Эх, закрутилось!

Глава четырнадцатая

Странно, на мысль об отъезде принесла облегчение. Я устала смотреть исподтишка, думать, что он мог подумать, надеяться, что случится чудо и под следующими колесами КАМАЗа он вспомнит обо всем. А что именно он может вспомнить? Секс? Ну да, он же говорил о доступном теле поблизости? Говорил. А то, что это тело там себе надумало и что оно там чувствовало, это значения не имело.

— Пожалуйста, прошу, Юль, ну останься! Тут столько дел для тебя! И мы тут… совсем одни! — молила Даша, Людочка сбегая за ней следом по каменным ступеням загородного дома, тихо всхлипывала. — Опять как минимум на год расстанемся, а может и больше…

— Девчонки, да вы что! Я же не исчезну! Как приеду, свяжемся! — Я крепче прижала к себе клетку с Тучкой, мысленно уже пребывая на трассе.

— Боюсь, что после такого ты больше не вернешься, — вздохнула Даша, опустив глаза.

— Девушки, вы не правы! Каникулы вышли — супер! Главное все окончилось хорошо и осталось позади, зато будет, что вспомнить перед камином с чашечкой кофе, еще и внукам что рассказать останется! Ради этого стоит жить. Помнишь, в игре я всегда предпочитала сундучки с опытом двум тысячам золотых.

— Это точно… но это не игра.

— Я слишком стара, чтобы так легко менять принципы. Опыт, так опыт! — гордо заверила я.

Водрузив Тучку в машину, раз по пять обнялась с девочками, и по разу с их мужьями. Думаю, девочки не обидятся. Но хоть таким образом настоящих мужчин потрогать, раз у меня по-другому не выходит.

Тео кивнув охране открывать ворота, спросил:

— Юля, вы уверены, что никого не забыли? — слова были произнесены с легким оттенком веселья в голосе. Но глаза смотрели внимательно, пристально, без капли юмора.

— Забыла, конечно! А что, Дашу мне отдадите? — Распахнув глаза и прикусив губу, я с мольбой на него посмотрела, паясничая. Тео усмехнулся и, нежно обняв за плечи жену, покачал головой.

— Да кому он нужен, чемодан без ручки. Захочет, сам найдется, — буркнул Кевин, который вообще Люду от себя не отпускал. И этот боится, что увезу.

Все еще посмеиваясь, я послала им воздушный поцелуй и села за руль с улыбкой.

Ну что ж, дорога зовет!

Просигналив на прощание, я отбыла домой.

Сергей

— После потери сознания он всего-навсего спит, ну или находится между двумя этими состояниями.

Голос знакомый… Это Валентина Петровна тихо поясняла маме последствия ввода сыворотки. Катя первой заметила, что я проснулся:

— Как ты меня напугал… — раздраженно буркнула она, натягивая свитер. — Я тут дневала и ночевала. Ты знаешь, что ты храпишь? Жутко! — между делом довольным голосом сообщила она. — Мне то и дело придушить тебя хотелось, я вон уже и подушку приготовила…

— То та я думал, кто меня подушкой успокаивает… Да, наверно, это было для тебя сильным искушением придавить ее посильнее… — буркнул я.

— Идиот! И шутки у тебя такие же! — Резюмировала обиженная сестричка, гневно покидая мою комнату.

— Сережа, ты не прав, Катенька здесь из сил выбивалась, ухаживая за тобой, в то же время Юля уехала. Как говорили древние греки: жена и дети могут быть новые, а родителей и сестру не заменить!

А это тут причем? Тут до меня дошло. Юля уехала? Не попрощавшись?

— Мама в вас такая классическая свекровь пропадает… — сообщил я раздраженным голосом.

— Мне Катюшу жалко, она так о тебе заботилась, а ты ее обидел.

— Она не обиделась, а досыпать ушла, или вы с методом прерывания храпа укрыванием лица подушкой согласны?

— Сергей, ты несносен.

— Какой есть…

В комнату заглянул отец:

— А что случилось с Катюшей? Она так расстроена. — В его голосе тоже проскользнула нотка раздражения.

— Спасибо за поддержку, папа, — ледяным тоном ответил я. Возмущенная моей неблагодарностью мама передала мне халат и резко вышла из спальни.

Я остался совсем один. Ощущая тоску, к которой примешалось сожаление: неважно, насколько все перемешалось, поспешный отъезд Юли попахивал бегством.

Юля

Я вошла в одинокую квартиру, закинула сумку на полку в прихожей и первым делом накормила Тучку. Пока моя кошка ела, собрала тапки, халат и прочие вещи, которыми пометил мою квартиру Юрка, и равнодушно выкинула все в мусоропровод.

Завтра на работу. Пока эта мысль не радовала. После каждого отпуска нужно время, чтобы втянуться, даже если ты мечтаешь погрузиться в работу и забыть обо всем.

Преодолев привычный путь, я вошла в здание редакции.

Итак, работа, здравствуй! Поздоровалась с девчонками, кивнула бухгалтерам и пошла к Виктору Сергеевичу на отметку. Первый день после отпуска, это всегда испытание на прочность, что и в моем случае не было исключением. После пятиминутки у шефа вернулась к себе в кабинет с полным блокнотом заданий.

Сашки не было, видимо, выслали на запись к очевидцам. А жаль, его мне увидеть было приятно. И вообще, я доверяла ему абсолютно, по одной простой причине, он никогда не пытался ко мне клеиться. Вот просто: друг, сотрудник и сосед по кабинету. Я спокойно принимала его отклонения, он мои. И мы сработались.

— Вероятно, ты согласишься, что нам надо поговорить? — торжественно заявил Юра, эффектно опершись на косяк и скрестив руки на груди.

Мысленно взвыв, я продолжила сосредоточенно печатать. Но он ждал ответа, пришлось ответить.

— Видимо соглашусь, — буркнула я, не отрывая взгляда от монитора.

— Давай сегодня вместе пообедаем, заодно поговорим.

Я на миг оторвала взгляд от текста и посмотрела на Юрия. Потом коротко кивнула, и он ушел.

Тяжело вздохнула, с одной стороны очень жалея, что не отказала, и пошла с ним, с другой — я понимала, что нам дальше вместе работать и лучше закончить все мирно и вежливо.

Так что прагматизм победил, чуть позже я уже сидела в кафе, осматривая Юрку и знакомый интерьер равнодушным взором. Он, напротив, сверлил меня «утонченно мудрым» взглядом в течение нескольких секунд. На людей посмотреть, самому покрасоваться. Раньше подобное меня веселило, теперь раздражало.

Романтик. Ага… Нервно постукивая пальцами в ожидании заказа, Юрка молчал.

— «Он был такой голодный, что закусывать начал с меню», — насмешливо прокомментировала я.

— Я не голодный, я волнуюсь. А еда — это возможность успокоиться.

— Чего ты так волнуешься?

— Ага, я кое-что тебе скажу, а ты упрешься. — Юра склонил голову в ожидании ответа, и больше не сказал ни слова, пока я молча открывала и закрывала рот.

— Ладно, попробуй сказать… — милостиво разрешила я.

— За три года я понял, что мы созданы друг для друга и должны пожениться.

— Да ты фто? — в ужасе прокомментировала я, но была в таком настроении, что готова была отказать ему просто из вредности. — Ага, это почти моя хрустальная мечта, выйти замуж за придурка. Так что попытка не удалась. Интуиция тебя не обманула.

— Обоснуй, почему ты мне отказываешь? Или это попытка отыграться за ту обиду, с ребенком.

— Да, пожалуйста! Я представила, что наши дети похожи на тебя, и вздрогнула от ужаса. И обиды никакой нет, только радость. Это ведь был сон, мне приснились детские штанишки, Полинка сказала, что видеть штанишки — это к рождению малыша, а ты как заяц сбежал недослушав. — Вышло немного скомкано и, к сожалению, чересчур обиженно, но я не стала расстраиваться, по сути меня не волновали его впечатления от моих слов.

Однако он даже немного меня удивил:

— Я был напуган, Юль. — Слова снова казались искренними, может, он действительно говорил правду. — Но я любил тебя.

— Не может быть!! Любил и был не вовремя напуган вестью о ребенке. Слов нет, очень романтично! Не, я понимаю, ребенки они такие. Стра-а-ашные!.. — Я округлила глаза и, слегка отпрянув, покачала головой в притворном ужасе. — Особенно когда зубки режутся. Они ведь и покусать могут!

— Я немного не так выразился… Ты не правильно меня поняла, — начал привычно раздражаться Юрка.

— Да нет, все я поняла верно! Тебя что, очередная пассия отшибла и ужинать негде? Сочувствую… Бывает. Но помочь не могу.

— Все-таки это была банальная бабская обида! — Довольным тоном сделал вывод Юра.

— Не льсти себе. Я о тебе и думать не помню, а он обида… — В течении это короткой беседы, каждый раз, мой кулак сжимался, ногти давили на кожу, и руку пронзала боль. Наконец мне это надоело! Да, в конце концов, я что, мазохистка?!

— Искренне рада, что у тебя все хорошо! И спасибо за обед, — сухо отчеканила я, поднимаясь из-за стола и понимая, что на нормальный разговор меня не хватит. А воспитание не позволяло мне вступать в вульгарные пререкания, тем более в публичном месте. — Увидимся!

Механически поправила на плече ручку сумки и быстро ушла. Перекусить можно и в другом месте. Но кусок в горло не лез, и я вернулась в свой кабинет.

Вечером, уже отдыхая после работы, я обнаружила, что не могу смотреть телевизионные программы. Мой ум бродит в воспоминаниях, которые хотелось бы не тревожить, и не могу сосредоточиться на сюжетной линии на экране. Отложив пульт, я попробовала прочитать приключенческий роман, но не смогла закончить, так как заинтересоваться опасностями, с которыми сталкивались герой и героиня, потому что все опасности пережитые героем казались курьезными, а все страдания героини — слащавыми и совершенно ничтожными.

Следующим утром Тучка, как всегда, поднялась первой. Она потянулась и вышла из спальни. Решила спозаранку перекусить. Сперва я не шевелилась, лелея остатки сонной неги, затем заставила себя встать, чтобы принять душ. Вперед — долг зовет! Но легко как вчера подняться не удалось. Закружилась голова. Я негромко простонала, подавив приступ тошноты, и постарался глубже зарыться головой в мягкую подушку.

Что за гадость ко мне прицепилась? Кое-как доковыляла к ванной, где тщетно измучила пустой желудок. Тошнота чуть отступила, но физическая слабость поход на работу не отменяла, пришлось натянуть плащ и ползти в редакцию.

Осень давала о себе знать. Беспрерывный мелкий дождь заливал переднее стекло так, что дворники не отключались. Все вокруг тонуло в густом сероватом утреннем тумане.

Я включила радио, чтобы неестественно бодрые голоса ведущих разогнали сплин, но они только раздражали слух диссонансом. Дорога была заполнена по утреннему сосредоточено торопящимися машинами, которые нервно пробивались между светофорами от пробки к пробке.

Подумать только, всего два месяца назад, как хоббит, я умчалась без носового в дальние дали за приключениями. Сейчас казалось, что это было триста лет тому назад.

Зайдя в кабинет и сев на свое место, я чувствовала дикую усталость. Сашка попросил отгул, что сегодня, несомненно, меня порадовало. Хотелось быть одной, подумать о происшедшем, понять, где я дала себе обмануться и какие сделать выводы, чтобы в дальнейшем не переживать подобные удары… Хотя сидя на своем рабочем месте, на расстоянии полторы тысячи километров от того городка, куда проще убедить себя, что вся эта галиматья с оборотнями — всего лишь плод разыгравшегося воображения. Но, увы, дел было по горло.

Мыслительный процесс стопорился из-за необходимости выбирать, с какого завала начать работу, так и не добившись от своих мозгов ничего путного, я подхватила кружку и ушла пить чай. У нас в редакции была крошечная кухня, в которой помещались стул, два стола, на одном стояла микроволновка, на втором электрический чайник, из-за которого периодически случались перепады напряжения, и горела офисная техника. Но это никого не волновало, так как чайник верой и правдой служил уже несколько лет не одному поколению журналистов.

В кухне у приоткрытого окна стояла Полинка. Та самая Полинка, с которой все закрутилось. Это она расшифровала сон, по которому у меня скоро должен родиться мальчик. Что навело меня на ту шутку о ребенке, о которой теперь вспоминалось с горькой иронией.

Полинка была интересной дамой. В ее голове гармонично соединялись и дружно уживались знания о пользе вегетарианства с диетами из чистого мяса; вера в то, что планета Марс имеет свой собственный, довольно скверный, мужской характер, — который непосредственно влияет на гнев и агрессивное поведение — и высшее техническое образование. В общем, Полина была цельной и очень гармоничной личностью. А еще она была адептом здорового питания, так что сигарета в ее руках меня немало удивила.

— Привет!

Поля, не отрывая взгляда от кого-то на парковке, вяло помахала мне одним пальцем.

Я подошла к чайнику, налила в него воды и включила кипятиться.

— Как дела? Давно тебя не видела.

— Дела? Только два дня как из отпуска, сама понимаешь… — я фыркнула и привычным движением я налила воду и поставила чайник кипятиться.

— Еще бы… мне в этом году понадобилось две недели, чтобы мне прийти в себя, — пожаловалась она.

— Угу… — столько не живут. Мое сочувствие было безмерным, но выразить его я не успела, в кухню вошел Юра.

От ледяного взгляда, который он послал мне, я должна была свалиться замертво на месте, но по какой-то причине, нашла его только забавным. Да, привкус горечи, из разряда «куда ты смотрела раньше?!» — был.

Осмотрев его холодным взглядом, поняла, что давно надо было с ним расстаться. Сейчас Юра мне казался просто эталоном стереотипа идеального офисного помощника. Ничем не примечательное располневшее от спокойной жизни лицо, зачесанные назад очень темные волосы, очки в тонкой оправе. Встреть я его на улице, то лишний раз не взглянула бы. Да и сейчас смотреть не хотела.

Чайник щелкнул, свет в комнате стал ярче, — вот и мой кипяточек!

Пока я делала чай, Полинка махала кому-то на стоянке, Юра заглянул в маленький холодильник за бутербродом. Потом вынул прозрачный пакет и между делом спросил:

— А как твой муж поживает?

В этот момент я поняла, что все мои попытки разойтись мирно провались и это война. Такая мерзкая штука, когда, вежливо улыбаясь, тебя пытаются сожрать с потрохами. Ладно, лучшая защита — нападение. Я могу быть и агрессивной:

— Юр, тебя в детстве с крыши не роняли, не?

Тут я вспомнила шутку сказанную Сашке о рыжем муже и вздрогнула.

Они оба смотрели на меня, но с разным выражением лица. Полина — сочувствующе, мягко, успокаивающе. Юра — насмешливо, холодно, с презрением. Ну, так не пойдет!

Изо всех сил старалась лучиться доброжелательностью и дружелюбием, я громко поставила чашку на стол, обернулась к Юре и весело спросила:

— Какое тебе дело до моего мужа? Денег до следующей получки занять хочешь?

Помнится, он все время одалживался у меня, на шелковые рубашки не хватало. Спохватившись, что я могу на это намекнуть, он ретировался, но напоследок все же укусил:

— Ну-ну… Ждем его в гости.

— Обязательно! Только ради тебя и с заначкой в кармане.

Когда самодовольно усмехаясь, он развернулся и вышел, я перестала улыбаться. Мне безумно хотелось кое-кого прибить.

Полина на всякий случай меня пожалела:

— Юль, да не переживай из-за этой старой сплетницы! Ты бы знала, что он тут о тебе рассказывал.

— Догадываюсь… — расстроено буркнула я, потянувшись за своим чаем. Вот сидела вчера у себя, надо было так и сидеть дальше!

— Не переживай, ему никто не верит! — Я снисходительно усмехнулась.

— Поль, спасибо, конечно, за утешение, но сама знаешь, ложь, как тонко заметил кто-то из знаменитых, от многократного повторения становится правдоподобной. Правдой она, конечно, стать не может, но людей охмурить может вполне. Что ему, несомненно, удалось.

— Видимо так… — нечленораздельно пробормотала Полина, таращась на меня. Потом виновато кивнула и вышла из кухни.

Не знаю, может быть это моя мнительность, но теперь я видела, что сотрудники, видимо после пояснений Юрия, косились на меня в лучшем случае с тихой жалостью или с недоумением, а кое-кто со злорадством — слишком картинно и подчеркнуто красиво в свое время ухаживал Юра. С большими букетам, песнями, прилюдным посвящением стихов и прочими глупостями.

Но особенно убивала не понятная мне жалость, которая проистекала из мысли: типа «баба старая захомутать решила, а наш то добрый молодец еще ого-го!»

Плевать я хотела на вашего «добро молодца», но после подобных взглядов я просто ненавидела каждое конкретное утро и поход на работу. Не, после каждого отпуска тяжело вливаться в рабочее состояние, но в этом году это было просто невыносимо.

Открывая по утрам глаза, я с ужасом представляла, что надо туда идти, здороваться, улыбаться, говорить, делать вид, что все в порядке, и я ничего не вижу.

Всю неделю после той встрече на кухне я сталкивалась с шепчущимися за моей спиной людьми. Стоило Юрке распространить свою версию, как на работе я стала местной знаменитостью. Никогда не желала проявлять к себе подобного внимания, но никого особенно не интересовало мое мнение.

Стало казаться, будто кто-то решил испытать мое терпение постоянными проблемами. Мало мне неприятностей на работе, так что-то случилось со здоровьем. По утрам стоило пошевелиться спросонок, как стреляющая боль пронзала голову. Руки и ноги немели, а в животе, будто навек, поселилась тошнота, которая не отпускала меня целыми днями.

Я уже боялась, есть, чтобы не попасть в конфуз. Ни о какой полноценной работе и разговора не шло, так что, вылавливая моменты относительного затишья, я писала по ночам.

Заехав после работы в аптеку, спросила средство от тошноты, которая мучила меня больше всего.

Фармацевт, невысокая молодая дама, в очках и зеленом хирургическом костюме, медленно меня оглядев, вежливо поинтересовалась:

— Вы беременны?

Я в шоке выдохнула, качая головой и пытаясь отыскать слова для ответа… Избавившись от шока, во мне внезапно появилась уверенность, что мне нужны не таблетки. И я купила тест.

Чуть позже, уже дома тупо рассматривая вторую полоску, я была не в состоянии осознать всю величину случившегося…

Ребенок…

Сначала стало страшно до ужаса так, что даже руки замерли… и тут я подумала о том, что штанишки в моем сне были рыжими.

Рыжий мальчишка… да еще похожий на отца.

Здорово ведь! Я улыбнулась, представив себе задорную рожицу смеющего малыша. Мой малыш будет самым хорошеньким! И чего это я себя накручиваю? Сама, что ли, не подниму?

Ну и ладно, что его папа все забыл, я то — все помню! Зато малыш будет только моим. Вот и хорошо!

Я выкинула полоску с тестом и радостно потерла руки.

Моя кошка будто понимая что со мной жалостно терлась о ноги. Я оглядела свое чудо и уверено сказала:

— Тучка, одевайся, мы идем гулять. Пора начинать новую жизнь!

Мне предстояло купить еще столько нужного!

Сергей

Валентина Петровна по обыкновению лютовала, какой день не позволяя мне выйти на работу. Ее помощники упрямо отбирали ноутбук и файлы с документами, ссылаясь на ее строгий приказ.

Дожились, лисы белок слушают! Я раздраженно покачала головой, и улегся на кровать, чтобы вновь не выслушивать нудные речитативы Тани, старшей дочери нашей «белочки-умелочки», как ласково называли Валентину Петровну Даша с Людой.

Они с Людой вчера заехали меня навестить, но пробыли только десять минут, как их тут же выставили вон, под предлогом, что моим мозгам надо расслабиться и отдохнуть.

Да сколько можно!

Я полдня метался по спальне, изнывая от безделья. Что за изощренная жестокость сном лечить оборотня? Но Валентина Петровна уверяла, что будь у меня сложный перелом или еще что, она бы выставила меня в лес и неделю домой не впускала, но с отравленным мозгом надо отдыхать.

Нет, я честно выдержал неделю, не ропща и подчиняясь всем врачебным предписаниям, однако всему есть предел. Мой наступил на второй неделе этих нечеловеческих испытаний.

Как-то вечером, когда мою охранницу-врача, вызвали к маленьким дочкам, я незаметно позаимствовал Танин телефон, так как мои она давно отобрала. А на следующий день, пользуясь отсутствием Тани, собрал вещи, вызвал такси, и сбежал.

Удача мне благоволила. Я застал одетую в дорогу Дашу возле дома. Судя по пакетам со сладостями, которые она загружала в багажник, наша альфа направлялась к Люде в гости.

Заметив меня она остановилась, и удивленно произнесла:

— Привет, Сергей. Ты как тут оказался? Валентина Петровна сказала, что тебе надо отдыхать не меньше месяца?

— Я и отдыхаю, но только по своим правилам… Я хотел узнать адрес Юли. Дашь? — я опасался, что из-за непонятной солидарности Даша заупрямится, тогда розыски беглянки задержатся.

Но она вспыхнула от радости и пригласив меня в дом, сказала:

— Как хорошо! А я все хотела поговорить с тобой, ведь она так и не рассказала, что у вас случилось. Ехала к тебе — вся светилась, а вернулась, словно в воду опущенная.

Рассказывая это, она включила кофеварку и сунула разогреваться пиццу.

— Вот это я и хочу выяснить. Я едва очнулся, как мне сообщали что Юля уехала. Не поговорив, не попрощавшись…

Даша засмеялась:

— Не, она не такая, это я могу психануть, потом ищи-свищи ветра в поле. У Юли на все должны быть обоснования.

Выложив угощение, она присела рядом.

— Я так рада… мне казалось что вы вспыхиваете при виде друг друга, а рядом с юркой она никогда не светилась…

— Юркой? — стиснув челюсти, как-то произнес я.

— Ой, я думала, ты знаешь… Это она сама должна была тебе рассказать. Они встречались три года, пока Юля его не бросила.

— Юрка говоришь… Ладно, я разберусь.

Даша кивнула и, ни секунды не сомневаясь, написала мне карандашом на салфетке адрес Юли, ее работы и все телефоны, которые как оказалось, помнила наизусть.

— Совет хочешь? Первый раз иди к ней на работу, там у нее не будет возможности тебя выгнать, так что она успеет смириться и осознать твое появление, — я улыбнулся и кивнул.

Потом оглядел пакеты, еще не перенесенные в машину и спросил:

— Вы куда-то собрались?

Даша рассмеялась:

— Это коварный план по спасению трудоголиков. Мы едем с Людой на пикник, пятница как-никак, мужья пугаются и едут за нами. Хоть одни выходные спокойно проведем.

— Надеюсь, с охраной едете? — прищурившись, спросил я.

Даша изобразила обиду:

— Сергей, я к тебе, а ты!.. Чувствую себя тобой преданной! — поджав губы, чтобы не улыбаться, она покачала головой. — Конечно с охраной, кто нас отпустит…

— Это хорошо… — Допив кофе, я поднялся. — Даша, спасибо за все!

— Не за что, главное, ты с Юлькой помирись, хорошо? — сказала она, улыбаясь.

Даша проводила меня до такси, которое доставило на стоянку, где заждались мои машины.

Дорога начиналась обычно: я выехал из города на трассу и, под болтовню навигатора, повел машину на север, к Юле. Довольно быстро оказался в загородном лесу.

Вдруг в голове, словно что-то перемкнуло, и я внезапно вспомнил, как меня сбила машина…

В негодовании я несся по лесу, разъяренно предвкушая, как доберусь до Тео и раскрою всю эту шайку-лейку предателей! А закрутилось все с обычных неприятностей: Валерка опять выкрал новое лекарство Валентины Петровны.

Не желая поднимать в клане шумиху из-за ненормального братца Кати, я попытался отыскать шприц в его столе, чтобы незаметно вернуть владелице, но вместо этого нашел стопку документации с чертежами дома Тео. После этого я систематично обыскал шкаф и стол Валерки, поражаясь, насколько тот открыто хранил похищенные документы, прямо в ящиках стола, ничего не опасаясь.

Там обнаружилось еще много чего интересного: пара очень подозрительных писем с отчетами о вложенных средствах; карандашом на листке, небрежно накиданное расписание Альфы и его Беты, телефонные номера и номера машин руководства клана.

Зачем кому-то личная информация о семье вожака? Но в любом случае Валерка — предатель!

Едва я захлопнул ящик, в кабинет, насвистывая, вошел Валерка. Но стопка документов, которые я только что просматривал, осталась лежать на столе.

Я поднял на «кузена» тяжелый взгляд:

— Что это значит?

Он оглядев обстановку разозлился, и хотел резко ответить, но тут же вежливо улыбнулся:

— Как хорошо, что ты зашел, я как раз хотел искать тебя…

Я нахмурился и сложил руки на груди. Он что решил меня разговорами отвлечь? Я сам лис, кого хочешь отвлеку!

— Меня как раз попросили познакомить вас. Просто ты так занят, что я никак не мог отвлечь тебя, чтобы вас свести вместе… — многозначительно сообщил Валера.

— Зачем меня с кем-то знакомить? — сухости моего тона мог позавидовать саксаул*.

* кустарник, растет в пустыне.

— Ну… я думал, что осмотрев мои бумаги, ты полюбопытствуешь, зачем я их доставал… — Валера вежливо улыбнулся. — Кстати, им есть, что тебе предложить… Так ты заинтересовался?

Я стиснул зубы. Сволочь, из виновного он превратился в подателя ответов, почти нужного человека. Пришлось вести игру дальше:

— Чем я должен был заинтересоваться? Размером мзды полученной за предательство? Сколько тебе предложили?

Если это шанс познакомиться с врагами, я его не упущу, но легко сдаваться нельзя.

— Ну без пафоса никак! Я же с дельным предложением… — снисходительно покачал головой Валера и, словно воодушевившись, родившимся в голове примером, добавил:

— Ты же за зарплату работаешь на Тео? Так что в этом плохого?

— Плохого?! Только твоя демагогия, — раздраженно заметил я. — Давай веди, знакомь меня с твоими «зарплатоплатителями»…

— Э-хе-хе… Ну, не укусить ты не мог, — усмехнулся он, беря со стола ключи от машины. — Поедем на моей, тут близко.

Я кивнул, выбора не было.

Он повез меня в противоположный базе* конец города.

*База — второй офис корпорации, где работают только оборотни.

Дальше в воспоминаниях все смешалось. Едва стало окончательно ясно, что это ловушка, я поспешил скрыться. Сам момент побега я не запомнил, всплыло воспоминание, короткой паники, когда я оказался в ловушке. Вообще, воспоминания в большинстве своем несли в себе только пережитые эмоции, ни фактов, ни разговоров, ни лиц — в памяти почти не осталось, только гнев, радость, что побег удался, и шок… Дальше был сильный удар и все… очнулся я в сарае.

Но дальше, сколько ни старался, больше ничего вспомнить не смог.

Этот факт меня ужасно злил, но чем больше я напрягался, пытаясь выудить детали, тем меньше воспоминаний оставалось. Так что пришлось сосредоточиться на дальнейших планах.

Итак, ищу гостиницу, привожу себя в порядок и иду на работу к Юле…

План был так прост и хорош, что предвкушая шок на ее лице, я расплылся в широкой улыбке.

Сутки в пути пролетели не заметно, лето кончилось — пробок на трассах не было, так что, очутившись в незнакомом городе, я быстро отыскал себе пристанище, а на следующий день, готовый ко всему, очутился на седьмом этаже, на территории издательства Юлиной газеты.

Чуть прошел по коридору, собираясь спросить, где тут работает аналитик Юля, как невдалеке показалась знакомая фигурка, стоявшая с пожилым мужчиной в костюме, который ей что-то говорил, размахивая сложенными очками как дирижерской палочкой.

Острое желание броситься через весь коридор и сжать ее в своих объятиях пронзило меня. Как будто читая мои мысли, Юля резко отвела взгляд, словно решила, что я ей почудился.

Юля

Мысленно разложив по полочкам грядущие изменения, мне ужасно захотелось ими поделиться! Родителям лучше сообщать о таком как можно позже, лучше вообще поставить перед фактом рождения. Бабушка далеко и негативно воспримет факт появления малыша без мужа, а вот девчонки…

— Даш, привет… — я улыбнулась. Дашкинс что-то радостно прокричала в трубку и принялась расспрашивать, как я добралась домой.

— Да все хорошо, нет, дома сидеть не стала, сразу вышла. Вторую неделю как раб на галерах, пашу за все пропущенное… — Даша тут же взбунтовалась против современного рабства. Уловив миг, я вставила реплику в возмущенно-сочувственный монолог подруги:

— А у меня для тебя новость… У меня будет ребенок. И, да… я счастлива.

После секунды молчаливого шока на меня обрушился водопад предложений по спасению будущей одинокой мамы. И переехать к ним, и порвать на части непутевого родителя, и взять меня на баланс строительной корпорации, и все вместе…

— Даш, да-да, я помню… Дети, зачатые на корпоративе, автоматически становятся сотрудниками компании… Не выдумывай, я и тут прокормлю своего ребенка, а будут трудности с оборотом, я знаю, где искать специалистов… И с его папочкой разберусь. Тоже сама!

Наконец Даша успокоилась и членораздельно произнесла:

— Ох, и завидую я тебе, Юлька. А я все решиться на малыша не могу. Все думаю, думаю…

— А что тут думать? Думать тут, как раз, и не надо, — хмыкнула я и, не сдержавшись, рассмеялась… до слез. Завидует? А кто только что меня спасать собирался?

— Уговорила, сегодня делаю неприличное предложение мужу, думаю, он будет на десятом небе от счастья.

— До деградировали до того, что решение иметь малыша называют неприличным предложением! — возведя глаза к потолку, проворчала я.

— Ох… Ну ладно, я не выдерживаю накала новости. Побежала к Людочке, делиться! Она упадет!

— Я так рада, что ты рада, — с сарказмом в голосе закончила я. — Беги, делись, но только больше никому!

— Молчу два месяца, насчет дальнейшего не обещаю, вдруг понадобится силовое воздействие?!

— Общество «силачей» действует на тебя развращающе, — я как могла, смягчила понятие оборотень, все-таки мой кабинет общественное место. — Ладно, два месяца это хорошо, может потом мне удастся убедить тебя молчать еще. Ну все, пока, а то дел полно…

Дашкинс вздохнула:

— Юль, ты звони, а я пока пошла, буду обдумывать твою новость.

Даша скажет только Люде, я знаю, но вдруг Ыжик…

Нет, я отмахнулась от глупой мысли и открыла новый файл, чтобы приняться за статью, но тут от двери послышалось:

— Еще кого-то на ребенка разводишь? А я то думал, что твои шутки не повторяются.

Юрка собственной персоной. Интересно, много услышал?

— Чего еще желаешь получить? — желчно продолжал он. — Ты ведь у нас целеустремленная, добиваешься того, что задумала… Что на этот раз? Яхту, машину, квартиру? Нет, квартира у тебя есть. Наверно собственный двухэтажный дом в элитном районе…

— Ты все сказал? Я тебя больше не задерживаю. — Я сжала зубы и сдержалась, при этом изо всех сил старалась лучиться доброжелательностью и дружелюбием. Развела губы в широкой улыбке «зовите меня акула». Мне всегда казались смешными дарвиновские бредни про обезьян. Но после такого, видит Бог, я начинаю сомневаться и допускаю мысль, что некоторые люди имеют именно такое происхождение. Смотришь и видишь — одет, обут, галстук, часы, а внутри обезьяна.

Как говорили древние: «Даме в положении надо смотреть только на прекрасное». А Юрка это «прекрасное» наоборот, так что, цинично подмигнув, я поднялась из-за стола бодро ушла из своего кабинета. Кажется, меня искал шеф.

Разговор с главредом состоялся прямо в коридоре. Как я намеревалась сначала, до кабинета я не дошла.

Меня поймали, морально посочувствовали по поводу обилия дел и тут же щедро отослали к заму за новыми. Вот же!.. И так по два часа за ночь сплю, а тут еще добавили…

Психанув, не дождавшись лифта, я подошла к лестнице. Привычно опасаясь трогать блестящие металлические перила, начала спускаться вниз. Голова закружилась, позабыв о микробах там обитающих, я изо всех сил вцепилась в перила, чтобы не упасть. Но слабость нарастала, я тяжело вздохнула, решив присесть прямо на ступени, но не вышло, и я отчетливо почувствовала, что падаю, но ничего сделать не смогла. Где-то рядом раздалось гневное: «Чеееерт». И меня подхватили на руки.

Как я оказалась в своем кабинете, не знаю. Около меня оказался высокий стакан с ледяной водой из кулера и… Ыжик! Нет, Сергей… В моем кабинете!

Вид запотевшего стакана пришелся мне больше по вкусу, и я не оторвалась от него, пока не проглотила всю ледяную жидкость. В голове прояснилось, и я с удивлением уставилась на гостя.

— Рада… имею честь видеть здесь?.. Что-то опять случилось?.. С ДЕВЧОНКАМИ? — к концу своей тирады я честно испугалась, что же такое произошло, что они не смогли сказать по телефону?

— Вообще-то я прибыл сюда, чтобы задать пару вопросов по поводу твоего поспешного отъезда, но…

Я устало склонила голову. Ну и ладушки, значит все хорошо…

Навалилась неимоверная усталость. Надеюсь, скудного внимания моих глаз ему достаточно. Хотелось лечь, а лучше уснуть и не просыпаться.

— Эй, ты опять побледнела. Стой, не отключайся снова… я не успел тебя спросить!

Криво усмехнувшись, я откинулась на спинку кресла. Испуганный лис подскочил и вынул меня оттуда.

Помнится, он любил таскать на руках бесчувственных женщин. Словно крещендо, в трагической музыкальной партии, в этот момент кабинете появился Сашка со словами:

— О, наконец, муж пожаловал, а то я чуть было Юрке не поверил, что это был очередной прикол.

Нет, этого я уже не выдержу, вы уж лучше без меня…

Я закрыла глаза и отключилась.

Сергей

В момент, когда Юля у меня на руках вновь потеряла сознание, меня как ударило. Я вспомнил, как жадно целовал ее, что был наполнен непривычным огромным горячим чувством, что каждой клеточкой тела хотел передать это ей. Ощущение, что мы с ней одно целое, было счастьем.

Столь эмоциональный всплеск поразил меня. Я застыл посреди кабинета с Юлей на руках.

Мужик в светлых джинсах и синей майке «поло», который только вошел сюда, привычно сел за один из столов, который пах им. Я вдруг понял, что знаю кто он, по позабытым рассказам Юли.

— Так сознание на малом сроке теряла сестра… наверно вас надо поздравить? — ожидая подтверждения своему выводу, блондин повернулся ко мне.

Тут до меня дошло… Картинка сложилась! Пусть мозаичная и с пробелами, но общий смысл в ней сошелся.

Да, сейчас почти не верилось, что все пережитое произошло в грязном сарае, настолько яркий отпечаток счастья остался в воспоминаниях. Вероятно не только воспоминание. Я нежно прижал Юлю к себе. И ответил ожидающему собеседнику:

— Спасибо за поздравления. Так это тебя зовут Саша? Много наслышан от Юли.

— Надеюсь, она говорила, только хорошее? — засмеялся он.

— Да. — Я не мог ни улыбнуться.

Саша кажется расположился ко мне, весело советуя:

— Да положи ты ее, никто не украдет твое богатство, мы за нею присмотрим…

— Врача надо…

Он скептично покачал головой:

— Ей выспаться надо, а не врача. Днем ее мутило, так она все это время писала по ночам. Я ей говорил, влетишь на своей Маруське куда-нибудь! Заснешь за рулем и влетишь, в столб, например…

— Каждый день? — я постарался скрыть обеспокоенность. Мысль о ребенке тщетно пыталась вклиниться в мое понимание, пока меня волновала только Юля.

— Говорил? Да, уже с недельку. В ответ она мне всякого ужаса наобещала, если я не заткнусь…

— Ей плохо было каждый день новое?..

— Точно не скажу, я последнее время на выезде больше… А она что, ничего не сказала? Сюрприз готовила… Она это любит, сюрпризы, я имею в виду.

Я покачал головой. Мне как мужу по статусу положено знать первым. Вот только как доказать это «жене»?

Ладно… Подожду ее версию и пояснения по поводу скорого отъезда.

Тут я некстати вспомнил, что говорил ей, когда часть моей памяти исчезла. Затопило чувство вины и раздражения. Тут уже поплохело мне. Сколько же предстоит еще исправлять и перестраивать в отношениях?!

Моя несчастная «жена» пошевелилась и застонала:

— Хочу кофе и шоколадку… Можно еще мороженое.

— Шоб я так жил! — весело хмыкнул Сашка, сейчас схожу за твоим кофе, тогда с тебя курочка под этим соусом, ту ты знаешь, которую ты на праздник приносила.

— Шоколадки не забудь! Спекулянт несчастный, ни шагу бесплатно! — не открывая глаз, насмешливо возмутилась Юля. И затем, когда Саша вышел, все же соизволила меня оглядеть, заявила:

— Потеряв сознание, внезапно очнуться на руках молодого привлекательного мужчины… О, как романтично это выглядело в мечтах. В реальности, увы, ничего похожего…

— Не ворчи, ты же его специально отослала? — сказал я, склоняя голову, чтобы поцеловать ее.

Она возвела глаза к потолку и, молча, отвернулась:

— Да… И он это понял, у нас в кабинете кофе-аппарат есть… Может, все-таки отпустишь меня?

Я улыбнулся и поймал себя на том, что чувствую себя, словно мы никогда не расставались. Это первое, второе, мне казалось, что мы знаем друг друга всю жизнь.

Я откинулся на спинку кресла и, не выпуская ее из рук, начал издалека:

— Я никогда не понимал, почему большинству людей нужно все или ничего… Теперь понимаю…

— Что заставило тебя сменить мнение? — равнодушно спросила Юля, тщетно пытаясь вывернуться.

— Так я и говорю, что раньше, никогда не понимал этого…

— Сочувствую, — сарказмом отозвалась она. — Тяжело в старости делать выводы, которые многие осознают в детском садике.

— Не стоит язвить, так вот, я понял…

Юля закатив глаза, откинула голову, вновь изображая обморок, теперь уже от моих слов.

— Так вот, — занудно повторил я, искренне наслаждаясь ее раздражением. — Я понял, что я хочу все и сразу!

— Мои аплодисменты, теперь позволь мне встать…

Со вздохом, мне пришлось разжать руки и поставить ее на пол, поддерживая, потому что Юлю шатало. Так что, не убирая от нее руки, я выдохнул:

— …я хочу поговорить.

— Господи, какое счастье! — выплеснула Юля целый фонтан сарказма. — А теперь дай мне сделать кофе!

Юля неуверенно шагнула к противоположной стенке. Там стоял кулер, на нем небольшая кофеварка, венчала башню бытовой техники, перевернутая подставка для двух чашек, на данный момент пустая.

— Не дам. Пока ты не ответишь мне.

— Пока вопросов не было, только туманные пожелания, осознанные лет на тридцать позже обычного.

— Я хочу видеть тебя в кач…

— Уже увидел, получил и далее по списку. Ах, да, это все твоя амнезия… Кстати, какая по счету?

— …получил? Получил, говоришь?..

Юля закатила глаза. Я чувствовал, как в ней нарастал гнев и обида. Она запахла полынью. Плохое самочувствие скверно сказывалось на ее чувстве юмора. Я весело добавил:

— Тогда отлично. Мы сейчас идем ко мне в машину и едем обедать.

— С чего это? — Юлиному удивлению не было предела, ее даже шатать перестало.

— С того, что я приехал за тобой. Или ты решила, что я хочу купить вашу газету? Нет, конечно, если ты хочешь, я ее куплю, но…

Она над чем-то глубоко задумалась. Несмотря на внешнюю благожелательность Юли, я чувствовал, что и в ее душе кипят нешуточные страсти. Иногда я ловил на себе ее задумчивый взгляд, который, впрочем, она быстро отводила. Я поймал себя на том, что волнуюсь. Как перед строгим педагогом в детстве.

— К чему это все? — вопрос важный и прямой, и совсем не похожий на вечно насмешливую Юлю.

— К пожеланию иметь все… — отшутился я.

Тут я понял, что тест Юли не прошел. Она сузила глаза и поджала губы. От шквала нарастающего гнева меня спас Саша. Ввалившись в кабинет с двумя бумажными чашками в руках, он спросил:

— Люди, вот вам кофе. Но его пить желательно с плюшками, а лучше с мясом! Не хотите пообедать? Не бойтесь, я не с вами. Не знаю, что у вас произошло, но все вопросы лучше обсуждать на сытый желудок…

— Спасибо за заботу, но мне срочно надо к Николаевичу, как всегда, в понедельник, привалило счастье, надо подобрать материал на несколько статей… Лучше не провожать, это соседний кабинет, — сухо сообщила Юля и вышла.

Она оградилась гневом как щитом и не подпускала меня к себе, я со вздохом сел в кресло, ну с чего положено начинать штурм разгневанной крепости?

Юля

Я прогулялась по коридору, чтобы прийти в себя.

Появление Сергея, глупые слова Сашки, которые выставили меня черт знает кем! И вообще… Эти падения в обморок! А я то, наивная, возвращаясь от девчонок, думала, что все испытания позади…

И кто меня за язык дернул так глупо пошутить насчет замужества. Юрка цеплял, меня его слова не трогали, но меня пугало что может подумать Сергей.

Оказавшись перед своей дверью, я твердой рукой одернула блузку, а потом автоматически разгладила и отбросила назад чуть растрепавшиеся локоны.

Мой леденящий взгляд выражал единственную мысль: Долой Ыжиков с их мнениями!

Но реальность вновь не совпала с моими представлениями.

— Юль, это ты?.. — ворчливо осведомился лис, копаясь в моей кофеварке.

— Нет, тень моей двоюродной бабушки, — буркнула я себе под нос. Ага, нагло делает себе кофе, не дожидаясь моего предложения. Я язвительно поинтересовалась. — Можно я войду?

— Проходи, устраивайся, — невозмутимо ответил он, и отвернулся к машинке.

Ладно пусть доломает, я знаю какую новую он будет покупать, тем более, мне это не по карману.

Хотя тут я спохватилась, кофе я теперь не пью, только, если с мороженным.

Закончив с кофеваркой, — да она нормально заработала, сойти с ума! — он по-хозяйски сел в кресло, и я поразилась тому, как странно видеть Ыжика в столь непривычной обстановке. Его место — в доме Тео, съемной квартире, на худой случай, в его кабинете. Но в кресле для посетителей перед моим столом, это уже слишком!..

— Да, местечко для работы так себе, — меланхолично констатировал лис, осматриваясь в моем кабинете.

— Бывает и хуже, — буркнула я, пытаясь сосредоточится на работе. Ну почему он не мог прийти вечером? Лучше ко мне домой, у меня дверь железная, отличный аргумент в споре. Закрыл и готово. Мысль сообщить ему о ребенке — пугала, а еще раздражал его невинный вид. Это же лис, несчастный, у него всегда что-то припрятано.

Так что, подняв на него взгляд, я официально отчеканила:

— Наши сотрудники действительно хороши в деле освещения новостей нашего города с его стотысячным населением, если, конечно, дело не касается сомнительных и скабрезных историй, связанных с личной жизнью публичных людей, и на это не влияет обстановка кабинетов.

— Как я люблю, когда ты злишься… — удовлетворенно подлил Ыжик бензина в огонь.

— Это хорошо… — Меня не поймать на провокацию, и не мечтай. Пусть и дальше прыгает вокруг да около, я еще посмотрю, говорить с ним или нет!

Лис опять начал с волнующей его темы, а я никак не могла решить, что мне делать.

— Я думала, ты меня дождешься, а ты уехала.

— С чего это? Официально, мы друг другу никто.

— И ты решила, что пусть так будет и дальше?

— Я просто вернулась домой, отпуск кончился…

— Все-таки я надеюсь, что случилось какое-то недоразумение… Которое надо срочно разрешить. Может ты хочешь что-то спросить? — он полез напропалую.

Сначала я хотела отказаться, но вдруг решилась:

— Ладно, меня давно интересовал вопрос, а у оборотней бывает многоженство? — равнодушно поинтересовалась я. Он словно почувствовал, что вопрос с подвохом, но явно не понял, какое он может иметь к этому отношение.

— Ни разу не сталкивался. Может где-то и есть, в восточных странах, например, ведь не вид животного определяет поведение, а социум человека. А почему ты спросила?

— Да так… Мысли вслух.

— Если что, у лисов очень высоконравственное поведение в семье. Они только ради нее живут.

— Кто-то только что гордо вещал, что не животное определяет поведение индивидуума, а человек и его воспитание. Помнится, мне что-то рассказывали о неком лисе Эрмане*.

* Эрнан — лис, подлец и вредитель из «Ну, понеслось!»

— В семье не без урода.

— Можешь не продолжать, будем считать, что я прослушала лекцию о том, что подобные отклонения только подчеркивают правила.

— Ладно, тогда будем считать, что ты морально меня задавила свой логикой и анализом ситуации, и я весь такой сломленный и покалеченный лежу у твоих ног… — Он многозначительно оглядел узкую юбку. Оценив увиденное, поднял веселый взгляд и продолжил уже совсем другим тоном:

— В общем, лежу я у твоих симпатичных ножек и…

— Все-все, лежи дальше, а мне некогда! — И я вновь решила сбежать из кабинета. Потому что хотела засмеяться. А это все… И позволить в очередной раз оставить себя в дураках я не могла. Мой запас дурака; нет, дурачества, тоже нет, ладно, путь будет глупости, — подошел ко концу. Едва я поднялась, как в кабинет постучались, вошла секретарша босса:

— Юль, это те письма… А вот документы, — девушка выложила большую папку на стол. — Он ждет, не тяни.

Сбежать не получилось, я принялась за работу.

Сергей

— Ты заметила закономерность?

Юля, не отвлекаясь от монитора, только подняла бровь.

— Когда мы встречаемся, постоянно с нами что-то происходят: то ты в обморок на лестнице падаешь, то меня машина сбивает?

Я надеялся, что намек на восстановление моих воспоминаний приведет ее в радостное чувство, как это было раньше. И хотя помнил, как отвратительно реагировал на подобные вспышки радости, все еще надеялся, что Юля вновь радостно улыбнется, и начнет расспрашивать.

Но увы, ноль эмоций в ответ. Я взял с ее стола тяжелый «бух» с файлами и раскрыл, разглядывая пустым взглядом принесенные документы, но вместо них я видел темные глаза Юли. Я бы много отдал чтобы все вернуть, но… Но, в конце концов, я что ли виноват, что меня напичкали какой-то дрянью и я потерял память?!

Я резко вернул книгу на место.

Словно почувствовав, что я разозлился, Юля наконец оторвалась от чтения и виновато сказала:

— Только один час… потом я буду рада приветствовать тебя… — она улыбнулась и махнула рукой, — ну и так далее… Прости, если я не сдам это через час, меня лишат премии, а мне очень нужны деньги.

— Если бы не знал тебя, решил бы, что обыкновенный женский развод на деньги… — насмешливо заметил я.

— А ты меня и не знаешь, — равнодушно ответила она, вновь углубившись в работу.

— Так что, дать денег? — я лукаво поднял брови, заранее зная, что она откажется.

— Нет…

— Так я тебе когда еще за шорты и майку задолжал. Верну должок, так сказать…

Юля на миг напряглась, но глаз не подняла, выжидая. Ага, так я и раскололся. Вместо этого я поднялся, обошел стол и подошел к ней:

— Обожаю смотреть, как ты работаешь, — шепнул я ей на ушко. — У тебя при этом такой одухотворенный вид.

Я обнял ее за талию, зная, что это ее разозлит, и она предсказуемо пихнула меня локтем в живот.

— Прекрати! Я же на работе… — возмущенно прошипела Юля.

— Поехали ко мне на работу, будем обниматься — сколько захочешь… — прошептал я в ответ.

— Что позволено Юпитеру, не позволено быку. Ты директор, а я так, мелкая сошка. Представляю, как бы ты разошелся, если бы твои сотрудники так себя вели в рабочее время.

Что правда, то правда. Раньше бы возмутился. Но теперь — никогда!

— И вообще, с чего ты решил, что мне нравится обниматься?

— Унюхал, — весело ответил я, и мне почудилось, что Юля на секунду растерялась, но тут же взяла себя в руки:

— Угу, всего лишь личные эмпирические наблюдения… Согласись, практического обоснования ты привести не смог. Так что, это не подставляй в качестве доказательств свои ощущения.

— Практические обоснования, говоришь? Это хорошая мысль!

У меня как раз руки чесались представить ей практические обоснования моих ощущений!

Юля

Сергей возник у меня за спиной, как призрак, выросший из-под земли, и положил руки на мои плечи, потом обнял. Я хотела сопротивляться, но сама не зная почему, закрыла глаза. Мне безумно хотелось ощутить тепло его прикосновения, не отвлекаясь, не размениваясь на проблемы и напряженные мысли. Расслабиться и прижаться к нему, позабыв обо всем.

Он прав мы неудачно встречаемся, а потом еще и усугубляем ситуацию игрой достоинств.

Да я понимаю, что мужчины устроены иначе, непостижимым образом они умеют быть ласковыми, не любя при этом никого, кроме себя, вообще не испытывая никаких чувств. Да, я знаю, что ласки нравятся им сами по себе. А дурры типа меня вечно теряют голову из-за объятий и поцелуев, которым придают бог весть какое значение.

Да, я знаю, что просто дура. Я притянула его голову и поцеловала.

Он ответил, и с таким голодом. Дрожь возбужденного тела Ыжика выдавала страсть, но он сдерживал ее, кутая меня в нежность.

Его руки были теплым, а объятья крепкими. Каак мне хотелось чтобы это продолжалось вечно, но открылась дверь и вошли двое, Саша и Юра.

— Вот это я понимаю! — одобрительно крякнул Сашка, бросив многозначительный взгляд на Юрку, типа: «а ты мне не верил».

Боже, как мне хотелось их прибить!

Ыжик оставил еще одно ласковое прикосновение губами к моей щеке, и он поднял взгляд на вошедших. Он взял мою руку. Я попыталась отобрать ее. Его пальцы напряглись.

— Не скажу, что вы очень вовремя, — сказал Ыжик не без сарказма.

— Эх, работа, да и кабинет мой, как бы… — тем же тоном отозвался Сашка. — Но в любом случае, извиняюсь, не хотел мешать.

Юрка промолчал, пристально разглядывая Ыжика. Тот не сомневаясь тут же поинтересовался:

— С чего моей персоне уделено столь преувеличенное внимание?

— Смотрю, за какого человека вышла замуж Юля.

— В какого же это человека, позвольте полюбопытствовать? — угрожающе-вкрадчиво спросил Сергей. Я почувствовала напряжение сжатой пружины, несмотря на сдержанность, с которой он говорил. Мои запястья по-прежнему оставались в его плену.

Но сейчас меня схватка с Юрием интересовало меньше всего.

— Оставь, — тихо сказала я обращаясь к Ыжику. Потом посмотрев на Юрку, добавила:

— Иди с миром! Своих таракашек в голове хватает, они пришлых не любят. Ксенофобы-с!

Но тот, глазея на меня в манере, которая заставила меня стянуть воротник блузки и прикрыть вырез юбки, явно решил показать свою брутальность. Это после общества оборотней?! Три ХА-ХА!

— Ты нас не познакомишь? — угрожающим тоном обманутого мужа начал он. Вроде бы он имеет на меня виды. Такой милый…

— Это Сергей Александрович, мой муж, директор строительной корпорации, а это Юра, репортер. Сашу все знают. — Дешевый прием, самой стыдно, но меня он разозлил. А еще мне понравилась реакция Ыжика: он невозмутимо взирал на Юрку, делая вид, что все нормально.

— Муж значит… Как-то ты быстро забыла, что это со мной ты жила последние три года! — насмешливо возвестил Юрий. Типа пользованный товар.

Я очаровательно улубнулась:

— Можно внести маа-аленькую поправочку: это ты со мной жил. Этакий милый домашний прихлебатель, «Тучка номер два», — коротко улыбнувшись, вежливо вставила я. Да, я вообще, вежливая. — Кстати, занятые деньги можешь оставить себе, я знаю как ты в них нуждаешься!

Да еще и добрая. Великодушная, и вообще!..

Очень он меня допек последнее время.

Ыжик в нашу перепалку вмешиваться не стал, только обнял меня за плечи, успокаивая.

Хорошо, что вместо него вмешался Сашка:

— Юр, пошли, я тебе о новой статью говорил, ты мне свою нарезку обещал показать.

Тот равнодушно кивнул и вышел вслед за коллегой.

— Мило вышло, я потом все тебе объясню… — пропыхтела я, пытаясь вырваться из его объятий, когда все ушли. — Мне все же надо доделать свою работу.

— Можешь не пояснять, я давно знаю о твоей фишке, представлять меня налево и направо своим мужем. Так давно, что уже смирился…

Я прищурила глаза, обдумывая, чем тяжелым в него кинуть, но он тут же сбежал:

— Я телефон в машине забыл, сейчас вернусь.

Вот и хорошо, его общество совсем не помогало мне разобраться в суматохе мыслей.

После той небольшой словесной пикировки я почти успокоилось, надеясь на лисью благоразумность, но, как оказалось позже, зря.

Чуть позже он вошел в кабинет, нервно потирая костяшки пальцев. Я резко поднялась и обеспокоенно спросила:

— Что случилось?

— Этот твой Юрка…. Слушай, такой странный тип, ударился головой об перила, потом слетел по лестнице. Я попытался помочь… но он сказал что-то типа, если он еще раз к тебе подойдет, то вообще убьется, и попросил меня плюнуть в него и уйти. И ни в коем случае не вызывать скорую.

Я от шока села на стул для посетителей, первый момент не в состоянии ничего сказать…

— Сам упал?!

— Ну да… что-то с ним не то, держись от него подальше, ладно? Психи — они такие, то ремиссия, то обострение!

— Только не говори, что ты его покалечил… — выдохнула я.

— Я уже сказал…

— Что?!

— Да не волнуйся ты так… ничего с ним не случится. Просто поймет, что за свои слова надо отвечать… а то привык работать в женском коллективе.

— Ыжик, Рембо хвостатое… ты сам в офисе среди женщин работаешь!

— Это не значит, что я позволяю себе сплетничать или оскорблять слабых.

— Это я-то слабая?

— Ты? — он удивленно поднял брови. — Нет. Он меня обидел. Сказал, что я де не существую и вообще очень неразборчив при выборе пары… Я такого вынести не смог. Обиделся… ну и вот…

— Что он сломал? — смирившись, печально спросила я.

— Да откуда я знаю?! Пару ребер, кажется, — тут он будто опомнился и возмущенно добавил. — Я строитель, а не врач. С чего меня это должно волновать?

Хороший человек, гуманный.

— Действительно… — вздохнула я, — надеюсь, это не будет иметь продолжение, — сказала я, имея в виду уголовный кодекс.

— И не надейся. Я ему еще не все высказал. Пусть полечится, потом продолжим разговор, — энергично пообещал он.

Для меня сегодняшних событий хватило с лихвой, да и поучать лиса я не собиралась.

Только мирно кивнула и вернулась к ноутбуку. Ыжик провожая меня глазами, разворчался:

— Час давно прошел, а я сижу перед тобой в баньке не пареный, не кормленый, не напоенный. Спать не уложенный!

Я механически кивнула, потом, как ужаленная, резко повернулась к улыбающемуся лису и тихо, но несколько ошарашено спросила:

— Вспомнил?

Он я удовлетворением глубоко кивнул.

— Угу… — Судя по широкой улыбке, он чего-то ждал от меня…

Я восхищенно покачала головой:

— Да Валентина Петровна — кудесница, память тебе вернула. Еще кто бы мне пояснил, зачем она делает те лекарства, за которыми шла охота!

— Это для Люды, Кевин попросил.

Я открыла рот. Да никогда бы не догадалась о такой причине! Наша Людмила Сергеевна решила завоевать мир в образе оборотня?!

— Это разработка для продления срока жизни, только и всего. Кевин боится остаться без жены. Никогда не обращала внимания на то, что Люда слышит лучше вас с Дашей?

Я сначала покачала головой — нет, потом припомнив нечто подобное, закивала.

— А почему для Даши такое не делают?

— Она не хочет. Да и Тео будет стареть вместе с ней, как и мы с тобой. У лисиц, типа меня, продолжительность жизни такая же как у белок, гиен и людей.

Я, будучи в легкой прострации от подобной новости, только покачала головой.

— Надо же, я думала, что меня после того штурма уже ничего не удивить…

— То ли еще будет, если ты поедешь со мной…

— Я не могу, работа.

— Ты хотела сказать: не дави на меня, я еще ничего не решила?

— Да. Нет… Да. Ты прав, я ничего не решила.

— Я хотел бы, чтобы ты была более решительна в некоторых вещах, например, в решении вопроса, когда мы будет обедать? — лукаво улыбаясь поинтересовался лис.

— Сейчас и поедем. Я главное себе накидала, вечером закончу, все равно, в срок не уложилась.

Юля быстро подхватила сумочку:

— Ну что, идем обедать?

— Скорее ужинать. Я знаю одно место… — Я хотел заманить ее к себе в гостинцу, но Юля с сожалением сказала:

— Знаешь, я не одета для приличного ресторана, да и возиться не хочется. Может, выберешь что-то попроще? Да еще Тучка там одна, волнуется…

— Не проблема, закажем все на дом. И Тучке тоже.

Она благодарно улыбнулась, после подобной улыбки мне захотелось кормить Тучку только черной икрой и лично, каждой икринкой отдельно.

— Тогда я на минуту заеду в гостиницу, оплачу номер и закажу все, чего тебе хочется?

— Грибов, шоколада и мороженного, — бодро сообщила Юля. Я отреагировал так, словно каждый день только такое и заказываю.

— Ладно, а нам с Тучкой мяса и рыбы.

— Может не надо рыбы? — взмолилась Юля. — Я, кажется, ею отравилась.

— Как скажешь, — улыбнулся и вышел из машины. Заказ и мелочи по оплате номера заняли четверть часа.

Я был рад, что Юля восприняла как должное, мое желание поселиться у нее. Так что, окрыленный, вернулся в машину, неся ее заказ. У меня в руках как раз поместилась коробки с фирменным коктейлем из мороженного, грибного суфле от шеф-повара, и шоколадного десерта. Все остальное, наше с Тучкой, должны доставить позже.

Выложив коробки на капот, открыл дверь и обнаружил, что Юля уснула.

Посмеиваясь про себя, сложил ее угощение на заднее сиденье и поехал к ней. Но даже возле дома Юля не проснулась. Отыскать ключи в ее сумки оказалось проще простого, они были закреплены в специальном кольце под замком. Так что, подхватив мягко ее на руки, я понес ее в дом. Символично, но жаль, что дом ее, да и «невеста» спит.

Мне нравилось ощущать ее в своих руках. От движения, она очнулась и сонно пробормотала:

— Слушай… я в таком ужасе! А если бы я его не бросила? А если бы так и мучилась? Так бы и не встретила тебя?! Да и встретив, считая, что несвободна, в сторону твою бы и не посмотрела!

Я тихо рассмеялся, и снова подумал, что с самого начала между нами все было ясно.

Умиротворенно вздохнув, она вновь уснула.

Я уложил Юлю на диван, снял с нее туфли, укрыл одеялом и пошел выгуливать Тучку.

Юля

Я очнулась от какой-то возни. Меня вновь мутило. Отыскав тапки под диваном, вышла из спальни… И перед моими глазами предстала картина маслом: лис лапой терпеливо загонял сопротивляющуюся кошку на кухню. Это ему отлично удавалось, Ыжик в зверином виде был размером с большую собаку.

Тучка, вздыбив шерсть, упиралась и недовольно фыркала, но не кричала, видимо в душе согласная с тем, что меня будить нельзя.

— Ее просто надо покормить! — сообщила лису я.

Заметив тяжелую артиллерию, то есть меня, Тучка мстительно царапнула лиса по носу. За что получила хвостом по ушам. Может, они на том бы и разошлись, но я не могла такого позволить:

— Эй, не трогай Тучку! И, вообще, ты обещал не давить на меня… — зачем-то окончательно обиделась я.

Лис выгнувшись, картинно погладил Тучку хвостом по голове и с такими же ужимками, потягиваясь и счастливо виляя пушистым хвостом, как больная на голову собака, побрел ко мне.

— Не подлизывайся… — несмотря на ворчание, я не удержалась и нежно потрогала рыжее чудо между ушками.

Лис, успокаивающе погладил меня хвостом по ногам и, подталкивая носом, увел кошку на кухню, судя по хлопнувшей двери холодильника, кормить.

Я шла в ванную с закрытыми глазами, желудок бунтовал, а Ыжику пока не стоило знать о наследнике. Почему-то я была уверена, что это мальчик.

От приятных мыслей о малыше, пришлось вернуться к повседневным хлопотам. Я тяжело вздохнула, надо идти на работу. Если попрошу отгул, меня съедят с костями.

Ыжику, в любом случае, предложу остаться здесь, отдохнуть. Умывшись, я вернулась в комнату, сожалея о том, как вчера глупо уснула, нам о многом надо было поговорить.

Из кухни раздался голос Сергея.

— Юль, не торопись. Я позвонил Саше, попросил, чтобы он тебя прикрыл.

— Как ты нашел его телефон?

— У вас много Саш в редакции? Позвонил, его позвали. Он обещал тебя прикрыть.

А-а, ну да. Я довольно упала на подушку. Как все же хорошо! Ну… почти.

Сергей переоделся из шкуры в джинсы и куртку и увел кошку гулять. Зазвонил телефон.

Дашкинс.

Подруга, едва я подняла трубку, сразу схватила быка за рога:

— Ну, мы все обсудили с Людочкой, ты как хочешь, а мы едем к тебе!

— Как? Ну, это хорошо, но зачем?

— Свадьбу делать! А то ты наделаешь дел, я тебя знаю. Сергей у тебя?

— Что? Какую свадьбу?! Даш, ты чего? — Я еще не успела расспросить его о Кате, и вообще ничего не успела. Только замечательно выспалась.

— Это не важно какую, какую захочешь! Мы поедем на машинах, пока доберемся, вы обо всем поговорите. Он уже знает?

Я только заторможено покачала головой не в состоянии говорить.

Даша наседала:

— Итак, мы к вам! Будем готовиться к свадьбе.

Пока я набирала воздух, чтобы отговорить подругу, сзади подкрался Ыжик. И как я не услышала, что хлопнула дверь?

Он склонился к трубке и сказал:

— Даш, с меня презент, за сохраненное время и нервы. Будем вас ждать, до встречи! — и отключил телефон. — Ну, так что? Ты согласна?

— На их приезд? Конечно, — я вновь заторможено кивнула.

Ыжик поморщился:

— Юль, не юли! Я люблю тебя, ты любишь меня — зачем терять время?

— Я… ничего не решила.

— Хорошо, давай решать пока они доедут.

— Ты шутишь? — взрываюсь я. Не люблю, когда на меня давят. И вообще, они что, с ума по сходили?

— Нет. Не шучу. Я бы раньше все организовал, но мои планы испортили наемники. У меня ведь, никогда не было никаких шансов спастись от тебя. Вообще, и никаких. — Он подмигнул и полез обниматься.

Я сурово его отстранила:

— При этом ты умудрился не забывать о Кате? — Даже не взглянув на него, я знала, что он, только что закатил глаза.

— О такой забудешь… А с чего ты решила, что меня интересует Катя? — искренне удивился Ыжик. Тут его словно стукнуло:

— Так ты видела, что мы спим вместе? Это Катя поленилась идти к себе. Она, типа: ухаживала за больным братом. Потом до смерти обиделась, когда я ее выгнал. Вот не думал, что ты такая мнительная, я тебе с самого начал говорил, что Катя мне только сестра.

— Ты уверен? — я все еще сомневалась.

— Стал бы я сбегать к тебе? Ну, аналитик, сообрази? — расхохотался Ыжик, с чувством обнимая.

Сергей

У нас состоялся тяжелый разговор, словно месть за былую гордыню в отношении девушек, мне пришлось не просто спрашивать, хочет ли Юля выйти за меня замуж, а, буквально, ее уговаривать.

— Так тебе нужны подробные обоснования в качестве подтверждение, что ты мне нужна?

— Да.

— Значит, экспресс метод не сработал, начинаю план Б.

— Это как? — Мне всегда нравилось наблюдать за ее быстро меняющимися выражениями лица, за тем, как она смеется или недовольно ворчит, видеть лукавый блеск в ее глазах, но сейчас этого ничего не было. Юля испугалась.

— Это постепенный метод убеждения. Есть еще план С, это будет еще медленнее, пока ты не согласишься.

— Звучит угрожающе, — сухо отреагировала Юля. Я подошел и обнял ее.

— Юль, ну ты же понимаешь, что многие вещи словами не передать, а если их озвучить получатся пошлые стереотипные фразы, которые окончательно все испортят?

Юля вроде отступила, борясь с пониманием произнесенных мною слов.

— Понимаю.

— Ладно, пусть будет все как положено. — Я встал на колени, и, без особого сожаления о погубленной гордости, сказал:

— Поверь, я не паясничаю. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Хочу, чтобы ты, а никто другой, стала матерью моим детям, хочу…

Юля, опомнившись, испуганно попыталась меня поднять.

— Ладно, ладно, я согласна, только встань.

— Так я могу узнать, о твоих чувствах?

— Я в шоке, никогда бы не подумала, что ты… ТЫ, противник подобного, можешь стать на колени.

— Сам не ожидал от себя такого. И, вообще, не уводи от темы…

— Так ты уже сказал: «ты любишь меня, я люблю тебя»… — передразнила она. — Нет, я давно хотела согласиться, ты так мило выгулял Тучку, давая мне выспаться, что корыстные планы по твоему практическому использованию ранними утрами для выгула Тучки несомненно закрались в мою голову, но все же воспитание не позволяет мне использовать…

Я устало выдохнул:

— Юль…

— Я вроде сказала, что согласна и даже признала, что люблю…

Выдохнув, я вцепился в нее, мягко целуя:

— Все, никуда не отпущу! Моя!