Двойной удар (Фбр-триллер, №11)

ГЛАВА 50

Пот ручьём катился по их закопчёным лицам. Савич и Шерлок опустились на колени рядом с Чейни, который кричал на Джулию.

«Перестань надо мной нависать и гладить, я в порядке, я в порядке».

«Стой смирно, мачо. Он выстрелил в тебя дважды, потому что тебе нужно было изображать из себя чёртова героя…»

Чейни поднял взгляд на её грязное лицо, на выбившиеся из-под резинки волосы и налитые кровью глаза. Он знал, что в её лёгких дым, и это его беспокоило. Он увидел дикий страх в её глазах, слегка коснулся кончиками пальцев её губ и сказал: «Ты выглядишь очень красиво».

«Что? Ты совсем с ума сошёл?»

Шерлок не сдержалась и рассмеялась. «Хватит комплиментов.

Давайте, ребята, нам нужно выбираться отсюда».

Но Джулия держала его, её дыхание сбилось. Он схватил её за руки. «Слушай, Джулия, я в порядке. На мне кевларовый жилет. Внутри нет пуль. Просто немного болит, вот и всё».

«Да, ну, на мне тоже надет такой жилет, так зачем ты прижал меня к стене и залез на меня?»

«Я служу и защищаю, мэм».

Она была так измотана, что не могла вымолвить ни слова. И старалась не улыбаться.

Савич поднял взгляд, когда Фрэнк Полетт присел на корточки рядом с Чейни. «Эй, парень, ты что-то позеленел. Кевларом попал, да? Синяки будут большие, рёбра поболят, но ничто так не спасёт тебя, как кевлар. Может, нам свалить отсюда прямо сейчас?»

Савич подхватил Чейни на плечо, как это делают пожарные, и побежал вокруг дома, остальные защищали Джулию, как могли.

Они пробежали через лужайку перед домом и остановились у обочины, всё ещё прижимаясь друг к другу, прикрывая друг друга. Когда Савич снял Чейни с плеча и опустил на землю, Чейни подумал, что, несмотря на кевларовый жилет, он чувствовал себя так, будто его пнул в грудь разъярённый памплонский бык. Чейни поднял взгляд на Фрэнка, который только что прикарманил свой телефон. «Скажи мне, что твои люди его схватили, это всё, что я хочу услышать. Я встану и станцую, если ты мне это скажешь».

«Пока нет, но он не сможет уйти далеко. У нас на месте полиция, они рассредоточиваются, мы его найдём. Савич сказал, что они открыли плотный огонь. Возможно, они его поймали».

Балка фронтона на одном конце дома взорвалась и разбилась, обрушив на землю град раскаленных фейерверков.

«Капитан!»

Фрэнк повернул голову. «Ты его поймал, Букер?»

«Он не угнал машину, капитан, он угнал себе мотоцикл, спрятал его в кустах возле подъездной дороги одного из соседей, через несколько домов.

Чарли увидел, как он выбежал, открыл огонь, и теперь за ним гонится полдюжины полицейских. Осталось совсем немного.

«Он показался тебе раненым, Букер?»

Чарли сказал, что парень сгорбился, на нём был шлем, так что они ничего не заметили. Не знаю, как Мейкпис прошёл мимо Солтера и Джеймса, капитан, но они ничего не видели, пока всё не взорвалось.

Чейни сказал: «Ладно, Джулия, можешь перестать меня гладить, я в порядке».

«Замри на минутку, парень». Фрэнк расстегнул рубашку Чейни, расстегнул липучки на кевларовом жилете. Он слегка коснулся кончиками пальцев того места, где пуля расплющилась в ткани на груди Чейни. Затем он снял жилет, перевернул Чейни на бок и посмотрел ему на спину. «Синяки, достойные премии «Оскар», Чейни. Если бы тебя не было рядом, Джулия, возможно, сейчас была бы не так счастлива».

Они стояли и смотрели, как полдюжины мощных водяных струй обрушиваются на пылающую крышу. Чейни видел, что лицо Джулии было пустым, когда она смотрела на свой горящий дом. Он видел, как её руки сжимаются в кулаки, когда она наблюдает, как пламя вырывается из окон её спальни.

Он взял ее руки, разжал кулаки, поцеловал ее черные ладони.

«Послушай меня, с тобой всё в порядке, и это главное. Мы справились».

Вскоре все соседи Джулии высыпали из своих домов, с ужасом и заворожённостью глядя на пожар. Некоторые поливали водой из шлангов свои сады и крыши, другие сбились в небольшие группы. Несколько человек подошли к Джулии с одеялами и кофе, но большинство просто стояли и смотрели.

Начальник пожарной охраны Лаки Малруни направился к ним через десять минут.

«Хорошие новости, миссис Рэнсом. Мы взяли пожар под контроль. Похоже, половина вашего дома уцелела, но инспекторы не будут уверены, пока не проведут тщательный осмотр». Он оглянулся. «Бомба…»

Неприятно видеть, как горит один из наших прекрасных старых домов.

«Да», – сказала Джулия, не отрывая взгляда от дома Августа. «Он пытался убить меня, шеф Малруни, но не убил. Это уже третий раз…» Её прервал скрежет телевизионного фургона, затормозившего в трёх метрах от неё. Мужчина распахнул боковую панель и выскочил из машины с камерой на плече, панорамируя, пока не увидел Джулию, а затем крикнул, наведя камеру на цель. «Наверное, там ещё и микрофон был», – подумала она. Она улыбнулась в сторону камеры и помахала чёрным кулаком в воздухе. «Слышал, неудачник? Ты меня пропустил!»

Затем Малруни пригрозил повернуть один из шлангов на фургон, если они не отступят. Фрэнк приказал нескольким своим людям оцепить периметр.

Шерлок сказал: «Мне интересно, откуда Мейкпис узнал, что Джулия выйдет из дома».

Савич сказал: «Он рисковал, хотя, по правде говоря, не мог быть в этом уверен».

Фрэнк сказал: «Или это может означать, что с ним был кто-то...

Мейкпис сидел сзади, а его напарник — спереди, но где? У меня было много парней, которые разбрелись впереди.

Чейни сказал: «Вы никогда не найдете, где прятался Мейкпис, поскольку повсюду бродит столько людей».

«Мы продолжим поиски. Может, парень покурил и оставил окурок».

Шерлок сказал: «Мы слышали шаги наверху, Фрэнк, незадолго до того, как ураганный ветер прогремел. Значит, Мейкпис должен был быть дома».

Через мгновение она продолжила: «Может быть, именно поэтому он не выстрелил тебе в голову, Чейни. Ему пришлось слишком быстро убежать, и он хотел быть уверенным, что попадёт в тебя. Тогда Джулия оказалась бы на открытом пространстве».

Чейни потёр грудь. «Он попал мне прямо в грудь и в центр спины — оба удара были отличными».

Фрэнк сказал: «Кто-нибудь знает, кто мог быть этим его партнёром, если он вообще был? Тот парень, который следил за фронтом?»

Савич пожал плечами. «Возможно, это тот, кто нанял Мейкписа убить Джулию, а может, и кого-то из местных. Но дело в том, что мы никогда не слышали, чтобы Мейкпис работал с напарником».

Зазвонил телефон Савича. Он послушал, затем отключил связь. Он посмотрел на них.

«Это был Дикс. Кэтрин Голден всё ещё под сильным седативным действием. Они не ожидают, что она придёт в себя ещё какое-то время. Она в Стэнфорде, у неё на пороге дежурит полицейский».

Подбежал полицейский. «Мы нашли мотоцикл, капитан, но Мейкпис давно скрылся. Это плохо, а вот и хорошо». Полицейский широко улыбнулся. «У нас есть свидетель, пожилой мужчина, который шёл в небольшой парк прямо через дорогу от своего дома на Бринкли со своей семилетней правнучкой. Он рассказал, что мужчина на большой скорости врезался на мотоцикле прямо в густые кусты на дальней стороне парка, даже не пытаясь остановиться.

Затем парень выпрыгнул. В следующую минуту подъехала маленькая синяя машина, и он сел внутрь. Машина уехала. Старик сказал, что ничего не смыслит в машинах, поэтому понятия не имеет, какой марки машина, и больше ничего не видел. Наши люди опрашивают окрестности. Кто-то другой должен был что-то увидеть.

Савич сказал: «Офицер, подождите минутку. Чейни, вы с Джулией должны вернуться в дом Шерлоков. Мы с Шерлоком пойдём поговорить с этим свидетелем».

Шерлок услышал, как Джулия сказала: «Я так рада, что Фредди уехал домой в воскресенье».

Савич выгнул бровь. «Фредди?»

Чейни смеялся. «Соседский кот».

Уходя, они услышали, как репортеры с расстояния двадцати ярдов выкрикивают им вопросы.

ГЛАВА 51

Примерно в полумиле от дома Джулии, на Бринкли-стрит, Савич и Шерлок нашли старика, стоящего на узком крыльце перед коттеджем 1940-х годов, опираясь на трость. Первым делом он сообщил им, что надёжно спрятал правнучку в доме. «Это было нечто невероятное, — сказал он, качая головой, — всё произошло очень быстро. Меня зовут Так Уилсон».

Савич представился, Шерлок вытащил щиты. Старик протянул руку. Савич машинально пожал её, но потом понял, что они с Шерлоком чёрные и грязные. Он улыбнулся старику. «Не хочу тебя пачкать».

«Я это ценю. Значит, вы оба пострадали в том пожаре в большом доме Рэнсома», — сказал мистер Уилсон и указал на дверь. «Это во всех новостях.

Хочешь зайти и убраться?

Шерлок улыбнулся. «Нет, спасибо, мистер Уилсон. Нам нужно задать вам ещё несколько вопросов о человеке на мотоцикле».

«Называйте меня Так, как все меня называют, кроме моей маленькой правнучки.

Она называет меня Братом, нахальным маленьким панком.

Так Уилсон махнул им в сторону деревянных качелей, но они покачали головами.

«…после того, как мужчина въехал на мотоцикле прямо в кусты, что именно он сделал?»

«Как я и сказал другому офицеру, парень сразу же выскочил — он казался очень знакомым с мотоциклом, вел себя плавно — ладно, он повернулся и посмотрел на улицу.

Прошло не больше минуты, как подъехала синяя машина, он прыгнул на пассажирское сиденье, и они тронулись.

Целую минуту, подумал Савич и улыбнулся. «Расскажите, пожалуйста, как выглядел этот парень на мотоцикле, мистер Уилсон».

Так махнул тростью в сторону кустов. «Он был скорее высоким, чем невысоким, чернокожим, и двигался очень быстро, сильный и грациозный. На нём была старая потрёпанная чёрная кожаная куртка, я видел царапины на ней даже своим старым зрением. На нём были какие-то сапоги, не ковбойские, а чёрные, как у байкера. На нём был шлем. Когда он только спрыгнул с мотоцикла, он его снял. На нём были очки, это разве не удар? Он увидел меня, я знаю, он увидел Элис, но не сделал никаких движений в нашу сторону. Нет, он просто сосредоточился на улице и высматривал машину».

«Отлично, Так», — сказал Савич. «Хорошо, а теперь вспомните. Видите, как подъезжает синяя машина. Видите водителя. Расскажите нам о нём».

«Хммм, вот это уже сложнее, всё произошло очень быстро. Это было…

чувак, молодой, как первый… — Так замолчал и рассмеялся. — Пойми, любой, кому не за шестьдесят пять, выглядит для меня молодым. Элис сказала, что они оба старые, но ей всего семь.

«Может быть, среднего возраста?»

«Он просто не ладил со мной».

«Водитель был лысым? В очках? Во что он был одет?»

«Нет, он не был лысым, я в этом уверен. Я не могу точно сказать, сколько у него было волос на голове, только то, что я видел некоторые. Цвет? Я не могу сказать, правда не могу, извините. Помню, мне показалось странным, как он барабанил пальцами по рулю, пока мотоциклист садился в машину. Потом он начал кричать».

«Вы слышали, что он кричал?» — спросил Савич.

«Он крикнул «Быстрее!», прокричал дважды, а потом выругался и нажал на газ. Теперь, когда я об этом думаю, эта машина действительно рванула с места. Так что, вероятно, это была не обычная машина, скорее, какая-то дорогая, немецкая, наверное, звучало очень приятно и плавно».

«Фрайар, ты не сказал им, что парень за рулем был сумасшедшим, по-настоящему сумасшедшим».

Савич и Шерлок посмотрели на маленькую девочку, которая выскользнула из дома и выглядывала из-за пояса прадедушки. «Ты же Алиса, да?»

Элис уставилась на Шерлока. «Держу пари, у вас очень красивые волосы, мэм, но не сейчас. Похоже, вам нужно их помыть. О, я Элис Дугган, а это один из моих предков, Фрайар. Так он себя называет».

Шерлок улыбнулся им обоим. «Так, ты не против, если мы поговорим с Элис?»

«Конечно, без проблем. Элис, перестань прятаться за мной. Выходи сюда. Встань прямо, расправь плечи и расскажи им, что ты видела. Не добавляй всяких мелких подробностей, которые ты нафантазировала, иначе тебя могут арестовать. Они же федеральные агенты».

Алиса обошла Така, встала прямо посередине. Она склонила голову набок и пристально посмотрела на них. Ничуть не смущаясь, эта милая маленькая фея. «Ты, конечно, грязнуля. Мама бы с меня шкуру сдерёт, если бы я когда-нибудь так же испачкалась, как ты.

Ты был в том большом пожаре, да?

«Всё верно», — сказал Савич и опустился на колени, чтобы оказаться на одном уровне с девочкой. «Мне очень нравятся твои веснушки. Хотелось бы, чтобы и у моей жены были такие же, как у неё, к её рыжим волосам, но, похоже, когда она подошла к нам, Господь покачал головой. Когда наш малыш попросил их, он тоже покачал головой».

«Мне они не нравятся. Дети надо мной смеются, называют меня рябой».

«Подожди, пока тебе не исполнится двадцать один, и ты не будешь улыбаться во весь рот. Все парни будут выстраиваться в очередь, чтобы поговорить с тобой. И я хочу, чтобы ты запомнила то, что я тебе сказала».

Девочка улыбнулась ему в ответ. Ничего не поделаешь, подумал Шерлок.

довольствуясь тем, что Диллон взял всё на себя. «Элис, ты сказала, что мужчина за рулём был сумасшедшим?»

«Ну и ну, он же такой! Он орал и ругался на мотоциклиста, хуже, чем Фрайар. Мама бы ему рот своим органическим ячменным мылом вымыла. На вкус хуже овсянки».

«Ты не слышала ни слова, кроме проклятий?» — Алиса покачала головой. «У него были очень длинные ноги, и выглядел он так, будто мог открутить голову змее».

"ВОЗ?"

«Тот чёрный чувак, в очках. Открыв дверь машины, он выругался в ответ на мужчину за рулём, обозвав его придурком».

«Элис…»

«Простите, брат, но он так и назвал этого человека — придурком. Он сказал:

«Заткнись, придурок, и езжай».

«Ладно, продолжим. Мужчина за рулём, Элис. Как он выглядел?»

«Он был стар, но не так стар, как Фрайар. Людей такого возраста не так уж много.

У него было такое изящное кольцо, и он стучал им по рулю. Я бы хотел такое же кольцо. Я мог бы носить его на кожаном ремешке на шее, как мои друзья в школе.

Савич сказал: «Расскажи нам о кольце, Элис».

«Он носил его на пальце, на котором была его свадьба, но это было не обручальное кольцо, а большая серебряная штука с чёрным квадратом наверху, совершенно плоская, с шишечкой посередине. Точно как у Фрайара. Я заметил его, потому что солнце освещало его как раз, как световой меч, и оно светилось».

«Мне кажется, это кольцо масона», — сказал Так. «Ты правда это видела, Элис? Ты же не выдумываешь?»

«Я видел это, брат, я действительно видел это».

Так сказал Савичу: «Дело в том, что у меня есть кольцо Мейсона, она видела его миллион раз. Нет, сегодня я его не надену, у меня обостряется артрит».

«Да, это было очень похоже на твое, брат, я обещаю».

«Ну», — сказал Шерлок пять минут спустя, когда она села на пассажирское сиденье отцовского «БМВ», — «как ты думаешь, она придумала масонское кольцо?»

«Мы могли бы просто оставить это, или хотя бы надеть на безымянный палец парня кольцо, которое, возможно, будет выглядеть немного иначе», — он улыбнулся. «Милая девочка. У неё были такие светлые волосы, что почти белые. Мы знаем, что у парня с кольцом были волосы, но не знаем, какого цвета. И он был старым или молодым, в зависимости от того, семь вам лет или восемьдесят».

Шерлок сказал: «Если Мейкпис ругался в ответ на парня, который был за рулём, и кричал на него, то вряд ли водитель привёз его, чтобы убить Джулию. Он больше похож на местного наёмника Мейкписа».

помочь ему сегодня. Думаю, то, что произошло, превзошло все ожидания этого парня, он действительно испугался.

Сказал Савич. «Посмотрим, что покажут агитаторы».

Шерлок широко улыбнулся и провёл пальцем по её лицу. «Ну что, Элис была права, пора идти играть в душ?»

Савич ухмыльнулся, обнажив белые зубы – пожалуй, единственное белое пятно на его лице. Он накрыл её грязную руку своей, крепко прижав её ладонь к своей ноге. «Это было слишком близко, Шерлок».

«Да, да, ты всегда так говоришь». Она наклонилась и поцеловала его, видя, что он всё ещё думает о том, что могло бы случиться. «Мне нравится, что ты рядом, Диллон. Если бы ты не крикнул мне, чтобы я упала на палубу, прямо перед взрывом бомбы, меня, возможно, прибило бы к какой-нибудь летящей балке лестницы. Но с нами всё в порядке, с Джулией и Чейни всё в порядке, с копами всё в порядке. Слушай, интересно, у меня нижнее бельё чёрное?»

«Я дам вам знать», — сказал Савич и выдохнул.

Подъехав к дому Шерлоков, он увидел Рут, стоящую в открытой входной двери и машущую им рукой.

«Что теперь?» — спросил Савич у кустов рододендрона и последовал за Шерлоком к дому.

ГЛАВА 52

Савич и Шерлок вышли из лифта в Стэнфордской больнице и направились в отделение интенсивной терапии. Полицейский, сидевший на стуле в отделении напротив двери Голдена, оглядел их с ног до головы, затем медленно кивнул и поднялся, ещё до того, как они успели вытащить щиты.

«Офицер Лазарус, я агент Савич», — сказал Савич и пожал ему руку.

«Это агент Шерлок. Что-нибудь случилось, о чём нам следует знать?»

«Нет, сэр, сейчас всё спокойно. Но раньше все думали, что она умирает. Врачи и медсёстры очень быстро действовали».

Сердце Савича снова забилось, когда он вспомнил, что почувствовал, когда Рут сообщила им, что у Кэтрин Голден остановилось сердце. Но теперь, слава Богу, с ней всё в порядке.

«У мисс Голден сейчас невролог. Я слышал, как он уверял всех, что её состояние стабильно. Лейтенант Рамирес и один из его детективов ушли минут пять назад. Он выглядел не очень довольным, учитывая, что она всё ещё без сознания».

«Какие-то проблемы со СМИ?» — спросил Шерлок.

Офицер Лазарус одарил её безумной ухмылкой. «Да, я выгнал троих или четверых этих мерзавцев с тех пор, как я здесь. Они, конечно, отлично проводят время. Учитывая взрыв бомбы в «Маринере», а также то, что мисс Голден — экстрасенс, им есть о чём рассказать, помимо повышения платы за парковку. Надеюсь, вы найдёте того, кто это сделал».

Когда Савич тихо открыл дверь, он увидел пожилого мужчину в белом халате, слегка сгорбленного, стетоскоп которого был прижат к груди Кэтрин Голден. Сделав пометку в её карте, он поднял на них взгляд и нахмурился.

«Вы только что с «Маринера»?»

«Как ты узнал?» — спросила его Шерлок, одарив его своей солнечной улыбкой.

«Мы хорошенько помылись перед тем, как прийти».

«Должно быть, дело в дыме, которым вы пахнете. Лейтенанта Рамиреса здесь нет. Кто вы? Что вам нужно? Почему офицер вас впустил?»

Савич и Шерлок подняли свои щиты и представились.

«Хм… ФБР. Я никогда раньше не встречал агентов ФБР. Я доктор Сэйнт». Он внимательно посмотрел на Шерлока. Его плечи расправились. «Мы с тобой оба одновременно и благословенны, и прокляты нашими именами, не так ли?»

«Родственная душа», – подумал Шерлок. Как и она, он, несомненно, всё это слышал. Она сказала: «Мой отец склонен считать это благословением – он федеральный судья в Сан-Франциско, ему нравятся взгляды, полные ужаса, которые на него бросают адвокаты и их клиенты. На самом деле, мы пропустили дело Маринера. Мы попали в очередной пожар в Сан-Франциско. Прошу прощения за запах дыма».

«Ты был на том пожаре в Пасифик-Хайтс? Серьёзно? Я только что слышал об этом — взорвали какой-то большой особняк, верно?» Савич кивнул, но тот покачал головой. «Слишком много безумия здесь творится. Эй, ты хочешь сказать, что эти два пожара были связаны?»

«Пока ещё рано тебе об этом говорить», — сказал Шерлок. «Как дела у мисс...»

Золотой?»

Доктор Сент наклонился над ней, слегка коснулся кончиками пальцев её виска. «Как видите, ей стало лучше. Некоторое время назад мы сильно перепугались из-за её сердечного ритма и артериального давления и перевели её в это отделение. Возможно, это была тупая травма или черепно-мозговая травма, но сейчас, похоже, всё под контролем. Главная проблема в том, что она никогда полностью не приходила в себя, и мы просто не знаем, почему. КТ и даже МРТ были в норме, без кровоизлияний, без отёков. Что касается остального, у неё несколько синяков, ушибов и серьёзный порез на ноге, который доктор Ринг зашил. Сейчас её жизненно важные показатели стабильны. Она не в коме, а в каком-то полубессознательном состоянии, отчасти из-за лекарств, которые нам пришлось ей дать. Теперь нам остаётся только ждать, потому что она, похоже, ещё не готова вернуться к нам. Она перенесла серьёзные испытания».

«Да», — сказал Савич, глядя на неё сверху вниз, — «она болела. Ты уверена, что с её сердцем теперь всё в порядке?»

Доктор Сент кивнул. «Никогда никаких гарантий ни в жизни, ни в медицине нет, но я сомневаюсь, что это повторится, по крайней мере, не сейчас».

Лицо Кэтрин Голден было бледным, как туман, висевший за окнами Шерлоков тем утром, если не считать едва заметных синеватых синяков. Обе её руки лежали прямо по бокам, к запястьям были прикреплены капельницы. Тем не менее, она выглядела не так плохо, как предполагал Савич, что стало облегчением. Он узнал бы её где угодно, ведь он так отчётливо видел её прошлой ночью. Он сказал: «Мы хотели бы немного посидеть здесь с мисс Голден, если вы не против, доктор Сейнт».

«Не понимаю, почему бы и нет. Твоё время пришло, и она никуда не денется.

Иногда звук голоса действительно может помочь, поэтому, если хотите, поговорите с ней.

Если возникнут какие-то изменения, о которых нам следует беспокоиться, мы увидим это на мониторах».

Он пожал им руки и ушёл, улыбаясь и кивая Шерлоку. Савич перевёл взгляд с жены на удаляющуюся спину доктора Сейнта, подняв бровь.

«Что я могу сказать?» — спросил Шерлок, подходя к единственному стулу у окна. «Ты сочетаешь запах дыма с моим именем, и я становлюсь неотразимой».

Савич улыбался, сидя у кровати Кэтрин Голден. Он наклонился, взял её за руку и слегка погладил пальцами её кожу.

«Слишком сухо», — подумал он.

Он сосредоточился на ней и заговорил: «Я здесь, Кэтрин. Надеюсь, ты чувствуешь, что я здесь, чувствуешь, как моя рука держит твою. Всё будет хорошо, не о чем беспокоиться. Ты немного напугала врачей, но…

Теперь ты в порядке. Тебе пора просыпаться. Я бы хотел встретиться с человеком, о котором так много думал в последнее время.

Ответа не последовало, но Савич продолжил рассказывать ей о том, что произошло в отеле «Маринер». Он говорил с ней, наверное, минут пять, затем замолчал и посмотрел на Шерлока. Она просто кивнула ему, и он повернулся. «Позволь мне рассказать тебе о моём сыне, Шоне. Сегодня он у дедушки. Мой свёкор – уроженец Сан-Франциско и федеральный судья. Они в здании суда, на девятнадцатом этаже. Представляешь, как он развлекается – в центре внимания всех взрослых. Сегодня утром он сказал, что хочет посмотреть, как его дедушка избивает преступника».

Ответа по-прежнему не было.

«Кэтрин, вы знакомы с Томасом Паллаком? Насколько я знаю, он много лет был клиентом доктора Рэнсома, фактически, вплоть до его убийства».

«Да, я его знаю».

Савич улыбнулся, глядя ей в глаза, всё ещё мутные от наркотиков, но она наконец пришла в себя. Он кивнул Шерлоку, слегка сжав руку Кэтрин.

«Здравствуйте. Меня зовут Диллон Савич».

«Я узнаю тебя где угодно. Привет. Меня зовут Кэтрин».

«Хотите, я позову врача?»

«Нет, пожалуйста, не сейчас. Дайте мне собраться с мыслями».

«Рад наконец-то с вами познакомиться. Врач сказал, что у вас швы на ноге, несколько ушибов и сотрясение мозга, но всё будет хорошо. А это моя жена Шерлок у окна».

Кэтрин кивнула Шерлоку и повернулась к нему. «Я рада, что пока не собираюсь покидать этот мир. Ты спрашивал меня о Томасе Паллаке. Да, я его знаю».

«Значит, вы знаете его жену, Шарлотту Паллак?»

«Шарлотта Паллак — я встречалась с ней, но на самом деле я совсем не знаю ее.

Я знаю только, что она мне не нравится. Нет, дело не только в этом. Всякий раз, когда я вижу её, я всегда ощущаю вокруг неё какую-то странную ауру, постоянно меняющуюся и меняющуюся.

Она словно хамелеон: то она один, то она другой.

Что-то в ней вызывает у меня неприятное чувство. Не могу с этим справиться.

«Знаете ли вы, что ее брат играет на скрипке в симфоническом оркестре Атланты?»

«Я… ну, может быть, это звучит знакомо. Может быть, я слышал, как Томас что-то говорил о нём».

«Похоже, он пропал. Никто его не видел, включая его девушку, уже больше двух дней. Есть какие-нибудь мысли по этому поводу?»

Кэтрин Голден пристально посмотрела на лицо Савича. Её глаза не были тёмными и пронзительными, как у её коллег, – как у него, – а золотисто-зелёными, ведьмиными.

«Глаза», – подумал Савич и невольно улыбнулся. Она прошептала: «Мне нужно подумать об этом».

«Ты устал. Я просто хотел с тобой поговорить, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке».

Она сжала его пальцы. «Нет, пожалуйста, не уходи».

«Ладно, сделай глоток воды».

Она пила очень долго.

«Это хорошо. Спасибо». Она подняла на него взгляд, изучая его лицо. «Я пыталась представить тебя по звуку твоего голоса, глубокого и тёмного, как лавовый камень. Я была недалеко. Я тебя видела, но нечётко.

Я вам ясно объяснил?

Он кивнул.

Она попыталась поднять руку, чтобы прикоснуться к нему, но капельница не позволила это сделать.

Он обхватил ее пальцы своими и снова сжал их.

«Вам нужен отдых?»

«Нет-нет. Спасибо, что разбудили меня. Я был занят тем, что пугал себя до смерти. Этот человек — по имени автора — Мейкпис, как вы его назвали. Он был очень пугающим».

Савич почувствовала, как её пульс участился, и замедлился. «Да, он здесь. Успокойся на минутку, Кэтрин, хорошо?»

Она помолчала мгновение. Закрыла глаза и глубоко вздохнула. Он почувствовал, как замедлился её пульс. «Как ты себя чувствуешь?»

«Какое-то туманное, наверное, ощущение чего-то тупого и тяжёлого. Боли никакой».

Савич поднял взгляд и увидел, как в комнату вошёл доктор Сэйнт. Он моргнул, увидев, что Кэтрин не спит, держа одну руку в руке Савича.

«Ну», — сказал доктор Сент, наклонившись к Кэтрин, проверяя её глаза и изучая её лицо. Он приложил стетоскоп к её сердцу, послушал. Он медленно выпрямился. «Как долго вы не спали, мисс Голден?»

«Пять минут, что-то около того», — сказала она. «Спасибо, что позаботились обо мне. Вы же доктор Сэйнт, верно?»

«Да», — сказал он. Он ещё мгновение смотрел на неё, а затем объявил: «Вы проснулись и, кажется, всё в порядке, мисс Голден. Думаю, мне стоит провести больше времени в комнате медсестёр, чтобы сосредоточиться на краже конфет «Фиг Ньютон» из шкафчика сестры Джолиетт и не попасться. Кажется, это творит чудеса».

«Знаете, я бы, пожалуй, заказала себе «Фиг Ньютон», — сказала Кэтрин. Доктор Сэйнт тоже не возражал, и, к счастью, медсестра Джолиетт не возражала против совместного употребления. «Вам больше не нужны обе капельницы. Мы освободим вас от той, что на левом запястье. Возможно, вам будет легче жевать эти «Ньютоны». Доктор Сэйнт стоял у её кровати, вертя в руках свой портативный аппарат, и, приподняв бровь, смотрел на них обоих. «Неужели вы собираетесь сказать, что удивлены, что мисс Голден внезапно проснулась и хочет есть?»

«Полагаю, ей просто пора было вернуться к нам», — легко ответил Савич. «Думаю, мне тоже хотелось бы глоток «Фиг Ньютон»».

Доктор Сэйнт хотел было сказать Савичу, что им действительно пора уходить, чтобы его пациентка могла отдохнуть, но что-то подсказало ему, что, возможно, не стоит вмешиваться. Немного взволнованным голосом он сказал: «Я так понимаю, вы экстрасенс, мисс Голден».

Она с удовольствием жевала печенье «Фиг Ньютон» и кивнула ему. «Вот так я и познакомилась с агентом Савичем вчера вечером, на спиритическом сеансе».

«О? Вчера вечером? Я думал, тебя похитили вчера днём.

Как-"

Савич поднял руку. «Будьте довольны своим чудом, доктор Сэйнт».

Доктор Сент перевёл взгляд с одного на другого, но больше ничего не сказал. «Ладно, оставлю вас. Пожалуйста, агент Савич, если она устанет, дайте ей отдохнуть». Перед уходом он ещё раз долго смотрел на Шерлока.

Шерлок улыбнулся и отмахнулся от него.

Савич сказал: «Поверь мне, Кэтрин. Мейкпис больше никогда к тебе не приблизится».

Она пристально посмотрела на него, допила остатки своего «Фиг Ньютона» и кивнула. «Если ты готова, ещё несколько вопросов». Она кивнула, и он продолжил: «Я бы хотел, чтобы ты вернулась, Кэтрин, и рассказала мне всё, что ты помнишь. Начните с того момента, как Мейкпис вошёл в твой дом».

Он видел, как она содрогнулась, и не винил её. «Мне невыносимо думать об этом, не потому, что я была так напугана, а потому, что я была беспомощна. Я всегда ненавидела быть беспомощной.

«Он ударил меня по голове рукояткой пистолета. Когда я очнулся, я был привязан к стулу в шкафу, а его одежда валялась вокруг меня. Я понятия не имел, где нахожусь, но знал, что это тот мужчина, который пытался убить Джулию. Но я не мог понять, откуда он вообще знал, кто я. Он что, проследил за Джулией и Чейни до моего дома?»

«Нет. Как Чейни и пытался вам сказать, СМИ пару часов показывали вас в специальных репортажах по ТВ, рассказывали, что вы помогаете полиции и как ваше «видение» помогло спасти жизнь Чейни».

«Может быть, мы могли бы нанять его, чтобы он атаковал СМИ вместо меня».

Савич усмехнулся: «Что случилось?»

«Я почувствовал тебя тогда и сумел смутно представить тебя. Мы только начали разговаривать, как Мейкпис открыл дверцу шкафа и вытащил меня. Он отпустил меня в ванную, позволил съесть кусочек тоста, сказал, что он остался, и у него нет собаки. Он меня напугал. Я чувствовал, как он клокочет от разочарования и ярости. Но, знаешь, он всё время насвистывал.

«Он спросил меня, где Джулия. Я ответил, что понятия не имею, да и откуда мне знать?

И он сказал, что раз я экстрасенс, раз я помогал полиции, и у меня даже было видение Чейни Стоуна и Джулии Рэнсом, то почему бы мне не сказать ему, где они сейчас, не так ли? Он хотел получить от меня видение. И вот почему он...

взял меня в первую очередь».

Савич сказал: «Возможно, но я думаю, его главной целью было вывести тебя из игры. И он хотел использовать тебя с этой бомбой».

«Да, это логично. Ну, я же сказал ему, что не могу просто так наложить видение. Он пару раз ударил меня, а потом загнал обратно в шкаф. Он не выпускал меня до сегодняшнего утра. Я всё пытался связаться с тобой, Диллон, но ничего не вышло.

Когда сегодня утром он вытащил меня из этого ужасного шкафа, он снова попросил сказать ему, где Джулия. Я сказал ему, что видел её в её доме в Пасифик-Хайтс, где её охранял Чейни. Он, казалось, был доволен. Он ухмыльнулся, похлопал меня по лицу и ушёл, насвистывая.

«Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он не запер меня обратно в шкафу. Я снова и снова пытался освободиться, но он связал меня слишком туго. И я снова пытался дотянуться до тебя, Диллон, но тебя там не было.

«Затем прибежала полиция, и бомба взорвалась».

Савич вытащил из кармана фотографию Мейкписа. «Это тот самый человек?»

«О да, это Мейкпис».

«Он вообще ничего не сказал, прежде чем уйти от вас?»

«Нет, ничего».

«Ему звонили?»

«Да, один, но я не расслышал, что он сказал».

«Это неважно. Я знаю, что он готовился к своему важному выступлению».

«Мне жаль, что я не могу быть вам более полезен».

Примечательно, что она широко улыбнулась ему. «А потом я проснулась и увидела твоё лицо.

Спасибо, что помогли мне вернуться».

Кэтрин подняла глаза и увидела, как Шерлок улыбается ей. Она сказала: «Знаешь, я думаю, что печенье «Фиг Ньютон» — это, пожалуй, лучшее, что есть на свете».

ГЛАВА 53

Ксавье Мейкпис наблюдал, как Джонни Бут дёргается. Мужчина не переставал дёргаться; словно в нём сидела батарейка, которую невозможно выключить. Джонни сгибал и разгибал пальцы, снова и снова стучал кулаком по рулю. Он не переставал дёргаться, ругаться, стучать кулаком и ныть о том, что их точно поймают, и это всё его вина. «Ты облажался, чувак, ты всё испортил к чертям и свалил. Можешь лететь хоть на Занзибар, а у меня даже паспорта нет. Что мне делать? Я знал, что не стоило тебя слушать, не стоило слушать Занни — она вечно говорит, что ты какая-то международная икона современности — что бы это ни значило. Она, наверное, на тебя запала».

Как минимум в третий раз спокойным и успокаивающим голосом Ксавье Мейкпис повторил одни и те же слова. Он ненавидел повторяться, особенно перед тем, кого считал идиотом. «Как копы тебя поймают, Джонни? Мы ушли чистыми, ты сам мне говорил. Никто не видел тебя у дома Рэнсомов, никто не видел, как мы уезжали после того, как ты меня подобрал. Разве ты не это сказал?»

«Да, да, но это неважно. Дело в том, как я тебе говорил, там был тот старик…»

«Ты сказал, что он был старым простаком, а девочке, которая была с ним, не больше пяти лет. Ну и что?»

«Он так пристально на меня смотрел, а эта девчонка, она выглядела острой, как стилет моего отца. Говорю тебе, чувак, они оба меня видели и изучали, да, вот именно. Может, старик записал мой номерной знак. К тому же, народу было много. Кто-то другой мог меня увидеть, кого я не замечал. Мой отец говорил, что нужно следить за каждой кочкой на дороге, они всегда прячутся поблизости, чтобы подставить тебе подножку. Да, старик мог бы описать меня копам, и можешь поспорить, кто-нибудь из отдела нравов узнает меня. Копы не такие уж и тупые, как ты думаешь. Если бы на тебе не было кевлара, ты бы лежал на спине и не дышал. Они тебя чуть не прижали в этот раз, да?»

Ему нужно было поскорее заткнуть этого придурка, иначе у него голова взорвётся. может быть, Джонни был прав, может быть, старик описал его достаточно хорошо для ID Ну, в любом случае это не имело значения, не так ли?

Мейкпис с бесконечным терпением воскликнул: «Но они же этого не сделали, правда? И тебя они тоже не достанут, Джонни. Перестань волноваться». Но этот идиот был прав, они его чуть не прижали. Всадили четыре пули в его кевлар, три из четырёх смертельных выстрелов. Это разозлило его ещё больше, чем Джонни.

«Съезжай на Пасифику, Джонни, я хочу ненадолго остановиться в центре города.

Там есть хороший крабовый ресторан, вам понравится.

«Что у тебя с акцентом, чувак? Ты его вдруг поменял.

Ты начинаешь говорить, как какой-то странный британец. Эй, я не хочу ехать в Пасифику, я живу далеко от Пасифики. Мейкпис пристально посмотрел на него, и Джонни снова начал ругаться и стучать по рулю, теперь уже обзываясь, но он посмотрел на выход.

Мейкпис сказал: «Можешь взять такси домой, Джонни. С теми деньгами, что я тебе дал за это провальное дело, можешь вызвать лимузин, чтобы он отвез тебя домой. Здесь поверните направо. Я хочу съездить на пляж».

«Пляж? Ты с ума сошел, чувак? Пляж? Слушай, мне нужна премия за то, что я так переживаю за своё здоровье, мужик, я чуть не умер от нападения. Это было всего лишь ограбление, ты же сказал, практически подстава. Ты должен мне премию».

«Повернись, Джонни».

Джонни свернул на узкую дорогу, петляющую вдоль пляжа, которая петляла через невысокий пологий холм к коричневому песчаному пляжу, усеянному лесом. Справа была небольшая парковка, от которой отходили несколько пешеходных троп. «Заезжай сюда, Джонни. Хочу пообщаться с природой».

«Это что, какая-то дурацкая шутка? Ну, я же не смеюсь, правда?

Забудь о природе. Ты собираешься дать мне премию? Ты же знаешь, что я её заслужил после того, что ты вытворил.

«Да, ты прав, я, конечно, могу позволить себе взять на себя твои заботы. Поверь мне».

На небольшой парковке не было других машин. Джонни заглушил двигатель и откинулся назад, потирая лицо руками. «Эй, прости, что я так перепугался. Я не ожидал таких безумных неприятностей. В конце концов, в том районе по всему городу копы были. Как будто они нас ждали. Они же тебя ждали, правда? Откуда они знали, что ты придёшь?»

Я надеялся, что они там будут, поэтому всё было интересно. Он улыбнулся.

Он потёр руку о плечо, куда один из агентов выстрелил, чуть не задев его кевларовый жилет и попав в шею. Вот это да. Он представил себе крупного темноволосого парня и женщину с рыжими волосами, копной рыжих волос. Он выяснит, кто они. Он прикончил другого агента, Стоуна, одним точным выстрелом в сердце, одним точным выстрелом в спину – если только тот тоже не был в кевларе. Учитывая полосу везения этого парня, а это, безусловно, всё, что с ним было связано, Мейкпис представил, что он и есть тот самый.

«Я не знал, что ты собираешься взорвать этот дом, ты ни слова не сказал о том, что не собираешься взрывать никакой дом. Эй, ты только посмотри на океан. Разве он не прекрасен? Чистый, как звон колокола — никогда не понимал, почему так говорят. Как звон колокола может быть таким чистым?»

«Церковный колокол, Джонни».

"Что бы ни."

«Да, Джонни, посмотри на него», — сказал Мейкпис и вытащил кусок серебряной проволоки.

ГЛАВА 54

В среду вечером

Чейни сказал: «Нет, Джулия, ты никуда не пойдёшь, забудь. Ты в безопасности только здесь, в доме Шерлоков. Никто не знает, где ты».

«Чейни, послушай меня. Мой дом — дымящиеся руины. Я не знаю, можно ли вообще что-то спасти. Мне нужно поговорить со страховщиками, с теми, кто занимается уборкой, с пожарными, которые расследуют поджоги.

И мне нечего надеть». Она посмотрела на пару бирюзовых спортивных штанов, которые были на ней, любезно предоставленных Эвелин Шерлок. Штаны заканчивались на пять сантиметров выше лодыжек.

Чейни пришлось признать, что она выглядела немного нелепо.

Рут сказала: «Не волнуйся, Джулия. Завтра я куплю тебе одежду.

Чейни прав. Вам нужно держаться рядом.

Савич вошёл в гостиную с телефоном в руке. Он осмотрел каждого из них, а затем спросил Шерлока: «Помнишь, как маленькая Элис описывала кольцо на безымянном пальце водителя, скрывшегося с места преступления? А Так сказал, что она описывала масонское кольцо?»

«Да, а почему?»

Полиция Пасифики обнаружила его на пальце мертвого мужчины, которого задушили и оставили в маленьком темно-синем «Форде» на пляжной парковке недалеко от Пасифики. Полицейские обратили на это внимание и сразу же позвонили Фрэнку. Детектив сказал Фрэнку, что «Форд» был полностью перегружен — вероятно, это была машина, на которой скрылись преступники.

«Кто этот парень?» — спросил Дикс. — «Кто он был?» Он слегка почесал кожу вокруг швов на руке.

Они опознали его как Джонни Бута, а не добропорядочного гражданина, как можно было бы ожидать. Ему предъявили два обвинения в тяжком преступлении: вооружённом ограблении и сутенерстве, и он отсидел в общей сложности девять лет в Сан-Квентине. Однажды его осудили за убийство продавца винного магазина, но он отбыл наказание. Полиция решила, что он покинул Калифорнию из-за закона о трёх нарушениях.

Шерлок сказал: «Мейкпис не любит, когда что-то остается незавершенным, не так ли?»

«Может, он просто скупой», — сказала Рут. «Не хотел платить парню гонорар».

У Чейни зазвонил мобильный телефон. Он кивнул и вышел из гостиной.

Вернувшись, он выглядел потрясённым. Он сказал: «Мейкпис оказался занят больше, чем мы думали. Это снова был Фрэнк. Он только что узнал из полиции Атертона, что Солдан мёртв. Его нашли лежащим на шёлковых подушках в его экзотической комнате, в красном шёлковом халате, с глубокой раной на горле, где его задушили. Фрэнк сказал, что он курил кальян и…

Читая «Простаков за границей» Марка Твена . Судмедэксперт сказал, что он был мёртв всего около часа. Ансилла, его помощница, нашла его, вернувшись домой со встречи анонимных алкоголиков.

«Похоже, убийца проскользнул к нему сзади, накинул проволоку ему на шею, и всё. Поскольку он курил весь вечер, по словам Ансильи, подкрасться к нему не составило особого труда.

«Но как только Мейкпис накинул проволоку себе на шею, Солдан начал бороться.

Судмедэксперт утверждает, что, похоже, под ногтями Солдана есть частички кожи, вероятно, оставшиеся от Мейкписа.

Рут сказала: «В Мейкписе, должно быть, жуткий бардак — пулевые ранения, поцарапанное лицо от взрыва столба, и ногти Мейссена — а этот парень все еще идет».

Джулия сказала: «У него сильная потребность».

Шерлок сказал: «Интересно, почему он не вымыл руки Солдана после того, как убил его. Он профессионал, а профессионалы не оставляют таких веских улик».

Дикс поднял голову. «Кому какое дело? Мейкпису точно всё равно. У нас всё ещё нет ни его, ни Паллака». Он встал, подошёл к окнам и бросил через плечо: «У нас нет ничего – ни улик, ни свидетелей, ни одного дневника доктора Рэнсома, который, как мы все надеялись, даст нам причины и мотивы…» Он снова повернулся к окнам. «Это должен быть Паллак, вы все это знаете».

«Да, согласна», — сказала Рут. «Интересно, почему он поручил Мейкпису убить Мейссена».

Савич сказал: «По какой-то причине Мейсен представлял для него опасность. Не забывайте, и Рэнсом, и Мейсен были его личными медиумами. Он в центре всего этого, Дикс прав. Мы добьёмся своего, Дикс, потерпи». Но Савич видел, что его слова не находят отклика.

«Эй», — сказала Рут, — «может быть, это Мейсен нанял Мейкписа, чтобы убить Августа Рэнсома».

Чейни сказал: «Только если бы ему нужны были его клиенты. Звучит безумно, но мы тут говорим о ерунде, так что кто знает?»

Повисла напряженная тишина, поскольку никто не знал, что делать дальше, как вдруг Савич встал и объявил, что они с Шерлоком отправляются в Нью-Йорк ночным рейсом.

Они доехали до Сан-Франциско менее чем за двадцать минут и прибыли к воротам за пять минут до вылета.

ГЛАВА 55

АТТИКА, НЬЮ-ЙОРК

Четверг

Большой Сонни Молдаво из Нью-Йоркского полевого офиса встретил Савича и Шерлока у выхода на посадку в аэропорту имени Кеннеди и проводил их к черному вертолету ФБР «Белл», ожидавшему, чтобы доставить их в Аттику. «Бобби — ваш пилот, чертовски крутой парень. Он был пилотом вертолета во время «Бури в пустыне», вызывал Республиканскую гвардию, когда ему было скучно, но, эй, не волнуйтесь, он вас туда доставит». Когда Большой Сонни оставил их в руках этого дикаря, Бобби выплюнул добрых шесть футов, потянулся и лениво улыбнулся. «Вы, ребята, должно быть, очень важные персоны, раз удостоились такого шикарного обращения. Ладно, Аттика находится между Рочестером и Буффало — это не займет много времени. Забирайтесь на борт и пристегнитесь». В следующую минуту они взлетели и вскоре смотрели вниз на прекрасный ясный день над нижним Манхэттеном.

Шерлок сделал глоток воды и протянул бутылку Савичу. Тот сделал большой глоток и вытер рот тыльной стороной ладони.

Она посмотрела вниз. Они уже пролетели над Манхэттеном и его пригородами. Теперь они летели над равнинами, изрезанными сосновыми и дубовыми лесами. Изредка встречались небольшие городки. Она указала на красный амбар, сверкающий в утреннем солнце.

Савич кивнул. «Вся эта история… даже зная, что это Паллак, мы никак не сможем уговорить судью выдать нам ордер на обыск его пентхауса или офиса».

Она побарабанила кончиками пальцев по ноге. «Знаю, но ты не забывай, что мы прибыли в Сан-Франциско всего два дня назад — это просто потрясающе, учитывая всё, что произошло. Зачем нам сейчас идти к Кортни Джеймсу, Диллон?»

«Как-то утром я попросил Макса разыскать его. Он был соседом Паллаков, поэтому знал их всех, Томаса Паллака и его родителей. Много лет.

И я понял, что он, должно быть, знает Томаса Паллака лучше, чем кто-либо другой из ныне живущих.

Если кто-то и может заполнить пробелы, то, я думаю, это Джеймс.

«А потом мы столкнулись со всеми этими волнениями из-за Мейкписа, и мне пришлось отодвинуть его на второй план.

«Но дело в том, что, хотя мы занимаемся этим всего два дня, я волнуюсь за Дикса. Он так расстроен, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из кожи. Я надеюсь, Шерлок, — и он поднял её руку, чтобы поцеловать пальцы, — что раз уж мы застряли на месте в Сан-Франциско, возможно, только возможно, Кортни Джеймс скажет что-то, что поможет преодолеть это препятствие».

«Что он может нам рассказать? Все его знания, его воспоминания о Паллаках — тридцатилетней давности».

Савич вздохнул: «Знаю, знаю».

«Но вы полны надежд».

Он поцеловал её и сказал ей в губы: «Да, я надеюсь. Посмотрим».

Шерлок тоже на это надеялась, хотя и не представляла, что Кортни Джеймс могла бы им рассказать такого, что могло бы быть полезным. Она зевнула. Хотя они оба хорошо спали в самолётах, последние несколько дней вымотали их обоих. Это должно было скоро закончиться, подумала она, просто должно было. Она откинула голову назад, закрыла глаза, в голове отдавался грохот лопастей вертолёта, и представила, как они втроём играют на пляже в Арубе.

Час спустя Бобби высадил их на шершавом асфальтовом вертолётном поле Томлинсон-Филд, небольшого аэропорта за пределами Аттики, и помахал неприметному бежевому «Форду-Эскорту», припаркованному у края взлётной полосы. Он резко отдал им честь и лениво улыбнулся, сказал, что рад, что никто из них не был таким уж болтуном, и тут же добавил: «Эй, может, на обратном пути нам удастся ещё развлечься».

«Не могу дождаться», — сказал Савич. «Я просто подумал, что поездка была такой же гладкой, как на беговой дорожке».

Шерлок сказал: «Да, мне особенно понравилось, как мой живот подпрыгнул до ушей, когда ты сделал вираж на полпути, чтобы посадить нас».

Бобби улыбнулся. «Мне придётся что-то с этим сделать, правда? Не хочу, чтобы вы, две большие шишки, скучали по дороге обратно в этот большой и зловещий город».

Солнце скрылось за темнеющими облаками тридцать минут назад и всё ещё не показывалось в западной части Нью-Йорка. Ветер изредка налетал порывами, взбивая пыль с придорожной земли. Деревья, как они видели, красиво зеленели после весенних дождей. Земля была ровной, на пастбищах паслось множество коров, а на Александр-роуд было мало машин. Савич проехал мимо мотеля «Аттикан», думая, что ему захочется зайти, задернуть шторы в номере и переночевать с Шерлоком до понедельника. Движение на восток по ночным дорогам лишало сил.

Двое охранников и администратор проводили их в больницу – обычное трёхэтажное здание из красного кирпича, как и большинство других зданий в этом огромном исправительном учреждении. Там они встретили начальника тюрьмы Дэниела Рафферти, который поправил свои толстые очки, чтобы внимательно проверить их документы, хотя их уже дважды проверяли, и пожал им руки. «У Кортни ночью были проблемы с дыханием, поэтому мы привезли его сюда, чтобы осмотреть. У него уже много лет проблемы с сердцем, но ничего опасного для жизни не было. Тем не менее, мы предпочитаем соблюдать осторожность. Он на третьем этаже. Сюда».

Шерлок прошептал ей вслед, когда надзиратель был уже на приличном расстоянии от них: «Нас встречает сам надзиратель, который обращается к нашему

Массовый убийца, как Кортни? Похоже, о нём так хорошо заботятся, что он, возможно, оплатит новое здание, если его когда-нибудь освободят условно-досрочно.

Начальник тюрьмы Рафферти рассмеялся, повернулся и ухмыльнулся ей. «Акустика в больнице поистине феноменальная. Ты, конечно, права. Кортни Джеймс — одиночка. Ты считаешь его настоящим массовым убийцей?» Начальник тюрьмы пожал плечами. «Он здесь на всю жизнь, так что какая разница? Честно говоря, мне этот старик нравится. Я ни разу не видел, чтобы он совершал какие-то случайные убийства только потому, что ему подсказывал какой-то странный голос. Иди сюда».

Савич и Шерлок последовали за начальником тюрьмы через две группы защищенных дверей, за обеими наблюдали охранники, чьи устрашающие взгляды исчезали, когда Шерлок кивал и улыбался им.

Начальник тюрьмы Рафферти столкнулся с врачом, выходившим из комнаты Кортни Джеймса. По его словам, она была отдельной, потому что никто из заключённых не хотел тесниться на его территории. «Здесь врач скажет вам, что даже самые подлые головорезы, самые отъявленные психопаты уступают ему дорогу. Они уступают ему в очереди за едой, идут с ним медленно и бережно во время прогулок, чтобы он не был один. У него есть деньги, чтобы достать им практически всё, что они пожелают, легально или нет – сигареты, конфеты, компакт-диски и тому подобное, – но он также относится к ним с уважением. Он даже дарит мне на Рождество довольно вкусный фруктовый кекс, который пекут монахи где-то в Орегоне, и заказывает ящик печенья Krispy Kremes для заключённых и охранников».

Доктор Берджесс, сгорбленный и помятый, посмотрел на агентов старческими, усталыми глазами, затем повернулся к начальнику тюрьмы Рафферти. «Ему тоже каждое Рождество присылают фруктовый пирог. Кортни чувствует себя хорошо. Я отключил его от кислорода. Кажется, он вчера вечером переусердствовал с большой игрой в покер и просто выбился из сил». Шерлок поднял бровь.

Надзиратель Рафферти рассмеялся. «У всех есть колода карт. Они разработали сложный код, которым стучат по стенам камер, чтобы общаться — колл, повышение, пас. Очевидно, Чернозубый Мозес выигрывал по-крупному, особенно у Кортни, и не хотел останавливаться. Кортни не хотел его разочаровывать, поэтому он продолжал бить, пока не свалился. Перепугал всех заключенных, особенно Черного Мозеса больше всех. И охранников, само собой». Его губы слегка дернулись. «Ага, им нравится этот старик и эти шоколадные криспи-кремы, глазированные, еще теплые на ощупь и почти такие же свежие».

Они вошли в небольшую палату с белыми стенами, где стояли три больничные койки, две из которых пустовали. В углу стоял один практичный стул, а из окна открывался вид на один из дворов. Они последовали за начальником тюрьмы Рафферти к кровати.

Они видели фотографии Кортни Джеймса с момента его ареста в 1977 году до признания его виновным присяжными в 1979 году. Но прошло почти тридцать лет. Ни одна из фотографий не напоминала старика, которого они видели сейчас.

«Кортни?»

Яркие голубые глаза сначала посмотрели на надзирателя, затем на Шерлока и Савича. Он ухмыльнулся. «Что это? Ты привёл мне такую красивую девушку? Ах, посмотрите на эти прекрасные голубые глаза, почти как мои. Хм, может, я ей в дедушки сошлюсь?»

«Я так не думаю, Кортни».

«Тогда я ухожу, Смотритель?»

«Нет, ты — сплошная ловушка. Она не просто красивая девушка, она — агент ФБР.

Её зовут Шерлок. Это агент Савич. Они здесь, чтобы поговорить с вами. Вы готовы?

«Конечно, я поговорю с этой красоткой. Я не видел красоток тридцать лет, и таких красивых волос я не видел за всю свою жизнь. Моя мама красила волосы в рыжий цвет, но это было заметно, понимаете? Но ваши волосы, агент Шерлок… вы же замужем, милая?»

Шерлок наклонился к его худому лицу с острыми скулами и бледной, удивительно гладкой кожей. «Больной старик», – подумала она. Интересно, как это затуманивает реальность содеянного. «Вы должны быть осторожны, мистер Джеймс.

Агент Савич — мой муж».

Кортни Джеймс сказал: «Нет, он не может мне завидовать, я просто старик, который скоро умрёт. Может, мне стоит попытаться выглядеть жалко — вставить кислородные зажимы обратно в нос. Здоровенный парень, правда? Похоже, он ест гвозди на завтрак».

«Это не я», — сказал Савич. «Я ем Cheerios вместе со своим маленьким сынишкой».

«Ну разве это не удар?» Его умные старые глаза перебегали с одного на другого и обратно. «Хочешь поговорить со мной? О чём? Ты возобновляешь дело? Ты хочешь вытащить меня отсюда?»

«Это было бы хорошо, — сказал Савич, — но я не думаю, что это произойдет».

«Ну, агент, дело в том, что я не могу сказать вам, где захоронены эти тела, потому что я не убивал тех, кого они считали виновным. Я убил Паллаков, это правда, и, видит Бог, мне жаль, что меня поймали. Они это заслужили. Они были парой мерзавцев, особенно она. Она была хуже, чем её муж и сын». Он глубоко вздохнул. «Можно потрогать ваши волосы, агент Шерлок? Имя у вас, конечно, аховое».

«Спасибо, мистер Джеймс». Шерлок не отстранился от старика, когда тот поднял свою тонкую, с прожилками крови, руку, чтобы погладить ее густые волосы.

Начальник тюрьмы Рафферти переминался с ноги на ногу, несомненно, недоумевая, почему они так шутят, но он молчал, и Савич это ценил.

Савич сказал: «Ладно, мистер Джеймс, вы уже достаточно пофлиртовали с моей женой. А теперь отступите, иначе мне придётся вас ударить».

Старик снова широко улыбнулся, показав белые зубы, похожие на

свой собственный. «Тебе повезло», — сказал он. «Итак, ты здесь, чтобы задавать мне вопросы. Очевидно, что-то случилось. Что случилось?»

Савич сказал: «Я хочу, чтобы вы рассказали нам все, что вы помните о Паллаках.

Родители и их сын Томас. Вы сказали, что миссис Паллак была хуже всех, хуже своего сына и мужа. Объясните, что вы имеете в виду.

Кортни Джеймс посмотрела на пустую белую стену. «Это было давно, но, знаете, некоторые вещи, как фотографии, остаются в памяти навсегда. Я до сих пор помню выражение её лица, когда я ударила её ножом в первый раз.

Ладно, вернёмся к делу. Маргарет Паллак была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел, и она это знала. Ей было почти шестьдесят, Паллак — шестьдесят пять, когда я их убил, но знаете что? Она всё ещё была красавицей, высокой и стройной — поддерживала форму, имела собственный спортзал в доме и занималась спортом каждый день.

— и у неё были прекрасные тёмные волосы, обрамлявшие её подбородок. Незнакомец подумал бы, что ей не больше сорока. И знала ли она об этом когда-нибудь и пользовалась ли этим».

«Зачем вам убивать женщину, которой вы так явно восхищались?»

«Ну, красотка, раз уж ты спрашиваешь, дело в том, что она со мной переспала. Я так и не признался в этом копам, этим похотливым засранцам, никогда им ничего не говорил, ведь они уже решили, что я демон-психопат, что я изуродовал всё живое. Но теперь, когда ты знаешь, мне всё равно. По правде говоря, у меня было море поводов, целый грузовик.

Думаю, вся эта чушь с серийным убийцей — дело рук Томаса. Томас Паллак был отпрыском его старой породы, старой породы его мамы, всегда привязанной к маминому поводку, Томасом. Помню, прокурор всё пытался вставить упоминания о «других преступлениях» и «других людях» и тому подобном, но у них не было никаких доказательств.

«Да, держу пари, это был Томас. Этот заносчивый маленький ублюдок всегда меня ненавидел.

Я видел, как он смотрел на мать, потом на меня, и он выглядел злобным, словно знал. Знаете что? Он выглядел ревнивым. Я всегда думал, не попытался бы он подставить меня в убийстве своих родителей, даже если бы я этого не делал. Но дело в том, что его родители, они действительно напросились, как я и говорил, действительно напросились». Он на какое-то время замолчал, просто тупо смотрел на белую стену перед собой.

Наконец Савич сказал: «Мистер Джеймс, вы говорите с нами очень свободно, и мы это ценим».

«А почему бы и нет, агент Савич? Мне почти восемьдесят. Сколько ещё я смогу продержаться в прекрасном загородном доме начальника тюрьмы? Как я уже говорил, я годами убеждал всех, что я серийный убийца, что я слышу голоса дьявола и тому подобную чушь. Помню, мне приходилось отрицать это даже перед здешними психиатрами, но никто не хотел меня слушать.

«Итак, вот два федеральных агента, которые наконец готовы услышать то, что

Это действительно произошло. Ты прав, не так ли?

«Да, мистер Джеймс, мы проделали долгий путь, чтобы выяснить, что произошло на самом деле».

«Ах, ты такая хорошенькая девочка. Мне жаль, что ты всё это слышишь, хотя вся кровь уже высохла, но это неприятно…»

«Я довольно жёсткий, мистер Джеймс. Это моя работа».

Он посмотрел на нее своими яркими голубыми глазами, умными глазами, оценивая ее.

Затем он одарил ее милой улыбкой, и Шерлоку пришлось напомнить себе, что он убийца.

Он сказал: «Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать».

«Хорошо», — сказал Савич. «Пожалуйста, включите и меня, мистер Джеймс. Можно записать?»

Старик медленно кивнул. Он сказал: «Её звали Маргарет. Я называл её Мэгги Мэй. Помню, я пел «Мэгги Мэй», когда мы лежали в постели. Это было до того, как я её убил».

ГЛАВА 56

Почему? — спросил Шерлок, когда он снова замолчал. — Потому что она была старше, наверное, как Мэгги Мэй в той старой песне Рода Стюарта. Я был её молодым человеком, хотя уже был тогда немолод, на десять лет старше её сына-неудачника. Да, я спал с ней, понимаешь, и никто об этом толком не знал. Я хранил нашу тайну, позволял ей сохранять свою репутацию даже после смерти.

Савич спросил: «Ты никогда не рассказывал ее сыну Томасу?»

«Да, но только позже. Он подозревал, но не знал наверняка».

«Ты сказал, что, по-твоему, Томас ревновал тебя».

«О да, думаю, Томас испытывал к своей маме то, что сыну чувствовать не положено. Думаю, он вполне мог бы спокойно устроиться среди всех этих извращенцев на чьём-нибудь диване. Чего он тогда не понимал, а может, и до сих пор не понимает, так это какой коварной стервой была его драгоценная мать».

«Что ты имеешь в виду?» — спросил Шерлок. «Что случилось?» Он снова мило улыбнулся ей. «Проспав со мной, наверное, три месяца, она как-то днём рассказала мне, что я прокрался к ней домой и застал её на кухне — муж играл в гольф, — что сын сказал ей, что я трахаю мальчиков за деньги и всё такое. Она сказала, что Томас сказал ей, что я к нему приставал. То, что она мне сказала, было некрасиво, и она не замолчала. Потом её муж вошёл через заднюю дверь на кухню, и она выглядела так, будто проглотила язык. Ясно как день, как я встал и улыбнулся ему, не той милой улыбкой, которую я дарю вам, агент Шерлок, а настоящей злобной улыбкой. Я прямо сказал ему, что сплю с его слащавой женой, потому что он старый и костлявый, но, эй, она была сексуальной и горячей, и довольно хорошей в постели, пусть она и была позолоченной стервой.

«Старик бросил в меня клюшки для гольфа, представляешь? Приземлился на шесть футов не долетев, конечно же, потому что он был таким проклятым слабаком. Я посмеялся над ним, а он в ярости набросился на меня. Я помню, как она кричала. Я схватил один из тех причудливых ножей, которые она использовала, и вонзил ему в шею. Вся эта кровь». Он на мгновение замолчал, и они увидели вспышку удовольствия. «Кровь повсюду, и она не переставала кричать, поэтому я воткнул нож ей в грудь. Знаешь, она только издала этот тихий писк, и все? Потом я нанес ей целую кучу ударов. Не помню сколько, я просто продолжал бить, туда-сюда, туда-сюда.

«Они были мертвы, лежали на полу огромной кухни, залитые кровью, покрывающей белый кафель. Это был настоящий кошмар, скажу я вам.

«Вокруг никого не было. Было воскресенье, понимаете, и у наёмных работников был выходной. Я стоял там, смотрел на них сверху вниз и думал, что же мне делать. Я не глупый, поэтому я хорошенько прибрался, взял нож,

И ушёл. Поскольку дом Паллаков находился всего в двух домах от моего, я мог пройти через задний двор и остаться никем не замеченным.

«Я думал, что довольно долго буду дома и на свободе, но я знал, что Томас за мной следит, как будто знал, что я это сделал, но ничего не смог доказать. Надо отдать ему должное: Томас пришёл за мной со всеми деньгами, которые у него были. Он нанял полдюжины детективов. Ему нужна была только я, хотя он и делал вид, что проверяет всех соседей. Кажется, они прослушивали мои телефоны, разговаривали со всеми моими родственниками, даже получили доступ к отчётам по моей кредитной карте.

«Однажды я пришёл домой пораньше и обнаружил полицию в подвале. Я понял, что у меня серьёзные проблемы. Томас, должно быть, помог им получить ордер на обыск. Мой адвокат рассказал мне, что полиция нашла в подвале средневековые орудия пыток со следами засохшей крови».

Савич кивнул.

Старик покачал головой. «Но это были не мои вещи, а моего отца. Он был настоящим фанатом истории, обожал эти старые вещи, всё, чем пользовались инквизиторы, было ему необходимо. Все знали о его камере пыток, как он любил её называть.

— он был чудаком. Крови не было, пока Томас не раздобыл её и не размазал по оборудованию моего отца. Мой старик был безвреден.

«Они нашли нож за батареей», — сказал Шерлок.

«Ха! Я бы не был таким уж дураком. Это был ещё один нож. Томас, должно быть, достал кровь той же группы, что и у его родителей, и натёр ею нож — тогда ДНК ещё не было, так что всё было просто. А потом он подбросил её, чтобы копы нашли».

«Что вы сделали с ножом, которым воспользовались?»

«Я уронил его в реку Лански в пяти милях от дома. Но что я мог сделать? Ничего, вот что.

«Для меня всё равно всё было кончено, и я это знал. Как можно бороться с тем, что тебя подставили за серию убийств, которые никто не совершал?»

Шерлок спросил: «Когда ты рассказал Томасу Паллаку, что спал с его матерью?»

Старик рассмеялся. «Когда меня выводили из зала суда под конвоем двух охранников сразу после оглашения обвинительного приговора, старый Томас рванулся вперёд и бросился мне прямо в лицо. Он выглядел диким от торжества, и я знал, что он хочет позлорадствовать, поэтому я прошептал ему это прямо в лицо, а затем спел «Мэгги Мэй» и облизнулся. Он прыгнул на меня, но охранники оттащили его. Я помню это так отчётливо, что слышал, как тяжело дышит Томас, когда я смеялся над ним, пока охранники вытаскивали меня оттуда.

«Но эй, у меня здесь много друзей, и мир в безопасности от меня.

Я чувствую усталость. Хочу поспать, чтобы позже вернуться к покеру с Мозесом. Он отличный игрок, этот старина Мозес, просто немного хромает в стратегии. Он ни черта не умеет блефовать.

Савич сказал: «Мистер Джеймс, мы ценим, что вы рассказали нам о том, что произошло, но настоящая причина, по которой мы пришли к вам…» Он увидел, как опустились веки старика, и быстро добавил резким и жёстким голосом: «Знаете ли вы, что Томас Паллак наконец женился? Почти три года назад».

Кортни широко раскрыл глаза. Он выглядел удивлённым. «Разве это не что-то? Нет, я не знал. Здесь мало новостей. Я удивлён, признаюсь. Это всегда была его мама, всегда. Я думал, он сойдет в могилу, оплакивая её, и будет видеть о ней мокрые сны».

Теперь, когда они снова смогли его сосредоточить, пришло время отступать.

Шерлок спросил: «Знаете ли вы, что Томас Паллак утверждает, будто общался через медиума со своими умершими родителями каждую среду и субботу вскоре после того, как вы убили их много лет назад?»

Это его оживило. «Экстрасенс? Нет, ты меня разыгрываешь. Он нашёл кого-то — медиума, да? — который разговаривает с мёртвыми? Интересно, правда? Он совсем спятил, что ли?»

Савич сказал: «Какие бы чувства Томас ни испытывал к матери, похоже, он действительно любил обоих родителей. Он утверждает, что они дают ему советы, заботятся о его делах и всегда рядом».

Старик фыркнул. «Мертвецы рядом с ним. Ну и что не так с этой фотографией? Ну, его отца рядом не было. Никогда. И Томасу было глубоко наплевать, что думал или чувствовал его отец. Как я уже говорил, он любил свою маму — слишком сильно.

«И что, он женился? Наконец-то нашёл ей замену.

Представь себе. Интересно, что думает об этом гнилая, червивая старушка Мэгги Мэй?

Заменить ее?

«Интересно, как выглядит жена Томаса?»

«Одну минуту, мистер Джонс». В этот момент Савич почувствовал прилив адреналина.

Он видел, как дрожат руки Шерлока, и знал, что она тоже это чувствует. Он открыл портфель и протянул старику цветную фотографию – не Шарлотты, а Кристи. Но это не имело значения. Он смотрел на фотографию вместе с Кортни Джеймс.

Кортни поднял голову и посмотрел на Савича. «Что это, чёрт возьми, такое, агент?»

«Фотография новой жены Томаса, как я вам и говорил».

«Нет, нет, ну же, я не такой уж старый. Я так хорошо помню развевающиеся тёмные волосы Мэгги, эти яркие сине-зелёные глаза. И её белую кожу, такую нежную…» Кортни Джеймс замолчала и просто смотрела и смотрела на фотографию.

Наконец, он произнёс растерянным голосом: «Боже мой, это же Мэгги Мэй, только гораздо моложе. И одежда, и причёска не могут быть такими. Вы хотите сказать, что это жена Томаса, агент Савич?»

«Это действительно так, мистер Джеймс», — сказал Савич.

«Я вообще этого не понимаю».

«Мы сообщим вам, когда всё разберёмся», — сказал Савич. «Обещаю. Вы нам очень помогли. Спасибо».

«Ты собираешься прижать этого мерзавца Томаса за что-нибудь?»

Савич лишь улыбнулся и пожал старику руку. Шерлок сжал его худое предплечье, позволил ему ещё раз коснуться своих волос, взял Савича под руку и повернулся, чтобы выйти из палаты. Они услышали, как Кортни Джеймс сказала начальнику больницы Рафферти: «Я никогда раньше не верила в реинкарнацию. Что ты думаешь?»

Начальник тюрьмы сказал: «Не знаю, Кортни. Я как-то об этом не думал. Что ты думаешь?»

«Я просто больше не знаю. Я скажу вам, Смотритель, на этой фотографии была Мэгги Мэй, и как такое возможно?

«И вся эта паранормальная чушь о том, что Томас разговаривал со своими умершими родителями.

Меня это просто пугает».

«Меня это тоже волнует, Кортни».

Старик на мгновение закрыл глаза. «Мне бы сейчас очень хотелось глазированного печенья Krispy Kreme».

ГЛАВА 57

САН-ФРАНЦИСКО

в четверг вечером

Здание Паллаков располагалось за прекрасно подстриженными деревьями и кустами в небольшом тупике недалеко от Ливенворт-стрит на Рашен-Хилл.

В пентхаусе было темно, как и в двух квартирах этажом ниже. В здании, построенном более ста лет назад, по этому адресу находилось одиннадцать квартир.

Дикс видел только два света: один на третьем этаже и один на четвёртом. Остальные окна были тёмными. Жильцы либо отсутствовали, либо спали. Что касается Паллаков, то они были на политическом благотворительном мероприятии в отеле Hyatt Embarcadero, которое, как ожидалось, должно было затянуться допоздна.

Он наконец нашёл парковочное место на Честнат-стрит, в двух кварталах отсюда, и слишком близко к пожарному гидранту. Но он надеялся, что полиция не будет выписывать штрафы так поздно в четверг вечером. Дикс посмотрел на часы — было почти одиннадцать. Времени у него должно было быть предостаточно. Он доехал сюда всего за семь минут после того, как тихо вышел из дома Шерлоков.

Он запер «Шевроле Блейзер» судьи Шерлока и направился обратно к дому Паллаков, стараясь держаться в тени. Он был напряжён, нервы на пределе. Он был копом, он верил в закон, и всё же собирался вломиться в пентхаус Паллаков. И при этом нёс с собой пистолет. Несмотря на то, что он был шерифом, он понимал, что это может посадить его на десять лет. Но он уже раз десять спорил сам с собой, прежде чем нашёл это жалкое место для парковки. Он на мгновение остановился, чтобы успокоиться. Он принял решение, и теперь пора было действовать. Он молил Бога, чтобы Рут не догадалась, что он задумал, и не пришла за ним, потравив Чейни и Джулию, или даже Савича и Шерлока. К полуночи его отсюда не будет, а если что-то и случится, он оставит электронное письмо на мобильный телефон Рут, чтобы предупредить ее в полночь — на случай, если ему понадобится, чтобы она вызволила его из тюрьмы.

Давно пора было положить этому конец. Если бы он действовал раньше, возможно, Солдан Мейсен был бы жив. Он был поражен тем, что Савич передал Кортни Джеймсу: Кристи и Шарлотта Паллак были копией Маргарет Паллак. Безумие этого скручивало его, это было простое безумие судьбы, которая привела Кристи в поле зрения Паллака.

Несмотря на открытие Савича и Шерлока, Дикс всё ещё понимал, что ордера на обыск недостаточно, и знал, что Паллак может в любой момент уничтожить всё, что может его уличить. Он избежит наказания за убийство Кристи, а Дикс никогда…

Узнать, что с ней случилось. Его план был лучшим. Единственным выходом.

Если бы только Рут ничего не заподозрила. Он сказал ей, что хочет прогуляться, прочистить голову, подумать о том, что скажет Рэйфу и Робу. Когда она предложила пойти с ним, он ответил, что хочет побыть один, и она, одарив его долгим взглядом, кивнула, присоединившись к обсуждению с Джулией и Чейни дневников Августа Рэнсома. Неужели они сгорели при пожаре в доме Джулии? Может быть, он найдёт эти проклятые дневники в квартире Паллака.

Но больше всего ему хотелось найти браслет Кристи. Тогда он бы всё понял. Конечно, Паллак мог от него избавиться. Дикс не мог вынести мысли о том, что он будет делать, если не найдёт чего-нибудь надёжного, чтобы прижать этого ублюдка.

Дикс обошел здание сзади. Он позаботился надеть тёмную одежду, чёрные ботинки и тёмную шапочку, даже зачернил лицо, чтобы слиться с тенями. Рука почти не болела. Он пошевелил ею, сжав кулак. Он справится.

Он быстро нашел систему сигнализации, понял, что она первоклассная, как и ожидал, и отключил ее.

У него не возникло никаких проблем с замком на задней служебной двери здания. Он бесшумно выскользнул из кладовой и приёмной в небольшой элегантный вестибюль с почтовыми ящиками и пальмами. Он поднялся по лестнице, а не на лифте, на верхний этаж. Всего шесть секунд на замке, и он осторожно открыл входную дверь Паллака. Он шагнул в вестибюль, и чудовищность того, что он сделал, снова поразила его. Нет, больше никаких сомнений, никаких вопросов. Пора действовать. Он взломал и теперь вошёл. Дикс тут же подошёл к окнам, опустил жалюзи и задернул шторы. Только тогда он включил фонарик.

Пентхаус занимал весь шестой этаж и занимал площадь не менее четырёх тысяч квадратных футов, располагаясь на двух уровнях. Дикс начал со второго этажа. Он нашёл главную спальню и сразу же направился к шкатулке Шарлотты Паллак – старинному французскому ларцу, в котором могли бы поместиться все драгоценности короны Лихтенштейна.

Он тщательно перерыл множество мешочков и коробок. Много дорогих вещей, но не то, что он искал.

Либо Шарлотта сегодня вечером носила браслет, либо, раз Дикс её с ним пригвоздил, Томас Паллак больше не выпускал её из дома с браслетом на запястье. Возможно, Паллак его уничтожил. Или, может быть, браслет лежал в сейфе.

Дикс методично обыскал большую спальню с её экстравагантной обстановкой, в абсолютной темноте, если не считать фонарика, и за тяжёлыми шторами скрывались невероятные виды. Он не нашёл сейфа, даже сняв со стен все шесть современных картин, тщательно обыскав большую гардеробную и даже простучив стены за рубашками Паллака. Он отодвинул шторы, прежде чем выйти из спальни, и оглянулся. Спальня выглядела точно так же, как и до его прихода.

Он не стал обыскивать оставшиеся комнаты на втором этаже, а сразу спустился в кабинет Паллака. Даже днём он, вероятно, выглядел мрачным и тёмным с бордовой кожаной мебелью и книжными полками от пола до потолка, занимавшими три стены. Это была его последняя надежда, пожалуй, единственная. Дикс зашёл за большой стол красного дерева, от которого слабо пахло дорогими сигарами, и попробовал открыть верхний ящик. Тот был заперт. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы открыть его.

Дикс обрадовался, увидев, что замок был главным, и все остальные ящики стола открывались вместе с ним. Он тщательно обыскал все ящики. Он надеялся найти банковские выписки, чековую книжку, любые записи, которые могли бы связать Паллака с Мейкписом, Дэвидом Колдикоттом или Кристи, но там были только счета, сложенные стопками, газетные вырезки о Паллаке и его сборе средств, переписка с разными влиятельными лицами и обычная мелочёвка в ящиках стола. Он про себя помолился и включил компьютер Паллака.

Он был запаролен, как он и ожидал, поэтому составил список подходящих слов и цифр. Он ввёл каждое слово, попробовал варианты и дополнения, но ни одно из них не сработало. Он просто не был достаточно хорош, чтобы взломать его. Он мог бы использовать для этого Савича.

Он нашёл сейф за оригинальным линейным рисунком Пикассо, изображавшим странные фигуры, не похожие ни на одного человека, которого он когда-либо видел. Сейф был с замком, и открыть его без комбинации или паяльной лампы было невозможно. Он вернулся к столу Паллака, опустился на колени и выдвинул каждый ящик, осматривая дно. Ни под одним из них комбинации не оказалось. Затем он поднял клавиатуру, и там, под буквами «g» и «h», оказалась приклеенная полоска из трёх двойных цифр. Впервые с тех пор, как он покинул дом Шерлоков, Дикс улыбнулся.

Через мгновение он потянул за ручку сейфа. Он был примерно наполовину полон…

В основном бумаги, перевязанные резинками, большая папка-гармошка, стопка стодолларовых купюр, всего, наверное, тысяч на пять, а под ними несколько бархатных мешочков. Сердцебиение участилось, когда он развязал завязки темно-бордового бархатного мешочка и перевернул его. Великолепное бриллиантовое колье и серьги заполнили его ладонь. Он открыл темно-синий бархатный мешочек – снова бриллианты, изумруд размером с ноготь большого пальца и полдюжины россыпей кроваво-красных рубинов, карат по десять каждый. Больше ничего. Никакого браслета. Он убрал драгоценности обратно в мешочки и аккуратно заменил их стопкой стодолларовых купюр. Он вытащил стопку бумаг, запоминая, как они были разложены, и методично просмотрел их.

Завещание Паллака, завещание Шарлотты, полдюжины договоров о партнерстве, права собственности на дома, разбросанные по всему миру, документы на французском и греческом языках, страховые полисы, деловые контракты, которые у него не было времени внимательно прочитать, но это не имело для него непосредственного значения.

Он вытащил толстую папку-гармошку, развязал резинку. Внутри лежали блокноты, штук двенадцать.

Что это было?

На них лежала фотография. Дикс достал цветную фотографию размером пять на семь, где Дэвид Колдикотт стоял рядом… и замер. Кристи? Шарлотта? Он не мог объяснить, но в глубине души знал, что смотрит на Кристи, а не на Шарлотту Паллак. Дэвид Колдикотт сказал, что знал Кристи, что она восхищалась его игрой, что она подходила и разговаривала с ним. Но они явно знали друг друга лучше. Он разглядел знакомую архитектуру зданий Станислауса на заднем плане. Была осень, красные, золотые и коричневые листья густо перемешались на земле, ветви деревьев были почти голыми. Дэвид и Кристи улыбались в камеру. Кто сделал снимок? Он перевернул фотографию. Там была нацарапана дата, но больше ничего. Три года и четыре месяца назад.

Он сунул его в карман пиджака. Он взглянул на стопку тонких блокнотов и понял, что действительно нашёл дневники Августа Рэнсома. Но как они сюда попали? Из-под обложки самого первого блокнота торчали три сложенных листа бумаги. Он открыл первый и уставился на записку, склеенную из вырезанных из газеты слов. Он прочитал: «Мистер Паллак, у меня есть дневники Августа. Он всё о вас рассказал, и теперь у меня есть доказательства. Мне нужно пятьсот тысяч долларов».

Завтра в полдень оставьте деньги в ручной клади у подножия статуи на площади Вашингтона.

Дикс быстро прочитал два других письма: ни одно не было датировано, поэтому он не знал, с каким интервалом они были отправлены. Общая сумма требований составляла два миллиона долларов. Он задумчиво посмотрел на второе письмо, несколько раз перечитав последнюю строку: «У нас тут всё так замечательно, правда?» Но Август никогда не считал меня жадным, даже когда другие так говорили.

Вы больше обо мне не услышите.

Но, конечно же, Паллак снова получил ответ от шантажиста. Третья записка была короткой, в ней Паллаку просто предписывалось оставить миллион долларов в портфеле у первого ювелирного отдела прямо у входа в магазин Neiman Marcus, снова в полдень. Подписи на ней не было, но шантажист написал «Hasta Luega», что бы это ни значило. Ожидались новые шантажистские записки? Или это действительно было последнее требование?

Дикс перечитал их ещё раз и понял, что тон, подразумеваемая интимность слов его беспокоят. Это ударило его между глаз – конечно же,

звучит так, будто их написала Джулия Рэнсом.

Всё встало на свои места. Паллак нанял Мейкписа, чтобы убить Джулию, потому что считал её шантажисткой.

Но Дикс поверил ей, когда она сказала, что никогда не видела никаких журналов и даже не верила в их существование. Так что Паллак ошибался.

Кто же тогда? Диксу хватило лишь мгновения, чтобы понять: это, должно быть, ещё один экстрасенс Паллака, и, вероятно, не кто иной, как Солдан Мейсен.

Мейсен и Август Рэнсом были знакомы долгое время.

Мейсен наверняка знал о дневниках, даже видел их. После убийства Августа Рэнсома он мог проникнуть в дом Джулии, украсть дневники и обнаружить, что у него есть золотая жила. Он начал с шантажа, а затем заманил Паллака в качестве клиента.

Дикс гадал, что подумал Паллак, когда наконец до него дошло, что Мейсен не только шантажировал его, но и убедил Паллака поверить, что может общаться с его родителями, используя записи разговоров, взятые из дневников Августа Рэнсома. Дикс отчётливо помнил на магнитофонной записи их беседы с Паллаком, сделанной Шерлоком, как тот почувствовал, что уже разговаривал с родителями раньше, своего рода дежавю.

Вам все стало ясно в тот момент, когда вы это озвучили? Понимаешь, Паллак? Ты тогда понял, что у Мейсена была прекрасная афера? Что ты имеешь в виду? Ты ему столько денег заплатил, а этого оказалось мало. Он отстой. заставил тебя стать его клиентом дважды в неделю, выставил тебя дураком.

Дикс задавался вопросом, заплатил ли Паллак последний миллион перед тем, как убить Мейсена, или же он вместо этого отдал деньги Мейкпису.

Паллак, должно быть, испытывал ярость. Он действовал быстро, подумал Дикс, и Мейкпис тоже действовал быстро. Как же удобно, что у Паллака был свой личный убийца под рукой.

Дикс пролистал первый дневник, сеансы с Томасом Паллаком, но не увидел ничего компрометирующего, только воспоминания. Он взял последний дневник, открыл его на последней странице и прочитал: «Томас меня боится. Я пытался поговорить с ним об этом, но он отказывается. Я чувствую, что он глубоко сожалеет о том, что говорил о той, другой женщине. Он заговорил о ней только потому, что его мать постоянно спрашивала его, где она, что он с ней сделал, а потом его мать рассмеялась, так, что у меня по коже побежали мурашки. И он сказал ей, что встретил женщину, которая была её близнецом, и полюбил её с первого взгляда. Но она не приняла его. Ему пришлось… Томас покачал головой, бросил на меня взгляд и больше ничего не сказал, но, конечно, он уже сказал слишком много и знал это.

Здесь он все еще выполняет приказы женщины, умершей тридцать лет назад.

Хотя я не его психиатр, я сказал ему об этой связи с его

Мать нездорова, посоветовала ему оставить мертвых в покое и начать думать о собственном будущем. Он был жесток.

Это была последняя запись.

Дикс едва дышал. Кристи, подумал он, ты была той женщиной, и ему хотелось плакать от осознания этого. Он знал, что она мертва, но доказательство этого наконец-то смотрело ему в лицо.

Дикс достал мобильник, включил камеру и сфотографировал последние страницы последнего дневника Рэнсома. Это не послужило бы юридическим доказательством, но всё же это была суровая правда. Он хотел бы успеть всё сфотографировать, но, взглянув на часы, понял, что пора уходить. Он закрыл дневник, положил его в самый низ дюжины других. Он уложил их обратно в папку-гармошку, перетянул резинкой и засунул в сейф, точно туда, где его и взял, закрыл сейф, положил на него картину Пикассо и начал расставлять всё по местам.

Затем он услышал, как открылась входная дверь.

ГЛАВА 58

Дикс осмотрел стол Паллака, помолился, что всё вернул на место, и снова запер ящик. Паллак никогда не узнает, но что, если Паллак или Шарлотта зайдут в гостиную и спросят, почему исчез их великолепный вид?

Он услышал, как закрылась входная дверь, услышал их голоса и шаги. Дикс посмотрел на длинные шторы в дальнем конце кабинета – банальность, но другого подходящего места, где можно было бы спрятаться, он не видел. Он быстро пересёк кабинет и проскользнул за плотные тёмно-зелёные парчовые шторы, ниспадавшие до пола. Перед шторами стоял стул. Надеясь, что этого будет достаточно. Он сделал небольшую щель в шве штор и выглянул в кабинет. Паллаки подошли почти к дверному проёму кабинета и остановились.

Паллак раздраженно сказал: «Проклятая сигнализация снова сработала, уже третий раз за этот месяц».

Голос Шарлотты звучал устало и напряжённо. «Соседи, наверное, уже звонили».

Паллак хмыкнул. «Меня это просто бесит. Ты можешь поверить, что Барбара слишком левая?»

Голос Шарлотты звучал равнодушно. «Возможно, они правы. Удивительно, что ты вообще помнишь хоть что-то из того, что говорили сегодня вечером. Слава богу, ты нас оттуда вытащил. Я думала, что закричу, если ещё хоть немного услышу эту чушь. Томас, что нам делать?»

Дикс услышал раздражение в голосе Паллака. «Не нужно истерить. Дело сделано, больше нет никаких нерешённых вопросов. Мейсен мёртв, и журналы у нас.

Всё кончено. Как только Мейкпис уедет из города, мы сможем обо всём забыть. Дай мне минутку, чтобы позвонить в службу безопасности Беренджера и узнать, какого чёрта охрана отсутствует.

«Но они знают!»

«Эти нелепые агенты ФБР? Джулия Рэнсом? Кого это волнует? Их убеждения ни к чему хорошему не приведут».

Дикс услышал тяжелые шаги Паллака, увидел, как он вошел в комнату и направился по ковру к своему настольному телефону.

Шарлотта последовала за ним, но не дошла до стола Паллака. Она устало сказала: «Я очень надеюсь, что ты прав насчёт ФБР. Но мы не можем перестать беспокоиться о Мейкписе — он вышел из-под контроля, ты же знаешь. Когда он принёс тебе дневники, он только и мог, что говорить об убийстве Джулии».

Дикс увидел, как Паллак пожал плечами. «Это неважно. Джулия не важна. Если Мейкпис её убьёт, это будет его собственная ответственность, а не наша». Так я ему и сказал.

Иди спать, Шарлотта. Я скоро встану.

Он услышал, как каблуки Шарлотты тихонько постучали по деревянному полу коридора, а затем их приглушила толстая персидская дорожка на лестнице.

Паллак сел за стол и подтянул телефон поближе. Дикс выслушал, как он сообщил о сбое сигнализации в службу безопасности «Беренджер», как тот обозвал человека на другом конце провода и повесил трубку. Затем он включил компьютер и начал напевать, печатая.

Что он печатал в полночь? Зазвонил телефон. Паллак сказал: «Да?»

Паллак послушал какое-то время, а потом наконец сказал: «Мне всё равно, живёт ли она в доме Шерлоков, нет смысла её сейчас преследовать. Чёрт возьми, не стоило мне звонить. Телефон-автомат? И всё же… послушай, теперь, когда у меня есть дневники Августа, наше дело закончено. Тебе следует как можно скорее уехать из Сан-Франциско».

«Чёрт возьми, Джулия Рэнсом не важна. Я не хочу иметь дело с последствиями этого. Нет, я не хочу тебя сегодня видеть».

Пока Паллак слушал, его пальцы нетерпеливо барабанили по столу.

«Ты потерял перспективу, Ксавье. Послушай меня, поезжай в Коста-Рику, полежи на пляже. Наслаждайся своими деньгами. Всё кончено, слышишь?» Паллак резко отшвырнул телефон. Дикс подумал, что его повесили. Паллак медленно положил трубку. Дикс увидел, как тот смотрит на телефон, качая головой.

Сквозь прорезь в шторах Дикс увидел, как Шарлотта вернулась в кабинет в ночной рубашке с надписью « Я двигаюсь только влево». Рубашка заканчивалась у верхней части бёдер. Это были не ноги Кристи, совсем другая форма. «Томас, это был Дэвид?»

Паллак раздраженно сказал: «Нет, это был не Дэвид».

«Я бы очень хотел, чтобы он позвонил. Прошло уже больше двух дней».

«Да, я тоже теперь волнуюсь. Может, нам стоит нанять кого-нибудь, чтобы он его искал», — Паллак ударил кулаком по столу. «Если бы только мне удалось убедить этого психа просто уехать из Сан-Франциско. Но он зациклился на Джулии. Мейкпис только что звонил и хотел встретиться, чтобы ещё раз всё обсудить, но я отказался».

Она начала заламывать руки, расхаживая взад-вперёд перед его столом. «Он не остановится, ты же знаешь, не остановится. Не думаю, что он сможет».

«Послушайте, как я уже говорил, у полиции есть лишь куча совпадений, обрывков, догадок, но ничего стоящего. Если Мейкпис убьёт Джулию, он её убьёт. Это не будет иметь значения, по крайней мере, в долгосрочной перспективе. У них всё равно ничего не будет на нас».

Казалось, она ему не поверила, но прекратила ходить по комнате и скрестила руки на груди, обнимая себя.

«А как насчет сигнализации?»

«Сотрудник Berenger Security сказал, что они снова включат систему и проведут тщательное расследование, поскольку на этот раз она затронула большую часть здания.

Они задержали троих наших соседей, еще двое не были дома, но никто из них не

Они даже не заметили. Они сказали, что не понимают, как это произошло.

«Уже полночь, Томас. Ты устал, иди спать. Сегодня вечером больше нечего делать».

Наступила тишина, а затем Дикс услышал, как щелкнул компьютер.

Свет погас. Их шаги затихли. Дикс ждал, прислушиваясь, ещё десять минут. Он уже достаточно услышал и увидел.

Дикс не слышал ни звука. Паллаки были наверху, в спальне.

И он был внизу один.

Дикс выскользнул из-за занавески и медленно пробирался между стульями, лампами и диваном, пока не добрался до двери. Он посмотрел в пустую темноту. Он сделал ещё несколько шагов, остановился и снова внимательно прислушался. Он увидел красное мигание сигнализации на стене коридора. Охранная компания снова запустила систему. Слава богу, они пока не заподозрили грабителя. Может быть, заподозрят, когда проведут расследование. Оставалось только обезвредить её и уйти. Он вышел в коридор. «Стой там, или я тебя застрелю!»

Дикс замер. Томас Паллак стоял не более чем в трёх футах позади него.

Дикс понимал, что не видит его как следует, не знает, кто он. Он представил себе Паллака, примерно на 10 сантиметров ниже себя, представил, как тот держит пистолет в правой руке, на уровне груди, вытянутой вперёд. Оставалось либо бежать со всех ног и молиться, чтобы ему не выстрелили в спину, либо…

Дикс резко развернулся, ударил правой ногой и задел пистолет по руке Паллака. Он услышал, как пистолет тяжело приземлился на дубовый пол и поскользнулся, пока наконец с глухим стуком не ударился о плинтус.

В следующее мгновение Дикс набросился на него, один точный выстрел в челюсть, и Паллак вырубился. Он вскочил и посмотрел вниз на смутную фигуру старика, убившего его жену, и безумно порадовался, что не убежал. Он услышал крик Шарлотты с лестничной площадки: «Томас, что случилось?»

Наверху загорелся свет. Времени разбираться с сигнализацией не было.

Дикс выскочил за дверь через пару секунд, и в ушах дико звенела сирена. Он знал, что раз сигнализация ревет, полиция прибудет быстро. Он бросился вниз по лестнице и выскочил через парадную дверь.

Он бежал, прижимаясь к деревьям и теням. Он услышал шум полицейской машины. Прошло не больше двух минут. Да, копы быстро приехали в 911 из престижного района.

Он ждал, прислушиваясь к тому, как открываются и захлопываются двери полицейской машины. Он слышал мужские голоса, топот бегущих ног. Он подождал ещё минуту. Когда он уже был готов снова бежать к машине, то услышал низкий голос, произнёсший прямо у него над ухом: «Кажется, ты вообще не хочешь двигаться. Я не знаю, кто ты, но скоро узнаю, правда?»

«Полицейский», – подумал Дикс и немного расслабился. Этот парень был хорош, тронут до глубины души.

Безмолвный, как луна, поднимающаяся на небо. Не оборачиваясь, он сказал: «Послушайте, я могу это объяснить. Позвоните капитану Фрэнку Полетту из полиции Сан-Франциско. Он за меня поручится».

Он начал поворачиваться к полицейскому, давая ему понять, что тот не представляет для него угрозы, но мужчина сказал: «Еще раз пошевелишься — и получишь пулю в ухо, понял?»

«Ладно, я не собираюсь уходить. Я Диксон Нобл, шериф из Вирджинии.

Я работаю в местной полиции. Мой бумажник в кармане куртки. Если вы его достанете, увидите мои водительские права.

«У меня такое чувство, что если я пойду искать твой кошелёк, ты набросишься на меня. Ты думаешь, что ты большой парень, сильный, готовый к бою, готовый меня подставить.

Учитывая мою удачу в последнее время, у тебя, возможно, получится.

Дикс почувствовал, как дуло пистолета сильнее прижалось к его затылку. «Тебя удивляет, правда? Что я могу предсказать твои действия, просто взглянув на тебя?

У меня на пистолете нет глушителя, и я действительно не хочу рисковать и шуметь. Конечно, вы вряд ли будете рядом и услышите это.

В его голосе было что-то, что-то с легким британским акцентом, и Дикс в тот же миг понял, кто это.

Мужчина позади него рассмеялся. Дикс почувствовал, как его дыхание дрогнуло у него в ухе.

«Представьте себе, что полицейский вламывается в дом частного лица — и это ведь не просто дом, не так ли? Это пентхаус, принадлежащий уважаемому джентльмену Томасу Паллаку. Выглядит не очень, не правда ли, шериф?»

Дикс ничего не сказал.

«А, наконец-то догадался, да?» Приклад пистолета с силой ударил Дикса в правый висок. Дикс не упал на землю; он не потерял сознание полностью. Он почувствовал, как мужчина поднял его на руках, как это делают пожарные, и его чуть не стошнило, пока голова болталась. «А теперь я вернусь к маленькому домику мистера Паллака в облаках».

«Копы, — подумал Дикс, — мозги у него почти сошли с ума, — копы наверняка его увидят».

Но они этого не сделали.

Он потерял сознание, когда Мейкпис начал подниматься по лестнице на шестой этаж.

ГЛАВА 59

Дикс услышал далёкие голоса, затем ближе – женский голос – немного похожий на голос Кристи, но это был голос Шарлотты Паллак. Он почувствовал, как к горлу подступает желчь, и ему захотелось закашляться, но он этого не сделал. Он сглотнул и продолжал глотать, пока не стало легче. Рвота его точно не коснулась. Он не шевелился.

Он услышал сердитый голос Томаса Паллака, затем Мейкписа, но не смог разобрать слов. Постепенно его разум прояснился. Но сейчас было не время поднимать голову и здороваться со всеми. Он не двигался, просто слушал.

«Зачем ты его сюда притащил? Ты что, с ума сошёл?»

«Копы уже были здесь, я видел, как они уходили. Они были спереди, а не сзади. Поэтому я провёл шерифа через служебный вход к лестнице. Я подумал, что это хороший способ донести свою мысль, не так ли, Паллак? Я подумал, что ты захочешь заплатить мне, чтобы я его забрал».

«Вы хоть представляете, кто это?»

«Он представился Диксоном Ноблом, шерифом из Вирджинии. Зачем он сюда вломился?»

«Это тебя не касается. Господи, этот чёрт возьми, носил с собой целый арсенал», — сказал Паллак и опустил взгляд на стол, где Мейкпис сложил оружие шерифа.

«Он был готов к делу. Мобильный телефон, большая «Беретта», маленький «Дерринджер» в кобуре на лодыжке и крепкий маленький пятидюймовый нож «Фоллкнивен» — отличный нож».

«Это нож, и что?»

Дикс подумал, возьмёт ли Мейкпис нож, который отец подарил ему на шестнадцать. «Хорошими инструментами нужно наслаждаться, Паллак».

Дикс слышал, как Паллак бродит перед ним взад-вперёд. «Это всё, что нам нужно, этот глупый шериф, изображающий из себя мстителя. По крайней мере, он не залез в сейф».

Шарлотта спросила: «Но зачем он вломился? Что он надеялся найти?»

«Не глупи, Шарлотта. Шериф хотел найти браслет. Если бы ты не носила эту чёртову штуку…»

«Тогда зачем ты подарил мне этот браслет на свадьбу? Конечно, я бы его носила, ради всего святого».

«Шериф проник сюда, чтобы найти браслет?» — спросил Мейкпис озадаченным голосом. «Какой браслет? Зачем ему этот браслет так нужен?»

Шарлотта проигнорировала его. «Томас, ты даже не удосужился сказать мне, что оно принадлежит другой женщине, пока шериф не увидел его на моём запястье и не узнал. Почему ты не сказал мне об этом, когда отдавал его мне?»

«Как будто тебе понравилось бы носить украшения другой женщины.

Послушай, Шарлотта, это неважно. На самом деле, это не я хотел, чтобы ты получила этот браслет, это… неважно. Что сделано, то сделано.

Но Шарлотта не поверила. «Это была твоя маленькая шутка, да?

Твоя или эта твоя стерва-мать».

«Не называй её так! Она не… не была стервой. Чёрт возьми, я должен был догадаться, что у тебя никогда не будет ни сердца моей матери, ни её ума. Ты должен был узнать, что известно этому проклятому шерифу, сделать вид, что он тебе интересен, но удалось ли тебе это? Конечно, нет. И посмотри, что ты нам теперь принёс — шерифа, вламывающегося в мой дом».

«И снова, почему шериф так интересуется этим браслетом?» — спросил Мейкпис.

Шарлотта ровным голосом сказала: «Он принадлежал жене шерифа».

«Заткнись, Шарлотта».

«Почему? Неважно, знает ли Мейкпис».

«Шериф нашел браслет?» — спросил Мейкпис.

«Нет, конечно, он его не нашёл», — сказал Паллак. «Я бросил его в залив через час после того, как Шарлотта сказала мне, что он его узнал».

«Значит, этот парень приехал в Сан-Франциско из-за этого браслета? Но откуда он вообще узнал о браслете?»

«Это была неудача», — сказал Паллак.

«Что ты сделал, Паллак? Убил его чёртову жену, решил, что тебе нравится её браслет, и снял его с неё?»

Дикс думал, что его сердце остановится. Это было самое трудное, что ему когда-либо приходилось делать: сидеть и притворяться, что он всё ещё без сознания. Он хотел крикнуть Паллаку, чтобы тот ответил Мейкпису, но Паллак проигнорировал его.

«Значит, этот парень не имеет никакого отношения к Джулии Рэнсом?» — спросил Мейкпис.

«Нет», — сказала Шарлотта.

Паллак сказал низким и злобным голосом: «Если бы только копы арестовали Джулию Рэнсом за убийство мужа, но вы не оставили достаточно улик, чтобы указать на неё. Если бы вы всё сделали правильно, нашли эти журналы, мне бы не пришлось вам звонить снова».

«И если бы меня здесь снова не было, настоящий шантажист, Солдан Мейсен, все еще выжимал бы из тебя все соки».

«Ладно. Да, ты прав, — сказал Паллак. — Теперь тебе осталось сделать только одно — избавиться от шерифа. А потом ты уезжаешь из города. Больше никаких вопросов, понял? Просто делай, что я тебе говорю».

Дикс мог поклясться, что почувствовал перемену в воздухе, и она исходила от Мейкписа. Паллак что, с ума сошёл? Разговаривать с психопатом, который скорее перерезал бы себе горло, чем вздохнул?

Мейкпис издал короткий смешок, который, по сути, и смехом-то не назовёшь. У Дикса по коже побежали мурашки. Голова его прояснилась. Наконец-то он смог сосредоточиться. Мейкпис…

Он обхватил руками спинку стула и связал запястья. Он начал работать с верёвками.

«И что, если шериф их нашёл? Эти журналы?»

«Он не смог бы залезть в сейф, даже если бы нашёл его. Дневники там, именно там, куда я их положил».

«Не знаю, почему они у тебя до сих пор. Сначала ты считал, что дневники у Джулии Рэнсом, и я сжёг её дом, чтобы их не нашли. Потом ты сказал мне, что это Солдан Мейсен всё это время украл их из дома Рэнсом. Почему бы просто не уничтожить их? Ты что, собираешься читать их как сказки на ночь?»

Дикс почувствовал ярость Паллака от этого выпада. Один острый момент прошёл, затем другой. Но он сказал лишь: «Если бы вы нашли дневники, когда душили Рэнсома, как и положено, ничего бы этого не случилось».

«Дневников там не было. Я же тебе тогда говорил. Если бы они были, я бы их нашёл».

«Их нашел Солдан, не так ли?»

Дикс представил себе Мейкписа с улыбкой на губах, которая должна была бы напугать Паллака до смерти. Как ни странно, в его голосе слышалось веселье. «Да, Солдан был настолько хорош, что даже не заметил, что я стою позади него в его нелепой комнате шейха и читаю его дурацкую книгу через его плечо. Он не поднял глаз, пока я не обмотал проволокой его тощее горло. А ты знаешь, что он завернул журналы в красную шёлковую тряпку и просто засунул их под низкий столик? Сплошная уверенность».

Дурак».

«Да, да, всё кончено. Забудь обо всём остальном, Мейкпис. Уведи отсюда шерифа и сделай так, чтобы его никогда не нашли».

Последовала пауза, а затем Мейкпис сказал: «Я заберу его для тебя, закопаю глубоко, может быть, в одном из лесов на западе Марина. Потом убью эту суку Рэнсом, и на этом мы закончим, Паллак».

Паллак ударил кулаком по столу. «Чёрт возьми, Джулия теперь не имеет значения. Ей не обязательно умирать — мне всё равно, доживёт ли она до ста лет».

Дикс услышал, как Мейкпис тихо произнёс: «Да. Как ты теперь будешь разговаривать с родителями, когда Мейсен мёртв?»

«С ними разговаривал только Август, а Мейсен — никогда. Он пересказывал разговоры с моими родителями из дневника Августа». Его голос был полон горя. «Моя бедная мать, должно быть, думает, что я забыл о ней. Уже полгода от меня ни слова. Она, должно быть, в отчаянии».

«Я не думал, что меня уже ничто не сможет удивить, но ты удивляешь»,

Мейкпис сказал: «Я не представлял, что такой богатый парень, как ты, может поверить в эту чушь».

Дикс услышал насмешку в голосе Паллака. «Ты считаешь меня доверчивым дураком? Сколько раз ты пытался убить Джулию Рэнсом, Мейкпис? Почему ты считаешь себя достаточно умным, чтобы убить её?»

Диксу хотелось крикнуть Паллаку, чтобы тот заткнулся. Неужели он не понимал, что вонзает шпоры так глубоко, что Мейкпис не остановится, пока Джулия и Чейни не умрут? И он тоже?

«Раз уж ты мне щедро платишь, Паллак, я достаточно умен, чтобы не убить тебя. За сто тысяч долларов я разберусь с шерифом. А потом отправлюсь к судье Шерлоку домой, чтобы разобраться с Джулией Рэнсом».

Дикс услышал удивление в голосе Паллака. «Как ты узнал, где она?»

«Я следил за этими агентами ФБР. Я видел её через окно с другим агентом, Стоуном».

Шарлотта сказала: «И что ты собираешься сделать? Взорвёшь ещё одну бомбу?

Взорвать дом судьи Шерлока вместе со всеми его обитателями?

Дикс слегка приподнял голову, чтобы взглянуть на них троих. Он увидел, как блестят мёртвые глаза Мейкписа. «Эй, неплохая идея — уничтожить всех неудачников разом».

«Если вы убьете кучу агентов ФБР, — сказал Паллак, — убьете федерального судью, его жену и всех остальных, кто находится в этом доме, полиция будет преследовать вас вечно».

«Пусть охотятся, они годами этим занимаются. Ни один полицейский в мире ко мне не подберётся. И тебя они тоже не достанут, Паллак, если ты такой умный, каким себя считаешь».

Шарлотта сказала: «Они уже слишком близко. Убей Джулию, если нужно, но оставь остальных в покое».

«Послушай, Мейкпис, я заплачу тебе сто тысяч, чтобы ты избавился от шерифа, но ты должен пообещать, что оставишь Джулию Рэнсом в покое».

Наступила густая, жаркая тишина.

Мейкпис заглянул через левое плечо Томаса Паллака. Наконец он сказал: «Мы договорились. Переведите деньги на тот же банковский счёт, куда вы перевели тот миллион».

Дикс почувствовал, что Мейкпис смотрит на него, решая, как вытащить его отсюда и где его убить.

Дикс ошибался. Мейкпис не переставал веселиться. «Знаешь, после того как я взял дневники Рэнсома, у меня появилось немного свободного времени. Поэтому я немного почитал. В одном месте, Шарлотта, я прочитал, что ты похожа на мать Томаса – как и та, другая женщина – и мне стало интересно, в чём дело. Теперь, когда я познакомился с шерифом, я думаю, что его жена тоже имела несчастье быть похожей на мать Паллака. Это была та женщина, о которой Рэнсом писал в своих дневниках?»

Воцарилась гробовая тишина, пока Шарлотта не сказала: «Да, вы можете в это поверить?

Двое из нас были похожи на ту старую ведьму. Только жена шерифа, Кристи, не захотела уйти с ним, и он её убил.

«Заткнись, Шарлотта!»

«Мне, Паллак, всё равно, прикончили ли вы первую леди. Но должен сказать, вся эта история с вашей мёртвой матерью — это просто бред, это безумие, понимаете?»

«Ты называешь меня сумасшедшим? Ты наёмный убийца, психопат. И я не убивал Кристи, это был несчастный случай, я не виноват. Я не хотел, чтобы это случилось».

Мейкпис рассмеялась: «Может быть, она решила, что ты для неё староват, Паллак. Как думаешь?»

Запястья Дикса были ободраны. Он чувствовал липкую, липкую кровь, вдыхал её запах.

Он понял, что больше всего на свете ему хотелось схватить Паллака своими окровавленными руками за толстую шею. Он хотел убить его так же, как убил Кристи.

Он услышал, как Паллак сказал печальным, мечтательным голосом: «Я обещал ей всё, но она не повела себя разумно. Она пыталась уйти от меня. Я не хотел её убивать. Это был несчастный случай. Моя мать хотела узнать о ней через Августа, и он знал. Я тоже не хотел его смерти, он был мне нужен, но у меня не было выбора. Ни в чём не было моей вины».

Дикс видел, как Кристи спорит с Паллаком, умоляет его, а затем, наконец, пытается сбежать. Но ей это не удалось. Он убил её — и считал, что это не его вина.

Шарлотта вслух высказала то, о чём он думал: «Ты говоришь, что ни в чём не виноват, Томас, но даже сейчас мой брат пропал».

Паллак сказал: «Я не знаю, где Дэвид, я тебе уже говорил».

«Но почему он должен был бежать только потому, что ФБР задало ему несколько вопросов?»

Мейкпис перевёл взгляд с одного на другого и сказал с улыбкой на лице и злобой в глазах к Паллаку: «Наверное, ваш муж не сказал вам, что попросил меня убить Дэвида? Да, я звонил». Он щёлкнул пальцами. «И никакого Дэвида».

«Ты ублюдок!»

«Давай, Паллак, скажи ей. Ты можешь».

И Паллак наорал на Шарлотту: «Позволь мне рассказать тебе про этого твоего мерзкого братца! Он знал, что я убил Кристи, этот ублюдок следил за мной, он напал на меня. А потом он надо мной посмеялся, ты в курсе? Он посмеялся, а потом сказал, что у него есть сестра, вылитая Кристи, которая легко могла бы занять её место. Он сказал, что у тебя нет никаких связей, и всё, чего ты хочешь от мира, — это деньги. Мы с твоим драгоценным братом заключили сделку: я заплатил этому сладкоречивому ублюдку, как он выразился, гонорар за находку. Я знал, что он тебе позвонил, рассказал, как Кристи носит волосы, какого они цвета, как она ходит.

Я знала, что ты меня подставляешь, и не была уверена, но когда я тебя увидела, я была счастлива. Я почувствовала себя благословенной. Представь, вас было двое на свете.

Наступила тишина, густая и гневная. Дикс увидел, как Шарлотта подошла к Паллаку. На ней всё ещё была только ночная рубашка, и никто, казалось, не заметил…

Ни внимания, ни заботы. Она сказала ему прямо в лицо: «Ты лжёшь. Конечно, он рассказывал мне о тебе, как ты меня жаждал, что дал бы мне всё, чего я когда-либо хотела. Ты же знаешь, я любила Дэвида. Ты, злобный старик, как ты мог приказать Мейкпису убить его?»

Мейкпис сказал: «Ну, ты же просил, не так ли? Уверен, всё это было для вас обоих своего рода катарсисом. Но, честно говоря, мне скучно. Ты меня утомил. Уже поздно, пора увозить нашего мальчика и устраивать его под землёй. Что касается Джулии Рэнсом, я решил, что наша сделка мне больше не нравится, Паллак. Думаю, я придумаю для неё что-нибудь особенное, может быть, всё-таки «Семтекс» – это как раз то, что нужно».

Дикс представил, как дом Шерлоков взрывается: Рут, Шон, все они спят, не ожидая беды, все беспомощны. Он услышал, как Мейкпис идёт к нему.

Был только он, больше никого. Он приготовился. Мейкпис наклонился над ним, схватил за подбородок и резко поднял его лицо. «Всё ещё не оправился? Что случилось, красавчик? Я тебя не так уж сильно ударил».

Дикс в последний раз дёрнул руками, не обращая внимания на вспышку боли в повреждённой руке, когда верёвки перерезали запястья и рывком ослабли. Он вскочил на ноги, оперся на заднюю ногу и ударил Мейкписа по почке боковой частью стопы.

ГЛАВА 60

Мейкпис, не издав ни звука, отшатнулся назад. Мгновение спустя он развернулся и плавно ударил ногой. Дикс резко повернулся, и нога Мейкписа попала ему в бедро, а не в пах. Дикс почувствовал острую боль, сделал ложный выпад влево, развернулся на носке и ударил правой ногой Мейкписа высоко в грудь.

Мейкпис снова не издал ни звука. Он упал на спину, перевернулся и, тяжело дыша, поднялся, держа пистолет в правой руке. Это был 38-й калибр, и он направил его в сердце Дикса. «Хватит об этом, шериф». Он потёр грудь основанием ладони. «Только шевельнёшься, и я тебя прямо здесь пристрелю. Понимаешь, это не моя проблема, а Паллака».

Раздался выстрел, оглушительный в небольшом пространстве.

Мейкпис вздрогнул. Он медленно повернул голову и с растерянным выражением лица уставился на Паллака. Изо рта у него потекла струйка крови. 38-й калибр медленно выскользнул из его руки и упал на ковёр. Он попытался повернуться, но не смог. Он упал на колени, а затем медленно упал назад, ударившись головой о край стола Паллака.

Паллак направил пистолет на Дикса.

Шарлотта спросила, глядя на Мейкписа: «Почему ты не позволил ему убить шерифа?»

Лицо Паллака раскраснелось, глаза блестели от волнения. «Я решил, что Мейкпис самый опасный. Нет, шериф, не торопитесь, не пытайтесь использовать свои замысловатые приёмы, иначе я вас прямо сейчас пристрелю. Мне нужно подумать… ладно, всё будет так: Мейкпис пытался вас убить, а вы его первым застрелили».

«Всё кончено, Паллак», — сказал Дикс, не шевелясь. «Убьёшь убийцу, и закон не вонзит тебе иглу в руку. Убьёшь меня, и тебе будет очень плохо. Они приближаются, у тебя мало времени. Разве ты не слышишь, как они приближаются?»

Паллак замер, услышав вдалеке вой сирен.

Дикс в ярости уставился на безумного старика. «Ты убил мою жену, убил её, потому что она не хотела оставлять меня и своих детей. Ты хоть представляешь, какое это безумие?» Дикс качнулся в сторону и ударил ногой по правой руке Паллака, но тот отскочил и выстрелил. Пуля прошла мимо и вонзилась в тёмную деревянную обшивку.

Паллак издал сдавленный звук и выбежал из кабинета.

Дикс схватил свою «Беретту» со стола и побежал за ним.

Паллак выстрелил снова. Дикс почувствовал, как пуля пролетела мимо его головы, ударилась о стену и упал на пол. Он услышал, как Паллак выбежал со всех ног, замер на мгновение, чтобы распахнуть входную дверь, и тут же выскочил наружу. Он вскочил на ноги, увидел Шарлотту, побелевшую, обнимающую себя, и оставил её стоять рядом.

стол мужа, тело Мейкпис у ее ног.

Сирены уже были близко.

Дикс выбежал из дома Паллака и увидел, как в конце короткого коридора с грохотом захлопнулась металлическая дверь. Он распахнул тяжёлую дверь и взбежал по дюжине бетонных ступенек на небольшую квадратную площадку. Он толкнул стальную дверь на крыше и упал, когда от неё отскочила пуля.

Дикс крикнул из-за двери: «Паллак, копы тебя точно пристрелят, если спустишься по пожарной лестнице. Сдавайся, всё кончено. Ты ещё можешь выбраться отсюда живым».

Он услышал, как Паллак тяжело дышит, и подумал, не случится ли у него инфаркт. Он осторожно выбрался из-за двери на крышу шестого этажа.

Паллак стоял на краю, глядя вниз, прижав колени к ограждению крыши, его пистолет свободно болтался в правой руке.

Дикс услышал голоса с улицы, узнал Савича и Рут.

«Брось, Паллак», — повторил он, поднял пистолет и направился к Паллаку.

Паллак медленно повернулся к нему. Он не выглядел обеспокоенным. Он всё ещё держал пистолет на боку. Он улыбнулся. «У тебя была прекрасная жена, шериф, но в конце концов она отказалась от меня», — он рассмеялся. «Она рассказывала мне о тебе, о своих сыновьях, о том, как она всё время пыталась убедить меня отпустить её, пока — должен признать — я не потерял самообладание». Он пожал плечами. «Она не видела, что я мог ей дать».

Палец Дикса дрожал на спусковом крючке «Беретты». Он знал, что это будет так просто: лёгкое нажатие, лёгкий толчок отдачи, и всё будет кончено.

«Ты, сумасшедший старик, убил мою жену, потому что она была похожа на твою проклятую мать. Она была для тебя просто лицом, ничего больше».

«Я же сказал, это был несчастный случай».

Дикс понимал, что у него мало времени, прежде чем копы хлынут через люк на крыше. Если он собирался убить Паллака, ему придётся сделать это сейчас. Он направил «Беретту» Паллаку в грудь. «Ты хоть представляешь, как долго я пытаюсь её найти? Ты хоть представляешь, как я тебя ненавижу?»

«И что? Шериф собирается хладнокровно меня застрелить?»

«Если я тебя застрелю, Паллак, это будет казнь». Его палец напрягся на спусковом крючке. В этот момент Дикс почувствовал, как к нему прикоснулось что-то тёплое и успокаивающее.

Он знал, что это что-то вне его, но это не имело значения, это давало ему равновесие и понимание, и надежду. Его дыхание замедлилось. Он опустил «Беретту». «Нет, я не хочу, чтобы твоя кровь была на моих руках. Бросай пистолет, Паллак, немедленно, или мне придётся тебя застрелить».

Паллак рассмеялся: «Я знал, что вы меня не застрелите, шериф».

«Шерифу это не понадобится, Томас».

Дикс резко обернулся и увидел Шарлотту, стоящую прямо у входа на крышу позади него. Ночная рубашка развевалась вокруг её ног. В руке она держала двузарядный дерринджер Дикса. «В моём пистолете два патрона, Томас».

«Застрели его, Шарлотта! Это будет самооборона. Он обезумел от горя, пришёл сюда, потому что поверил, что я убил его жену…»

«Заткнись, Томас. Но ты же можешь опустить пистолет, шериф, ладно?»

Как я уже сказал, в моём пистолете две пули. Они для тебя, Томас.

«Нет, Шарлотта, не...»

Она заговорила прямо над ним: «Ты мерзкий старик, ты убил Дэвида.

Вы убили моего брата.

«У меня не было выбора, слышишь? Он позвонил мне в истерике, кричал, что к нему приезжали из ФБР, задавали все вопросы о Кристи, и что они хотят денег, иначе он всё им расскажет. У меня не было выбора, чёрт возьми, это не моя вина. Я не мог оставить его в живых».

Шарлотта нажала на курок.

Пистолет Паллака вылетел из рук, он схватился за плечо и отшатнулся назад.

На несколько секунд Диксу показалось, что он перелетает через ограждение крыши, но Паллак успел отскочить в сторону и упасть на колени. Дикс увидел, как кровь течёт сквозь его пальцы из раны на плече.

Паллак поднял на жену остекленевшие от боли глаза. «Сука! Ты ничто без меня, ничто!»

Она выстрелила еще раз, но промахнулась.

Дикс услышал крик Шарлотты, бросившись на Паллака. Он ударил его кулаком в челюсть, чувствуя, как она сломалась. Дикс ударил его снова, сбив на спину, и, навалившись на него сверху, схватил за воротник рубашки. Он поднял голову и ударил её о грубую каменную крышу. «Ты убил мою жену! Что ты за безумное чудовище?»

Он ударил его еще раз, хотя Паллак был почти без сознания и стонал, а затем Дикс опустил голову и начал плакать.

Он почувствовал чью-то руку на плече. «Он без сознания, Дикс. Можешь остановиться».

Женский голос. Он повернулся и посмотрел Рут в лицо. «Он убил Кристи».

"Да, я знаю."

Дикс оглянулся и увидел, как Шерлок сковал наручниками руки Шарлотты Паллак у нее за спиной.

Крыша заполнилась людьми. Он слышал голос Савича, слышал, как Чейни разговаривал с Фрэнком Полеттом по мобильному. И Джулия была там, сообщая полицейскому в форме, что Ксавье Мейкпис мёртв, в кабинете, и что это он пытался её убить.

Дикс сказал Савичу: «Паллак приказал убить Дэвида Колдикотта. Шарлотта об этом не знала». Ему было неприятно это говорить, потому что он знал, что она была соучастницей всего, что сделал Паллак, но он добавил: «Факт в том, что Шарлотта застрелила Паллака».

Шарлотта спокойно сказала: «Застрелив его, я спасла тебе жизнь, Дикс. Если мы сможем…

«Заключи сделку, и я расскажу тебе всё о том, что сделал Томас. Я скажу тебе, где похоронена Кристи Нобл».

«Ты не знаешь», — медленно произнес Дикс.

«О да, знаю. Мне брат рассказал. Дэвид сказал, что он несколько раз следовал за Томасом до её могилы. Дэвид сказал, что Томас провёл там несколько часов, сидя рядом с ней на земле, ругаясь и оскорбляя её». Она улыбнулась. «Я даже дам против него показания».

Рут сказала: «Ты настоящая Мать Тереза, правда, Шарлотта?» Она протянула Диксу руку и помогла ему подняться. «Ну же, Дикс, всё кончено».

ЭПИЛОГ

САН-ФРАНЦИСКО

Чейни и Джулия стояли бок о бок на мысе Марин-Хедлендс, глядя вниз на мост Золотые Ворота и наблюдая, как густые серые нити тумана струятся по тросам. Оба были в кожаных куртках и перчатках. Резкий ветер развевал волосы Джулии по лицу.