Его извращенная фантазия

ГЛАВА IX — Распутывая тайны

Адди

Офис, в который мы заходим, кипит жизнью и оказывается куда более ярким, чем я ожидала. Здесь уютно и даже по-домашнему, несмотря на современный формат с открытыми кубиками, кабинками и зонами для общения у окон от пола до потолка. Сотрудники, кажется, действительно получают удовольствие от работы, что удивляет для офиса, которым управляет железной рукой Джакс Вон.

Здесь нет никакого дресс-кода: кто-то одет в дизайнерские шмотки, кто-то — в вещи из углового бутика. Они замечают нас и выпрямляются, когда мы проходим мимо, но никто не замирает с кружками кофе или мисками с салатом в руках.

Выглядит все, как либеральный коворкинг, ничего общего с душными рядами симметричных кубиков, которые я видела в других компаниях. Vaughn Corp Tower размещает на своих этажах множество фирм и брендов, все они принадлежат Джаксу. Теперь мне любопытно узнать, какая атмосфера царит в остальных из них. Особенно меня интригует зона у офиса Джакса, где мы впервые встретились. Интересно, как это место выглядит, когда стеклянные стены вокруг него не затуманены.

Парень с дредами сидит у окна, жуя жвачку, с ногами на столе и ультрабуком на коленях. Хотя, заметив нас, он тут же скидывает ноги и меняет позу, в его взгляде нет страха. Скорее уважение, чем паника.

И именно его Джакс представляет мне первым.

— Адалия Росс, это Мэтью Хоггс, он будет твоим личным ассистентом.

— Моим кем? — выпаливаю я.

— Ее кем? — мы с парнем одновременно реагируем.

Место огромное, но кажется, что все вокруг внимательно следят за нами.

— Адалия здесь в качестве нового руководителя онлайн-маркетинга для Ruson Pharma, — поясняет Джакс. — Теперь она будет принимать все ключевые решения по кампаниям. И я хочу, чтобы ты поддерживал ее во всем, что ей понадобится.

Мэтью бросает взгляд на открытую кабинку чуть дальше, туда, где Эшли Уивер собирает свои вещи в картонную коробку. В момент, когда наши взгляды встречаются, ее глаза наполняются откровенной ненавистью.

— Да, Эшли что-то упоминала перед тем, как объявила, что уходит этим утром, — говорит Мэтью. Кажется, ему действительно жаль, что она уходит, и я начинаю задумываться, не надеялся ли он как-нибудь пригласить ее выпить в каком-нибудь хипстерском баре. Хотя сомневаюсь, что она бы пошла. Да и с Ллойдом она, скорее всего, тоже не завязывала бы отношения, если бы не рассчитывала что-то от него получить. Женщины вроде Эшли Уивер метят высоко, очень высоко.

Мэтью Хоггс оборачивается ко мне, окидывая меня взглядом с ног до головы. Именно тогда я замечаю его дымчатый макияж — настолько аккуратный и тонкий, что я бы сама с трудом так смогла. Его губы растягиваются в широкой улыбке, и он протягивает мне руку.

— Ну, приятно познакомиться, босс.

Я остро осознаю, как семя Джакса стекает по моим бедрам, из-за чего я становлюсь чересчур напряженной, пока пожимаю руку другому мужчине. Наверняка выгляжу надменной, но ничего не могу с этим поделать.

— И, большой босс, это значит, что ты выгоняешь и ведьму? — спрашивает Мэтью, кивнув большим пальцем в сторону овального стола неподалеку от того места, где Эшли складывает вещи.

Определить, о ком он говорит, не составляет труда — женщина с раскосыми глазами сверлит нас таким взглядом, будто готова убить. Окрашенные в серый волосы, черные брови, тонкие губы, модный костюм. Очевидно, что она здесь «босс», и делает все, чтобы соответствовать образу.

Она не настолько старая, как пытается казаться с этой окраской, и я бы никогда не согласилась работать под ее началом, если бы встретила ее в другом окружении. Фальшивые люди обычно превращаются в тираничных и капризных начальников. Она раздражает меня с первого взгляда, и, уверена, я ее тоже.

Джакс кивает одному из своих людей, и тот зовет эту женщину. Она еще дает пару важных указаний своей команде, делая вид, что ее место прямо у руля, потом поправляет блузку, разглаживает юбку-карандаш руками и направляется к нам.

Каждое ее движение кричит о жажде внимания и статуса. О людях можно многое сказать по их походке — я это давно поняла как танцовщица.

— Она переспала с тобой, чтобы получить работу? — шиплю я сквозь зубы, наблюдая, как она покачивает бедрами на пути к нам.

— Нет, — коротко и сухо отвечает Джакс. Его голос звучит равнодушно, но глаза… эти глаза такие пронзительные, что я не выдерживаю и отвожу взгляд. Смотреть на ведьму, приближающуюся к нам, оказывается легче, чем выдерживать его взгляд, который будто прожигает мне сердце. Этот взгляд говорит громче слов о том, как он осознает свое семя во мне, как сильно я ему принадлежу.

— Сэр, — говорит женщина, подняв подбородок, когда присоединяется к нам. Она нарочно смотрит только на Джакса, будто остальные здесь не имеют значения.

— Похоже, большого босса это не впечатляет.

— Миссис Сьерра Лэнгдон, познакомьтесь: мисс Адалия Росс. Она возглавит команду онлайн-маркетинга в Ruson Pharma.

Миссис. Значит, замужем.

Женщина мельком смотрит на меня, сухо кашляет и наконец открывает рот:

— Боюсь, я не понимаю, сэр.

— У вас было достаточно времени, чтобы работать над проектом. Вы организовали долгий и сложный процесс поиска сотрудников, но, несмотря на все ресурсы, которые вам предоставили, так и не смогли собрать эффективную команду. Или хотя бы правильно распределить их по ролям, чтобы они приносили результат, а не тупо сидели без дела. — С легким взглядом на Эшли Джакс расставляет точки над «i». — Но, думаю, что новость о вашем заместителе для вас не стала сюрпризом.

Женщина снова прочищает горло и, судя по всему, начинает заранее заготовленный монолог.

— Я слышала, что эта... девочка, — она растягивает слово с такой интонацией, что аж зубы сводит, — предложила пару интересных идей. Но, знаете ли, этого маловато, чтобы запустить успешную онлайн-кампанию. Истинный охват инфлюенсеров трудно оценить, нужно тщательно выбирать, с кем работать, чтобы правильно распределить бюджет. Да и процесс их привлечения может быть долгим и утомительным… — Она явно наслаждается звуком собственного голоса, но я ее уже не слушаю.

— Дайте мне две недели, и вы получите весь хайп, который нужен вашему новому фармацевтическому бренду, — обращаюсь к Джаксу, намеренно игнорируя ее. При этом использую тот же уверенный, чуть приказывающий тон, который успела перенять у него за все это время.

Эффект ощутимый. Женщина выпрямляется, ее раскосые глаза широко распахиваются, а снисходительное выражение резко сменяется растерянным.

Я лишь одариваю ее скользящим взглядом сверху вниз, а потом отворачиваюсь так, будто она не стоит даже плевка. Очевидно, она больше старается выглядеть эффективной, чем действительно быть таковой, и мое отношение кричит об этом на каждом шагу.

— Вам даже не придется рисковать со мной, — говорю Джаксу. — Я с радостью оставлю миссис Лэнгдон в команде. Уверена, ее опыт бесценен. Единственное, что изменится — ей придется следовать моим указаниям. Конечно, если миссис Лэнгдон решит остаться. Вполне пойму, если она сочтет, что работать под моим руководством ей не по душе.

Прозрачный намек на увольнение. Но проходит всего несколько секунд, и ее напряженные плечи начинают опадать. Нет, уходить она явно не собирается. Vaughn Corp платит слишком жирно, чтобы махнуть на это рукой, а уж ее достоинства, чтобы отказаться от такой коровы, не хватает.

Она наверняка уже слышала, что Джакс спит со мной, учитывая вчерашние откровения Эшли. Но меня это вообще никак не цепляет.

Я встречаю ее взгляд и держу его ровно столько, чтобы дать ей время на решение. Едва ли можно сказать, что ее кивок стал для меня неожиданностью. Джакс принимается представлять меня остальным, как будто мы с ней и не обменивались молчаливыми ударами.

Краем глаза замечаю, как Эшли подхватывает свою коробку и направляется к выходу. Пытается ускользнуть, пока все слишком заняты, чтобы заметить, как она позорно сматывается с поджатым хвостом. Но я лучше других знаю, каково это — почти дотянуться до своей мечты и вдруг увидеть, как ее вырывают из твоих рук. По выражению ее лица я сразу понимаю, что она чувствует. И я когда-то поклялась, что ни один человек больше не будет испытывать такое из-за меня.

— Я хочу, чтобы она осталась, — заявляю громко, так, чтобы всем было очевидно, о ком именно идет речь.

Джакс хмурится.

— Зачем? — Конечно, ему эта идея не нравится. Эшли Уивер видела нас вместе. И уж наверняка сегодня утром из вредности рассказала всем, что мы с ним спим. Но если она останется здесь надолго, она начнет болтать больше.

— Я знаю, о чем вы думаете, мистер Вон, и знаю, как развеять ваши сомнения, — говорю твердо, вглядываясь в его глаза, давая понять, о чем именно идет речь.

Он смотрит на меня сверху вниз, явно не до конца убедившись.

— Я хочу услышать настоящую причину, по которой вы хотите оставить мисс Уивер в команде, несмотря на то, что я ее уволил.

Решаюсь на правду.

— Я знаю, каково это — когда у тебя вырывают мечту. Я бы все отдала за второй шанс.

— Все? — В его глазах мелькает тот опасный блеск, от которого у меня пересыхает в горле.

— Конечно, окончательное решение, оставлять ее или нет, остается за вами, — добавляю, опуская взгляд. Ненавижу это, но факт остается фактом: я пошла против его слова. Он уволил ее прошлой ночью, а я теперь поднимаю эту тему без его разрешения. Это выход за рамки, и я это прекрасно понимаю.

Мгновения, которые Джакс тратит на принятие решения, тянутся целую вечность. Мне не нравится выглядеть покорной перед ним после того, как он так жестоко дал понять, кто я для него. И уж тем более перед всеми этими мужчинами, которые вчера видели, как он трахал меня в лифте. Мужчины, которые знают, что его семя все еще внутри меня.

— Вы руководитель команды, — наконец постановляет он. — У вас полный контроль.

По комнате проходит волна шепота, отдающаяся эхом в моем теле. Я поднимаю голову выше, чем прежде, и оглядываю собравшуюся вокруг команду. Особенно радуется Мэтт Хоггес — кажется, он счастливее всех. Может, несмотря на его симпатию к Эшли, мы сможем стать друзьями.

Если бы Миа не получила работу своей мечты в головном офисе, она бы стала той самой вишенкой на торте, сделавшей эту команду идеальной. Но она делает то, что у нее получается лучше всего, и ее мечты сбываются. За это, как ни крути, тоже стоит благодарить того самого жестокого ублюдка, в которого я, к несчастью, влюблена.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не взглянуть на Джакса с благодарностью, ведь это буквально все, чего я хотела с тех пор, как приехала в Нью-Йорк — после того, как моя мечта стать примой-балериной в Джульярд Рухнула. Но судя по восторгу, который я ощущаю, когда члены моей новой команды начинают по очереди представляться мне, я понимаю, что это даже лучше.

Я блистаю в маркетинге социальных сетей, потому что люблю это дело, а теперь у меня есть шанс превратить самолет в космический корабль.

Это то, чего я действительно хочу.

Внутри меня прорастает новая мечта: стать лучшим экспертом по социальным медиа в Нью-Йорке. Построить не просто карьеру, но и сделать себе имя.

Через полчаса я знаю имена всех членов своей новой команды. Уже сейчас ясно, что с большинством из них мы будем работать на одной волне. Остальные не враждебны, но насторожены. И я их понимаю. В конце концов, я моложе большинства из них, а Эшли уже успела рассказать всем, что я просто новая игрушка босса.

— Думаю, ты справишься, — наконец говорит Джакс. Если бы я его не знала, то решила бы, что в его взгляде мелькает восхищение, будто то, что он увидел здесь сегодня, его приятно удивило. Но я отмахиваюсь от этой мысли как от наивной фантазии. Это просто способ моего подсознания справиться с тем фактом, что для него я — ничто. Но урок я усвоила и готова вбить его себе в череп, если потребуется: я всего лишь кусок мяса для его удобства.

— Оставлю тебя наслаждаться первым рабочим днем. Миссис Лэнгдон и мистер Хоггес помогут тебе освоиться и расскажут все, что нужно знать о кампании. Твой рабочий ноутбук скоро принесут.

Он разворачивается, и я мысленно фиксирую момент. Первый шаг сделан, и теперь все зависит от меня.

Он поворачивается, чтобы уйти, а его люди, фланкируя его, стараются скрыть свои стояки, пока их костюмы натягиваются. Я невольно начинаю гадать, что у них за прошлое, учитывая, что никто в этом переполненном офисе ничего не заметил. Их способность сохранять каменные лица и скрывать эмоции просто поражает. Даже думать не хочу, на что они способны, если вдруг понадобится применить насилие. Пока они направляются к выходу вместе с Джаксом, мне приходит в голову мысль: возможно, кто-то из них сидел в тюрьме вместе с ним. У меня есть сильное подозрение, что Никко был там, да и у Мии тоже, хотя он ей толком ничего не рассказывал. Она говорила, что на его теле есть определенные отметины, но обсудить детали мы так и не успели.

Мой взгляд падает на руки Джакса, когда он уходит. Что бы ни стало причиной тех шрамов, это оставило у него такую травму, что он даже говорить об этом не может.

— Мистер Вон, — окликаю я его. Он оборачивается, поднимая бровь — ту самую, которую рассекли прошлой ночью. — С нетерпением жду подписания контракта с вашей компанией. И установления дедлайна для другого.

Адди

Я ДОЛЖНА БЫЛА почувствовать облегчение вчера вечером, когда Джакс не появился на ужине. Я ожидала, что он будет в ярости из-за моего упоминания «другого контракта», и собиралась потушить этот пожар, объяснив, как именно планирую восстановить его репутацию закоренелого холостяка в глазах Эшли.

Но он просто написал, что не придет, и предложил пригласить Мию, если захочу. А еще он прислал мне контракт, и я оставила подписанную копию на кухонном столе этим утром — в пятницу — вместе с запиской. Почему-то это показалось мне более личным, чем сообщение, хотя я прекрасно понимаю, что этот «личный» жест значил что-то только для меня.

Во время ужина с Мией мы разработали детали того самого плана. Все начало немного размываться после бутылки красного, поэтому мы рано легли спать. Алкоголь обычно пробуждает меня посреди ночи, так что, пока Миа тихо посапывала рядом, я натянула свои шелковые тапочки и поплелась к холодильнику за бутылкой воды. Сделала жадный глоток, чувствуя, как мозг начинает просыпаться.

Мой взгляд скользнул по пентхаусу, погруженному в мягкий полумрак ночного освещения. За окнами барабанил дождь, а по стенам, казалось, крались тихие тени.

Не успела я понять, что происходит, как уже медленно подошла к его комнате и коснулась тяжелой двери с массивными болтами дрожащей рукой. Я знала, что его там нет. Но его прошлое — есть. Его сущность — тоже. Все, что оставило шрамы на его кулаках, было где-то внутри. Темные тайны его тюремных дней, момент, когда судья зачитал приговор, и первый душ, который он там принял — все это в этой комнате.

Я думаю о боксерской груше и ловлю себя на мысли: а вдруг это единственное, с чем он вообще может испытывать хоть какие-то эмоции?

В груди неприятно кольнуло, и я сжала бутылку воды другой рукой так, что пластик жалобно захрустел. А если он отталкивает меня только потому, что я слишком близко подобралась к его настоящему? Я резко тряхнула головой, волосы хлестнули по лицу. Нет, это все снова мои тупые иллюзии. Очередная попытка убедить себя, что я особенная, что я та самая, которая его поймет, его выберет, его спасет.

Нет, я не особенная, и он наверняка сейчас с другой. Я перегнула палку, когда перед Эшли попыталась застолбить за собой право на него, и теперь это стоит мне не только гордости, но и души. Надо бы вырваться из этих когтей безответной любви, но слезы уже стояли в глазах, когда я поняла: ни хрена не получится. Теперь мне придется каждый день ходить в Vaughn Corp, и даже если после всей этой нашей договоренности я не буду видеть его часто, думать о нем я все равно буду каждый день.

Буду гадать, видел ли его кто-нибудь из моей команды, и если да — смотреть на них, как на святых, только за то, что они пересеклись с ним.

Моя рука соскользнула с двери, и я отступила назад, пока не уперлась в противоположную стену. Я осела на пол, медленно сползая, и уставилась в одну точку. Время будто остановилось. Эта запертая дверь — как его сердце, Джакс Вон.

Я пыталась поймать его, заставить быть моим против его воли. Сделала это, потому что, как бы это ни было тупо и больно, я влюбилась в него. Но теперь я поняла — он никогда не будет моим, даже если от этого сердце будет истекать кровью.

Адди

Я прислонилась к стене, кручу в руке стакан с выпивкой и думаю о Джаксе. О той тюремной клетке в его пентхаусе. Зачем ему вообще было нужно забираться на вершину мира, если он сам себя до сих пор держит за зэка? Что им движет?

Часть меня стыдится того, как много он вытащил из меня, как ловко заставил меня раскрыться, пока сам о себе почти ничего не рассказывал. Может, это я облажалась, не смогла дать ему почувствовать себя нужным, желанным — так, как он заставил меня почувствовать себя.

Да ну нахрен. Он же ни разу не сказал, что я для него хоть что-то, кроме удобной игрушки. Просто дал моему телу время отдохнуть, а заодно нашел интересный способ убить время, выманивая из меня мои же секреты.

Я делаю еще один глоток виски со льдом, на этот раз большой. Мне нельзя сильно напиваться, если хочу, чтобы план сработал.

— Это правда? — Джефф врывается в разговор с глазами, горящими энтузиазмом. — Ты устроилась в Vaughn Corp?

Я улыбаюсь и чокаюсь с ним своим бокалом.

— Да, устроилась.

— Офигеть, тренер! Мечта сбылась, да?

— Мечта сбылась, — шепчу я, чувствуя, как сердце сжимается. Оно будто орет изнутри.

— Погоди, это что, значит, ты больше не будешь вести тренировки? — влезает Лесли. Глаза у нее уже подзатуманены, но еще не в хлам. Похоже, я слишком надолго ушла в свои мысли, раз уже вся тусовка вокруг меня слегка наклюкалась.

— Придется сократить до одного занятия в неделю, по субботам в полдень. Так что я, считай, всем испортила выходные, но иначе никак, — отвечаю с улыбкой, которая не доходит до глаз.

Не из-за новой работы в Rusan Pharma, конечно. А из-за того, что завязана на Снейка. Но об этом никому не расскажешь, кроме Мии.

С собой я, конечно, взяла Мию, как своего плюс один.

Отстранившись от полупьяного восторженного трепа ребят, наблюдаю, как она ловко вливается в толпу. Ральф завис за кухонной стойкой, разливает всем выпивку, а Лиз, наша Скромная Кэнди, тусуется возле диджея с таким красным лицом, что кажется, сейчас вскипит. Ей явно хочется затеряться в толпе, но Криста не дает — стоит рядом, не дает уйти из поля зрения того парня, который ей нравится, и шепчет ей на ухо всякие советы по пикапу. Уголки губ непроизвольно поднимаются. Лиз красивая девчонка, да еще и талантливая танцовщица. Ей бы любой по силам, просто ей нужно хоть немного поверить в себя.

Народа уже битком, и если бы я не была настолько чертовски разбита, наверняка наслаждалась бы этой вечеринкой больше, чем любым своим выходным за последние годы. Ну, кроме тех ночей, которые я провела с Джаксом. Уже почти забыла, насколько домашние тусовки могут быть уютными и даже, черт побери, исцеляющими.

Дверь вдруг распахивается — ну, о звонке уже давно все забыли, с такой громкой музыкой и фактически всем домом, который участвует в вечеринке. Соседи то приходят, то уходят, кто-то тащит пиво, вливается в движ. Но на этот раз гости особенные.

Эшли и Мэтт.

Я пригласила их якобы для того, чтобы лучше узнать друг друга и зарыть топор войны с Эшли. Это я сама подошла к ней с этим предложением. Мэтт тут же влез в разговор, спросив, может ли он присоединиться, ведь, насколько он знает (а он точно знает), у Эшли нет ничего серьезного. К тому же мне нужны были дополнительные глаза для того, что вот-вот произойдет, а не только ее. Она ведь вполне может оставить все так, как есть, несмотря на увиденное, чтобы продолжать гадить на мою репутацию в команде.

А это еще сильнее испортит все между мной и Джаксом. Если я хочу, чтобы этот "контракт" между нами закончился побыстрее, а мое сердце хоть как-то зажило, мне нужно освободить его от ярлыка моего парня.

Я ловлю взгляд Мии через комнату, и она кивает мне. Она готова. Достав телефон, она начинает печатать. Как и ожидалось, меньше чем через час в комнате появляется Кэмден, его глаза цепко осматривают помещение. Решительность в каждом шаге.

Но что-то пошло не так — он пришел не один. Кэмден Мюррей привел с собой пятерых здоровенных амбалов, явно своих корешей из зала. Лесли и Криста тут же напряглись, как струны, только эти парни вошли, переглянулись и беззвучно выдохнули: «О, боже». Джефф и Ральф, конечно, затащили на тусу кучу заметных холостяков, но Кэмден — это уровень Уолл-стрит, и его дружки явно оттуда же. Это из тех, кто шлет сообщения девчонкам в два ночи, потому что выбор у них слишком большой, чтобы успеть всех охватить.

Без сомнений, Лесли и Криста идеально вписываются в их «профиль жертвы», и я бы точно вмешалась, если бы эти ребята начали к ним подкатывать. Но нет. Они следуют за взглядом Кэмдена, который устремлен прямо на меня.

Накачанные до потолка, в татухах, они явно считают, что могут рулить не только на бирже, но и на улицах. Еще пару месяцев назад меня, может, и впечатлило бы. Но после встречи с Джаксом Воном — ни хрена. Он настоящий, сырая опасность, которую чувствуешь кожей, которую можно почти понюхать. Инстинкты орут держаться от него подальше, если хоть немного дорожишь жизнью. После него такие, как Кэмден и его друзья, просто не производят впечатления.

Особенно не Кэмден. Этот спектакль он устроил только ради того, чтобы доказать себе, что может снова затащить меня в постель. Это одна из причин, по которой я точно знаю — его чувства ко мне фальшивка. Я для него просто вызов. Женщина, с которой он уже переспал, а теперь получает отворот-поворот. Его одержимость мной — это про его эго, а не про меня, и именно поэтому у меня даже намека на чувство вины за этот план нет.

Кэмден направляется ко мне. Брови у него аккуратно выщипаны и кажутся темнее, чем я помню. Наверное, подкрашивал. Волосы собраны в нарочито небрежный пучок, белая футболка натянулась на накачанной груди, поверх — джинсовая куртка.

Он останавливается прямо передо мной.

Я жду.

Он ждет.

В его прищуренных глазах злость, что, в принципе, логично, учитывая те мерзкие сообщения, которые Джакс заставил меня ему отправить. Я готовлюсь унижаться, чтобы потом сыграть роль его девушки перед Эшли и Мэттом, но через несколько секунд он внезапно притягивает меня в свои объятия. Металлические пуговицы его куртки больно врезаются в кожу.

— Я знал, что это не ты, — говорит он, уткнувшись в макушку моей головы. От него несет слишком большим количеством одеколона, так что аж нос закладывает. — Не после того, как ты отчаянно попросила у меня помощи накануне ночью. Я должен был настоять сильнее. Должен был прийти и найти тебя.

Блядь. Ну, понеслась.

Я отталкиваюсь от его груди, выдавливая улыбку.

— Прости, я не могла сказать тебе, Кэмден... — начинаю я, но он тут же перехватывает мой подбородок, поворачивая мою голову то влево, то вправо, будто пытается убедиться, что со мной все в порядке.

— Он причинил тебе боль?

— Нет, он меня не тронул. И теперь он больше не имеет ко мне никакого отношения.

Он хмурится, глядя на меня сверху вниз.

— Правда? — Его взгляд скользит к Мии, которая наблюдает за нами, как снайпер, выглядывающий из-за края своего бокала. — Потому что я слышал, ты больше не живешь у себя, а у него.

— Да, но это скоро закончится. Это его квартира, он сейчас в командировке, так что я могу пожить там до его возвращения, но как только он приедет...

— Ты остаешься у него после того, что он с тобой сделал?

Я снова натягиваю улыбку, чуть наклоняюсь к нему, кладу руку на его грудь. Поднимаю на него взгляд из-под ресниц — знаю, он от этого тает.

— Я правда не хочу больше говорить о нем. Все кончено. Я пришла сюда, чтобы забыть о нем совсем, и...

— Не делай из меня идиота, Эдди, — рычит он, и в его глазах вспыхивает что-то такое, от чего я невольно замираю. Я чуть отстраняюсь, чтобы лучше его рассмотреть, но он тут же притягивает меня ближе.

— Я знаю, с кем ты встречалась.

Он понижает голос, а его амбалы, словно по команде, стягиваются плотным кольцом, не давая утечь ни слову.

— Это Джакс Вон.

Вокруг меня будто образуется удушающий пузырь.

— Что? Ты с ума сошел?

Он прикладывает палец к моим губам.

— Тсс, детка. Я не обвиняю тебя. Я знаю, ты просто пыталась забыть меня, потому что так и не простила за то, что я тогда просто исчез. Но я все исправлю.

Не должна была так удивляться, что он в курсе. С этими телохранителями, которые таскаются за мной в машинах Vaughn Corp, это уже стало городской сплетней среди элиты, частью которой, конечно, является и Кэмден.

Я наклоняю голову набок. Даже если бы Кэмден Мюррей как-то смог убедить меня, что делает все это не ради своего раздутого эго, я бы все равно не позволила ему вернуться в мою постель. Я никогда не вводила его в заблуждение насчет этого, с самого момента, как он снова появился в моей жизни.

Но сегодня все совсем про другое. Может, стоит быть с ним предельно честной, чтобы избежать лишней драмы?

Я прочищаю горло, собираясь заговорить, но тут за спиной Кэмдена и его громил раздается голос, перекрывающий музыку:

— Дальше я сам, милая.

Голова Кэмдена резко дергается назад, его громилы оборачиваются, освобождая обзор на Джакса.

У меня сердце пропускает удар, когда я вижу его стоящим там. Крепкая челюсть сжата, зеленые глаза плюют чистым ядом. Волосы растрепаны, рубашка помята, как у человека, который всю ночь топил свою тоску в какой-то забегаловке для отбросов. Мужик, который бился с демонами, но в итоге просто выпил с ними за дружбу.

Джакс медленно идет ко мне, обвивает плечи рукой. Адреналин прожигает меня изнутри, будто проклятье, когда знакомый запах заполняет воздух, и я растворяюсь в нем.

Если бы не музыка, можно было бы поклясться, что время застыло. Никто не шевелится. Все смотрят только на нас.

Глаза Кэмдена скользят вниз по фигуре Джакса, задерживаясь на бордовом тату, обвивающем его шею, и на алых глазах зверя, сверлящих его взглядом из колючей проволоки. А вот его громилы уже не выглядят такими уверенными в том, что стоит вмешиваться. Ну конечно, Джакс на них так влияет. Где бы он ни появился, сразу становится ясно: он здесь главный волк, и ему на всех плевать.

— Милая? — Кэмден цедит это через зубы. — Ты же говорила, что с этим парнем покончено.

Джакс улыбается. Улыбка больше похожа на предупреждение.

— Это ты так сказала, любовь? — Его пальцы впиваются в мою руку, как кандалы. — Я и не думал, что ты воспримешь нашу маленькую ссору настолько серьезно.

— Джакс, я могу все объяснить, — мой голос звучит так, чтобы дать понять: тут все намного сложнее, чем можно сказать на людях.

Джакс и Кэмден сверлят друг друга взглядами, как бойцы перед схваткой. Потом Джакс медленно переводит взгляд на пятерых громил, его взгляд точен, как дуло пистолета.

Кэмден опускает глаза на то место, где Джакс держит меня, и его челюсти сжимаются так, что зубы скрипят.

— Слушай, Вон, мне плевать, насколько ты тут "большой человек", но тебе лучше отойти.

— Или что? — голос Джакса звучит, как мурлыканье льва, под которым сквозит угроза, от которой у меня мурашки по коже.

Кэмден расправляет плечи.

— Ты меня не пугаешь, если на это надеялся.

— Тогда ты либо псих, либо идиот.

На лице Кэмдена дрожит тень сомнения, но он поднимает руку и указывает на меня.

— Она хотела, чтобы я пришел, и я пришел. Сомневаюсь, что она вызвала нас обоих одновременно, так что один из нас тут явно третий лишний.

— Ты прав, — говорит Джакс. — И это ты. Потому что мы с Адалией вместе. Она может подтвердить.

Он кивком указывает в сторону Эшли.

У меня начинает кружиться голова. Он ведь не мог это сказать. Не после того, как наорал на меня за то, что я заставила Эшли поверить в наш роман.

— Ты что творишь? — сквозь зубы шиплю я. — Я собиралась все это исправить сегодня.

— Мне было бы очень интересно узнать, почему ты встречаешься с другим парнем на вечеринке через день после нашей ссоры, но, думаю, это лучше обсудить наедине. — Его взгляд вонзается в мои глаза, как нож. — Разве нет?

— Д-да, — выдавливаю я и с сожалением смотрю на Кэмдена. Этот бедолага оказался в этом бардаке из-за меня, теперь моя задача его отсюда вытащить.

Любой мужчина с каплей здравого смысла отступил бы, но лицо Кэмдена заливается красным до самых ушей, а кулаки сжимаются, дрожа у бедер. Его громилы стоят на безопасной дистанции, оценивая, какие у них шансы, если дело дойдет до драки.

— Не надо, — тихо предупреждает Джакс. — Просто отступи. Это в интересах всех.

— Черта с два. Эдди была моей, прежде чем стала твоей, — огрызается Кэмден. — Моей девушкой. Я был первым, и у меня есть...

Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что он собирается сказать дальше и насколько это тупо. Что, мол, он имеет на меня какие-то особые права, потому что пришел первым.

Я изо всех сил сдерживаю раздражение. Сейчас не время давать Джаксу дополнительные причины переломать Кэмдену хребет. Мне не нужно было видеть, как Джакс дерется, чтобы понимать, на что он способен.

Но у Кэмдена эго явно больше, чем мозгов, потому что он делает шаг вперед, выпячивая грудь, весь дрожа от злости.

— Почему бы нам не разобраться, как мужчины? Без копов. Ты в теме?

Джакс смеется, низко и опасно.

— Очень в теме, — его улыбка напоминает звериный оскал. — Только не забудь держаться за это, когда будешь приземляться в больнице.

Его ледяной взгляд проходит по остальным громилам, молча распространяя угрозу и на них.

— Думаешь, сможешь справиться с нами всеми, большой парень? — один из них делает шаг ближе к Кэмдену.

— Джакс, ну хватит, — я дергаю его за рубашку, пытаясь отвлечь. — Они поняли. Пойдем, поговорим об этом наедине. Это ведь между тобой и мной.

— Первое, что нужно прояснить, это то, что этот миллиардерский мальчик не может просто заявляться и делать на тебя претензии, — гнусавит Кэмден, раздуваясь от своей собственной значимости.

Пот по спине льется ручьем.

— Ребята, ну хватит, расслабьтесь, — вмешивается Джефф, подняв руки и натянув дружелюбную улыбку. — Мы здесь, чтобы повеселиться, ладно? Гляньте, даже соседи подключились, вечеринка уже на весь дом. Давайте просто разойдемся и остудим пыл, окей?

— Меня устраивает, — первым отвечает Джакс, хотя его взгляд все еще сверлит Кэмдена, как пули. — Если этот кусок дерьма согласится исчезнуть и больше никогда не приближаться к моей невесте.

По комнате прокатывается волна ошарашенных вздохов, а у меня ощущение, будто сердце выпрыгнуло из груди.

Глаза Кэмдена расширяются, как будто бомба взорвалась слишком близко.

— Невеста? — шепчет Джефф, явно в шоке.

А я... я ржу, как дура, абсолютно инстинктивная реакция.

— Мы еще не обсудили детали, но да, — спокойно выдает Джакс, как будто это ничего не значит.

У меня голова кружится так, что я уже не уверена, где я вообще нахожусь во времени и пространстве, но почти уверена, что где-то рядом появилась Эшли. Ближе, чем была. Нет шансов, что она это не услышала. Миа тоже услышала. Она тянется к плечу Кэмдена, чтобы остановить его, но он отходит в последний момент.

Я даже не успеваю понять, что он собирается делать, пока он почти не хватает меня за руку. Почти. Джакс перехватывает его движение раньше, чем наша кожа успевает соприкоснуться, и выкручивает его руку так сильно, что Кэмден взвизгивает, этот звук будто ножом режет мне по ушам.

Кэмден падает на колени, а глухой хруст ломаемой кости словно ударяет меня в живот. Рука Джакса уже не обнимает мои плечи, но я все еще ощущаю его жар, следы его пальцев, оставленные на моей коже.

В его глазах пылает жажда причинить боль. Дернув за вывернутую руку Кэмдена, Джакс заставляет его подняться, только чтобы резко развернуть и бросить прямо на одного из его дружков. Тот отлетает назад под тяжестью Кэмдена, чуть не падая, из-за чего двое из их компании отшатываются, ошарашенные происходящим, а двое других срываются вперед в ярости.

Один из них пытается вмазать Джаксу хуком, но тот уклоняется так резко, что кулак нападающего влетает в челюсть случайного зрителя. Парень стонет, заваливаясь на своих друзей.

— Ты охренел, что ли?! — орет один из ребят, помогающий пострадавшему.

В следующую секунду Джакс хватает нападавшего за футболку и рвет ее к чертям. В идеально плавном движении, каком я еще никогда не видела, он выхватывает из рук другого парня бутылку пива и разбивает ее о голову того, кто на него кинулся, будто это обычный вечер для него. Когда тот стонет и складывается пополам, судорожно щупая голову на наличие порезов, Джакс добавляет ему толчок ногой под зад. Мужик валится лицом вниз, и это заставляет двоих его друзей рвануть на помощь.

Джакс плавно уходит с их пути, давая им врезаться друг в друга, и начинает обматывать кусок порванной футболки вокруг левой руки. А потом, без всякого предупреждения, он с размаху бьет кулаком по осколкам бутылки, разбросанным на полу.

Время замирает, уши звенят.

Вот оно. Так он заработал шрамы на кулаках. Он делал это раньше, не раз, и, черт возьми, он в этом мастер.

Но стоп. На его лице нет ни единого шрама.

Кто, блядь, вообще настолько хорош?

Из того, что разворачивается передо мной, становится ясно, что Джакс Вон именно такой. Он держит кулаки перед лицом, осколки стекла сверкают так же опасно, как его взгляд. Один кулак выглядит так, будто способен содрать мясо с костей, благодаря стеклам, торчащим из его импровизированной обмотки, а второй с белеющими костяшками напоминает мощный молот для дробления кости.

Один из парней с криком "смелости" бросается на Джакса, оскалившись, но тут же получает его голым кулаком в зубы. Зубы, кстати, вылетают изо рта вместе с кровью. Голова нападающего резко дергается в сторону, лицо обмякает, а глаза закатываются в орбитах.

Спустя секунду мужик, размером с самого Скалу, падает на пол с грохотом, от которого у людей передергивает плечи, и они шарахаются в стороны.

Другой парень делает жалкую попытку кинуться на Джакса, но, видимо, оценивает перспективы получить в лицо его левым кулаком и тут же пятится назад. В итоге он поворачивается и просто вылетает из комнаты бегом.

Теперь Кэмден цепляется за единственного оставшегося товарища, который еще стоит на ногах. Его глаза, полные ужаса, мечутся от друга, стонущего на полу, к Джаксу, который медленно опускает кулаки. Джакс идет к Кэмдену, даже не запыхавшись после того, как уложил четверых, будто это были обычные школьные забияки.

— Если ты все еще хочешь предъявить права на Адалию, — говорит Джакс голосом, от которого сама смерть наверняка бы содрогнулась, — делай это сейчас или навсегда заткнись. Потому что она моя невеста, и я готов сражаться за нее до самого конца. — Он приподнимает бровь. — А ты?

Кэмден не может выдавить ни одного связного предложения. Его друг тоже не пытается геройствовать, тащит Кэмдена к двери.

— Пойдем, чувак, валим отсюда. Ты не выиграешь. Этот псих долбанутый!

— Вот тут мы сходимся во мнении, — мурлыкает Джакс, двигаясь за ними, как хищная пантера.

Каждое движение его тела рассказывает историю о том, как он стал экспертом в таких вещах. О том, что он уже встречался с мужиками, чьи кулаки тоже были в стеклянных осколках. И что, когда бой заканчивался, у одного из них уже не было лица.

Я содрогаюсь.

Кто такой этот Джакс Вон?

А если он реально сорванный на всю голову псих, как я могла так влюбиться в него?

Но нет. Я знаю о Джаксе больше, чем можно выразить словами. Вербальное общение — это далеко не все. Он прямо сейчас рассказывает о своем прошлом своим телом, каждым движением. И за то время, что мы провели вместе, он передал мне о себе больше, чем я могла бы себе представить.

Я моргаю, все еще ошарашенная тем, как он фактически прокричал на весь зал, что я его невеста. Я запрещала себе даже надеяться, что хоть как-то повлияла на Джакса, а он здесь, готов разнести лица целой толпе мужиков и заявить на меня права перед кучей свидетелей.

Причем прекрасно понимая, что завтра это разлетится, как лесной пожар.

Кэмден вырывается из рук друга, пока толпа расступается, давая тому возможность вытащить его из комнаты задним ходом. Он даже не смотрит на меня, его глаза, полные ярости, прикованы только к Джаксу.

Еще одно доказательство, что все это было не про меня. А про его эго и петушиные разборки с миллиардером.

— Это еще не конец, — выкрикивает Кэмден от двери, но его друг тут же отвешивает ему по башке.

— Очень даже конец, придурок, если только ты не хочешь, чтобы нас всех стерли с лица земли.

Кэмден исчезает из виду, издав последний отчаянный вопль. Один из его побитых дружков, здоровенный, как бульдог, весь в татуировках и мышцах, оборачивается на пороге и бросает взгляд на нас.

— Простите, — выдыхает он. — Это было недоразумение.

— Не сомневаюсь, — отвечает Джакс ледяным голосом, который мог бы заморозить сам ад.

После этого парень сгибается в коротком поклоне и исчезает за дверью.

Джакс переводит все свое внимание на меня.

Сердце колотится так сильно, что кажется, сейчас проломит грудную клетку. Я понимаю, что дрожу, только когда он тянется под мой подбородок и поднимает мою голову. Из его кулака, обмотанного порванной футболкой, торчат осколки стекла, как акульи зубы.

— О чем ты думала, маленький ангел? — его голос низкий, но не настолько, чтобы люди рядом не могли услышать. Очевидно, ему уже плевать, узнает ли весь мир о нас. А может, наоборот, он этого хочет.

— Я... — мой голос срывается, дыхание никак не удается взять под контроль. — Я не понимаю.

Он впивается в меня своим психопатским взглядом, в котором читается одна единственная цель — я. Его желание обжигает до костей.

— Я пытался, Адалия, — его голос хриплый, как будто он сдерживает что-то мучительное. — Я пытался держаться от тебя подальше. Когда понял, что не смогу просто взять и уйти, как ни в чем не бывало, я попытался придумать дедлайн. Тот самый, который ты так хотела. Оказалось, есть только один дедлайн, который меня устроит.

Он поворачивается к окружающим нас людям, большинству из которых, к моему ужасу, я читаю лекции. Они стоят, как зрители в кинотеатре, затаив дыхание в ожидании кульминации. И Джакс им ее выдает.

Когда он говорит, его взгляд намертво фиксируется на Эшли и Мэтте.

— Адалия не хотела, чтобы вы об этом знали, потому что думала, что это негативно скажется на ее репутации на работе. Но мисс Уивер была права. Мы вместе. Даже больше, чем вместе.

Он берет меня за руку, своей обмотанной осколками, аккуратно, чтобы стекло не коснулось моей кожи.

— Мы помолвлены.

У меня закладывает уши, и, клянусь Богом, я сейчас просто грохнусь в обморок.

— Вот твой дедлайн, — добавляет он, глядя на меня. — Потому что ты — мой наркотик. А я подсел на тебя до конца жизни.

Джакс

ОНА ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕТ, через какой ад я прошел за последние дни.

Как я ненавидел себя за то, как заставил ее чувствовать. Все это — гребаная часть моего плана, чтобы она не влюбилась в меня. Потому что, если бы она узнала, какой я на самом деле, ее бы просто вывернуло от отвращения. Я даже не мог позволить себе мечтать, что она полюбит меня, как бы дико я этого не хотел.

Поэтому я выбрал грязный путь. Решил вести себя, как конченый ублюдок, чтобы она начала меня презирать и сама меня отвергла. Снаружи это выглядело так, будто я был в экстазе, будто это принесло мне удовольствие такой силы, что мир вокруг взорвался. А внутри... внутри я умирал.

Мой план сработал, но еще никогда мне не было так больно.

Я стал гребаным развалившимся дерьмом, и час назад, когда Никко сообщил, что она вытащила этого козла Кэмдена на тусовку к своим друзьям, меня просто накрыло. Больше не могу. Не могу делать вид, что могу жить без нее. Не могу делать вид, что меня не бесит до чертиков мысль, что она может быть с кем-то еще.

Хочу размазать лицо этого урода по асфальту прямо у нее на глазах, чтобы раз и навсегда вбить ей в голову: она — моя. И точка.

Сказать, что я привык к боли, — это как заявить, что я люблю легкие прогулки по аду. Ха-ха, смешно, да? Но это... это чистая пытка. Всю ночь я просидел с Быком в баре, заливая в себя шот за шотом и дергая себя за волосы, почти выдирая их. Если бы не Деклан, который умудрился остаться трезвее меня, я бы уже успел размазать с десяток морд.

Сейчас я держу Адалию за локоть, тащу ее по коридору и веду вверх по лестнице на следующий этаж. Весь дом уже превратился в одну огромную тусовку, но я заплатил двум качкам, которые снимают квартиру наверху, месячную зарплату, чтобы они провалили отсюда до утра.

— Ты даже не хочешь узнать, как я к этому отношусь? — возмущается Адалия, когда я толкаю ее в комнату, и она выдергивает руку из моей хватки. Похоже, она начинает приходить в себя, уже не просто пластилин в моих руках, который соглашается с каждым моим словом на публике. Еще час назад она только смотрела на меня с открытым ртом, когда я заявил, что она моя. А сейчас она не просто злится — она в шоке.

И правильно делает.

— Знаешь, что я хочу узнать? Почему, мать твою, ты притащила сюда Кэмдена, несмотря на то, что у нас с тобой есть договоренность? — рычу я, стискивая зубы.

Она пятится назад, спотыкаясь о скамью для фитнеса напротив большого зеркала в гостиной.

— Слушай, — она поднимает ладони, пытаясь остановить меня, но я все равно двигаюсь вперед. Медленно. Хищно. Чтобы она поняла, с кем имеет дело. — Это был план, ладно? Ты же взбесился, когда я заставила Эшли думать, что мы вместе. Так что я решила исправить это для тебя. Заставить ее поверить, что я встречаюсь с кем-то другим. Поэтому здесь был Мэтт — чтобы все выглядело убедительно, а не только на нее надеяться. Миа все записала на телефон.

Я останавливаюсь в паре сантиметров от нее, впиваясь взглядом в ее глаза. Там страх смешался с возбуждением, и это сводит меня с ума. Челюсти стиснуты так, что вот-вот треснут. Да кого я обманываю? В этом всем виноват только я. Меня прямо сейчас тянет разбить башкой это чертово зеркало, но желание сделать ее своей сильнее. Она не должна видеть, насколько я сломан. Не сейчас.

— Я не отказываюсь от своих слов, — рычу я, сдерживая гнев. — Ты хотела четкого срока? Вот тебе срок. Пока смерть не разлучит нас. Меньше я предложить не могу.

Она фыркает, нервно и недоверчиво, словно я сморозил полнейшую дичь.

— Пока смерть не разлучит нас? Ты серьезно про свадьбу? — Она начинает смеяться громче, как будто это лучший анекдот в ее жизни. — Ты, блин, о чем, Джакс? Ты пару дней назад обошелся со мной, как с дешевой игрушкой.

— И буду продолжать, — отвечаю я спокойно, хотя внутри все бурлит, словно раскаленная лава. — В качестве твоего мужа.

Она смотрит на меня, как на сумасшедшего. И она, в общем-то, права.

Я тянусь к ней, обхватывая рукой ее затылок, и притягиваю ближе. Она пытается сопротивляться, но ничего у нее не выходит.

Мои глаза впиваются в ее взгляд, когда я наклоняюсь ближе, а потом жадно запечатываю ее губы поцелуем, от которого у меня самого мозги плавятся. Когда я отрываюсь, чтобы перевести дыхание, контроль над собой еле-еле держится на соплях. Разворачиваю ее резко, ставлю так, чтобы она оседлала фитнес-скамью и смотрела в зеркало.

От вида ее, растянутой на этой скамье, у меня перехватывает дыхание, но я заставляю себя выглядеть холодным, как лед. Пуговицы на ее рубашке выскользнули из петель, и теперь из-под ткани выглядывает кружево лифчика. Ее грудь — большая, черт возьми, самая красивая, что я видел — тяжело поднимается и опускается, пока она пытается унять дыхание. На ней юбка, легкая, развевающаяся, а не эти строгие карандаши, которые она носит на деловые встречи. Такая юбка словно создана для дикого, жесткого секса сзади.

Я провожу рукой по ее выгнутой спине, пока она, оседлав скамью, сидит так, что край юбки открывает кружево ее черных чулок до середины бедра. Хватаю ее за волосы, заставляя откинуть голову назад.

— Три себя о скамью, Адалия, — командую я. — Катись по ней. Трахай ее.

И она подчиняется. Ее тело двигается само, еще до того, как она осознает мои слова. Она качается на скамье, а я держу ее за волосы, пока моя другая рука скользит под рубашку и проникает в лифчик. Она судорожно втягивает воздух, хотя я и стараюсь не причинить ей боль.

Я тянусь свободной рукой к ремню, выдергиваю его из петель с громким хлопком. Потом расстегиваю штаны и достаю член. Она резко втягивает воздух, глядя на все это в зеркале. Ее движения против скамьи становятся быстрее, бедра крутятся, икры напрягаются в чертовых шпильках. А я уже чувствую ее запах, как она насквозь пропитала свои трусики. Все внутри меня переключается на инстинкты, подавляющее желание полностью захватывает.

Пока она даже не понимает, что происходит, я накидываю ремень ей на шею, пропускаю его через пряжку и затягиваю ровно настолько, чтобы она чувствовала каждое мое движение, но все еще могла дышать. Наматываю конец ремня на кулак и тяну назад.

— Джакс... — шепчет она, теперь уже полностью покоренная, с ошейником из моего ремня. Я наклоняюсь и толкаю ее вперед свободной рукой, вжимая грудью в скамью. Ее грудь вываливается из чашечек, и соски, уже твердые, давят на поцарапанную старую кожу.

Шиплю сквозь зубы, думая о том, сколько других мужиков оставили свой след на этой скамье. Мысль режет по нервам, бесит до чертиков, но, черт возьми, еще больше заводит. Эта женщина моя, только моя, и я доказываю это, когда срываю с нее трусики, провожу головкой члена по ее мокрым складочкам и вхожу.

Одна рука стискивает ремень, другая вплетается в ее волосы, пока я загоняю себя глубже. Она вскрикивает, когда я раздвигаю ее, вгоняя в нее каждый сантиметр, заставляя это чувствовать, даже несмотря на ее влажность. Двигаюсь медленно, сначала давая ей привыкнуть к своему размеру, но потом начинаю трахать ее жестко. Смотрю в зеркало, на ее полуоткрытые губы, грудь, что полностью вывалилась из лифчика и вдавлена в кожаную поверхность, ее задницу, поднятую достаточно высоко, чтобы у меня был полный доступ. Это сводит меня с ума так, как никто до нее не мог.

Ее шея крепко под моим контролем через ремень, пока она извивается, гоняясь за оргазмом на моем члене. Я кончаю с рыком, как чертов первобытный мужик, входя в нее до самого конца, чувствуя, как она сжимается вокруг меня, не отпуская.

— Чертова женщина, ты сведешь меня с ума, — рычу, наклоняясь к ее горячему уху. Она стискивает меня еще сильнее, забирая из меня все, что только можно, стонет, извивается.

— Ах, сделай меня своей, Джакс, только твоей, — вскрикивает она.

Мое сердце взрывается от ее слов, пока я смотрю, как ее зад дрожит, когда она скользит вверх-вниз по моему члену.

— Ты моя, маленький ангел, навсегда, — рычу я, чувствуя, как дрожу от удовольствия, пока опустошаю себя внутри нее. — Я монстр, но ты принадлежишь мне.

Ее прекрасные голубые глаза темнеют, когда она встречается со мной взглядом в зеркале. Волосы прилипли к ее лицу и влажной шее, она вся раскаленная, дышащая тяжело.

— Не сдерживайся. Хочу видеть тебя настоящего, всего, — шепчет она, извиваясь на моем члене, принимая меня до самого конца.

Я сильнее тяну ее за волосы и ремень, оставляя ее почти без воздуха, пока мы оба снова не срываемся. Все смешивается — наше дыхание, наши тела, наша сущность.

Когда последние волны удовольствия отходят, я притягиваю Адалию к своей груди, ослабляю ремень на ее шее. Она потирает красные следы, оставшиеся на нежной коже, и склоняет голову к моей груди, между полурасстегнутыми сторонами рубашки. Ее светлые волосы разметались по мне, словно хаотичные солнечные лучи. Татуировка с колючей проволокой у меня на шее смотрится на ней, как корона из терний.

— Зачем ты это делаешь, Джакс? — тяжело дышит она. — Зачем делаешь все между нами... таким окончательным?

— Потому что я… — Хочу сказать: «Потому что я, блядь, чертовски влюблен в тебя, и это пугает меня до усрачки», но не могу. Челюсть сжимается. — Потому что я хочу полного контроля над тобой, маленький ангел.

Моя рука скользит по ее груди, ее телу, и мягко обхватывает нежную шею, пока я встречаю ее взгляд в зеркале. Края бинта, покрывающего мою руку, порваны и торчат, как осколки.

— Я внедрюсь в каждый уголок твоей жизни, как вирус, — продолжаю я тихим, но твердым голосом. — И это единственный способ не позволить мне разрушить все к чертям.

Мои пальцы нежно скользят по ее шее, и от этой мягкости становится только страшнее. Она дышит тяжело, глаза полуприкрыты, губы влажные, приоткрытые. Она хочет большего. Я разворачиваю ее лицо к себе, целую. Сначала медленно, осторожно, а потом резко, глубоко и так, будто это последний раз.

— Выходи за меня, и я положу мир к твоим ногам, маленький ангел, — шепчу я, а затем добавляю, срываясь на хрип: — Откажись — и смотри, как он сыплется вокруг тебя, будто это мать его апокалипсис.

Адди

Только когда мы с Джаксом лежим вместе на кровати в пентхаусе, до меня наконец доходит все, что произошло на той вечеринке.

Он попросил меня выйти за него замуж. В своей долбанутой, психованной манере, но это все равно было предложение. И сделал он это прямо перед толпой гостей.

Он привез меня обратно в пентхаус на машине, за рулем которой был сам, а потом донес на руках до лифта. Я не удержалась и рассмеялась.

— Обычно это делают уже после свадьбы, — сказала я.

— Это символ того, что для меня все уже случилось, — его глаза встретились с моими, и в них была опасность. — Ты моя, Адалия. Ты принадлежишь мне. Свадьба просто закрепит это.

Он хотел, чтобы мы спали в моей спальне, но я настояла на том, чтобы разделить с ним раскладушку в его клетке.

— Я хочу жить и дышать тем, кто ты есть на самом деле, Джакс, — шепчу я сейчас, уютно устроившись в его сильных руках. — Ты просишь меня отдать тебе всю свою жизнь. Для этого мне нужно знать тебя полностью.

— Нет, не хочешь, — шепчет он. — Жизнь со мной будет куда проще, если ты останешься в неведении.

Он нежно прикусывает мою мочку уха, пока я прижимаюсь к нему еще ближе. Его твердый член скользит между моими голыми ягодицами, а ладонь крепко обхватывает мою челюсть.

— Я никогда тебя не отпущу, слышишь? Даже если это меня убьет к чертям.

— Мне нужно знать, что с тобой произошло в тюрьме, Джакс. Не то, что ты там делал, — но то, что сделали с тобой.

Я пытаюсь повернуться в его объятиях, чтобы посмотреть ему в лицо, но он держит меня намертво, его тело за спиной твердое, как бетон.

— Поверь, тебе это знать не надо.

— Если у тебя есть право на секреты, — настаиваю я, — то у меня оно тоже есть.

Он смеется, но смех этот холодный, без намека на веселье. Опасный, да.

— Ну попробуй.

Я сглатываю комок в горле. Что-то явно не так со мной, раз его доминирование, его фактическая клетка под названием «помолвка» заставляют меня быть не просто возбужденной, а какой-то счастливой до чертиков. Кажется, я только начинаю понимать, кто я на самом деле, с тех пор как встретила Джакса Вона. Все, что было до него, было лишь попыткой подогнать себя под чужую форму, которая вообще никогда мне не подходила.

Я засыпаю в его объятиях, и ко мне приходит абсолютное блаженство.

Когда я просыпаюсь ближе к утру, у меня на лице улыбка. Джакс дышит ровно за моей спиной, шевелится, когда я осторожно убираю его руку, чтобы встать.

— Что ты делаешь? — хрипло спрашивает он, глаза приоткрыты. Я не могу сделать ни одного движения, чтобы он не узнал, и, по какой-то долбанутой причине, это меня заводит.

— Просто хочу попить воды. — Я смотрю на панель возле двери, вспоминая, что она открывается только после сканирования его глаз. — Тут есть какой-нибудь код, который я могу ввести вручную, чтобы выйти?

— Есть, — говорит он. — Это твой день рождения.

Я резко оборачиваюсь к нему, но он снова закрывает глаза, не давая мне ничего прочитать в его взгляде. Натягиваю тапки, накидываю ночной халат и размышляю, когда он успел прописать этот код в панели. Прямо перед вечеринкой, где решил меня «забрать», или еще раньше?

Дождь тихо барабанит по окнам от пола до потолка, пока я направляюсь на кухню. Чувство блаженства обволакивает мое сердце. С наивной улыбкой на лице открываю холодильник, чтобы взять бутылку воды себе и одну для Джакса.

Но тут я замечаю, как мой телефон вибрирует на гладкой белоснежной поверхности острова.

Поднимаю его, и сердце с тяжелым глухим стуком падает куда-то вниз.

Двадцать восемь пропущенных звонков от Снейка и одно сообщение.

С трясущимися пальцами открываю текст.

“Думаешь, что, переспав с каким-то мажорчиком, избавишься от контракта со мной, Ада-Роуз? Хрен тебе. Хочешь выйти — доставай мне Королеву ночи. У тебя три долбаные недели, чтобы выполнить условия.

Не явишься — готовься смотреть, как твоя новая сладкая жизнь развалится к чертям. И да, будет больно. Можешь не сомневаться, твой новый любовничек не сможет ничего сделать. Я таких, как он, десятками пережевывал и выплевывал за тридцать лет правления в подпольном Нью-Йорке.

К тому же, ты ведь не хочешь, чтобы он узнал про твою двойную жизнь, верно? Хотя... не то чтобы у него самого ее нет. Интересно, он рассказывал тебе, что с ним случилось в тюрьме? Любопытно? Тогда все просто: приходи, и я расскажу тебе, кто этот мужик в твоей постели на самом деле.

Три недели, Адалия. Используй их с умом.”

Я перечитываю сообщение снова и снова, дрожа с головы до пят. Потом, трясущимися пальцами, удаляю его, удаляю звонки, сам номер Снейка — который до этого был замаскирован в моих контактах как “Бухгалтерия танцевальной школы”, — и блокирую его. Последнее, что мне сейчас нужно, — это чтобы Джакс полез в мой телефон и раскопал всю грязь из моего прошлого.

Снейк никогда раньше мне не писал и звонил только в самых редких случаях. Ему не нужно было показывать свое настоящее мерзкое лицо. Все шло гладко: я приходила, делала свое дело, забирала деньги и уходила. Но теперь весь мир знает о нас с Джаксом. Черт, не удивлюсь, если это завтра окажется на шестой странице.

Медленно возвращаюсь в комнату, где мой любовник все еще спит, дыша ровно, пока дверь передо мной становится все больше и больше.

Три недели. У меня есть только три недели, чтобы насладиться им. Чтобы дышать им. Чтобы он тек по моим венам, разрушая меня, ломая, уничтожая. Три недели, прежде чем эта искривленная сказка сгорит дотла, унося с собой мое сердце.

ПРОДОЛЖЕНИЕ следует …

Перевод канала — t.me/booook_soul