Его извращенная фантазия

ГЛАВА II — Одержимость

Адди

— Подпишешь.

Этот грязный ублюдок звучал так уверенно, что я начала переживать о том, какими методами он может заставить меня согласиться.

Заставить меня переспать с ним.

И проблема даже не в этом. А в том, что у меня все внутри сжимается каждый раз, когда я об этом думаю.

Открыв дверь квартиры, я бросаю ключи и сумку на комод рядом с входом, а туфли шлепаются на пол. Прохожу прямиком на кухню, попутно распуская волосы. Я открываю холодильник, но в животе до сих пор все перевернуто, так что вместо мороженого беру бутылку вина.

Наливаю себе бокал и плюхаюсь на диван, закидывая ноги на журнальный столик.

Завтра утром я буду ненавидеть себя за то, что снова выпила, но сегодня был по-настоящему эпический День Вселенского Пиздеца. Почти как тот день, когда мне пришел отказ из Джуллиарда, и профессор сказал, что я двигаюсь, как стриптизерша, а не как балерина. Это было больше пяти лет назад.

Но моя главная проблема с алкоголем и дело не в зависимости — в последнее время я пью намного меньше.

Нет, больше всего меня беспокоят эти чертовы калории. Я и так с трудом держу лишние килограммы подальше от своих бедер, а с моей любовью к тако, можно было бы уже отказаться от пустых калорий из вина.

Но не сегодня.

Сегодня мне предложил разовый перепих самый крутой миллиардер Нью-Йорка, мистер Всемогущий Ублюдок, Джакс Вон. Сегодня я зла. И возбуждена. Возбуждена, как гребаный суккуб. И реально зла. Но, по большей части, все-таки возбуждена.

Черт, мне реально нужно снять напряжение, прежде чем я продолжу злиться.

Я уже наливаю себе третий бокал вина и начинаю засовывать руку в трусы, как вдруг слышу, что дверь открылась. Выпрямляюсь, ожидая, пока Миа появится в гостиной.

— Ты выбрала самый отвратительный день, чтобы подарить мне эту штуку, — шиплю я сквозь зубы. — Эта гребаная штуковина испортила мне собеседование. Нет, забудь. Она испортила мне всю чертову жизнь.

Она медленно подходит, оценивающе осматривая меня: волосы растрепаны, костюм, который она мне одолжила, выглядит ужасно, ноги распухли, а глаза покраснели. Бросив свою сумку на журнальный столик, моя соседка и лучшая подруга тяжело плюхается на свое место на диване рядом со мной, с выражением абсолютной тревоги на лице.

Она выключает телевизор, который я все равно не смотрела — не с этими мыслями о Джаксе Воне, большая часть из которых слишком жаркие, чтобы справиться с ними.

— Да что за хрень, Адди? Что случилось?

— Все из-за твоего дилдока, — говорю я, медленно подбирая слова, чтобы язык не заплетался. — Пока я стояла в этой чертовой очереди на собеседование — кому она вообще была нужна? — сам босс вышел из лифта, окруженный своей охраной. Он выглядел как бог на стероидах. Клянусь, ты никогда в жизни не видела такого зверя. Это был просто шок, вообще не то, что я ожидала. Ну и, конечно, я уронила сумку. Твой «подарочек» выкатился. Он это увидел. А через минуту уже предлагал мне секс.

Ее глаза тут же становятся размером с тарелки.

— Что?

Я рассказываю ей все, не упуская ни единой детали. Хочу, чтобы она прочувствовала всю глубину моего унижения и, может, даже пострадала со мной. В конце концов, она же частично виновата в этом. И не частично, а существенно.

— Вот дерьмо, — говорит она, когда я заканчиваю, заваливаясь на диван с рукой на лбу. — Ты думаешь, он знает про клуб?

— Это исключено. Только ты знаешь про клуб. — Я улыбаюсь, наконец-то способная это сделать после того, как выговорилась. — Моя лучшая подруга и напарница по криминалу.

Миа прищуривается, глядя на меня с подозрением. Несмотря на всю ее эту жизнерадостность, она может быть болезненно разумной, когда нужно. Иногда именно она ставит меня на место, хотя в нашей парочке я вроде как взрослая и адекватная. Это заметно даже внешне. Она мелкая и худенькая, выглядит как подросток, хотя мы одного возраста, а я больше похожа на ее тетку, да еще и МИЛФУ.

— Теперь и Кэмден в курсе, — напоминает она.

У меня тут же сводит губы. Этот кусок дерьма Кэмден, мой бывший.

— Он приходил ко мне в HQ сегодня, — добавляет она. — Говорит, ты не отвечаешь на его звонки, и он отчаялся. Я попросила охрану его выставить. Хорошо, что ребята меня любят и пошли навстречу, а то я могла бы потерять стажировку.

Ну конечно, Миа стажируется в каком-то суперизвестном журнале, в HQ. Она умная, красивая и выглядит до ужаса профессионально со своими идеально уложенными, как у телеведущей, черными волосами и сосредоточенными голубыми глазами. Они холоднее, чем мои, и по форме напоминают кошачьи. Вот ее легко представить рядом с кем-то вроде Джакса Вона, но для этого ей нужно быть куда тщеславнее. Этот мужик буквально воплощение гламура, а Миа слишком профессиональна, хоть и чертовски хороша собой.

— Мне реально жаль, что так вышло, — говорю я, свернувшись на диване с бокалом вина. — Я с ним поговорю, чтобы это больше не повторилось. Я не могу рисковать твоим шансом получить постоянную работу в HQ из-за этого психа.

Миа отмахивается, словно это не стоит внимания. В ее жизни мало проблем, с которыми она не справляется, но все же.

— Это не твоя вина. И вообще, именно этого он и добивается — чтобы ты снова начала с ним общаться. Мы не можем позволить ему победить, иначе он вернется за новой дозой.

— Ну, — выдыхаю я, запуская руку в волосы. — Если я вдруг отвечу на его звонки или даже просто пошлю ему эмодзи, он опять начнет морозиться, как в прошлый раз. Я перестану быть для него интересной. Единственная причина, почему он меня сейчас хочет, — это то, что, когда он написал мне спустя несколько месяцев, мне на него уже было глубоко насрать. Я была холодна, как рыба, и это ударило по его эго. Тут дело вообще не во мне.

— Но его тяга к тебе реальна, — она оглядывает меня с ног до головы, словно это должно быть очевидно. — Просто он не понял, что у него было, пока не потерял.

Я смеюсь.

— Ага, конечно. Видимо, я просто слишком для него... как и для всех тех, кто слился раньше.

Но моя язвительная реплика никак не влияет на Мию, которая все равно видит во мне самый ценный, хоть и слегка шероховатый, алмаз в мире.

— А вот тут да, в точку. Они просто не могли переварить твою глубину и твоих демонов. Они не понимали тебя, а когда начинали понимать — их это пугало. Амбициозные мужики в Нью-Йорке — это мелкие, эмоционально убогие уроды. Нарциссы, отчаянно пытающиеся доказать себе, что они хоть что-то стоят, хотя в глубине души считают себя пустым местом. Но вот Джакс Вон, это совсем другой уровень, — ее кошачьи глаза загораются, пока она говорит. — Он на вершине пищевой цепочки, настоящий альфа, хищник, нет! — Она поднимает палец, изображая какого-то чокнутого шамана. — Бог, который реально ценит тебя. Он бы не стал связываться с кем-то поверхностным, даже если это всего на одну ночь.

Я смеюсь так сильно, что вино выплескивается за край бокала.

— Прежде чем ты совсем разойдешься, я даже не думаю, что он имел в виду целую ночь. Судя по тому, как он на меня смотрел и как говорил, это больше походило на желание быстренько перепихнуться в подсобке.

Миа поднимает палец еще на секунду, показывая, чтобы я замолчала, и несется на кухню за бокалом. Наливает себе вина, ясно давая понять, что готова разбирать эту тему до последнего. Когда она вцепляется в такую идею, спасения уже не будет. Так что я готовлюсь.

— Чувиха, — начинает она, делая драматическую паузу между каждым словом. — Ты. Вообще. Осознаешь. Что. С тобой. Сегодня. Произошло?

Я хмурюсь на нее.

— Ага, меня просто шикарно унизили.

Она делает большой глоток вина, облизывает губы и начинает снова:

— Я вижу, ты все еще в шоке и не способна осознать, как тебе повезло.

Мои мышцы напрягаются.

— Повезло?

— Давай я тебе все разложу, — перебивает она. — Ты идешь на интервью в Башню Vaughn Corp, даже не рассчитывая мельком увидеть самого Джакса Вона. И это логично. Все, что о нем знает пресса, — это словно пыль на ветру. Этот чувак — легенда, Дракула Манхэттена, персонаж баек, которые рассказывают в барах. Единственное, что точно известно всему городу, — он самый могущественный и безжалостный мужик в Нью-Йорке, а может, и во всей стране. Мужик, который, если захочет, может раздавить целые правительства.

— Крутое резюме, — я делаю глоток вина.

— Да, и тебе явно нужен хороший пинок под зад, чтобы понять, что это шанс раз в жизни.

— Ты хочешь сказать, что я должна была согласиться на его предложение быстренько перепихнуться? Ты это мне сейчас говоришь?

— Мы даже не знаем точно, что он предлагал быстрый перепихон, но если честно, — она делает паузу, чтобы сделать глоток, — да. Думаю, ты должна была согласиться и сразу.

— Ты что, охренела, Миа?! — выпаливаю я, резко подаваясь вперед и ставя бокал на стол.

Она смотрит мне прямо в глаза, ее взгляд острый, как лезвие, и выдает, что она абсолютно уверена в своей правоте.

— Ты же понимаешь, что, раз уж ты привлекла его внимание, пути назад нет, да? Это не какой-то похотливый парень с Уолл-стрит или псевдомафия с облезшими татухами, которые зависают в «Snake's». Это, мать его, Джакс Вон. Нет такого сценария, где он не получает то, что хочет.

Я тыкаю пальцем ей в лицо, ощущая, как все это только разжигает во мне злость — и жар между ног. Сегодня я так надеру этот чертов вибратор, просто назло этому богатому ублюдку, хотя бы у себя в голове.

— Это потому, что он думает, что у всех есть цена. Ну, сюрприз. У. Меня. Ее. Нет.

— Вот и зря, стоило бы ее назначить.

— Что, простите?

— Он предложил покрыть все долги твоей мамы, Адди. Твоя злость затмевает все преимущества, которые ты могла бы из этого выжать.

— Ты вообще себя слышишь?

— Я твой голос разума, и ты это знаешь.

— Ты дьявол на моем левом плече, — выпаливаю я.

— Ладно, окей, я порождение ада, — она закатывает глаза и разводит руками. — Но давай реально смотреть на вещи. Как ты собираешься выплатить все долги, которые на нее навесил твой придурок-отчим? Ты же прекрасно знаешь, что эти жалкие баксы, которые эти уроды кидают в твою клетку в «Snake's», никогда не будут достаточны. А уж преподавание танцев — это вообще смешно.

— Как-то же справляюсь, — выдавливаю я сквозь зубы.

— Ты едва сводишь концы с концами, Адди, — она берет мое лицо в свои ладони. — Поэтому я скажу прямо.

— А до этого ты, видимо, выражалась очень деликатно.

— Это действительно шанс раз в жизни, сестренка. Ты рехнешься, если упустишь его.

— Ты понимаешь, что мы сейчас обсуждаем что-то вроде проституции, да?

— Я бы так это не назвала.

— Нет? А как бы ты это назвала? — я пытаюсь вырваться из ее хватки, но она держит мои щеки в своих ладонях, сжимая их так, что я выгляжу как рыба.

— Адалия Росс, — говорит она строго. — Это мужчина, который может получить любую женщину, какую захочет. Ты это вообще осознаешь? Если такой мужчина чего-то хочет, он настроен серьезно.

— Ага, вот именно. С такими, как он, в «труднодоступную» не играют, у них слишком много вариантов, — я отмахиваюсь от ее рук, снимая их с лица. — Уверена, он потерял интерес сразу, как закрылись двери лифта, так что на этом все.

Миа прищуривается, явно прокручивая мои слова в голове.

— Я бы не была так уверена. Думаю, контракт придет, и ты его подпишешь.

Я качаю головой, не зная, то ли смеяться, то ли плакать.

— Это просто за гранью, понимаешь? Что ты вообще меня на это подталкиваешь.

Она сбрасывает свои красные каблуки, закидывает руки за голову и самодовольно ухмыляется, уверенная, что сделала свое дело.

— Даже если бы речь не шла о куче денег, которые могли бы решить все твои проблемы, я бы все равно не дала тебе упустить такого мужчину. Я вижу, как он на тебя повлиял.

Ее глаза превращаются в прищуренные лазеры, когда она добавляет:

— Он явно зацепил тебя так, как Кэмден никогда не мог. Ты этого не замечаешь, но когда ты о нем говоришь, на твоем лице написано чистое желание.

— Джакс Вон — это вообще другая лига, — признаю я, но тут же жалею об этом. Нет, я не собираюсь поддаваться тупым Золушкиным фантазиям. Я лучше этого.

— Тебе бы нормального качественного хуйца, — бросает Миа. — Сколько прошло с тех пор, как у тебя вообще что-то было?

Я могла бы возразить, что никто из нас не знает, насколько его «качество» на самом деле соответствует ожиданиям, но надо признать, что он буквально наполнил комнату своей энергией большого члена.

— К тому же, — продолжает Миа, — он заморочился, чтобы нарыть инфу про тебя. Это явно говорит о серьезном интересе. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем он узнает о клубе, каким бы непрослеживаемым мы ни считали нашу работу там. Честно, не думаю, что он перестанет за тобой гоняться, так что, может, стоит дать ему то, что он хочет, пока не поздно.

— Да, мы живем на грани, — язвлю я. — Представляю, как все от зависти охуевают дома, в Шарлотте.

Но вдоль спины пробегает ледяной холодок.

Миа явно переосмысливает, что еще может всплыть из расследования Джакса Вона про меня, и, как водится, делится своими мыслями, повышая мой уровень тревоги до какого-то ебаного предела.

И всегда начинаю со скелетов в шкафу.

Мне совсем не нравится та жизнь, которой я живу с тех пор, как приехала в Нью-Йорк пять лет назад ради прослушивания в Джульярд. Тогда я стояла у здания, полная надежды и тревоги, почти как сегодня утром у башни V.C.. Я годами готовилась к тому прослушиванию и таскала их приглашение с собой, как талисман. Диета, на которую я себя посадила, была настоящим адом, а мои связки до сих пор болят после тех бесчеловечных тренировок.

Жизнь балерины — это работа на износ и жертвы. Кровь, пот и слезы.

Но я хотела этой жизни больше всего на свете. Танцы давали мне то, чего ничто другое не могло. До сегодняшнего дня. До встречи с Джаксом Воном.

Этот засранец вывел меня из себя, но в то же время разбудил что-то, что я считала давно похороненным. Что-то, чему я была бы ебанутой, если бы поддалась. Он ведь все равно в конце концов потеряет интерес и сольется, как это сделал Кэмден. В итоге он меня бросит.

Как и Джульярд, который позвал меня только для того, чтобы потом отказать на самом прослушивании.

Мои слезы так залили это чертово приглашение, что текст превратился в размытое пятно. Этот отказ так сильно ударил по мне, что сердце будто скукожилось у меня в груди. Вся моя жизнь развалилась на куски, все мечты, которые я годами строила в голове, рассыпались в прах.

Отчим сказал, что я была такой наивной, что заслужила, чтобы все это отобрали у меня вот так. Я слышала, как он говорил это по телефону с мамой. Ее это даже не разочаровало. Она и не ожидала, что я попаду в Джульярд.

Поэтому я так и не вернулась в Шарлотт, отказавшись становиться местной посмешищем. Я просто пообещала себе больше никогда ничего не хотеть в этой жизни. Чем сильнее я чего-то желала, тем быстрее это ускользало, поэтому я должна закрыть эту крышку и на все, что связано с Джаксом Воном. Я не дура, я вижу все предельно ясно. Получить внимание такого невероятного мужчины, только чтобы он потом отвернулся, — это будет адская боль. А мне и так хватает.

Мои мысли тут же перескакивают к еще одному бокалу вина или ведерку мороженого — как и в тот раз, когда я поняла, что мои родители на самом деле думают обо мне. Тогда внутри меня словно открылся голодный черный провал, дыра, которую нужно было чем-то заполнить. И я выбрала сладкое. Через несколько месяцев я была уже далеко от стандартов балерины. Зато оказалась именно тем, что нужно «Snake's» в его ночном клубе.

Изначально я проходила прослушивание на второстепенную роль в рекламе, которую он продюсировал. Реклама была о девчонке с расстройством питания, которую постоянно травили за ее мечту стать балериной. В конце концов, она сбрасывала вес благодаря чудо-диете, которую он и рекламировал.

Он не взял меня на эту работу, но, окинув меня взглядом с ног до головы, сказал, чтобы я пришла в клуб той же ночью. Мне действительно нужна была работа, которая хоть что-то платит, а долги мамы стремительно выходили из-под контроля. Я была в отчаянии, поэтому согласилась.

Так я и начала там работать. Это не стриптиз, потому что «Snake» — это не стрип-клуб. Мы танцуем в клетках, в масках, в кожаных бикини и ремнях. Но вот что я никогда никому не говорила, и что сама осознавала только после пары бутылок, так это то, что мне льстило: он счел меня сексуальной. Достаточно привлекательной, чтобы мужики кидали в меня деньги. В этой маске я чувствовала себя сильной. Властной. И, что странно, даже в безопасности.

До сих пор Снейк держал свои обещания. Никаких прикосновений — клетка делает это невозможным. Я всегда могла сохранить анонимность благодаря маске, и нет никаких документов, которые могли бы связать меня с этой работой. К тому же он еще платит мне за услуги по онлайн-маркетингу. Через него я получила свои первые заказы через его рекламную компанию, а потом перешла от клиента к клиенту благодаря сарафанному радио. Деньги с этих заказов я зарабатывала, но доход был, да и остается, дико нестабильным, а мне нужно было выкладывать целое состояние каждый месяц, чтобы хоть немного уменьшить гору долгов мамы, не говоря уже о том, чтобы просто выживать в одном из самых дорогих городов мира.

Спустя пару недель работы у Снейка в клубе я узнала, что я далеко не единственная девушка с разбитыми мечтами, которая нашла там свое убежище. Мечты Мии тоже были разрушены, причем куда сильнее, чем мои. Когда она впервые рассказала мне о своем прошлом, я словно немного умерла внутри.

Ее прошлое также объясняет, почему она воспринимает эту историю с Джаксом Воном как возможность.

По ночам я ворочаюсь, думая об этом. В конце концов, дело не только во мне. Это огромный шанс, который может решить все мамины проблемы. Она ведь не всегда была плохой матерью. Это алкоголь ее изменил. Алкоголь стал тем монстром, который превратил ее в совсем другого человека. Я до сих пор помню времена, когда она была мягкой и доброй, укрывала меня одеялом и рассказывала сказки о том, как однажды принц приедет и увезет меня в свой дворец.

Черт возьми, как же нас обманули этими сказками. Вместо этого она должна была учить меня быть своей гребаной героиней. Учить быть сильной, независимой, такой, которую невозможно сломать, каким бы сильным ни был удар. Лучшее, что этот мир может предложить в плане «принцев», — это Джакс Чертов Вон. А он, хоть и чертовски красив, чтобы в любую сказку вписаться, все равно тот еще извращенец.

Нет, мое решение должно остаться неизменным. Мой ответ — громкое и жирное «нет». Я буду по чуть-чуть разбираться с мамиными долгами, потому что я ни за что не докажу этому корпоративному ублюдку, что его мнение о женщинах верное. Не все в этом мире можно купить.

Я часами фантазирую о том, как проучу Джакса Вона, докажу ему, что я не такая, как те женщины, к которым он привык. Отказать ему, устоять перед ним — это было бы моим самым большим достижением, особенно учитывая, чем все могло закончиться иначе. Я начну проигрывать в тот момент, как стану доступной. Моя единственная настоящая сила — даже не играть в «труднодоступную». Это быть вообще недосягаемой.

Адди

ТРИ ДНЯ ПРОШЛО, а мистер Корпоративный Засранец так и не прислал контракт. Я как ненормальная проверяю почту и ящик после каждой утренней пробежки — и ничего.

Не то чтобы я всерьез думала соглашаться, но любопытство все-таки заело. А он, оказывается, слился еще до того, как мы переспали. Чего ты ожидала? — думаю я, открывая холодильник, вытаскиваю бутылку воды и делаю длинный глоток, направляясь к окну.

Мы с Мией снимаем эту квартиру уже почти пять лет. Она находится на Верхнем Вест-Сайде, и мы можем себе ее позволить только потому, что у Мии есть компромат на владельца. Вот такая она — плохая девчонка. Журналистка с кучей связей, даже несмотря на то, что все еще стажируется. Хотела бы я быть больше похожей на нее.

До того как устроиться в Snake's, я жила с подругой из школы в Бронксе. И, честно говоря, это было самое дикое время в моей жизни. Иногда я даже скучаю по нему.

Но когда представилась возможность жить на Манхэттене, я просто не могла ее упустить. Если мне не суждено воплотить свои детские мечты, то хотя бы можно дышать их воздухом, попивая кофе у окна по утрам. А теперь я дышу тем же воздухом, что и Джакс Вон.

Черт, надо выбросить его из головы. Наша встреча — просто сбой в матрице. Мы из абсолютно разных миров. Он, наверное, тоже это понял, и, как только двери лифта закрылись, какой бы временный каприз ни замутил его голову, он его тут же отбросил.

Он решил, что я того не стою.

Эта мысль бьет по моему самолюбию. Вот почему я хочу увидеть этот контракт в почтовом ящике, да? Потому что это доказало бы, что я ему действительно интересна. Что он думает обо мне.

Конечно, он обо мне не думает, и пора бы мне уже принять эту истину с хладнокровием солдата. В конце концов, я видела настоящие лица нью-йоркских «мачо» из своей клетки в Snake's. Я думала, что давно протрезвела и перестала верить в сказки. Я прекрасно знаю, что мужчины действительно хотят женщину, действительно боготворят ее, только когда она для них недоступна. Даже если эта женщина далека от стандартов красоты, с мощными бедрами и «мамиными» сиськами.

Я качаю головой, отхожу от окна, допиваю бутылку воды и сминаю ее, прежде чем кинуть в бак для пластика. Я злюсь на себя за то, что вообще позволила себе хоть каплю надежды на этого ублюдка. Он обращался со мной как с дешевой шлюхой, так какого черта я сижу, виляя хвостом в ожидании, как выброшенный пес из приюта?

Я принимаю душ, собираюсь на работу и привожу себя в порядок. Когда выхожу из квартиры, моя голова гордо поднята, а внутри — твердое решение изменить свою жизнь. Эта женщина, идущая по улице в шелковой синей блузке, кожаной юбке и на каблуках, — новая Адалия Росс, которая строит новые планы на жизнь.

Я продолжу работать в клубе, чтобы закрыть мамины долги, но если ее придурошный муж будет и дальше набирать новые — она сама по себе. Мысленно отмечаю, что надо сказать ей об этом на нашем еженедельном видеозвонке. И еще нужно найти способ убрать видео из звонка, потому что смотреть на ее вечное бухое состояние начинает меня жутко бесить.

С тех пор как Dance Loft Academy находится в шаговой доступности от моей квартиры, я могу наслаждаться весенним воздухом, играющим в волосах, создающим ощущение свободы. Тепло, прикосновение солнца к коже и запахи города только добавляют мне настроения. Совсем скоро я докажу этому самодовольному ублюдку, что он совершил ошибку, когда не взял меня на ту работу по маркетингу. Пока иду, фантазирую о том, как использую свои навыки, чтобы угробить его новый бренд и выставить всю его команду идиотами.

Обычно в танцевальную школу я хожу в худи и трениках, но сегодня днем я собираюсь в Tao, где одна из моих клиенток запускает новый бренд. Она модель и успешная инфлюенсерша, замужем за мужчиной, который в три раза старше ее. Он баснословно богат и швыряет деньги на ее прихоти, включая ее новую коллекцию сумок. Есть шанс, что я найду там еще парочку клиентов.

Когда я захожу в раздевалку танцевальной школы, мои щеки розовеют, а на лице расплывается широкая улыбка. Жизнь начинает казаться светлее, особенно теперь, когда злость дает мне топливо. Я переодеваюсь в черный топ и блестящие черные леггинсы. Закрываю глаза, запускаю руки в волосы и решаю оставить их распущенными сегодня. Тренировка не будет убийственной, а свободно струящиеся волосы дают ощущение легкости. Забавно, но даже тот факт, что единственное дорогое на мне — это специальный лифчик, который нужен, чтобы держать мои тяжелые сиськи, почему-то тоже дает ощущение свободы.

Выходя из раздевалки и заходя в танцевальный зал, я буквально заряжена энергией — настолько, что ее хватает на весь урок и она заражает моих студентов. У меня круто разнообразная группа, полная амбиций и готовности пахать. Я выкладываюсь на максимум, отдаю им весь свой драйв, и эта общая энергия несет нас вперед, пока мы не заканчиваем занятие идеально синхронным шпагатом. Мы все громко смеемся, у нас просто взрыв эндорфинов.

Я вспотела больше, чем ожидала, поэтому начинаю закручивать волосы в пучок, поворачиваясь к волне аплодисментов и объятий. Немного теряюсь, потому что, кажется, сбросила пару кило, и мой черный топ сполз ниже, чем нужно, открывая больше декольте, чем хотелось бы. Мои студенты кидаются ко мне, прыгают, радуются, и это дарит мне то самое чувство, которое держит меня в здравом уме все эти годы, несмотря на любые удары судьбы.

Но этот баланс разлетается к черту, как только мои глаза падают на стеклянную дверь, отделяющую зал от лобби.

Холодный пот покрывает меня с головы до ног.

Он в свитере, джинсах и грубых ботинках, и выглядит еще эффектнее, чем в костюме. Весь этот черный цвет подчеркивает его ярко-зеленые глаза и божественные скулы.

Я не единственная, кто застывает при виде его. Девчонки рядом со мной ахают, а Джефф Моралес присвистывает.

— Вот это да, тренер, — шепчет он мне на ухо. — Кто этот мужик и почему он так на тебя смотрит?

— Во-первых, это не мужик, солнышко, — вставляет его парень Ральф, обнимая его за шею, сам уставившись на моего гостя. — Это гребаный бог.

— П-простите меня, — мямлю я и направляюсь к двери. К Джаксу Вону.

Кровь стекает из моего тела, оставляя меня с легким головокружением и подгибающимися коленями. Когда я наконец дохожу до двери, я вся на взводе, но, по крайней мере, могу списать это на тренировку.

— Что ты здесь делаешь? — шиплю я, закрывая дверь за собой.

Джакс пристально смотрит мне в лицо, а потом его глаза скользят вниз по моему телу, и мускул дергается на его челюсти. Я расправляю плечи, скрещиваю руки на груди, но прислоняюсь к двери, чтобы сохранить равновесие, что бы ни произошло.

— Зачем тебе утренняя пробежка, если ты все равно собралась тренироваться через час? — его глубокий голос ласкает мои нервы, словно обещание кожаного кнута.

— Я всегда бегаю утром, привычка, — отвечаю я, тряхнув головой. Черт, зачем я вообще что-то объясняю? Это я должна задавать вопросы. — И откуда ты вообще знаешь...

— Я же говорил, Адалия, я узнаю о тебе все, — перебивает он, его хриплый голос и аромат розового дерева с силой будто ударяют мне в голову.

— Ты никогда не узнаешь все, — мое сердце колотится, как сумасшедшее, но я держусь.

Джакс хватает меня за руку, и я замираю. За его холодной и сдержанной внешностью прячется опасность. Он как застывшая змея, которая может броситься в любой момент. Мне должно быть страшно, любому было бы, но вместо этого по позвоночнику пробегает острый разряд адреналина. Он делает шаг ближе, его массивная фигура давит, лишая воздуха, но он молчит, и это молчание ломает меня.

— Я не понимаю. Ты не прислал контракт. Зачем ты здесь? — выпаливаю я, не выдержав.

Джакс

КОНЕЧНО, ОНА НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТ. Да и я тоже.

Я пытался отпустить эту ситуацию. Даже пробовал трахать других женщин, но все, что я видел, пока две модели гладили меня по всему телу, — это ее мечтательные голубые глаза, которые смотрели на меня снизу вверх с пола в моем холле.

Ничто не заставляло мой член твердеть сильнее, чем воспоминание об этих глазах. В итоге я просто сбросил этих баб с себя. Я хотел ее, а любые замены казались вымученными, устаревшими.

В ней было что-то настоящее, что заставляло королев подиумов казаться пустыми оболочками. Я хотел заполучить это «настоящее», прежде чем это сделает кто-то другой. Я выяснил, что она рассталась со своим парнем еще до того, как мы встретились, но этот ублюдок все еще по ней сходит с ума. Это значит, что мне, скорее всего, придется с ним разобраться.

Это опасная игра. Я не уверен, связано ли мое болезненное желание к ней с моим ПТСР или с тем, что вообще отправило меня за решетку. Все, что я знаю, — мне определенно нужно это прекратить.

Но, блять, я не могу.

Не когда она стоит так близко с этим ангельским лицом, ее грудь блестит и буквально выпирает из топа. Не после того, как я видел, как она танцует — ее движения настолько естественно сексуальны, что кажется, она создана, чтобы сводить мужчин с ума от похоти. Она естественно горячая, безумно соблазнительная. Ее аромат лилий, смешанный с ее феромонами, сводит меня с ума.

Я должен развернуться и уйти прямо сейчас, но ее глаза не дают мне сдвинуться с места. Может, я себе накручиваю, но я слышал в ее голосе какой-то упрек. Как будто она ждала, что я выполню свое обещание и отправлю ей контракт, который сделает ее моей, но я ее подвел.

Даже если я сейчас заставлю себя уйти, эта мысль не даст мне покоя. К концу недели я все равно буду снова за ней шпионить.

— Идем. — Я отступаю в сторону, освобождая ей путь либо к раздевалке, либо сразу к лифту — мне плевать. — Нам нужно поговорить.

Она мнется, перекатывая вес с одной ноги на другую, словно сама с собой спорит. В итоге скрещивает руки и высоко поднимает подбородок. Она явно взвинчена, но в ее позе читается упрямство.

— Не могу. У меня сразу после занятия... важное мероприятие.

Я прищуриваюсь.

— В твоем расписании на сегодня нет никаких мероприятий.

Ее челюсть отвисает, а руки, которые она скрестила на груди, падают. Этот барьер и так не защитил бы ее ни от чего, но теперь даже видимость пропала.

— С какого хрена ты знаешь, что у меня в расписании?

Мой взгляд падает на ее губы. Блядь. Это слово, вылетевшее из ее ангельского ротика. Член напрягается в штанах, и мне приходится приложить все усилия, чтобы не начать поправлять его прямо перед ней и ее учениками, которые таращатся с балкона зала.

— Ты еще спрашиваешь?

— Нет, прости, конечно, не спрашиваю. — Ее взгляд метает в меня кинжалы. — Ты, наверное, заставил своих людей взломать мой Outlook?

— Ты не пользуешься Outlook, — спокойно отвечаю я. — Все свои встречи ты записываешь в Word-файл, который лежит в папке «Trivia» на рабочем столе.

— Боже. — Она выдыхает, глядя на меня с растерянностью.

Мы сверлим друг друга взглядами несколько долгих секунд. Напряжение искрит между нами. Ее глаза полны враждебности, а в моих, холодных и острых на первый взгляд, бушует настоящее пламя.

— Ты пойдешь со мной, — заявляю я сквозь сжатые зубы, и вижу, как ее тело на мгновение вздрагивает.

Но она продолжает стоять на своем.

— Спасибо, но я пас.

Я поднимаю бровь, демонстрируя ту самую дьявольскую ухмылку, от которой даже самые отмороженные зэки дрожали в тюрьме. Сейчас она заставляет Адалию сделать шаг назад, как и ее учениц за стеклянной дверью. Приятно видеть, что у них хороший инстинкт самосохранения. Это убережет их от проблем.

— Я прошу по-хорошему.

— А я говорю: нет, спасибо.

— Нет — не вариант.

— Я вижу, вы привыкли получать все, что хотите, мистер Альфа-мудак, но, увы, не в этот раз.

Моя челюсть сжимается.

— Идем к машине, выслушаешь мое предложение. Оно лучше предыдущего.

Она качает головой.

— Неинтересно.

— Мы говорим о больших деньгах. Деньгах, которые решат многие твои проблемы. Может, вообще все.

— Ты не купишь меня, Джакс Вон, ни за все деньги мира.

Я поднимаю подбородок, медленно оглядывая ее с ног до головы.

— Не материалистка, значит?

— Новости, здоровяк, мы живем в мире, где у женщин есть выбор. Мы можем работать, крутиться, обеспечивать себя. Нью-Йорк огромный, разнообразный, полный возможностей. Женщина здесь может стать такой же большой, как ты.

— Это твоя цель в жизни? Быть такой же большой, как я? — Она, возможно, воспримет это как издевку, несмотря на мой ровный тон, но я просто изучаю ее натуру. Ищу, что ее двигает, что ею управляет. Именно так я могу контролировать каждого, кого встречаю, — я слушаю. Наблюдаю. Составляю профиль.

Она фыркает.

— Позволь объяснить тебе одну вещь, мистер «Я-Владею-Миром». — Она выставляет подбородок вперед, выплевывая каждое слово. — Я презираю таких, как ты. Мужиков, которые думают, что могут контролировать всех с помощью денег. Ты не соблазнишь меня мечтами о роскоши, мистер Вон, потому что у меня их нет. Я не приехала сюда за славой, богатством или чтобы подцепить богатенького мужа.

— Тогда зачем девушка вроде тебя переезжает в Нью-Йорк?

— Веришь или нет, но эти три варианта — далеко не все. У людей столько мотивов, сколько людей вообще существует. Мы сложные существа.

Я наклоняю голову набок, бросая на нее косой взгляд.

— Не сказал бы.

Еще одно фырканье.

— Конечно, не сказал бы.

— На людей легко влиять, и у меня есть многомиллиардная империя, чтобы это доказать.

— И все же, за все свои миллиарды ты не получишь эту женщину.

Я чувствую, как злость натягивает вены на моей шее, но не подаю виду. Я продолжаю наблюдать за ней.

Ее щека подергивается, выдавая, насколько она нервничает и раздражена. Щеки и грудь раскраснелись, пальцы сжаты на руках, которые она скрестила на груди, а зрачки расширены так, что я бы подумал, будто она под кайфом, если бы не знал наверняка, что она не употребляет.

— Не начинай со мной войну, Адалия Росс, — предостерегаю я низким голосом. — Прими мое предложение сейчас, потому что в следующий раз я не буду таким щедрым.

— Ага, ведь предложить погасить долг моей матери в обмен на отсос — это, конечно, очень щедро.

Я подхожу еще ближе, загоняя ее в угол, прижимая к стене. Ее ученицы все еще смотрят, но мне уже абсолютно насрать.

— И как бы ты это назвала? — шепчу низко, обжигая ее своим голосом.

Она тяжело сглатывает, ее глаза лихорадочно ищут мои, будто пытаются отыскать ответ. Наконец она шепчет:

— Если ты так этого хотел, почему не отправил контракт?

— Потому что я должен был все это отпустить. Должен был держаться подальше, — признаю я, глядя прямо в ее растерянное лицо. — Если тебя не мотивируют деньги, я найду то, что тебя мотивирует.

Мое лицо приближается настолько, что она перестает дышать.

— Ты говоришь, что никогда не продашь себя мне. Но на свете нет никого, кто чего-то «никогда» не сделает. Люди отличаются только мотивами, но не поступками. Любой сделает все что угодно, если правильно подобрать стимул. И поверь, я найду твой. В следующий раз, маленький ангел, ты будешь умолять меня о контракте.

— Не жди, — выплевывает она, но ее губы дрожат, а аромат лилий становится почти удушающе насыщенным.

Скоро я трахну этот рот до синяков, крепко сжимая ее волосы в кулаке. Она уже дышит тяжело, горячая и взбудораженная, вся такая сбитая с толку. И, черт, это только заводит меня сильнее.

— Ты правда не понимаешь, да, Джакс? — шепчет она. — Я не пыталась привлечь твое внимание тогда, в башне. Я просто пришла на собеседование. Но в тот момент, когда я увидела тебя, я… — она замолкает, будто не уверена, стоит ли это говорить, но все-таки решается. — Я уронила свою сумку.

Она уронила сумку.

Потому что я тоже произвел на нее впечатление.

Может, не такое ебанутое, как она на меня, но все же.

Это только укрепляет мою решимость. Я заполучу ее, чего бы это ни стоило.

С шипением я отталкиваюсь от стены и ухожу, не оборачиваясь.

Я не был в подпольном ринге уже несколько месяцев. Только тренировался один на один с Буллом, но сегодня мне срочно нужно будет выпустить это напряжение в октагоне. Мои изуродованные шрамы на кулаках уже горят от желания. Сейчас только насилие способно заглушить эту чертову, дикую потребность внутри меня.

Адди

КАК ТОЛЬКО ДЖАКС ИСЧЕЗАЕТ из виду, я выдыхаю, сдавленный воздух наконец-то вырывается из груди, и я оседаю на пол, обхватив колени руками. Боже, отказать ему было самым сложным решением в моей жизни.

Мои яичники буквально орут в протесте, выворачивая меня наизнанку. Я даже начинаю сомневаться в своей вменяемости. Только что я перешла дорогу самому влиятельному мужику в Америке? Кто вообще так делает? Точно уж не те, у кого все в порядке с головой.

Стеклянная дверь с грохотом распахивается, и мои студенты окружают меня, а Джефф с Ральфом падают рядом на колени. Мне бы уже перестать называть их «детьми», все они взрослые, и Джеффу вообще почти столько же лет, сколько мне.

— Что, мать его, только что произошло? — спрашивает Джефф, его глаза округляются. — Кто это был за гребанная глыба?

Одна из девчонок хлопает его по затылку.

— Что? — он протестует, потирая голову. — Ты видела этого чувака? Нет приличного способа описать, какой он огромный. Наверняка еще и хрен у него под стать. Простите, тренер.

Ди снова отвешивает Джеффу подзатыльник, на этот раз жестче.

— Не будь идиотом, Джефф. Ему явно удалось ее расстроить. И вообще, твой парень тут. Если бы Альфонсо когда-нибудь говорил про других женщин в моем присутствии…

Ральф поднимает руки, будто сдается.

— Эй-эй, я сам бы, наверное, тоже слюни пускал на такую задницу. Но, тренер, честно, выглядело так, будто он угрожал, чтобы ты с ним встречалась, или что-то в этом духе. Ты в порядке?

— Все нормально, — отвечаю я, прислоняясь головой к прохладной стене, мои предплечья лежат на согнутых коленях. Чувствую себя так, будто пробежала ебаный марафон.

— Тебе, наверное, не стоит с такими людьми связываться, — тихо шепчет на ухо Лиз, которую я называю «Сладкая Застенчивая» из-за ее милоты и жуткой интровертности. Она пришла на занятия, чтобы научиться лучше выражать себя, чувствовать себя увереннее и заводить друзей. — Он выглядит опасным. И что бы он ни хотел от тебя, он хочет этого сильно.

По группе проходит волна шепота.

— Да уж, — задумчиво произносит Джефф. — Такие мужчины не принимают «нет» за ответ.

— Нет, не принимают, — шепчу я, чувствуя, как по спине пробегает дрожь. Неужели мне действительно понравилось, что он пришел за мной? Я так привыкла отговаривать себя от собственных желаний еще до того, как они толком возникнут, что уже не понимаю, чего хочу.

Я даже не уверена, что меня больше выбесило в его визите — то, что он давит, или то, что заставляет меня надеяться.

Блин, а ведь день начинался так хорошо.

Я приняла решения по поводу своего будущего, была полна энергии. Нет, к черту, я не позволю Джаксу Вону разрушить мою решимость. Если бы я приняла его предложение, он бы сразу потерял интерес. Опыт научил меня, что все именно так и работает.

— Забудьте о нем, — говорю я, скорее себе, чем всем, кто собрался вокруг.

Джефф и Ральф вскакивают, хватают меня за руки и поднимают на ноги.

— Слушай, тренер, — говорит Джефф, останавливаясь перед мужской раздевалкой, заставляя меня остановиться перед своей. — Как насчет вечеринки? На этих выходных я весь забит, работаю в баре, а Ральф уезжает к семье в Филадельфию, но мы организуем следующую. — Его взгляд скользит по остальным. — Приглашение для всех, разумеется. Приводите всех подходящих холостяков, которых знаете. Тренеру надо с кем-то познакомиться, найти мужика, который защитит ее от Горячего Сталкера, потому что приложения знакомств — это полный отстой.

Группа одобрительно гудит, за исключением нескольких девчонок, которые грустно замечают, что не смогут прийти из-за других дел, но тоже не против познакомиться с подходящими холостяками.

— В конце месяца тогда, всем удобно? — спрашивает Ральф.

Кивки и хлопки по ладоням прокатываются по кругу, и уголки моих губ наконец поднимаются в улыбке, которая достигает глаз. Не потому, что мне не хватает общения — это, в конце концов, Нью-Йорк, а с моей секретной работой в ночном клубе я получаю его даже больше, чем хотелось бы. Но это другое. Я знаю этих ребят уже год, обожаю работать с ними, мы стали близкими. Провести с ними время вне занятий будет... значимо.

А, может, я действительно встречу кого-то, кто вытянет мою голову из облаков, куда ее засунул Джакс Вон.

Ральф подмигивает мне, обнимая Джеффа за талию.

— Да, только смотри, чтобы твой психованный поклонник об этом не узнал. Не хотелось бы, чтобы он явился и напугал кандидатов до того, как они по уши в тебя влюбятся и будут готовы драться. Этот мужик, наверное, даже Халка в дрожь вгонит.

Парни скрываются в своей раздевалке, а мы с девчонками идем в нашу. Внутри становится шумно и весело — мы принимаем душ, переодеваемся, наносим макияж, пока девчонки болтают о том, как в скором времени будем встречать классных парней у Джеффа и Ральфа. Криста и Лесли особенно в восторге.

— Эти двое — просто определение людей с нужными связями, — говорит Лесли с хитрой ухмылкой и томным взглядом. С ней всегда приятно находиться рядом. — Ральф организует мероприятия, а Джефф работал барменом чуть ли не во всех заведениях Нью-Йорка. Они точно притащат толпу парней, и эта толпа будет горячей.

— Ага, только Джефф сейчас работает в гей-баре, так что, — перекрикивает шум фена Ди.

— Уже нет, — поправляет ее Лесли. — Ральфу это не понравилось, так что Джефф ушел. Сейчас он работает в Nola's.

— Да ну нахрен! — Криста замирает с полотенцем в руках, вытирая волосы. — Весь Уолл-стрит туда ходит после работы.

— Все богатые парни, — уточняет Ди.

Я фыркаю, нанося блеск для губ. Ага, с меня хватит богатеньких мужиков, спасибо. Внутренне спорю с собой, стоит ли предупредить девчонок, что такие — самые худшие, но не хочу разрушать их радужные мечты. С другой стороны, могу ли я просто так позволить им встречаться с теми же уродами, которые тусуются в Snake's под утро? С теми, кто в пьяном угаре суют языки между прутьями клетки, чтобы лизнуть ногу танцовщицы, умоляя о доступе к ее киске? Один из них вообще ходит только ради того, чтобы обсасывать каблуки стриптизерш, черт возьми, и регулярно умоляет меня наступить ему на лицо. А другой предлагал деньги, чтобы я задушила его своими сиськами — буквально до состояния полусмерти.

Я была бы уже сказочно богата, если бы согласилась хотя бы на половину их предложений.

Но вот я, собираюсь сейчас идти выбивать себе заказы на онлайн-маркетинг, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.

Девчонки даже не подозревают, в каких чудовищ превращаются их «принцы с Уолл-стрит» после полуночи. И уж точно не знают, что, по большому счету, эти жалкие придурки лишь подбирают крошки со стола настоящих акул вроде Джакса Вона.

Меня греет мысль, что мне не нужно разбивать девчонкам их сказку, чтобы их защитить. В Snake's я всегда в маске, так что меня никто не узнает, зато я прекрасно запоминаю все лица, которые ошиваются вокруг клеток. Если я замечу кого-то из этих уродов на вечеринке, смогу их аккуратно отвести в сторону.

— Жду с нетерпением, — говорю я, запихивая косметику в рюкзак. И это правда. Но вечеринка будет только в конце месяца, а сейчас начало апреля, и до этого момента мне надо как-то заработать денег. Бросаю взгляд на телефон. Надо успеть в Tao до полудня, иначе позже будет сложнее найти нужных людей.

— Кстати, тренер, может, не стоит пугать своего поклонника? — говорит Лесли с игривым подмигиванием. — Если он тебе не нужен, может, кто-то из нас привлечет его внимание.

— Уверена, никто из нас не сможет, — вставляет Криста, расчесывая теперь уже сухие волосы. — Он выглядел слишком зацикленным на тренере.

— Пара отказов быстро решит этот вопрос, — бормочу я, закидывая рюкзак на плечо и чмокая губами в зеркало.

— А раз уж мы заговорили об этом, почему ты вообще одна, тренер? — спрашивает Лесли, хитро улыбаясь. — Женщина, как ты, это же просто святотатство.

— Хватит с меня этого свиданочного рынка ада, спасибо, — бросаю я, посылая им воздушный поцелуй, и выхожу, оставляя девчонок хихикать, как восторженных школьниц.

На душе тяжело — я уже никогда не буду такой, как они. Делая то, что я делаю, я потеряла свою наивность, и хрен она когда вернется.

Засовываю наушники в уши, направляюсь к метро и листаю приложение с музыкой в поисках Enigma и их Age of Innocence. Нажимаю «Play» и начинаю спускаться по лестнице, в темноту.