Его строптивая любовь

Глава 7

Ректор был в отличном расположении духа и помнил о том, что его задача — обучать подрастающее поколение, а потому с удовольствием рассказывал то, что знал.

Не то, что некоторые. Не будем тыкать пальцем в Рагнара.

— Сайрены — настолько древняя раса, что упоминаний о ней почти не сохранилось. Они исчезли ещё до Исхода, притом не из–за военных действий или природных катаклизмов, нет! — с сияющими глазами продолжал ректор Родсон, даже не представляя, насколько меня сейчас отпустило нервное напряжение. — Они невероятно амбициозны, хитры и изворотливы, потому в родном мире, а это небольшая, практически полностью окутанная морем планетка, им было тесно. Они начали исследовать иные миры, оседать в понравившихся, внедряться в правящие семьи, менять законы под себя. В общем, очень интересная раса.

Хм, даже если моя мамуля не относится к древней расе, она по духу сайрена. Очень на неё похоже.

— Я так понимаю, тогда не было науки о межмировых переходах и большая часть сайрен погибла, попав в неподходящие их физиологии миры, — предположил Рагнар, — а остальные не вернулись по вышеозвученной причине. Укоренились в иных мирах, смешались, постепенно утратили присущие расе уникальные свойства.

— Верно! — радостно подтвердил ректор. — Их история невероятна. Как ты знаешь, я многие годы исследую историю огненных тёмных, — Родсон понял, что забыл обо мне и решил исправить недочёт: — Это, юная леди, тоже погибшая раса, вы можете найти о ней сведения в библиотеке Академии или в Королевской библиотеке. Если увлечётесь, я дам вам доступ в нужный сектор, может, даже принесу из личных запасов небольшую интересную книгу, — заметил ректор, вцепившись в меня взглядом.

Я быстро сложила два плюс два. Если две расы жили в одно время и были осведомлены друг о друге, а судя по информации ректора, они точно связаны, не просто так ведь он наткнулся на информацию про сайрен, исследуя огненных тёмных. Значит, в теории я могу быть ребёнком двух древних, почти уничтоженных временем, рас. Путешествующая по мирам сайрена вполне могла встретить такого же одинокого путника из огненных тёмных, соблазнить его сладкими речами, окрутить, понести дитя. Или полукровка сайрен. В общем, похоже, дар саашани у меня неспроста.

Занимательно.

И опасно. Очень опасно. Нужно во что бы то ни стало перенаправить мысли ректора в другую сторону, чтобы он и не думал обо мне, как о потомке сайрен!

— Благодарю вас. Постараюсь найти время для дополнительного чтения, — так же вежливо ответила я, боясь выдать себя излишним энтузиазмом. Ректор подозревал меня во всех смертных грехах и сейчас здорово забалтывал, проверяя при каждом удобном случае. Кто знает, может, он и тёмную во мне рассмотрел. Он невероятно умён и хитёр. — Кстати, на Земле, это мир, где я родилась и выросла, есть легенда о сладкоголосых морских сиренах. Это демонические создания, чей голос манил, запутывал, связывал, зазывал. Моряки не могли противиться их голосу и погибали. Признаться, я не помню всех подробностей, то ли это птицы с женскими головами, то ли что–то вроде поющих русалок. Но, если нужно, я могла бы отправиться в свой мир за нужными книгами, — закинула я удочку, надеясь найти путь домой.

— А когда на Землю можно будет открыть портал? — обратился ректор к Рагнару с такой скоростью, что вся его фраза прозвучала пока я произносила слово «книгами». — Я бы и сам сходил с огромным удовольствием, особенно с заранее подготовленным списком книг, — закончил его светлость с очевидным намёком, что меня из Эрмида никто никогда не отпустит.

— Через несколько лет. Я высчитаю точное время и сообщу, — разочаровал учёного мой безжалостный братец.

— Может, сам, а? Быстренько, — по–свойски обратился Родсон к Рагнару, глаза при этом сияли так, что не знаю, кем надо быть, чтобы ему отказать. Видно же: дракону очень нужна информация, он ради неё на всё готов.

А нет, знаю, кем.

— Я не могу оставить Алессаль без присмотра на столь длительный срок. Думаю, проще поговорить с менталистами, чтобы они помогли ей вспомнить всё, что она изучала о сиренах своего мира, — подсказал он временное решение проблемы.

Родсон поджал губы, но кивнул. Кажется, его мысли были уже не с нами.

Выходит, стихийные драконы умеют путешествовать между мирами. Интересно, а переносить других людей они могут? А кофе с рафаэлками? И я бы нашла ауромо для Танюшки, отправила ей в подарок, а заодно письмо. Или нет, отдала бы ей дневник, так она лучше поняла бы, во что я вляпалась. Может, подсказала бы чего полезного, она разумная и грамотная, хоть и хулиганка, каких поискать. В нашей компании именно я была отрезвляющим её задумки элементом. Плохо работающим, правда. Энтузиазм Татьяны был заразительным и ярким, такому сложно сопротивляться. Она так легко относилась к жизни, что без проблем написала бы письмо в другой мир, ещё бы в гости напросилась.

Хмыкнула. Кто–то пользуется почтовыми голубями, а я стихийными драконами. Красота!

Хотя радость моя преждевременна. Как ни крути, а я пока не знаю, выйдет ли воспользоваться столь замечательными способностями любимого братика.

Кстати, пока ректор тоже мечтает, вдруг получится улизнуть от проверки?

— Рагнар, я очень устала. Может, пойдём домой? — потупив глазки в пол, произнесла я, хотя мы почти дошли до кабинета ректора.

— Я должен подписать бумаги о вашей практике, выдать направление на получение комнаты в общежитии, а так же дать доступ к определённым секторам библиотеки и много чего ещё, — напомнил его светлость.

— Библиотека — это хорошо, — протянула я. — Мне ещё столько нужно изучить!

— Рад, что у вас это вызывает энтузиазм, леди Фогрейв.

В кабинете ректор первым делом оформил кипу бумаг, притом его совершенно не смущали ни луна за окном, ни секретарь, которая вернулась на работу с бигуди на голове, зато в строгом рабочем платье, и сейчас буквально буравила его недовольным взглядом.

Интересно, почему она не пользуется магией? Не умеет?

«Волосы — это самое сложное, проще завить щипцами или с помощью всяких приспособлений, чем уговорить стихию воздуха помочь с такой ерундой», — напомнил Огонёк, всячески намекая, что стихия огня, в отличие от вредно–воздушной, всегда готова прийти на помощь прекрасным дамам, особенно если те догадаются умаслить их десятком–другим сосисок.

— Леди Ирис, пожалуйста, передайте в канцелярию незамедлительно это, — ректор протянул первую бумагу и тут же подписал ещё одну, поднял её в воздух, подсушивая чернила, — и это.

Я с недоумением смотрела за странной процедурой передачи документов. Почему нельзя сперва всё подписать, затем отдать готовую стопку из тридцати листов? Желательно утром. К чему вызывать заспанную леди посреди ночи? Она не обязана быть таким же трудоголиком, как её работодатель. Трудового Кодекса на них нет, честное слово.

Нет, я решительно не понимала Эрмид и его жителей. В такие моменты мозг скрипел и плавился от перегрузок, безуспешно пытаясь адаптироваться к новому миру.

Посмотрела на Рагнара, который заботливо усадил меня в кресло, а сам отошёл за спину; теперь приходилось крутиться всем телом, чтобы не свернуть шею. Братец, как оказалось, сейчас стоял у окна, листал книгу и не делал намёков, как мне проходить обещанную ректором проверку, стоит ли это делать или лучше предусмотрительно грохнуться в обморок. В общем, демонстрировал непробиваемое спокойствие. Пока секретарь не собралась уходить.

— Постойте, пожалуйста, леди Ирис, — Рагнар отложил книгу, подошёл к женщине, взял её руку и с поклоном поцеловал. — Я ваш должник. Благодарю, что смогли нам помочь в неурочное время, это действительно очень важно и ценно. Обращайтесь ко мне в любое время, я буду рад ответить вам взаимной любезностью.

Взгляд пожилой леди моментально потеплел. Она улыбнулась и кивнула Рагнару, вежливо попрощалась, и без промедления направилась в канцелярию, где ей нужно было лишь оставить документы, так что, можно сказать, вернулась к одеялу и подушке. Нам осталось лишь завидовать.

— Леди Ирис пришла сюда только ради того, чтобы отнести документы? Я могла бы сделать это сама, — произнесла я, пытаясь разобраться в ситуации. Я‑то думала, мы здесь только ради того, чтобы Родсон имел возможность меня подловить и вывести на чистую воду, но, кажется, я всё не так поняла, и ректор с секретарём делают мне серьёзное одолжение, оформляя в академию посреди ночи.

— В канцелярию никому нет доступа, кроме неё. Академия — живой организм и сама назначает людей на посты. Леди Ирис — её любимица, — завистливо объяснил ректор.

— А сотрудники канцелярии? — уточнила, сгорая из любопытства. С подобными созданиями я прежде не сталкивалась.

— А их нет. Академия сама распределяет документацию, штампует, сортирует, хранит и выдаёт. Если я хорошо себя веду, — добавил ректор несчастно.

У меня глаза полезли на лоб.

— Это… это как? Вы ведь ректор!

— Ах, юная леди, если бы академия думала так же, как вы, — и не думая шутить посетовал его светлость. — Я недавно опоздал на четверть часа, так она меня не пустила в кабинет, пока леди Ирис не попросила. Кстати, по этой же причине не рекомендую опаздывать на занятия, — добавил ректор. — Щепетильно придерживайтесь устава и вовремя ложитесь спать.

— Хорошо, — пообещала, удивляясь, как студенты умудряются хулиганить в такой академии. Но долго ломать голову не пришлось.

— Учащихся академия любит, — заметил Рагнар, словно услышав мои мысли. — А преподавателей немного тиранит.

— Увы. Мне иногда кажется, что ей не двадцать тысяч лет, а тринадцать. Без тысяч, — проворчал ректор. — Всё, бегите заселяйтесь.

— Заселяйтесь? — переспросила, понимая, что это звучит глупо, но я была уверена, что вернусь домой, потому не успела придержать язык. — Сейчас?

— Разумеется. Или вы хотите посреди ночи выяснять отношения с матерью?

Жёлто–зелёные глаза ректора Родсона вспыхнули хищно и зло, будто он бы с удовольствием сделал это сам.

— Нет, — дала я тот ответ, что от меня ожидали. Впрочем, ругаться с мамой действительно желания не имела.

— Ступайте к коменданту.

По всей видимости леди Ирис успела отнести и оформить документы в максимально сжатые сроки, потому что к нашему приходу комендант был надлежащим образом одет и не выглядел заспанным. Суровый пожилой джентльмен с военной выправкой, пронзительными светло–зелёными глазами и такими же волосами, собранными в низкий хвост, перевязанный тремя чёрными лентами так, что хвост казался тонким бамбуковым побегом.

Что за раса, интересно? Друид? Они, кажется, в Эрмиде не живут, да и вообще друиды худые и высокие, а не плотные и мощные, как этот мужчина.

— Леди Алессаль Фогрейв, — произнёс он, заглядывая в огромную, с человеческий рост, книгу учёта, будто к нему на поклон стояло пять сотен студентов, а не одна–единственная я. По тому, как взлетели его брови, я поняла, что данные ему выдаёт Академия, притом в режиме онлайн. — Хрустальная башня, мансардный этаж, — прочитал он практически по слогам из–за сильнейшего удивления. — Надо же.

— Это плохо? — уточнила, ничего не понимая.

— Так распорядилась Академия, — голосом военного, не привыкшего обсуждать приказы, сообщил комендант, взял в шкафу браслет из мелких прямоугольных чёрных пластин и одного прозрачного кристалла неизвестной мне породы, и грубовато надел на левое запястье. — Снять не сможете, не пытайтесь. Если будет сильно мешать, попросите Академию превратить браслет в татуировку, но знайте: это больно. Её магия рассчитана на другие расы.

— Спасибо.

— Так же я обязан вам сообщить, что помимо покоев в Хрустальной башне, за вами закреплено место в женском общежитии. Оно единственное из розового мрамора, наверняка вы обратили на него внимание. Пятый этаж, комната пятьсот семнадцать, кровать номер четыре. Хм, странно. У вас стихия — воздух?

Комендант посмотрел на меня с таким недоверием, словно это было совершенно невозможно, невероятно и вообще за гранью.

— У леди Фогрейв есть небольшие способности ко всем стихиям, но воздух, конечно, в самой минимальной пропорции, — как мог утешил мужчину Рагнар.

— Теперь я понимаю, почему Хрустальная башня и верхняя полка, — шёпотом проговорил комендант.

Я в отличие от него ничего не понимала, но знала, что сейчас мне никто ничего не расскажет. Адреналин после испытания уже истощился, я чувствовала усталость и хотела только одного — лечь спать в безопасной и уютной комнате. Однако был небольшой нюанс — в Академии пока нет студентов и мне было элементарно не по себе от мысли, что меня оставят наедине с подозрительным древним строением, которое ещё не вышло на контакт. Почему, интересно? Та же Цитадель драконов поприветствовала меня издалека, я к ней даже не приближалась, более того, не являлась драконом, а Академия, где мне предстоит учиться пять лет, всё ещё держит нейтралитет. Неужели я ей не нравлюсь?

И тут я впервые почувствовала её. Немножко. Самую малость. Она продемонстрировала… фейспалм — реакцию на выказанную глупость. Замечательно! Опозорилась перед древним строением! Нужно ведь обязательно начинать знакомство с претензий! Браво, Алессаль! Так держать!

На всякий случай извинилась перед зданием, но из–за смущения речь была короткой, суховатой и скованной. Надеюсь, она простит мне некорректное поведение после сложной инициации и в целом непростого дня.

— Рагнар, а далеко Хрустальная башня? — спросила, когда мы вышли на улицу, где царила кромешная тьма. Я погладила её кончиками пальцев, опасаясь позволить себе большее, но Тьму ничто не смущало, она обвила мою руку, поползла под одежду, обволакивая тело прохладной защитой. Тревоги и сомнения тут же отступили, и я расслабилась, улыбнулась.

— Мне не нравится, что ты теряешь силы после любого использования магии, — проговорил Рагнар вместо ответа и, подхватив меня на руки, понёс. — Что–то здесь нечисто и нужно срочно разобраться, что.

— Есть и свои плюсы, — пробормотала, удобно устраиваясь на тёплом, надёжном брате и подавляя зевок. Меня чмокнули в щёку и молча понесли дальше.

Я уже почти заснула, когда активизировался Огонёк.

«Неужели ты не понимаешь, что хитромордый драконище тебя приручает? Он понял, что тебе нравится кататься у него на руках и теперь при любой оказии хватает тебя и несёт».

«Ты сказал, ему можно доверять», — справедливо заметила я, ещё и обиделась немного — не даёт расслабиться после трудового дня. Я заслужила эти ручки!

«А разве я говорил, что мне и моим словам можно доверять?» — ошарашил Огонёк заявлением. — «Алессаль, девочка, ты в магическом мире, где каждый печётся лишь о своих интересах».

«Ты говорил! И я верила», — призналась расстроенно. Руки поневоле сильнее сжали плечи брата, словно в том я искала поддержки и уверенности, и не готова была расстаться с мыслью о безопасности и покое, что он мне дарил.

«Ладно, нам действительно можно. И всё же возьми за правило задавать себе один простой вопрос — почему. Почему ректор сбежал с бала, куда был приглашён лично повелителем? Почему леди Ирис сделала тебе одолжение, хотя не должна была? Почему Рагнар за простую услугу, как тебе показалось, так дорого расплатился? Признать магический долг — это серьёзное обязательство, отпечатанное на теле особой меткой. Думай, Алессаль! Думай чаще. Это полезно», — крайне ехидно закончил Живой Огонь.

«А почему у меня такое истощение после любого применения силы?» — уточнила, сообразив, что кое–кто настроен читать нотации и вполне может проговориться.

«Потому что ты не замкнула контур. Что–то держит тебя в старом мире. Что–то настолько важное, дорогое, ценное и редкое, что Эрмид не может тебе дать. Именно это истончает твои силы и будет продолжать это делать», — объяснил Огонёк. — «Это может быть любая мелочь — любимое печенье, о котором ты тоскуешь, колечко, забытый артефакт, недописанное стихотворение. Ты постоянно вспоминаешь об этом, грустишь, эта вещь тебе снится».

«Это не вещь. Это моя лучшая подруга, её зовут Татьяна», — без труда вычислила я источник своей слабости в новом мире.

«Отлично!» — съязвил Огонёк и дал совет: — «Сообщи Рагнару, что ему тебя носить все пять лет до открытия прохода в твой мир».

«А если я не захочу, чтобы Таню сюда переселяли насильно? Вдруг у неё нет магических способностей? Вдруг ей не понравится…» — Я говорила и понимала, что Танька бы уже стояла с чемоданом, сообщи я ей о других мирах, наполненных магическими расами. Её бы вряд ли остановили упомянутые мной аргументы. Другое дело, как отнесутся к переезду дочери в другой мир родители! Я‑то здесь с мамой. Имею ли я моральное право её пригласить в Эрмид, учитывая обстоятельства?

Нет, нет и ещё раз нет.

Я не могу рисковать её жизнью и здоровьем, приглашая в мир, где сама не встала на ноги, где не могу обеспечить ей надёжную защиту. Может быть когда–нибудь, в далёком–далёком будущем, если вдруг действительно стану повелительницей симпатичного мира… Танька будет в восторге! Дефилировать в драгоценностях и шикарных платьях в королевском дворце, иметь практически неограниченную власть, танцевать на балах — ей это точно понравится.

Я решила ничего не говорить Рагнару, потому что не сомневалась — узнай он, что мне может помочь замкнуть контур, он ни спрашивать у Тани, ни объяснять ей, что к чему, не станет. Схватит, утащит в Эрмид, напугает до полусмерти. У него же уровень общения с девушками — питекантроп.

Хотя я не права. Он прекрасно ладит с девушками, когда хочет. Иногда ведёт себя — ну просто выше всяких похвал.

Выпрямилась, села, заглядывая в глаза. Рагнар остановился.

— И что за ужасная мысль пришла в твою очаровательную голову? — уточнил он ехидно.

— Да вот подумала, как отнесутся все твои девушки к моему появлению в академии, — произнесла, будто на душе не кошки скребли, а царило абсолютное спокойствие. — Мне нужно будет с ними общаться? Ты с кем–нибудь встречаешься?