Эксперимент Эйвери Шоу

ГЛАВА 3

ОТРИЦАНИЕ

Эйвери

Если бы Грейсон не тянул меня вперед, приобняв за плечи, то, скорее всего, я бы до сих пор стояла на пороге дома. Я снова пребывала в шоке.

Мне не верилось в произошедшее. Буквально. Иными словами, мой мозг физически не воспринимал эту информацию.

– Он, наверное, меня не понял, – пробормотала я, пока Грейсон вел меня по улице. – Не знал, о чем говорит. Не уловил суть.

– Так и есть, но, Эйвс... – вздохнул Грейсон.

– Он не может знать, любит ли меня, если никогда над этим не задумывался. Все эти годы я была так терпелива. Может, стоило как-то намекнуть? Или просто поцеловать?

– Не знаю, Эйвери. Он на удивление тупой. Но, поверь, если парень в тебя влюблен, он не нуждается ни в каком пространстве. Даже если влюблен подсознательно.

Думаю, от этого разговора Грейсону было некомфортно, но я не могла остановиться. Мой мозг застрял в петле, поскольку движение вперед означало принятие того, что Эйден видел во мне лишь сестру, а это неприемлемо.

– Он просто никогда не рассматривал возможность романтических отношений между нами, – настаивала я. – Может, Эйден еще не достиг определенного уровня зрелости. Ну, он же никогда ни с кем не встречался. Никогда не говорил о других девушках.

– Возможно, он гей.

– Грейсон! – Он рассмеялся над собственной шуткой. – Эйден не гей! Не смей даже шутить так! Это не смешно.

– Да брось, немного смешно. И это бы объяснило, как ему удалось провести с тобой почти семнадцать лет и ни разу не подкатить, потому что ни один натурал так бы не смог.

Мой желудок сделал сальто. Грейсон всегда был таким милым? Не думаю. Однако он был просто душкой с тех пор, как я запрыгнула к нему в душ.

Я прильнула к нему, повиснув сбоку, и сама не поняла, как уже обвила руками его талию. Грейсон остановился и обнял в ответ. И как только он крепко прижал меня к себе, все напряжение покинуло мое тело.

– Не знала, что ты такой милый, Грейсон.

Искренний смех приятно загрохотал под моей щекой на его груди.

– Девицы в беде всегда были моей ахиллесовой пятой, но не позволяй этому себя одурачить. На самом деле я не такой уж и милый.

– Нет, такой.

– Нет, будь я милым, мне бы не стоило сейчас стольких сил удержаться и не схватить тебя за задницу.

Я ахнула и отпрянула от него. Грейсон отпустил, но поймал мою руку и переплел наши пальцы, отчего я покраснела даже сильнее, чем от его пошлого комментария.

После этого мне не хватало смелости взглянуть на него, поэтому я не сразу заметила, что он остановился возле маленького ресторанчика и вопросительно смотрел на меня.

– Голодна? Сегодня я угощаю.

В ресторане с мягким освещением оказалось очень уютно. Грейсон сначала поухаживал за мной – помог снять пальто, выдвинул стул – и только тогда занял свое место напротив за небольшим столиком на двоих, украшенным свечами.

Происходящее казалось таким нереальным. Я всегда знала, что Грейсон очарователен, именно поэтому, несмотря на внушительный «послужной список», девушки в школе продолжали выстраиваться в очередь, чтобы стать его следующим увлечением.

Вот только видеть Грейсона Кеннеди в действии со стороны и находиться в центре его внимания – две совершенно разные вещи. Он не преследовал цель соблазнить меня или что-то в этом роде, но даже его выстраивание таких «дружеских» отношений слегка выбивало из колеи.

Официантка принесла воду со льдом, и я осушила стакан чуть ли не залпом, потому что разнервничалась из-за Грейсона.

– Эй, притормози, чемпионка, пока… – я поморщилась, и он рассмеялся, – не заработала головную боль.

Глаза Грейсона ярко сверкали в тусклом свете, отчего казалось, будто он только что сошел со съемочной площадки голливудского фильма. Высокий. Широкоплечий. С потрясающим телом. Да, Грейсон Кеннеди имел полный комплект. Он был золотым мальчиком Спаниш Форк Хай. Волосы цвета янтаря, золотистая кожа без единого пятнышка – ни веснушки, ни шрама, – а глаза бесконечно голубые.

И конечно же, идеальные зубы, он так часто улыбался, что его мимика стала произведением искусства. А когда он был по-настоящему счастлив, у него на щеке появлялась очаровательная ямочка, которая, между прочим, присутствовала и сейчас.

– Неловко, правда? – нервно хихикнув, нарушила я тишину.

Искренне стараясь не рассмеяться надо мной, Грейсон так сильно сжал губы, что они побелели.

– Неловко? Что именно?

Грейсон прекрасно знал, о чем я говорю! Он всегда мучил меня подобным образом. Однажды я спросила его, зачем он это делает, ответ получила такой: видите ли ему весело вгонять меня в краску. Что ж, миссия выполнена, мистер Кеннеди. Я была красной как свекла. Опять.

Разумеется, он ждал ответа.

– Ну, знаешь… – Я поерзала на стуле. – Это. Мы. Находимся здесь вот так.

Грейсон подавил еще один смешок.

– Как?

– Не знаю. В ресторане такая… атмосфера, ты помог мне снять пальто, выдвинул стул. – Мои щеки в жизни еще так не горели. – Складывается ощущение, что это, не знаю, вроде как… как…

– Свидание? – подсказал Грейсон, перестав смеяться и поймав мой взгляд.

Не сумев отыскать голос, я кивнула.

Грейсон одарил меня еще одной останавливающей сердце улыбкой.

– Потому что это свидание, Эйвери.

Мои глаза увеличились втрое, и я ничего не могла с этим поделать.

– Что? – ахнула я. – Нет, это не свидание!

– Конечно свидание.

Его голос не терпел возражений, но это меня не остановило.

– У нас не может быть свидания!

– Почему?

– Потому что ты… ты… ты – это ты, а я – это я! Мы вместе выросли! Мы практически родственники!

Грейсон нахмурился – по-настоящему, а не, как обычно, показушно надул губки, чтобы получить свое.

– Ты и с Эйденом вместе выросла.

В моих легких не осталось воздуха.

– Это совсем другое.

– Почему?

– Потому что он не относился ко мне как к сестре. – Грейсон, похоже, собирался это оспорить, но мне совершенно не хотелось обсуждать Эйдена, поэтому я быстро добавила: – Ты всегда вел себя как раздражающий, вульгарный старший брат.

– Вульгарный? – Я думала, он обидится, но парень лишь рассмеялся. – Считаешь меня вульгарным?

– Да. Ты такой озабоченный, а это ненормально. И ты отрыгиваешь мне в лицо каждый раз, когда ешь лук, и не утруждаешься выйти из комнаты, чтобы пукнуть. А сегодня ты накапал на меня потом. Специально!

– Ладно, ладно, я понял. Признаю, наши отношения в большинстве своем всегда были скорее родственные, но, давай на чистоту, сегодня ты сделала меня совершенно твердым и…

– О боже, Грейсон, заткнись! – тихо пискнула я, закрывая лицо руками. – Пожалуйста, никогда, никогда больше не говори ничего подобного!

– Посмотри фактам в лицо, Эйвс. Будь ты на самом деле моей сестрой и окажись мы вместе в душе, я бы блеванул и нанял психотерапевта, а не пялился на твою грудь, задаваясь вопросом, ударишь ли ты меня, если я сниму с тебя футболку.

– Боже мой! – Ладони начали потеть, нагреваясь от пылающего лица. Но как я могла их опустить? Ведь тогда мне придется посмотреть на Грейсона, а этого я уже никогда не смогу сделать.

– Эйвс, посмотри на меня, – усмехнулся Грейсон.

– Нет! Ты был прав. Ты не милый! Ты жестокий!

Грейсон потянулся через стол и отнял руки от моего раскрасневшегося лица.

– Я не жестокий, – сказал он, и, переборов себя, я все-таки на него взглянула.

Его высокая фигура склонилась над крохотным столиком так, чтобы он мог смотреть мне прямо в глаза. Нас разделяли какие-то считанные сантиметры.

– Это самое настоящее свидание, – заверил Грейсон так пылко, что меня бросило в дрожь. – Я пригласил тебя, оплачиваю ужин. Позже мы потанцуем, и в полночь я тебя поцелую. – Я пискнула от страха, но Грейсона это не остановило. – Именно так все и будет, Эйвс, и тебе это понравится.

Его пламенную речь прервал тихий вздох. Слава богу! Потому что я снова перестала дышать.

Мы подняли головы и увидели стоящую рядом официантку, которая мечтательно пялилась на Грейсона.

– Ух ты! – Если бы она не держала в руках наши тарелки, то наверняка бы легкомысленно обмахивалась, девушка буквально таяла. – А я-то думала, мой парень хорош. – Она улыбнулась, ставя передо мной еду. – Девочка, ты ведь уже запустила в него свои коготки, верно?

Грейсон сверкнул ей широченной улыбкой, и она, уходя, ему подмигнула.

Никогда в жизни не была так рада видеть еду – теперь у меня был повод не смотреть на Грейсона и прекратить этот разговор.

Очевидно, поняв, что перегнул палку, Грейсон оставил меня в покое и приступил к ужину.

К сожалению, молчание позволило моим мыслям вернуться к причине, почему я вообще пошла с Грейсоном, и я отложила вилку, совершенно потеряв аппетит.

Грейсон тоже отложил вилку.

– Эйвери, я обещал твоей маме, что ты поешь.

Взглянув на него, я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Почему ты? – спросила я. – Почему ты здесь со мной? Почему не он?

Улыбка Грейсона стала печальной и полной сочувствия.

– Не знаю, Эйвс, но, может, это к лучшему. Вам почти семнадцать. Если это не произошло до сих пор, возможно, этому просто не суждено быть.

– Не согласна.

– Отрицанием ты себе не поможешь.

– Это не отрицание.

– Теперь ты отрицаешь свое отрицание.

– А как же ты, – возразила я. – Ты тоже всегда воспринимал меня как сестру. Если ты смог изменить свое мнение, то и Эйден может. Его просто нужно подтолкнуть.

– Эй, ты не можешь запрыгивать в душ к каждому знакомому парню. Это только наше.

– Батюшки, Грейсон, у нас нет ничего «нашего»! – Эта пытка никогда не закончится. – И я вовсе не это имела в виду, – пробормотала я. – Но, быть может, если я открою ему свои чувства, попрошу меня поцеловать… просто дать нам шанс.

– А если он не согласится?

– Согласится. Грейсон, я это знаю. Чувствую прямо вот здесь. – Я положила руку на сердце. – Мы с Эйденом принадлежим друг другу. Вот увидишь. Ему нужно узнать о моих чувствах. Может, он считает, что я воспринимаю его лишь как брата и никак иначе, понимаешь? Что, если он влюблен в меня уже много лет, но думает, что не нравится мне в этом плане?

Грейсон нахмурился и вернулся к своему ужину. С его стороны согласием там и не пахло, но во мне все больше возрастало возбуждение.

– Так и есть! Это все объясняет. Что, если он захотел личного пространства, потому что ему больно находиться рядом со мной, но не вместе? Что, если я причиняю ему боль? Ты видел, как он разозлился, когда ты сказал, что берешь меня с собой. Он ревновал!

Мое возбуждение сменилось ужасом. Я не хотела ранить чувства Эйдена. Но чем еще, кроме ревности, это могло быть? Да ничем.

– Он попросил меня поговорить с ним, а я ушла! Я ужасный человек!

Грейсон закатил глаза.

– Вовсе нет. Мой брат придурок, и он это заслужил. Заслужил чего похуже.

Я покачала головой.

– Спасибо, что был так мил ко мне и пытался помочь. Жаль оставлять тебя, но мне нужно вернуться домой и поговорить с Эйденом.

Грейсон всерьез задумался над сложившейся ситуацией, в итоге на его лице отразилось одобрение, и он отложил вилку.

– Да, думаю, тебе следует с ним поговорить. Но либо все, либо ничего. Ты раскроешь все карты. Расскажешь ему все. Только используй простые слова, чтобы он все правильно понял.

– Конечно. – Впервые за весь вечер у меня на лице появилась улыбка, и, вскочив, я обняла Грейсона и поцеловала в щеку. – Спасибо за понимание. Ты самый лучший старший брат, которого у меня никогда не было!

Грейсон испустил короткий смешок и покачал головой.

– Я тебе не брат, Эйвс.

– Не будь в этом так уверен, – подразнила я. – Возможно, однажды это изменится!

Он снова улыбнулся, но на сей раз улыбка не коснулась его глаз.

– Удачи.

– Спасибо.

Не прошло и пяти минут, как я влетела в квартиру. Взрослые откупорили вино и громко смеялись, но, увидев меня, мигом замолкли.

На этот раз от их внимания меня не парализовало. Тяжело дыша после пробежки и от предвкушения объяснения с Эйденом, я второпях небрежно повесила пальто, шапку и шарф на вешалку у двери.

– Где Эйден?

– Наверху, в комнате мальчиков, – осторожно ответила Шерил. – Где Грейсон?

– Наверное, на полпути в квартиру 7Б.

У мамы на лбу собрались морщинки, и она опустила бокал с вином.

– Вы поссорились?

– Ох! Нет! – Сообразив, почему все так обеспокоились, я просияла им самой ободряющей улыбкой. – Грейсон лучший! Кто знал, что он может быть таким чутким? – В голове всплыл его комментарий о том, что он хотел снять с меня футболку, и я поежилась. – Ну, чутким в своей особенной манере.

На это у родителей не нашлось что сказать.

– Мы с Грейсоном хорошо провели время, – заверила я. – Мне просто срочно нужно поговорить с Эйденом.

Не дожидаясь ответной реакции, я побежала вверх по лестнице.

Глубоко вдохнула и постучалась к Эйдену. Благодаря сегодняшнему фиаско в душе, уверена, впредь я никогда не забуду постучать.

– Да?

– Можно войти?

Через секунду дверь распахнулась. Эйден определенно был в ярости.

– Что случилось? Он к тебе подкатывал? Я убью его!

Он выглядел таким смешным, когда злился. Его прекрасному лицу не шли отрицательные эмоции.

Эйден был очень похож на брата, но в то же время отличался. Был ниже, но обладал тем же шикарным золотистым цветом волос и кожи. Глаза не голубые, а карие, но у обоих была идеальная улыбка. Только улыбка Грейсона говорила, что парень явный ловелас, Эйдена – очаровательный шутник класса. И ярость была ему не к лицу.

– Я в порядке, Эйден, – рассмеялась я. – Грейсон ко мне не подкатывал. – Ну, не всерьез. Наверное. В любом случае он ничего не успел предпринять.

– Тогда что не так?

– Ничего, мне просто стало не по себе от того, что я тебя бросила. Ты просил меня остаться и поговорить, и ты был прав. Нам действительно нужно поговорить.

Эйден расслабился и притянул меня в объятия.

– Мне очень жаль, Эйвс. Сегодня я все испортил. Я не хотел тебя обидеть.

Я обняла его в ответ. Было так хорошо, что я едва не расплакалась. Какое-то время я думала, что больше никогда этого не почувствую.

– Все хорошо. В том, что произошло, столько же моей вины, сколь и твоей. Нам следовало поговорить об этом еще пару лет назад.

Эйден удивился моим словам. Я потянула его к кровати, и мы уселись плечом к плечу. Он взял меня за руку и прислонился головой к голове.

– Не хочу потерять тебя, Эйвери. Я этого не выдержу.

Мое сердце, еще минуту назад нывшее от боли, внезапно воспарило.

– Я тоже. – Глубокий вдох. Лучше момента и не придумаешь. – Я так сильно люблю тебя, Эйден.

– Знаю, Эйвс, я тоже тебя люблю.

– Нет, не думаю, что ты знаешь. Я говорю, что влюблена в тебя.

Эйден сжал мою руку.

– Что?

– Я влюблена в тебя, Эйден. Уже много лет. Мне следовало что-то сказать, но я считала, что ты поймешь это, когда будешь готов.

Я облегченно выдохнула. Даже не верится. После стольких лет моя самая глубокая тайна, самая большая тягость наконец-то вышла наружу. Эйден наконец-то все понял.

– О нет, Эйвс, – тихо произнес он. – Нет. Нет, не говори так.

– Подожди! Выслушай меня до конца. – Я успокоила разыгравшиеся нервы. Опустошение в его голосе пошатнуло мою уверенность. – Я поняла, что ты пытался мне сказать. Тебе нужно некоторое пространство, чтобы делать что-то самому. Хочешь присоединиться к дискуссионному клубу? Отлично. Это здорово. Я поддержу тебя. Ты можешь делать что-то свое, а – свое, это не помешает нам все еще оставаться нами. Знаю, нам нужны перемены, и я хочу перемен в романтическом плане. Всегда хотела.

– Эйвс… – Голос Эдйена сорвался, рука задрожала.

– Знаю, звучит безумно, но, даю слово, у нас все получится. Я еще в жизни не была ни в чем так уверена. Ты придаешь мне уверенности. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты ответил мне взаимностью.

И тут слеза упала на тыльную сторону моей ладони, которую Эйден держал у себя на коленях. Я вскинула голову и увидела у него на щеке влажную полоску. Никогда раньше не видела, чтобы Эйден плакал.

Я не понимала, что с ним. Он был так расстроен, будто я только что разбила ему сердце.

– Эйвери, мне так жаль. – В его голосе звучала беспомощность. – Я… я не знал. Ты никогда не говорила… никогда не подавала виду… я думал, мы чувствуем одно и то же. Ты моя лучшая подруга, но не больше. Я не воспринимаю тебя иначе.

Теперь и у меня в глазах стояли слезы. Я моргнула, и одна слезинка скатилась по щеке.

– Откуда ты знаешь, если даже не рассматривал эту мысль? – Я сжала его руку, собирая воедино все свое мужество. – Поцелуй меня, Эйден. Пожалуйста? Всего лишь раз. Может, это все, что тебе нужно. Может, если мы поцелуемся, ты почувствуешь то же, что и я.

Эйден закрыл глаза и покачал головой, словно все это причиняло ему нестерпимую боль.

– Мне жаль, Эйвс, но я не могу. У меня теперь есть девушка.

– У тебя...

Кто знал, что сердце может разбиться дважды? На сей раз было настолько плохо, что я этого даже не почувствовала. Я вообще ничего не чувствовала. Слезы высохли. Словно его признание просто… сломало меня.

– Минди Перес, – прошептал Эйден. – Мы были партнерами на публичных выступлениях весь семестр, и… это просто произошло в последний учебный день.

У Эйдена была девушка.

Он оставил меня без напарника по научному проекту, бросил как сопрезидент научного клуба, попросил личного пространства, прокатил с празднованием нашего дня рождения в следующем месяце, сказал, что любит меня как сестру-близнеца. Я так упорно все отрицала, что на самом деле думала, будто у нас еще есть шанс.

Я была такой дурой.

Теперь я это понимала. Вторая стадия горя пройдена, собственно говоря, как и третья. Я достаточно торговалась. Просила его любить меня, умоляла поцеловать, просто дать мне шанс. Все впустую, так что я с этим покончила. Больше я к этому возвращаться не стану. Эйден Кеннеди никогда меня не полюбит, и я ничего не могу с этим поделать.

– Ладно. – Я пришла в себя и встала.

– Эйвс! – Эйден попытался удержать меня за руку, но мне удалось выскользнуть из его хватки. – Эйвери, подожди! Мне так жаль. Пожалуйста, не злись.

Я остановилась в дверях и повернулась к нему. Эйден по-прежнему сидел на кровати, и выглядел он таким же расстроенным, какой я себя чувствовала.

– Я не злюсь, – заверила я, не кривя душой. Тот, кто мертв внутри, не может злиться. Он вообще ничего не может.