Его прикосновение

Глава 4

Будет ли Меган на ногах в половине восьмого утра? Натан решил это выяснить. Больше недели прошло с тех пор, как она поколебала его решимость не давать волю чувствам. Не то чтобы он искал неприятностей на свою голову, отнюдь нет. Но ведь они с Меган взрослые люди, и между ними проскочила искра. Так может, стоит проверить силу того запала?

Натан взбежал по ступеням на веранду со стороны кухни. В доме Ван Херлика веранда была широкой и просторной. Для Натана этот дом навсегда останется домом Ван Херлика. Он не хотел думать о нем как о доме Меган, потому что допустить такое означало бы, что она останется тут жить, а этого уж никак не могло случиться.

Натан не стал звонить. Он просто постучал в дверь кухни. Дверь открылась немедленно, и Меган Эшвуд с улыбкой встретила его на пороге.

— Вы уже встали.

Он опустил взгляд с ее лица на грудь, обтянутую атласным халатом, затем снова поднял глаза, задержавшись на губах, напоминавших нераскрытый розовый бутон.

— Я — ранняя птаха, — улыбаясь ей одними глазами, сказал Натан. — Смотрю, и вы тоже.

Ее улыбка была бальзамом для его сердца. Кажется, она искренне рада его видеть.

— По дороге на аукцион скота я решил заскочить к вам. Просто так. Потому что проходил мимо.

Видит Бог, Меган утром была прелестна. Нежная кремовая кожа так и просила к ней прикоснуться. Интересно, каково это — проснуться с ней рядом, увидеть ее золотистые волосы, разметавшиеся по подушке? Или проснуться и увидеть, как она спит у него на груди, и обнять ее, приласкать. Из-под халата виднелись кружевные оборки. Натан шумно вздохнул. Меган в пене кружев — в этом было что-то очень возбуждающее. И неожиданное. Он не представлял ее в воланах и рюшах.

— Кофе вскипел, — сказала Меган.

Ей нравилось то, как он смотрел на нее. Словно на взбитые сливки на яблочном пироге.

— У вас найдется время для чашечки кофе?

— Увы, — с искренним сожалением сказал Натан. — Аукционеры времени заранее не назначают. Я лишь хотел повторить предложение потанцевать. Только вы и я. Помните?

Как он мог подумать, что она забудет?

— Я, как правило, не танцую, не выпив чашки кофе.

— Тогда считайте, что вам повезло. Сначала ужин. А там, если захочется, будут и танцы.

Он не говорил ничего такого, что могло бы вызвать у нее опасения, но этот хищный блеск в глазах заставлял ее нервничать и учащенно дышать. Меган пришлось даже прислониться к косяку: голова закружилась.

— Поужинать вместе — неплохая мысль.

Натан отвернул манжет рубашки и взглянул на часы.

— Вы были когда-нибудь на аукционе, где продают скот?

— Нет.

— Поехали со мной.

— Вы шутите?

Казалось, это предложение удивило его не меньше, чем Меган.

— Я подожду, пока вы оденетесь.

Меган бросила на него недоверчивый взгляд:

— Вы, кажется, сказали, что торопитесь.

— У вас не займет много времени натянуть джинсы. А я пока угощусь кофе.

Меган смотрела на гостя, подозрительно прищурившись. У нее не было сомнений в том, что он лишь прикидывается невинной овечкой. Перед ней волк в овечьей шкуре, и она прекрасно отдавала себе в этом отчет. Ну что же, она не облегчит его участь отказом. Аукцион — хорошая проверка на прочность. Меган не понаслышке знала, что такое биржевые сражения на Уолл-стрите.

— Заходите. Я мигом, — сказала она. — Чашки на буфете.

Натан маленькими глотками пил кофе. Как его угораздило пригласить ее с собой на аукцион? Что он будет делать с ней целый день? Разумеется, она понимала, что он и не ждет, что она согласится на столь странное предложение, причем вот так сразу, без предварительного разговора. Натан рассмеялся. Ну конечно же, все она знала! И именно поэтому согласилась пойти.

Меган вернулась на кухню.

— Ну что, передумали брать меня с собой? — спросила она, доставая из сумочки отрывной блокнот и карандаш.

Натан встретил ее насмешливый взгляд дразнящей улыбкой. Теперь-то он точно знал, почему она захотела с ним поехать. И он точно знал, отчего захотел взять ее с собой. С ней он чувствовал себя счастливым. Она заставляла его испытывать примерно то же самое, что бывает, когда впервые катаешься на «американских горках», — предвкушение чего-то восхитительного и в то же время страх показаться дураком. И при всем при этом абсолютная уверенность в том, что, как бы то ни было, удовольствие будет незабываемым.

— Почему я должен был передумать?

Меган нацарапала что-то на листке, вырвала его из блокнота и прилепила к холодильнику.

— Ну вот. Теперь Тутти не подумает, что я свалилась в старый колодец или что-то в этом роде, — сказала она.

— Ясноглазая модница, — пробормотал Натан, окинув взглядом Меган, — аккуратно причесанную, в ярко-голубой кофточке и синих джинсах, в льняных сандалиях на плоской подошве и с льняной сумкой через плечо — в пару к сандалиям. Все по последней моде, не без элегантности и даже шика. Да уж, прекрасный наряд для аукциона, на котором будет выставляться живой скот. Натан широко улыбнулся. Не думает ли она, что коровы будут дефилировать перед ней по подиуму, словно топ-модели на показе очередной коллекции какой-нибудь знаменитости?

— Вы упомянули Тутти. Вы имели в виду Тутти Ричардсон? — спросил Натан.

— Да. Пойдемте, Натан. Я не хочу ничего пропустить.

— Нельзя оставлять дверь незапертой.

— Я и не собираюсь.

— Тогда как Тутти увидит вашу записку? Послушайте, если у вас на сегодня другие планы, я…

— Тутти у меня работает, Натан. У нее есть собственный ключ.

Он таки пытался пойти на попятную. Что же, ему это с рук не сойдет.

— Ну довольно, пойдемте. Я обо всем расскажу вам в машине.

Меган в буквальном смысле вытолкала его на крыльцо и заперла дверь. Но, обернувшись, поняла, что крепко влипла. Она увидела, на чем он приехал. Машина? Это слишком сильно сказано!

Натан подсадил ее, помогая забраться в кабину своего грузовика. Ей надо было догадаться, в какое жалкое положение она себя поставит. Натан как ни в чем не бывало сел рядом.

— Эта таратайка не развалится?

— Малышка Люси? Моя птичка удачи? Прочь сомнения, дорогуша. Старушка будет бегать еще долго после того, как ваша машина зароется носом в пыль. Кстати, вы собирались рассказать мне о Тутти, — напомнил ей Натан. — Что вы имели в виду, говоря, что она у вас работает? Насколько я знаю, она еще учится.

Может, Престон чего-нибудь недоговаривал?

— Она бросила колледж, — ответила Меган. — Мадлен дружит с Ричардсонами. Она нас и познакомила. Когда я узнала, что Тутти пришлось уйти из колледжа, чтобы зарабатывать на жизнь, я спросила ее, не хочет ли она помогать мне по дому.

Нахмурившись и отвернувшись в сторону, Натан спросил:

— Вы платите ей больше, чем она может заработать в городе?

— Без диплома у нее вряд ли широкий выбор, и я рада, что могу ей помочь.

Натан невольно задавался вопросом, нет ли какой-то связи между тем, что Тутти бросила учебу, и тем, что Престон хочет жениться на ней немедленно. Может, в этом и впрямь назрела необходимость? Не ждет ли Тутти от него ребенка? Но у Меган об этом не спросишь. Как, впрочем, и у Престона.

Вскоре Натан подъехал к засыпанной гравием площадке для парковки машин и выключил мотор. Меган облегченно вздохнула. Ей казалось, что у нее всю душу вытрясет за дорогу. Пожалуй, многие предпочли бы тащиться пешком, чем испытывать сомнительное удовольствие, болтаясь в этой жестяной коробке, словно бобы в консервной банке.

— Вы собираетесь привезти корову домой в этом огромном фургоне? — осведомилась Меган, кивнув в сторону трейлера, прицепленного к грузовику.

— Не корову — быка. Если цена будет подходящая.

— Ах вот как, быка, — пробормотала Меган, когда Натан помог ей спуститься на землю.

По дороге к главному зданию они проходили мимо огороженных участков, которые Натан называл загонами, где сотни парнокопытных натужно ревели, возмущаясь тем, что их заставляют терпеть такую давку. Меган старалась не подавать виду, что всерьез опасается, как бы кто-нибудь из рогатых не вырвался на волю. Рога всегда страшно пугали ее, но она ни за что бы не показала свой страх Натану.

Натан провел ее к большому зданию. Над дверью красовалась табличка «Ресторан», повыше еще одна — «Помещение аукциона». Они вошли внутрь. Натан закрыл за Меган дверь. Здесь было чуть потише, но рев животных проникал и сюда.

— Живая музыка, — сквозь зубы пробормотала Меган. — Эти несчастные коровы все время будут блеять?

Она огляделась, удивленная современной обстановкой помещения.

— Блеют овцы, — сказал Натан, беря ее под руку. — Коровы мычат или ревут.

Мимо них протиснулись трое молодых людей в ковбойских шляпах, окинув Меган оценивающим взглядом.

— А что делают быки?

— Фыркают.

— Давай, Кинкейд, просвети ее, — произнес один из парней; двое других засмеялись.

— Привет, Баден, — сказал Натан, вежливо кивнув.

Прямо перед ними, на большой черной доске, укрепленной на стенде, мелом был расписан порядок аукциона. За стендом располагалась стеклянная дверь в другое помещение. Там, за стеклом, три женщины работали за компьютерами.

— Как они могут работать в таком шуме? — спросила Меган как раз в тот момент, когда мужчина, которого звали Баден, вышел, толкнув ее плечом так, что она была вынуждена прижаться к Натану.

— Ой, случайно вышло! — нахально ухмыляясь, проронил Баден и бросил на Кинкейда взгляд через плечо.

Натан крепче сжал ее руку. Меган нахмурилась. Что же тут происходит?

— Пойдем, — сказал Натан, провожая ее к двери, расположенной за стендом с доской, и далее, мимо возвышения с рабочими местами операторов в другое помещение, напомнившее Меган небольшой театр. — Вот где, собственно, и будет проходить аукцион, — пояснил он.

Деревянные скамьи на бетонном основании поднимались амфитеатром за площадкой, похожей на сцену, с тем лишь отличием, что сцена имела ограждение. Пониже сцены находился огороженный участок со стойкой, за которой сидели несколько мужчин. У одного из них был микрофон.

— Оркестровая яма? — пошутила Меган, кивнув в сторону стойки.

— Не жди Зубина Мету[2], — усмехнувшись, ответил Натан. — Здесь, на ринге, будут выставлять скот. Пошли, — сказал он и, положив ей руку на плечо, повел по узкому проходу к первым рядам.

Они нашли два места перед стойкой, откуда было все замечательно видно. Натан несколько минут объяснял Меган, как будет проходить аукцион, но, когда все началось, полностью сосредоточился на торгах.

Меган, как бы ни была увлечена происходящим, ни на минуту не забывала о его ладони, лежащей у нее на колене. Она украдкой взглянула на своего спутника. Под мягким трикотажем его пуловера проступали мощные бицепсы. Пуловер словно вторая кожа обтягивал грудь. Меган скользнула взглядом вниз, невольно задержавшись на его чреслах.

Жар от его ладони поднимался вверх. Мышцы живота судорожно сжались. Меган осторожно убрала с его лба прядь, упавшую на глаза.

— Продано! — объявил аукционист.

Меган мельком взглянула на ринг. Там стояла маленькая красно-рыжая корова с белыми отметинами на морде.

— Что это за порода? — тихо спросила она у Натана.

— Ты не знаешь, что за породу покупаешь?

Меган задержала дыхание. Когда она подняла руку, чтобы поправить Натану волосы, аукционист решил, что она… Натан рассмеялся, а Меган подавила желание застонать.

— Итак, я купила корову. Теперь я настоящая фермерша.

— Ты не сказала мне, что приехала сюда покупать, — с невинным видом заметил он. — И как ты думаешь доставить ее домой?

— А они не доставляют товары на дом?

Натан покачал головой, глядя на нее из-под удивленно приподнятых бровей.

— Мы можем привязать ее к прицепу. Пусть себе идет домой не спеша.

— Забудь об этом. Если я купила корову за фунт, к тому времени, как я дотащу ее до амбара, она и десяти центов не будет стоить. Я не так глупа, как ты думаешь!

Но что, скажите на милость, ей делать с этой коровой? К тому же у нее есть рога.

— Нет, дорогая, ты далеко не глупа, — ответил Натан, — но чертовски упряма.

Он рассмеялся и помог ей подняться.

— Быков еще не скоро будут показывать. Давай попьем чего-нибудь. А потом решим, что нам делать с твоим приобретением, если не сможем поймать для нее такси. Кстати, ты купила корову херефордской породы.

— Дай мне еще немного времени, чтобы войти в роль, и я поеду домой верхом на моей херефордской коровке.

Ему нравился ее острый язычок. Черт, она нравилась ему все сильнее с каждой минутой. И надо отдать ей должное, у нее были характер и задор. Она всерьез решила купить эту корову.

Они отыскали места в переполненном ресторане, и Натан отправился к длинному прилавку, чтобы взять чего-нибудь попить. Соус так остро и приятно пах, что он заказал хот-доги с двойной порцией чили.

Натан поставил поднос на стол.

— Ты не подождешь меня пару минут? Я кое-что должен сделать.

Испытывая за Натана гордость, Меган проводила его взглядом до двери. Невольно она попыталась представить его в Манхэттене. Нет, там, в Нью-Йорке, он никогда не был бы счастлив. Натан принадлежал этому миру полей, аккуратно нарезанных на пастбища, миру холмов, возвышающихся над озерами и лесами.

К тому времени как он пришел, Меган уже доела свой хот-дог. Он с хитрой, но счастливой улыбкой сел рядом.

— Ты что-то затеял, — поддразнила своего спутника Меган. — Скажи, что ты там провернул?

— Получил быка по дешевке. Я собрался торговаться до четырех тысяч, но дело выгорело, и я получил его за три.

— Ты уже выторговал быка?

— И погрузил его в трейлер. Я даже нашел способ доставить домой твою корову.

Меган чмокнула его в щеку:

— Спасибо за то, что позаботился о транспортировке моей коровы. Мне, честно говоря, было не по себе при мысли о том, что придется тащить ее на поводу.

В его глазах светилось удовольствие, и Меган улыбнулась. И тут вдруг она вспомнила о том, что он купил быка, назвав какую-то непомерную цену.

— Ты говоришь, что заплатил за быка три тысячи долларов?

Натан усмехнулся.

— Это был тот же бык, которого хотел купить Баден. А теперь я расскажу тебе, как мне удалось заполучить быка так дешево. Баден узнал, что я приехал сюда за тем же быком, что и он, и, решив, что я все равно буду торговаться до последнего и перебью его цену, разозлился и уехал.

— И все же — три тысячи долларов!

— Уверяю тебя, для хорошего быка это дешево. У него, правда, нет документов, но за такую цену их и ждать нечего.

— Натан, у тебя ведь много коров? И быков тоже?

— Около тысячи голов.

— Ты неправильно вкладываешь деньги. Дай покажу.

Меган вытащила из сумочки блокнот и карандаш и начала что-то быстро писать. Натан смотрел на нее, а не на цифры.

— Ты мог бы удвоить свой капитал или даже утроить, если бы сделал правильное вложение. И тебе не пришлось бы так работать, что тоже немаловажно.

Его глаза потемнели. Он должен был знать, что все слишком хорошо началось, чтобы длиться долго. Интерес Меган к фермерству — не более чем прихоть избалованной барышни.

— Ты предлагаешь мне избавиться от стада?

— Я понимаю, ЧТО это звучит слишком радикально, но ты мог бы гораздо больше преуспеть на рынке ценных бумаг.

— Оставь свои соображения при себе, дорогая, — сказал он, смерив ее тяжелым, мрачным взглядом, и откинулся на спинку стула. — Как только я продам стадо и заставлю деньги работать на меня, куда мне девать себя, скажи на милость? Играть в поло? Поехать в кругосветку? Я землевладелец. Фермер. Моя земля — это часть меня самого, как воздух, которым я дышу. Я выращиваю стадо потому, что мне нравится этим заниматься, и если тебе нравится играть на бирже, возвращайся лучше к себе в Нью-Йорк и продолжай заниматься своей престижной работенкой на этом своем Манхэттене.

Меган молча смотрела на него. Не дождавшись ответа, он добавил, криво усмехнувшись:

— Ведь именно так вы и намерены поступить, мадам, не правда ли? Ну что ж, когда соберетесь, оставьте корову на моем пастбище. Вряд ли на Манхэттене найдется достаточно травы, чтобы ее прокормить.

Меган с шумом выдохнула.

— Ты закончил?

— Да.

Меган заметила, что к их столику приближается грузный, угрюмый мужчина, но была слишком рассержена, чтобы уделить этому факту внимание.

— Тогда послушайте меня, Натан Кинкейд. Вы самый надменный, самый возмутительный тип…

— Вот вы где! Ты, сын подзаборной шлю…

В воздухе мелькнул кулак, но реакция Натана оказалась мгновенной. Предупредив удар, метивший ему в челюсть, Натан одновременно перехватил руку обидчика и, вскочив, прижал его к стойке.

По лбу нападавшего катился пот.

— Мы ведь не ссорились, Баден, — сказал Натан тихим голосом. — До сих пор по крайней мере. Ты что, слепой? Не видишь, что я с дамой?

— У нее реакция похуже, чем у твоего папаши, верно, Нат? Видишь, не успела вытащить пушку, — съязвил Баден, морщась от боли: Кинкейд продолжал выворачивать ему руку.

— Забудь о ее реакции. Если хочешь неприятностей, ты их получишь, — тихо ответил Натан.

Он смерил противника взглядом, после чего, чуть дернув напоследок руку, отпустил его, оттолкнув от себя.

Баден, почувствовав, что легко отделался, решил еще покуражиться. Бросив взгляд на Меган, он сказал:

— Какими неприятностями ты меня стращаешь? Боишься, что уведут твою подружку?

Натан взял Меган за руку.

— Пойдем отсюда, — мягко предложил он.

По дороге к грузовику никто из них не произнес ни слова. Только однажды Натан оглянулся, но при этом ни на миг не отпускал руки Меган.

— Мне жаль, что так вышло, — сказал он, помогая ей сесть в грузовик.

Затем сел рядом, и она коснулась его руки.

— Из-за чего весь сыр-бор? — спросила она.

— Давай сперва уберемся отсюда. Я не знаю, где он раздобыл спиртное на аукционе, — здесь сухой закон, но от него пахло пивом. Я вообще-то стараюсь не убегать от неприятностей и не верю, что бегством можно от них спастись, но по возможности избегаю проблем. К тому же я не хочу, чтобы и у тебя возникли проблемы.

Несколько минут они ехали молча. Меган положила руку на колено Натана. Теперь она понимала, почему рядом с ним ощущала себя в безопасности. Она не встречала еще человека, двигавшегося столь быстро и решительно. Но дело не только в его ловкости или быстроте реакции. Натан знал, когда подраться, а когда избежать драки. Он мог бы сделать Бадену очень больно, но не стал. Меган придвинулась поближе. Похоже, Натан относится к касте победителей, и не только в драках.

— Ты слышала о моем отце… о суде?

Он уставился в пустоту, сжав зубы.

— Люди всякое говорят…

— Мелвин Хейс приходился Бадену деверем. Баден знает, что у Мелвина был зуб на меня, а не на Калеба, вот он и винит меня в том, что его сестра овдовела. Он всегда говорил, что судили не того, кого надо. И у него есть единомышленники. — Натан замолчал. Потом вздохнул и добавил: — Видит Бог, хотел бы я быть на месте отца.

Пытался ли он предупредить ее? Оградить от чего-либо?

— Эти люди, о которых ты говоришь, Натан, несправедливы.

— Справедливость здесь ни при чем. — Его голос звучал глухо. В нем сквозила давняя боль. — Несправедливо, что Мелисса Хейс осталась на бобах с маленькой дочерью, и несправедливо то, что мой отец…

У Меган на глаза навернулись слезы. Она быстро заморгала, прогоняя их.

— Я во всем виноват, — сказал Натан, сжимая руль так, что костяшки пальцев побелели. — Хейс хотел меня убить. Я его уволил и выгнал из дома, который мы предоставляем арендаторам. В субботу, через неделю после того, как мы рассчитались за полученный урожай со всеми издольщиками, мы с отцом остановились заправиться. Подъехал Мелвин. Он был, как всегда, навеселе. Вот поэтому мне и пришлось его уволить. Впрочем, он в любом случае оказался в отчаянном положении. Никакой другой работы, кроме работы издольщика, он не знал, а с его репутацией никто на сто миль вокруг его бы на работу не взял. Мой отец держал Мелвина лишь из жалости к его семье. Мы уже успели наполнить бак. Отец ждал в грузовике, пока я оплачу счет. Я вышел из помещения, где принимали деньги за бензин, и в этот момент Мелвин вынул пистолет и начал стрелять. Отец схватил лежавшее в грузовике ружье и выстрелил поверх головы Мелвина, чтобы тот успокоился. Прикрывал меня, чтобы я мог добежать до кабины. Мелвин попал в ветровое стекло. Пуля царапнула отца по плечу. Он открыл мне дверцу и увидел, что Мелвин целится в меня. Вот тогда отец выстрелил.

У Меган сердце разрывалось от боли. Ей хотелось обнять его, прижать к себе.

— Вы защищались, — с жаром произнесла она. — Ты не мог контролировать ситуацию.

— Мой отец умер, а ведь он мог остаться жить. Он никогда не убил бы человека, если бы не я, — с трудом вымолвил Натан.

Меган сжала его колено.

— Это не твоя вина. Ты потерял отца, так не усугубляй положение, возводя на себя напраслину.

Натан взглянул на нее и улыбнулся. Его глаза лучились теплотой. Меган немного успокоилась.

— Не принимай близко к сердцу, янки, — сказал он и, широко улыбнувшись, добавил: — А ты классно себя повела там, на аукционе. Спокойная, как удав. Я, ей-богу, тобой горжусь.

Меган прерывисто вздохнула.

— Я просто оцепенела. Вот и весь секрет моего спокойствия.

Она коснулась его руки, мечтая прижаться к нему теснее.

— Я тоже испытывала гордость за тебя. Я имею в виду то, как ты разобрался с Баденом. Джон Уэйн[3] не справился бы лучше.

— Жаль, что заката не предвидится, — хриплым шепотком сказал Натан, подражая Джону Уэйну. — Придется нам ехать прямиком в синюю даль.

Натан свернул с шоссе на дорогу, ведущую к дому Меган.

— Я довезу тебя до дома и вернусь около семи. Ты к этому времени успеешь проголодаться?

— Ты всерьез считаешь, что хот-дог способен продержать меня на плаву до ночи?

Натан в ответ рассмеялся.

— Люблю женщин с хорошим аппетитом. Есть ли какие-нибудь пожелания и предложения?

— В общем, да, есть. У тебя сегодня и так будет полно забот. Быка надо поселить на новое место. Да и мне придется устраивать корове новоселье. Ведь ее скоро привезут сюда, верно? В записке, которую я оставила для Тутти, я упомянула, что пригласила гостя на ужин.

Натан резко остановил грузовик. Прицеп ударился о задний борт. Бык обиженно заревел. Меган чуть не подпрыгнула от неожиданности и испуга.

— Что случилось? — шепотом спросила она, вцепившись в край сиденья.

Глаза Натана метали гневные искры.

— Помнится, я пригласил тебя поужинать со мной. А не наоборот.

Неужели ей это не снится?

— Погоди, Натан. Какая разница, где принимать пищу? Я не знала, сколько продлится аукцион, и не могла придумать Тутти иного занятия, пока меня не будет дома.

— А ты не подумала, что у меня свои планы?

Меган сдержанно улыбнулась.

— Не вижу причин для скандала. Хочешь, чтобы я поехала с тобой в город, — пожалуйста. Я предложу Тутти забрать все, что она приготовила, с собой, когда она пойдет домой. Я так уже делала.

Натан видел, что она не понимает причин его возмущения. Просто считает его вздорным ворчуном и все. Но ведь она отчасти права. Что это на него нашло? В конце концов ничего не случится оттого, что ужин пройдет у нее. Но в более существенных вопросах он не позволит ей вертеть собой.

Все эти мысли пронеслись у него в голове, пока Меган вновь не улыбнулась ему, и тут он понял, что у нее есть секретное оружие, с помощью которого она может заставить любого плясать под свою дудку. Острые коготки в лайковых перчатках. К чему орудовать бульдозером, когда можно действовать меньшими усилиями? Вскружить мужчине голову одной улыбкой, а затем, с помощью другой, окончательно прибрать к рукам — и все, пропал человек.

— Меган… — Натан провел рукой по ее щеке. — Какой мужчина не хотел бы, чтобы женщина знала, что каждое утро он просыпается с желанием увидеть ее? Или чтобы она знала, что он встал до рассвета, чтобы переделать все срочные дела и перед работой подготовиться к вечернему свиданию с ней?

Меган с улыбкой вздохнула. Почему она решила, что способна переиграть этого мужчину? С какой стороны ни подойди, все безнадежно.

— Черт, а ты хороший парень, — сказала она, прислонясь к дверце машины, словно стремясь преодолеть силу, толкавшую ее к Натану Кинкейду.

— Случайно мне известно, что Тутти прекрасно готовит, — сказал он, глядя на нее жаркими зеленовато-карими глазами. — На этот раз я позволю тебе сделать по-твоему, но впредь имей в виду, вон тот бык, что ревет в прицепе, — единственное живое существо в моем доме, которое ты можешь водить за собой за кольцо в носу.

Вот как. Он не хотел, чтобы она брала на себя инициативу даже в такой малости, как планирование совместного вечера. Пошарив у себя за спиной, Меган нащупала ручку, нажала на нее, и дверца приоткрылась.

— Сексизм тебе не к лицу.

— Это еще как сказать. Готов признать, что в джинсах ты смотришься лучше, чем я, но ты никогда не застанешь меня в оборочках.

Да уж, от его взгляда ничто не ускользнуло. Меган припомнила этот его утренний взгляд, и ее бросило в жар.

— Ровно в семь, — широко улыбнувшись, сказала она.

Натан завел мотор.

Что касается джинсов, то… тут все зависит от точки зрения.