Дьявол предпочитает Armani

Я раскрашивал небо как мог

Комментарий к Я раскрашивал небо как мог

Дорогие читатели, не надо исправлять выражение "я весь внимание"!

Данное выражение зафиксировано в большом толковом словаре.

Да, мы люди и иногда ошибаемся, но конкретно тут ошибки нет.

Погода к концу июля совсем испортилась. Дожди шли, не переставая, температура резко упала, словно началась осень. Впрочем, Полине было все равно. На душе было мерзко и тоскливо, а мутные грозовые тучи лишь добавляли негатива. Промаявшись дома всю среду, девушка собрала рюкзак и поехала на электричке в ближайшее Подмосковье к своим родителям, тем более у них как раз начался отпуск. На станции ее встретил отец на машине, как всегда, ворча, что долго ее ждал. Полина только улыбнулась: это был своего рода ритуал. Он всегда приезжал раньше, хотя точно знал, когда приходит электричка, и всегда добродушно брюзжал.

— Еще и погода ни к черту, — пробасил он, завершая свою тираду, отъезжая от станции под ливнем. — Хорошо, что взяла выходной. Дома тебя ждет сюрприз, — усмехнулся он.

— Какой сюрприз? — недоверчиво спросила Полина, подозревая, что ее младшая сестра опять отожгла.

Иногда ей казалось, что ее семья может посоревноваться в сумасшествии со Светкиной. Все началось несколько лет назад, когда отцу предложили хорошую должность на заводе в Подмосковье. Сначала он ездил на машине на работу, а потом они с матерью открыли для себя «счастье огорода и загородной жизни». Продали квартиру, купили дом с участком, развели целый зверинец из курей, уток и прочей живности, увлеклись выпечкой домашнего хлеба, мать стала разводить кроликов на продажу, затем отец построил баню, а дальше процесс стал необратимым. Полина, которая наотрез отказалась переезжать, стала снимать комнату в Москве и учиться дальше. А младшая сестра с кучей воплей и недовольств стала ездить в школу на автобусе по два часа туда и обратно, угрожая, что уйдет после девятого класса в колледж и будет жить с Полиной или в общаге. Родители лишь виновато улыбались, но продолжали самозабвенно играть в фермеров. И если Полина с пониманием отнеслась к их решению, то младшая Арина по полной играла роль взбалмошного подростка.

Не успев выйти из машины, Полина услышала гневный крик матери на младшую сестру. Выбежав из машины под ливень, Поля опередила отца и побежала к дому, боясь окончательно промокнуть, но у крыльца ее перехватила Арина и, схватив за руку, утянула в дальнюю беседку, спрятанную в кустах жасмина.

— Привет, и я рада тебя видеть, — хмыкнула Поля, рассматривая свою симпатичную сестренку, которая после ее последнего приезда умудрилась вставить серебряное колечко в нос и заплести дреды длиной по лопатки. — Мать орет из-за этого? — Полина осторожно потрогала одну скрученную в жгут прядь светло-каштановых волос.

— За это она орала неделю назад, — отмахнулась Арина, доставая из корзины в углу старый черный зонт.

— Тогда что ты опять натворила? — закатила глаза Поля.

— Сделала татуху и спустила все деньги на это. На последний сеанс немного не хватало, и я попросила добавить на кеды, а вместо кед, маман вот это увидела, — Рина с усмешкой задрала толстовку, и Поля увидела очертания красивого корабля, покрытого мазью под пищевой пленкой на ее правой лопатке.

— Зачем? — спокойно спросила старшая сестра.

— Там все равно шрам был уродский, и я давно хотела татуху. Ма теперь боится, что я все тело забью и покачусь по наклонной.

— Родители с тобой поседеют, — по-доброму фыркнула Поля.

— Ой, они поседели, когда спалили, как ты куришь и узнали, что вместо меда ты поступаешь на экономический. Их золотце отказалось стать хирургом, — хихикнула Рина, открывая зонт. — Пошли гулять, мама через час успокоится и допечет блины.

Поля хотела возразить, но вспомнив, что злой маме лучше не попадаться на глаза, а дать время остыть, взяла под руку младшую сестру и пошла гулять под дождем, чувствуя, как кеды с носками моментально становятся насквозь мокрыми.

Дан раздраженно бросил кучу документов на стол после совещания и устало сел в кресло. Телефон надрывался в кармане, на часах было всего три часа дня, а он чувствовал, что сейчас взорвется то ли от усталости, то ли от ярости. Не выдержав бесконечно пронзительный вой рингтона, он поднял трубку, даже не посмотрев, кто звонит. Но уже через минуту Даниил весь напрягся — звонил его хороший знакомый, которого он попросил проверить свои догадки относительно махинаций финдира. Федя тоже был аудитором, причем старше и опытнее его самого. Иногда молодой человек брал у него консультации относительно совсем сложных дел, потому что именно Федор и привел его изначально в аудиторскую фирму, где он начинал работать.

— Ты был прав, — начал без приветствий Федя, — я поспрашивал наших знакомых, они подставные…

— Где может быть его фамилия? Мне нужно еще больше улик. Где он мог подписать своей рукой, без факсимильки*? — Дан выхватил сигарету из пачки и забыл, как дышать.

— Успокойся, — тут же строго гаркнул мужчина в трубке. — Ты как всегда слишком нетерпелив. Зачем толком не разобравшись, уволил двадцать человек, идиот? Я тебе сколько раз говорил перепроверять все сотню раз и подозревать всех. Тебе крупно повезло, что твоя ассистентка оказалась умнее тебя и полезла в тендеры. Сейчас будет тяжело найти все документы и…

— Ты дашь совет или будешь и дальше говорить, что я кретин? — раздраженно спросил Дан, жалея, что рассказал обо всем Феде. Особенно уязвило, что без Полины он бы ничего не смог. Точнее, сам-то он это понимал, а вот то, что его Федя в это тыкал, как кота нашкодившего, совсем не нравилось.

Но, к сожалению, Федя дал не тот совет. Все это он уже делал, но тщетно. Чертов Денис хорошо подчистил все за финдиром. Программисты тоже ничего не смогли достать. Оставалось только идти к Алексею сразу с тем, что есть, но тогда финдир уйдет с украденными деньгами, а это слабая победа.

— Ну, почему в этой компании все так некомпетентны? — Дан обхватил голову руками.

Мозги готовы были взорваться от работы, от истории с финдиром, от всего, но почему-то он опять возвращался мыслями к Полине и злился все больше и больше. Злился, что она наорала на него и ушла, когда он попытался проявить заботу о ней, бесился на себя, что хотел ей позвонить, раздражался, что Света опять сделала паршивый кофе, которым только травиться, а не пить, с ума сходил от СМСок Алексея, что в пять часов опять совещание, а ему в пять надо в Германию звонить по поручению того же Алексея.

И Полина, Полина, Полина!

Дан швырнул органайзер с ручками и карандашами на пол, последний с треском сломался. Молодой человек ослабил черный галстук и растекся в своем кожаном кресле, как медуза, выброшенная на берег. Рука бездумно стала листать контакты в телефоне. Надо было бы позвонить и наорать на директора по персоналу, которая приведет ему нового главного экономиста к старости, но Дан задержался на контакте Полины в телефоне и тупо уставился на дисплей. Разозлившись, он швырнул телефон на стол, окончательно выйдя из себя. Как назло, в дверь постучали. Дан со своей манией к педантству на мгновение постыдился беспорядка в своем кабинете, а затем просто плюнул и лишь прибрал документы на столе, приглашая вошедшего в кабинет.

Промелькнула мысль, что жизнь над ним издевается, потому что в кабинет вошел тот самый юристик, с которым Полина хихикала в столовой. Дан машинально уставился на него гипнотизируя, как кобра.

Ромке стало не по себе. Так злобно и пугающе на него не смотрел даже Илюха в первые месяцы работы, а у этого зама глаза были, как у маньяка с холодным синеватым блеском из-под черных ресниц. Немного выше ростом, худее, чем он, но явно жилистый и крепкий. Интересно, Ромка смог бы ему навалять или хотя бы успеть придушить его же галстуком?

— У меня мало времени, вы скажете, зачем пришли? — хищно спросил Даниил Александрович, деловито поднимая сломанный органайзер с пола.

Ромка все же привыкший к своему строгому отцу и разной степени бешеным взглядам от старшего братца, быстро пришел в себя и начал рассказывать, что пришел по деликатному вопросу.

— Я весь внимание, — Дан снова посмотрел в упор на юриста. Что Полина в нем нашла, что так глупо хихикала его шуточкам?

— Не увольняйте Полину, — твердо попросил Ромка, думая, что его сейчас тут же и расчленят, потому что зам вдруг побледнел от бешенства.

— Что вы сказали?!

— Ну, рассказывай, — Арина убрала зонт — дождь прекратился.

Они все гуляли и гуляли по мокрым улицам городка.

— Что рассказывать? — грустно спросила Полина, игнорируя, пятое СМС от Светки, что на работе и в ее личной жизни полный капец. Она была ужасным другом, но сейчас у нее не было сил на чужие драмы от слова совсем.

— Ты взяла отгул на любимой работе, выглядишь чернее грозовой тучи над нами и согласилась гулять со мной под дождем. Ты ненавидишь дождь, — самодовольно сказала младшая сестра, морщась. Свежая татуировка побаливала. — Боюсь, тут дело в мужчине.

— С чего ты взяла? — раздраженно спросила Полина.

— Ой, мне пятнадцать, а не пять, — весело сказала Арина. — Рассказывай, давай.

— Если в двух словах, то мне нравится мой начальник, он об этом знает, но я ему не нравлюсь. И я не могу больше с ним работать. А еще он постоянно недоволен моей работой, унижает меня и считает идиоткой, хотя я очень стараюсь, и раньше в компании никто меня дурой не считал, — вздохнула Поля.

— Эй, — Арина развернулась и поднялась на цыпочки, чтобы обнять старшую сестру, — да пошел он нахер. Увольняйся, если не хочешь там работать.

— Но, — Поля замялась, не зная, что сказать, глаза снова стали мокрыми от слез. — Он так сильно мне нравится. И так обидно, что я старалась, а он все равно считает меня пустым местом, что в работе, что как женщину.

— А, ну, не реви, а то я ему уже врезать хочу, — Рина тряхнула дредами и нахмурилась. — Он того не стоит. Мужики, вообще, редко стоят того, чтобы по ним убиваться и так страдать. Ты-то свое счастье найдешь, а вот он свое просрал. Таких, как ты, очень мало. И я говорю это не только потому что твоя сестра.

— Родители тоже расстроятся, что я увольняюсь. Хорошая компания, повышение было не за горами и…

— И насрать, это всего лишь работа, а ты не последний кусок хлеба доедаешь. Хватит, живи и дыши проще. Да, обидно, но все к лучшему. Найдешь лучше, и мужика, и работу. И за родителей не очкуй. Пока есть я, ты всегда будешь лучшей из сестер, — самодовольно заметила Рина.

— Они тебя любят, просто переживают, — хихикнула Поля.

— О, да, и теперь агитируют, чтобы я в мед пошла, раз тебя не смогли заставить. Но они еще не знают, что я поступила в колледж на графический дизайн. И я даже в общаге не нуждаюсь. Буду с Лизкой снимать хату у ее родственников задешево.

— Мама с папой тебя убьют, — ахнула Поля, представляя, какой будет скандал, что младшая не пойдет в десятый класс.

— Да, поэтому я скажу им в августе, когда с хатой все точно склеится, — пожала плечами Рина. — Поля, иногда надо идти даже против собственных родителей. Они пусть живут своей жизнью, а ты живи своей. Я рада, что они играют в фермеров, но я задолбалась кормить кур и гонять в школу на автобусе на другой конец Москвы. И называй это юношеским максимализмом, но я буду делать то, что я хочу, а не то, что они хотят. В конце концов, я поступаю в колледж, а не вступаю в клуб свидетелей Иеговы. Ты решила увольняться — вперед. Не терпи унижений от какого-то надменного выскочки с детскими комплексами.

— И когда ты так успела повзрослеть? — Поля с невероятной нежностью посмотрела на младшую сестренку, которая незаметно взрослела, а ей все казалось, что Аринка маленькая девочка, которая любит стричь барби и выкидывать облизанные невкусные конфеты обратно в вазочку на кухне.

— Ну, хватит уже умилений, что ты как бабушка! Придумай лучше, как отмазать меня от маминого гнева за тату. Она прям бешеная была. Сказала, что пристрелит из папкиного охотничьего ружья.

— Давай еще часик погуляем? — улыбнулась Поля, глядя в хмурое небо, напоминавшее ей глаза Даниила Александровича.

— Он исчадие ада, — Ромка уже полчаса жаловался Светке на ресепе, оглядываясь, нет ли за спиной Чернова. — Я после разговора с ним сам захотел уволиться. Как Полтос вообще с ним выживала столько месяцев?

— Наша Поля — образец доброты и терпения, — грустно вздохнула Светка, сама едва не плача из-за того, что Поля увольняется.

— Зря я к нему пошел за Польку просить, он, вообще, озверел от моих слов, — сказал Ромка, ловко воруя пирожок из Светкиного лотка с едой.

— Рома, он идет по коридору, беги!

Просить дважды не пришлось. Юриста как ветром сдуло. А вот Чернов нашел новую жертву в лице Светки и злобно спросил у нее, почему ему еще не принесли корреспонденцию на стол.

— Я расписывала ваши поручения по отделам и не успела принести письма.

— Может, вам стоит меньше смотреть сериалы на работе и тогда будете успевать? — ядовито поинтересовался зам.

— Я не смотрю сериалы, — пискнула Светка, думая, что не доживет до конца рабочей недели с этим психом.

— Светлана, врать будете в другом месте. Если к моему приходу у меня в приемной не будет корреспонденции, я лишу вас премии и объявлю выговор, уже второй на этой неделе.

— Как скажете, — смиренно сказала Светка, мысленно сжигая его на костре.

Даниилу казалось, что жизнь идет по кругу, как кольцевая метро. Опять Алексей задержал всех на совещании, опять изнасиловал всем мозги пустой болтовней не по делу, опять после совещания, задержались они со Смирновым, опять их выжали, как лимон, опять финдир упорхнул раньше всех, сказав какую-то чушь, опять Смирнов отчитывался за рекламщиков, к которым не имел никакого отношения, опять Дан отчитывался за финдира и еще кучу людей, к которым не имел никакого отношения. Опять, опять, опять. И только редкие проблески мыслей о Полине разбавляли ход обычных мыслей. Насколько она близка с тем юристиком, что он приполз к нему просить ее не увольнять? Дан проверил его личное дело, исключительно в рабочих целях, разумеется. Этот Рома не женат и детей нет. Какие у них отношения с Полиной? Средний балл в дипломе у этого Ромы невысокий, а практику он проходил в каком-то подмосковном городишке. Как его к ним в компанию взяли? А Полина…

— Чернов!

Дан резко подскочил и понял, что пропустил последнюю фразу Алексея. Стало стыдно и мерзко от себя.

— Я полностью с вами согласен, — не моргнув, сказал Даниил.

— Правда? — улыбнулся задорно Алексей. — Отлично! — начальник повернулся спиной к парням и пошел вглубь своего огромного кабинета к мини бару.

— Я убью тебя, — простонал Илюха, бешено глядя на Дана. — Ты зачем согласился с ним выпить? Мы теперь до ночи не уйдем, — вздохнул блондин, ослабляя галстук.

— На что я согласился?! — Дан закрыл глаза, думая, что хочет оказаться где-нибудь на другом конце земли.

Через полтора часа Илюха все же смог сбежать, а вот Дан нет. От природы малопьющий он думал, что коньяк вот-вот польется из ушей, а шеф все еще был трезвый, как стекло. Дан пытался отказаться и не пить, но шеф его не слушал и только подливал еще. Когда Дану показалось, что мир перевернулся вверх тормашками, Алексей вдруг стал вести разговоры за жизнь, и Дану пришлось нехотя отвечать. Пьяный язык и мысли сдерживать было все сложнее, но Дан все равно не раскалывался.

— Ну, что ты за человек такой, — хихикнул весело Алексей, — как ерш. Я же вижу, что парнишка ты нормальный. Скрытный только и нелюдимый.

— На встречах очень людимый и обаятельный, — улыбнулся криво зам.

— Ой, на встречах все мы такие. Почему ты в жизни такой кремень?

— Издержки профессии, — выкрутился Дан.

— Жениться тебе надо, а то совсем сухарем станешь, — подмигнул шеф.

— От женщин одни проблемы, — недовольно сказал Дан, выпивая очередную стопку коньяка.

— Тебе вроде двадцать семь, а рассуждаешь, как мальчишка. Или ты женоненавистник или шовинист? Ты знаешь, по тебе тут все бабы сохнут? — снова захихикал Алексей. — А ты такой неприступный, что они страдают молча.

— И хорошо, что молча, на работе надо работать, — тем не менее Дан покраснел. Он и не представлял, что нравится такому количеству женщин. Это казалось странным, еще страннее это было слышать от Алексея.

— Из всех моих подчиненных, ты самый занудный. Хоть бы разок с похмелья пришел, — засмеялся Алексей.

— Благодаря вам, завтра приду, — Дан обреченно смотрел, как ему наливают еще стопку. А ведь Илюха предупреждал, что рано или поздно это случится. Если шеф захотел с тобой выпить, все, назад дороги нет.

— Ну, раз уж ты все о работе, скажи мне, как там наш спор. Ты еще не сдался? — весело спросил Алексей. — Генка хороший парень. Я с ним с института знаком. Не без греха мужик, но он не обворовывает меня и компанию.

Дан моментально начал трезветь и отодвинул стопку в сторону. В эту минуту ему стало почти жалко Алексея. Он верил в своего друга, а друга-то и не было уже давно. Дан попытался представить, если бы какой-то пацан к нему подошел и нагло сказал, что Макс — говна кусок, что бы он сделал? В лучшем случае в морду дал по-мужски, возможно, устроил бы такое же пари, чтобы выиграть и посмеяться над оппонентом. Но, что если бы Макс правда был плохим, какое это было бы разочарование? Дан тряхнул головой и взъерошил волосы. В любом случае, он предпочитал правду, какой бы она не была. Больше всего он терпеть не мог иллюзорную ложь.

— Послушайте, на самом деле, кхм, я… я оказался прав. Это Геннадий махинировал. У меня уже есть доказательства по поводу его предыдущих операций и практически есть по поводу нынешних.

— Даниил, — Алексей тут же побагровел от злости, — я тебе говорил и говорю сейчас. Это не Гена!

— Нет, это ваш Гена! — Дан почувствовал, что все, край. Говорить надо сейчас и не важно, что не хватает доказательств, он выложил все. — Я связался еще раз с уволенными мной, они признались, что он им говорил, как делать проводки по липовым контрагентам и сливать на офшорный счет Гены и…

— Это голословно! Доказательства где? Ты уже это говорил. Нигде нет его подписи или фамилии, нет ни одного доказательства.

— Он открыл липовую строительную фирму! Вы спускаете деньги на постройку филиала, а он большую часть денег оставляет себе!

— Не может этого быть! — Алексей покраснел еще больше.

— Может! Завтра мой фотограф принесет компрометирующие фото, и завтра же я принесу вам отчет обо всем. А пока что, просто послушайте. Вы разыгрывали тендеры среди трех строительных фирм, которые лично отбирали. Выиграла одна, были заключены договоры, вы поручили это подписать Гене, как и работы по стройке, потому что сами были заняты переговорами с немцами и командировками. Гена заверил вас, что все нормально и принес вам поддельные договоры. На самом деле, в последний момент, с вашей строительной компанией разорвали контракт, а стройкой ведает подставная фирма Геннадия. Вы сливаете кучу денег напрямую Гене.

— Ложь! Я видел, стройка идет полным ходом. И договоры настоящие. И почему же тогда строительная компания, которую послали, не связалась со мной, как с главой фирмы?

— Их подкупил Геннадий, полагаю. А стройка идет, да только строят там дешевку из пенопласта, а не мечту архитектора, как вы планировали. Хорошо, дайте мне договоры, которые изначально вам принес Гена.

Алексей злобно открыл сначала свой ноут, а затем пошел к сейфу. Даниил думал, что сердце остановится. Он врал, что есть фотограф с компрометирующими фото. Он врал, что уже получил информацию и подготовил отчет. Он просто пошел ва-банк, взяв пример с Полины. План созрел сам собой. Финдир подчистил все, но не мог почистить те оригиналы, что были у Алексея. А чтобы получить их у упрямого Алексея, Дан решил выбесить его так, чтоб он сам сунул под нос Дану необходимые отчеты и договоры. И тогда придется быстро соображать, где ошибки и провалы финдира, потому что Алексей прав — пока что Дан обвиняет его голословно. Но Федя предупредил, на что надо будет сразу посмотреть и проверить. И Дан все сделал, как сказал Федя, опираясь на наводки Полины. Не учел только, что придется работать вусмерть пьяным.

Через час Дан убедил Алексея и самого себя. Алексей, сам не понимая того, помог Чернову найти последние доказательства махинаций финдира. И тогда Алексей молча открыл бутылку коньяка и начал залпом ее пить. Дан хотел уйти, но ему не позволили. Молодой человек думал, что косвенно, но Алексей будет его ненавидеть, или, как минимум, Алексей захочет побыть один. Но шеф стал пить еще больше, говорить, какой Гена мудак, и как Дан ему помог. Стал говорить, что этот проныра Чернов его лучший сотрудник, что завтра Дан получит свою огромную премию за работу, что он сделает Дана новым финдиром, а с Геной разберется сам.

На часах была глубокая ночь, Дан хотел спать и блевать коньяком одновременно, Алексей же пил и звонил своим парням по поводу Гены. Попутно он открывал все больше ужасных вещей про финдира, на которые раньше не обращал внимания. В какой-то момент Дан перестал его слушать, снова думая о Полине.

Чертова компания, чертова Полина! Почему все здесь пошло вверх дном? Почему здесь он стал играть в команде, почему нарушил все табу и связался с подчиненной, почему так важно стало доказать Алексею, что его друг кретин, почему так страшно стало представить Макса на месте Гены, почему он стал другим за эти месяцы? Почему он не радуется выигранному спору и деньгам, а думает, где Полина?

— Я бы не смог это сделать сам, — вдруг сказал зам, глядя в пустоту перед собой.

Впервые в жизни хотелось признать, что не достоин лавров. Впервые в жизни вспомнились слова ассистентки, что он совсем бесчувственный и не думает о других. И захотелось сознаться в этом, хотя бы Алексею. Возможно, виной был тому коньяк, но Даниил думал о Поле.

— Моя ассистентка помогала мне.

Он смотрел на Алексея, который, казалось его совсем не слышал, переживая свою личную драму, и думал о девушке, которая была рядом с ним все это время. Все месяцы их совместной работы она, сама того не зная, поддерживала его, вносила в его размеренную, до тошноты выверенную жизнь искорки своего сумасшествия, окрашивая ее в новые, незнакомые раньше цвета. Сколько бы он не пытался врать самому себе, ему нравилось в ней все то, что он, казалось бы, должен был презирать. Ее непосредственную наивность, которая больше подошла бы девочке-подростку, а не взрослой девушке, ее робкие взгляды, которые она от него старательно и так бездарно прятала. А еще ему нравилось, как она взрывается, отчитывая его, как встряхивает его, меняя саму его суть, подрывая основы, которые он сам в себе заложил.

Его всегда смешили истории о том, что любовь меняет людей. И сейчас ему стало смешно: никакая любовь в нем ничего не изменила. Его меняла Полина. Ради нее ему вдруг захотелось что-то изменить в своей жизни. Впустить ее в свой дом, в свои мысли, а она ушла, оглушительно громко хлопнув дверью, хотя, если верить ее словам, он ей нравился.

Наверное, он это заслужил. Вспоминая то, что он ей говорил и как поступал, эта мысль укреплялась в его сознании.

— Вот, блять, со всей душой к человеку… а он оказывается куском говна, — совсем негромко сказал Алексей, думая о своем бывшем друге.

Дан подумал, что Полина могла бы сказать про него то же самое. И все-таки права была Агата Кристи: худшие из мужчин вызывают интерес у лучших женщин.

* Дан имеет в виду факсимильную печать — точное воспроизведение собственноручной подписи конкретного лица.