Эль скандаль при посторонних

Великая депрессия «Процесс о трех макаронах» (Записано со слов Мурки)

— И тогда я им говорю: «Фиг вам»! А сама думаю: «Ну все, кирдык кролику!»

— Но почему, Мура, почему?

— Вы что, не знаете Лесного Брата? Представляете, что бы он сказал?

Мы с Мышкой закрыли глаза и представили, что бы сказал Лесной Брат в этой ситуации. Мышка всхлипнула. Я схватила Мурку за руку, проверяя, жива ли она.

Наш разговор происходил через долгое-долгое-долгое время после описанных выше событий. Тех самых, которые привели к безобразному скандалу и разладу в наших рядах и дали мне повод поразмышлять о том, что надо прислушиваться к зову судьбы, а то плохо будет.

Мы с Мышкой уехали в Москву, а Мурка легла в постель, забросила на спинку кровати лапы в атласных панталонах, закурила коричневую вонючую сигаретку и предалась невеселым размышлениям. Не могу ручаться, что ее грызло чувство вины. Напротив. Могу ручаться, что никакое чувство вины ее не грызло, а невеселые размышления сводились к тому, какие мы с Мышкой злыдни, испоганили ей своим кислым видом праздники, не помогли перевезти на дачу холодильник, не вернули Матильду, а кроме того, претендовали на святая святых — ее, Муркины, свитера. Все это она проворачивала в голове с упорством, достойным лучшего применения, пока не накрутила себя до такой степени, что больше не могла управлять эмоциями. Она соскочила с кровати, выбежала на кухню и сожрала все Кузины пельмени. После пельменей она сожрала вареники и сосиски, которыми после Матильдиного демарша забила морозилку, чтобы не заморачиваться с обедом. Общая масса сожранного составляла 4 килограмма 859 граммов. Пельмени, вареники и сосиски совершенно не удовлетворили Мурку. Она сделала ревизию холодильника и больше не обнаружила там ничего достойного внимания, кроме нескольких кубиков льда, оставшихся от последнего дня рождения. Захлопнув холодильник, Мурка ломанулась в кладовку, где у нее хранилась всякая бакалея. Но беда в том, что запасы бакалеи обычно пополняла коварная Матильда. Самой Мурке в голову не приходило, что неплохо бы купить в дом килограмм сахара или гречки. Пошуровав в кладовке, Мурка нашла на полках немножко рассыпанного черного перца, баночку с одним лавровым листиком, пустую коробочку из-под бульонных кубиков и упаковку спагетти. При ближайшем рассмотрении в упаковке оказалось ровно три макаронины. Мурка вспомнила Италию и приободрилась. На минуту ей показалось, что душевного кризиса удастся избежать. Она понюхала перец, пожевала лавровый листик и пошла варить макароны. Но так как навык приготовления пищи был у нее полностью утерян, она варила три макаронины около двух часов, надеясь, что они разварятся и заполнят оставшиеся проталины в желудке. Макароны не разварились. Макароны сначала прилипли к стенкам кастрюли, а затем пришкварились к ним навсегда, потому что вода выкипела, а выключить газ Мурка не догадалась. Увидев, что макаронами поживиться не удастся, Мурка онемела. Можно сказать, что ее почти парализовало.

Дальше события развивались со скоростью «Формулы-1». Придя в себя, Мурка попробовала подвигать руками и ногами. Убедившись, что лапы двигаются нормально, Мурка повертела головой. Голова тоже вполне свободно двигалась на шейном отделе позвоночника. Мурка схватилась за свою буйную головушку, выдернула из нее пару лишних волосят и кинулась в прихожую. В прихожей она впрыгнула в ботинки, лихорадочно натянула куртку и рванула вниз по лестнице, забыв о лифте. Муркой овладела жуткая идея. Она решила посетить ближайший супермаркет, скупить у них весь наличный запас продуктов и съесть его тут же, не выходя за границы кассовых аппаратов. Мелькнула, правда, невразумительная мысль вернуться с продуктами домой и приготовить обед, но Мурка отогнала ее как — прошу прощения за тавтологию — непродуктивную.

И вот выбегает наша Мурка во двор, дергает дверцу джипа, а дверца не открывается. Мурка дергает еще раз. Дверца опять не открывается. Тут бы Мурке задуматься, к чему такое упрямство. Не судьба ли говорит «нет!» ее поползновениям обрести душевное равновесие. Но Мурка задумываться не привыкла. Мурка тарабанит в дверь джипа, как будто там кто-то спрятался. Мурка стучит в стекло и громко ругается на все лады, но ей почему-то никто не открывает. Тут распахивается дверь будочки, в которой сидят охранники, и на пороге появляется заспанная физиономия.

— Ключами не пробовала? — интересуется физиономия.

Мурка хлопает себя по карманам. Потом копается в сумке. Потом елозит носком ботинка в ближайшей луже. Потом встает на четвереньки и, отклячив толстенький задик, шарит рукой под машиной. И ничего не находит. Тут бы Мурке опять задуматься, но она уже несется вверх, опять позабыв про лифт. Ключи ждут ее на тумбочке у двери, хитренько подмигивая всеми глазками. Мурка хватает ключи, подносит к губам и издает резкий свист. Это у нее привычка такая: проверять ключи свистом. А то мало ли что подсунут эти изверги, Лесной Брат, Кузя и Машка! Ключи издают правильный свист, и Мурка, как колченогий заяц, раскормленный на хозяйских харчах и забывший, как выглядит лес, скачет вниз. Внизу она вваливается в джип, тычет ключами в зажигание, заводится с третьего раза, чертыхается, плюется и со всей доступной ей скоростью, а именно — 5 км в час — выносится со двора и мчит по улице. По дороге нервно облизывается, озирается, стучит кулачками по рулю и топает ножкой. Руль говорит «га-га!» и перестает вертеться. Ножка топает не туда и вместо тормоза давит на газ. Мурка со всего маху впечатывается в зад шестисотого «мерседеса» серебристого цвета.

Тут надо сказать, что с Муркой не первый раз приключался подобный казус и она не особенно расстраивалась, когда видела ошалевших владельцев пострадавших машин. Ей просто не всегда хотелось с ними встречаться. Они ей были глубоко противны. Поэтому обычно она резко разворачивалась и уносилась от их перекошенных рож куда подальше. Вот и в тот раз. Увидав, что из «мерседеса» выбегает толстый дядька с лицом, намекающим на апоплексический удар, Мурка решила, что пришла пора сматываться. Она дала задний ход, вывернула руль, показала дядьке язык и поехала в другую сторону все с той же доступной ей скоростью. Расчет не оправдал себя. Мурка забыла, что 10 лет живет на улице с односторонним движением. И плавно впечаталась в морду «БМВ». Лесной Брат, который никогда не питал иллюзий относительно того, на ком женился, наварил ей на бампер чертову прорву железной арматуры. Мурка с успехом могла протаранить не только «мерседес» с «БМВ», но и средних размеров БТР. Поэтому Мурка если и пострадала, то исключительно морально. Она слегка удивилась. К тому же владелец БМВ ей очень не понравился, как не нравились все граждане, в которых она впечатывалась на своем драндулете. Владелец «БМВ» тоже удивился, увидав перед собой злобную Мурылью с ее железной арматурой. И забыл притормозить. Он все ехал и ехал и смотрел на Мурку и двигал Мурку задом наперед в объятия серебристого «мерседеса». И Мурка тоже ехала и ехала задом наперед и смотрела на него. Пока снова не впечаталась в свой знакомый «мерседес». Из «БМВ», размахивая руками, к ней устремился бритый качок. Мурка сделала последнюю героическую попытку удрать, вывернула руль, но скоро поняла, что зажата накрепко. Тогда она выскочила из машины и рванула в соседнюю подворотню, по дороге роняя штаны. Дело в том, что Мурка в машине всегда расстегивает штаны, чтобы они не впивались в живот и не мешали процессу вождения. Бритый качок и апоплексический дядька догнали ее в два прыжка. И нежно взяли под ручки. И потащили к кавалькаде транспортных средств, вокруг которой уже собрались все местные бомжи. Мурка вырывалась, упиралась, волочила за собой ноги, дважды крикнула «Помогите! Хулиганы зрения лишают!», один раз «Пожар!» и три раза «Прими лапы, сама пойду!». Но дядьки ей не поверили. Они доставили ее к месту преступления и недвусмысленно потребовали денег. Вот тогда-то Мурка и сказала свою коронную фразу.

— Фиг вам! — грубо сказала она.

А про себя подумала: «Кирдык кролику! Дело пахнет керосином!»

Через полчаса Мурка сидела в милицейском участке и грустно разглядывала ногти на руках.

— Пишите объяснительную! — сказал милицейский чин.

И Мурка написала.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА НОМЕР ЧЕТЫРЕ,

в которой Мурка дает деловые советы

Уваж. тов. милиц-нер (не могу знать вашего чина, так как ничего не понимаю в погонах)!

После отъезда моих подруг Мышки и Мопси в Москву, где они проживают по адресу (далее следовали наши с Мышкой адреса, подробные инструкции, как до нас добраться, а также схема проезда со стрелочками), мне стало совсем нехорошо. Съев недельный запас пельменей, вареников и сосисок, я поехала в супермаркет (следовал адрес супермаркета, подробная инструкция, как до него добраться, а также схема проезда со стрелочками), в котором всегда большой выбор фиников. Чисто по-человечески рекомендую вам обязательно съездить туда за финиками. Если вы не в курсе, то я с удовольствием дам вам консультацию по выбору фиников. Финики различаются по:

1) размеру,

2) цвету,

3) национальности,

4) засахаренности,

5) провяленности.

Вот пять признаков, по которым всегда можно отличить плохой финик от хорошего.

Всего вам доброго!

Успехов в труде и личной жизни!

Ваша Мура,

преподаватель Университета культуры.

Написав последние слова, Мурка воровато оглянулась и быстро приписала: «народный художник Удмуртии».

Милицейский чин очень внимательно прочел Муркину объяснительную записку и очень внимательно посмотрел на Мурку.

— Вот это зачем? — спросил он и ткнул пальцем в стрелочки, ведущие к нашим с Мышкой домам.

— Ну-у, не зна-аю! — протянула Мурка. — Вдруг вы решите посетить столицу. Я бы передала с вами сувениры.

— А почему Мышка и Мопси? Это что, клички? — продолжал интересоваться милицейский. — У вас там что, тайная организация?

— Это не клички, это прозвища, — охотно объяснила Мурка. — А организации у нас никакой нет. Тоже мне организация, без спросу приезжать! Это не организация, а произвол какой-то! Организация — это когда все организовано!

Милицейский вздохнул.

— Что можете сказать по существу дела? — спросил он.

— Какого дела? У меня сегодня никаких дел нет, — сказала Мурка.

Милицейский кивнул на бритого качка и апоплексического дядьку.

— Вижу их первый раз! — честно призналась Мурка.

— А как насчет ДТП? — вкрадчиво спросил милицейский, но Мурка его не поняла и немножко перепутала с одной известной рок-группой.

— ДТП? — переспросила она. — Как раз завтра собиралась на их концерт.

— Я имею в виду дорожно-транспортное происшествие, виновницей которого вы стали, — еще вкрадчивее сказал милицейский.

Мурка задумалась.

— Давайте договоримся о терминах, — выйдя из задумчивости, сказала она.

Милицейский вздрогнул. В принципе он всего в жизни навидался и ко всему был готов. Но такой глубины мысли от Мурки не ожидал. Но ведь Мурка у нас все-таки преподаватель и изъясняется очень культурно.

— Что вы подразумеваете под словом «происшествие»? — тем временем продолжала Мурка. — Вот Матильда, например, разбила мою любимую чашку. Это происшествие или нет? В масштабе семейного счастья? Или Кузя двойку принес. Или вот еще история. В газетах печатали. Один молодой человек женился на женщине, которая была на двадцать два года старше его. А потом выяснилось, что она его мать, которая бросила его в двухлетнем возрасте. Но к тому времени, когда это выяснилось, у них уже родилась тройня. Между прочим, совершенно здоровые детишки. Но молодой человек все равно от них отказался. Тогда мать сошлась со своим бывшим мужем, отцом молодого человека. И теперь молодой человек платит им двойные алименты. Как отец троих детей и сын нетрудоспособных родителей. Статья называлась «Мать-кукушка родила от собственного сына». Это происшествие? Как по-вашему?

Милицейский еще раз внимательно посмотрел на Мурку.

— Подавайте в суд! — коротко бросил он качку и дядьке. И вышел из комнаты.

Так Мурка оказалась вовлечена в двойной судебный процесс.

И села писать дневник. Вот тогда-то в нем и появилась загадочная запись: «Оч. нуж. хор. ад.!» В принципе, если приглядеться и призадуматься, ничего загадочного в ней не было. Расшифровывалась она просто: «Очень нужен хороший адвокат!» Потом Мурка интересовалась сама у себя, сколько же этот хороший адвокат может стоить. Потом приказывала себе быстро запереть дневник, чтобы Лесной Брат случайно его не прочел и не догадался, что она так влипла. Она боялась, что он ее выпорет и лишит фиников. О хорошем адвокате Мурка думала долго и упорно. И придумала. В ближайший понедельник она ворвалась в городскую коллегию адвокатов с целью выбрать себе подходящую кандидатуру из имеющегося состава. А по коридору как раз шел один скромный молодой адвокат. Мурка подбежала к нему, схватила за грудки и прижала к стенке.

— Кто тут у вас самый лучший адвокат? — хрипло дыша ему в лицо, выкрикнула Мурка.

— Я, — не задумываясь ответил молодой человек.

— Сколько берете? — по-деловому спросила Мурка.

— Тысячу, — так же без заминки сказал адвокат.

— За всех? — спросила Мурка.

— Что значит — за всех? — возмутился адвокат. — За каждого!

— У меня двое, — опечалилась Мурка и даже немного ослабила хватку.

— Значит, две тысячи! — сказал адвокат. — У вас есть две тысячи?

Двух тысяч у Мурки не было. Если бы у нее были свободные две тысячи, она давно бы избавилась и от бритого качка, и от апоплексического дядьки.

— Нет, — грустно сказала она, и адвокат тут же попытался выскользнуть из ее объятий.

Но Мура не из тех, у кого выскальзывают. Она припечатала адвоката к стене и тихо сказала:

— Натурой возьмешь?

— То есть? — изумился адвокат.

— Резная ореховая этажерка, конец позапрошлого века, и бронзовая люстра с хрустальными подвесками в стиле модерн, — быстро протараторила Мурка.

— Надо посмотреть, — осторожно сказал адвокат. Он сильно подозревал, что Мурка не в себе.

— Едем! — скомандовала Мурка. — Тебя как зовут?

— Виталий Петрович.

— Витасик, значит. Будешь, Витасик, спасать меня от тюрьмы и от сумы.

Витасик попробовал было покочевряжиться, дескать, я не могу, у меня важное слушание, но Мурка уже тащила его к двери. По дороге Витасик нашарил в коридоре своего помощника, сунул ему в руки какую-то папку и крикнул, чтобы тот немедленно ехал в Петроградский суд, где как раз сейчас начинается дело «Мохнаткина против Мохнаткина». Надо, кстати, заметить, что Мохнаткина была восьмидесятилетняя бабушка, которая неожиданно влюбилась в однокурсника своего правнука и решила развестись с девяностолетним дедушкой Мохнаткиным. А наш адвокатский дружок в результате не получил за это дело ни копейки. Мохнаткиных не развели. Судья нашла, что таким образом оставит обездоленными троих детей, шестерых внуков и двенадцать правнуков.

Итак, Мурка повезла своего нового приятеля смотреть антиквариат. Резная этажерка и бронзовая люстра оказались дома. И встретили Витасика очень хорошо. Он им понравился. Они ему тоже. По первой прикидке он рассчитывал выручить за этажерку тысячи полторы, а за люстру — все пять. Было вызвано грузовое такси, на котором этажерка с люстрой покинули гостеприимный Муркин кров. Мурка осталась очень довольна проведенной операцией, а Витасик, приехав домой, сел выстраивать линию защиты. Линия была такая. Мурку обманным путем заставили развернуться на улице с односторонним движением, поехать в другую сторону и столкнуться с посторонней машиной, которая насильственным образом впечатала ее в «мерседес». Все это было устроено нарочно из мести, так как владелец «мерседеса» был тайно влюблен в Мурку и хотел, чтобы она его заметила. А бритый качок давно и безнадежно любил жену владельца «мерседеса» и хотел ему насолить. Он специально ждал за поворотом случая, чтобы набить морду его машине. Так Мурка оказалась жертвой роковых страстей. Мурке линия очень понравилась. Правда, впоследствии выяснилось, что у владельца «мерседеса» никакой жены нет и вообще он голубой, но выяснилось это лишь на суде, когда линию уже поздно было менять.

А пока Мурка лежала в постели, куря свою вонючую сигаретку, а Витасик названивал ей каждые 15 минут и требовал представить надежных свидетелей, которые могли бы дать показания в Муркину пользу. Ну, к примеру, что апоплексический дядька любил Мурку с первого класса, с того самого случая, когда ей влепили двойку за чистописание, потому что грязнее этого чистописания учительница на своем веку не видала. Мурка пораскинула умишком и выяснила, что ни одного надежного свидетеля в поле ее зрения не имеется. Все крайне ненадежны. И тут она вспомнила про Милку. «Вот кто меня спасет!» — подумала Мурка и кинулась к телефону.

Надо сказать, что с Милкой Мурка не дружила, а держала ее про запас. Например, в химчистку сбегать, или Кузю из школы встретить, или сгонять на дачу, проверить, не протекла ли там крыша после снегопада. Милка была безотказная и страшно боялась Мурку. Можно сказать, что при самом кратковременном и поверхностном контакте с Муркой у нее сводило внутренности и цепенели конечности. Милка бросала все дела и неслась выполнять Муркино поручение. Однажды она в полном ужасе выбежала из дома в одном тапке, комбинации и пластиковой шапочке для душа, потому что в момент Муркиного звонка как раз пустила воду в ванной и планировала культурно отдохнуть в горячей воде. А тут как назло Мурка с требованием немедленно ехать в аэропорт встречать посылку, которую ей должны были привезти из Америки. В посылке оказался плюшевый заяц, а у Милки полетела к черту вся личная жизнь. В тот вечер она ждала в гости своего бойфренда и рассчитывала получить от него предложение руки и сердца. Бойфренда пришлось отставить, он сильно обиделся, и Милка осталась старой девой. Вот эту фигуру окаменевшей скорби Мурка и планировала представить народным заседателям в качестве единственного аргумента своей невиновности.

— Слушай сюда! — строго сказала она Милке, и Милка на том конце провода немедленно заскулила. — Послезавтра в час дня придешь в суд и скажешь, что этот придурок врезался в меня нарочно!

— Есть! — отрапортовала Милка. — Какой придурок?

— Толстый дядька с красными щеками. Там увидишь. Если спросят, скажешь, что он в меня влюблен с первого класса. Нет, с первого не получится, ему лет пятьдесят. Скажешь, он у нас в первом классе проходил педагогическую практику, увидел меня и влюбился. Потом преследовал всю жизнь, но я его отвергла, и вот результат.

— А он что, педагог? — спросила наивная Милка.

— Господи, ну откуда я знаю! — начала раздражаться Мурка. — Какая тебе разница!

— Но ты же говоришь, практика...

— Практика оказалась неудачной, и он отказался от карьеры педагога. Ушел... ушел в бухгалтеры. Ладно, там разберешься. Витасик все тебе расскажет.

— Витасик... — пролепетала бедная Милка. — А это кто такой?

— Витасик — мой адвокат! — важно сообщила Мурка. — Обожжжает меня! Просто обожжжает! — И она закатила глаза. — Все, Мила! Хватит задавать дурацкие вопросы! Ты меня отвлекаешь.

— От чего? — проблеяла Милка.

— От жизни, рыбонька, от жизни! — И Мурка довесила трубку.

Дав Милке надлежащие указания, Мурка совершенно успокоилась и залегла обратно в постель, где и пролежала до дня суда. И вот он наступил, этот трагический день. В час дня Мурка спала сладким сном человека, только что сделавшего чистосердечное признание. Милка и Витасик томились в суде. Наконец судья вызвал их в зал заседания. Апоплексический дядька и бритый качок уже были там в окружении адвокатов и безутешных родственников. Апоплексический дядька нарочно подвязал руку бинтом, а качок опирался на бамбуковую трость и демонстративно прихрамывал. Витасик и Милка вошли в зал.

— Вы ответчица? — спросил судья у Милки.

— Я... свидетель, — пробормотала перепуганная Милка.

— А ответчица где? — поинтересовался судья.

— Ммммммм... ответчица... понимаете ли... — замялся Витасик, но судья его перебил.

Поковырявшись в бумажках, он заявил, что заявления ответчицы, чтобы дело рассматривалось в ее отсутствие, он лично не видит и настоятельно просит обеспечить присутствие в зале суда человека, из-за которого его оторвали от обеда. Иначе он немедленно покинет помещение. Милка помчалась звонить Мурке. Мурка трубку не брала. Милка набрала номер еще раз. Мурка трубку не брала. Милка потрясла трубку, поднесла ко рту и прошептала в полном отчаянии:

— Ну миленькая, ну давай, звони громче!

И опять набрала номер. И Мурка трубку взяла. На пятнадцатом звонке.

— Алло! — сказала она крайне недовольным сонным голосом.

— Мура! — закричала Милка. — Ты где?

— Как где? — удивилась Мурка. — Дома. Сплю.

— Как спишь! Как спишь! А суд?

— В каком смысле «суд»? — еще больше удивилась Мурка.

— У тебя же судебное заседание! — надрывалась Милка.

— Мила! — сурово сказала Мурка. — Я тебя послала защищать свои интересы. Ты что, не поняла?

— Поняла... — пролепетала Милка.

— Плохо ты, Мила, защищаешь мои интересы! — еще суровее заявила Мурка, и Милка задрожала всем тельцем. — Где Витасик?

Милка ужасно обрадовалась, что можно перевести стрелки на Витасика.

— Здесь, здесь! — закричала она. — Витасик! Сюда! Скорей!

Подскакал Витасик.

— Виталий Петрович на проводе! — солидно пробасил он, взяв трубку.

— Ты, Виталий Петрович, придуриваться брось! — сказала на это Мурка. — Этажерку взял? Взял. Люстру уволок? Уволок! Изволь исполнять свои обязанности. А меня прошу оставить в покое!

— Что вы, что вы! — засуетился Витасик. — Конечно, спите! Набирайтесь сил! Вы нам нужны здоровая и веселая!

И повесил трубку. Но в душе затаил злобу, потому что не любил, когда его запугивают. И вот, когда он с Милкой вернулся в зал заседаний и судья опять поинтересовался, где, собственно, ответчица, наш Витасик поднялся и брякнул:

— А ответчица спит.

— Во-от как, — протянул судья. — Значит, у нас тут вырисовывается неуважение к суду.

— Неуважение, неуважение, — подобострастно закивал Витасик, уже реализовавший и этажерку, и люстру по недурной цене. Как хороший адвокат он был очень убедителен.

— Суд удаляется на совещание! — объявил судья и действительно удалился.

Минут через пятнадцать он снова появился в зале и впаял Мурке штраф в размере... Впрочем, размер штрафа я оглашать не буду, а то некоторые особо чувствительные читательницы рискуют упасть в обморок. Кроме того, Мурке предписывалось оплатить потерпевшим ремонт автомобилей и моральный вред, оцененный... Но тут я тоже умолкаю. Да, и Витасик. Витасик позвонил на следующее утро и потребовал две тысячи долларов за то, что так блистательно проиграл ее дело. «А этажерка? А люстра?» — попробовала было поинтересоваться Мурка, но Витасик быстро пресек ее бесполезное бормотание и хорошо поставленным голосом заявил, что никакой расписки за люстру и этажерку никому не давал и поэтому не понимает, о чем, собственно, идет речь.

Так Мурка крепко попала на фантастическую сумму рублей, которую не могла огласить Лесному Брату, потому что, несмотря на долгие годы брака, он был ей по-прежнему дорог. А тут еще телефонный счет. Лесной Брат давно намекал Мурке, чтобы она перестала названивать нам с Мышкой в Москву. Но она не унималась и постоянно вступала с телефонной станцией во взаимоневыгодные отношения. Станция присылала Мурке счета, которые та не оплачивала, после чего станция отключала Муркин телефон. Мурка злилась, вставала в позу и заявляла, что ни копейки из ее трудовых денежек эта гадкая станция не получит. Станция со своей стороны, чувствуя неуязвимость, посылала Мурке предупреждение, дескать, еще пара дней, и ваш номер снимут навсегда. Лесной Брат устраивал скандал и плелся в сберкассу. Мурка очень его осуждала за мягкотелость. Она считала, что телефонную станцию пора проучить и лишить средств к существованию. И вот однажды Лесной Брат принес Мурке телефонную карточку и заявил, что никаких счетов больше в доме не потерпит. Мурка карточку взяла и тут же позвонила по ней мне и Мышке, ни разу не ошибившись и правильно набрав все цифры, чем очень удивила и даже испугала Лесного Брата. Случилось это еще до нашей ссоры. И вот — новый счет. Спрашивается — откуда?

Мурка взяла счет в руки, поднесла к глазам и прочитала, что общая сумма долга за три разговора составляет 5489 рублей. Тут Мурка слегка струхнула и решила проверить, может, это не она, может, это Лесной Брат кому-то звонил, может, обойдется? Она перевела взгляд на номера абонентов. «812» значилось в скобках перед каждым номером. «Но «812» — это же Питер! — подумала Мурка, которую эта цифра слегка вывела из себя. — Но я же живу в Питере! Как же я могла из Питера звонить в Питер по межгороду!» Таков был ход ее мыслей, весьма, кстати, логический. Мурка еще пристальнее всмотрелась в счет. Даже солнечные очки надела, чтобы случайно не зажмуриться от ужаса. Вслед за кодом Питера шли телефонные номера. Вернее, один номер. Муркин. Домашний Муркин номер. Мурка похолодела. «Это что же получается, — лихорадочно соображала она. — Это я сама себе звонила по межгороду? Но когда? Когда?» И она вспомнила. Она вспомнила, как лихо взяла карточку у Лесного Брата, как смело набрала все цифры, демонстрируя чудеса технической подкованности, а когда Лесной Брат на минуточку отвернулся, воровато набрала код Питера и свой номер. Так она хотела дать понять работникам телефонной станции, что больше не нуждается в их услугах. Она думала, что там, на станции, все звонки фиксируются и они будут очень страдать, когда поймут, что она их покинула и переключилась на карточку. Звонки действительно фиксировались. И зафиксировались как междугородний разговор. Мурка спрятала счет под подушку, подальше от Лесного Брата, и задумалась. Как жить дальше? Вот основной мотив ее печальных дум. Она опасалась, что если Лесной Брат найдет счет, то отправит ее в клинику для умалишенных на освидетельствование.

Тогда она бодро подошла к телефону и набрала мой номер. Без всякой карточки.

— Мопс! — сказала она, когда я взяла трубку.

Надо сказать, я очень обрадовалась, услышав ее голос.

— Мура! — закричала я. — Какое счастье!

— Никакого счастья! — отрезала Мурка. — Лишилась этажерки и люстры. Пришел счет на пять тысяч. Вчера был суд, вкатили штраф и моральный вред. Должна адвокату две тонны баксов. А эти идиоты еще требуют, чтобы я чинила их машины. Что делать?

— Лесной Брат в курсе? — спросила я.

— Ты что! С ума сошла! — крикнула Мурка, и голос ее сорвался. — Не вздумай ему сказать! Я вот что решила — возьму в долг под проценты. Есть надежные люди, хотят всего 20 процентов годовых. Сможешь за меня поручиться?

— Мура, — сказала я как можно спокойнее. — Я за тебя поручиться могу, но не буду этого делать. Во-первых, я не верю твоим надежным людям. А во-вторых, считаю, что надо открыться Лесному Брату. Нехорошо за его спиной проворачивать денежные махинации. Ты влетишь, а ему отдуваться.

— И ты! И ты! — истерически заорала Мурка. — И ты против меня! А еще подруга!

И она хлопнула трубку.