Энигма (Фбр-триллер, №21) (Кэтрин Коултер) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 2)

Ким сидела на нём. Она вытащила его и открыла. «Папа поручил мне встретиться с Лео Прюиттом, нашим местным художником, чтобы сделать эти наброски. Мистер Прюитт не проводит много времени на планете, обычно рисуя только камни и медведей, но он старался. Они неплохие, довольно точные, правда, хотя я видела их всего несколько секунд». Она протянула Джеку карандашный рисунок. «Он не рисовал ската манта; в этом нет необходимости». Кэм повернулась на стуле, чтобы посмотреть на рисунок в руках Джека. На нём был изображён крепкий мужчина с тёмной щетиной и короткой стрижкой.

«Этот человек был выше Манта Рэя, и он выглядел жестким и крутым, понимаете?

Как бандит».

«Рост Манты чуть больше шести футов», — сказал Кэм. «То есть этот мужчина был, наверное, ростом шесть футов и три дюйма?»

Ким кивнула. «Да, он был крупным. Похоже, он тренировался в спортзале, возможно, принимал стероиды. У него были большие, толстые ноги, из-за которых джинсы растягивались, и я помню, что у него была небольшая дырка над левым коленом».

Джек посмотрел на рисунок. «Жаль, что он был в солнцезащитных очках».

«Да, но мистер Прюитт всё же попал в точку. Линзы были квадратными, идеально квадратными, в чёрной оправе, и выглядели странно. Это он передал Манте Рэю кепку, прежде чем тот надел свою, так что я видел его волосы. Они были тёмно-каштановыми».

Шеф крикнул: «Ким, ты видел, как он ходил? Он казался старым? Молодым?»

Ким накручивала свой хвост на пальцы, размышляя об этом. «Я лишь мельком взглянула на них троих, но он не показался мне таким же старым, как ты, папа».

«Спасибо, малыш. Тебе ведь под тридцать?»

Она кивнула. «Наверное, да. И он был загорелым, по крайней мере, его лицо».

«Покажите нам второго мужчину», — сказал Джек.

Она вытащила второй рисунок. Набросок выглядел довольно грубо. На нём было изображено худое лицо, прикрытое очками-авиаторами, и тёмная шерстяная шапка, низко надвинутая на глаза, скрывающая все волосы.

Ким сказала: «Этот парень был намного ниже, чем здоровяк и Манта Рэй. Может, пять футов восемь дюймов, как и я. Но выглядел он так, будто был главным; ну, по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Он как-то развязался, взял на себя инициативу, ожидал, что остальные двое последуют за ним. Но в нём было что-то другое: форма лица, очень тонкие скулы». Она пожала плечами. «Сначала я подумала, что он иностранец, может быть, латиноамериканец, но я много о нём думала, и вот в чём дело». Ким наклонилась ближе. «Я не уверена, что это был мужчина. Возможно, это была женщина».

Это был шок. Джек спросил: «Женщина?» Он посмотрел на рисунок.

Невозможно сказать. «Почему ты так думаешь?»

«Ну, я не уверен на сто процентов, но произошло следующее: я обернулся, чтобы украдкой взглянуть на них, когда мы отъезжали. Они быстро отъезжали, и она оказалась перед двумя парнями. Хотя её джинсы были свободны, я хорошо разглядел её зад. Это был не мужской зад, а женский».

Шеф посмотрел на неё в зеркало заднего вида. «Отлично подобрана, Ким, лучше и не придумаешь». Он ухмыльнулся ей, сворачивая на короткую мощёную подъездную дорожку к невысокому зданию из красного кирпича, расположенному среди клёнов, дубов и лиственниц. «Это Лондонский рейнджерский пост, где мы встречаемся с Дьюком». Шеф посмотрел на часы.

«А Гарри должен быть здесь с минуты на минуту с походным снаряжением. Берите вещи, я вам всё покажу, пока мы ждём». Он достал карту леса и разложил её на капоте внедорожника. «Видите, лес тянется вдоль плато Камберленд в предгорьях Аппалачей на востоке Кентукки. На ней обозначены дороги для автомобилей, велосипедные, пешие и конные тропы, а также участки частной собственности. Мы будем избегать всех мест для посетителей, потому что надеемся, что Манта Рэй и его группа поступят так же. Один из рейнджеров Дьюка отвезёт нас туда, где Ким видела их в последний раз — на Ист-Бранч-роуд. Это примерно в пяти милях отсюда».

Дюк расскажет обо всем этом более подробно, когда приедет сюда.

Они подняли глаза и увидели молодого человека в бейсболке John Deere, джинсах и хлопковой рубашке, который вышел из красного Ford F-150 и помахал им рукой. Шеф сложил карту и сунул её в карман. «Это Гарри, как раз вовремя».

Гарри Мурси представился и провёл их к кузову своего грузовика, доверху набитому вещами, которые он привёз. «Не знал, сколько вы будете паковать, поэтому взял почти всё. У меня есть две лёгкие походные горелки MSR с топливными баками, мои новейшие лёгкие Nalgenes с системой фильтрации воды, чтобы можно было пить из ручьёв, не беспокоясь о лямблиях, палаточные мешки, три лёгких спальных мешка с ковриками. Дюк сказал, что дождя не ожидается, но на случай, если пойдёт, вот лёгкие дождевики и запасные носки.

Пару кусков брезента, из которых можно соорудить укрытие, если идёт дождь и земля мокрая, несколько кусков нейлона и эластичного шнура, чтобы закрепить брезент, если понадобится. У меня есть овсянка быстрого приготовления, сублимированные яйца, сухофрукты, орехи и немного сублимированных углеводов.

Джек сказал: «Шеф, вы взяли с собой хороший бинокль и спутниковый телефон, верно?»

«Я бы их не забыл», — сказал Чиф. «А ещё у меня есть винтовка Remington 7600 с оптическим прицелом и продольно-скользящим затвором, которая стоит во внедорожнике. Она точная и надёжная, позволяет быстро стрелять вдогонку».

Джек кивнул. «Отличная винтовка, надеюсь, нам не придётся её использовать». Он посмотрел на кузов грузовика Гарри. «Гарри, мы ценим все твои усилия, но мы не собираемся расслабляться и устраиваться поудобнее. Мы поедем налегке и как можно быстрее. И я не думаю, что мы задержимся там надолго».

ВАШИНГТОНСКИЙ МЕМОРИАЛЬНЫЙ ГОСПИТАЛЬ

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

ПОНЕДЕЛЬНИК ДЕНЬ

Савич вбежал в палату Кары, за ним следовали охранник Рэй Хантер и медсестра с ресепшена. Кара стояла у люльки, держа в руках сверток из одеял и полотенец, и смотрела вниз. Теперь она уже не кричала. Она молчала, застыв.

«Кара?»

Она медленно повернулась, подняла пустые глаза на лицо Савича. «Его больше нет, Диллон. Я не понимаю. Алекса больше нет. Я хотела сказать медсестре, но не могла перестать кричать.

Медсестра, которая водила его на ультрафиолетовое облучение, не вернула его. Она принесла вот это. Кара протянула ему одеяла. Внутри одеяла были скручены три больничных полотенца.

Прозвучал сигнал тревоги, когда Филли Адамс, старшая медсестра, вбежала в палату и замедлила шаг, стараясь успокоиться. Она посмотрела на Кару, на кучку полотенец под одеялом, поняла, что произошло, и приняла командный режим. «Я понимаю, что Алекс пропал, мисс Муди. Рэй запустит все необходимые процедуры».

Сигнализация. Это значит, что лифты и лестницы заблокированы.

Охрана больницы будет здесь с минуты на минуту. Как вы знаете, у Алекса радиочастотная метка прикреплена к пупку, а ещё одна — к лодыжке. Я попрошу медсестёр проверить все палаты. Мы найдём его, мисс Муди. Она посмотрела на Савича, приподняв бровь, и он представился.

Савич проигнорировал сигнал тревоги, звук голосов, топот бегущих ног, лица, заглядывающие в комнату. Он положил одеяла в люльку, взял Кару за руки, чтобы успокоить её. «Расскажи мне, что случилось, Кара».

Он наблюдал, как она черпает силу, которую проявила у себя дома с Джоном Доу.

«Одна из медсестёр пришла забрать его на ультрафиолетовую терапию. Она сказала, что это поможет предотвратить желтуху. Когда она привела его обратно, то велела мне дать ему поспать ещё немного, прежде чем кормить».

Филли сказал: «Мисс Муди, Алекс не стал бы проходить курс лечения ультрафиолетовым светом.

Его применяют для младенцев, у которых уже есть желтуха.

Савич спросил: «Как давно она предположительно вернула его?»

«Минут десять. Я сидела на кровати, глядя на люльку, но мне так хотелось подержать его на руках. Мне нужно было увидеть его, поговорить с ним, поэтому я подошла к люльке и откинула покрывало с его лица, но его там не было». Её голос дрогнул. «Диллон, это были полотенца, просто полотенца».

Савич спросил: «Кара, медсестра, которая привела его обратно, как ее звали?»

«Я… я не знаю, я её не узнала, никогда раньше не видела. Она была очень профессиональна, очень мила».

«Как она выглядела?»

«На ней была кепка, так что я не видел её волос, и очки в узкой чёрной оправе. Помню, я подумал, что такой стиль ей не идёт. На ней был белый халат поверх униформы медсестры. Ей было лет тридцать пять».

Савич сказал: «Представьте её себе. Она была тяжёлой? Худой? Подтянутой? Что-нибудь необычное вы в ней видите?»

«Она была стройной, высокой, ростом, наверное, 175 см. Мне кажется, она немного прихрамывала, как будто повредила левую ногу и не могла опираться на неё всем весом».

«Что-нибудь еще вы можете о ней вспомнить?»

Кара покачала головой.

Рэй Хантер вошел в комнату и встал рядом с Филли Адамсом.

Филли положила руку ему на плечо. «Что происходит, Рэй?»

Рэй сказал: «Наш начальник службы безопасности, Осло Элк, связался с командой CARD и Metro и рассредоточил всех своих людей у выходов. Руководитель операции сказал, что вскоре на месте будут два агента вместе с несколькими агентами ФБР из вашингтонского отделения». Рэй добавил, обращаясь к Каре: «CARD означает группу быстрого реагирования по расследованию похищений детей. Это специальное подразделение ФБР, специализирующееся на поиске пропавших детей, похищенных из больниц».

Начальник службы безопасности Осло Элк вбежал в комнату, быстро представился Савичу и Каре и сказал Филли Адамс: «В журнале безопасности указано, что одна из ваших медсестер ночной смены, Полли Паллен, зарегистрировалась в отделении, используя свою ключ-карту, сорок пять минут назад».

«Полли? Её не было в расписании. Подождите секунду». Она разговаривала по телефону, кивнула и отключилась. «Одна из наших медсестёр, Эбби Хинтон, сказала, что Полли здесь нет, но несколько минут назад она видела в отделении незнакомую медсестру. Она не придала этому особого значения, приняв её за приезжую медсестру или за временного сотрудника».

Кара уставилась на Филли Адамс. «Ты хочешь сказать, что позволила чужой женщине ходить с нашими детьми? Ты даже не убедилась, что она должна быть здесь?»

Филли выглядела подавленной. «Извините, но мы были заняты, и Эбби решила, что меня уже предупредили. Этого не должно было случиться, но мы делаем всё возможное».

Кара выглядела так, будто хотела броситься на Филли Адамса. Савич положил ей руку на плечо.

Шеф полиции Элк сказал: «Значит, женщина, должно быть, завладела ключ-картой Полли Паллен. Мы попытаемся связаться с медсестрой Паллен, чтобы убедиться, но это неплохая ставка. Будем надеяться, что она не успела уйти отсюда до того, как сигнализация заблокировала все двери, включая заднюю лестницу, которой пользуется персонал. Агент Савич, хотите посмотреть со мной видео? Я уже видел его однажды. Надеюсь, вы увидите ещё. У нас камеры на всех лестницах. Мы можем проверить, таким ли путём она покинула этаж».

С Карой остались три медсестры. Перед тем, как Савич ушёл с шефом Элком, он взял её за руки и заставил поднять на него взгляд. «Я знаю, тебе хочется накричать на всех, кто должен был защищать Алекса. Поверь мне, сейчас они все делают всё, что в их силах. Я хочу, чтобы ты продолжала верить и верить, что мы вернём Алекса».

Спускаясь по пяти пролётам лестницы вместе с начальником службы безопасности Элком в кабинет охраны больницы из вестибюля, Савич подумал, не загорелись ли уже медиасканеры, словно новогодние ёлки. Скоро наступит хаос. Элк говорил: «У нас восемь камер на этаже, две на главной лестнице, ещё две на лестнице для персонала. В палатах камер нет, так что мы не увидим, как женщина забирает ребёнка. Чёрт, как же я это ненавижу. Это уже второй раз за моё дежурство. Второго ребёнка мы благополучно вернули, но на этот раз всё выглядит как настоящая профессиональная работа, и скажите мне, зачем столько усилий, чтобы забрать именно этого ребёнка?»

Джон Доу знает, почему. Он пытался это остановить, пытался спасти Кару. Савич мечтал, чтобы Джон Доу попал в сферу компетенции ФБР. Теперь он попал. Похищение – федеральное преступление, и Алекс с Джоном Доу теперь связаны, одно дело. Детективу Майер это совсем не понравится.

«Все готово, шеф», — сказал техник наблюдения, настолько взволнованный, что он чуть не подпрыгивал на стуле.

Элк сказал: «Джилли показывает нам три отдельных видеозаписи на каждом из мониторов в родильном отделении, в лифтах и на лестничных клетках. Он записал записи за пятнадцать минут до срабатывания будильника. Перемотай вперёд, Джилли, пусть агент Савич посмотрит, как всё происходит».

Савич услышал, как за его спиной открылась дверь, но не обернулся.

Они наблюдали, как охранник Рэй Хантер проверяет посетителей на этаже родильного отделения и удостоверения персонала, наблюдали, как посетители и персонал с тележками и оборудованием входят и выходят из лифтов. Медсёстры проходили мимо камер в коридорах, занимаясь своими делами, внося постельное бельё, тележки с лекарствами и компьютерные мониторы в палаты и вынося их из них.

Они увидели медсестру в очках в чёрной оправе и хирургической шапочке, идущую по коридору к палате Кары. Она выглядела расслабленной, как дома. Высокая, стройная, лет тридцати пяти, именно такая, как её описала Кара. Она вошла в палату Кары и вышла…

Вскоре она принесла нечто, похожее на Алекса, завёрнутого в одеяла. Когда она вернулась через десять минут, она несла Алекса обратно в комнату Кары.

Шеф полиции Элк сказал: «Она знает, где находятся камеры, и успешно их избегала. Думаю, она оставила Алекса в пустой комнате рядом с комнатой Кары, а потом забрала его».

Смотреть."

Минуту спустя она уже несла Алекса к задней двери для персонала, просунула ключ-карту в отверстие и прошла внутрь. Дверь за ней закрылась. Быстро и ловко.

Они наблюдали, как она быстро спустилась по пяти пролетам лестницы и вышла из лестничной клетки в вестибюль возле восточной двери.

«Переключитесь на камеры на восточном выезде и на парковках», — сказал Элк.

Джилли нажал несколько клавиш на клавиатуре, чтобы открыть трансляцию из вестибюля. Они увидели, как она вошла в женский туалет и через несколько мгновений вышла оттуда, без униформы медсестры, очков и шапочки, неся Алекса. Мужчина лет тридцати пяти, высокий, такой же подтянутый, как она, и одетый так же просто – в рубашку и брюки-чинос, – встретил её в вестибюле и пошёл рядом с ней, пока она держала ребёнка на руках, положив руку ей на плечо. Они вышли через восточный выход – образ счастливых новоиспечённых родителей.

«Дайте мне минутку и подтвердите это», — сказал Савич. «Я хочу лучше разглядеть их лица».

Джилли вернула камеру к моменту, когда они были ближе к камере, и увеличила масштаб их лиц. Савич сделала несколько снимков и загрузила их в CAU. «Возможно, этого достаточно, чтобы пройти распознавание лиц. Возможно, один из них есть в базе данных».

Джилли установила камеру у восточного съезда, и они снова их увидели: мужчина и женщина несли ребёнка на руках, направляясь прямо на восток, на Паркер-стрит. Кара была права: женщина действительно ходила на левую ногу, лишь немного прихрамывая, едва заметно. Они остановились на перекрёстке, и рядом подъехал старый тёмно-синий внедорожник Toyota. Они сели в него и уехали.

«Есть ли шанс разглядеть номерной знак? Другая камера?» — спросил Савич.

«Нет, это самое близкое расстояние, которое мы можем подобрать к ним с нашей территории», — сказал Элк, — «но на Паркер-стрит должны быть патрули полиции. Я вызову машину, включу оповещение Amber Alert. На той улице есть пара банков с камерами видеонаблюдения. Может быть, это поможет».

Савич обернулась и увидела Шерлока, стоящего у двери комнаты охраны. «Шеф прав. Это было ловко», — сказала она. «Женщина достаточно разбиралась в сестринском деле, чтобы обмануть персонал и Кару, украла нужную ключ-карту и знала, как ею пользоваться, и они с мужчиной выбрались из больницы так быстро, как только это было возможно. Теперь нам нужно ответить на вопрос: почему. И какое отношение всё это имеет к Джону Доу?»

«Мне нравится твой ум», — сказал Савич, прикоснувшись рукой к её щеке. «Ты здесь всего минуту, а ты уже задел до глубины души. Я хочу, чтобы ты поговорила с Карой, узнала, не вспомнила ли она что-нибудь ещё, какие-нибудь подробности. Агенты CARD должны быть на связи».

Скоро приедем. По крайней мере, мы знаем, как они выглядят, знаем, что женщина, укравшая Алекса, хромает.

«Шеф Элк, вы координируете поиски с полицией метро? И общаетесь со СМИ?»

«Да, тут нет выбора».

Когда Савич и Шерлок вышли из офиса службы безопасности, они услышали, как Элк по мобильному телефону звонит в отдел по связям с общественностью.

Савич и Шерлок увидели агентов CARD, когда те открыли дверь на лестничную площадку, ведущую на этаж родильного отделения. Они разговаривали с Рэем Хантером. Агент CARD Констанс Батлер, подтянутая и подтянутая женщина с коротко стриженными седыми волосами, заметила Савич, кивнула и представилась. Другой агент, Болт Холлер, подошёл и пожал им руки. «Я так понимаю, вы смотрели видео с шефом Элком. Он начал расследование по делу Amber Alert об Алексе и синем внедорожнике Toyota. Расскажите нам, что вы видели, агент Савич, а потом мы поговорим с мисс Муди».

«Оставлю тебя, Диллон, — сказал Шерлок. — Я пойду к Каре».

Боулер, боулер и боулер

Угол улицы К-Юго-Запад и улицы 17-Я Северо-Запад

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

Поздно вечером понедельника

Рут послушалась своей интуиции и припарковала свой «Фиат» напротив здания «Блэкторн».

Она наблюдала, как сотрудники выходят из бара, готовые к своим понедельничным вечерним ритуалам. Она пригнулась, увидев, как Кендрик, администратор «Боулеров», выходит из бара, останавливается на тротуаре и оглядывается. Подъехал классический красный «Мустанг», и Кендрик сел в машину.

Рут увидела за рулем мелькнувший белокурый мужчина в солнцезащитных очках.

Через пару минут вышли миссис Боулер и Магда, обе с портфелями. Магда явно спорила с матерью. О том, что сделал её отец? Или о том, что ФБР может с ними сделать? Они скрылись в гараже рядом с зданием «Блэкторн», а через пару минут вместе выехали на тёмно-синем BMW. Они больше не спорили, глядя в лобовое стекло, пока миссис Боулер осторожно вписывалась в поток машин. Рут гадала, что именно им известно. Насколько они были замешаны?

Дьюс Боулер вышел через тридцать минут, один, с опущенной головой и портфелем в руках. Рут показалось, что он разговаривает сам с собой, качая головой, даже кивая. Пытался ли он решить, что делать? Или уже обзвонил всех, всё организовал? Он скрылся в гараже и выехал на новеньком тёмно-сером Lexus GS F. В отличие от жены, он с визгом врезался в поток машин, игнорируя гудящие машины, явно нервничая. Хорошо. Даже после пяти часов вечера всё ещё стояла невыносимая жара. Окна были подняты, кондиционер, несомненно, был включён на полную мощность.

Рут плавно влилась в поток машин, отставая на три машины от «Лексуса» мистера Боулера. Вскоре она поняла, что он едет не домой в Боули, штат Мэриленд, а в Вирджинию. Она была рада, что прислушалась к своей интуиции и начала наблюдение заранее.

Через тридцать минут она была в Александрии, следуя за Боулером по Кинг-стрит, мимо Рыночной площади и выехав на Куин-стрит. Он заехал на общественную парковку, и, к счастью, Рут удалось втиснуть свой маленький «Фиат» между двумя внедорожниками.

Она наблюдала, как Боулер выехал из общественного гаража, пересёк Куин-стрит и вошёл в ресторан «Бильбо Бэггинс» с его знаменитым ярко-жёлтым фасадом и красным навесом.

Она позвонила Олли и сказала ему, где Боулер. «Он всё ещё один. Держу пари, он назначил встречу в каком-нибудь приятном общественном месте. Я позвоню тебе через пятнадцать минут или когда тот, с кем он встречается, придёт». Рут отключилась, подождала ещё несколько минут и проскользнула в ресторан следом за ним. Внутри было прохладно и темно, доверху заполнено работниками и туристами, работающими в «счастливый час», громко разговаривали и смеялись. Сквозь бесконечную суету официантов среди плотно стоящих столиков она заметила Боулера у бара, сгорбившегося над чем-то, похожим на мартини. Она проскользнула в коридор с туалетом и стала наблюдать за ним и теми, кто входил через главный вход.

Минуты шли. Было почти шесть. Неужели она ошибалась? Неужели «Бильбо Бэггинс» был просто одним из любимых мест отдыха Боулера, где он снимал стресс после тяжёлого дня? Этот день определённо подходил. Он посмотрел на часы, развернулся на барном стуле и, как и она, оглянулся на входную дверь, а затем снова посмотрел на часы.

Задний столик освободился, и Боулер быстро встал со своего барного стула, чтобы занять его. Рут подошла к концу бара, чтобы лучше его рассмотреть. Она заказала бельгийский светлый эль и время от времени поглядывала в его сторону. Рут была мастером наблюдения; она была терпелива и почти ничего не упускала. Она наблюдала, как он постукивал пальцами по столу, время от времени потягивая мартини и почти не отрывая взгляда от входной двери.

Рут набрала номер Олли. «Тот, с кем он должен встретиться, всё ещё не виден. Боулер начинает нервничать, злиться. Мне пока не нужна подмога, и да, я осторожна, он меня не заметит. Я перезвоню через пятнадцать минут».

Рут сделала ещё один глоток пива. Рядом с правым ухом она услышала мужской голос.

«Привет, меня зовут Джон Мёрфи. Я местный, а не турист. Могу я угостить вас ещё одним бельгийским блондином?»

Рут выглядела очень чопорно в чёрных брюках и белой рубашке, её «Глок» был спрятан под чёрной курткой. Ни выреза, ни помады. Он заслужил улыбку. Она повернулась на табурете и одарила его улыбкой. «Привет, Джон. Ты кажешься славным парнем, но, увы, я замужем и жду мужа». Она помахала ему обручальным кольцом.

Мёрфи отдал ей честь и печально улыбнулся. «Тогда ты никогда не поймёшь, почему тебе нужно бросить старика». Он отвернулся.

Она ценила оптимистов. Рут подумала о своём муже, Диксе, и снова улыбнулась. Она сделала вид, что делает ещё глоток эля, и снова взглянула на Боулера. Десять минут спустя она уже собиралась зайти к Олли, когда Боулер внезапно встал, бросил на стол двадцатидолларовую купюру и, пробираясь сквозь битком набитый ресторан, направился к входной двери. Она смотрела, как он набирает номер на телефоне, слушал, а затем отключился. Теперь она, без сомнения, Боулер был в ярости. Его подвели. Он никогда не узнает, насколько это было обидно для них обоих.

Она выскользнула следом за ним, необдуманно перешла дорогу в сторону общественного гаража. Она съехал с дороги, чтобы пойти к своей машине, но передумала и последовала за Боулером в гараж. Охранника не было, только автоматы по продаже билетов. Было темно и жарко, воздух вялый, несколько человек входили и выходили. Она держалась на расстоянии, держась дальнего конца гаража, и последовала за ним на второй этаж, к его «Лексусу». В шести метрах от Боулера шла пожилая пара. Она услышала чей-то свист и обрывки разговора.

В гараже погас свет.

ВАШИНГТОНСКИЙ МЕМОРИАЛЬНЫЙ ГОСПИТАЛЬ

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

ПОНЕДЕЛЬНИК ДЕНЬ

Когда Шерлок вошёл в её палату, над Карой Муди склонились четверо: доктор Хэмшоу, принимавший Алекса, Филли Адамс и два детектива из «Метро». Один из детективов задал Каре вопрос, но она лишь покачала головой, обхватив себя руками и покачавшись в кресле. Слёзы катились по её щекам.

Шерлок представилась, показала всем свои документы. Доктор Хэмшоу сказала ей: «Я дала мисс Муди немного Верседа, чтобы успокоить её. К сожалению, она более чувствительна к препарату, чем большинство других, и он почти лишил её сознания. Через несколько минут ей станет лучше». Она наклонилась и пощупала пульс Кары, проверила её зрачки.

Шерлок смотрел на пустое лицо Кары, на поток слёз, которые она, казалось, не могла сдержать. Её тёмные волосы были собраны за уши и свободно спадали на плечи.

Глаза у неё были голубые, почти как у Шерлока, но тёмнее, с мятущимися глазами, с нелепо длинными ресницами. Ей было двадцать семь, и она была прекрасной молодой женщиной, несмотря на опухшие глаза.

Шерлок не думал, что укол действительно приглушил её боль. Она попросила оставить её наедине с мисс Муди и подождала, пока все четверо не выйдут. Она опустилась на колени возле стула Кары, достала из кармана салфетку и вытерла слёзы с лица Кары. Она взяла её за руку и медленно сказала: «Кара, я агент Шерлок.

Диллон Савич — мой муж. Мы с тобой вчера коротко виделись в больнице. Она ждала.

Кара медленно подняла на себя затуманенные глаза. «Я помню тебя, твои рыжие волосы. Они такие красивые, твои волосы. Вы с Диллоном оба агенты?»

«Всё верно. Мы работаем вместе». Она наклонилась ближе и сжала её руку. «Версед — прекрасный наркотик, но если его слишком много, то ты улетаешь вместе с Питером Пэном, оторвавшись от мира. Ты знаешь, где ты, Кара?»

Кара нахмурилась и прошептала тонким, неуловимым голосом: «Питера Пэна я не вижу, но да, это немного похоже на страну Неверленд, что-то туманное и размытое. Я надеялась увидеть тихий зелёный остров, окруженный синим океаном».

Кара отвернулась от Шерлока и посмотрела в окно.

Шерлок тихо сказал: «Алекс скоро понадобится тебе, Кара, а это значит, что ты должна вернуться; ты должна быть готова позаботиться о нём. Ты будешь нужна ему так же, как нужна мне сейчас».

Кара оглянулась на Шерлока, провела языком по пересохшим губам. «Представь, ты жена Диллона. Я вспомнила, сколько людей ты спасла в тот день в аэропорту имени Кеннеди. Я никогда не была героиней».

«Ты ошибаешься, Кара. Мы с Диллоном тобой безмерно восхищаемся. Ты была одна, и какой-то безумец ворвался в твой дом, но ты была спокойна и сосредоточена, потому что знала, что должна быть спокойна, чтобы защитить Алекса. А потом у тебя начались роды».

Шерлок почувствовал, как Кара сжала её руку – едва заметное движение, но она почувствовала его так же, как и шёпот благодарности. Она почувствовала сострадание, смешанное с горячей яростью. Она не могла представить, что бы сделала, если бы кто-то похитил Шона – из больничной палаты, где даже она, суровый агент ФБР, доверяла всем, кто мог бы его защитить.

Шерлок наклонился ближе. «Кара, пора попрощаться с этой страной и вернуться ко мне. Моргни, вот и всё, и не отводи от меня взгляд. Ты должна помочь мне найти Алекса. Можешь рассказать, что случилось?»

«Да, я могу это сделать». Кара покачала головой, чтобы прочистить мозги. Шерлок видел, как её пальцы тянут за выбившуюся ниточку пледа, раскинутого поверх больничной рубашки.

Она рассказала Шерлоку о медсестре, которая пришла забрать Алекса, как та вернулась с Алексом на руках и уложила его в люльку. «Она заверила меня, что всё в порядке, он молодец, что он даже проспал всё лечение и всё ещё спит. Мне нужно набраться терпения и дать ему поспать», — и она ушла.

«Я старалась быть терпеливой, но не могла ждать, понимаете? Ну, минут десять, а потом мне нужно было его увидеть, подержать на руках. Я бы дала ему поспать, если бы он хотел. Поэтому я встала с кровати и подошла к люльке, чтобы взять его». Её голос дрогнул, дыхание сбилось.

Шерлок сжал её руку, чтобы вернуть её к жизни. «Медсестра, она его несла?»

Кара кивнула. Ещё одна слеза скатилась по её щеке. «Как она могла это сделать? Как кто-то вообще мог так поступить?» Она замолчала, заламывая руки, и прошептала: «Я была так счастлива. Алекс был здоров, и он был моим. Даже то ужасное, что случилось со мной, этот сумасшедший, всё это не имело значения. Всё было ради Алекса».

Она замерла, затрясла головой. Потом прошептала, запинаясь, словно произнеся эти слова вслух, она могла в них поверить: «Алекс не был…

— его там не было. Там была куча одеял и полотенец, но Алекса там не было.

Шерлоку хотелось обнять её, плакать вместе с ней, но ей удалось сохранить деловитость в голосе. «Оставайся со мной, Кара. Медсестра, которая его забрала, ты видела её?»

до?"

«Я не особо разглядывал ее или ее бейджик, но я точно знаю, что раньше ее не видел».

Шерлок открыла на своём мобильном телефоне фотографию с видеозаписи с камер видеонаблюдения, которую Савич загрузила в CAU. «Это та женщина?»

Кара вся напряглась. «Да, это она. Как она могла? Она была милой, дружелюбной. Как она могла украсть моего ребёнка? Кто она? Как её зовут?»

«Скоро мы узнаем, кто она. Ты сказал Диллону, что она хромает».

«Да, боль была незначительной, как будто она повредила левую ногу».

«Кара, теперь за дело отвечает команда ФБР CARD. Они эксперты, специализирующиеся на поиске детей, украденных из больниц. Поверьте мне: в мире нет никого лучше, кто поможет нам найти Алекса».

Кара Муди, похоже, ей не поверила.

Шерлок раздумывал, как много ей рассказать, но потом решил, что Кара заслуживает правды.

Она подняла глаза и увидела в дверях Диллона и агента Холлера, которые, очевидно, подслушивали.

Как долго? Диллон молчал, кивая ей.

Шерлок повернулся к Каре. «Кара, это не какая-то банда похитителей детей. Алекса похитили не просто так, и мы полагаем, что это как-то связано с Джоном Доу, человеком, который вчера ворвался в ваш дом и сейчас находится под охраной внизу. Он рассказал вам что-нибудь, что могло бы нам помочь, что-нибудь, что вы смогли понять?»

«Подожди, подожди — Алекса забрали из-за него, из-за этого бедного, сумасшедшего молодого человека? Я не понимаю».

«Мы тоже пока не знаем, но мы всё разберёмся. Мне нужно, чтобы ты вспомнила, Кара.

Расскажи мне, что ты помнишь.

«Я пыталась собрать воедино то, что он говорил, но всё было так сумбурно, так странно. Я знаю, что он кого-то боялся и в то же время был в ярости. Он ненавидел этого человека или этих людей. Он не собирался причинять боль мне или Алексу. Он верил, что спасает нас от чего-то». Она посмотрела на Шерлока. «Извини, но больше ничего. Это помогло?»

«Да, так и было. Кара, кто отец Алекса?»

Кара Муди откинулась назад, словно её ударили, затем опустила голову, её тёмные волосы закрыли лицо. Шерлок откинул волосы Кары назад и снова заправил их за ухо, наклонился вперёд и обнял её за плечи. «Вернись, Кара, посмотри на меня, поговори со мной. Это очень важно. Расскажи мне об отце Алекса».

Кара подняла голову и снова облизнула губы. «Я не вернулась в сказочную страну, агент Шерлок, просто я не знаю, кто он».

Это было неожиданно. Шерлок спросил: «Ты хочешь сказать, что в тот момент ты была не с одним мужчиной?»

Кара вздрогнула. «Нет-нет, ничего подобного. Вот правда. Когда я узнала, что беременна, я не могла поверить своим глазам, даже спорила с врачом. Я понятия не имела, как это произошло. Он как-то усмехнулся и спросил, не было ли это непорочным зачатием. Но это была правда: я ни к кому не ходила. Врач пытался определить дату моей беременности, и я вспомнила вечеринку моей подруги Сильви Вон у неё дома в Балтиморе. Это был кейтеринг по случаю дня рождения её мужа Джоша. Когда я проснулась на следующее утро после вечеринки, я не могла вспомнить, как добралась домой. Мне было стыдно, я подумала, что, наверное, выпила слишком много, может быть, отключилась. Я позвонила Сильви, чтобы извиниться, но она сказала, что, наверное, многие гости не знают, как добрались домой. Она сказала мне не волноваться, я не разделась и не забралась на стол, чтобы потанцевать. Но дело в том, что я не помню, чтобы напилась, только пару бокалов вина».

«Сколько человек было на вечеринке?»

«Тридцать, может, больше. Я не знал большинства из них, но Сильви права, все отлично проводили время, много выпивки».

«Помнишь, как ты оставил вино, чтобы пойти в туалет? Потанцевать?»

Она подняла глаза на Шерлока. «Должно быть, так и было, потому что я решила, что меня накачали наркотиками».

Шерлок сжал её руку на руке Кары. «Да, похоже, так и было. Вернись, Кара, начни с самого начала. Расскажи, что ты помнишь из той ночи».

Кара закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. «Я приехала в квартиру Сильви, поздоровалась с несколькими знакомыми, познакомилась с несколькими новыми людьми: с одними одинокими парнями, с другими, у которых были свидания или жёны, все друзья Джоша. Помню, как поздравила Джоша с днём рождения. Он поцеловал меня.

и обнял меня, и мне захотелось пнуть его, потому что он пытался засунуть мне язык в рот. Я убежала от него как можно скорее. Он мне никогда особо не нравился, а он уже напивался. Она замолчала, выглядя совершенно беззащитной.

«У тебя всё отлично получается, Кара. Продолжай».

«На следующее утро я проснулась в своей постели, а три недели спустя врач сказал мне, что тошнота у меня не от затяжного гриппа. Я была беременна».

"Вы позвонили в полицию?"

«И что им сказать? Я беременна и, кажется, была под кайфом, потому что ничего не помню? Нет, не помню».

«Ты рассказала своей подруге Сильви?»

«Повтори, что именно? Сильви, мне нужно знать имена всех парней на твоей вечеринке, потому что, кажется, один из них накачал меня допингом, и я беременна?»

Именно это вам и следовало сделать. И вызвать полицию. Девять месяцев прошло. Прошло. А твоя подруга Сильви вообще вспомнит, кто там был?

«Кара, когда вы проснулись на следующее утро, были ли какие-либо признаки того, что вы занимались сексом?»

«Нет», — медленно произнесла Кара. «А позже, когда я узнала, что беременна, я задавалась вопросом, как это могло произойти на вечеринке, ведь не было никаких признаков. Разве что мужчина помыл меня после того, как закончил». Она содрогнулась. «Мысль об этом так жутка, так унизительна. Мне хотелось найти его и убить, но, конечно же, я никак не могла понять, кто он».

«Вы рассказали своим друзьям и семье о своей беременности?»

«Нет, сначала нет. Но потом, конечно, я начала проявлять признаки, и мне пришлось им рассказать. У меня тогда были две близкие подруги, одна из них — Сильви Вон. Я сказала им правду, что меня накачали каннабисом. Сильви расстроилась, что я не сказала ей сразу, сказала, что она могла бы заценить мужчин на вечеринке, и я подумала: да, и как бы я это сделала? Моя другая близкая подруга, Бренда Лав, художница по текстилю, уговаривала меня сделать аборт, оставить всё позади и жить дальше. Как будто Алекс ничего не имел в виду».

«Ваша подруга Сильви Вон тоже уговаривала вас сделать аборт?»

Кара покачала головой. «Сильви замечательная; она умеет слушать и всегда поддерживает. Когда я сказала ей, что хочу оставить ребёнка, и настойчиво пыталась высказать своё мнение, она наконец согласилась, что будь она на моём месте, тоже оставила бы ребёнка».

Ребёнок будет моим, полностью моим, а этот безликий донор — так она его называла — может идти себе на покой. Я любил её за это.

Что касается семьи, то недалеко от Балтимора, в Милл-Крик, живут только мой дядя Карл и тётя Элизабет. Скажу сразу, они не особо меня поддерживали. Они настояли на аборте. Даже если бы я не была католичкой, агент Шерлок, я бы никогда не сделала аборт. Я хотела его. У меня была подработка в современной галерее в Балтиморе, чтобы оплачивать мою картину, и я хороший продавец. Я знала, что легко найду другую работу, поэтому я собрала вещи из своей «Хонды» и переехала сюда, в Вашингтон. Я…

Я сразу же получила работу в галерее Raleigh в Джорджтауне и познакомилась с замечательными людьми. И, конечно же, с доктором Дженис, моей соседкой. Она была рядом со мной во время родов.

Кара выглядела измученной. Шерлок похлопал её по руке. «Доктор Дженис сказала мне, что вы художница, неоимпрессионистка, как она вас называла».

«Этого вполне достаточно», — сказала Кара и добавила с усталой улыбкой: «Я полностью за реальность, если смогу немного размыть ее по краям».

«Она сказала тебе, что бабушка Диллона — Сара Эллиотт? Они с Сарой были очень хорошими друзьями».

Кара открыла рот. « Сара Эллиотт? Правда? Это потрясающе. Интересно, почему она мне не сказала».

«Может быть, она считала, что то, что вы делаете, важнее, и вам не нужны сравнения. Диллон вырезает прекрасные вещи, а его сестра Лили рисует политическую карикатуру «Без морщин Ремус» в Washington Post ».

Эта небольшая экскурсия отвлекла Кару, наверное, на три минуты, но реальность вернула её к реальности. «Как ты собираешься найти Алекса?»

Шерлок взял лицо Кары Муди в ладони. «У нас уже хорошее начало. Возможно, мы скоро узнаем имя женщины, которая его похитила. Я лично поговорю с Сильви Вон. Нам нужен образец ДНК Алекса, чтобы не было никаких сомнений, что мы нашли нужного ребёнка, когда найдём его. И твоего тоже. Скоро сюда приедет сотрудник ФБР, чтобы забрать его».

«У Алекса очень густые чёрные волосы, как у меня. Вчера я расчёсывала их маленькой щёточкой, которую мне дала медсестра. На щётке наверняка остались волосы. Подойдёт?»

«Отлично. Мне нужна информация о твоей подруге Сильви».

Кара дала ей адрес, электронную почту и мобильный телефон Сильви Вон. «Если она не переехала, она будет там».

Шерлок спросил: «Ты позвонил Сильви и рассказал ей об Алексе?»

Кара покачала головой. «Нет, не могу. Она же ничего не может сделать».

Затем Шерлок получил информацию от Бренды Лав. Она встала и убрала свой маленький планшет обратно в карман. «Кара, тебе пора познакомиться с агентами CARD. Специальные агенты Холлер и Батлер здесь, чтобы рассказать тебе о том, что уже сделано и каковы их планы. Алекс уже объявлен в «Эмбер Алерт». Она на мгновение замолчала, наклонилась. «Не могу представить, чтобы моего сына, Шона, похитили. Ты очень смелая, Кара, и умная. Расскажи им о том, что произошло в Балтиморе, о том, что случилось вчера с Джоном Доу. Всё может помочь. Я позабочусь о том, чтобы ты была в курсе всего происходящего».

Познакомив Кару с агентами CARD Холлером и Батлером, она встретила Диллона возле комнаты Кары и направилась к лифту, который больше не был заблокирован.

Шерлок сказал: «Интересно, чего хотят похитители? Не денег, а чего?» Она нажала кнопку лифта. «Чего бы они ни хотели, ты знаешь это так же хорошо, как и я».

это касается Джона Доу».

«И он не может нам рассказать», — сказал Савич. «Интересно, смогут ли друзья Кары помочь нам выяснить, как похищение Алекса связано с ним».

ОБЩЕСТВЕННЫЙ ГАРАЖ НА КУИН-СТРИТ

АЛЕКСАНДРИЯ, ВИРДЖИНИЯ

Рут чуть не споткнулась во внезапно наступившей кромешной темноте. Она выпрямилась и замерла, прижавшись к дверце машины. Никакой загадки: это была подстава, цель – Боулер. Она услышала крик пожилого мужчины: «Эй, кто ты? Что делаешь? Если тебе нужны деньги…» Его голос дрогнул, и она услышала стон, но и он оборвался. Женщина вскрикнула и затихла. Рут знала, что пожилая пара, которую она видела перед Боулером, упала, возможно, мертва.

Рут набрала номер Олли и прошептала: «Скорее назад, Олли! Это засада! Я в общественном гараже напротив ресторана. Не знаю, где Боулер. Скорее!»

Она замерла, напрягая слух, пытаясь услышать хоть какое-то движение, дыхание, хоть что-нибудь, но теперь всё стихло. Она крикнула в темноту: «ФБР! Мистер Боулер, не высовывайтесь! Не издавайте ни звука! Агенты забаррикадировали въезд и выезд из гаража!»

Тишина.

Насколько далеко были ближайшие агенты и полиция? Рут обстреливала темноту из своего «глока», ожидая, пока глаза привыкнут к кромешной тьме, и дышала как можно тише. Она не чувствовала никакого движения в неподвижном воздухе. Она надеялась, что пожилая пара живы и не поплатились жизнью за то, что оказались не в том месте не в то время.

Сейчас она ничего не могла для них сделать.

Рут приняла решение и крикнула: «Мистер Боулер, теперь вы понимаете, что человек, с которым вы должны были встретиться в ресторане, вас подставил. Идите на мой голос. Вы должны сказать мне, кто вас нанял, и у убийцы больше не будет причин убивать вас».

Пуля попала в крыло автомобиля прямо позади неё. Значит, убийца не исчез. Он выстрелил на звук её голоса. Она упала на колени и заползла за фургон рядом с собой. Прозвучала ещё одна пуля, на этот раз не так близко, а затем третья пуля попала в стену в двух машинах от неё, разбросав осколки бетона.

Мужской голос крикнул: «Эй, коп, сука, я не слышу подкрепления. Эй, уходи сейчас же, и я оставлю тебя в живых».

Рут направила свой «Глок» на его голос и быстро выстрелила три раза, затем ещё два, ниже, в каждую сторону. Она услышала три щелчка от автомобилей и звон бьющегося стекла.

А пятый выстрел? Могла ли она попасть в него? Не было ни звука падения пистолета на бетонный пол, ни стона. Она не шевелилась.

Где были агенты? Полиция? Ей нужно было сдерживать убийцу, не давать ему найти Боулера. Затем она услышала прекрасный звук, сначала слабый, но сирены становились всё громче. Олли позвонила в полицию Александрии. Она слышала визг их машин, подъезжающих к гаражу, и знала, что они блокируют въезд. Она услышала крики.

Затем, к ее ужасу, гараж затопил свет.

Рут закричала: «Выключите свет!»

Она услышала шаги, крик, а затем одиночный выстрел.

Свет снова погас, и зажглись двадцать фонарей, освещая гараж.

Но Рут знала, что уже слишком поздно.

Они нашли пожилую пару, к счастью, не мёртвой, но без сознания, сбитой головой. Она почувствовала пульс на их шее – медленный и ровный.

Полицейский Александрии крикнул: «Я нашёл одного. Он мёртв».

Она потерпела неудачу, киллер убил Боулера. Рут пробежала мимо пары к стоявшему на коленях полицейскому. Она посмотрела на худощавого молодого человека, лежащего на спине за чёрной «Тойотой» с пулей в сердце и пистолетом «Магнум» 357-го калибра на бетонном полу рядом с правой рукой.

Сердце Рут ухнуло в горло. Это должен был быть убийца, а это означало, что у Боулера не только был пистолет, но и он был достаточно близко к убийце, когда зажегся свет, чтобы убить его.

Она крикнула: «Мистер Боулер! Убийца мёртв, вы в безопасности. Можете выходить!»

Дьюса Боулера в гараже не было.

ДОМ БО БРЕКЕНРИДЖА МЭДДОКСА, ОСНОВАТЕЛЯ GEN-CORE TECHNOLOGIES

БАЛТИМОР, МЭРИЛЕНД

Поздно вечером понедельника

Листер Мэддокс стоял у двери отцовской спальни, прислушиваясь, подняв руку, чтобы постучать. Он слышал нежный, терпеливый голос Ханны, уговаривавшей отца принять новое лекарство, обещая, что оно на вкус как мята, а разве он не любил мяту?

Это действительно было для него в новинку – лекарство, которое Листер лично разработал в дополнение к отцовским настоям. Его молитва, теперь уже его молитва: « Пожалуйста, пусть это сработает».

Он медленно повернул ручку и вошел в королевскую опочивальню, точную копию королевской опочивальни в Реставрации-хаус в Кенте, Англия. Высокий белый потолок из лепного гипса оттенял черно-белый лакированный карниз в честь визита Карла II в 1684 году, а стены под ним были увешаны золотым шелковым дамасским шелком. Рядом с окном со средником и небольшим клавесином стоял старинный богато украшенный лакированный шкафчик, его приподнятая крышка и изящно изогнутые боковины были расписаны классическими сценами. Кровать его отца с балдахином доминировала в большой комнате, с редкой польской вышивкой, ниспадающей с ее потолков и по бокам, средневековые сцены всех оттенков синего. Четыре резных столбика кровати были обтянуты черным шелковым дамасским шелком, покрывало клубничного цвета с золотой каймой. Стены были увешаны копиями оригинальных портретов из королевской опочивальни, мужчин и женщин, одетых в кружева семнадцатого века.

Листер помнил свой первый визит в Реставрационный дом в детстве. Отец держал его за руку, ведя из одной великолепной комнаты в другую, сплетая истории о Карле II и шведской королеве Кристине, и истории о бесконечном насилии, творившемся вблизи и внутри этих стен, насилии, которое просочилось в сами стены, оставив призраков, привязанных к этому дому. Мог ли Листер почувствовать их след? Листер никогда не чувствовал никакого призрачного следа и не видел призрака в Реставрационный дом, но его отец сказал, что видел его однажды, и он наслаждался рассказом об этом. Было много визитов, теперь слившихся воедино, но он помнил, что именно в этом доме его отец…

подарил своему маленькому сыну на восьмой день рождения антикварные бусины из муранского стекла, чтобы занять его маленькие ручки, очень похожие на те, что он держит в руке сейчас.

Вряд ли кто-то мог отличить оригинальную королевскую опочивальню от воссозданной отцом опочивальни – одной из двух комнат, построенных им в Англии в точности по оригиналу. «Ивы», как назвал свой драгоценный камень отец, и снаружи напоминали «Дом Реставрации» – тремя этажами из тёмно-красного кирпича и прекрасными английскими садами, окружавшими дом. Отец решил построить «Ивы» в округе Энн-Арандел на реке Патапско, всего в пятнадцати минутах езды от основанной им компании Gen-Core Technologies в промышленной зоне Кэрролл-Камден. «Ивы» были венцом всего богатого анклава, возвышаясь посреди большого пышного частного парка, окруженного древними густыми дубами и клёнами, а высокая каменная стена окружала собственность, чтобы отпугивать любопытных. Задняя сторона «Ив» выходила на реку, а роскошный, густой газон спускался к самой кромке воды. В детстве Листер свесил ноги в воду с деревянного причала, пока его дерзкий отец развлекал его, его мать и их друзей прыжками с высокой платформы на корме яхты – мощными, с идеальной формой. По крайней мере, его мать смогла прожить в этом удивительном доме пару лет, прежде чем умерла, превратившись в скелет в морфиновом тумане.

Листер содрогнулся, вспомнив, как её скрюченная рука выскользнула из его руки, когда она испустила дух. Годами он задавался вопросом, почему отец не был у смертного одра жены, но так и не набрался смелости спросить.

«Уиллоуз» был большим, более десяти тысяч квадратных футов, и его отец никогда не узнает, что «Энигма-3» уже находится в комнате в южном крыле. Он решил не возвращать малышку в Аннекс, мрачное здание рядом с Центром Гена, которое он обычно использовал для своих исследований. Теперь, когда «Энигма-2» сбежала, а Куинс провалил сегодняшнее задание, пользоваться ею стало слишком опасно. Он без конца перебирал в пальцах свои переживания, пока Берли и Куинс наконец не передали «Энигму-3» Элле Питерс, детской медсестре, которая будет его неусыпным телохранителем двадцать четыре часа в сутки, даже спать с ним в одной комнате. Элла была обязана отцу жизнью и знала, что он, сын отца, старается ему помочь, и, в свою очередь, обязан ей своей преданностью. Лишь гораздо позже отец рассказал ему, как он удержал жестокого мужа Эллы от убийства. Жаль, добавил отец, что неделю спустя муж Эллы погиб, сев за руль пьяным. Да, всё наладится, всё скоро вернётся на круги своя. Квинс исправит свою ошибку.

Листер вошел в королевскую спальню, его низкие сапоги громко стучали по голым дубовым доскам, поскольку его отец отказался застилать пол, поскольку изначально в комнате не было ковра.

Его отец больше не был той могущественной фигурой, которая блестяще и безжалостно управляла компанией Gen-Core Technologies более тридцати лет. Некогда известный генетик теперь сидел в инвалидном кресле, глядя на Листера.

Он подошёл к нему, лицо его было бесстрастным. Ханна Фокс, бывшая его возлюбленной, которая была с ним любовницей дольше, чем Листер помнил, теперь стала его сиделкой. Она не отходила от него ни на шаг, всегда была рядом, прикасалась к нему, целовала, говорила с ним так, словно он понимал её слова. Наблюдая за приближающимся Листером, она подняла пустой шприц, и на её всё ещё выразительном лице играла улыбка. «Сколько времени пройдёт, прежде чем мы узнаем?» На этот раз она не произнесла эти слова.

Листер взял отца за руку, вспомнив, какой сильной она была, как эта рука сжимала его в детстве, даря ему чувство безопасности. Он прошептал: «Может быть, к вечеру».

Листер всегда говорил шёпотом при отце, но Ханна — нет. Она спросила обычным голосом: «Так скоро?»

«Это новая формула, поэтому я не уверен, но если она действует, то должна действовать быстро».

Ханна подняла глаза, словно молясь. Он знал, что она любит его отца. Чтобы разлучить их, потребуется одна из их смертей. Изменит ли что-то новое? Может быть, может быть. Он отчаянно хотел рассказать отцу, что он запустил, чего надеется достичь, что для него ещё есть надежда, но отец, конечно же, его не поймёт. Но, возможно, скоро всё изменится, хотя бы немного. Листер подошёл к инвалидному креслу, наклонился и поцеловал в щёку невероятно красивого мужчину, сидевшего там, с лицом без единой морщинки, не выглядевшего старше пятидесяти. «Здравствуй, отец».

Ответа не последовало.

«Я пришёл представить вам еженедельный отчёт о состоянии нашего бизнеса». Листер достал из портфеля небольшой планшет и начал свой еженедельный рассказ. Пока сын говорил, отец не отрывал взгляда от его лица.

ИСТ-БРЭНЧ-РОУД

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЛЕС ДАНИЭЛЯ БУНА

ПОНЕДЕЛЬНИК, ЗА ЧАС ДО ЗАКАТА

Кэм шёл за рейнджером Уэйном Дьюком в сгущающихся сумерках. Она знала, что Дьюку сорок пять, но он выглядел старше, его лицо было тёмно-загорелым и морщинистым от долгих лет, проведённых на природе. Он был серьёзным человеком, поджарым, как бегун, и крепким, как старый ботинок, всегда готовым, как ей казалось, справиться с медведем или пьяным туристом. На поясе у него была «Беретта», плотно пристегнутая к поясу, а «Ремингтон 7600» висел на плече рядом с рюкзаком. Казалось, он отлично ладит с оружием и лесом. Когда он поднял руку и повернулся, чтобы заговорить с ними, его голос был спокойным и низким, как судья, а вирджинский акцент мягким и плавным, как масло. «Нам нужно сделать некоторые предположения, если мы хотим выйти на их след. Мы все согласны, что они направляются на север, как можно дальше от цивилизации». Он указал на небольшую извилистую тропу, ответвлявшуюся вправо. Если бы они отошли здесь, то направились бы к невысоким холмам, открытым кустарникам и редким деревьям. Подъём несложный, по крайней мере, по хребтам, но там они будут беззащитны, поэтому, думаю, они переместятся ближе к водосборам — ручьям — в поисках укрытия из деревьев. Местность здесь более сложная, но я бы пошёл на этот компромисс. Чуть выше есть тропа, ведущая вниз к ручью.

«Шеф сказал мне, что ты бывший армейский рейнджер, Джек, так что можешь идти первым, если хочешь. Шеф, вы с агентом Уиттиером держитесь рядом со мной. Как только доберёмся до ручья, нам нужно рассредоточиться. Обращайте внимание на следы ботинок, сломанные ветки, сдвинутые камни – любые признаки их пребывания. Там, куда мы идём, туристов не так много, так что всё свежее, что вы увидите, скорее всего, это они».

Джек сказал: «Возьми на себя инициативу, Дюк. Ты знаешь местность. Думаю, ты прав: они направятся к верхним деревьям, чтобы избежать прямой видимости».

«Тогда давайте выдвигаться». Когда они выстроились за ним, Дюк бросил через плечо: «Это примерно пять миль вдоль извилистого ручья до шоссе 490 и 89.

Они могут попытаться проехать пять миль сегодня вечером, чтобы снизить вероятность нарушения местных законов.

Полицейские, патрулирующие дороги, могли бы их заметить, но, возможно, и нет. Если нам удастся найти их следы у ручья до наступления темноты, мы сможем продолжить преследование, но даже при сегодняшней четверти луны всё равно будет слишком темно, чтобы что-либо разглядеть. Вероятно, придётся ждать рассвета.

Джек сказал: «По крайней мере, они понятия не имеют, что за ними кто-то стоит. Поэтому мы и отказались от вертолётов, которые могли бы помочь нам их обнаружить. Если повезёт, мы станем для них сюрпризом».

Дьюк отодвинул ветку в сторону. «Дэниел Бун — это в основном открытый лес, много довольно открытой местности с пологими низинными склонами, крутизна которых достигает около двадцати градусов. Большая часть густого леса находится вокруг ручьев. Мы можем добраться до ручья примерно за тридцать минут, если будем действовать быстро. Там мы и разобьем лагерь».

Они шли молча, слыша лишь звуки собственных шагов и собственное дыхание. Дюк шёл быстрее по мере того, как сгущались сумерки. По крайней мере, температура падала, спадая после дневной жары. Они шли по ложбинам холмов в густеющий лес, пока Дюк не поднял руку. «Ручей впереди, вниз по склону. Я знаю, нам всем хотелось бы продолжать идти, но сейчас нет смысла торопиться. У них три, может быть, четыре часа. Это место для ночлега ничуть не хуже любого другого. Мы под открытым небом, но дождя сегодня не будет, так что нам не нужно беспокоиться об укрытии. Мы даже можем воспользоваться походными печками, но после сегодняшней ночи нам придётся быть осторожнее. Мы не можем рисковать, чтобы нас заметили».

Вскоре каждый из них развернул свой бивак-мешок, уложив в него коврики и легкие спальные мешки, образовав грубый круг.

Джек установил две походные плитки с канистрами с горючим, наблюдая, как разгораются маленькие газовые горелки, и это всегда наполняло его ощущением дома. Шеф объявил, что на ужин будут чили и рис. Если будет кетчуп, Джек готов. Он поставил на плиту небольшое ведерко воды для кофе.

Они сидели рядком на упавшем бревне, ели чили и пили растворимый кофе, пока вокруг них медленно сгущалась кромешная тьма. Дюк взял налобный фонарь, поправил эластичную ленту и надел его на голову. «Вот так-то лучше. Не хотел бы я пропустить этот изысканный чили».

Они засмеялись и включили собственные фары.

Шеф сделал последний глоток чёрного кофе и содрогнулся. «Жаль, что поблизости нет «Старбакса». Я называю это кофе только из вежливости». Он потряс своей походной чашкой. «Расскажи нам, куда мы направляемся завтра, Дюк».

Дюк тихо сказал, словно не желая спугнуть зверей, укрывшихся на ночь поблизости: «Как вы знаете, Национальный лес имени Дэниела Буна простирается почти до самого Огайо. Здесь сотни пещер, десятки озёр и гор, водопады, ущелья, ручьи, подобные этому, и сотни миль троп. У нас есть

частная собственность, фермы, управляемые владельцами, частные дома, дороги, большие кемпинги, открытые поля.

«Самое главное, что в разгар лета к нам каждый день приезжают тысячи велосипедистов и туристов, и это играет нам на руку. Мы будем держаться подальше от этих основных троп, потому что знаем, что они будут избегать людей. Если найдём следы, то узнаем, кто это. Жаль только, что у нас нет ничего, что принадлежало бы Манта Рэю, иначе я бы послал сюда гончую собаку Майло, Коди, чтобы выследить их».

Кэм сказал: «Не волнуйся, Дюк, у нас есть своя собственная гончая. Джек так же хорош, как Коди, верно, Джек?»

Джек ухмыльнулся ей, и в свете фар его лицо засияло, словно подсвеченная тыква.

«Дайте мне солнце и след, и я готов идти».

«Помните, ребята, все это — лишь мои догадки».

Вождь потряс перед ним пустой походной чашкой. «Да ладно тебе, Дюк, ты годами рыскал по этому лесу. Твоя догадка — золото. Как думаешь, куда они направляются?»

Дюк сделал последний глоток кофе и вытер походную чашку. Он вытащил из кармана сложенную пополам карту, развернул её и положил на свет печей.

«Я назову двух людей, которые следят за Мантой Рэем, его смотрителями. Допустим, смотрители — опытные туристы, но мы знаем, что Манта Рэй — нет. Судя по тому, что вы мне рассказали, он городской парень, и это делает его слабым звеном. Тот, кто его освободил, не хочет, чтобы он сломал себе шею. Поэтому я исключил эти два диких места, вот это и вот это…

Им придётся пересечь пару ущелий, сложных и опасных. Поэтому я решил пойти вдоль ручья Хеллард-Бранч, протекающего ниже нас, чтобы избежать хребта, где слишком велика вероятность быть замеченными. Надеюсь, мы сможем напасть на их след где-то между этим местом и шоссе 490.

Они проследили за его пальцем по карте. «Им придётся пересечь Виндинг-Блейд-роуд, а затем вернуться в заросли кустарника, прежде чем они доберутся до более густого леса Денни-Бранч. Это примерно в четырёх милях от нас».

Джек сказал: «Манта Рэй определённо не в своей тарелке. Он вырос на улицах Белфаста, приехал в США и зарабатывал на жизнь на улицах Нью-Йорка. Будем надеяться, что для них это станет серьёзной проблемой». Он поправил фару и поднялся.

Кэм спросил: «Ты куда-то собрался, Джек?»

«Я собираюсь немного покружить вокруг, убедиться, что их нет поблизости.

В Афганистане я усвоил одну вещь: никогда не стоит недооценивать врага».

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЛЕС ДАНИЭЛЯ БУНА

ПОНЕДЕЛЬНИК ВЕЧЕР

«Там темно, как в змеиной яме. Мне нужен только огонь».

Елена мигнула фарой в сторону Манты Рэя. «Я же говорил, никаких костров. Последнее, что нам нужно, — это чтобы какой-нибудь рейнджер повёлся на свой нюх и нанёс нам визит, требуя объяснить, кто мы и почему мы такие глупые, чтобы разводить костёр в неположенном месте. Ешь свои макароны с сыром, Лиам».

Фара Манты Рэя метнулась в её сторону. «А потом мы бы воткнули ему нож в глотку, так что какая разница?» Он помолчал, склонив голову набок. «Лиам? Только копы зовут меня Лиамом с тех пор, как я много лет назад приехал в Штаты. Почему ты назвал меня Лиамом?»

Потому что Манта Рэй слишком глуп, чтобы произносить это вслух. Я себя щажу. Елена откусила кусочек макарон с сыром быстрого приготовления, которые Джейкобсон выбрал для ужина. Было не очень вкусно, но, с другой стороны, так и должно быть. Она хотела сказать ему, чтобы он перестал ныть, но вспомнила, как Сергей накануне вечером объяснял ей, как обращаться с Манта Рэем, лёжа рядом с ней в тёмной спальне и легко проводя рукой по её бедру.

Берегите его, но говорите ему как можно меньше. Не лезьте к нему в лицо, мой голубь , если только... У тебя нет выбора. Он умён и безжалостен. Это наша большая удача. Его напарник облажался с ограблением банка. Предоставьте его мне, я с ним разберусь.

Она пока не видела ни малейшего признака его ума или безжалостности, и на мгновение усомнилась в Сергее, когда он велел ей не пытаться выведать информацию у Манта Рэя, но потом она посмотрела в глаза ирландца и увидела лишь бездонную пустоту. Но, может быть, ей удастся выведать у него, где он спрятал маленькую запертую металлическую коробочку, которую взял из банковской ячейки Кортины Альварес. В конце концов, разве мать Елены не говорила ей всегда, что у неё красноречие, потому что она может уговорить кого угодно и на что угодно, даже в детстве? Елена покачала головой. Она не вспоминала о матери много лет, с тех пор как умерла, сжимая в худеньких руках пустую бутылку из-под водки в своей грязной московской квартирке.

Она посмотрела на Джейкобсона. Ей нужно было помешать ему избить Лиама, чтобы узнать о металлическом ящике, или если Лиам случайно сбежит. Она не думала, что он это сделает. Он должен был знать, что их задача — оберегать его и заботиться о нём. Джейкобсон бросал камешки в кусты. Разве он не заметил взгляд ирландца? Нет, не заметил, он почти ничего не замечал, разве что собирался убить его.

Она поняла, что Лиам смотрит на нее, и он снова спросил: «Почему ты назвал меня Лиамом?»

Она выдавила улыбку, застыв в восхищенном взгляде. «Мне кажется, у Лиама есть вес, он больше подходит человеку, который средь бела дня ограбил банк». Проявите к нему уважение, вот что он хочет. хочет. «Я буду называть тебя Манта Рэй, если хочешь».

«Величие? Мне это нравится, Елена. Звучит важно. Лиам будет милым какое-то время, конечно, давай».

Его ирландский акцент стал громче, и он одарил её мощной улыбкой, которая, она могла поспорить, покорила не одну женщину. Она улыбнулась в ответ.

Если бы только у этого ирландского засранца не было всех козырей. Она продолжила: «Думаю, ты бы ушёл от ответственности, если бы твой партнёр не оказался идиотом и не убил ту банковскую кассиру».

Манта Рэй пожал плечами. «Обычно Марвин не был таким уж идиотом. У него была одна проблема: он был помешан на деньгах. Увидев их, он просто не мог их не иметь». Он поднял походную чашку и отдал честь безмолвному воздуху. «За Марвина. Прощай, дружище. Жаль, что ты не смог взять её с собой».

«Взять что? Деньги?» — спросил Джейкобсон.

Манта Рэй кивнул и буднично сказал: «У Марвина Касса уже было много денег, пара миллионов была припрятана у его матери. Теперь она богата. Интересно, что она предпочтёт: оставить всё себе или вернуть сына?»

«Судя по его голосу, она, без вопросов, проголосовала бы за деньги», — сказал Джейкобсон. Он доел последний кусок макарон с сыром и проглотил. «Касс тебя подстрелил.

Почему тебя это не бесит?

«Он заплатил самую высокую цену, бедняга».

Джейкобсон сказал: «Я слышал, у Кэсса была привычка затевать драки в барах, в которых он не мог победить, и его регулярно избивали. Похоже, он не очень-то контролировал себя».

Манта Рэй сказал: «А, ты о нём слышал, да? Нет, Марвин был человеком импульсивным. В большинстве случаев. Но он сказал мне, что планирует поездку в Белфаст и хочет, чтобы я поехал с ним, показал ему, где я вырос, показал тюрьму Мейз, где я отдыхал пять лет». Он пожал плечами. «Кто знает? Может быть, когда умрёшь, всё ещё сможешь мечтать, как думаешь? Марвин всё ещё может мечтать о Белфасте».

Джейкобсон, казалось, задумался, а затем покачал головой. «Нет, смерть есть смерть, и это значит, что ты больше ничто».

Елена хотела сказать им, что они оба идиоты, но сказала: «Кэсс мёртв, но ты жив, Лиам. Ты был достаточно силён, чтобы выжить, но мы ему обязаны». Она подняла чашку с кофе. «Кэссу. Без него никого из нас бы здесь не было».

Манта Рэй поприветствовал её пустой кофейной чашкой и одарил ещё одной ослепительно-прекрасной улыбкой. «Ты права. Это один из жизненных уроков: делай то, что должен».

Она услышала, как Джейкобсон фыркнул, и бросила на него взгляд. Он был готов вмешаться, невежественный дурак. Он уставился на Манту Рэя, разминая свои большие руки. «Этот урок я хорошо знаю, — сказал он, — так что не думай, что я не смогу научить тебя ему снова, если ты дашь мне повод».

Манта Рэй ухмыльнулся ему. «Я плохо переношу угрозы, приятель, и никогда не переношу. Последний раз меня пытались учить, когда я был в Лабиринте. Пришлось отмывать его мозги со стены рядом с моей камерой».

«Заткнись, Джейкобсон, ты здесь не главный». Думаешь, ты напугаешь? его после того, как он выжил, проведя пять лет в той адской дыре в Белфасте?

Манта Рэй смотрел между ними двумя – мышцами и мозгом. Ему забавно было позволить Елене поверить, что она здесь главная. Он видел, как она наблюдает за ним, ожидая, скажет ли он что-нибудь ещё, отреагирует ли как-нибудь, может быть, свернет шею Джейкобсону? Он хорошо разбирался в людях, знал, что она ищет подход, способ заставить его раскрыться. Джейкобсона было легко читать, как детскую книжку – орудие, способное убить без колебаний и с некоторой ловкостью, не более того. Но Елена всё ещё оставалась загадкой.

Он ценил то, что они вытащили его из фургона маршалов, но понимал, что нужно быть осторожным, находясь под контролем людей, о которых он ничего не знал. Пытки не входили в их планы, иначе Джейкобсон уже бы на него набросился. Вот Елена, которая действительно пытается завоевать его доверие, и разве это не смешно? Почему бы не позволить ей попробовать, не использовать её, чтобы узнать всё, что он может? Когда они наконец выберутся из этой богом забытой глуши, тогда он сделает с ней всё, что захочет.

Он молчал, выводя пальцем на земле кельтские буквы. Он принял от Елены добавку макарон с сыром. Еда была ужасной, такой же ужасной, как тюремная еда, которую он ел весь последний месяц в Ричмонде, но он с трудом её проглотил. Закончив, он решил, что пора покормить животных. Он улыбнулся Джейкобсону и Елене. «Вы молодцы, что утащили меня от маршалов сегодня утром. Очень хорошо».

«Я это спланировал», — сказал Джейкобсон. «Думаю, ты мог бы отплатить нам той же монетой: рассказать, где ты спрятал весь этот хлам, который вытащил из банковской ячейки».

Елена хотела вытащить свою «Беретту» и выстрелить Джейкобсону в рот. Этот шут хотел взять инициативу в свои руки? Неужели он и вправду верил, что Манта Рэй выдаст информацию, которая спасала ему жизнь, по его просьбе? Она сказала: «Босс был впечатлён тем, что ты не рассказал ФБР, где спрятал эти вещи, очень впечатлён».

«С облегчением, скорее, как и с тем, кто твой босс». Манта Рэй пожал плечами. «ФБР никогда не представляло угрозы; они не могут освободиться от своих собственных дурацких законов и правил». Он широко развел руки. «Я люблю Америку». И снова улыбка убийцы. «В любом случае, это была хорошая работа, приятели. Если вы хотите устроить из этого праздник любви, почему бы вам не рассказать мне, в чём план? Итак, мы забрали все эти походные принадлежности, которые ждали нас в багажнике машины прямо за лесом, и теперь мы пошли в хорошее место у ручья. Мы завтра пойдём к боссу?»

Елена сказала: «Нет, не завтра. Считайте это отпуском с палатками и походами. Просто знайте, что мы защитим вас от ФБР».

«Значит, мы будем топтаться в лесу, пока не спадет жара? Неплохой план. Сколько ещё?»

«Я дам вам знать», — сказала Елена.

Манта Рэй не ожидал, что она расскажет ему что-то ещё. Он промолчал, снял ботинок и толстый носок и посветил фонариком себе на ногу.

Елена нахмурилась и наклонилась к нему. «Что ты делаешь?»

«У меня болит пятка».

Джейкобсон высыпал в рот небольшой пакетик арахиса. «Что значит, больно?»

«Он красный, и к нему больно прикасаться. У меня волдырь. Почему ты не купил ботинок нужного размера?»

«Размер правильный», — сказала Елена. «Но никогда нельзя быть уверенным, что ботинки подойдут, пока не примеришь и не походишь в них какое-то время. Джейкобсон, передай ему аптечку».

Джейкобсон бросил на неё взгляд, но достал из рюкзака аптечку и бросил её Манте Рэю. Елена наблюдала, как Манта Рэй осторожно нанёс Неоспорин на пятку, приложил марлевую повязку к волдырю и наложил пластырь Ace на стопу, чтобы зафиксировать её.

Этого ей было достаточно – воспалившийся волдырь. Она намеревалась идти медленно, да и не было причин этого делать, ведь они всё равно пытались убить время. Он смотрел на свою ногу, поворачивая её туда-сюда. Она не могла поверить, но даже его ноги были прекрасны, как « Давид » Микеланджело . Она вспомнила, как впервые увидела фотографию Лиама, вспомнила, как её гормоны взбудоражили. Он был красавчиком, в этом не было никаких сомнений. Она была уверена, что он пользовался феноменальным успехом у женщин.

Она одарила Лиама лучезарной улыбкой. «День был тяжёлый. Утром пятке станет лучше. Отдохни немного».

Он хотел открыть рот, но передумал. Он посмотрел на спальный мешок.

Ему ни за что не хотелось запихивать себя в этот узкий, тесный гроб. Нет, он хотел растянуться и заснуть у уютного костра. В итоге он лёг на спальный мешок. Он смотрел, как Елена снимает ботинки и забирается в спальный мешок. Он

Он прокручивал в голове, как поступит с боссом. Он знал, что он — золотая жила. Если босс забудет об этом, он будет последним дураком на свете.

Воздух был неподвижным и тёплым. Джейкобсон храпел. Манта Рэй закрыл глаза и вспомнил себя восемнадцатилетним юношей, живущим в самом сердце Белфаста, и на мгновение ощутил прилив радости. И победа, он любил её, и видеть лица тех, кто знал, что он их превзошёл, даже если ему приходилось избивать или дубасить некоторых, чтобы заставить их это понять. И, конечно же, деньги.

Его мама жаловалась, откуда это взялось, но всё равно приняла. Потом его схватили после того, как он избил глупого полицейского, и отправили в тюрьму Мейз, где настоящий голод был лишь малой частью бесконечных страданий. Лиам Райан Хеннесси, ты… настоящим приговаривается к пяти годам тюремного заключения в тюрьме Мейз, начиная с немедленно.

Он все еще слышал стук молотка и плач своей матери.

ВАШИНГТОНСКИЙ МЕМОРИАЛЬНЫЙ ГОСПИТАЛЬ

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

ПОНЕДЕЛЬНИК ВЕЧЕР

У Кары Муди больше не было слёз, даже злости на людей, которые позволили этой женщине украсть Алекс. Попытки разжечь её гнев на больницу, на судьбу, на Бога, на любого, кого она могла бы обвинить, не помогали. Она обнаружила, что плывёт в какой-то тьме, без какой-либо опоры. Каждые несколько минут к ней приходила медсестра, без конца повторяя, что ФБР вернёт Алекс, а она делала вид, что слушает, изредка кивая головой. Но в глубине души она задавалась вопросом, растворится ли она в этой тьме и позволит ли ей унести её прочь. Она смотрела через всю комнату на пустую колыбельку, колыбельку Алекс. Доктор Дженис была там, сидела с ней, была рядом, почти не разговаривала. Конечно, все знали, что Алекс похитили, из-за «Эмбер Алерт», и доктор Дженис принимала вызовы.

Было поздно, но она не могла заснуть, да и спать ей совсем не хотелось, поэтому она наконец встала с кровати, накинула старый розовый халат, который доктор Дженис принесла ей из дома, сунула ноги в старые потрёпанные тапочки с кроликами и выскользнула из палаты. Коридор был пуст, пост медсестёр находился в десяти метрах от неё. Она увидела охранника родильного отделения – не того, который позволил им забрать Алекса, а другого, молодого, со скучающим видом. Она подождала, пока он уйдёт в комнату отдыха, и спустилась по лестнице на третий этаж.

Ступив на пол, она поняла, что не знает, в какой комнате находится Джон Доу. Затем она увидела полицейского в конце коридора: его стул был откинут к стене, в руке он держал журнал. Она некоторое время наблюдала за ним, решила, что он в ближайшее время не собирается справлять нужду, и подошла к нему. Он краем глаза заметил её приближение и тут же насторожился, потянувшись к пистолету на поясе.

«Офицер, я Кара Муди. Я женщина, которую пытался спасти мужчина» . А также молодая мать, у которой украли ребёнка. Она не могла произнести эти слова вслух,

Они даже не смогли сформироваться во рту. «Извините, но я не знаю его имени».

Офицер Тед Рикман, дежурный в ночную смену, сказал: «Никто не знает. Его зовут Джон Доу». Он оглядел её с ног до головы. «Что вы здесь делаете, мисс Муди? Уже за полночь».

«Я знаю, что он без сознания, но мне нужно его увидеть. Каким бы безумным он ни казался, он верил, что спасает меня и моего ребёнка от чего-то. Можно мне его увидеть?»

Рикман видел пустоту и шок в её глазах. Он даже представить себе не мог, что она чувствует. Он знал, что мужа на снимке нет, знал, что эта молодая женщина одна, и вот её ребёнка украли прямо из больницы.

Рикман медленно поднялся и вошёл в комнату. Он кивнул, указывая на неподвижного мужчину на узкой больничной койке. Тусклый свет исходил от единственной лампы.

Кара пристально посмотрела на него и прошептала: «Он не двигается».

«Нет, не он. Он в коме». Офицер Рикман подумал о своих двух маленьких детях, вспомнил радость их рождения и не мог представить, что бы он делал, если бы с ними что-то случилось. Зазвонил мобильный Рикмана. «Извините».

Кара медленно подошла к кровати и посмотрела на Джона Доу, человека, которого она считала сумасшедшим, который хотел увезти её, чтобы защитить. Но от чего?

От кого? Кто бы это ни был, он достаточно заботился о ней и её ребёнке, чтобы рисковать жизнью ради них. Она видела офицера Рикмана, всё ещё висящего на камере, стоящего в дверях, наблюдающего за ней и слушающего. Неужели он решил, что она сошла с ума? Ей было всё равно. Она придвинула стул, села рядом с Джоном Доу и стала изучать его молодое лицо. На голове всё ещё была повязка, а щетина отросла. Странно, но теперь он показался ей каким-то знакомым, но как такое возможно? Он дышал ровно, ровно, выглядел мирно спящим. Когда он ворвался к ней в дом и привязал её к стулу, она увидела лишь ужасающего монстра, а не этого неподвижного, худощавого молодого человека, которому не могло быть больше двадцати пяти.

Кара слегка коснулась пальцами его щеки. Кожа сквозь щетину была тёплой. Она не могла вспомнить цвет его глаз. Голубые, может быть?

Она погладила его по руке и тихо сказала: «Я слышала, что люди в коме слышат, как с ними разговаривают. Ты меня слышишь? Ты знаешь, кто я? Хотела бы я точно вспомнить, что ты сказал, но многое из того, что ты сказал, мне показалось бессмысленным, и я так испугалась».

Она молча сидела, гладя его руку, изучая его лицо, поистине красивое лицо. Она позволила себе выплеснуть свои эмоции: как рожала дома, и о своём прекрасном мальчике, которого назвала Алексом в честь отца. Она рассказала ему об отце, каким он был и как сильно она по нему скучает. Кара почувствовала, как по её щекам текут слёзы, даже не осознавая этого, пока не почувствовала вкус соли. Она смахнула слёзы кулаком. «Прости, что плакала, но Алекса больше нет. Кто-то его украл. Он просто исчез. Это те люди, от которых ты пыталась меня защитить? Тебе нужно проснуться».

И помоги мне. Я не знаю, что делать. Хотел бы я хотя бы знать твоё имя. Может, проснёшься и скажешь мне?

Не было ни движения, ни звука, кроме его медленного, ровного дыхания. Она снова вытерла глаза и начала нежно гладить его щеку. Она говорила о музыке, о своём искусстве, о том, как она рисовала поле полевых цветов во время ливня, о своих планах, когда они с Алексом снова будут вместе. Она говорила, пока наконец не положила голову ему на плечо и не уснула.

Она стояла посреди поля, которое нарисовала, а дождь лился на неё, и единственным звуком, который слышался, были капли, бьющиеся о неё и падающие на землю. Потом раздался звук, который дождь не издаёт, но он был…

Что-то тревожило её сознание, что-то было не так. Она моргнула, прогоняя сон, и медленно подняла голову к двери. Она была закрыта. Как мило со стороны офицера Рикмана предоставить ей такое уединение. Она услышала шаги, а затем дверь медленно открылась. Он шёл проверить, как дела. Она расслабилась и снова положила лицо на плечо Джона Доу.

Офицер Рикман ничего не ответил, поэтому она приоткрыла глаза и увидела незнакомого мужчину, стройного и подтянутого, как у солдата. Он входил в палату. На нём был хирургический халат и маска. Услышав его шаги, Кара поняла, что на нём мокасины, а не мягкие туфли, которые носили медсёстры. В руке он держал шприц.

Этот человек не пришел ей на помощь; он был врагом.

Он смотрел на неё, нахмурившись, и она быстро закрыла глаза, чувствуя, как колотится сердце, готовясь к перемене настроений. Она услышала, как он идёт к кровати, снова прищурилась и увидела, как он поднял руку, чтобы ввести что-то в капельницу, прикреплённую к запястью Джона Доу.

Кара вскочила, схватила кувшин с прикроватного столика и швырнула его через кровать в него, закричав во весь голос. Струя воды окатила мужчину, и кувшин попал ему прямо в грудь. Он отскочил назад, ругаясь, но бросился на неё. Она отпрянула и ударила его кулаком в грудь, отчего он потерял равновесие, а шприц вылетел. Она схватила стул и продолжала кричать, пока он, наконец, не выругался и не выбежал из комнаты.

Когда пятнадцать минут спустя Савич и Шерлок ворвались в палату Джона Доу, Кара всё ещё прижимала его к себе. Две медсестры, санитар и двое охранников пытались убедить её, что опасность миновала, и что она может его отпустить, но она отказывалась, повторяя снова и снова, что он небезопасен, пока не увидела Шерлока.

Шерлок протиснулся сквозь толпу, протянул Каре руку и нежно потянул её за собой. Она прижала её к себе и прошептала: «Всё в порядке, всё кончено». Она расслабила её спину. «Расскажи мне, что случилось, Кара».

Кара вздохнула, пытаясь успокоиться. «В комнату вошёл мужчина, одетый как врач или медсестра. Шерлок, он держал в руке шприц и собирался что-то ввести ему в капельницу. Я знала, что он его убьёт. Офицер Рикман так и не пришёл. Где он был?»

Отличный вопрос. Шерлок обхватил ладонями ошеломлённое лицо Кары, стараясь говорить спокойно и деловито. «Но ты остановила его, Кара. Ты спасла его, в одиночку. Ты очень смелая. Когда Джон Доу проснётся, я расскажу ему, как ты спасла ему жизнь».

Шерлок увидел Диллон, говорящую по телефону, и огляделся в поисках ночного сторожа Рикмана. Она спросила ночную медсестру, проверяющую показатели жизнедеятельности Джона Доу: «Вы видели полицейского, назначенного охранять Джона Доу?»

Медсестра Эллерби склонила голову набок. «Я не понимаю. Вы не знали? Ему позвонили час назад и сказали, что ему велели идти домой, что он не дежурит, потому что Джон Доу теперь находится под следствием ФБР. Он подошёл к стойке и сказал, что мисс Муди у Джона Доу».

Савич подошёл к Шерлоку и сестре Эллерби. Он знал, кто отозвал охрану. Он так разозлился на Майера, что тот даже обрадовался, что его там нет.

Он мог бы поспорить, что Майер смотрел бейсбол, пил пиво, когда решил, что именно так он отомстит Савичу, и у него не было ни единой мысли о безопасности Джона Доу.

Конечно, Майер не звонил Савичу, но он должен был понимать, что у него могут быть серьёзные проблемы, если он не предпримет никаких попыток связаться с ним. Савич быстро пролистал свою электронную почту. И, конечно же, ему пришло запоздалое письмо от секретаря CAU Ширли, сообщавшей, что детектив Майер из Metro разбудила её и сказала, что ей нужно сообщить Савичу, что, поскольку Джон Доу теперь находится под следствием ФБР, он снимает сотрудника Metro с дежурства.

Савич всё ещё был так зол, что его рука дрожала, когда он набирал номер Джимми Мейтленда. Было почти два часа ночи. Мейтленд ответил на третий гудок, и голос его напоминал медведя, вытащенного из спячки. «Что случилось?»

Савич рассказал ему, что вытворил Майер и что произошло, что вывело Мейтленда из себя. Гнев Мейтленда был легендарным, и Савич обнаружил, что его успокаивает осознание того, что его начальник позаботится о том, чтобы Майер получил по заслугам. Стоит ли ему предложить расстрел? Если не расстрел, то серьёзная уличная драка, ничего запрещённого. Мейтленд попросил подробности, а затем сказал: «Два агента будут охранять Джона Доу круглосуточно, начиная с этого момента».

Он поднял глаза и увидел Кару и Шерлока, стоящих над Джоном Доу. Кара держала его безвольную руку. Он услышал, как она сказала: «Он такой тихий». Она посмотрела на Савича. «Когда этот мужчина вошёл, я увидел, что на нём не было обуви на резиновой подошве, и понял, что что-то не так. И что полицейский исчез».

Шерлок прижал Кару к себе. «Поверь мне, этого больше не повторится».

Шерлок увидела, как Диллон медленно кивнул. Она увидела, как пульсирует его горло, и поняла, что случилось что-то плохое, что его очень разозлило. Это было связано с пропавшим охранником.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЛЕС ДАНИЭЛЯ БУНА

РАННЕЕ УТРО ВТОРНИКА

Кэм услышала какой-то звук, тихий шорох, и тут же проснулась, держа в руке «Глок». Она посмотрела в темноту сквозь сетку палаточного мешка и разглядела в нескольких сантиметрах от своего носа затенённое мужское лицо. Она чуть не закричала.

«Доброе утро, специальный агент. Это я, Джек. Пора просыпаться и сиять».

Ей хотелось врезать ему за то, что он её напугал. «Я мог бы тебя пристрелить, идиот». В темноте она не видела выражения его лица, он отвернулся, чтобы разбудить Шефа и Дюка. В нём чувствовалась какая-то настойчивость, почти треск энергии, и она почувствовала, что реагирует на неё. Джек включил фару. «Я проверил, рядом никого нет».

сказал он. «Теперь их можно использовать. Минут через пятнадцать света будет достаточно, чтобы найти их следы».

Позавтракав овсянкой и кофе и быстро умывшись в холодном ручье, они двинулись вдоль Денни-Бранч, время от времени замедляясь, чтобы подняться вверх по склону в поисках следов. Даже вблизи ручья, где, по их мнению, должна была пройти группа Манты Рэя, им приходилось сбавлять темп, чтобы осмотреть местность на предмет каких-либо признаков присутствия человека. Они завершили завтрак энергетическими батончиками и пили из фляг, пока температура медленно поднималась под ярким утренним солнцем. Они увидели оленя, лису и трёх белок, которые смотрели на них с ветки кизила, но следов не было.

Ровно в восемь часов Джек снова оторвался от ручья и пошёл вверх по склону к деревьям. Он увидел цепочку следов ботинок и сломанный куст. Он почувствовал прилив волнения и крикнул: «Идите, смотрите!»

Они собрались вокруг Джека и увидели следы, ведущие на восток. «Они шли сюда, параллельно ручью».

«Я этого не ожидал», — сказал Дьюк. «Тем не менее, думаю, это имеет смысл. Это более простой маршрут, с достаточным укрытием, чтобы снизить вероятность быть замеченными. Ты прав, Джек, они идут на восток, к хребту. Надеюсь, они не наткнутся на пешеходную тропу.

Что заставило тебя забраться так далеко, Джек?

Джек не отрывал взгляда от следов. «Мы бы уже увидели их следы, если бы они шли вдоль ручья». Он прикрыл глаза рукой и посмотрел вверх. «Но я не вижу, чтобы они поднимались до самого хребта, разве что им пришлось бы это сделать по какой-то неизвестной нам причине». Он указал. «Смотри, одна пара следов приходится на правую ногу. Кажется, Манта Рэй хромает в этих новых походных ботинках. Два других следа показывают ровный шаг, и они не торопятся». Джек посмотрел на Кэма, ухмыльнулся. «Мы их поймаем».

Дюк шёл впереди, изучая следы. «Полагаю, они прошли здесь прошлой ночью до наступления темноты. Им пришлось спуститься ближе к ручью, чтобы быстрее перейти дорогу на Индиан-Крик-роуд — это шоссе 490. Они, должно быть, хотели пересечь её как можно ближе к темноте, чтобы меньше шансов быть замеченными. Проехав там, они окажутся в менее населённой местности и там, вероятно, остановятся на ночь». Дюк встал, вытер руки о штаны. «Если поторопимся, доберёмся до шоссе 490 минут за пятнадцать».

«Давайте сделаем десять», — сказал Джек. «Отсюда будет легко следить за рельсами».

Он взял на себя инициативу, бегая плавно и равномерно.

Десять минут спустя они добрались до реки Роккасл и, перейдя ее, оказались на шоссе 490. Они увидели проезжающую мимо машину, но больше никого не было: ни отдыхающих, ни туристов, только одинокая самка вела своего олененка через дорогу.

Джек достал спутниковый телефон и передал его Дюку. «Пора связаться с вашими рейнджерами, сообщить им, что мы выследили их до шоссе и будем выслеживать их на другой стороне. Шеф, свяжитесь со своими помощниками, сообщите им, что мы собираемся двигаться на север от шоссе. Им нужно сосредоточить патрулирование на дорогах, по которым можно добраться севернее отсюда».

По очереди поговорив со спутниковым телефоном, Чиф и Дюк пересекли шоссе, чтобы снова найти тропу. Местность была всё та же: кустарниковая, с редкими деревьями, изредка встречались клёны. Они пошли вдоль ручья, где деревья и растительность становились гуще. Следов по-прежнему не было.

Кэм поняла, что больше не слышит ни птиц, ни мелких животных, только шелест ветра в деревьях. Как будто они почувствовали что-то опасное и затаились.

Внезапно Джек поднял кулак, остановился и присел на корточки. Кэм присела рядом с ним. Дюк чуть не врезался в неё. «Что? Что такое?»

«Что-то не так. Вдохни воздух».

Он был прав. Кэм глубоко вдохнула и почувствовала запах чего-то тёмного и прогорклого, от которого у неё перехватило горло. Она прошептала: «Это кровь».

Дюк указал. «Вон там, под тем дубом».

Они нашли молодого человека, лежащего на спине, укрытого дубовыми листьями и парой отдельных веток с листьями. Они поняли, что он мёртв, ещё до того, как откинули листья с его серого, обвисшего лица.

«Ему не больше двадцати», — сказал Шеф. По привычке он потрогал пальцами пульс на шее мальчика. Пустоты не было. Он перекрестился и помолился.

Кэм подняла сломанные солнцезащитные очки, которые лежали возле его согнутой левой руки. Она сказала:

«Они ударили его ножом в сердце и накрыли листьями».

Джек сказал: «И оставил его на растерзание животным. Не захотел тратить время на его похороны».

Дюк нашёл бумажник в заднем кармане брюк. «Джеймс Делински, 21 год, из Ричмонда, Вирджиния. У него студенческий билет из Вирджинского политехнического института».

Кэм наклонился и закрыл глаза. «Прости меня, Джеймс», — прошептала она. «Мне очень жаль».

Шеф уже вернулся к спутниковому телефону. Он передал его Дюку, чтобы тот описал точное место. Они были достаточно близко к шоссе, чтобы его помощники могли добраться туда пешком. Ни сирен, ни вертолёта, которые группа Манты Рэя могла бы услышать.

Шеф передал Джеку спутниковый телефон. «Это просто ужасно, меня бесит. Незачем кого-то убивать; он же был всего лишь ребёнком».

Кэм подняла взгляд на Джека. Он смотрел на молодого человека сверху вниз. Лицо Джека оставалось бесстрастным, но она знала, что он глубоко зол. Если бы Манта Рэй появился сейчас, она подумала, убил бы Джек его без колебаний. Интересно, что бы она сделала?

«Не в том месте, не в то время», — сказал Шеф. «Мой племянник Билли примерно его возраста, любит гулять здесь. Это мог быть он». Он добавил: «Стандартная процедура — оставаться с ним до прибытия наших людей, но не в этот раз. Лучшее, что мы можем сделать для этого молодого человека, — найти его убийц». Он вытащил спальный мешок и накрыл им Джеймса Делински. Он набросал на спальный мешок камней, чтобы отпугнуть животных.

Шеф нахмурился. «Жаль, что мы не можем запланировать убийство манты. Хотелось бы сэкономить налогоплательщикам немного денег».

Кэм сказал: «Извините, но это больше, чем просто «Манта Рэй», шеф. Нам нужно выяснить, кто стоит за «Манта Рэй», и поймать их всех».

Они двинулись на северо-запад, пересекли Парк-Семетери-Роуд и устремились к ручью Хорс-Лик. Там были следы – группа остановилась, чтобы наполнить фляжки. Дюк сказал: «Смотрите. Манта Рэй теперь сильно хромает. Он снял левый ботинок и зашёл в воду, чтобы облегчить боль. Не думаю, что они смогут долго оставаться на этой пересеченной местности. Им придётся вернуться через холмы – это самый лёгкий путь на север».

Дюк снял солнцезащитные очки и посмотрел на восток, затем расстелил карту на земле.

«Вот и всё. Думаю, они срежут путь там, где ручей поворачивает, и поднимутся через Бетел-Ридж, чтобы обойти главную дорогу. В конце концов, это приведёт их к ручью Грэвел-Лик. Сначала идти трудно, но потом становится легче».

Они быстро двинулись к хребту по неровной и крутой местности. Валуны и скальные поверхности окаймляли расщелины и глубокие овраги, словно вырытые…

рука великана. Поднимающаяся жара высасывала из них все силы. Кэм гадала, не был ли Джек наполовину горным козлом, пока она изо всех сил старалась не отставать, то бегая трусцой, то ползком, слыша только собственное тяжелое дыхание и хруст ботинок по каменистой земле.

Джек тихо свистнул и собрал их вокруг извилистых следов манты, показал им, где он остановился, и сел, заставив остальных двоих подождать его.

«Мы их настигаем с каждой минутой», — сказал Джек. «Посмотрим, сможем ли мы заметить их с вершины Бетел-Ридж. Что там, за хребтом, Дюк?»

Дюк тихо сказал: «Маленький городок Сэнди-Гэп и начальная школа».

БАЛТИМОР, МЭРИЛЕНД

Вторник, утро

Шерлок и агент CARD Конни Батлер без труда добрались до Балтимора, несмотря на пробки. Конни въехала на своём ярко-красном Mini Cooper в район Маунт-Клэр, где жили представители высшего среднего класса, и припарковалась напротив викторианского таунхауса, выкрашенного в белый цвет с зелёной отделкой. Синие оконные ящики были украшены красными и белыми петуниями. Шерлок по дороге рассказал Конни всё, что им было известно о взломе Джона Доу в доме Кары в воскресенье и покушении на него накануне вечером.

Конни Батлер заглушила мотор и, улыбаясь, повернулась к Шерлоку: «И вот ты готов снова ехать, поспав всего три часа».

Шерлок, как по команде, зевнул. Она достала из портфеля небольшой термос, сделала большой глоток насыщенного чёрного кофе, приготовленного Диллоном, и с наслаждением ощутила, как кофеин разливается по её крови. «Это меня взбодрит. Я в порядке. Скажи, на что ты ставишь, что мы здесь найдём?»

Конни сказала: «Извини, Шерлок, возможно, Сильви Вон что-то знает о похищении Алекса. Я знаю, ты убеждён, что Джон Доу тоже причастен, но должна сказать, что я не готова сделать такой вывод, даже несмотря на то, что прошлой ночью его пытались убить. Меня больше всего удивляет, что Кара вообще была в его комнате, учитывая, что, по её словам, она не видела его до того, как он ворвался к ней в дом в воскресенье. Ты понимаешь, в чём дело?»

Шерлок знал, что Конни проработала в ФБР двадцать пять лет, пять из которых – в команде CARD. Шерлок представлял себе, что она повидала почти всё, и всё же ей было трудно осознать, насколько это дело шире, чем просто похищение. Многие детали казались разрозненными, Шерлок первым бы это признал, но для неё они рано или поздно сойдутся воедино. Она просто пока не знала, как именно. Она медленно проговорила: «Мне кажется, Кара чувствует к нему какое-то родство с тех пор, как Алекса похитили. Жаль, что Джон Доу не смог объяснить ей, какой опасности они подвергаются. Я никогда не верила в совпадения, Конни, и наша ситуация…

Их полно. Чувствую, что Сильви Вон не так невинна, как считает Кара, в том, что с ней случилось девять месяцев назад. Разыграешь ли ты эту идею со мной?

«Конечно. Послушай, если выяснится, что Сильви Вон замешана во всём этом, она никогда не была подругой Кары, и она заслуживает всего, что ей предстоит. Ты хочешь взять инициативу в свои руки, или мне?»

Агент Конни Батлер выглядела как бабушка: коротко остриженные седые волосы, без единого лишнего взъерошенного волоса, без суеты, без макияжа на красивом лице, готовая угостить соседских детей домашним печеньем. Шерлок ухмыльнулся ей. «Давайте я начну, а вы присоединяйтесь».

Конни отстегнула ремень безопасности. «Ну и ладно. На подъездной дорожке припаркован «Ягуар». Кара же говорила тебе, что Вон работает из дома, верно?»

Да, и это её машина. Сильви Вон ведёт блог о женской моде по понедельникам и четвергам: что женщинам носить, чтобы хорошо выглядеть, учитывая их бюджет, советы по моде, макияж, правильная причёска – ну, вы поняли. Раз в неделю она снимается в YouTube. Кара говорит, что никогда не появляется на экране; она – голос на заднем плане. Она приглашает женщин всех возрастов и типов телосложения демонстрировать одежду, подобранную специально для них, которая максимально выгодно подчеркивает их достоинства. Она умеет подчеркнуть достоинства каждой женщины. Она даёт советы в зависимости от возраста, впечатления, которое они хотят произвести, и так далее. Кара говорит, что она очень популярна.

Конни сказала: «Теперь я знаю. Кара рассказала нам с Болтом Холлером о своём шоу в больнице. Оно называется «Велосипедное безумие» — знаю, странное название, как названия книг, которые никак не связаны с тем, что внутри. Вчера я посмотрела пару выпусков на YouTube. Она молодец, Шерлок; она уже пару лет на шоу и всё ещё развивается».

«Мне самому следовало это сделать», — сказал Шерлок и кивнул в сторону двери.

Кара сказала, что Джош, её муж, водит BMW и работает в инвестиционной компании Ely and Briggs. Кара рассказывала вам, что случайно встретила Вона, когда пришла на выставку картин Кары в галерее, где та работала, в центре Балтимора?

Что они очень быстро стали лучшими друзьями?

«Да, она об этом упомянула. Думаете, у Сильви Вон был мотив, что она специально подружилась с Карой?»

«Может быть. Не знаю. Но я точно знаю, что Кара не случайно забеременела на своей вечеринке. Пойдём, послушаем, что она скажет». Когда Шерлок отстегнул ремень безопасности и открыл дверцу машины, зазвонил телефон Конни. Шерлок обернулся и увидел, что она смотрит на экран. «Надо взять трубку. Давай, Шерлок, я сразу после тебя».

Шерлок ожидал, что Сильви Вон станет ходячей рекламой хорошего вкуса, подходящей посадки и стиля, короче говоря, что она сумеет эффектно использовать свои достоинства.

Вместо этого дверь открыла очень высокая, худая, как палка, женщина лет тридцати пяти, одетая в черные капри и короткий эластичный черный топ, обнажавший каждую мышцу и кость.

Её прямые тёмные волосы были зачёсаны набок и свободно спадали по обе стороны её длинного лица до плеч. Очки были слишком велики для её худого лица. Шерлок моргнул, улыбнулся и представился. «Сильви Вон?»

«Да». Она посмотрела на тонкое запястье, на котором красовались чёрный Fitbit и чёрные iWatch. «Я работаю. Ещё очень рано. Извините, но кто вы и чего вы хотите?»

Шерлок представилась и передала Сильви Вон ее документы.

Она подняла чёрную бровь. «ФБР? Что это? Я не понимаю… о, вы, наверное, хотите поговорить с моим мужем, Джошем. Его здесь нет. Он на работе, в инвестиционной фирме, наверняка уговаривает несчастного клиента купить бог знает что. Он что, влип в неприятности?» Она вздохнула. «Ладно, заходите и расскажите мне, что натворил мой болван-муж».

Шерлок оглянулся и увидел, что Батлер всё ещё говорит в её камеру, держа планшет в одной руке и записывая что-то, пока она слушает. «Мой напарник скоро придёт».

Сильви отступила назад и махнула ей рукой, приглашая войти. «Мне очень нужен кофе. Я принесу и вам чашечку». Сильви Вон обвела рукой гостиную. «Не обращайте внимания на беспорядок, сегодня утром придёт экономка, благослови её бог, её высокооплачиваемое сердце. Я даже постель не застелила, да я и никогда этого не делаю, пустая трата времени».

Шерлок шагнул в белый мир, полный тёмно-синей мебели: от тёмно-синих штор до тёмно-синих ковриков на полу. Одежда, нижнее бельё, обувь…

От сандалий до шестидюймовых ботинок — всё было увешано. Десятки журналов лежали стопкой рядом с тёмно-синим креслом, а сверху — несколько, надеюсь, пустых кружек.

Она улыбнулась Сильви. «Я обожаю домработниц».

Шерлок наблюдал, как она отодвигает образцы тканей, сложенные на тёмно-синем кожаном кресле, нахмурилась и потёрла пальцем влажное пятно на подлокотнике. «Присаживайтесь.

Я принесу нам кофе, а ты скажешь, сколько мне придётся заплатить адвокату на этот раз. Пожалуйста, скажи мне, что он никого не убивал.

«Насколько мне известно, нет», — ответил Шерлок и смотрел, как Сильви выходит из гостиной. Шерлок ждал её там, где она стояла, пытаясь ощутить атмосферу. Ей было интересно, что Джош, болтливый муж, думает об этой комнате. Не прошло и минуты, как Сильви вернулась с двумя кружками. Прежде чем она успела отдать одну, Шерлок достал телефон и нашёл фотографию Джона Доу. «Узнаёте этого человека?»

Сильви внимательно посмотрела на фотографию. «Он выглядит так, будто спит. Пожалуйста, не говорите мне, что он мёртв».

«Нет, он не умер. Ты его знаешь?»

«Нет, я никогда его раньше не видел. Почему? Кто он?»

«Он не мог быть другом вашего мужа? Может быть, кто-то из соседей?»

«Нет, иначе я бы его увидела». Она сунула кружку Шерлоку. «Надеюсь, ты не хотел ни молока, ни сахара. У меня ни того, ни другого нет». Она бесстрастно оглядела большую гостиную. «Тебе повезло, что я работаю сзади, иначе негде было бы сесть. Итак, что, по-твоему, сделал Джош?»

Шерлок отпила кофе, такого крепкого, что она подумала, не вырастут ли у неё волосы на груди. Кофе был восхитительным. Она поблагодарила Сильви кружкой. «Спасибо. Я здесь не из-за вашего мужа. Я здесь из-за Кары Муди, одной из ваших лучших подруг, кажется. Она переехала в Вашингтон, округ Колумбия, пять месяцев назад?»

Сильви подалась вперёд. «С Карой всё в порядке? Я давно с ней не разговаривала. Мы, конечно, переписываемся по электронной почте, но только короткие еженедельные отчёты о том, что у нас происходит. Что-то не так?»

«В воскресенье Кара родила своего ребенка, Алекса».

Сильви подалась вперёд, широко улыбаясь. «Молодец. А я всё думала, почему от неё нет вестей. Алекс здоров? Красавчик? Кара тоже, так что, думаю, он просто прелесть».

«Да, он такой. Насколько я знаю, вы познакомились с Карой в галерее, где она работала, и вы очень быстро стали близкими друзьями».

Сильви лучезарно улыбнулась. «Разве это не здорово? Никогда раньше со мной такого не случалось. Но Кара — она была особенной, и я сразу это заметила. Знаете что ещё? У неё отличное чувство стиля и отличная фигура. Я всё время пыталась уговорить её на Cycling Madness, моё шоу на YouTube, чтобы она стала моделью для меня. Я знала, что она будет отлично смотреться в любом наряде, но она этого не делала».

Шерлок сказал: «Да, она прекрасна. Помните, мисс Вон, почему вы оказались в той галерее в тот день? В тот день, когда вы впервые встретили Кару?»

Сильви смотрела, как стопка журналов соскользнула с подлокотника дивана и упала на нижнее бельё. Затем она улыбнулась. «О, теперь я вспомнила. Я хотела купить…»

«Рисую для своей матери».

«Ей понравилась конкретная картина в этой галерее?»

«Честно говоря, я не помню. После встречи с Карой я забыл о маминой картине. Не могли бы вы объяснить, почему вы здесь и задаёте мне эти вопросы о Каре?»

«На самом деле, мисс Вон, я здесь, чтобы спросить вас, что вам известно о том, что девять месяцев назад Кару накачали наркотиками у вас дома на дне рождения вашего мужа».

Худые плечи Сильви выпрямились, как доска, но она ничего не сказала, лишь опустила взгляд в кофейную кружку, словно кофе мог дать ей ответ. Медленно она подняла взгляд на Шерлока. «Кара рассказала мне о своей беременности и о том, что, по её мнению, с ней случилось на моей вечеринке, только почти на пятом месяце.

Я не хотела верить, пока не вспомнила, что некоторые из мужчин там были друзьями моего мужа, а я их не знала. Я начала думать: кто из этих парней, которые так много пьют и поглощают мои превосходные закуски, мог опуститься до такой низости? Честно говоря? Никого в голову не пришло. Я спросила Джоша, и он вёл себя как настоящий мачо, пока я не ударила его кулаком и не сказала, что всё серьёзно. Он ответил, что, конечно, большинство парней были алкоголиками, но никто из них не употреблял крохобор. Я ему поверила.

«Я довольно хорошо умею приглашать пары — мне нравится баланс, — но это был тридцать пятый день рождения моего мужа, и, как я уже сказала, у него были здесь друзья. Одна пара была одинока, другая — разведена и в поисках себя, если вы понимаете, о чём я.

Было много выпивки, танцев и всеобщего пьянства; Джош любит такие вечеринки. У нас нет проблем с соседями, которые вызывают полицию, потому что я всегда их приглашаю, а они все пары и, наверное, пьют больше остальных гостей.

«Понимаешь, там было так много людей, которые приходили и уходили, веселясь, что я не мог за всеми уследить. В основном я проводил время с женщинами, давая им бесплатные советы о том, что надеть на похороны двоюродной бабушки Мод или на выпускной племянника Питера. Вечер был очень долгим. Помню, что Кару я не видел после десяти часов, решил, что раз она не очень любила пить и ей никто из друзей Джоша не нравился, она ушла домой.

«Когда она позвонила мне на следующее утро, чтобы извиниться, я был удивлён, я действительно не понимал, почему. Кара редко выпивала, поэтому я сказал ей не беспокоиться об этом; в доме было так много счастливых пьяниц, которые сновали туда-сюда, что некоторые не уходили, пока не кончался алкоголь. Я спросил её, не заболела ли она, не с похмелья ли, понимаете? Но она сказала «нет» и повесила трубку». Сильви наклонилась и схватила с тёмно-синего ковра облегающую белую блузку. Она нахмурилась и бросила её к стулу, где один рукав зацепился за подлокотник.

«И теперь, вместо того, чтобы позвонить мне и рассказать о своём ребёнке, Кара посылает ФБР? Она же не думает, что это был мой муж, правда? Конечно, я видела, как он её поцеловал, но его видели всю ночь. Честно говоря, я не думаю, что он мог что-то сделать.

Этот мерзкий тип, да ещё и пьяный был, что мне пришлось уложить его в постель почти в три часа ночи. Он потребовал, чтобы я снова спел ему «Happy Birthday». К концу песни он уже храпел.

Шерлок и Сильви подняли глаза и увидели агента Батлера, стоящего в проёме открытой двери в гостиную. Шерлок представил их друг другу, Сильви предложила кофе, от которого Батлер отказался, и попросила её просто сбросить журналы с кресла-качалки и сесть.

Шерлок сказал: «Мисс Вон не помнит ни одного мужчины на её вечеринке девять месяцев назад, который бы вёл себя хоть сколько-нибудь подозрительно. Верно, мисс Вон?»

«Верно. Полагаю, ты хочешь, чтобы я составил список всех одиноких мужчин, которых мы с Джошем, насколько я помню, здесь видели?»

«Да, это было бы прекрасно», — сказал Шерлок. «Вот моя визитка со всей контактной информацией. Как можно скорее, пожалуйста».

Конни тоже передала Сильви свою визитку. «Когда ты в последний раз звонила Каре?» Они наблюдали, как Вон бросает визитки поверх ярко-розового жилета.

«Прошла уже неделя. Я сказала агенту Шерлок, что мы обычно переписываемся по электронной почте, держали друг друга в курсе событий. Она сказала, что её картина идёт отлично, и что она очень рада и взволнована предстоящим ребёнком. Она также сказала, что ей очень нравится её работа в галерее Raleigh Gallery, и что владелец собирается устроить её выставку».

Она помолчала. «Кара родила ребёнка. Его зовут Алекс. Он такой красивый. Я не совсем понимаю, почему ты здесь».

Шерлок встал, Конни последовала его примеру. «Мисс Вон, ребёнка Кары, Алекса, похитили вчера из родильного отделения больницы Вашингтон-Мемориал. Полагаю, то, что Кару накачали наркотиками на вашей вечеринке, может быть связано с похищением Алекса».

Шерлок увидел это – проблеск страха, осознания в глазах Сильви Вон. Он исчез так быстро, что она подумала, не почудилось ли ей это.

Сильви стояла, прямая и худая, как столб, её длинные руки были опущены, кулаки сжаты. «Поэтому Кара мне не позвонила? Ты сказала ей, что я могу быть ответственна за похищение её ребёнка?» Она тяжело дышала. «Всё это для меня совершенно бессмысленно».

Она посмотрела то ли на свой Fitbit, то ли на iWatch, сложно было сказать. «Я бы хотела, чтобы ты сейчас же ушла. У меня поджимают сроки. Не могу представить, чтобы у тебя остались ещё какие-то оскорбительные вопросы».

Шерлок протянул ей ещё одну карточку. «Позвоните мне, мисс Вон, если решите поговорить с нами». Она помолчала, а затем добавила: «Как близкая подруга Кары, мне кажется, вы хотели бы сделать всё возможное, чтобы помочь нам найти Алекса».

Сильви взяла свою визитку, пристально посмотрела на Шерлока и бросила её поверх колготок с леопардовым принтом. Она пошла за ними по пятам к двери и закрыла её за ними.

Они услышали, как щелкнул засов.

«Разозлил её, но это хорошо», — сказала Конни, искоса взглянув на Шерлока.

«Может быть, она действительно что-то знает».

«Да, она не игрок в покер».

Когда они спускались по каменным ступеням из таунхауса к «Мини Куперу» Конни, стоявшему через дорогу, Шерлок резко свернул и громко сказал: «Хочу взглянуть на эту красавицу. Это «Ягуар», ему, наверное, лет шесть». Конни смотрела, как она наклоняется и разглядывает салон, и не упускала ни слова, пока шла на другую сторону. Через мгновение Шерлок присоединился к ней у обочины.

«Давайте немного посидим, может, где-нибудь на улице, чтобы она не увидела красную машину. Посмотрим, поедет ли она куда-нибудь».

Батлер поднял бровь. «Надеюсь, если она уедет, она не увидит GPS-трекер, который ты установил на её машину».

Шерлок ухмыльнулся ей. «Только другой коп мог это заметить. Хорошая машина».

«На секунду я задумался, почему ты так громко разговариваешь, но потом понял, что это для неё». Батлер завёл машину. «Я остановлюсь где-нибудь в конце улицы, но, думаю, ты не захочешь долго задерживаться. И, держу пари, сегодня мы всё-таки не будем брать интервью у Джоша Вона. Ты, наверное, гадаешь, что я делал по телефону. Я хочу тебе рассказать кое-что, во что ты не поверишь».

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЛЕС ДАНИЭЛЯ БУНА

Вторник, утро

Дьявол вонзал вилы ему в пятку. Манта Рэй не помнил, чтобы ему было так больно, когда его ранили в бок. Антибиотическая мазь Джейкобсона ничуть не помогла, а бинты только усугубили боль. Манта Рэй сидел на камне между корявым клёном и колючими кустами. Джейкобсон и Елена стояли над ним.

«У тебя болит пятка?»

Хотя Джейкобсону было всё равно, тупица. «Да, очень плохо».

«Дай-ка я посмотрю». Елена присела рядом с ним на корточки, подождала, пока он снимет носок, думая, что он ныт, как маленькая девочка, и положила его ногу себе на бедро. Оно выглядело гораздо хуже, чем утром. Теперь оно было ужасно болезненным, кровоточащим и открытым, вероятно, с инфекцией. Нехорошо. Елена позвала Якобсона, чтобы тот дал ей аптечку.

Она нанесла ещё немного антибактериального крема и разгладила последние три марлевые повязки. Он пару раз застонал и напрягся. Она достала из его рюкзака новую белую футболку, разрезала её на полоски с помощью своего Ka-Bar. Затем сложила две полоски вдвое и натянула их, как бинт Ace, вокруг его стопы и пятки, как можно туже, завязав у лодыжки. Она дала ему четыре таблетки аспирина, передала фляжку. Она смотрела, как он проглотил аспирин, откинулся на тёплый камень и закрыл глаза.

Она сделала всё, что могла, но ей пришлось признать: Лиам никуда не пойдёт. А значит, и они с Джейкобсоном тоже. Она не возражала против того, чтобы немного поваляться, в конце концов, им никуда не спешили.

Елена поднялась и огляделась. Бетел-Ридж был великолепным местом. День был ясным, и она видела на многие мили во всех направлениях, в основном холмы, поросшие деревьями, и ручьи, извивающиеся лентами по земле. Вдалеке она увидела несколько маленьких белых домиков и лошадей, пасущихся на пастбищах. Они остановились под небольшой рощей деревьев, чтобы укрыться от яркого послеполуденного солнца. Жаль, что они не могли остаться здесь, но Елена знала, что это невозможно. Им придётся спуститься к ручью Кловер-Боттом и разбить лагерь среди деревьев, пока не высохнет пятка Лиама.

Там они будут в безопасности, никто их не увидит. Скука будет...

Проблема, и попытка удержать Джейкобсона под контролем. Она попросит его сделать костыль для Лиама, занять его на какое-то время. Ей придётся позвонить Сергею, сказать ему, что пятка Манты Рэя слишком болит, чтобы он мог много двигаться, и сообщить, что им придётся какое-то время оставаться на месте, а не продолжать движение на север, к межштатной автомагистрали 64, где он договорился их забрать.

Манта Рэй сказал: «Знаешь, чего я хочу? Хочу вернуться к цивилизации. Хороший отель, ванну с горячей водой вместо этих грязных холодных ручьёв, и туалет со стопкой журналов, и номером с купальниками наверху. Как думаешь, вон в том городке есть отель? Как называется этот захолустье?»

«Сэнди-Гэп, и мы ни за что не пойдём к этому городу. Мы не будем его видеть. Тот молодой турист… ну, это была ошибка. Мы не хотим повторения этого или чего-то похуже».

«Если бы вы, ребята, купили ботинки правильного размера, этого никогда бы не случилось».

Елена глубоко вздохнула, набираясь терпения, потому что больше всего ей хотелось перерезать ему горло своими Ka-Bar. «Они как раз по размеру. Я же говорила тебе, какие проблемы возникают, когда не примеряешь ботинки. Ты никогда не ходил в походы, у тебя ноги городского мальчишки. Мы спустимся к ручью, где много укрытий, и останемся там, подождем, пока пятка не заживет». Она не собиралась признаваться, что ей никогда не приходило в голову, что он может натереть мозоль. Никогда бы не подумала. Может быть, когда-нибудь она расскажет Сергею, и они вместе посмеются. «Придется немного растянуть запасы, но у нас их достаточно».

Она думала, что Джейкобсон заговорит, и покачала головой. Удивительно, но он промолчал. Но она знала, что это продлится недолго, нет, никогда не продлится долго.

Она поднялась, отряхнула штаны. «Мы с Джейкобсоном поможем тебе, но тебе придётся потерпеть, пока мы не спустимся с этого хребта. Дадим аспирину ещё несколько минут, чтобы он подействовал».

Манта Рэй подумал, что это почти верно. Он взглянул на Джейкобсона, который прислонился к валуну, грызя ветку, и посмотрел на него как на неудачника. Манта Рэй напомнил себе, что нужно убить этого тупого хулигана, как только они выберутся из этой дыры.

Он ухмыльнулся им обоим, своим спасителям, своим охранникам. Пусть он и был их пленником, но они были его билетом к свободе и деньгам, даже больше, чем он изначально планировал. Их боссу явно очень нужна была эта шкатулка, которую он сунул в кожаный кейс вместе со всем остальным содержимым этих банковских ячеек. Теперь он жалел, что не открыл её, чтобы точно знать, какие деньги требовать, но, сбежав на склад в Александрии, он терял время и силы только на то, чтобы убедиться, что шкатулка в безопасности, и остаться в живых.

«Елена, ты же говорила, что нас никто не ищет, так зачем вообще переезжать? Почему бы не разбить лагерь здесь? У нас прекрасный вид. Джейкобсон может спуститься к ручью и принести нам пресной воды, когда она нам понадобится».

Терпение, терпение. Теперь её мантра. «Ты знаешь ответ, Лиам. Хотя здесь есть немного деревьев, кто-нибудь может нас заметить…» Зазвонил спутниковый телефон.

Елена подпрыгнула. Их незыблемое правило: никакой связи, если только это не было критически важным. Это означало, что что-то изменилось, что-то пошло не так. Двое мужчин смотрели, как она вытащила телефон из рюкзака и скрылась за грудой валунов.

Манта Рэй сказал Джейкобсону: «Это твой босс?» Тот, которого я поймал за короткий промежуток времени. Волосы? «Интересно, что так беспокоит Елену?»

Якобсон пожал плечами, достал энергетический батончик и съел его в два укуса.

Манта Рэй наблюдал за ним. После отдыха и аспирина боль в пятке превратилась в тупую пульсацию. Он сказал: «Эй, если мы останемся здесь, отдай мне один из твоих ножей. Я мог бы разобраться со следующим заблудившимся туристом. Но ты же прикончил первого, так что это я тебе гарантирую».

Джейкобсон слегка возгордился: «Да, мой старик научил меня, как правильно. Парень всё ещё недоумевал, что происходит, даже когда он умер».

«Никакой суеты, никакой суеты, вот как это делается. Мне просто не нравилось стоять в стороне и смотреть, как кто-то другой развлекается. К тому времени, как кто-нибудь на него наткнётся, от него останутся только кости и кошелёк».

Джейкобсон пожал плечами. «Босс не хотел никого убивать, но, эй, вот он, смотрит на нас, и было видно, что он собирается поговорить с первым попавшимся рейнджером. Что я мог сделать?»

«Вы были любезны, что оставили его кошелек, чтобы они смогли его опознать».

«Да, в моих жилах течет молоко человеческой доброты».

Елена вернулась, убрала спутниковый телефон в рюкзак. Она слышала его. «Этот парень ничего бы не сказал, тебе нужно было просто включить мозги и позволить мне говорить». Идиот. Она рассказала Сергею об убийстве, хотя и не хотела.

В глубине души она знала, что он убьёт Джейкобсона без колебаний. Она знала, что он ничего ей не сделает, никогда.

Якобсон спросил: «Это был босс? Какие-то проблемы?»

Она проигнорировала Джейкобсона, посмотрела на кучу следов. Она хотела сказать ему, чтобы он сломал ветку и подмёл территорию, но остановилась. Это не имело значения. Важно было убраться оттуда немедленно и быстро.

Она достала карту и нашла самый простой путь к Кловер Боттом Крик Роуд.

Когда она точно знала, как туда добраться, она сказала: «Возьми себя в руки, Лиам.

Наденьте ещё пару носков, футболку, рубашку – всё, что найдёте, чтобы защитить ногу. Нам нужно двигаться. Джейкобсон, нет времени делать ему костыль. Вам придётся помочь ему перебраться через гребень и спуститься к дороге. Это будет нелегко, но у нас нет выбора.

Джейкобсон шагнул к ней. «Давай, говори. Что случилось?»

«ФБР здесь, они уже в лесу. С ними будет следопыт, возможно, один из рейнджеров. Босс говорит, что они выяснили, где мы вошли в парк;