разбираться в людях, да?»

«Да, я здесь. Шериф Нобл, вы здесь, в доме экстрасенса, очевидно, потому, что не видите других вариантов. Я бы сказал, что вы, пожалуй, самый решительный из всех ваших коллег, который не принимает во внимание ничего из того, что я могу сказать или сделать. Я спрашиваю…

вам следует быть терпеливыми».

Дикс посмотрел на него с каменным лицом.

Уоллес легонько положил руку на плечо Дикса. «В конце концов, ты сделаешь то, что нужно, я полагаю», — сказал он и отступил назад. И это заставило Дикса вспомнить о Шарлотте — он забыл ей позвонить.

Уоллес улыбнулся Джулии, которая стояла совсем рядом с Чейни. «Вы двое», — сказал он и покачал головой. «Жизнь постоянно меня удивляет».

Когда взгляд Уоллеса упал на Савича, он медленно кивнул, но ничего не сказал. Наконец он сказал: «Я тоже попросил Бевлина приехать. Как я уже говорил Джулии, чем больше людей здесь, тем лучше для нас».

«Какие усилия?» — спросил Чейни. «Да ладно, Уоллес, хватит танцевать. Расскажи, почему ты хотел, чтобы мы приехали».

«Очень хорошо. Мы с Бевлином очень обеспокоены Кэтрин. Поскольку вы не знаете, что этот безумец с ней сделал, мы решили, что своего рода спиритический сеанс может помочь нам найти её.

«Я хотел, чтобы вы все были здесь, потому что мне нужны все ваши силы, ваша сосредоточенность, ваша концентрация. Уверяю вас, я настроен очень серьёзно. Я не могу гарантировать успех, то есть, я не могу гарантировать, что найду общий язык с Кэтрин, но я постараюсь.

«До того, как вы приехали, мы с Бевлином говорили о видении Кэтрин...

на самом деле, я боялся, что это заставит убийцу поспешить прямо к ней».

«Я тоже так сделал», — сказал Бевлин.

Дикс по-прежнему смотрел на них с каменным лицом.

Шерлок сказал: «Значит, я полагаю, ты веришь в подлинность ее видения?»

«О да», — сказал Уоллес. «Ну, по большей части. Иногда Кэтрин вышивает, почему бы и нет? Клиенты любят детали, всю ту эмоциональную составляющую, которую она поднимает, это затягивает их глубже. Она говорит, что внешние атрибуты, знаете ли, фон, то, что окружает умершего человека в её видениях, обычно не очень чёткие. Как будто дымчатая завеса окутывает всё, кроме самого человека. Но в одном я уверен: если она сказала, что видела этого парня, значит, она его видела. Вы согласны, Бевлин?»

«Я знаю, что Кэтрин — отличная артистка, она умеет расположить к себе клиентов. Она очень быстро чувствует, что им нужно и чего они хотят, и раскрашивает свои прекрасные картины, как только они дают ей необходимые подсказки. Но иногда у меня возникало ощущение, что она видит не только то, что есть на самом деле, видит по-настоящему».

Уоллес сказал: «Дело в том, что — и я вижу, что все вы так думаете — кто угодно мог позвонить сегодня утром агенту Стоуну и сказать ему остерегаться убийцы, следить за его машиной, потому что убийца гнался за ним. Это кажется просто здравым смыслом».

Рут подняла руку. «Вы сказали, что мы здесь, чтобы помочь вам провести спиритический сеанс, мистер Таммерлейн, и что вы хотите попытаться связаться с Кэтрин Голден».

«Да, совершенно верно».

Бевлин сказал: «Единственная проблема, которую мы видим, заключается в том, что если Кэтрин действительно напугана, это может парализовать её, лишив нас возможности общаться с ней. Тогда Уоллес, вероятно, не сможет с ней связаться. С другой стороны, и мы должны это учитывать, она может быть уже мертва. Тогда это действительно будет спиритический сеанс».

«Ну, ты же медиум, да?» — сказал Дикс. «Это должно облегчить всем задачу».

Савич сказал, глядя на элегантное, эстетичное лицо Уоллеса Таммерлейна,

«Нет, она жива, у меня нет в этом никаких сомнений».

Уоллес Таммерлейн нахмурился, глядя на него, и его тёмная бровь изогнулась. «Тогда я надеюсь установить с ней связь. Это не просто выстрел вслепую. Пару лет назад мы с Кэтрин экспериментировали, обмениваясь телепатическими сообщениями. Мы записывали то, что, по нашему мнению, получали друг от друга. У нас было довольно много совпадений. Мы оба были весьма поражены». Уоллес внимательно посмотрел на Савича. «Когда я смотрю на вас, агент Савич, я вижу человека, который, в свою очередь, повидал кое-что в своей юности. Вы верите в экстрасенсов, агент?»

Савич непринуждённо ответил, улыбаясь: «Не знаю, верю ли я в экстрасенсов или медиумов, господин Таммерлан. Но я верю, что страх, эта любовь иногда могут дойти до нас, громко и ясно».

«Ага», — медленно произнес Уоллес, глядя на большого человека, который, по его мнению, мог быть более могущественным, а возможно, даже более опасным, чем тот, за кем они гнались, — «так ты имел дело с призраками».

Савич продолжал улыбаться. «Я готов предложить вам попробовать, мистер».

Таммерлан. Мы все хотим, чтобы ты попытался найти мисс Голден. Мы все сделаем, как ты скажешь.

«Ладно. Хорошо. Огден!»

Огден По молча вошел в гостиную, приподняв бровь.

«Приглуши свет, Огден, ты же знаешь, я не могу работать при таком ярком свете.

И задерните шторы поплотнее. Остальным нужна полная тишина. Проследи за порядком, Огден.

Когда шторы были задернуты, свет погас, Огден сдвинул два дивана и жестом пригласил их сесть рядом.

Уоллес Таммерлейн вернулся к огромному креслу с подголовником, стоявшему перед камином, повернулся к ним спиной и сел. Его голос плыл над ними.

«Я хочу, чтобы вы все взялись за руки, соединили свою коллективную энергию и направили ее ко мне».

Вскоре наступила полная тишина. Уоллес начал напевать. Звук был тихим в безмолвном воздухе, то нарастающим, то затихающим, но не исчезающим. В камине потрескивали угли.

Уоллес громко произнес глубоким и ровным голосом: «Кэтрин, ты там?

Дай мне знать, если ты меня слышишь. Я знаю, ты, должно быть, боишься.

Бревно треснуло и развалилось, искры полетели вверх. Тени образовались.

Причудливые фигуры на стенах. Ни звука. Все замерли в долгой тишине, руки их оставались сцепленными. Затем Уоллес сказал: «Я думаю о тебе, Кэтрин, пытаюсь увидеть тебя. Ты слышишь меня, слышишь мои мысли? Ты должна сказать мне, где ты. Ты уже делала это со мной, сделай это сейчас».

Снова тишина.

В эти долгие мгновения Савич чувствовал, как мягкий тёплый воздух окутывает его, окутывая, словно одеяло. Он чувствовал руку Шерлока в своей руке, такую же мягкую и тёплую, как воздух, и сосредоточился на Кэтрин Голден, представил себе её фотографию, которую видел на комоде. Красивая женщина, умное лицо, глаза, которые, возможно, видели то, чего не видели другие. Он помнил Саманту Барристер, давно умершую, но он видел её, говорил с ней той давней ночью в Поконо. Но, в отличие от Саманты Барристер, Кэтрин Голден была жива. Он не был уверен, откуда он это знает, но он знал.

Возможно ли, что разум Кэтрин Голден соединился с разумом Уоллеса Таммерлейна?

Кэтрин была умна, он знал, что она умна, знал, что она так напугана, что страх её глубоко пожирает. Савич замер и почувствовал, как волна осознания коснулась его разума, отклонилась и вернулась обратно. Всё происходило очень постепенно, это осознание, словно тень, просачивалось сквозь его разум. Нет, теперь это была не тень.

Савич внезапно ощутил дикий, неистовый страх – безумный и жестокий. Он вгрызся в него, парализуя и хаотизируя. Затем он почувствовал, что то, к чему он прикасался, начало меняться. Страх смягчился, какофония стихла, и появились неровные линии. Он видел их отчётливо, словно помехи на старом телевизоре. Савич заставил себя снова сосредоточиться, сгладить неровные линии. Они начали замедляться и светлеть, пока наконец не исчезли. Теперь Савич ясно увидел это – движение, не краем глаза, а прямо перед собой. Это был бледный и расплывчатый образ, переливающийся мягкими цветами, затем он медленно обрел ясность, и он ясно увидел её, хотя она находилась в темноте. Женщина, волосы растрепаны вокруг лица, одежда разорвана, босые ноги, привязанная к стулу, с кляпом во рту. Он увидел, как она резко подняла голову. Это была Кэтрин Голден. Теперь она была настороже, все её чувства были сосредоточены на нём. О Боже, кто такие Ты? Я тебя понимаю. Он бросил меня, но ненадолго. Помоги мне. Диллон? Это твой? Имя? Помогите мне.

Савич сосредоточил взгляд на её лице, на уродливом синяке на челюсти, где её ударил Мейкпис. Даже не задумываясь о том, что он делает, он подумал: « Я…» сохраняйте спокойствие.

О, слава богу, ты здесь. Диллон ...

А потом словно кто-то выдернул вилку из розетки. Она исчезла.

Его разум был пуст от неё. Померещилось ли ему это? Видел ли он какой-то сон наяву? Нет, не видел.

Уоллес Таммерлейн встал через минуту и повернулся к ним: «Мне очень жаль,

Кажется, я до неё не дозвонился. Ответа не было.

Огден включил свет.

«Может быть», — сказал Савич, медленно поднимаясь, — «линия была занята».

Когда они наконец были готовы уйти, Савич пожал руку Уоллесу Таммерлейну, затем Бевлину Вагнеру. «Спасибо за ваши усилия. Нам пора уходить. Если Кэтрин свяжется с вами или вы узнаете что-нибудь, что может нам помочь, пожалуйста, позвоните мне на мобильный». Он дал каждому свою визитку.

Чейни обернулся у входной двери. «Кто-нибудь из вас ведёт дневники?»

«Конечно», — сказал Таммерлан, и Бевлин кивнул. «Как и все мы».

Савич слышал, как все остальные пробормотали слова прощания, а Бевлин заверил их, что все в порядке, что они найдут Кэтрин, и что Уоллес продолжит попытки.

Когда Джулия и Чейни забрались на заднее сиденье, Джулия спросила: «Что ты хочешь, чтобы я сделала, Диллон?»

«Сначала я хочу, чтобы вы с Чейни нанесли тот самый визит, который вы планировали, Солдану Мейсену. Он где-то в центре событий, он должен быть. Затем я хочу, чтобы вы оба пришли в дом Шерлоков. Вы оба будете там гостями, как и все мы».


ГЛАВА 43

Яркий белый полумесяц освещал прямо одолженные Чейни колеса его старой темно-синей Audi, временно взятой напрокат в автосалоне, пока его собственный Audi ремонтировался после утренней поездки по пляжу.

Всё это случилось двенадцать часов назад. Удивительно. Он повернулся к Джулии. «Ты держишься?»

«Это был дикий день, это точно».

«Что вы думаете о спиритическом сеансе Таммерлана?»

«Ну, полагаю, это не сработало, да? Мы ни на шаг не приблизились к поиску Кэтрин. Думаешь, она мертва, Чейни?»

Он задумался на мгновение, а затем сказал: «Нет, дело в том, что я этого не делаю.

Однако я до сих пор не уверен, почему Мейкпис ее забрал».

«А что, если он поверил, что у неё могут быть какие-то видения о том, где я нахожусь? Что ты думаешь?»

Он рассмеялся. «Ага, конечно».

Но Джулия не была так уверена. Она прожила в мире экстрасенсов три года, и порой всё ещё не была уверена, что реально, а что нет.

«Надеюсь, я смогу сосредоточиться. Солдан Мейсен должен быть в центре всего этого, вместе с Паллаком, а теперь он — его медиум».

Она кивнула. «Думаю, Солдан тебе покажется интересным. Он, ну, он ещё более необычный. Вот увидишь».

«Никто из тех, с кем мы общались, не питает к нему особого уважения».

Верно. Однако, учитывая опыт Томаса Паллака — я имею в виду, что он работал с Августом, а до него — со знаменитым медиумом Линцем Ноулером, — я не понимаю, как Солдан мог его обмануть. Его было бы очень трудно обмануть.

Помню, месяца три назад видел Солдана по телевизору в одном из голливудских развлекательных шоу. Он стоял на мрачном кладбище, естественно, после наступления темноты, в искусственном тумане, доходящем до колен. На нём были джинсы и ботинки на трёхдюймовом наборном каблуке, чтобы выглядеть внушительнее, наверное, — нелегко, скажу я вам, потому что Солдан на самом деле выглядит довольно тщедушным. Он стоял рядом с пушистой блондинкой, которая охала и ахала, протягивая ему фотографии усопших знаменитостей размером восемь на десять. Он рассказывал в камеру, чем занимаются эти люди, что они думают о том, что делают их ныне живущие знаменитые родственники. Блондинка, похоже, была впечатлена.

Август всегда говорил, что Солдан не сможет вести себя перед камерой, что любой, кто его увидит, сочтет его за отъявленного мошенника. Он говорил:

Солдан создал дурную репутацию экстрасенсам».

Чейни въехал на большую кольцевую подъездную дорожку к дому Солдана Мейсена, остановился перед входной дверью, заглушил двигатель и огляделся. «Ещё один большой заход. Похоже, экстрасенсорный бизнес процветает».

Джулия сказала: «О да. Атертон — один из крупнейших центров демонстративного потребления в районе залива. У Солдана раньше была асьенда в испанском стиле, потом он переехал на два квартала и перешёл на восточный стиль».

Чейни посмотрел на длинный одноэтажный дом с окнами по всему фасаду, на густо заросшие деревьями бонсай, теснившимися у самого дома. «Он женат? Дети есть?»

«Насчёт детей не знаю, хотя, возможно, есть бывшая жена. Пару месяцев назад я слышал, что к нам переехала какая-то женщина, но я о ней ничего не знаю. Очень надеюсь, что он здесь, Чейни. Уже поздно. Может, на этот раз стоило позвонить».

«Нет, неожиданный визит, никогда не знаешь, что случится. Смотри, в конце дома горит свет».

Они шли по вымощенной плиткой дорожке, обрамленной кустами и цветами в стиле японского сада. Двустворчатая входная дверь была покрыта лаком глянцево-черного цвета, с блестящими золотыми ручками в виде драконьих голов, а по бокам стояли две огромные азиатские каменные статуи, слишком темные, чтобы разглядеть детали. Чейни прижал палец к морде дракона и услышал, как колокольчик заиграл жуткую мелодию из старого фильма Белы Лугоши « Сын Франкенштейна».

«Может быть, этот парень еще и колдун».

Ответа не было, наверное, около минуты, затем послышался стук мюлей по кафелю. Дверь открыла женщина в очень глубоком пеньюаре персикового цвета, свободно струящемся до щиколоток.

Чейни понял, что с этой огромной грудью, обрамленной шелком и перьями, она похожа на девицу из салуна из вестерна, немного чересчур, с чуть большим количеством макияжа, но при этом достаточно аутентична, по крайней мере, телевизионно аутентична.

Чейни сказал: «Привет. Это Джулия, а я Чейни. Мы пришли увидеть Солдана. Он свободен?»

«Вы кажетесь мне знакомым», — сказала женщина Джулии. «Вам не кажется, сэр. Уже больше девяти. Ночь. Что вам нужно? Солдан устал. Мы не видим незваных гостей. К тому же, мне оба из вас не нравятся». Она уставилась на Джулию. «Да, вы кажетесь мне знакомым. Есть ли причина, по которой вы мне не нравитесь?»

Чейни улыбнулась женщине; казалось, она могла бы пристрелить их обоих, а потом выпустить дым из своего шестизарядного револьвера и опрокинуть стопку чистого виски. «Мы безвредны. На самом деле, возможно, вы знакомы с Джулией. Это Джулия Рэнсом, вдова доктора Огаста Рэнсома. А я — Чейни Стоун, агент ФБР».

Мы не займём много времени у Солдана. А ты кто такой?

«Ты сейчас говоришь очень дружелюбно, не так ли? Я думаю, ты самый красивый наёмный федеральный убийца, которого я когда-либо видел. Дело в том, что ты, вероятно, делаешь

Используя свою привлекательность, тебе легче обманывать невинных женщин, вроде меня.

«Нет», — сказал Чейни. «Мне столько не платят».

«Федеральный убийца шутит — ты тоже умён, но на самом деле не так уж и смешон».

«Кто ты?» — спросила Джулия.

«Я мать Сола. Ладно, ладно, ты меня поняла. Очевидно, я слишком молода и красива, чтобы быть его матерью. Я сестра Сола — младшая сестра. Эй, держу пари, если я тебя не впущу, ты вытащишь пистолет и войдешь силой. Разве не этим занимаются ваши тайные федеральные головорезы?»

«Да, именно это мы и делаем», — и Чейни показал ей свой пистолет SIG на зажиме у себя на поясе.

Впервые Чейни заметил вспышку искренней тревоги в её глазах, хотя трудно было сказать наверняка, учитывая, сколько на ней было подводки. Она выставила руки перед собой, отпугивая его. «Не смей! Ладно, заходи, я предупрежу Сола». Она пренебрежительно посмотрела на Джулию. «Как тебе не стыдно мелькать в новостях по телевизору». И она, пританцовывая, удалилась, притопывая трёхдюймовыми персиковыми атласными туфлями-мюлями.

Чейни сказал: «Посмотрите, как эта шелковистая штука парит вокруг нее, когда она идет.

Если бы она не была такой страшной, это было бы сексуально. Она действительно его младшая сестра?

«Почему бы и нет? Разве ты не знаешь? В конце концов, ты же федеральный наёмник».

Они прошли по широкому длинному коридору, тянувшемуся вдоль всего дома. Передняя часть была полностью стеклянной, слева от них располагался ряд открытых комнат, а рядом стояли полупрозрачные ширмы сёдзи, обтянутые рисовой бумагой, которые раздвигались, обеспечивая уединение. Теперь все ширмы были приспущены. Он мог заглянуть в комнаты, украшенные азиатскими статуями – от маленьких обнажённых бронзовых мальчиков до трёхфутовых каменных богов. Посреди самой большой комнаты стоял огромный гонг, выглядевший таким же древним, как и сидящая рядом с ним богиня.

Восточный мистицизм, чтобы добавить в эту смесь? По правде говоря, Чейни не думал, что его что-то сможет удивить после трёх экстрасенсов, с которыми он уже встречался.

Он ошибался.

Солдан Мейсен сидел среди полудюжины огромных шелковых подушек, сложенных перед низким, искусно резным, красным лакированным столом, и курил кальян.

Дым окутывал его лысую голову и запотевал круглые очки без оправы. Он был худощавого телосложения и казался тонущим в малиновом шёлковом халате, подпоясанном на тонкой талии широким чёрным шёлковым поясом. Одна узкая босая ступня торчала из-под халата. Уродливые пальцы, подумал Чейни, кривые и скрюченные. Он вспомнил, что видел его пару раз по телевизору, но не как маленького пашу в полном облачении. Почему он не надел феску, чтобы завершить образ?

Мужчина молча наблюдал за ними какое-то время сквозь завесу кружевного дыма, а затем произнёс прекрасным глубоким голосом: «Зачем ты привела этих людей в дом, Ансилла? Ты же знаешь, я не работаю с клиентами после восьми вечера».

Ночь. Уже далеко за девять. Кто они?

«Они ворвались, Сол. Один из них — федеральный агент, по крайней мере, так он сказал. А вот эта женщина рядом с ним — Джулия Рэнсом».

Слезящиеся глаза обратились к Джулии. Лёгкая улыбка тронула его сжатые губы. Он осторожно опустил конец трубки, подключённой к изысканному стеклянному кальяну с восточным узором, в котором вода пузырилась и пенилась. Он снял очки и протёр их рукавом шёлкового халата. «Ах, вы прекрасная вдова моего святого Августа, да, теперь я вас узнаю, миссис Рэнсом».

Прости меня. Мы встречались однажды, несколько лет назад, на одном из вечеров Августа. Твоя аура была омрачена горем, и я считал это странным, ведь ты совсем недавно вышла замуж за Августа. Но потом я понял. И всё же я был рад, что Август не видит аур. Ему было бы очень тяжело узнать всю глубину твоей боли. Ах, зови меня Солданом, а я буду звать тебя Джулией. Садитесь оба, расслабьтесь.

Они устроились как можно удобнее на шелковых подушках.

Чейни почувствовал, что Джулия напряглась, вероятно, потому, что думала о сыне, но она промолчала.

«Судя по сегодняшним новостям, я думал, что твоя аура снова будет хаотичной, но это не так. Репортёр сказал, что ты был с агентом ФБР в безумной погоне на машине до самого пляжа. Но ты выжил. Я рад этому. О, понятно. Маленькая драма была хорошо поставлена, хотя я видел только твою спину, когда ты садился в полицейскую машину. Лично я нашёл её очень эффектной. Если есть люди, которые считают, что ты убил Августа, этот инцидент переломит ситуацию. Ты выглядел весьма героически».

«Вы ведь не думаете, что я убил Августа, господин Мейсен?»


ГЛАВА 44

Солдан Мейсен глубоко затянулся трубкой, а затем осторожно положил её обратно. Он нахмурился, глядя на пальцы ног, и спрятал ноги под шёлковым халатом. Он с непревзойдённым мастерством нагнетал вокруг себя напряжение. Он сказал: «Чтобы убить такого человека, как Август Рэнсом, потребовалась бы, по-моему, феноменальная степень враждебности, результат, как мне кажется, неуклонно нарастающей ярости. Я не вижу признаков такой ярости в твоей ауре».

Джулия лишь улыбнулась. «То, что вы сегодня видели по телевизору, не было постановкой. Человек, который за нами гнался, был тем же, кто пытался убить меня в четверг и субботу вечером. Его зовут Ксавье Мейкпис».

«Хм», — сказал Солдан, снова держа трубку между длинными тонкими пальцами и глубоко втягивая воздух. Он прошептал, закрыв глаза: «Этот человек тоже убил моего бедного Августа?»

«Возможно», — сказал Чейни. Он подождал, пока Солдан откроет глаза, затем показал ему свой щит и протянул руку, но Солдан проигнорировал её. Он снова затянулся кальяном.

Ансилла сказал Чейни: «Держу пари, что это ты не выдержал Августа, или, по крайней мере, твои боссы из федерального правительства не выдержали, и ты убил беднягу.

Или поручил это сделать твоим партнёрам. Вот почему он пытается тебя убить. Среди убийц нет чести.

«Это довольно хорошая теория», — сказал Чейни, склонив голову набок.

Джулия сказала: «Нет, агент Стоун не убивал моего мужа».

«Ха, ты так говоришь. Но ты же общаешься с федеральным убийцей, да? Кто тебе поверит?»

«Ни вы, ни ваша сестра не такие, как я ожидал, сэр», — сказал Чейни, оглядывая буйную, режущую глаза палитру цветов и экзотических тканей, заполнявших небольшую комнату, смешиваясь с лёгким струящимся наружу гашишным дымом из кальяна. Ни мебели, ни книг, ни попыток внушить, что этот человек умеет говорить с мёртвыми. Огромные шёлковые подушки и ткани — больше ничего. Солдан Мейсен напомнил ему об измождённом паше из Стамбула, который чувствовал себя как дома во дворце Топкапы. Но Чейни сомневался, что гарем его заинтересует.

Солдан проигнорировал Чейни, снова уставился на его босые пальцы ног и нахмурился. «Мне нужно сделать педикюр, Ансилла. Запиши это».

«Да, Сол», — сказала Ансилла, вытащила из-за пазухи ручку и маленький блокнот и начала писать.

«Она мне не сестра. Она моя помощница».

«Но я похожа на его младшую сестру», — сказала Ансилла и взбила свои длинные волосы.

«Тебе нравится стол? Он японский, знаешь ли. Я недавно купил его у одного из автомобильных магнатов в Токио. Разве он не изысканный? Я покрасил его в малиновый цвет. Раньше он был очень тёмно-синим, противоречил моему духу, затмевал мою связь с Загробным миром».

«За гранью?» — спросил Чейни, изогнув бровь.

«Вас это вряд ли удивит, агент Стоун. Да, именно так я это и называю.

За гранью». Он предложил Джулии свой кальян. «Хочешь попробовать мои восхитительные азиатские деликатесы?»

Джулия покачала головой. «Не сегодня. Боюсь, это может нарушить мою ауру».

«Что бы ты сказал, если бы я арестовал тебя за употребление наркотиков, Солдан?»

«Ты убийца, а не полицейский. И ты не очень-то забавный».

«Он тоже пытался шутить со мной, Сол, — сказала Ансилла. — Но я сказала ему, что это не так».

Чейни внезапно и без предисловий сказал: «Я понимаю, что после того, как доктор...

Рэнсом был убит, а вы стали медиумом для мистера Томаса Паллака.

Солдан склонил голову, довольно пыхтя. Он посмотрел на Анциллу. «Какой сегодня день?»

«Сегодня еще вторник, Сол. Могу добавить, что уже очень поздно во вторник».

«Как странно, я не увижу его завтра вечером, в среду вечером. Да, каждую среду и субботу я с Томасом. Только ему пришлось прервать нашу встречу на завтрашний вечер. Я видел его вчера вечером в его прекрасном доме на Рашн-Хилл с шести до восьми часов вечера. Я вернулся домой только в девять часов, очень поздно для меня».

Чейни сказал: «Вы убили доктора Рэнсома, чтобы получить контроль над его богатыми клиентами, Солдан?»

«Не похоже, чтобы я так поступила, не правда ли, моя дорогая Анцилла?»

«Нет, Солдан. Ты любил доктора Рэнсома. Ты считал его практически богом. Если бы он попросил тебя убить этого федерального убийцу, ты бы с радостью это сделал».

«Наверное, так», — сказал Солдан и сделал глубокий вдох.

«Судя по банковским записям доктора Рэнсома, Томас Паллак платил ему большие суммы за последние десять с лишним лет».

«О да, я так и предполагаю. Он также обеспечивает мне отличную компенсацию», — он снова затянулся.

«Солдан, ты связался с родителями господина Паллака?» — спросила Джулия.

«Конечно. Винсент и Маргарет Паллак очень общительны, всегда рады поговорить с сыном, хотя миссис Паллак сегодня вечером сказала мне, что, по её мнению, её бедный Томас, к сожалению, выглядит на свой возраст. Она даже упомянула о пигментных пятнах на тыльной стороне его ладоней. Она сказала, что не доверяет его жене Шарлотте, и попросила меня передать ему, чтобы он был с ней осторожен. Она, конечно же, слишком молода для него, и что он задумал?»

«Вы передали это мистеру Паллаку?» — спросил Чейни.

«Только немного, чтобы Томас знал, что он действительно общается с родителями. Очевидно, миссис Паллак всегда была собственницей.

Ничего не изменилось и после ее смерти.

Её язвительные замечания – это просто ревность тёщи, не более того. Я сама очень люблю Шарлотту. Она сделала Томасу очень много хорошего, поддерживает его дух, смеётся, когда положено, и оказывает ему огромную поддержку во всех его политических сборах средств. Мать Томаса просто вела себя как стерва, что, знаете ли, не редкость для усопших. Некоторые из мёртвых такие же – безумные и мстительные. Маргарет Паллак тоже иногда бывает такой. Я рада, что она никого не запугала. У неё бы это отлично получилось.

Чейни спросил: «Солдан, ты перестаешь стареть после смерти?»

«О да. Томас теперь выглядит старше своих родителей. Он гораздо старше, чем они были, когда их убили. Это, естественно, их беспокоит. Они не хотят, чтобы он умирал. По двум причинам: они не хотят провести вечность с сыном, который выглядит старше их, и они потеряют свою единственную крепкую связь с этим миром, поскольку здесь нет других родственников, которые даже подумали бы позвонить им, не говоря уже о том, чтобы захотеть».

Чейни сказал: «Вы говорите так, словно берете видеотелефон и набираете нужные цифры».

Солдан просто дымил.

Чейни нахмурился. «Солдан, ты упомянул, что мертвецы терроризируют живых. Но это же кино. Думаешь, мертвец может физически повлиять на живого? Другими словами, если бы Маргарет Паллак захотела убрать Шарлотту Паллак с дороги, смогла бы она это сделать?»

«Для этого нужно быть федеральным убийцей», — сказал Ансилла и усмехнулся.

«Обычно, — сказал Солдан, — как только человек попадает в Потусторонний мир, он теряет свою телесную сущность со всеми ее преимуществами и недостатками».

«Недостатки?» — спросил Чейни.

«Например, болезнь печени», — сказал Солдан. «Поэтому я балую себя только азиатскими деликатесами. Печень — чувствительный орган. Она плохо переносит даже самую лучшую водку».

Чейни сказал: «Значит, не все мертвые теряют способность принимать телесную форму?»

Да, это так, только… это сложно, но я постараюсь объяснить вам достаточно просто, агент Стоун. Некоторые мертвецы, похоже, способны подключаться к источнику энергии – эта энергия чёрная, и она пугает. Я понятия не имею, откуда она берётся, никто не знает. Я сам никогда не пытался связаться ни с одним из духов, которые в ней барахтаются, и не хочу. Они меня пугают. Я не знаю, чего им нужно. Действительно ли они терроризируют людей, как показывают в кино? Может быть, это всё миф. Не знаю.

Чейни спросил: «Вы разговаривали с Августом после его убийства?»

Солдан сказал: «Август скитается бесконечно. Он — кочевник в Запределье. Полагаю, он успокоится в течение ближайшего десятилетия. Жестокий финал, он потрясает психику, понимаете?»


ГЛАВА 45

Вы спросили его, кто, по его мнению, мог его убить? — спросил Чейни.

«Какой интересный вопрос, агент Стоун. Нет, я не задал ему этот вопрос именно так, но было очевидно, что он не знал. Он упоминал мне, что перед убийством пытался найти нового торговца кокаином, поскольку тот, что у него был, становился ненадёжным».

«Почему Томас Паллак так много лет хотел поговорить со своими умершими родителями?»

«Как странно», — произнёс Солдан после долгой паузы, широко раскрыв глаза и впитывая свой азиатский восторг. «Когда я смотрю на тебя сквозь свой восхитительный дым, вы словно сливаетесь воедино. Вас обоих окутывает прекрасная аура. Твоя аура, агент Стоун, — я вижу столкновения фиолетового и красного, которые свидетельствуют о грозном интеллекте, служащем чистой, решительной злобе, жестокости, глубоко контролируемой, прекрасно контролируемой, да, и направленной в нужное русло.

Аура Джулии — сейчас она клубится, как тёмные тучи в небе, с пульсациями страха, с таким количеством вопросов без ответа. Но есть и горячее возбуждение, когда вы сливаетесь с ней. Она гасит ваш гнев, вы уменьшаете её страх. Это весьма примечательно.

Чейни сказал: «Это очень интересно, Солдан. Вижу, ты хорошо справляешься. Но ответь на мой вопрос, пожалуйста. Откуда такая одержимость родителями? Мне кажется, им больше не о чем говорить».

Солдан лишь нахмурился, глядя на Чейни, и продолжил дымить.

«Солдан», — сказала Джулия, садясь на корточки, — «мы думаем, что тот же человек, что убил моего мужа, пытается убить и меня. То, что Ансилла сказала о сообщнице, пытающейся меня убить, — это просто неправда. Ты же знаешь, я бы никогда не причинила вреда Августу. И агент Стоун тоже».

«Нет, конечно, ты бы не стала, но ты же не любила его, Джулия. Ты чувствовала к нему огромную благодарность, а не страстную, всепоглощающую любовь, какую молодая женщина могла бы излить на мужчину, покорившего её сердце, нет, ты не можешь этого сказать, ни в чём не бывало. Но благодарность, ты была переполнена благодарностью с тех пор, как Август соединил тебя с твоим покойным сыном, утешил тебя в трудную минуту».

Джулия, заметил Чейни, выглядела потрясённой. Она чуть не опрокинула огромную шёлковую подушку. Затем она уставилась прямо перед собой, словно не в силах пошевелиться. Наконец она произнесла: «Я знаю, что Август не рассказал тебе о Линке. Он бы не рассказал. Это было бы предательством по отношению ко мне. Откуда ты знаешь, что Линк умер? Откуда ты знаешь, что Август был там со мной?» Солдан Мейсен выразительно пожал плечами. Малиновый халат чуть не упал с её худого плеча. «Я многое знаю, моя дорогая. Август мне не рассказал, не всё точно. Я телепат, и Август это принял, хотя его и расстраивало, что он не может направить эту силу в себя».

«Или ты немного погуглил», — сказал Чейни, приподняв бровь. Ансилла бросила на Чейни презрительный взгляд.

Джулия спросила: «Август когда-нибудь пытался связаться с тобой телепатически, Солдан?»

Солдан кивнул, изящно кашлянул, прикрыв лицо узкой рукой с тремя простыми золотыми кольцами на пальцах. «Да, конечно, но он не смог установить со мной связь. Как я уже сказал, у него не было такой способности. Совершенно случайно я заглянул в его разум, когда он думал о вашем сыне. Я тут же удалился. Я ничего ему об этом не сказал. Агент Стоун, я бы не стал опускаться до гугления, чтобы выведать чужие секреты. Уверяю вас, я экстрасенс, и не меньше».

Чейни спросил: «А дошло ли до вас, что Кэтрин Голден сегодня похитили?»

«Нет, к сожалению, этого не произошло. Возможно, если бы это произошло, я бы смог что-то сделать. Однако я видел специальный репортаж по телевизору. Моя бедная Кэтрин — сплошная красавица и прекрасный ум, два исключительных качества для экстрасенса», — сказал Солдан. «Ансилла, я знаю, что тебе не нравится Кэтрин, но у тебя нет причин для этого. Принеси мне, пожалуйста, чашечку улуна. От моих азиатских изысков у меня пересыхает горло».

Ансилла, раздраженная на каждом шагу, вышла из комнаты, ее туфли цокали по кафелю.

«Я не думаю, что вы имеете какое-либо отношение к похищению Кэтрин?»

— спросил его Чейни.

Солдан ничего не сказал, лишь нахмурился вслед Ансилле. «Я сказал ей надеть обувь с мягкой подошвой. Мне не нравится шум, но она сказала, что её обувь — не моё дело. Представляешь?»

«Почему бы тебе не прикончить ее одной чертовой мыслью?» — спросил Чейни.

«Когда я стану Богом, возможно, я буду более склонен карать тех, кто этого заслуживает», — сказал Солдан и даже одарил Чейни широкой улыбкой, показав золотой коренной зуб. «Думаю, когда это произойдёт, агент Стоун, начнутся ваши мучения».

Джулия спросила: «Солдан, когда ты в последний раз видел Кэтрин Голден? Ты же знаешь её уже давно, не так ли?»

«Конечно, но мы уже давно не виделись. Они втроём, после гибели Августа, образовали эту очаровательную маленькую группу.

— Бевлин, Уоллес и Кэтрин. Слишком хороши для меня эти мошенницы. В репортаже по телевизору говорили, что её, возможно, похитил этот человек, Мейкпис, человек, который хочет убить тебя, моя дорогая Джулия. Не представляю, зачем ему этот прекрасный альбатрос на шее. Какая, чёрт возьми, польза от Кэтрин Голден кому-либо?

«Может быть, Мейкпису нужен собственный экстрасенс», — сказал Чейни.

«Ха, агент Стоун».

Джулия сказала: «Знаешь, Солдан, кажется, все вы четверо, даже те трое, которых ты, кажется, так недолюбливаешь, обожали Августа. Почему?»

«Как ты можешь спрашивать об этом, Джулия? Ты знала о его силах не понаслышке. Ты видела, как он принёс утешение и просветление стольким разочарованным душам, изнемогающим от боли. Он просто излучал доброту и покой».

Чейни спросил: «Вы когда-нибудь видели или читали дневники доктора Рэнсома?»

«О нет, так дело не пойдёт», — сказал Солдан и затянулся.

«Кэтрин также упоминала дневники Августа», — сказала Джулия, нахмурившись, — «но я их никогда не видела, даже не знала о них. Я точно их не нашла, когда разбирала вещи Августа».

«Какая жалость. Ах, мой улун. Надеюсь, в нём только одна Спленда?»

«Конечно, Сол».

«Спасибо, Ансилла».

Он аккуратно поставил кальян на маленькое блюдце и отпил чаю. Затем сделал ещё два глотка и вздохнул с удовольствием. Он посмотрел на них. «Я рассказал вам всё, что мог. Я был с вами настолько честен, насколько мог. А теперь прошу вас уйти. Мне нужно отдохнуть».

Ансилла стояла в дверях, похлопывая одного мула.

Чейни поднялся и сказал: «Спасибо, что согласились нас принять. Не могли бы вы назвать мне своё настоящее имя?»

«Моё имя — это всего лишь незначительное изменение настоящего имени, которое мне дали при рождении мои любимые родители».

«Как вас звали, сэр?»

Но Солдан Мейсен лишь помахал им кальяном. Чейни слегка поклонился ему, взял Джулию под руку и последовал за Ансиллой из покоев паши.


ГЛАВА 46

во вторник вечером


«Сегодня был один из самых странных дней в моей жизни», — сказала Джулия. Она зевнула, потянулась и прислонилась к стене коридора на втором этаже дома Шерлоков, её голова покоилась прямо под картиной, изображающей девочку, чинящую рыболовную сеть.

«И один из самых длинных», — сказал Чейни, опираясь рукой на стену рядом с ее головой.

Ее глаза внезапно засияли, и она наклонилась ближе, прошептав ему на ухо: «Ты хочешь знать, что было бы на самом деле веселее, если бы я не была так напугана — гонки на машинах по пляжу».

Он рассмеялся. «Не забывай, на багги ещё лучше».

«Ты увел его от нас, Чейни. Это был действительно хороший план, — вздохнула она. — Жаль только, что я не умела стрелять лучше».

«Нет, это я должен был его прикончить». Он легонько провёл пальцами по её щеке. «Любой другой, кого я знаю, испугался бы до смерти, но ты наслаждалась».

«Ты что, считаешь меня таким же маньяком, как и ты?»

«Думаю, в некоторых ситуациях маньяк — это хорошо. Но на самом деле то, что я вижу прямо сейчас, прямо перед собой, — это очень красивая женщина».

Она одарила его лучезарной улыбкой, в её глазах, по крайней мере, ему, было видно одновременно усталость и волнение. Сейчас было не время. Он отступил назад. Она спросила: «Это пример того, как говорит маньяк?» Чейни покачал головой. «Нет, это чистая правда». Он провёл рукой по волосам, отчего они встали дыбом.

Она рассмеялась и погладила его, на мгновение коснувшись рукой его щеки. «Чейни…»

«Знаете, я думал, Уоллес сегодня вечером точно понял Дикса. Его разочарование быстро нарастает».

«Бедняга, не могу сказать, что виню его. Больше трёх лет он не знал, жива его жена или нет, не представляю, каково это. И он до сих пор не знает, где она. Ты узнаешь, Чейни, я уверен».

Он ничего не мог сделать, кроме как смотреть на неё сверху вниз и восхищаться абсолютной уверенностью в её голосе. Он сказал: «Эта сделка с Уоллесом… должен сказать, мы получили то, что и ожидал. Абсолютно ничего».

Она кивнула. «Но знаешь, что меня поразило? То, как Уоллес смотрел на Диллона — с одобрением, но на самом деле это было не совсем так, может быть, с каким-то признанием. Нет, это звучит абсурдно. Не знаю». Она взглянула

широко зевнула, захлопала руками рот и сказала сквозь пальцы:

«Прошу прощения. Долгий, долгий день».

Он взял её за руки, окинул взглядом. «Тебе пора спать. Мне тоже».

Он отпустил её руки, открыл дверь гостевой комнаты и втолкнул её внутрь. «Хорошая комната», — сказал он, оглядывая бледно-жёлтые стены и белое покрывало, и начал закрывать дверь.

«Эй, подожди, не уходи пока», — сказала она, придерживая дверь, но тут же замялась. Что ей было сказать? Я знаю тебя всего пять дней, и я… Хочешь, я тебя напугаю? Она выдавила улыбку. «С четверга со мной столько всего произошло, что это заставило меня задуматься о своей жизни и о том, что я собираюсь с ней делать.

«Когда я встретила Шона Савича, я увидела в нём Линка, и мне захотелось плакать и забыть и о прошлом, и о будущем. Меня снова засосало в эту чёрную дыру горя. Но потом этот очаровательный малыш взял меня за руку, сказал, что обыграл маму в компьютерные игры, и начал объяснять стратегию игры под названием « Пижамный Сэм». И я рассмеялась, не смогла сдержаться, и тут же выбралась из этой дыры». Она на мгновение замолчала. «Знаешь, он сказал мне, что его отец подарит ему скейтборд на следующий день рождения? Он сказал, что его отец когда-то давно был чемпионом, и он собирается давать ему уроки.

Мне хотелось накричать на него, чтобы он никогда не приближался к скейтборду, но потом я понял, возможно, впервые, что то, что случилось с Линком... это была глупая случайность, трагичная и душераздирающая, но в ней не было ничьей вины, и все было кончено, не забыто, никогда не забыто, но кончено, и некого винить, и уж точно не скейтборд, который Линк так любил».

«И что ты сказал Шону?»

«Я сказал ему, что хочу заскочить к нему и покататься на скейтборде с ним и его отцом, когда вернусь на восток. Я сказал, что у меня есть несколько трюков, которые могут его удивить. Он ответил, что это было бы круто, и дал мне пять».

Он медленно обнял её, прижал к себе, положив руку ей на затылок, и слегка прижал к своему плечу. «Он замечательный ребёнок. Держу пари, Линк тоже был замечательным ребёнком. Линк был похож на тебя, Джулия?»

Она отстранилась, и он увидел, как в её глазах блестят слёзы. Потом она сглотнула и улыбнулась. «Нет, Линк был точь-в-точь как его отец».

«Кажется, я слышал, как Шерлок говорил то же самое о Шоне».

Она покачала головой. «Прости, Чейни, что я так сентиментальна по отношению к тебе.

—”

«Нет, нет, тссс, всё в порядке». Он заправил ей волосы за уши и обхватил лицо ладонями. «Здесь столько всего происходит, Джулия, о многом мы до сих пор не имеем ни малейшего представления. Я ненавижу, когда всё контролируешь, и знаю, что ты чувствуешь то же самое. Но всё разрешится, вот увидишь. Мы оба очень устали.

Как думаешь, ты сможешь поспать?

«О да, но я бы, наверное, спал лучше, если бы… ну, неважно. Если ты не можешь спать на своей монашеской койке в спортзале Шерлоков, всегда можно потренироваться. Ты же такой тщедушный малый».

Он рассмеялся. «Миссис Шерлок сказала мне, что койка не так уж плоха, она спала там однажды, когда так злилась на мужа, что даже через три гостевые комнаты он чувствовал себя слишком близко. Не волнуйся, Джулия, Мейкпис понятия не имеет, где ты. Даже Фрэнк Полетт не знает, а значит, никаких утечек в полицию Сан-Франциско».

«Я не волнуюсь, по крайней мере, не прямо сейчас. Чейни — это странно, правда? Посмотрите, где мы сейчас, во вторник вечером, что случилось, как мы познакомились всего пять дней назад».

«Ночью, — сказал он, — это было пять ночей назад». И Чейни ничего не мог с собой поделать. Он наклонился и поцеловал её в губы, ощутив тепло, принятие и всплеск волнения, который мог бы легко сломить его. Ему нужно было уйти, но он не хотел. Время было выбрано совсем неподходящее. Он отстранился, коснулся кончиками пальцев её носа, погладил её брови и хотел попросить её рассказать ему все свои секреты. Но сейчас, чёрт возьми, не время. «Спокойной ночи, Джулия».

Джулия вдруг почувствовала себя настолько живой, что готова была выпрыгнуть из кожи, а он тут же желает ей спокойной ночи? Пять дней — какая разница, что они встретились всего час назад? «О боже. Ну, спокойной ночи, Чейни».

«Не волнуйся, Джулия».

Он стоял неподвижно в коридоре, пока она не закрыла дверь своей спальни.

Ранее Уоллес Таммерлейн посмотрел на них обоих и сказал что-то о том, что жизнь постоянно его удивляет. Уоллес же не знал ни слова об изумлении.

Чейни медленно спустился в спортзал, осмотрел узкую койку и вздохнул. Ночь обещала быть долгой, даже если до неё оставалось совсем немного часов.


В соседней гостевой комнате по коридору Дикс лежал на спине, скрестив руки под головой, глядя в затенённый потолок, пытаясь успокоиться, упорядочить свои беспорядочно мечущиеся мысли, но это было трудно. Они приехали в Сан-Франциско только вчера и с тех пор только и делали, что работали, разговаривали и разговаривали. Он, кажется, согласился с Савичем, что ему не следует видеться с Томасом Паллаком, но ему хотелось. Ему хотелось схватить этого старика за морщинистую шею и сжимать её, пока тот не выскажет правду.

Он всё ещё ничего не знал. Благослови Шерлока за запись их интервью с Томасом Паллаком. Он прослушал запись дважды. Он хотел встретиться с Паллаком лицом к лицу, он хотел найти этот проклятый браслет. Он хотел, чёрт возьми, узнать правду. Он хотел найти Кристи.

Но все, что он мог сделать, это лежать там, томясь от нетерпения, его способность решать проблемы сошла на нет.

Ему нравилась Джулия Рэнсом, и он не хотел, чтобы Мейкпис убил её. Он гадал, что случилось с похищенным экстрасенсом, но в голове неоновыми огнями мелькали Шарлотта и Томас Паллак, и он хотел узнать так сильно, что, казалось, не выдержит. Может быть, стоит заставить себя наконец позвонить Шарлотте, договориться о встрече в отеле «Хайятт», хотя нутром он понимал, что ничего полезного не узнаёт. Шарлотта была слишком умна. Единственное, чего он от неё добьётся, – это ещё больше приторно-сладкой лжи. Вполне возможно, что она использует его, чтобы добыть информацию, так же как он использовал её.

Рут приподнялась на локте рядом с ним. «Я скучаю по мальчикам и Брюстеру».

«Я тоже».

«Скоро мы всё узнаем, Дикс, не теряй веры. Ты же знаешь, терпение — одна из главных добродетелей полицейского, так что перестань сходить с ума. Я понимаю, что всё это сложно, и Джулия Рэнсом теперь замешана в этом Мейкписе, но мы узнаем, что случилось с Кристи. Не теряй веры».

Он прижал Рут к себе, на мгновение отвлекшись от её тёплого дыхания на шее. «Тяжело», — сказал он. «Теперь мои мысли перескочили к Дэвиду Колдикотту. Я знаю, что если он ушёл добровольно, то потому, что был причастен к исчезновению Кристи, и наш визит его сильно напугал».

«То есть вы думаете, что он сбежал, возможно, покинул страну?»

«Или он ушёл не по своей воле», — сказал Дикс. «Он кому-то рассказал, что мы с тобой к нему ходили. Ты же знаешь, это должен был быть Паллак, просто больше никого нет. И Паллак запаниковал? Из-за чего?»

«Дэвид пропал всего полтора дня назад. Вы говорили с детективом из Атланты, который ведёт это дело».

Да, вчера копы проигнорировали просьбы Уитни Джонс о помощи, изложив партийную линию: день ещё не прошёл, а они уже подрались, был ли ещё один парень, другая девушка? Но, слава богу, Уитни хватило сообразительности рассказать им о встрече Дэвида с ФБР.

Рут ухмыльнулась, глядя на него сверху вниз. «Это их точно разбудило, и очень хорошо. Ты же знаешь, они копают, чтобы найти его, раз ФБР вмешалось, по какой-то причине. Что ты сказал детективу?»

«Немного правды, достаточно, чтобы разжечь его любопытство». Рут сказала: «Что ж, если они не смогут его найти, я знаю, мы найдём, Дикс». Он на мгновение задумался о своём горе, а затем Рут спросила: «Что ты думаешь о нашем сегодняшнем сеансе?»

Он испытывал острые моменты гнева – из-за того, что тратит своё время, имея дело с тем, чего не мог объяснить, не видел и не хотел принимать, – но он лишь сказал с некоторым презрением в голосе: «Я был слишком напряжён, чтобы даже развлекаться представлением Таммерлана. Это была пустая трата времени. Зато мне наконец-то удалось встретиться с парой сумасшедших экстрасенсов».

Он добавил: «Это были интересные персонажи, я должен это признать».

«То есть ты считаешь, что все это было чушь?»

«Нет, — сказал он, — это слишком упрощает ситуацию. Но все эти разговоры о телепатии, Уоллес Таммерлейн, сидящий вон там, напевающий себе под нос, пытаясь связаться с другим экстрасенсом, и все мы, сидящие на диванах, держась за руки, как кучка болванов, с приглушённым светом». Он вздохнул.

«И все это для того, чтобы Таммерлан мог дотянуться до Кэтрин Голден своим разумом».

И он фыркнул от отвращения. Рут была так очарована, что поцеловала его. Она подняла голову, коснулась кончиком пальца его губ и сказала: «У тебя, конечно, есть дар докапываться до сути, не так ли? Разве ты не рассказывал мне, как иногда чувствовал Кристи рядом и рассказывал ей о том, что происходило между тобой и мальчиками?»

«Это не что иное, как попытка моего подсознания найти утешение».

«Да, может, ты и прав. Засыпай, Дикс». Она снова поцеловала его, откинулась на бок, положив голову ему на плечо, и примерно через тридцать секунд сама была на счёту.


В последней комнате по коридору Савич, приподняв бровь, посмотрел на Шерлока поверх головы Шона. Он прижимался к ним, прижимая к груди свою игрушечную Porsche Carrera, и тихонько посапывал. «Мне нравится ярко-красный», — сказал Савич, вздохнув. Он всё ещё помнил, как его любимый Porsche взорвался в бушующем огненном шаре посреди полнейшего хаоса той чёрной ночью в клубе «Бонхоми», оставив после себя лишь один блестящий колпак, укатившийся по тротуару. Колпак висел на стене в его гараже.

Шерлок сказал: «Прошло уже сколько, три месяца? Думаю, ты уже достаточно долго оплакивал свой Porsche. Может, тебе пора перестать ездить на моём Volvo. Моя Volvo чувствует твою боль, и её самооценка падает, когда ты сравниваешь её с Porsche и находишь её такой неполноценной. Я слышал, как один из агентов сказал, что вождение Volvo сломает твой дух».

Савич чуть не содрогался каждый раз, когда ему приходилось садиться за руль этого здоровенного «Вольво». Он с теплотой вспоминал мощь своего «Порше», его хладнокровие, когда другая машина оказывалась слишком близко, его рывок на бешеной скорости, когда это было необходимо. Он вздохнул. «Вечно кажется, что мы по уши в чём-то увязли, как сейчас.

Мы здесь, в Сан-Франциско, имеем дело с экстрасенсами и убийцами».

«Мы справимся, как всегда. Ну, может, к этим выходным».

«Возможно, это не так уж и безумно. Сейчас всё быстро развивается».

«Знаю, это так». Шерлок поцеловал его, а затем наклонился и поцеловал Шона в затылок. «У него так много чёрных волос, прямо как у тебя».

Красивые, гладкие, блестящие волосы, ни единого завитка или кудрявого локона, совсем не как у неё. «Его нет дома», — прошептала она и устроилась поудобнее. «Я сейчас его заберу».

«После его вчерашнего кошмара я думаю, может быть, ему стоит остаться со мной.

нас сегодня вечером. Это синдром чужого дома и кровати, никто в его возрасте с ним не справляется.

«Мама рассказывала тебе, что после того, как они с Грасиеллой отвезли Шона в зоопарк, они наткнулись на извилистую улицу Ломбард-стрит? Шон был так взволнован, что хотел, чтобы она проехала по ней три раза».

Грасиэлла мне рассказала. Твой отец завтра поведёт его в суд, познакомит с клерками, стажёрами и судьями. Он даже обещал показать ему одного-двух мошенников — кажется, он имел в виду адвоката, но я не уверен.

Она улыбнулась, протянув руку, чтобы коснуться его лица. «Ты всё ещё в шоке от того, что случилось у Таммерлана?»

«Нет. Милая, я не хочу, чтобы кто-то другой знал о том, что произошло, понятно?»

«И не должны», — сказал Шерлок и зевнул. «Не могу представить, что сказал бы директор Мюллер, если бы узнал, что вы звонили похищенному экстрасенсу без мобильного телефона».

Несмотря на странную кровать и все волнения, все трое вскоре уснули, Савич уснул последним.

Под утро ему приснилась Кэтрин Голден. Она снова была одна, в шкафу, привязанная к стулу, её волосы падали ей на лицо. Казалось, она спала. Он хотел заговорить с ней, но почему-то ни слова не вырывались из его уст или не возникали в его голове. Она не шевелилась. Он резко проснулся, сердце колотилось. Что это было? Он посмотрел на электронные часы рядом с кроватью. Было почти пять часов.

Он знал, что больше не сможет спать. Он тихо встал с кровати, подоткнул одеяло вокруг шеи Шона и слегка коснулся плеча Шерлока. Она улыбалась во сне. Он посмотрел на двух самых важных людей в своей жизни и почувствовал огромную благодарность.

Он натянул штаны, взял Макса на руки и спустился в спортзал «Шерлока». Он резко остановился, увидев Чейни, спящего на узкой койке, раскинувшегося на спине, свесив руки и ноги с краев кровати, и крепко спящего.

Он ни за что не собирался его будить. Он пошёл в кабинет тестя и принялся за работу. Ему хотелось узнать больше об убийстве Паллаков в 1977 году и о человеке, который их расправился, Кортни Джеймсе. Честно говоря, он не думал, что найдёт что-то полезное, но кто знает, что может всплыть?


ГЛАВА 47

ШЕРЛОК ХАУС

в среду утром


Савич протянул Шону кусок свежеиспечённого круассана, намазанного большим слоем клубничного джема. Шон улыбнулся Изабель и сказал: «Мама говорит, что ты печёшь лучшие кроксанты в мире».

«Да, конечно», — сказала Изабель и взъерошила тёмные волосы мальчика. «Ты очень похож на папу, и это замечательно. Он такой красивый, что одна из соседок сказала, что хочет на время занять моё место, чтобы подобраться к нему поближе, а может, и увести у моей малышки Лейси».

«Кто такая малышка Лейси?»

«Это твоя мама, милая».

Шон покачал головой. «Нет, Изабель, маму зовут Шерлок. Все зовут её Шерлок, кроме меня, а я зову её мамой».

Рут нахмурилась, сдерживая зевок. «Я даже не знала, что её зовут Лейси. Ну, как тебе такое, расскажи о милашке и маме Шона. Дикс, познакомься с Лейси».

Дикс поднял взгляд от миски с хлопьями. Он выглядел усталым, под глазами залегли тени. «Привет, Лейси. Нет, что-то не так — это, должно быть, Шерлок».

«Или мама», — сказал Шон.

Шерлок была в своей обычной форме ФБР: чёрные брюки, белая блузка, короткие чёрные ботинки, а на поясе был пристегнут пистолет SIG. Её вьющиеся волосы ярко блестели в утреннем свете, льющемся сквозь кухонные окна, густые и рыжие, как помада Изабель. Её голубые глаза были такими же яркими – нежно-голубыми, как лето.

Она поцеловала Шона в щеку и укусила мужа за мочку уха.

Рут сказала: «Эй, а где Чейни и Джулия?»

Изабель, глядя на вилку в руке, сказала: «Джулия сказала мне, что ей нужно поговорить с Чейни, поэтому она пошла в спортзал. Я смотрю, полчаса назад у них была большая тарелка круассанов и кофейник, и, судя по звукам, у них была приятная, насыщенная, шумная… ах…» — Изабель бросила взгляд на Шона.

«обсуждение».

«Из-за чего они ссорятся?» — хотел узнать Шон.

«Ну, ничего особенного, Шон», — сказала Изабель. «Это скорее дискуссия, как я и сказала».

«Обстоятельная дискуссия», — сказала Рут.

Изабель откашлялась. «Может, у них что-то получится».

Дикс улыбнулся, глядя на свой апельсиновый сок.

Шон сказал: «Когда мама злится на папу, она прыгает на него».

«А, ну да, иногда», — сказал Шерлок. Она улыбнулась мужу и налила себе чаю из любимого маминого чайника эдвардианской эпохи.

Шон сказал: «Джулия рассказала мне о своём маленьком сыне. Она сказала, что он умер».

«Я этого не знал», — сказал его отец.

«Как ты думаешь, Джулия и Чейни тренируются с дедушкой и бабушкой?»

Изабель налила Диксу и Рут ещё кофе. «Возможно, Шон, но сначала, думаю, они хотели немного побыть наедине, ну, знаешь, обсудить всё».

«Обсуждение», — сказал Шон. «Но, Изабель, я не понимаю. Что…»

«О боже, Шон, кажется, там только что появился тост». И Изабель убежала на другую сторону кухни.

Шон сказал Диксу: «Роб и Рэйф рассказали мне, что их мама, Кристи, умерла давным-давно, дядя Дикс», и он взял мать за руку.

Дикс напрягся всем телом: «Да, так и было, Шон».

«Я не хочу, чтобы моя мама умерла и бросила меня».

«Она этого не сделает», — сказал Дикс. «Это обещание от злого шерифа, понятно?»

Шон кивнул.

Дикс поднялся. «Это напомнило мне. Мне нужно поговорить с сыновьями, узнать, чем они занимаются, и надеяться, что они говорят мне правду».

«Передай привет от меня», — крикнула ему вслед Рут. Она добавила: «Эй, Шон, я слышала, ты сегодня утром собираешься с дедушкой осмотреть здание суда».

В дверях кухни появились Чейни и Джулия. Они выглядели отдохнувшими и расслабленными, а глаза Джулии сияли.

Рут подумала, что ничто так не бодрит, как содержательные беседы.

У Чейни зазвонил мобильный телефон, и он отвернулся.

Вернувшись на кухню, Чейни бросил быстрый взгляд на Шона и сказал: «Это был Мейкпис. Он сказал мне, где Кэтрин Голден.

Он сказал мне приехать и забрать эту никчёмную дуру, она ему совершенно ни к чему. Она в отеле «Маринер» в Пало-Альто, номер 415.

«Это, очевидно, ловушка», — сказал Савич.

«Да, но это неважно», — сказала Джулия. «Нам нужно её забрать. Дай мне куртку, Чейни».

Савич сказал: «Подождите. Никто из вас никуда не уйдёт. Вы прекрасно знаете, что Мейкпис, вероятно, ждёт вас там с винтовкой с оптическим прицелом. Нет, вы останетесь здесь». Савич перешёл в режим командования. «Рут, Дикс, вы, ребята, отправляйтесь в Пало-Альто. Мы с Шерлоком последуем за вами, как только я сделаю несколько звонков и обеспечу максимальную защиту».

Десять минут спустя Дикс и Рут уже ехали по шоссе 280 South в Пало-Альто.

В прихожей дома Шерлока, в футе от входной двери, Джулия стояла лицом к лицу с Чейни. «Я не собираюсь сидеть взаперти и прятаться в

Чертов спортзал Шерлока. Я иду с тобой, Шерлоком и Диллоном.

«Нет, Джулия, ты не такая. И даже не думай сравнивать себя с Шерлоком. Ты такая же женщина, как и она, я согласен, но она профессионал, и её научили давать жару. Было бы невероятно глупо с твоей стороны появиться в этом отеле. Он гонится за тобой, он хочет тебя убить. Я не собираюсь рисковать.

Забудь это."

«Он тоже охотится за тобой, Чейни, — мягко сказал Савич. — Я бы тоже охотился, если бы ты столько раз совал свой нос в мои дела и побил меня.

Нет, вы оба останетесь здесь. Капитан Полетт только что подъехал. Вы двое расскажите ему, что происходит. Мне нужно сделать несколько звонков.

Чейни и Джулия продолжали спорить. «Он в Пало-Альто, ждёт, когда мы придём».

«Насколько вам известно, он пытается убить мэра».

«Не будь такой милой. Слушай, Джулия, если мне придётся тебя связать, я это сделаю».

«Или вы двое могли бы еще раз посетить спортзал внизу»,

сказал Шерлок.

Савич сказал: «Слушай, когда мы вернем Кэтрин Голден, нам всем нужно встретиться у Джулии. Нам нужно найти дневники Августа Рэнсома. Просто наберись терпения. Шерлок, мы уходим».

Через минуту они уже ехали по дороге в черном «БМВ» судьи.

Фрэнк сказал Чейни: «Если они получат сейф с экстрасенсами и все вернутся сюда, я подготовлю всё необходимое — думаю, понадобится пара полицейских под прикрытием, никакого спецназа, это перебор, учитывая, что Мейкпис находится в Пало-Альто».

«Вы лучше меня знаете имеющиеся ресурсы», — сказал Чейни.

Сорок минут спустя Савич позвонил Диксу из машины. «Ты уже приехал?»

«Да, мы только что подъехали».

«Хорошо, вы встретитесь с лейтенантом Рамиресом из полиции Пало-Альто. Я рассказал ему много интересного, но не всё».

Дикс сказал: «Очевидно, Рамирес уже всё здесь подготовил. Он отправил полицейских в штатском обыскивать отель. Мы тут обсуждали: а вдруг Мейкпис готовит ловушку каким-то другим способом?»

Бомба, подумал Савич. Дикс имел в виду бомбу. Он медленно произнёс:

«У Мейкписа должны быть связи, чтобы закупить взрывчатку, если вы об этом думаете. Это может быть что угодно. Передайте Рамиресу, чтобы он был очень осторожен».

«Всё светло. Швейцар нервничает. Он понимает, что что-то происходит. Неужели никто не может удержать ситуацию под контролем?»

«Ты же знаешь, это невозможно. Смотри в оба, Дикс».

Савич услышал голос Дикса, а затем Рут что-то сказала камердинеру.

Дикс сказал: «Ладно, мы входим в вестибюль. Там Рамирес, который пытается сделать вид, будто ждёт свой чёртов багаж или что-то в этом роде. Он мог бы…

Мы будем носить на шее табличку с надписью: « Эй, я коп. Мне пора, Савич. Я позвоню тебе, как только прибудет Голден».

Савич даже не стал задаваться этим вопросом. Он просто подумал: «Кэтрин, Дикс Нобл и Рут Варнецки уже едут к тебе». В комнате с местной полицией Пало-Альто. Всё будет хорошо.

Савич был противен себе. Почему он на мгновение поверил, что она его услышала?

Он представил, как Мейкпис выпрыгивает из лифта на них, снося их с ног, и снова набрал номер Дикса. Он ничего не мог с собой поделать, ему нужно было снова с ним поговорить. Он сильнее нажал на педаль газа. «БМВ» рванул вперёд.

До них оставалось еще около получаса пути.

Дикс сказал: «Савич, перестань волноваться. Мы очень осторожны, как и все. Мейкписа пока не видно. Мы сейчас же зайдём в комнату».

Савич услышал, как открылась дверь.

«Мы в комнате. Кэтрин Голден посередине, привязанная к стулу. У неё кляп во рту. Дайте мне подойти к ней, на секунду…»

«Дикс…»

Савич услышал громкий взрыв.

Он снова лихорадочно набрал номер Дикса.

Ответа не было.

Он набрал номер Рут.

Он получил голосовое сообщение.

Кэтрин!

Ответа не было.


ГЛАВА 48

На десятом гудке в отеле «Маринер» ответил испуганный молодой голос. «Извините, я не могу с вами поговорить. Произошёл взрыв, кто-то пытался взорвать отель. У меня…»

«Не вешайте трубку! Я из ФБР. Как вас зовут?»

«Я Мелисса Грэнби, сэр, агент сэр».

«Вдохни поглубже, Мелисса. Это хорошо. А теперь расскажи мне, что происходит».

«Пару секунд назад этот парень — он сказал, что его зовут Мейкпис —

Он позвонил нам и сказал, что в отеле, в номере 415, взорвалась бомба. Потом раздался оглушительный взрыв, все закричали, гости побежали вниз по лестнице, это какое-то безумие...

«Оставайся здесь, Мелисса, помедленнее. У тебя всё хорошо. Там есть полиция?»

«Полиция? Да, я вижу парня в форме, бегущего к лестнице».

«Это критически важно. Остановите его. Сейчас же».

Благослови господи ее молодое сердце, он услышал крики, беготню, панику на заднем плане, а затем он услышал, как она перекрикивает все крики, требуя от офицера остановиться.

Через несколько секунд в трубке раздался нетерпеливый мужской голос: «Кто это, чёрт возьми, такой? Вы бы лучше были настоящим агентом ФБР, а не каким-то тупым репортёром».

«Да, я агент ФБР Диллон Савич. Я участвую в операции вместе с лейтенантом Рамиресом. Пожалуйста, пройдите прямо в комнату 415, затем позвоните мне на мобильный и расскажите, что происходит». Савич дал ему номер мобильного. «Как вас зовут?»

«Офицер Клуни».

«Офицер Клуни, пожалуйста, поторопитесь».

Савичу ничего не оставалось, кроме как поторопиться, что он и сделал. Он почувствовал, как Шерлок сжал его руку. Она сказала: «У меня есть наше удостоверение, чтобы сунуть его в лицо копу, если нас остановят».

Савич позволил «БМВ» разогнаться до девяноста миль в час. Он ударил кулаком по рулю. «Я боялся бомбы, но времени не было — чёрт, надо было сразу же отправить туда сапёров и оборудование для обнаружения бомб».

—”

«Да, да, возможно, мы бы до них добрались за пару часов, но у нас их не было. Перестань себя корить. Сосредоточься на том, чтобы доставить нас туда в целости и сохранности».

«Ты прав. Но Дикс и Рут… Кэтрин Голден…»

«Тише, Диллон. Ты нужен папиному «БМВеру». Савич сбросил скорость до ста. Слава богу, движение было довольно свободным.

Шерлок сказал: «Значит, Мейкпис сам звонит с бомбой, даже называет себя, называет всем номер комнаты и тут же взрывает её. Зачем? Ты вообще это понимаешь?»

Савич сказал: «Возможно, он сообщил им номер комнаты, потому что хотел, чтобы люди сразу нашли Кэтрин, чтобы все сосредоточились на ней, на взрыве, чтобы все оказались втянуты в этот хаос. Тем временем он надеется увидеть Чейни или Джулию, ставя на то, что все поспешат в Пало-Альто. Или, может быть, надеется, что мы оставим Чейни и Джулию в Сан-Франциско».

Шерлок сказал: «В этом-то и проблема, Диллон. Мейкпис в Пало-Альто взрывает бомбу, он практически попросил Чейни приехать и позволить ему снова попытаться его убить. Неужели он думает, что мы настолько глупы? Разве он не мог догадаться, что Джулия в безопасности в доме моих родителей в Сан-Франциско, где Чейни её защищает?»

В этот момент в телефоне Савича заиграла песня «Born to Be Wild».

«Это вы, офицер Клуни?»

«Да, сэр. Всё плохо, агент Савич. Это шериф Нобл».

Слава богу. «Дикс, ты в порядке? Рут? У тебя Кэтрин Голден?»

Дикс стоял среди обломков, протирая глаза от пыли и держась за руку. «Мы с Рут оба в порядке, ну, почти.

Кэтрин Голден в плохом состоянии, Савич. Крови много, она без сознания. Рут останавливает кровь из раны на ноге. Лицо лейтенанта Рамиреса в крови, моё тоже. Двое его людей легко ранены.

«В номере бардак, много дыма, много сигнализаций, но, возможно, шума было больше, чем реальных повреждений. Он, наверное, использовал примерно пол-унции «Семтекса» или чего-то подобного. Но почему не больше? Я не понимаю, почему этот небольшой грохот, если он мог разнести весь отель к чертям и исчезнуть вместе с нами? Почему он этого не сделал?»

«Дикс, подожди секунду. Бомба взорвалась после того, как ты развязал Кэтрин и она встала?»

«Я бы так сказал, да, погоди. Всё верно, сдуло не сразу. На самом деле, она отошла от стула на три-четыре шага, и — бац».

«Значит, он где-то рядом, заглядывает в комнату в бинокль, а значит, взорвал заряд именно тогда, когда хотел. Вероятно, он подключил бомбу к своему мобильному телефону. Пусть полицейские прочесывают здания напротив, ему нужно будет заглянуть в комнату. Шторы открыты?»

"Ага."

Савич слышал, как Дикс разговаривал с Рамиресом, слышал, как Рамирес разговаривал со своими офицерами. Затем Дикс вернулся. «Ладно, всё готово. И мы задернули то, что осталось от штор».

Савич сказал: «Я думаю, он может быть через дорогу, или… я что, идиот? Ты сам это сказал, Дикс, это бессмыслица. Быстро проверь номер в отеле – под потолком – нет ли там каких-нибудь цифровых камер».

направленный на вас, или мобильный телефон — это был бы самый простой способ».

Дикс сказал: «Думаешь, у него два мобильника, и он следил за номером отеля с тех пор, как ушёл? Это значит, что Мейкпис не обязательно должен быть через дорогу, Савич, ему даже не обязательно быть в Пало-Альто. Он может быть где угодно, в Орегоне».

«Да, он мог. Если Мейкпис взорвал бомбу именно тогда, когда хотел, это означало бы, что он не хотел убивать Кэтрин Голден или кого-либо из сотрудников отеля или полицейских, которые нашли её, когда он отправил их к ней в номер».

Дикс сказал: «Ладно, он видит, как мы подъезжаем, и это побуждает его действовать. Он звонит в отель и сообщает им об угрозе взрыва. Дай-ка я посмотрю, смогу ли я найти… Эй, подождите секунду, просто отойдите от меня! Нет… не сейчас…»

Послышалась какая-то возня, затем кто-то возился с телефоном. Рут, слегка запыхавшись, сказала: «Пара парамедиков схватили Дикса, чтобы наложить ему на руку давящую повязку, чтобы остановить кровотечение. Ладно, я поищу какую-нибудь камеру. Подождите». Не прошло и десяти секунд, как она снова была на связи. «Ты попал в точку, Диллон. В складках штор был закреплён мобильный телефон, камера была направлена прямо на стул Кэтрин. Когда я подняла его и заговорила, линия была отключена. Но Мейкпис наблюдал за нами».

— или слушать нас. Зачем ему ждать, пока мы отойдём от стула, прежде чем всё испортить? Какое ему дело, погибнет ли кто-нибудь из нас?

Савич сказал: «Возможно, он убивает только с какой-то целью. Возможно, массовые убийства — не его стиль. Возможно, он понимает, что, убив всех вас, он навлечёт на себя все правоохранительные органы мира».

Рут сказала: «Или, может быть, он надеялся, что именно Чейни попытается освободить Кэтрин, и сразу же взорвал бы бомбу. Сейчас выносят Кэтрин Голден. Она без сознания».

«Похоже, вам с Диксом тоже нужно в больницу, осмотреть его раны. Рут, обещай, что с тобой всё в порядке?»

«Лучше бы я пошёл. Дикс, похоже, хочет устроить драку. Мы позвоним тебе из больницы, Диллон, сообщим, как обстоят дела у всех».

Савич услышал, как Дикс кричит кому-то на заднем плане. Он свернул на следующем съезде. «Мы возвращаемся в город», — сказал он. «Хотя я не могу сказать тебе точно, где Мейкпис, я хочу добраться до дома Джулии и найти эти дневники. Они в центре всего этого, Шерлок. Думаю, мы найдём ответы, когда найдём эти дневники».

«Ты разрешишь Джулии пойти с нами?»

«Это непростое решение, но, знаете ли, Джулия знает каждый уголок в своём доме. Она нам нужна. Капитан Полетт предоставит достаточно людей, чтобы удержать Мейкписа подальше, если он вдруг туда объявится».

«Твои слова да Богу в уши», — сказал Шерлок.


ГЛАВА 49

В два часа дня Джулия, в сопровождении Савича, Шерлока и Чейни, отперла входную дверь своего дома и вошла. Просторный холл был полон теней, пуст и безмолвен. Она вздрогнула. «Кажется, меня не было несколько дней, а годы», — сказала Джулия. «Как будто я в чужом доме».

Чейни взял её за руку. «Мы не хотим оставаться здесь дольше, чем необходимо, Джулия». Он нахмурился, глядя на Савича, который поднял руку. «Послушай, Чейни, мы уже обсудили это досконально. Нам нужно найти эти журналы. Вы с Джулией оба говорили, что Кэтрин Голден уделяла им особое внимание. Джулия знает этот дом, знает все его тайники. Они должны быть здесь, так что давайте займёмся делом. Чем скорее мы найдём эти журналы, тем скорее уберёмся отсюда. Джулия, ты сказала, что уже обыскала кабинет мужа, но мы начнём оттуда».

«Я не искал нигде, просто собрал все его вещи».

«Хорошо, тогда вы с Чейни идите в кабинет. Чейни разбирается в тайниках лучше, чем наркоторговец. Мы с Шерлоком начнём отсюда, с гостиной».

Оставшись одни, Савич подошёл к окнам на фасаде и отодвинул плотные шторы. На другой стороне улицы он увидел мужчину в гавайской рубашке, подстригающего кусты у соседа. Другой мужчина косил газон. Оба были полицейскими под прикрытием.

Он присоединился к Шерлоку перед картиной над камином. «Так это доктор Август Рэнсом», — сказал он. «У него глаза тёмные и пронзительные, как у Уоллеса Таммерлейна и Бевлина Вагнера». Интересно, были ли они необходимы для экстрасенсорного пакета? Он взглянул в зеркало на стене рядом с камином, и его собственные тёмные пронзительные глаза смотрели прямо на него.

«Давайте приступим к работе».

Никаких настенных сейфов за картинами, никаких сейфов за книгами, занимавшими единственную книжную полку у стены, не было. Шерлок проверил половицы — никаких глухих звуков, ничего под ковром.

«Ну, я предлагаю дальше заняться кухней», — сказала она. «Я голосую за морозильник Sub-Zero».

Джулия и Чейни вошли в гостиную. Чейни покачал головой.

«Ничего. Мы даже отодвинули его большой стол, чтобы проверить половицы. Ни хрена, ничего».

Джулия сказала: «Думаю, мне стоит проверить спальню Августа. Я только быстро прибралась. Он там тоже работал». Она повернулась, чтобы выйти из гостиной, когда в этот момент раздался тихий скрип дубовой доски.

доска над головой.

Все уставились вверх. Чейни уже вытащил свой SIG. Савич приложил палец к губам. «Джулия, как он мог попасть в дом, чтобы его не увидели полицейские снаружи?»

Она выглядела совершенно озадаченной, а затем добавила: «Я помню. Там, снаружи чердачного окна, прикручены к стене дома какие-то старые пожарные лестницы. Они почти полностью покрыты лианами и хвоей, потому что Август считал их бельмом на глазу и хотел их спрятать».

Чейни сказал, понизив голос: «Мы не будем рисковать с Джулией. Мы с ней укроемся в кладовке на кухне; это, пожалуй, самое безопасное место в доме. Будем вести себя как можно тише».

Савич сказал: «Мне всё равно, что случится, главное — береги Джулию. Шерлок, ты со мной».

Как только Чейни и Джулия скрылись, Савич и Шерлок подошли к подножию парадной лестницы и молча остановились, прислушиваясь.

Не было слышно ни звука.

«Может быть, это был всего лишь скрип старого дома», — прошептал Шерлок.

«Возможно», — он указал ей на другую сторону лестницы, напротив двери в гостиную, под лестницей.

Шерлок опустилась на колени, не спуская глаз с лестницы, ведущей на второй этаж. Терпения у неё было мало. Её сводило с ума то, что она держалась неподвижно и не бежала вверх по лестнице, прислушиваясь к биению собственного сердца, к биению пульса в горле, желая почесать зудящее место, но не решаясь пошевелиться.

Они ждали, пока её ноги не онемели, а в животе не заурчало. Она посмотрела на Диллона, неподвижного, словно тень в тихую ночь. Как и она, он был частично скрыт за столбом, который пуля Джулии разнесла вдребезги в субботу вечером.

Савич думал о своём отце, человеке, который восхищался этой способностью сына, потому что тот, Бак Савич, был словно живой провод, никогда не останавливался, всегда был в движении. Савич посмотрел на Шерлока. Он буквально видел, как от неё исходят дикие волны энергии. Он знал, что она хорошо натренирована, отличный стрелок и наделена отличными рефлексами, но не мог избавиться от знакомого укола страха в животе, когда она была в опасности. Он сомневался, что он когда-нибудь утихнет. Что поражало и радовало его, так это то, что она чувствовала то же самое к нему.

Почему не было больше никаких звуков? Может быть, потому что там ничего не было. Но он ни на секунду в это не верил. Он готов был поспорить, что Мейкпис стоит неподвижно, как скала, как и они, и прислушивается так же внимательно, как и они. Он должен был знать, что они в доме. Знал ли он также о полицейских снаружи?

Возможно. Ах да, но он не был уверен, что они его выследили. Ему нужно было выйти из коридора на площадку второго этажа. Он должен был действовать, это имело смысл. Наверняка он ждал, когда Джулия поднимется наверх. Неужели он…

Есть идеи, почему они здесь? Савич готов поспорить, что точно знает, зачем они здесь. Как именно, он не знал, но Мейкпис знал.

Прошла одна бесконечная минута, затем другая. Казалось, что прошло целое десятилетие.

Мейкпис уже наверняка понял, что что-то не так. Давно никто не издавал ни звука. И тут Савич понял, почему. «Ложись, Шерлок!»

Взрыв сотряс дом. Сверху на них обрушился дым и пламя, обломки полетели на лестничную площадку и лестницу из коридора слева. Дым клубился по лестнице, окутывая их. Это было не для показухи.

— не как в «Маринере», где было только дым и шум — это был мощный взрыв, призванный уничтожить, убить. Раздался ещё один взрыв, поодаль, из коридора справа, вероятно, из спальни Джулии в конце зала. Её спальня находилась прямо над кухней.

Штукатурка большими кусками отваливалась от потолка, стены вздымались и прогибались.

Савич схватил Шерлока за руку, и вместе они побежали сквозь клубы чёрного дыма, клубившегося вокруг. Они слышали, как содрогнулся огромный дом, как рушатся потолки и стены, и как треск пламени, которое набирало силу и быстро распространялось. Жар хлынул со второго этажа, поглощая воздух.

Потолок на кухне рушился большими кусками, балки ещё держались, но теперь были охвачены пламенем. Комнату заполнял чёрный дым.

Они увидели, как Чейни и Джулия бегут к задней двери, прижимая к лицам мокрые полотенца, а Чейни пытается удержать Джулию позади себя.

«Нам нужно их прикрыть!» — крикнул Савич и бросился к ним.

Чейни и Джулия выскочили из зарешеченной двери и, согнувшись, бежали к кирпичному патио, покрытому цветами, когда пуля попала Чейни в грудь и отбросила его к дому. Он покачнулся в сторону, успел схватить Джулию и прижать её к дому, а затем, повернувшись, прижался к ней всем телом.

Ещё одна пуля попала ему в центр спины. Они услышали, как он застонал, но продолжал крепко прижиматься к Джулии, прикрывая её как мог.

Снаружи Савич двинулся вправо, Шерлок — влево, разделяясь и пытаясь расположить Мейкписа между собой, непрерывно стреляя в сторону задней части дома — единственного места, где Мейкпис мог бы укрыться.

«Ложись!» — крикнул Савич, когда Чейни начал поворачиваться, держа пистолет в руке.

«Нет, Чейни, оставайся с Джулией! Ложись!» — снова крикнул Савич, продолжая стрелять. Он увидел, как Чейни и Джулия сползают по стене на террасу, между двумя большими керамическими цветочными горшками, которые служили им укрытием. Пуля попала в один из горшков, разбив его вдребезги, взметнув в воздух грязь, первоцветы и осколки керамики.

Пламя и дым вырывались из окон наверху и через

Открытая задняя дверь. Горящие поленья с грохотом падали на террасу позади них. Савич и Шерлок разрядили обоймы в нижние ветви дуба позади дома и вставили новые. Через мгновение Савич поднял руку. Они оба стояли на коленях, спрятанные за толстыми деревянными решетками, увитыми глицинией.

Снова все стихло.

Савич прислушался. Сквозь треск пламени он услышал крики полицейских, выстрелы из нескольких пистолетов и вой сирен вдалеке. Дыхание вырывалось наружу. Дыхание обжигало от вдыхания дыма.

Шерлок сказал: «Офицеры капитана Полетт, должно быть, обошли дом сзади».

«Да», — сказал Савич, оглядывая деревья. «Думаю, Мейкпис ушёл, сократи его потери».

Они медленно поднимались, продолжая обшаривать местность, высматривая малейшее движение. Сквозь густой чёрный дым, валивший из пылающего дома и застилавший задний двор, было трудно что-либо разглядеть.

«Не знаю, попали ли мы в него», — сказал Шерлок.

Жара и дым теперь давили на них, отбрасывая назад, заставляя кашлять и хрипеть, жадно хватая ртом воздух. Они слышали крики полицейских, обходящих дом, чувствовали едкий дым, застилающий горло, и понимали, что им нужно выбираться отсюда.

Савич молился, чтобы копы застрелили Мейкписа.

Крыша над спальней Джулии с приглушенным грохотом рухнула на кухню как раз в тот момент, когда к дому подъехали пожарные машины.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги