Энигма (Фбр-триллер, №21)

Что бы вы подумали о друге, который сказал такое?

Ничего особенного. «Ты не рассказал Каре, что подслушал?»

«Наверное, мне стоило… ну, Сильви сама это сказала, так что это не было сплетнями. Я почти напрягся, чтобы рассказать ей, когда Кара вдруг сказала мне…

Она была беременна. Это меня, мягко говоря, отвлекло. Я спросил её, кто отец, но она лишь покачала головой, умоляя меня оставить это в покое. Я не собирался нагружать её рассказами о том, какая двуличная стерва Сильви. А когда она решила уехать из Балтимора, я не видел в этом смысла, это только усугубило бы её положение. Что бы там ни задумала Сильви, ну, знаете, будь она любезна с Карой в лицо, но обсуждай её за спиной, она исчезнет из её жизни.

Шерлок сказал: «Вот здесь мне и нужна ваша помощь, мисс Лав. Кару накачали наркотиками на вечеринке. Отец — мужчина, которого она никогда раньше не видела, мужчина, которого, похоже, там не было. Сильви Вон сказала, что не знает его, и вы тоже его не знаете. Кара никогда ничего вам об этом не говорила?»

Минута молчания, пока Бренда Лав всё это осмысливала. «Нет, я разговаривала с ней пару дней спустя, за обедом. Помню, как спрашивала её о вечеринке и очень удивилась, когда она сказала, что, должно быть, перебрала и отключилась. Позвольте мне быть предельно ясной, агент Шерлок. Я никогда не видела Кару пьяной. И достаточно ли выпила, чтобы отключилась? Она сказала, что ничего не помнит. Мне следовало бы уточнить, но я не сделала этого. Я расставалась со своим парнем и была вся в себе.

Я идиот».

Шерлок оборвал его. «Оглядываться назад — это всегда удивительно, так что не вини себя. Скажи, помнишь ли ты ещё кого-нибудь из жизни Кары в то время? До вечеринки?»

«Не совсем. У неё не было постоянного парня. Она иногда выходила в свет, но ничего серьёзного. Она вела тихую жизнь. Конечно, она очень увлекалась живописью, и у неё это хорошо получалось. Вы видели её пейзажи? Они словно погружаешься в сон: краски окутаны туманным светом».

«У меня ещё не было возможности увидеть её работы, но я обязательно это сделаю. Мисс Лав, мне нужно, чтобы вы вспомнили. Можете ли вы вспомнить что-нибудь необычное, что происходило с Карой перед вечеринкой? Встречались ли с мужчинами, о каких-либо предложениях наркотиков, о которых она вам рассказывала?»

Пауза, затем: «Нет, я действительно не могу, агент Шерлок».

«Хорошо, а как насчет чего-нибудь, требующего медицинской помощи, требующего приема лекарств?»

«Нет, извините. Погоди, я помню, что за несколько недель до вечеринки Кара пришла на обед с огромным, уродливым синяком на руке. Она рассказала мне, что ей позвонили из местного университета, не помню из какого, и попросили сдать образец крови для исследования, которое они проводили. Ей заплатили за это, за разовый забор крови, и всё. Очевидно, тот, кто брал у неё кровь, накосячил. Это что-то значит?»

«Возможно. Я спрошу об этом Кару».

«Я завтра улетаю домой, агент Шерлок. Мне нужно возвращаться на работу только на следующей неделе. Как думаете, я мог бы приехать в Вашингтон и побыть с Карой?

Я не видел её пару месяцев. Думаешь, это поможет?

«Да», сказал Шерлок. «Я думаю, что так и будет, но позвони Каре, узнай, что она думает».

Шерлок оставил Бренду Лав пить латте.

Она позвонила агенту Батлер и все ей рассказала.

Когда она закончила, Батлер сказал: «Это меня угнетает, Шерлок. Мне Вон показался забавным и прямолинейным. Может быть, Бренда Лав ревновала, выдумала, преувеличила?»

«Нет, не думаю. Но дело в том, Конни, что, хотя я и относился к ней с подозрением, Вон мне тоже нравился».

«Но вы все равно установили этот GPS-трекер на ее машину».

«Да», — добавил Шерлок. — «Пару недель назад я брал интервью у одной талантливой начинающей скульпторши, и она мне очень понравилась, я ей поверил».

«Оказалось, она не та, кем казалась?»

«Нет, совсем не такая, какой казалась. Я поклялась себе, что с тех пор всегда буду проявлять осторожность».

«Болт — агент Холлер — был уверен, что Алекса Муди похитили ради выкупа, пока не узнал, что отцом ребенка является Джон Доу, и кто-то пытался убить его прошлой ночью.

Он постепенно приходит к мысли, что, в отличие от большинства наших дел о похищениях, это дело не в деньгах или опеке, а в чём-то совершенно другом. Никто из нас в команде CARD никогда не сталкивался с чем-то настолько безумным и запутанным.

Шерлок на мгновение замолчал. «Конни, это говорит мне интуиция, но не совсем.

Почему-то я не могу отделаться от ощущения, что Кара тоже может быть в опасности. Возможно, больница вскоре попытается её выписать. Если это произойдёт, возможно, человек или люди, стоящие за похищением, выйдут с ней на связь. Не уверена, но мне было бы спокойнее, если бы агент Холлер остался с ней дома. Бренда Лав тоже могла бы остаться с ней.

«Звучит правильно. Мы с Болтом обсудим это с нашим руководителем, узнаем его мнение, а потом свяжемся с вами».

«Где была Сильви Вон с тех пор, как мы оставили ее вчера?»

«Довольно обычные вещи, ничего странного — продуктовый магазин, небольшая студия на Клайн-стрит, где она снимает свое шоу на YouTube Cycling Madness , ее занятия йогой в фитнес-центре Bay Watch и, наконец, она встретилась со своим мужем за ужином в Papa Leoni’s в Inner Harbor».

«Пока ничего подозрительного в финансовых отчётах Вонов или в распечатках телефонных разговоров. Теперь, когда любой может купить одноразовый телефон, это уже не так полезно. Мы оба продолжим проверять, хорошо?»

Шерлок встала из-за стола, чтобы сообщить Диллону новости, и через большое стеклянное окно увидела, что тот работает над МАКСОМ, вероятно, исследуя таинственный препарат доктора.

Вордсворт сказал, что они нашли это в крови Джона Доу, проверив, что MAX смог найти в одной из библиотек комплекса.

Она знала номер Кары наизусть и набрала его. Кара рассказала ей, что увидела, как Кару снова застали сидящей с Джоном Доу и разговаривающей с ним.

«Кара, Бренда тебе перезвонила?»

«Да. Она перелетела в Даллес. Я хочу её увидеть, но я в полном отчаянии. Надеюсь, она поймёт».

«Она расскажет. Она очень расстроена из-за всего этого. Держи её рядом, Кара. Расскажи мне о большом синяке, который, по словам Бренды, был у тебя на руке за несколько недель до беременности. Ты сдала кровь для какого-то исследования?»

«Она это помнит? Да, мне позвонила женщина из Мэрилендского университета и сказала, что их отдел генетики проводит исследование популяционной генетики о том, как разные спортсмены распределяются по разным этническим группам по всей стране. Меня выбрали наугад и предложили двести долларов за образец крови. Это было всего один раз, и я согласился. Клянусь, правда, это был первый раз, когда этот парень брал кровь. Это было жестоко. У меня на неделю остался большой синяк. Почему?»

«Заполняю пробелы, вот и всё. Кара, можешь описать мужчину, который взял у тебя кровь?»

«Боже мой, за что, ради всего святого?»

«Побалуйте меня».

«Ну, я помню, он был крупным парнем, лет тридцати, и, как я уже говорил, он не был силён в этом деле. Он предложил зайти в галерею, где я работал, когда я заканчивал работу, и, если я захочу, он мог бы взять у меня кровь там. Я согласился, мне показалось, что это проще, чем идти в какую-то лабораторию. Он представился, но я не помню его имени. Он дал мне две стодолларовые купюры и ушёл. И всё, больше я ни от кого в университете не слышал ни слова».

«Как вы думаете, вы могли бы дать художнику хорошее описание этого человека?»

«Да, но почему бы не позволить мне его нарисовать?»

«Отлично. Кара, держись. Как ты себя чувствуешь?»

«Всё ещё пытаюсь осознать, что мужчина, чью руку я сейчас держу, этот незнакомец, которому я рассказываю историю своей жизни, — отец Алекса. Я спросила доктора Вордсворт, верит ли она, что он меня слышит. Она сказала, что без умолку говорила со своей матерью, когда та была без сознания после операции, и когда её мать очнулась, она улыбнулась и отметила, какая она болтушка». Кара рассмеялась. «Доктор…

Вордсворт также говорит, что ему всё ещё лучше, и говорит: «Он скоро проснётся». Всё это так безумно, не правда ли?»

Шерлок сказал: «Это безумие только до тех пор, пока не обретёт смысл». Она решила, что и Каре не расскажет о Сильви Вон, пока нет. Это ни к чему. На следующий день к ней придёт Бренда Лав, близкий ей человек, чтобы поддержать её дух и, возможно, помочь ей разобраться во всём этом.

39

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

СРЕДА УТРО

Джек сел в «Мазду» Кэма у жилого комплекса Satterleigh Condominium и пристегнул ремень безопасности. «Я бы назвал это провалом. Менеджер сказал мне, что мисс Кортина Альварес путешествует, постоянно путешествует. На этот раз латиноамериканская принцесса отправится в Милан и Флоренцию, где, по его словам, у неё есть дома. Она должна вернуться только через три недели». Он спросил без особой надежды: «А вам повезло больше?»

Кэм пристегнула ремень безопасности, открыла все окна, надела тёмные солнцезащитные очки и повернулась к нему. «Её соседка сказала мне то же самое.

«Вечно в движении — вот она, Кортина», — сказала она. «Однако она узнала свою фотографию в паспорте, даже с торчащими волосами и готическим макияжем».

«По крайней мере, она иногда здесь живёт», — сказал Джек. «Я уже позвонил Савичу. Он хочет, чтобы мы встретились с Рут и Олли на том складе в Александрии, где они поймали Манту Рэя. ФБР уже всё обыскало в поисках тайника, который он ограбил из банка, но Савич хочет, чтобы мы посмотрели на него свежим взглядом и сами всё перепроверили. Он считает, что там что-то ещё должно быть. Где бы вертолёт Робинсона ни сбил Манту Рэя и женщину с ним вчера днём, это не так уж далеко. А Манта Рэй и та, к кому его доставил этот вертолёт, наверняка хотят вернуть его. Иначе зачем было тратить столько сил на его освобождение?

Эй, почему ты не носишь слинг?

Кэм нажал кнопку запуска, и «Мазда» с ревом ожила. «Я готова, Джек, не волнуйся. Допустим, Диллон прав: Манту Рэя вытащили, чтобы забрать то, что он припрятал после ограбления банка. Если он не хочет отдавать, кто-то, возможно, прямо сейчас вырывает ему гланды через нос».

«Возможно, но Манта Рэй — довольно умный парень. Я бы поставил на то, что он придумает, как выбраться из этой ситуации живым. Теперь, когда Джейкобсон не у дел, он, возможно, найдёт. В любом случае, есть вероятность, что кто-то вернётся туда в поисках этого тайника».

Кэм ударила кулаком по рулю и поморщилась. «С нашей сегодняшней удачей он, вероятно, уже пришёл и ушёл».

«И сколько нам туда ехать, Кэм? Вижу, рука у тебя всё ещё болит, хочешь, я поведу?»

Кэм уже свернула за угол. Она прикрепила мигалку на крышу своей «Мазды» и широко улыбнулась ему. «Нет, это мелочи. Я мечтала стать гонщицей почти до двенадцати лет». Она дала газу на «Миате», объезжая машины, которые не растворялись в воздухе перед ней. Даже машины на мосту Фрэнсиса Скотта Ки прижимались к обочинам, когда она проносилась мимо них, с визгом въезжая в крутой правый поворот на бульвар Франклина.

Джек ухмылялся, как безумный, хотя он даже не сидел за рулём. Он обожал скорость, обожал выброс адреналина, чувствовал, как кровь кипит в жилах, и гадал, чувствует ли Кэм то же самое. Её волнистые светлые волосы развевались на голове, и он видел, как она насвистывает. В этот момент ему было очень хорошо; он чувствовал прилив энергии. Он откинулся на спинку сиденья и наслаждался этим. Семь минут спустя Кэм остановил «Мазду» на обочине в полуквартале от заброшенного складского района, где они впервые нашли Манту Рэя, лежащего с грязной рваной простыней, прижатой к кровоточащему боку.

«Это было здорово, Виттьер. Я впечатлён. Хочешь как-нибудь посоревноваться со мной?»

Уровень адреналина у Кэма всё ещё зашкаливал. «К вашему сведению, это было официальное дело. Если Савич прав насчёт возвращения Манты Рэя, нам нужно было поторопиться».

«Конечно, верь во что хочешь верить». Он широко улыбнулся ей, вылезая из «Миаты» и оглядываясь. Перед ним предстал унылый, суровый пейзаж с заброшенными парковками напротив дюжины полуразрушенных складов и погрузочных площадок, окна которых были выбиты, вероятно, десятилетиями. Вокруг складов ютились гнёзда из картонных коробок, защищавшие от ветра. Он увидел полдюжины бездомных, сидевших на крыльце склада, прижавшись спинами к стенам зданий, и не обращавших на них никакого внимания.

«Вот это», — сказала Кэм, указывая на склад, который, казалось, вот-вот рухнет. Кэм сняла солнцезащитные очки, когда они вошли в полумрак большого пустого одноэтажного помещения. В воздухе пахло дохлыми грызунами и гнилой едой. Они оба надели нитриловые перчатки и принялись обшаривать каждый уголок ветхого помещения, где Манта Рэй решил спрятаться. Они стучали по половицам, которые ещё не были разобраны, проверяли каждую щель за сломанной стеной. Они не нашли ни тайника Манты Рэя, ни каких-либо следов его пребывания там. Они стояли посреди огромного пространства и пытались взглянуть на него свежим взглядом. Но и их свежий взгляд ничего не видел.

Когда они вышли со склада, никто из бездомных не обратил на них никакого внимания, большинство держали головы опущенными, не желая привлекать к себе внимания.

Но один мужчина пел «Take Me Home, Country Roads». Он посмотрел на них и улыбнулся. Джек и Кэм подбежали к нему, оба не обращая внимания на чей-то взгляд, внезапно устремившийся взором за каждым их движением. Мужчина прислонился спиной к каким-то сломанным картонным коробкам, прислоненным к стене склада. На голове у него было накинуто старое грязное полотенце, на нем была рваная хула-майка, расстегнутая поверх грязной футболки. Они не могли понять, пятьдесят ему или восемьдесят. Джек присел рядом с ним на корточки, почуяв запах чего-то очень спелого. Он вытащил из кошелька стодолларовую купюру. «Это ваше, если вы можете что-нибудь рассказать мне об этом человеке». Он вызвал на свой мобильный фотографию Манты Рэя.

«Этого мало, — раздался хриплый старческий голос. — Вдвое больше или ничего».

«Что? Ты из Лас-Вегаса? Всё в порядке». Джек вытащил вторую сотню, последнюю. «Ты опустошил банк. Расскажи мне».

Его налитые кровью глаза остановились на Кэм. «Ты такая красивая. У меня когда-то была девушка, такая же красивая, как ты. Иногда я думаю, что с ней случилось. Кажется, она уже не так молода. Уж точно нет».

«Спасибо. Сэр, это очень важно. Вы его видели? Он серьёзно плохой человек, преступник. Мы думаем, он может вернуться сюда».

«Я знаю, кто он, барышня. Это тот самый Манта Рэй. Салли вон там», — он махнул жилистой рукой в сторону головы со спутанными рыжими волосами, съежившейся в рваном тюке одеял внутри картонной коробки примерно в трёх метрах от него. «Я зову её Танцующая Салли. Раньше она стриптизерша. Она его первой увидела и сказала мне, когда мы распивали полбутылки бурбона, что этот Манта Рэй — самый милый парень, которого она когда-либо видела. Она сказала, что он так сильно ранен, что, наверное, укусит самого большого».

Он махнул скрюченной рукой. «Потом я его увидел. Он волочился, стонал и всё такое». Он снова посмотрел на фотографию, повернул голову и сплюнул.

«Сам не вижу. Мне он показался очередным злобным дворнягой. Я не видел его здесь с тех пор, как его забрали копы. Не помню, когда это было, давно, наверное. В прошлом году?»

«Давно», — сказал Кэм. «Значит, ты его не видел? Может быть, сегодня утром?»

«Ни малейшего намека. Значит, он выжил. Я тоже задался вопросом, Салли тоже. Он ушёл от вас, ребята? Вы же копы, да?»

«Да, мы копы», — сказал Джек. «Вы не видели никого незнакомого, кто подъезжал сюда сегодня утром? Или, может быть, вчера поздно вечером?»

«Нет, только мои обычные соседи и дилеры, встречающиеся со своими дорогими покупателями, эти придурки. Всем им место в тюрьме, если хочешь знать». Он отвернулся и кашлянул.

Кэм почувствовала руку на плече, подняла глаза и увидела агента Рут Нобл. Она не слышала Рут, та подошла очень тихо. «Позволь мне, Кэм». Рут упала на колени рядом с

старик. «Привет, Дуги», — сказала она, дала ему салфетку и подождала, пока он вытер рот.

40

«Ого, это ты, Рут? Ты выглядишь счастливой. Что? Не видел тебя пару недель. А может, и больше. Не помню. Как Дикс и мальчики?»

«Спасибо, всё хорошо». Она приложила пальцы к пульсу на его грязной шее, посчитала, а затем кивнула. «Ты же говорил, что бросишь пить, Дуги».

«Да, ну, мужчина слаб, не так ли? Салли всегда так говорит».

«Мы все слабы, Дуги. Я слышал, ты сказал моему другу, что не видел манта ни прошлой ночью, ни сегодня утром?»

"Это верно."

Рут на мгновение задумалась. «Ладно, тогда, с тех пор, как полиция забрала Манту Рэя, вы видели что-нибудь странное, что-нибудь неожиданное? Что-нибудь, что привлекло ваше внимание? Что-нибудь, что вас удивило?»

«Ну да, Рут, нас всех ждал большой сюрприз: у меня в волосах была грязь, и я натянула полотенце на голову».

«Что ты видел?» Джек наклонился ближе. «Почему ты мне не сказал?»

Дуги склонил голову набок и сказал Рут: «Не знаю, почему он так взбешён, ни один из этих двух молодых полицейских не спрашивал меня ни о чём, кроме Манта Рэя».

Рут вытащила двадцатидолларовую купюру. «Выкладывай, Дуги. Хватит, ты нас уже достаточно обобрал».

Он хитро взглянул на нее, но Рут покачала головой, пристально посмотрела на него и стала ждать.

Он произнёс своим хриплым, курильщиком голосом: «Ну ладно, если ты собираешься быть крутым. Сегодня рано утром, на рассвете, прямо сюда приземлился шикарный белый вертолёт. Я глазам своим не поверил. Эта гадость приземлилась прямо там». Когда он повернул голову, полотенце упало с его грязных седых волос. «Площадка для вертолёта не такая уж большая, но он приземлился аккуратно и плавно, прямо перед тем складом. И не потрудился выключить эти шумные лопасти; они продолжали крутиться, поднимая грязь.

«Я не мог поверить, Рут. Я имею в виду, я никогда не видел, чтобы здесь приземлялся вертолёт. Шум разбудил всех, пыль поднялась, что-то ужасное, как я и говорил. Этого достаточно странно для тебя?» Дуги поправил потрёпанное, грязно-серое полотенце.

С выцветшим логотипом Marriott на голове. «Если бы он был больше, я бы мог завязать его под подбородком, знаете ли, если этот вертолет вернется и поднимет все на воздух».

Рут улыбнулась ему, всё ещё не отрывая руки от его плеча. «Ты молодец. Расскажи мне ещё, Дуги».

«Никто не выходил из вертолёта, но потом я услышал крик какого-то парня, наверное, через мегафон, потому что было очень громко, — он крикнул Хамбагу, чтобы тот поскорее шёл туда. И, конечно же, я поднял глаза и увидел, как Хамбаг смотрит на вертолёт из окна третьего этажа, и он крикнул в ответ, что идёт, и помахал рукой.

Не знаю, как они могли его услышать, ведь эти лопасти так быстро вращались, звучало так громко, словно здесь внизу шла война, и поднималось столько грязи, что можно было ослепить. Застряла у меня в волосах, да? Хамбагу пришлось наклониться, закрыть лицо руками и бежать, грязь была такая густая, как африканский сирокко, облепила всех нас. Он побежал к тому вертолету, и я не мог поверить своим глазам — он забрался прямо внутрь, а через некоторое время снова вылез, и вертолет взмыл прямо вверх. Вот почему я ношу полотенце, на случай, если это снова произойдет, я не хочу, чтобы песок снова попал мне на голову». И он снова похлопал полотенцем по голове.

«Умно, Дуги», — сказала Рут терпеливым голосом. «Но ты не видел Манта Рэя?»

«Нет, сэр, Рут, я только слышал этот голос из мегафона». Он посмотрел на Джека. «Могу я оставить себе баксы?»

«Конечно», — сказал Джек и протянул руку. «Даги, я Джек, а это Кэм. Хамбаг что-нибудь нес, когда бежал к вертолёту?»

«Да, это была одна из тех кожаных сумок, кажется, коричневая. Не знаю, где он её взял, зачем она ему и зачем он её взял с собой в вертолёт. Больше ничего не знаю, Рут, ни единой вещи».

Кэм спросил: «Хамбаг сейчас на том складе?»

«Нет, пока нет, но Хаммер вернётся. Он всегда возвращается».

«Что вы можете нам о нем рассказать?»

Дуги перевёл взгляд с Джека на Кэма. «Вы, ребята, напарники-копы?»

«Мы сейчас в таком состоянии», — сказал Кэм.

«Если бы ты не была такой красивой, барышня, я бы сказал, что ты водишь автобус, но не знаю. Этот парень, он такой крутой на вид, жёсткий…» Он покачал головой, словно пытаясь прийти в себя, и улыбнулся, обнажив удивительно белые зубы.

«Давай, Дуги», — сказал Кэм, — «расскажи нам о Хамбаге».

«Да, на самом деле его зовут Хаммер, он называет себя Майором Хаммером и не любит, когда мы его зовём Хамбагом. Иногда он живёт здесь, иногда возвращается в тот, другой мир, но через четыре-шесть месяцев он снова возвращается и лепечет про всех этих придурков и мошенников, которые пытаются его убить. Потом ему нужно выпить, и он исчезает в своей комнате на складе».

Кэм перебила его, она была так взволнована: «Даги, ты сказал, что Хаммер — его настоящее имя?»

«Конечно, он Хаммер. Он говорит, что Хамбаг подразумевает, что он должен ненавидеть Рождество, но это не так, на самом деле. Кажется, он подарил мне это полотенце на Рождество».

Дуги пригладил это, покачал головой и мило улыбнулся Кэму. «Знаешь что ещё? Этот болван вечно ворчит, что если бы федералы отпустили его и его людей, он мог бы выиграть ту первую перестрелку с Саддамом в Ираке. Он бы не остановился, нет, он бы пошёл своей задницей в Багдад и уничтожил этих проклятых террористов, а не позволил этому Саддаму выкрутиться, как он это сделал».

Иногда он так разволнуется, что не может ничего сказать, но иногда… — Он снова покачал головой, приходя в себя. — Наверное, всё, что я знаю о той войне, — это то, что она была давно. Очень давно.

Полотенце Дуги снова соскользнуло. На этот раз Рут разгладила его вокруг его головы.

«Рут, забавно, знаешь? Вот этот Хамбаг воевал в армии США, а он ирландец. Разве это не странно? В смысле, какое ему дело до того, что террористы вредят Соединённым Штатам? Но, похоже, у нас там полно всяких, кто бросает друг в друга бомбы. Уму непостижимо, кто тут хорошие парни».

«Ирландец», — повторила Рут. Она наклонилась и крепко обняла Даги, а затем широко улыбнулась Кэму и Джеку. «Хамбаг — ирландец. Мне кажется, Манта Рэй нашёл друга в тот день, когда его подстрелили».

Джек сказал: «Или, может быть, они уже были знакомы, и именно поэтому Манта Рэй пришёл сюда. Дуги, на каком складе живёт Хамбаг?»

Дуги неуверенно указал пальцем на высокое, узенькое здание метрах в двадцати от нас. «Это самое старое место здесь. Все, кроме Хамбага, считают его слишком опасным. Как я уже говорил, он живёт на третьем этаже, живёт там уже давно, с перерывами, не знаю, сколько, может быть, год».

Рут сунула Даги за воротник еще одну двадцатидолларовую купюру, велела ему бросить пить и купить еды.

«Рут? Забыл тебе сказать, кажется, парень у мегафона тоже был ирландцем, говорил с таким сильным акцентом. Может, и подделка, но кто знает?»

«Спасибо, Дуги». Она встала и улыбнулась Кэму и Джеку. «Пора нам навестить ясли Хамбага».

Джек и Кэм пожали руку Дуги и прошли с Рут мимо полудюжины картонных домиков. Рут сказала: «Большинство бездомных в этом районе предпочитают жить на улице, а не в заброшенных зданиях, только сильный холод загоняет их внутрь. Они ненавидят крыс и боятся, что полы обрушатся на них. Ты же знаешь, я не знала, что Хамбага зовут Хаммер?» Она покачала головой. «Должно быть, я скользну».

Джек посмотрел на обветшалый склад. «Правительство тратит столько денег, почему же это место не получило ни копейки?»

Кэм сказал: «Рано или поздно здесь разместят квартиры. Интересно, куда поедут Даги, Салли и все остальные?»

41

Преодолев три этажа по гнилой лестнице, они быстро нашли хату майора Хаммера – единственное место на третьем этаже, которое выглядело занятым. На самом деле это была небольшая комната без двери, стены были разломаны до голых деревянных рам, а два выбитых окна, выходящие на фасад склада, были заклеены картоном, прикреплённым кнопками. Большая часть пространства была завалена десятилетними газетами высотой в шесть футов.

«Значит, Хамбаг — накопитель», — сказала Кэм, осторожно обходя стопку газет Washington Post за 1993 год. «Это будет нелегко».

Рут указала: «Видишь в углу стопку одеял на газетах?

Вот где он спал. Интересно, держал ли он сумку с Мантой Рэем под кроватью?

Она уже докопалась почти до дна стопки газет, когда моргнула и крикнула: «Эй, что это?»

Кэм и Джек подошли к ней, наблюдали, как она осторожно разворачивает 2003 год.

Раздел объявлений в Washington Post . Она подняла браслет. Бриллианты сыпались сквозь её пальцы, сверкая даже в тусклом свете. «Похоже, Хамбаг рылся в подарочном мешке Манты Рэя и стащил сувенир. Или, может быть, это была его награда».

Джек взял у Рут бриллиантовый браслет и принялся его перебрасывать, наблюдая, как бриллианты сверкают и переливаются. «Довольно маленькие бриллианты, но их много. Может, целых пять цифр?»

«Скажу через минуту». Кэм достала телефон и открыла набор фотографий с описаниями под ними. «А, вот. На этих фотографиях инвентаризации украденных из банковских ячеек вещей видно, что этот предмет принадлежит мистеру Хорасу Гудману, крупной шишке в Stronach Group. Это холдинговая компания с инвестициями в недвижимость по всей стране, включая Пимлико в Балтиморе, где проходит Preakness Stakes. Здесь указано, что эта безделушка застрахована на шестьдесят тысяч долларов».

Джек сказал: «Миссис Хорас Гудман будет счастлива, когда получит его обратно».

«Или кто-нибудь еще», — сказала Рут, циничная до мозга костей.

Кэм спросил: «Как думаешь, Хаммер знал, что браслет был ограблен? Как думаешь, он вообще открывал кожаную сумку?»

«Если он всё это время не путешествовал в космосе, как он мог не смотреть?» Джек выпрямился и огляделся. «Интересно, что он подумал, когда услышал, как его зовёт скат Манта, и выглянул в окно, чтобы увидеть ожидающий его вертолёт».

«Облегчение? Радость?» — спросила Рут. «Держу пари, Манта Рэй убедил его, что они лучшие друзья. Уговорил его оставить добычу себе».

«Хорошая ставка». Джек передал им свой телефон и показал фотографию. «Вот он, майор Патрик Шон Хаммер, фотография сделана в 2001 году, всего через неделю после 11 сентября».

Они смотрели на солдата с коротко стриженными седеющими волосами и острыми карими глазами, сосредоточенными и умными. Джек прокрутил страницу вниз. «Он развёлся в начале девяностых, двоих детей, мальчика и девочку, отдал бывшей жене. Они сейчас примерно нашего возраста, Кэм. Фотография была сделана до того, как он просто исчез, сбежал. Под этим именем он до сих пор числится, так что его так и не нашли — если, конечно, кто-то и потрудился его искать».

«Жизнь потеряна, просто выброшена нами», — сказала Кэм. И она пнула стопку газет Washington Post .

Рут сунула бриллиантовый браслет в небольшой пластиковый пакет для улик. «Мне почти жаль, что мы не можем оставить его здесь для него. Мы обязаны таким людям, как он, больше, чем тюремной камерой. Вы не против, если мы не будем называть его имени?»

Джек сказал: «Я не понимаю вопроса, Рут. Откуда нам знать его имя?»

42

В ВЕРТОЛЕТЕ

СКЛАДСКОЙ РАЙОН, АЛЕКСАНДРИЯ

РАНЬШЕ УТРА СРЕДА

Лиам крикнул в мегафон: «Майор Хаммер!»

Елена с недоверием смотрела, как из окна третьего этажа склада выскочил мужчина и начал яростно махать им в ответ. Через мгновение к ним со склада выскочил долговязый мужчина в грязной белой футболке и пыльных джинсах, заправленных в военные ботинки, с кожаной сумкой под мышкой.

Елена качала головой. «Не могу поверить. Ты и правда оставила свою заначку бездомному? Посмотри на него, он псих».

«Майор Хаммер не бездомный; он сказал мне, что живёт в уютной квартире на третьем этаже. Сумасшедший? Нет, мы с майором мило поболтали об Ирландии и Дерри, и поговорили о том, каково это, когда в тебя стреляют. Я же отлично разбираюсь в людях». Он усмехнулся ей, качая головой. «Особенно полезно, когда нет другого выбора». Лиам сказал Хенли: «Не взлетай, пока я не скажу. Сначала мы устроим небольшую встречу». Он всё ещё ухмылялся, схватив майора Хаммера за руку и потянув его в вертолёт. «Привет, приятель. Давно не виделись.

Ты выглядишь в форме».

Майор Хаммер бросил дорожную сумку Лиаму и, не раздумывая, пристегнулся. Прошло много лет с тех пор, как он последний раз летал на вертолёте, но он помнил, и это было приятно. Он наклонился и обнял Лиама. «Ты выглядишь ещё лучше, такой чистый и подтянутый, Манта Рэй. Я правда не думал, что ты выберешься, но вот ты здесь. ФБР вернулось после того, как вытащили тебя, как ты мне и говорил, разворотило полы склада, стучало по стенам, отрывало гипсокартон. Они разгромили всех нас, кто не успел уйти до их появления. Когда они пришли ко мне, знаешь, что я сделал? Когда они стояли и смотрели на все мои газеты, я сказал им, что все они отсортированы по датам, так что, какую бы дату они ни захотели, я могу им показать. Хочешь знать, что я тогда сделал? Я запел им прямо в лицо старую песню Дуги — «Просёлочные дороги». Они оглянулись.

Некоторые, но это всё. Я смотрел им в окно, как они уходят, качая головами.

Они были недовольны. Нетрудно было заставить их думать, что я сошёл с ума.

«Сумасшедший, как лис», — сказал Лиам. «Молодец, майор, ты гений». Лиам обнял его. «Я знал, что могу доверять тебе, земляку и солдату, знал, что ты позаботишься о моих вещах. Ты ведь ещё не заложил браслет, который я тебе подарил, правда?

Нет, я знаю, что ты этого не делал, мы так договорились. Когда будешь закладывать, помни, меньше пятидесяти тысяч брать нельзя, ладно?

Хамбаг покачал головой. «Всё это до сих пор у меня дома в целости и сохранности. Мне нравится смотреть на него по ночам, когда я зажигаю свечу, смотреть, как эти бриллианты мерцают и сверкают в свете свечей. Правда, мне пришлось потратить немало времени, чтобы отмыть твою кровь из трещин».

Он повернулся и посмотрел на Елену, сидевшую по другую сторону от Манты Рэя. Он одарил её блаженной улыбкой. «Ты очень красивая. Как тебя зовут?»

«Я Елена. А вы кто?»

Плечи Хамбага расправились. «Я майор Патрик Хаммер, армия США, в отставке, к вашим услугам, мэм». Он отдал ей честь. «Некоторые соседи называют меня Хамбагом, это, честно говоря, неудачная шутка, игра слов с моим именем — Хаммер». Он осмотрел клейкую ленту на её запястьях и лодыжках.

«Зачем Манта Рэй тебя связал? Ты посмотри на него, сударыня, крепкий ирландец.

Мне кажется, ему пришлось бы убегать от женщин, чтобы они его не схватили. Я никогда не использовал клейкую ленту, чтобы так кого-то связать. А что ты сделал?

«Я сохранила ему жизнь, идиоту», — сказала Елена.

Хамбаг перевёл взгляд с одного на другого, а затем нахмурился. «Ну, полагаю, это всё не моё дело. Главное, чтобы ты не причинил ей вреда, верно, Манта Рэй?»

«Со мной она будет в безопасности, майор, если будет вести себя хорошо».

«Видишь, Елена, Манта Рэй, ты можешь доверять ему и он сделает то, что скажет. Он вернулся сюда, как и обещал, даже после того, как его увезли на скорой. Он лежал там, весь в крови и стонал, а я пытался ему помочь. Знаешь что? Как бы плохо ему ни было, он всё равно разговаривал со мной. И он подарил мне браслет, который стоит дороже всего, что у меня когда-либо было. Он человек, которому можно доверять, человек, который держит своё слово». Хамбаг лучезарно улыбнулся Лиаму. «Ты из тех, кто возвращается».

«Ты же знал, что я так и сделаю», — сказал Лиам. Он открыл сумку, увидел, что всё нетронуто, и поразился нелюбопытству Хаммера. Он поднял металлическую коробку размером с раздавленную хлебницу, всё ещё запертую. Да, он обычно хорошо разбирался в людях, ему это было необходимо, чтобы выжить, и он не ошибся насчёт майора Хаммера. Странно, но он просто не сомневался. Потом завыли сирены, всё ближе и ближе, и он убедился, что майор Хаммер от него на приличном расстоянии, прежде чем ворвалось ФБР.

«То есть ты не выходил в свет с тех пор, как меня забрало ФБР? Ты ни с кем обо мне не говорил?»

«Нет. Мне не хотелось никуда идти, слишком много глаз и ушей, все смотрят на меня, может, вызовут военную полицию. Меня заберут за то, что я сделал».

«Понял, но никто больше не смотрит, майор. Это древняя история». Лиам знал, что ему нечего бояться этого человека, нет причин не отпускать его. Он удивился сам себе, искренне пожалел, что Хаммер сломался, и ещё больше удивился, что хотел бы ему помочь. По крайней мере, у него был браслет. «Спасибо, майор, за всё, что вы для меня сделали. Можешь вылезать и береги себя». Он обнял его и прошептал на ухо: «Подожди секунду, у меня для тебя ещё кое-что есть».

Он сказал Хенли: «Дай мне свой бумажник». Хенли поднял бровь, но без комментариев отдал Лиаму свой бумажник. Лиам вытащил пятидесятидолларовую купюру и сунул её в карман майора. «Попробуй бутылку «Крага», это мой любимый напиток. И, майор, спасибо».

Майор Хаммер помахал ему и выпрыгнул из вертолёта. Они смотрели, как он бежит, пригнувшись, закрывая рот и нос рукой, пока вертолёт взмывал в воздух, поднимая пыль.

Елена смотрела на майора Хаммера, пока вертолёт не повернул на юг. Она сказала: «Ты очень рисковал».

«Ты на него посмотрел, правда посмотрел?»

Она медленно кивнула. «Ты прав. Интересно, что с ним случилось». Она взглянула на металлическую коробку на коленях Лиама, но промолчала.

«Сейчас я иду на гораздо больший риск, имея дело с твоим боссом. После этого у меня будет свобода и достаточно денег, чтобы делать всё, что захочу, до конца жизни».

«Куда ты собираешься пойти?»

Он одарил её своей прекрасной улыбкой. «Было бы не очень умно сказать тебе об этом, правда? Где-то там, где меня никто не ищет, а это большая часть этой большой прекрасной Земли.

Но знаешь, между нами говоря, я всё думал о километрах песчаных дюн. Эй, как насчёт Марокко?

Она сказала: «Я там была, там почти ад, только жара, пустыня и верблюжья вонь. А ещё эта одежда, которую вынуждены носить женщины…» Она осеклась.

Лиам спросил: «Куда бы ты пошла, девочка?»

"Фиджи."

Лиам окинул её внимательным взглядом. «Ты бы отлично смотрелась в бикини. Должен сказать, я согласен с Майором Хаммером».

«О чем ты, ирландский нищий?»

Он наклонился и легонько укусил её за мочку уха. «Ты красивая».

Она шумно выдохнула, и он почувствовал теплое перышко на своей коже, прежде чем она отстранилась.

«Ну-ну, дорогая, я знаю, ты хочешь меня убить, но этого не произойдёт. Сиди спокойно и веди себя хорошо».

Она злилась, расстроенная собственной беспомощностью. Он сказал: «Ты же знаешь, что в коробке, правда?»

Она ничего не сказала.

«Думаю, это рычаг давления, шантаж. Но знаешь что, девочка? Мне, чёрт возьми, на это плевать». Он подумал, как забавно, что больше месяца он приложил руку к тому, чтобы раздражать Петрова. Теперь всё почти закончилось.

Лиам наклонился, провел костяшками пальцев по ее щеке и начал петь

«Молли Мэлоун», любимая песня его деда, исполненная прекрасным баритоном. «В прекрасном городе Дублине, где девушки так красивы, я впервые увидел милую Молли Мэлоун…»

Елена закрыла глаза, напомнив себе, что Сергей позволит ей убить себя, как только у него появится такая возможность.

43

ДОМ СЕРГЕЯ ПЕТРОВА

К ЮГУ ОТ АЛЕКСАНДРИИ

СРЕДА УТРО

Хенли снова установил вертолёт на площадку на бесплодном участке земли у Потомака, выключил двигатели и приступил к проверке. Лиам сказал: «Молодец, приятель. Тебе вернут пятьдесят баксов?»

Хенли покачал головой. «Считайте это моим вкладом в благополучие майора Хаммера, мистер Хеннесси. Неужели шампанское Krug действительно настолько хорошее?»

«Амброзия богов! Попробуй». Лиам вытащил Елену из вертолёта и потопал ногами в туфлях, которые ему подарил Абрам. Они оказались ему велики, и это было хорошо, ведь пятка была плотно перевязана бинтом. Туфли были белые, лакированные, и он чувствовал себя Элвисом. И что самое главное, они не натирали пятку.

«Моя очередь», — сказал он Хенли и поднял Елену на руки. «Не двигайся, а то я тебя головой вниз уроню. А потом кто знает, что я сделаю?»

Местность снова казалась безлюдной, но Лиам знал, что на этот раз Петров будет к нему готов. Он будет в безопасности только до тех пор, пока не доставят ему металлический ящик, а потом у него останется только Елена и пистолет у её головы, чтобы спастись. К счастью, Петров питал к ней глубокую привязанность. Легкий ветерок шелестел дубовыми листьями, пока он шел за Хенли, все его чувства были настороже. Он втянул воздух, вспоминая странный цитрусовый аромат, который носил Абрам, но ничего не почувствовал.

Петров и Абрам ждали его на крыльце. Оба молча стояли, наблюдая за их приближением. Петров не отрывал взгляда от металлической коробки в своей руке. Петров должен был знать, что Лиам может выстрелить в него прямо на месте, пуля в лоб.

На этот раз Лиама не пригласили в дом.

«Отдайте Елену Хенли, мистер Хеннесси, а затем поставьте коробку на крыльце».

Лиам опустил её и прижал к Хенли. Он не отрывал глаз от Петрова, ставя металлическую коробку на край крыльца. Он отступил назад и взмахнул «Вальтером». «А теперь четыре миллиона долларов, мистер Петров».

Петров вытащил из-за спины набитую сумку, положил ее рядом с металлическим ящиком и отступил назад.

«Ральф, опусти Елену на землю и принеси сумку», — сказал Лиам. Хенли выполнил приказ.

«А теперь открой сумку и посчитай деньги вслух».

Петров издал звук отвращения.

Когда Хенли закончил считать, он выглядел немного ошеломлённым. «Я никогда раньше не видел столько денег. Всё верно, четыре миллиона».

«Возьми пару сотен за старания», — сказал Лиам и наблюдал, как Ральф разглядывает две стодолларовые купюры. «А теперь забирай Елену».

Лиам помахал «Вальтер» в сторону металлического ящика. «Он весь ваш, мистер Петров. Хотите проверить?»

Абрам поднял коробку и передал её Петрову. Петров внимательно осмотрел коробку, высматривая следы взлома. Лиам улыбнулся. «Ни царапины».

Петров вытащил из кармана брюк маленький ключик, открыл его, осмотрел содержимое и аккуратно закрыл шкатулку. «Не любопытно, мистер Хеннесси?»

«Господин Петров, эта коробка меня не интересует. Никогда не интересовала. Это была работа, не более того».

«Должен признаться, я удивлён, что коробка оказалась там, где вы её оставили. ФБР провело тщательный обыск».

«Конечно, так и было, но разве вы не понимаете? Я умнее ФБР».

«Он поручил бездомному присматривать за его вещмешком», — сказала Елена.

Черная бровь взлетела вверх, идеально сочетаясь с его эффектным «вдовьим мыском».

Лиам пожал плечами. «Твоя коробка у тебя. Желаю удачи с твоим шантажом. Мне давно пора уходить. Я снова заберу Елену с собой. Отправлю её обратно с Ральфом, как только мы приземлимся там, где я ему скажу».

Петров нахмурился. «У тебя есть деньги, у тебя есть вертолёт. Нет смысла забирать Елену».

Лиам снова пожал плечами. «Я всегда верил в сокращения, мистер Петров. Никогда не знаешь, что может случиться с вертолётом или что может случиться по пути к нему. Я знаю, что ты больше привязан к Елене, чем к Ральфу и мне, так что так безопаснее».

Абрам тихо зарычал и сделал шаг вперед.

«Управляйте своей собакой, господин Петров».

Петров покачал головой, глядя на Абрама, а Лиам отдал им обоим такое же приветствие, какое майор Хаммер отдал Елене.

«Не волнуйся. Елена вернётся к тебе целой и невредимой», — рассмеялся Лиам. «Если, конечно, она захочет вернуться».

Вскоре Лиам уже смотрел в иллюминатор вертолёта на Потомак внизу. Он скучал по городу, особенно по ночным огням и бесчисленным мраморным памятникам – поистине прекрасное зрелище. Но всё же это был не Белфаст. Лиам помнил пульсирующее волнение от победы над врагом или жертвой. От одной этой мысли кровь в его жилах закипала. Нет, ничто не сравнится с Белфастом в те суровые старые времена.

Елена сказала: «Все, чего я хочу, — это вернуться домой и принять душ».

Лиам посмотрел на неё и улыбнулся. «Может быть, там, куда мы пойдём, мы сможем принять душ вместе».

Она повернулась и посмотрела на него. «В твоих снах. Ты похож на клоуна в белых туфлях Абрама».

Он наклонился, легонько потёр дулом «Вальтера» по её гладкой щеке. Она не шевельнулась. Он восхитился этим. Он отстранился, улыбнулся ей. «У тебя есть смелость, моя…» голуб », — сказал он.

«Интересно, успею ли я убить тебя и как именно я это сделаю».

Лиам рассмеялся.

В наушниках Лиама раздался голос Ральфа: «Куда вы хотите, чтобы я пошел, мистер?»

Хеннесси?»

«У тебя полный бак бензина, Ральф?»

"Около."

«Лети на север, приятель, я скажу тебе, когда меня высадить».

44

КАБИНЕТ ДОКТОРА ХИКСА

ОБЩЕЖИТИЕ ДЖЕФФЕРСОНА, КВАНТИКО

СРЕДА УТРО

Доктор Эмануэль Хикс, психолог ФБР и большой поклонник «Битлз», стоял, когда Савич и Шерлок вошли в его кабинет, позади бледного молодого человека. Под его бледно-голубыми глазами залегли тёмные круги, в которых не было ни капли надежды. Он выглядел готовым забраться в гроб и опустить крышку. Доктор Хикс видел такой же взгляд у неизлечимо больных.

На нём были джинсы, белая рубашка и старая тёмно-коричневая толстовка с капюшоном. Итак, это был Саксон Хайнни, двадцатичетырёхлетний блестящий молодой аспирант факультета компьютерных наук Университета Джорджа Вашингтона и сын выдающегося Эрика Хайнни, главы администрации президента. Доктор Хикс подумал, что молодой человек выглядел бы довольно красивым, если бы не его угасшая жизнь.

«Мистер Хейнни», — сказал доктор Хикс и пожал вялую руку молодого человека. Она казалась почти бескостной. «Спасибо, что пришли».

Саксон медленно кивнул. «Агент Савич сказал, что вы можете помочь мне вспомнить». Он посмотрел на свои кроссовки. «Не понимаю как, ведь всё вокруг пусто».

Доктор Хикс махнул рукой в сторону удобного кресла. «Пожалуйста, садитесь, мистер Хейнни, и я объясню вам, что мы собираемся сделать».

Саксон Хайни бросил взгляд на Савича, который улыбнулся и непринужденно сказал: «Саксон, я бы доверил доктору Хиксу свою жизнь. Ты же сказал, что хочешь знать правду. Никто из нас не верит, что то, что случилось с тобой в ночь убийства Мии Превост, просто стёрлось из твоей памяти». Он легонько положил руку на руку Саксона. «Пора обрести веру».

Саксон внимательно посмотрел на доктора Хикса, ровесника отца, но, в отличие от отца, доктор Хикс был худым как жердь, его очки в металлической оправе сидели поверх пронзительных тёмных глаз. «Не понимаю, как это возможно, сэр. Я говорил полиции и агенту Савичу, что пытался вспомнить, но ничего не нашёл. Не думаю, что ваше размахивание серебряной монетой перед моими глазами что-то изменит». Его голос дрогнул; взгляд потускнел. Савич понял, что он думает о Мие Превост.

Доктор Хикс осторожно усадил его на стул. «Мистер Хейнни, вас когда-нибудь гипнотизировали?»

«Нет, сэр. Я всегда думал, что это подделка».

Доктор Хикс улыбнулся. «Посмотрим». Он вытащил из кармана старинные круглые золотые часы. «Это часы моего отца, подаренные ему отцом. Это старый друг, просто вещь, на которую можно смотреть. Всё, что я прошу вас сделать, — это расслабиться и отдохнуть».

Лёгкая улыбка на мгновение озарила его измождённое лицо. «Если вы собираетесь копаться в моём подсознании, можете называть меня Саксон».

«Спасибо. Я хочу, чтобы ты расслабился, Саксон, просто посмотрел на часы, сосредоточился на них.

Очень хорошо. Теперь максимально освободите свой активный разум и сосредоточьтесь только на часах. Подумай, сколько летних часов видели эти старые часы, никогда не замечали, когда мы теряли час, в отличие от новых, которые делают всё за тебя. Посмотри, как блестит эта старая золотая отделка, как она отражает свет. Ты можешь увидеть себя в золоте, если постараешься. Всё верно, Саксон, смотри на них и думай о том, как время тает: час здесь, час там, пока время не перестанет иметь значение.

Он продолжал говорить, скорее бессмысленно, чем нет, затем опустил часы и сунул их обратно в карман. Он кивнул Савичу и Шерлоку, встал. «Он очень умный молодой человек, достаточно сосредоточенный, чтобы уйти под воду, как сон. Он готов, чтобы вы его сейчас допросили».

Савич сел на стул, придвинул его поближе и легонько положил руку на руку Саксона. «Саксон, расскажи мне о Мии Прево. Как вы познакомились?»

Настоящая улыбка появилась на лице молодого человека при воспоминании, которое, как все знали, останется с ним до самой смерти. «Я был на выпускном семинаре, когда в аудиторию вошла красивая девушка. Нас было шестеро парней, и все взгляды были устремлены на неё.

Она покраснела, извинилась и ушла. После урока она сидела в коридоре и читала. Никогда не забуду её слова: «А я-то думала, что это занятие по девиантному поведению. Гигабайты для меня – это как вампир с огромными зубами. Кто бы мог подумать?» Она рассмеялась и спросила, не может ли она угостить меня кофе. Она была такая красивая, такая добрая, она делала всё для меня лёгким. Я не чувствовал себя неуклюжим рядом с ней, а когда я не мог придумать, что сказать, или спотыкался, она смеялась, гладила меня по руке и говорила, что я такой красивый, что мне не нужно разговаривать, девочкам всё равно. Мама всегда называла меня своим красавчиком, но кто верит своей маме?» Он помолчал, а затем его лицо снова засияло. «Наш первый совместный ужин был в «Макдоналдсе». Нам было так весело. Мы говорили и говорили. Однажды вечером она сказала мне, что не может поверить своим чувствам, когда впервые увидела меня. Она сказала, что влюбляется в меня». Голос его дрогнул. По щеке медленно скатилась слеза.

«А ты, Саксон?»

«Я сказал ей, что впервые в жизни знаю, каково это, когда другой человек делает меня таким счастливым, что у меня кожа стягивается. Я сказал ей, что люблю её с самого начала.

Как она смеялась и дразнила меня из-за моих белых носков, как она меня слушала. Я сказал ей, что хочу подарить ей весь мир». Он сделал паузу и сказал с такой грустью, что сердце разрывалось: «Я провёл с ней так мало времени, а потом какой-то монстр убил её».

«Саксон, что твой отец думал о Мие?»

«Он сказал мне, что она самая красивая девушка, которую он когда-либо видел, и что он хочет узнать мой секрет». Саксон слегка улыбнулся, но его лицо обмякло. «Мы с отцом ужинали вместе дважды в неделю с тех пор, как мне исполнилось тринадцать, и мама ушла. Он привык, что люди лебезят перед ним из-за того, кто он такой, но Миа не лебезила. Она была собой, проявляла к нему интерес, как и ко всем остальным». Он снова сделал паузу. «Я не знаю, что на самом деле думал о ней мой отец. Наверное, я боялся его спросить.

Более того, мне было все равно, для меня важна была только Миа, и неважно, что думают другие».

«Вы когда-нибудь встречались с ее родителями?»

«Миа сказала, что они живут в Орегоне, но она планирует увидеть их осенью.

Мы планировали поехать вместе.

«Вы спали вместе?»

Саксон кивнул, сглотнул. «Поначалу мне было немного страшно. Я не хотел показаться неуклюжим, но, опять же, она сделала всё так легко, так естественно, сказала мне расслабиться, и мы всему научимся вместе. Так и получилось».

«Она задавала тебе вопросы о твоем отце?»

«Ну да, как и все. И Миа, конечно, им интересовалась».

«Помнишь, ты рассказывал ей что-нибудь из того, что говорил тебе твой отец, например, о политических вопросах, которые президент с ним обсуждал, о том, что он думал по этому поводу, и тому подобное?»

«Да, конечно. Мой отец — правая рука президента Гилберта, но он всё равно мой отец.

Мы обмениваемся мнениями, ему это нравится. Но у него есть непреложное правило: если я спрашиваю его о чём-то секретном или, возможно, неловком для президента, он отшучивается и качает головой. Значит, мне не стоит туда лезть.

«Я помню, как однажды это случилось с Мией. Она спросила моего отца, что он думает о вторжении Путина на Украину. Он улыбнулся и сказал, что не может об этом говорить. Она не обиделась. Помню, она извинилась».

«Миа сказала тебе, что выросла в Орегоне?»

«Небольшой городок недалеко от Эшленда. Что-то вроде Болтона. Её отец был баптистским проповедником, мать – домохозяйкой. Она была единственным ребёнком в семье». У него перехватило горло, он сглотнул, на глазах выступили слёзы. «Она говорила, что у неё замечательные родители, что они всегда её поддерживали, уделяли ей внимание. Может быть, поэтому она была такой милой и такой красивой».

«Вспомни ночь, когда умерла Миа, Саксон».

Саксон начал трясти головой вперед и назад, его дыхание участилось.

«Нет, всё в порядке, Саксон. Дыши медленнее, расслабься, вот так. Расскажи мне о той ночи».

«Это была наша шестинедельная годовщина, и я хотела, чтобы все было идеально».

«Когда вы забрали Мию из ее квартиры, во что она была одета?»

«Потрясающее чёрное платье, короткое и элегантное. Оно почти не имело спины. У неё была красивая спина. И высокие каблуки. Она была мне почти до носа. Помню, она рассмеялась и поцеловала меня прямо у ресторана, когда вокруг было полдюжины человек, и сказала, что со мной трудно конкурировать, такой я красивый».

Он сглотнул. «Она поправила мне галстук, прежде чем мы вошли».

"Куда ты ушел?"

«Luigi’s в Александрии. Мой отец обожает их ризотто и говорил, что если я захочу кого-то впечатлить, то это место — то, что мне нужно. Мы с ним иногда туда заходили. Я заказывал спагетти с фрикадельками».

«Что заказала Миа?»

«Мы заказали какой-то странный салат и небольшую закуску-антипасто на двоих. Она была не очень едок».

«Что вы заказали выпить?»

Он нахмурился. «Кажется, Миа спросила меня, пил ли я когда-нибудь «Космополитен», а я ответил, что нет, я не особо пью — она это знала, — разве что иногда пью немного вина. Она сказала, что хочет, чтобы я попробовал, сказала, что это сделает наше время позже более интересным». Он покраснел, действительно покраснел. «Она имела в виду секс, понимаешь?»

«Да, я знаю», — сказал Савич. «Вы заказывали «Космополитен».

«Да. Мне понравился вкус, и она была права. Он раскрепостил меня, помог мне легче выразить то, что я хотел сказать. Я много смеялся, когда ел вторую порцию. А потом она захотела уйти, пойти к себе в квартиру, сказала, что мы отлично проведём время».

Он остановился, провёл языком по губам. «А потом всё просто остановилось, я больше ничего не помню. На следующее утро я проснулся в своей постели, в своей квартире».

«Я хочу, чтобы вы представили, как вы с Мией выходите из ресторана и просите парковщика пригнать вашу Toyota».

Он медленно кивнул. «Да, я вижу его, совсем юного парня, со шрамами от прыщей. Он пялился на Мию, но я к этому привык, как и все парни. Он развернул машину, и я помог Мии сесть. Мы смеялись. Не знаю, почему, всё казалось таким забавным. Я вёл машину, и она положила руку мне на ногу и начала говорить о том, что мы будем делать в её спальне».

«Вы подъехали к ее квартире в Карлан-Хайтс».

Он кивнул. «Она живёт», — он сглотнул, — «жила на третьем этаже. Обычно мы ездим на лифте, но в тот вечер она хотела подняться по лестнице, и мы целовались всю дорогу до двери её квартиры». Он замолчал, его лицо озарилось воспоминаниями. Затем его лицо напряглось, и он с трудом сглотнул.

Савич сжал его руку. «Всё в порядке, Саксон. Ты идёшь по коридору, целуешься, смеёшься, а потом оказываешься лицом к её входной двери. Какого она цвета?»

«Он красный».

«Вы открыли дверь?»

«Нет, она это сделала. Она сделала это, пока целовала меня, и дверь открылась, она схватила меня за галстук и втащила в квартиру. Я чуть не споткнулся. Теперь я помню. У меня кружилась голова, и я подумал, что это были «Космополитены», но я был так счастлив. Ну и устал, наверное».

«Ты сказал Мие, что тебе нездоровится?»

«Да. Она рассмеялась, сказала, что это часть развлечения, и это неважно. И она начала снимать с меня рубашку и потащила меня к себе в спальню».

«Вы занимались любовью?»

45

Саксон снова облизал губы, нахмурился и медленно покачал головой. «Нет, я чувствовал себя странно, не как пьяный, я знаю, каково это, но её спальня кружилась, их было трое, и её смех был таким громким, что мне хотелось блевать и спать одновременно. Я ничего не помню после этого, правда, всё пропало…»

Шерлок легонько положил её руку на плечо Савича, и он отстранился. Она наклонилась ближе и прыгнула. «Саксон, ты меня помнишь?»

«Да, вы агент Шерлок. У вас прекрасные волосы».

«Спасибо. А теперь, Саксон, я хочу, чтобы ты посмотрел на Мию. Посмотри на неё как следует. Тебе дурно, голова кружится, но ты всё ещё ясно её видишь. Ты видишь кого-нибудь ещё?»

Он моргнул, покачал головой. «Не знаю… погодите, да, кто-то есть. Не знаю, откуда он взялся, но он там, в её спальне, стоит позади неё. Он держит её за руку и разворачивает её к себе».

«Как он выглядит?»

«Я его плохо вижу. Всё, о чём я могу думать, — это как бы его не стошнило».

«Забудь о тошноте и головокружении, Саксон. Сейчас ты этого не чувствуешь. Ты чувствуешь себя хорошо. Представь себе этого человека. Сосредоточься на нём. Ты его видишь?»

«Да, я его вижу, но он размыт».

«Опишите мне его».

«Он старше, лет сорока, наверное. И у него такой странный «вдовий пик», знаете, волосы торчат вперёд, а по обе стороны от него он лысый».

Шерлок сделал снимок. «Это хорошо. Саксон, не отводи от него взгляд. Смотри на него. Он говорит? Что он говорит? Нет, не качай головой. Сосредоточься. Слушай. Ты его слышишь?»

«Хорошо, да».

«Хорошо. Что он говорит Мии?»

«Он спрашивает её, почему я не под кайфом, спрашивает, как она могла всё испортить. Почему она не сделала то, что ей сказали».

«Он звучит сердитым?»

«Да, но не кричащая ярость, а скорее ледяная ярость, та самая, которую отец использовал на моей маме, от которой всё съеживается. Думаю, поэтому она и ушла».

«Хорошо, я понял. Что сказала Миа?»

«Она сказала дать ей минуту, я выйду, и он сможет сделать столько фотографий, сколько захочет». Он нахмурился. «Я не понимаю. Почему этот мужчина был там? Почему Миа говорила о фотографиях?»

«Не беспокойтесь об этом сейчас. Вспомните. Что было дальше?»

Саксон замолчала. Шерлок знала, что он пытается вспомнить, но её не удивило, когда он покачал головой. После нескольких вопросов и перефразировок Шерлок догадался, что он потерял сознание, слишком глубоко для воспоминаний или впечатлений.

«Когда вы проснулись на следующее утро, вы были в своей постели?»

"Да."

«Во что вы были одеты?»

«На мне всё ещё были брюки, даже туфли и носки, но галстук, рубашка и майка исчезли. Я не мог их найти. Мне было очень плохо, ужасно болела голова. Я пытался вспомнить, как добрался домой от Мии, что случилось, но всё…

пустой."

«Ты звонил Мие?»

«Я так и делал, раз шесть, но её телефон переключился на сообщение. Потом пришёл друг — Олли Эш. Он был моим соседом по комнате в колледже. Он хотел пойти позавтракать, рассказать мне о программе искусственного интеллекта, над которой он работает, но я не хотел, мне было слишком стыдно.

«Олли сказал, что мне нужно принять душ и аспирин. После этого мне стало немного лучше, но я волновался. Я знал, что что-то не так. Пока я одевался, я услышал новости по телевизору из гостиной». Он замер, а затем прошептал:

«Ведущая рассказывала об убийстве женщины и назвала адрес, адрес Мии. Помню, я подумал: как она вообще может такое говорить?»

«Я выбежал из спальни. Я сказал Олли, что встречаюсь с потрясающей девушкой, но не назвал ему её имени. Я стоял там, не желая верить, но эта ведущая новостей всё время о ней рассказывала, показывая её фотографии».

«Ты сказал, что Олли не знал о Мии. Что ты имеешь в виду?»

«О ней знал только мой отец».

«Почему? Было ли это её решением сохранить тайну?»

Да, я хотела кричать об этом на весь мир, всем своим друзьям, но она сказала, что у неё есть бывший парень, и она не хочет, чтобы он знал, что она нашла кого-то, кто ей очень нравится, так быстро после того, как выгнала его из дома. Она сказала, что не доверяет ему, у него скверный характер, и он всё ещё злится на неё. Я предложила поговорить с ним, но она не назвала мне его имени. Я согласилась, и мы держали всё в тайне, кроме встречи с моим отцом. Она была очень рада познакомиться с моим отцом. Помню, она сказала, что знакомство с высокопоставленными политиками поможет ей справиться с её девиантным расстройством личности. Я рассмеялась.

«Возвращайся сейчас же, Саксон. Твой отец позвонил тебе тем утром, верно? Прежде чем ты успел что-либо сделать?»

«Нет, он появился у меня дома, сказал Олли, что мы уезжаем, и забрал меня к себе. Я не могла осознать, что Миа мертва. Это было бессмыслицей. Папа обнимал меня, я плакала, но Миа всё ещё была мертва. Я сказала ему, что ничего не помню, что моя рубашка и майка пропали, и, насколько я знала, это я её убила, но он сказал: нет, это невозможно. Я никогда никого не смогу убить. Ему показалось, что я потеряла сознание от переизбытка алкоголя. Кто-то другой, должно быть, убил её. Но кто? Почему?»

Рука Саксон сжалась в кулак на подлокотнике кресла. Шерлок положил её руку на свой кулак и разгладил пальцы. «Послушай меня, Саксон. Человек, который убил её, — это тот, кого ты видел позади неё, мужчина с бородой вдовы. И мы найдём его».

Она посмотрела на Диллона и приподняла бровь.

У Савича больше не было вопросов, он покачал головой. Доктор Хикс тихо сказал: «Ему предстоит многое понять». Он наклонился к Саксону и успокаивающим голосом сказал:

«Саксон, ты проснёшься на счёт три. Ты откроешь глаза и всё вспомнишь. Ты поймёшь, что это Миа тебя накачала. Ты также будешь знать, что агенты Савич и Шерлок найдут этого человека. Теперь, когда ты понимаешь, что произошло, тебе станет легче; ты почувствуешь себя спокойнее. Раз, два, три…»

Саксон Хайнни открыл глаза, пару раз моргнул и повернулся к Шерлоку. Она увидела проблеск надежды, а затем внезапное опустошение от правды о том, кем и чем была Миа Превост. Он посмотрел на свои сжатые в кулаки руки и прошептал:

«Миа и тот мужчина хотели нас сфотографировать. Но зачем?»

Савич сказал: «Мы пока точно не знаем, но есть несколько вещей, над которыми нам нужно подумать вместе, Саксон. Судя по тому, что ты помнишь, ты потерял сознание не от переизбытка алкоголя в ту ночь. Ты был под воздействием наркотиков».

«Но я не могу представить, как это могло произойти. Как я уже говорил, я был с Мией. Ты хочешь сказать, что думаешь, что Мия подсыпала мне наркотики?»

«Никто другой не смог бы, Саксон. Потом она отвела тебя к этому мужчине в свою квартиру, где, как она полагала, он собирался сфотографировать тебя после того, как ты потеряешь сознание. Какой у неё был план после этого, мы пока не знаем, но она точно не планировала подставлять себя под пули. Возможно, они из-за чего-то поссорились, но, скорее всего, её убийство было частью плана с самого начала, той частью, о которой она не знала.

«Вы сказали, что у вас пропали рубашка и майка. Детектив Рэйвен ничего не сказал о том, что нашёл вашу одежду на месте преступления. Вы ему о ней рассказали?»

«Отец сказал мне не упоминать об этом, он сказал, что это будет звучать подозрительно».

Савич предположил, что Хайни не рассказал ему о пропавшей рубашке и нижней рубашке по той же причине. Он сказал: «Тогда, похоже, после того, как мужчина убил её, он забрал твою одежду, чтобы связать тебя с её убийством. Ты сын своего отца, Саксон, а он…

Человек с властью и деньгами. Он должен был знать, что твой отец защитит тебя и заплатит им, если придётся.

Саксон поднял ошеломлённый взгляд на лицо Савича. «Она никогда меня не любила, правда? Она всё это время использовала меня, как шахматную пешку, которую можно принести в жертву». Он опустил лицо на руки. «Но я любил её; я действительно любил её».

Савич сказал: «Мне очень жаль, Саксон. Ты умный человек, но ты не первый, кому пришлось столкнуться с предательством. По крайней мере, теперь ты знаешь правду, знаешь, с чем тебе приходится иметь дело».

«Я? Умный? Смешно, агент Савич. Женщина, которую я любил, играла мной, как рыбкой на удочке».

Ты любил Мию, ты доверял ей. Ты не нес ответственности за то, кем она была и что она сделала. Саксон, ты не убивал Мию и не сделал ничего плохого. И знаешь что? Думаю, в конце концов ты поправишься, всё будет хорошо. Можешь быть уверен, мы найдём того, кто её убил.

Саксон криво рассмеялся и покачал головой. «Теперь я не могу представить себе своё будущее».

Шерлок сказала бесстрастным голосом: «Тогда подумай о будущем своего отца».

Он выглядел так, будто она его ударила. «Мой отец — что с ним будет? Этот человек собирается нас шантажировать? Использовать меня, чтобы погубить моего отца? Это моя вина, моя вина».

Савич взял его за руку и помог подняться на ноги. Он положил ладони на плечи Саксона. «Слушай, Саксон, убийство Мии — не твоя вина. Я даю тебе обещание. Мы всё исправим, как сможем, хорошо?»

«Я тебя не знаю. Но мой отец…» Он посмотрел Савичу в глаза. «Знаешь что? Мне всё равно, что она со мной сделала, мне всё равно, даже если всё, что она сделала, было подделкой, она не должна была умирать из-за этого. Я хочу сам убить этого человека».

Вставайте в очередь. Шерлок сказал: «Поверь мне, Саксон, мы найдём его и прикончим». Она взяла его за обе руки. «Если мы его не прикончим, я помогу тебе купить пистолет».

Саксон Хайни не услышал в ее голосе никаких сомнений.

46

На обратном пути из Квантико в здание Гувера чёрный портфель Шерлока трижды прогудел на трёх разных регистрах. Она ухмыльнулась. «Мой новый рингтон — Ларри, Кёрли и Мо Дак». Она достала телефон. «Шерлок на связи». Она помолчала, прислушалась, а затем добавила: «Наконец-то Сильви Вон задумала что-то, помимо йоги и химчистки. Да, я прислала, спасибо. Вы уже многое узнали об этих людях. Мы направляемся в CAU».

«Что это было?»

«Это была Конни Батлер из команды CARD. GPS-трекер, который я установил на машину Вона,

— мы следили за её передвижениями. Пока это не привело ни к чему, кроме продуктовых магазинов и заправок, но некоторое время назад она ездила на своём «Ягуаре» в очень престижный район округа Энн-Арандел. Она остановилась у одного из больших огороженных комплексов, называемых «Ивы», куда можно было попасть через частные ворота. Конни сказала, что собственность принадлежит мистеру Бо Брекенриджу Мэддоксу, основателю Gen-Core Technologies.

Савич толкнул Porsche ногой, и они проскочили мимо классического чёрного «Корвета». Женщина за рулём широко улыбнулась ему и показала большой палец вверх.

«Да-да, прекрати заигрывать с этим бессердечным Корветом и послушай, что мне прислала Конни. Б. Б. Мэддоксу сейчас семьдесят восемь, он уже пятнадцать лет как отошел от руководства Gen-Core Technologies. Нынешний генеральный директор — его единственный ребёнок, Листер Эвелин Мэддокс. Интересно, почему он наделил сына такими странными именами. Листеру скоро пятьдесят, он дважды был женат, дважды разведён, детей нет. Ещё пятнадцать лет назад отец, Б. Б., был влиятельной фигурой в отрасли и общительным человеком, но потом в одночасье стал затворником. Теперь он вообще не выходит из дома, почти ни с кем не видится. Ходят слухи, что у него какая-то изнурительная болезнь, вроде инсульта или слабоумия».

Она подняла глаза. «Здесь есть ещё много всего, но вопрос в том, зачем Сильви Вон, блогеру о женской моде и звезде YouTube, навещать затворника-основателя Gen-Core Technologies?»

«Стоит ли мне привлечь МАКСа?»

«Может быть, позже, да. Дай-ка сначала посмотрю, что у нас есть». Она присела и работала, пока Савич не заехал в гараж ФБР. Он взял её за руку и притянул к себе для быстрого поцелуя. «Я вспомнил название Gen-Core Technologies, потому что изучал препарат, который давали Джону Доу. Одна из их дочерних компаний — небольшая фармацевтическая компания Badecker-Ziotec. Мы поместим их в начало нашего списка, чтобы узнать, исследовали ли они когда-либо препарат того же химического класса, что и сиролимус».

Шерлок кивнул. «Диллон, я всё думаю, к чему всё это клонится. И как в этом замешан Джон Доу? Всё любопытнее и любопытнее».

47

КАУ

Здание Гувера

Среда, день

МАКС нашёл небольшую хижину недалеко от озера Джинджер на западе Мэриленда. Владелицей указана Рене Альтман, девичья фамилия миссис Боулер. Савич откинулся назад и покачал головой. «Вы действительно думаете, что вам безопасно скрываться за пределами штата, мистер Боулер?»

Он позвал Рут и Олли. «Думаю, Макс, возможно, нашёл Боулера», — сказал он и дал им GPS-координаты домика на озере Джинджер, записанного под девичьей фамилией миссис Боулер. «Думаю, Боулер — ключевой фигурант, поэтому важно сохранить ему жизнь, если вы его там найдёте. До озера Джинджер сорок пять минут езды. Держите меня в курсе и не забывайте: у Боулера есть пистолет, и он уже убил однажды, неважно, что это было в целях самообороны. Он уже воспользовался им и воспользуется им снова, так что будьте осторожны».

Савич почувствовал, как воздух наэлектризовался, когда Олли и Рут схватили куртки ФБР и покинули отделение. Теперь он мог сосредоточиться на поисках вертолёта. Он подошёл к столу агента Люси Макнайт, наклонился и посмотрел на её монитор. Она изучала видеозаписи.

Люси сказала: «Я проверила владельцев всех вертолётов Robinson R66, зарегистрированных в округе Колумбия, и убедилась, что все они легальны. Остались только местные воздушные шаттлы и чартерные вертолётные компании. У большинства из них в парке есть Robinson R66, и большинство из них хотели предъявить ордер, если мне нужна информация о любых планах полётов, поданных вчера в районы вблизи Национального леса имени Дэниела Буна. Я сказала им по секрету, что человек, которого мог забрать один из их вертолётов, был сбежавшим убийцей, и на кону были жизни». Люси ухмыльнулась ему. «Оказывается, я говорю правду. Также выяснилось, что ни у кого из них не было планов полётов за пределы округа Колумбия.

«Конечно, пилот мог работать на кого-то еще, помимо чартерной компании, и прикрывать поездку, поэтому я попросил их предоставить нам записи видеонаблюдения.

Это авиакомпания Beleen Air, она выполняет рейсы из регионального аэропорта Манассас, расположенного недалеко от коридора Даллеса.

В их парке из девяти вертолётов есть три белых Robinson R66. В отличие от

Из тех, что я видел, Beleen действительно заботится о безопасности — записи хорошего качества, и они хранят видеозаписи с камер безопасности в течение шести недель.

«Кажется, мы напали на золотую жилу, Диллон. Мы знаем, что бортовой номер нашего «Робинсона» был поддельным, когда он подобрал «Манту Рэя» и его товарищей, а это значит, что пилоту пришлось вернуть его обратно, чтобы никто этого не видел. Поэтому я сравнивал бортовые номера со всех их видео, с утра до вечера, когда все вертолёты возвращались, надеясь когда-нибудь найти несоответствие. Кажется, я его нашёл».

Люси обвела панорамой ряд из семи вертолётов, выстроившихся на вертолётных площадках, и увеличила один из них с бортовым номером — N43785X. «Это было вчера утром. А теперь посмотрите, каким он был вчера вечером, когда впервые приземлился после аренды в…» — прочитала она копию полётного листа — «Лисбурге, Вирджиния». Перемотка видео заняла некоторое время, но они увидели, что «Робинсон» снова садится в 5:05 предыдущего вечера, только теперь его бортовой номер был N38257X. Люси улыбнулась Джеку и Кэму, которые теперь толпились вокруг. «N38257X — это тот самый бортовой номер, который вы видели вчера в национальном лесу, верно?»

Джек Кэбот наклонился и поцеловал её в губы. «Да, это так, по крайней мере, часть про N382. Люси, ты просто прелесть».

Люси посмотрела на него сверху вниз и ухмыльнулась. «Лучше так больше не делай, а то муж тебя в спортзал потащит, чтобы там по-дружески поколотить».

Кэм рассмеялся, наклонился и поцеловал Люси.

Савич сказал: «У них либо не было времени его заменить, либо они не потрудились, так как планировали использовать его снова сегодня утром и думали, что никто не заметит. Люси, вертолёт сейчас там?»

Люси открыла текущее видео, просканировала. «Нет, его нет».

Савич сказал: «Кэм, вы с Джеком отправляйтесь в региональный аэропорт Манассаса и выясните, кто летал на этом вертолёте и где он сейчас. И если получится, узнайте имена пассажиров, всё, что сможете узнать. Время действовать, ребята, наконец-то всё проясняется».

Его телефон запел песню Скайлера «Punched Out». Идентификатор был заблокирован. Он вернулся в свой кабинет. «Савич».

«Агент Савич, это Эрик Хейнни. Я разговаривал с сыном. Он сказал мне, что сегодня утром его загипнотизировали».

«Верно. И мы кое-что узнали». Он ждал облегчения, возможно, благодарности от Хейнни.

Но этого не произошло. Голос Хейнни был сдержанным, но холодным, как льдина. «Я позволил вам поговорить с моим сыном, хотя и не думал, что из этого что-то получится. Я не разрешал этого полного посягательства на его права. Вы превысили свои полномочия, агент».

Савич почувствовал укол удивления. Он медленно произнес: «Я не понимаю, почему вы злитесь, господин Хайни. Саксон теперь осознаёт правду о том, что с ним произошло. Он…

знает, что Миа Превост использовала его, что человек, который заплатил ей за его использование, человек, который убил её, был с ними в ту ночь, глядя на Саксона, больного и почти без сознания, лежащего на кровати после того, как Миа дала ему наркотики. Мы доказали, что он не убивал Миу Превост, возможно, не так, как это допустимо в суде, но, по крайней мере, ему. Думаю, этот гипноз поможет расследованию «Метро» сфокусироваться на том, на чём оно и должно быть.

«Напомню вам, господин Хайни, Саксон — взрослый человек, принявший собственное решение. Я пришёл к вам из вежливости. Вам придётся объяснить мне свой гнев».

Савичу пришлось убрать телефон от уха. «Во-первых, никаких веских доказательств против Саксона не было! То, что он помнил, я подозревал с самого начала, и если бы ему нужно было знать, я мог бы рассказать ему по-своему. Агент Савич, вы, узнав свою так называемую правду, уничтожили его. Он обезумел от горя, и теперь я опасаюсь за его рассудок после того, что вы сделали, чтобы помочь ему. Вам не приходило в голову, что его незнание было бы лучше для его психического и эмоционального равновесия, лучше, чтобы он никогда не узнал, что любимая женщина предала его, использовала его? Именно поэтому я никогда не настаивал на этом, потому что было лучше позволить ему жить счастливыми воспоминаниями, чем рисковать уничтожить его этим уродством».

Савич сказал: «Господин Хайни, вашему сыну могли предъявить обвинение. Мы спасли его и вас не только от возможного суда по делу об убийстве, но и от политического скандала, который мог навредить президенту».

«Суд? Этого бы никогда не случилось; не было никаких доказательств. Он был в безопасности, как и президент».

«Саксон не был защищён от собственных сомнений, от собственных демонов». Савич помолчал, а затем добавил: «Саксон сказал мне, что не может жить без своего незнания, с чувством вины за то, что он каким-то образом может быть причастен к её убийству. Теперь, когда он знает, у Саксона есть шанс справиться с тем, что с ним произошло. Это займёт время, но он выдержит. Он исцелится, мистер Хейнни».

Савич услышал сердитое дыхание, но Хайни промолчал. Что ж, это не сработало.

«Господин Хайнни, Саксон дал своё согласие, потому что хотел узнать правду, если мы сможем её раскрыть. Он говорил вам, что дал нам превосходное описание человека, убившего Мию Превост? У него необычная внешность. Сейчас мы ищем его приметы в нашей базе данных преступников. Если мы не найдём его там, у нас есть другие пути. Я не сомневаюсь, что мы его найдём. И тогда мы узнаем, почему он так поступил с Саксоном».

«Вы бредите, агент Савич, пытаетесь убедить меня и себя, что ваши действия принесут пользу моему сыну. В конце концов, мы ведь не о вашем сыне говорим, верно? Что для вас Саксон? Всего лишь средство для достижения цели.

«Вы превысили свои полномочия, агент Савич, и связались не с тем человеком. Я сообщу директору о вашем бессердечном и безответственном поведении, и посмотрим, как вы справитесь с последствиями». Хейнни повесил трубку.

Савич уставился в свой телефон. Он мечтал, чтобы Шерлок был рядом, но она была по уши в разузнавании всего, что только можно, о Би Би Мэддоксе. И тут он услышал её голос в своей голове. Диллон, почему Эрик Хейнни так расстроен?

48

ОЗЕРО ДЖИНДЖЕР, МЭРИЛЕНД

Среда, день

День выдался влажным и знойным, лишь лёгкий ветерок с озера шевелил кленовые листья. Агент Олли Хэмиш опустил бинокль и передал его Рут.

«Я не вижу никакого движения, никаких машин рядом с домом. Похоже, дома никого нет».

Рут разглядывала в бинокль старую хижину в форме буквы «А» у воды, её дерево выгорело до грязно-коричневого цвета. В ней был один основной этаж и остроконечный чердак наверху. Плющ, клубясь из подвесных корзин, полз по стенам хижины почти к окнам. Старинное кресло-качалка стояло на узком крыльце, добавляя немного очарования. Густая крона деревьев была расчищена по периметру в двенадцать футов вокруг хижины и до самой воды, а от крыльца к причалу вела двадцатифутовая каменная дорожка. Место было частным, ближайший сосед жил в ста ярдах. Рут задумалась, сколько земли должно быть у Боулеров, чтобы всё оставалось таким.

Она прошептала: «Как на старой картине, всё застыло во времени». Даже маленькое извилистое озеро было неподвижным, вода неподвижной, серой, всё тихо в тяжёлом воздухе. «Или как та хижина в лесу, где Гензель и Гретель чуть не кончили плохо».

«Не заставляй меня думать о духовках», — сказал Олли. «Слишком жарко».

Рут почувствовала, как пот стекает под рубашкой. Она сказала скорее себе, чем Олли, осматривая берег озера в бинокль: «Он мог нас услышать, наверное. Может, прятаться за деревьями. Или под кроватью. Или заряжать ружьё, чтобы снести нам головы».

«Или в воде, под лодочным причалом, если он хочет создать драматичный эффект.

Рут, лодки нет, так что, возможно, он отправился на поиски ужина в воду.

«Мы даже не знаем, есть ли у него лодка». Она опустила бинокль. «Ему незачем нас бояться, Олли. Мы здесь, чтобы спасти его».

Олли поднял бровь. «Поможем спасти его шкуру, может быть. Но он знает, что мы его засадим в тюрьму».

«Именно там ему и место. Не забывай, что сказал Диллон: он уже убил одного человека, так что мы не можем считать его безобидным гражданским. Я нутром чую, что он здесь. Пойдём его найдём».

Они с Олли остановились на опушке леса и внимательно осмотрели хижину в поисках Боулера или кого-нибудь ещё. Никаких признаков жизни они не увидели.

«Давайте дадим ему шанс покончить с этим», — сказала Рут. По кивку Олли она прикрыла рот ладонью и крикнула: «Мистер Боулер, это агенты Нобл и Хэмиш. Мы говорили с вами в понедельник в вашем кабинете. Я была в гараже в Александрии ближе к вечеру в понедельник, когда вам удалось убить человека, нанятого для вашего убийства. Это была самооборона, так что вам не нужно беспокоиться о предъявлении каких-либо обвинений».

Ничего.

Она попыталась снова. «Мистер Боулер, кто бы ни нанял вас для заключения сделки с «Манта Рэй», он не остановится, он будет продолжать преследовать вас, пока вы не умрёте. Лучший шанс выжить — выбросить пистолет за дверь и выйти, держа руки за головой.

Мы отвезём тебя обратно в Вашингтон и позаботимся о твоей безопасности. Ты умный человек. Знаешь, как только ты расскажешь нам всё, что знаешь, у него больше не будет причин тебя убивать.

Ну, разве что он будет жутко зол.

Ответа по-прежнему не было.

Они вытащили свои «Глоки», передернули затворы и тихонько обошли А-образную кабину, подойдя к задней части. На втором этаже было два высоких окна. Мистер…

Боулер не смотрел на них сверху вниз.

Рут прошептала: «А что, если Диллон ошибается? А что, если Боулер никогда сюда не приходил?»

Олли улыбнулся и указал на свежепримятую траву. «Кто-то здесь был, должно быть, Боулер. Он не рисковал, вероятно, припарковал машину где-то за опушкой леса. Если его сейчас здесь нет, он скоро вернётся».

Они обошли каюту спереди и прижались к двери по обе стороны. Олли протянул руку и постучал. «Мистер Боулер, ФБР!»

Они ничего не услышали, лишь какое-то бормотание. Олли пнул дверь, и она с грохотом провалилась внутрь. Они ворвались внутрь – Олли высоко, Рут низко – и увидели Боулера, привязанного к стулу лицом к ним, с носком, заткнутым за рот, издающего гортанные звуки. Он выглядел испуганным.

Глубокий мужской голос с густым южным акцентом спокойно произнёс из маленькой кухни: «Если кто-то из вас, спецагентов, пошевелится, вы оба трупы. Я не хочу вас убивать, но убью, если придётся. Не оборачивайтесь; не спускайте глаз с мистера Боулера. А теперь медленно опускайте свои «глоки».

Рут и Олли выронили свои «Глоки», и оба пистолета ударились о деревянный пол, словно выстрелы из пушки.

«Отлично», — сказал мужчина, выходя из-за кухонной перегородки.

«Вы оба ложитесь лицом вниз на пол, руки за головы».

Боулеру удалось выплюнуть носок. «Он нас всех убьёт! Ты должен что-то сделать!»

«Заткнись, Боулер. Лечь, оба. Сейчас же!»

Рут лежала на животе, наблюдая, как Олли начинает опускаться на колени. Он споткнулся о ножку стола, схватился за ногу и вскрикнул. Рут перевернулась на бок, чтобы встретиться с мужчиной, выхватила свой Kahr P380 из кобуры на лодыжке и выстрелила. Он вздрогнул, но выстрелил в ответ, промахнувшись по Рут; пуля с грохотом ударилась о спинку дивана. Она откатилась за старое, обшарпанное кресло, а мужчина продолжал стрелять, теперь уже по Олли, и одна пуля попала ему прямо в грудь, когда он нырнул за диван. Сердце Рут ёкнуло, когда он, растянувшись на спине, упал на пол.

Рут выстрелила ещё раз, но он уже нырнул за барную стойку, отделяющую кухню от гостиной. Она замерла, дождалась, пока он наконец встанет на дыбы, и выстрелила ещё дважды.

В кресло попало ещё несколько пуль. Рут встала на колени, выстрелила ещё дважды и попала ему в центр тяжести, прежде чем он успел выстрелить ещё раз. Мужчина молча смотрел на неё, а затем тяжело упал на колени, затем завалился на бок, выронив пистолет на линолеумный пол. Рут подбежала, чтобы выбить пистолет, и бросилась к Олли. Он лежал на спине, часто и прерывисто дыша, держась за грудь. Он приоткрыл один глаз. «Дай мне минутку, Рут. Я в порядке, но ты же знаешь, пуля на таком расстоянии обладает большой силой. Спасибо, Кевлар».

Рут молча вознесла молитву благодарности за то, что он не выстрелил Олли в голову.

Боулер крикнул: «Ты убил его?»

Рут похлопала Олли по руке, встала и пошла на кухню, чтобы опуститься на колени рядом с мужчиной. Она прижала пальцы к пульсу на шее. Его пульс не бился. Его грудь была залита кровью, которая теперь стекала лужицей вокруг него. Его глаза были открыты, глядя на неё с немым удивлением. Скоро его взгляд начнёт тусклым. Она почувствовала шок от насильственной смерти, заставила себя глубоко дышать, пока сердце не начало биться медленнее. Она проверила карман брюк мужчины, вытащила бумажник. Никаких документов, только три стодолларовые купюры.

«Да, он мертв», — бросила она через плечо. «Он был профессионалом, как тот человек, который пытался убить тебя в понедельник». Она встала, скрестила дрожащие ноги, достала мобильный телефон, набрала номер видео и сказала: «Неопознанный белый мужчина, около сорока пяти лет, смуглый, среднего роста, среднего веса, сильно отступающие волосы. У него есть мобильный телефон, одноразовый, на нем не отображаются входящие и исходящие номера, вероятно, он был использован только один раз, когда работа будет сделана». Она осмотрела всю область, опознала Боулера и Олли и, удовлетворившись, набрала номер Диллона. Когда он ответил, она объяснила ему ситуацию и отправила ему только что снятое видео. Она знала, что вашингтонское отделение было ближе всего, и они будут там в течение часа.

Савич помолчал, а затем добавил: «У меня есть твоё видео. Я проверю этого человека через систему распознавания лиц. Он будет в системе». Он помолчал. «Рут, вы с Олли молодцы. А теперь выжми из Боулера всё, что сможешь, пока не приехали следователи».

Рут увидела, как Олли потирает грудь, почти придя в себя. Она начала развязывать мистера.

Боулер. Он тяжело дышал, всё ещё в ужасе. Она скрестила руки на груди и посмотрела вниз на

Он сказал ему с отвращением: «Вы должны были знать, что человек, который вас нанял, не остановится после того промаха в понедельник, и он не остановился. Вы — большая неудачница, мистер Боулер.

Теперь ты это понимаешь, да? Он быстро тебя нашёл, как и мы, и это говорит о том, какой паршивый план был — прятаться здесь. Рут наклонилась к нему прямо в лицо. — Ты наконец понял, придурок? Он хочет твоей смерти. Из-за того, что ты знаешь, из-за того, что ты можешь нам о нём рассказать. Ты готов выйти на свет — то есть, на свет Божий…

Или ты хочешь повторять этот сценарий до самой смерти? У босса, которого ты пытаешься прикрыть, похоже, неограниченный запас киллеров, готовых на тебя натравить.

Боулер застонал, покачал головой. «Но я ничего не знаю».

«Если бы мы не пришли, наш друг там, на кухне, выкинул бы твое тело на свалку или, еще лучше, забетонировал бы твою обувь вместе с тобой и бросил бы тебя посреди озера Джинджер».

49

Боулер поднял голову и посмотрел на них. «Он хотел знать, что я сказал ФБР, когда ваши агенты пришли ко мне в офис. Мне не следовало звонить по номеру экстренной службы, который они мне оставили, и вообще ничего им об этом не рассказывать. Да, конечно, я действительно был посредником между Manta Ray и, скажем так, определёнными людьми, но больше ничего не сделал. Я юрист, и мой заработок зависит от того, чтобы сохранять конфиденциальность с клиентами и держать рот на замке. Я бы никогда ничего не сказал властям. Как они могли этого не знать?» Боулер сглотнул. «Не могли бы вы развязать мне лодыжки, агент Нобл?»

Она наклонилась и развязала его. «Не двигайся».

Она обернулась. «Олли?»

Олли с трудом поднялся и сел на диван. Он всё ещё потирал грудь.

«У вас, вероятно, сломано ребро, так что действуйте медленно и осторожно».

«Я в порядке». Он заставил себя встать. Он посмотрел на мёртвого мужчину, лежащего на кухонном линолеуме, затем на Боулера, который растирал руки и ноги, возвращая им чувствительность. «Как долго этот человек пробыл здесь до нашего прибытия, мистер Боулер?»

Боулер уставился на него. «Я до сих пор не могу поверить, что ты жив. Я видел, как он выстрелил тебе в сердце. Ты упал на спину, и я подумал, что ты мёртв».

«Чудо кевлара. Сколько продлится, мистер Боулер?»

Боулер взглянул на мертвеца, затем быстро перевел взгляд на Рут. «Я ел хлопья, когда он подкрался ко мне примерно полчаса назад и связал меня. Потом он сел, выпил мои последние две кружки пива и сказал, что убьёт меня медленно, а потом начнёт охоту на Магду и Рене, если я не расскажу ему всё, что рассказал ФБР. Он не переставал улыбаться, рассказывая мне, что с ними сделает».

Олли оглядел его. «У него было полчаса, но, похоже, ты не пострадал. Почему ты ещё жив?»

Боулер гнусно рассмеялся, хотя это был вовсе не смех. «Я юрист, агент Хэмиш.

Я умею говорить, и я так и сделал. Я рассказал ему правду, очень подробно. Я сказал, что не знаю, кто его начальник, вообще мало что знаю. Моя роль была посредником, так что же я мог рассказать ФБР такого, чего мне не рассказали его собственные люди?

Он всё спрашивал меня, что я знаю о человеке, который меня нанял, о том, что мне рассказал Манта Рэй. Я знал, что в конце концов он меня убьёт, как тот человек в...

В понедельник я был в гараже, и я понял, что больше ничего не могу сделать для жены и дочери. И тут я услышал ваш крик, агент Нобл. Он засунул мне носок в рот и велел молчать.

Боулер заплакал, слёзы текли по его щекам. «Я думал, что точно умру. Я до сих пор не чувствую ног».

«Вставайте, мистер Боулер», — сказала Рут. «Топните ногами и идите. Если попытаетесь убежать, я вас ударю, вы меня поняли?»

«Да, да, я понимаю», — он икнул. «Спасибо вам, правда, вы спасли мне жизнь».

Он начал икать и топать ногами.

Рут сказала: «У нас одни и те же вопросы, мистер Боулер. Кто нанял вас встретиться с Мантой Рэем в тюрьме и организовать его побег?»

«Послушайте, вы должны мне поверить, он никогда не называл мне своего имени, и я никогда его не видел.

Я разговаривал с ним по телефону только один раз, в самом начале, когда он впервые позвонил с предложением».

Олли сказал: «Очевидно, он знает, что у вас нет его имени. Но он, должно быть, верит, что вы знаете о нём что-то, что поможет нам его опознать. Да, я вижу по вашему лицу, что вы что-то знаете. Что именно?»

«Хорошо, но не знаю, поможет ли это. Боулер глубоко вздохнул. Я почти уверен, что он русский. У меня уже были русские клиенты, и я знаю его акцент».

Я бы сказал, что он получил образование в Англии, говорил как британец из высшего общества, но всё равно у него был лёгкий русский акцент». Боулер пожал плечами. «Но вокруг должно быть много мужчин, которые говорят так же. То, что я услышал его голос и понял, что он русский, не повод убивать меня».

Достаточно, чтобы подписать тебе смертный приговор. Русский — Рут не терпелось рассказать Диллону.

Она сказала: «Расскажите нам о первом телефонном звонке. Что вам сказал этот мужчина? Будьте как можно точнее, мистер Боулер».

Он рассказал мне о Манте Рэе – его настоящее имя Лиам Хеннесси – что его будут судить за ограбление банка и убийство. Я уже слышал об этом деле. Он сказал, что у Манты Рэя есть что-то, что ему принадлежало, что-то важное, и он хочет это вернуть. Манта Рэй знает, что это такое, и даст Манте Рэю два миллиона долларов и освободит его, если Манта Рэй согласится вернуть ему это. Но это нужно было сделать быстро, поэтому мне пришлось сразу же сказать Манте Рэю, чтобы он согласился на сделку о признании вины, что он и сделал. Я предположил, что это что-то, что Манта Рэй ограбил из банка, но никто из них не сказал мне, что именно. Я понял, что сделка состоялась, когда они освободили Манту Рэя по пути в федеральную тюрьму пару дней назад. Вот, пожалуй, и всё, что я знаю. Взгляд Боулера снова упал на мертвеца. «Я рассказал ему то же, что и тебе, но он продолжал улыбаться и с этим своим медленным южным акцентом, протяжно говоря, велел мне сказать что-нибудь, чего он не знает, иначе ему придётся меня ранить. Я знал, что он собирается меня убить. Это было видно по его глазам. Я никогда в жизни так много не говорил».

Олли спросил: «Как вы общались с этим человеком — ладно, назовем его русским — после того первого телефонного звонка?»

«Всё было просто, на самом деле. У нас обоих были пароли к одной учётной записи. Он писал письмо, сохранял его как черновик, а я заходил в систему, читал письмо в папке «Черновики» и удалял его. Я писал ответ и сохранял его в черновиках».

«Назови мне пароль», — сказал Олли.

«Его невозможно вернуть, — сказал Боулер. — Ты же знаешь, что это невозможно».

Рут спросила: «Какой пароль?»

«Макароны с сыром», — сказал Боулер.

Рут покачала головой. «Почему вы просто не рассказали нам всё в понедельник в вашем офисе, мистер Боулер? Мы могли бы избежать всей этой драмы, а вы могли бы предотвратить два покушения на себя». И нас, придурок.

Она видела, как Боулер не мог отвести глаз от трупа на кухне и от чёрной, вязкой крови вокруг него. Он вздрогнул и покачал головой. «Я знал, что ты ничего не докажешь, и мне пришлось держаться. Я никогда не думал… Ну, я ошибался».

Рут хотела его пнуть. «Ты годами защищал очень плохих людей, ты же знаешь, как они думают. Русский, ты хочешь сказать, что даже не задумывался об этом?»

Олли рассмеялся. «Всё дело было в деньгах, Рут. Сколько он вам заплатил, мистер Боулер?»

Он бросил на них серьёзный взгляд адвоката. Рут почти улыбнулась.

Да, деньги были, не буду отрицать, но, как я уже говорил, у меня было несколько российских клиентов, и этот человек, этот русский, он очень много знал о некоторых, скажем так, услугах, которые я им оказывал. Я мог взять предложенные им деньги, или он мог бы предать эти услуги огласке и разорить фирму, используя свои знания.

Боулер провёл языком по потрескавшимся губам. «Первую половину денег я получил сразу. Вторую половину я должен был получить после того, как он освободит Манту Рэя. Это были огромные деньги — пятьсот тысяч долларов, — и всё, что мне нужно было сделать, — это выступить посредником».

«Но всё произошло так быстро. Вы были у меня в кабинете, и я знал, что вы мне не верите, но где вы найдёте доказательства?»

Олли сказал: «Мистер Боулер, конечно же, мы сразу же пришли к вам. Вы были единственным, кто навещал Манту Рэя в тюрьме Ричмонда. После побега Манты Рэя стало очевидно, что мы обязательно придём».

Он пожал плечами. «Да, но опять же, вы не смогли доказать мою причастность к побегу Манты Рэя. Послушайте, я просто хотел получить вторую половину денег, которые он мне должен, и оставить всё позади, поэтому я написал русскому черновик письма через нашу систему, но ответа не было. Я позвонил по номеру, который он мне дал на случай чрезвычайной ситуации. Я…

Я с ним не разговаривал, но человек, с которым я общался, сказал, что он работает на босса, и он согласился отвезти деньги в ресторан Бильбо Бэггинса в Александрии».

Рут спросила, приподняв бровь: «И, естественно, ты ему поверила? Он что, пришёл с сумкой денег? С кассовым чеком?»

Боулер выпятил подбородок. «Всё было просто, это было частью нашего соглашения. Почему я не должен ему верить? Я ждал его, но он не пришёл. Я не знал, что вы следите за мной, агент Нобл».

«Это приятно знать. Ты звонил по этому номеру ещё раз? Спросил, что случилось?»

«Да, но ответа не было. Я хотел вернуться домой, узнать, что Рене скажет, что нам делать. Я чуть не побежал к машине. Я проходил мимо пожилой пары в гараже, а потом услышал, как старика бьют, и он стонет, и понял, что следующий. У меня был пистолет, и я нырнул за машину, когда погас свет. Я услышал, как вы зовете меня, агент Нобл, а затем свет снова зажегся, и вот он стоит спиной ко мне. Я застрелил его, выбежал через задний выход из гаража и кинулся в мотель на другой стороне улицы. Я знал, что не могу вернуться домой, они будут ждать, поэтому я приехал сюда. Я позвонил Рене, сказал ей и Магде, чтобы они затаились и договорились, чтобы мы на время уехали из Вашингтона».

Олли спросил: «Где пистолет, которым ты стрелял вчера в гараже?»

«Нет, пожалуйста, не берите. Это всё, что у меня есть».

"Где это?"

Боулер указал на телефонный справочник, лежавший на грубо сколоченном журнальном столике.

Это был не телефонный справочник, а выдолбленная коробка. Олли крикнул: «ЗИГ-Зауэр P238. Где вы его взяли, мистер Боулер?»

«На оружейной выставке в Балтиморе, может быть, лет двадцать назад». Он провёл рукой по щекам, вытирая слёзы. «Преступнику, которого я защищал, не понравился приговор судьи, и он пытался меня убить. Тогда я купил маленький SIG. Я никогда не выхожу из дома без него». Он на мгновение опустил глаза, а затем сказал: «Не думаю, что смогу уговорить тебя взять меня обратно в Вашингтон?»

Зазвонила горелка убийцы.

Олли и Рут обменялись взглядами.

Олли взял трубку. «Алло?»

50

БЕЛИН ЭЙР

Региональный аэропорт Манассас

Среда, день

Минди Фуллер проверила расписание на стоявшем перед ней компьютере компании, затем подняла глаза на Кэма и Джека. «Агенты, Ральф Хенли не звонил, но это обычное дело. Он с клиентом, с которым обычно летает. Он вылетел рано утром, до моего прихода, указал пункт назначения сегодня как Ричмонд, возвращение запланировано на два часа». Минди проверила расписание и нахмурилась. «Он должен был быть здесь час назад. У него на семь часов назначена встреча с другим клиентом для вечерней экскурсии по Вашингтону».

Кэм сказал: «Покажите нам его полетный лист, пожалуйста».

«У меня его нет. Ральф всегда носит с собой свою записную книжку», — она указала на компьютер. «У меня есть только его расписание и пункты назначения».

Джек наклонился ближе. «Какой у него был вчера график?»

Он был с одним из своих постоянных клиентов, его пункт назначения — Лисбург, штат Вирджиния, и вернулся сюда поздно вечером. В нём указано, что он ушёл вчера в десять часов вечера.

«Как зовут его клиентку, мисс Фуллер?»

Она выглядела нервной. «Минутку, пожалуйста». Она набрала добавочный номер, подождала, а затем спросила почти шёпотом: «Агенты ФБР спрашивают имя клиента».

Она выслушала, медленно кивнула. «Это крайне необычно, но Боб сказал, что даст вам всё, что вы захотите. И он попросил вас поговорить. Клиентку зовут Альварес, Кортина Альварес».

«Адрес?» — спросил Кэм.

«Кондоминиумы Саттерли, 2378 Резерфорд Авеню, Юго-Запад».

Кэм и Джек переглянулись и последовали за Минди за стойку обслуживания в небольшой офис Боба Дженсена. Дженсен был одним из двух владельцев компании «Beeen Air», работавшей в этом бизнесе уже тридцать лет. Он был пожилым человеком, с морщинами от смеха вокруг рта, но сейчас он не смеялся. После того, как они показали ему свои документы, он сказал, что уже говорил.

со специальным агентом Люси Макнайт. «Я понимаю, что мы имеем дело с преступниками, и поверьте, я не хочу иметь с этим ничего общего. Конечно, я расскажу вам всё, что смогу».

Но мистер Дженсен никогда не встречался с Кортиной Альварес, иногда видел, как женщина и другие люди садились в вертолёт, но они так и не сели. Ральф собирал для них плату за каждую поездку, всегда наличными. Да, это было необычно, но каждый мог платить любым удобным для себя способом. Других контактных лиц у него не было. Что касается Ральфа Хенли, то он числился в штате с 2008 года и до сих пор не вызывал подозрений.

Он был добросовестным, на него можно было положиться, и опаздывать было для него нетипично.

Они рассказали ему о поддельном бортовом номере и о настоящем пункте назначения Хенли вчера — Национальном лесу имени Дэниела Буна.

Мистер Дженсен уставился на них. «Вы хотите сказать, что Ральф работает на эту Кортину Альварес и подаёт фальшивые планы полётов? Он летал на одном из моих вертолётов в национальный лес? Зачем? Он что, перевозит наркотики? Наркоторговцев?» Дженсен разразился хлесткой руганью. «Я его разнесу на части, когда он вернётся».

«В этом нет необходимости, мистер Дженсен», — сказал Джек. «Мы подозреваем, что он занимается чем-то более серьёзным, чем просто перевозка наркотиков. Мы с агентом Уиттиером займёмся мистером Хенли. Мы останемся здесь, пока он не приземлится».

Кэм и Джек ждали их в «Миате» Кэма, когда через час из здания выбежал Боб Дженсен, махая им руками, явно расстроенный. Они мгновенно выскочили из машины и встретили его на полпути. Джек схватил его за руку. «Мистер Дженсен, что случилось?»

Дженсен судорожно сглотнул и выпалил: «Вертолёт, которым управлял Ральф, упал в лесистой местности в Мэриленде. Очевидцы говорят, что он взорвался в воздухе. Больше я ничего не знаю, не могу найти никого, кто что-то знает или готов со мной поговорить».

Кэм уже разговаривала по телефону. Два звонка спустя она уже разговаривала со спасателями на земле, на месте крушения. Когда она выключила телефон, она прижала руку к лицу мистера.

Рука Дженсена. «Очевидец видел, как вертолёт взорвался в полёте. Судя по тому, насколько далеко разбросаны обломки над лесом, они предполагают, что это была мощная бомба. Поиски жертв на земле продолжаются».

Дженсен сглотнул, его кадык дернулся вверх-вниз. «Как я уже говорил, Ральф должен был сегодня везти мисс Кортину Альварес, но я точно не знаю, была ли она его пассажиркой. Как вы думаете, она была с ним на борту?»

«Мы пока не знаем, мистер Дженсен. Но мы полагаем, что преступник, которого мы ищем, был на борту вместе с Ральфом сегодня утром. Мы позвоним вам, как только у нас появится какая-нибудь информация. Мне очень жаль, сэр».

51

ИВЫ

ДОМ ББ МЭДДОКСА

БАЛТИМОР, МЭРИЛЕНД

Среда, день

«Ты снова потерпел неудачу, Куинс».

Куинс ненавидел этот тон, одновременно разочарованный и осуждающий, и что-то ещё – обещание наказания. От этого у него волосы на затылке вставали дыбом. Куинс всегда ненавидел приходить сюда, ненавидел чудовищность дома, который казался ему холодным музеем, две комнаты которого притворялись частью старинного английского особняка. Даже воздух пах старостью, затхлостью, затхлостью. Но доктор Мэддокс приказал ему прийти сюда, а не в свой большой кабинет в «Ген-Кор», так что выбора у него не было.

Он прочистил горло. «Да, но это была не моя вина».

«Твоя неудача в первый раз тоже не твоя вина? Всё могло бы произойти так быстро, легко и чисто, Квинс, ещё до того, как ты покинул больницу в понедельник».

«Но я же говорил вам, сэр, что к комнате Энигмы-2 приставили полицейского. Не знаю, зачем. Что мне было делать, убить ещё и охранника?»

«Если бы ты не запаниковал, если бы у тебя хватило ума устроить отвлекающий манёвр… ну, с этим покончено. Я не безрассудный, Квинс, я уже простил тебе то, что ты не убил его в понедельник утром, но в понедельник вечером? Я даже дал тебе рабочий план, как отвлечь охранника. Всё должно было пройти гладко.

По словам Берли, когда вы прибыли, там даже не было охраны, его сняли с дежурства, а «Энигма-2» осталась без защиты. Вам оставалось лишь проскользнуть к нему в палату и ввести хлорид калия через капельницу.

Куинс был идиотом, что доверился Берли, но она посочувствовала ему, и он выложил всё. А потом она побежала к доктору Мэддоксу, как только он отвернулся. Неужели доктор Мэддокс до сих пор не знал, что Куинс никогда не солжёт ему, как Куинс никогда не лгал своему отцу? Или доктор Мэддокс мучил его ради собственного развлечения?

Он задавался вопросом, рассказал ли Берли доктору Мэддоксу всю правду или приукрасил произошедшее, чтобы выставить его в худшем свете. «Сэр, эта женщина, Кара Муди, была там, сидела рядом с ним, держала его за руку, разговаривала с ним. Я не мог понять, почему она вообще там была. Он напал на неё в воскресенье…»

Холодный, чёткий голос прервал его: «Так почему же ты не убил её, Куинс? Ты достаточно силён. Ты мог бы быстро свернуть ей шею. Почему же ты этого не сделал?»

«Я подумал, что она может тебе ещё пригодиться». В этом была правда. Куинс не собирался признаваться, что не думал об её убийстве, но всё произошло слишком быстро, неожиданно.

Куинс наблюдал, как бусинки доктора Мэддокса плавно скользят сквозь пальцы, теперь быстрее, что означало, что он начинает волноваться. «Сэр, она увидела меня, схватила кувшин с водой и бросила его в меня, затем бросилась на него, крича во весь голос и не останавливаясь. Я слышал, как люди бегут к комнате. У меня не было другого выбора, кроме как убраться оттуда до прибытия охраны. Вы бы не хотели, чтобы меня поймали или чтобы мне пришлось убить кого-нибудь из полицейских». Почему доктор Мэддокс не понял, что он вёл себя именно как настоящий профессионал, учитывая обстоятельства?

Он слушал, как звенят чётки тревоги в тишине, затхлом воздухе. Он не мог придумать ничего другого, что можно было бы сказать. Он не двигался, ждал, едва дыша.

Листер медленно кивнул. «Ты можешь думать, что Берли тебя действительно недолюбливает, Куинс, но это не так. Она знает, что обязана быть мне абсолютно преданной. Она знает, что с ней случится, если она не будет держать меня в курсе, так же как я ожидаю, что ты будешь держать меня в курсе результатов её заданий. Ну вот, ты тоже ничего не упустил, и это очень мудро с твоей стороны».

Листер махнул рукой в сторону неудобного кресла с высокой спинкой, обитого зелёной парчой. «В любом случае, я пригласил тебя сегодня не для этого. Перестань стоять как палка, Айв. Сядь».

Куинс осторожно присел на край стула, который выглядел хрупким и древним.

Или это была репродукция?

Тишина затянулась. Доктор Мэддокс ходил взад-вперед по длинной гостиной, и теперь всё быстрее перебирали в пальцах бусины тревоги.

Куинс посмотрел на человека, который отнял у него контроль над отцом, Би Би Мэддоксом, которого Куинс всё ещё любил, хотя тот теперь проводил большую часть времени наверху, в инвалидном кресле, с пустым, как грифельная доска, взглядом, в этой нелепой спальне. Он вспомнил тот давний день, когда Би Би подошёл к Куинсу, когда ему было всего восемнадцать, и он только что вышел из колонии для несовершеннолетних за угон машин для автомастерской на Калвер-стрит. Он взял Куинса за тощие плечи своими большими руками и сказал: «Детектив Лэнси говорил, что у тебя есть мозги. Это правда?»

Куинс вспомнил, что был напуган, но решил не показывать этого. Он не знал, кто этот богач, и не собирался показывать слабость, ведь это привело бы к…

Хулиганы с ножами и кучами ненависти у вашей двери, поэтому он вздернул подбородок. «Я яркий, как солнце, так всегда говорила мне мама перед смертью».

Крупный мужчина внимательно изучил его лицо и медленно кивнул. «Вас зовут Джубили Квинс, отличное имя. Я предлагаю вам шанс на другую жизнь. Хотите примерить?»

Куинс ни разу не пожалел, что принял предложение ББ. Он всегда делал всё, о чём тот его просил, до того дня пятнадцать лет назад, когда всё изменилось. Он смотрел на сына ББ, Листера, такого же гениального, как и старик, а может, и более, учитывая, чего тот добился не только для своего отца, но и для Куинса.

По привычке он взглянул в позолоченное зеркало, висевшее на оклеенной обоями стене рядом с камином. Он изучил своё отражение, приподнял бровь, а затем улыбнулся. Он всё ещё удивлялся, но наконец-то начал осознавать, что молодой человек, которого он видел в зеркале, — это тот, кем он стал сейчас, кем он снова стал. И всё благодаря этому человеку с его чёртовыми чётками, который любил его пугать до смерти.

Он сказал в мертвящей тишине, которая стояла под щелканьем бусин от беспокойства: «Сэр, принесли ли внесенные вами изменения какую-либо пользу вашему отцу?»

«Нет», — сказал Листер. «Ханна сказала мне, что никаких изменений не произошло». Он снова принялся расхаживать, бросив через плечо: «Больше нет способа устранить Энигму-2. Теперь, когда ФБР знает, что ему угрожает реальная опасность, он очень хорошо защищён. Остаётся надеяться только на то, что он впадёт в глубокую кому и никогда не проснётся. Или, если проснётся, можно надеяться, что он не вспомнит многого из того, что с ним произошло, а если и проснётся, никто не воспримет его всерьёз, поскольку все считают его безумцем».

Куинс сказал: «Но, сэр, я пытался его убить, и они это знают. Наверняка они его послушают, если он проснётся».

Куинс видел, что доктор Мэддокс не хочет этого слышать. Он уже построил свою теорию и будет ей следовать. Он помахал четками перед Куинсом. «Вот что меня беспокоит, Куинс. Если Энигма-2 проснётся, он может вспомнить, где его держали. Раз уж он сбежал из Антенны, он сможет отвезти их туда.

Мы не можем рисковать. Я хочу, чтобы вы с Берли немедленно отправились в Аннекс. Возьмите фургон доставки Gen-Core, его не хватятся. Заберите все серверы, устройства для ферезисов, всё медицинское, что невозможно объяснить. Поместите все готовые лекарства и замороженную плазму в портативные морозильники и упакуйте всё это в моё энергоснабжаемое хранилище. Затем я хочу, чтобы вы сожгли Аннекс. И, Куинс, используй свой великолепный мозг, который, как заверил меня отец, у тебя есть, сделай так, чтобы всё выглядело как авария, неисправность газопровода, что угодно. Позвони мне, когда всё будет готово.

Листер смотрел, как Квинс выходит из гостиной. Он подождал, пока тот не дошёл до двери, и крикнул: «Квинс, больше никаких неудач, понял?»

Куинс кивнул. Листер прислушался к его шагам в большом вестибюле, услышал, как он закрыл за собой входную дверь.

Листер сунул чётки в карман. Пришло время проверить Эллу Питерс и Алекса Муди, «Энигму-3». Он доверял Элле безоговорочно, как и его отец, но не ожидал, что ему придётся прибегнуть к её услугам так скоро. Они планировали оставить ребёнка с матерью, пока «Энигма-2» остаётся полезным объектом, но его побег разрушил этот тщательно продуманный план. Теперь Элле пришлось разбираться с новорождённым в одиночку. Жаль, что у него не будет матери, которую он мог бы использовать в качестве следующего объекта исследования.

Она была бы Энигмой Три, а не её ребёнком, пока ребёнок не подрастёт достаточно, чтобы присоединиться к ней в качестве объекта исследования. Он хотел дождаться, пока мать и ребёнок окажутся дома одни, прежде чем действовать. Побег Энигмы Два изменил всё. Листер знал, что ФБР было глубоко замешано. У них не было его гениальности, но он не был слепым дураком, он знал, что они хорошо справляются со своим делом. Однако он не представлял, как они его найдут, если только Энигма Два не выйдет из комы и не сообщит им, а это означало, что ему нужно было подготовиться.

Листер вздохнул, повернулся на верхней площадке широкой лестницы и пошёл по длинному коридору к южному крылу. Ещё один длинный коридор провёл его мимо гостевых комнат, музыкальной комнаты, кинозала, пока он не добрался до старой детской. Он помолился, и его шёпот эхом разнёсся по пустому коридору: « Пусть Энигма-Два никогда не проснётся».

Пусть этот замечательный ребенок станет моим главным достижением.

Листер постучал в дверь детской. Через мгновение он услышал топот мягких подошв туфель Эллы, тихо приближающихся к двери. Она осторожно приоткрыла дверь, увидела его, улыбнулась и быстро приложила палец к губам. «Алекс спит. Подойди и посмотри на него, Листер, он такой красивый, настоящий ребёнок».

«Не будь сентиментальной, Элла. Он станет нашим идеальным объектом, сочетающим в себе генетические преимущества Энигмы Один и Энигмы Два. Он — главная надежда моего отца, главная надежда для всех нас».

Она подошла к кроватке, посмотрела на спящего малыша, легонько коснулась кончиком пальца его густых чёрных волос. Листер нахмурился, увидев одурманенное выражение на её простоватом лице. Элла увидела ребёнка, которого считала прекрасным. Листер увидел триумф, кульминацию всех его исследований, всех усилий, всех экспериментов. Алекс Муди покажет ему, как спасти отца, а затем и себя.

Он сказал скорее себе, чем Элле: «Жаль, что мы не дождались, пока он подрастёт, и не забрали его вместе с мамой. Теперь нам самим придётся заботиться о нём, пока он не подрастёт и не сможет начать проводить наши анализы».

Она повернулась к нему, прижавшись спиной к кроватке, словно защищая ребёнка. Голос её был резким: «Листер, Алекс слишком мал, чтобы ты мог думать о каких-либо тестах, о чём-либо, что может ему навредить».

Он протянул руки. «Да, Элла, конечно. Уверяю тебя, я не хочу его мучить. Я хочу защищать и заботиться о нём так же сильно, как и ты, а может, и больше. Я потратил уйму времени и денег, чтобы найти его мать, убедиться в её беременности, и нашёл её только потому, что она кузина нашей первой модели, Энигмы».

Один, — он покачал головой. — Ты помнишь, как я был удивлён и обрадован, когда обнаружил, что у них один и тот же структурный вариант, та же инверсия ДНК, которую я обнаружил в его геноме около комплекса генов HLA на шестой хромосоме?

Элла обычно не понимала его рассуждений о геномах, большая часть из того, что он говорил, казалась ей какой-то абракадаброй, но она знала достаточно, чтобы быть впечатлённой. Она сказала: «Как жаль, что Энигма-1 умер. Ты же говорил, какой он был замечательный исследователь».

«Да, он был устойчив к лекарствам и хорошо реагировал, почти так же сильно, как Энигма-2. И теперь, Элла, этот ребёнок — моё лучшее творение. Он сочетает в себе оба их генетических дара. Его ценность для меня будет неизмерима, он будет гораздо ценнее самого Gen-Core». Он добавил тихим, проникновенным голосом: «Никогда не забывай, Элла, этот ребёнок спасёт моего отца».

Элла посмотрела на спящего ребёнка. «Но ты ещё не знаешь, Листер, как он себя поведёт, перенесёт ли он твой препарат».

«Он это сделает, я знаю, что он это сделает».

Элла слушала, как малыш сосет свои крошечные пальчики. Энигма Три. Нет, она не могла, не хотела называть его этим нелепым именем. Его звали Алекс Грюм, и он был беспомощным младенцем, а не подопытным, пока нет. Было несправедливо ожидать, что он будет нести на своих плечах всю эту надежду. Он не должен был ничего нести.

Затем она подумала о ББ и вздохнула.

52

КАУ

Здание Гувера

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

Среда, день

В конференц-зале раздавался стук клавиш компьютера, редкие комментарии и невнятная ругань. Бутылки с водой, кофейные чашки и тарелка с половиной датского батончика, свисавшего с края, стояли посередине длинного стола, окружённого сотрудниками CAU.

Агенты. Рут и Олли работали с паспортами российских граждан, въехавших в США и часто бывавших в Англии. Олли просматривал фотографии россиян с британскими и международными водительскими правами. Джек просматривал записи с камер видеонаблюдения у входа в канцелярию российского посольства на северо-западе Висконсина, а Кэм – у входа в российское консульство на северо-западе Танлоу-роуд. Савич работал на MAX, просматривая старые записи английских частных школ на предмет русских учеников двадцати- и тридцатилетней давности, сопоставляя имена с недавними заявлениями на американские визы. Они искали россиянина лет сорока с бледным лицом, который, возможно, был в районе Вашингтона шесть недель назад. Это была утомительная работа, требующая полной сосредоточенности.

Иногда стул отодвигался, чтобы можно было размяться или сходить в туалет. Савич взял десятиминутный тайм-аут, когда принесли пиццу.

Они занимались этим три часа, нашли несколько русских мужчин среднего возраста, которые соответствовали описанию Саксона Хайнни, но всегда было что-то не так — рост, вес, недостаточно выразительный мыс на лбу, прошлое, сведения о недавних поездках.

Было семь часов вечера, все устали, нервы были на пределе от переизбытка кофе. Они только что откусили первые кусочки пиццы, как вдруг Олли крикнул:

«Смотрите! Наконец-то всё сходится. Идите смотрите!»

Стулья дружно отодвинулись, и все столпились за Олли, чтобы посмотреть на фотографию паспорта на экране его компьютера. «Посмотрите на него, он подходит под описание Саксона Хайнни. Посмотрите на этот вдовий мыс».

В комнате царила энергия, все насторожились, когда Савич зачитал: «Сергей Петров, сорок шесть лет, рост 188 см, вес 70 кг, проживает в Москве, но часто бывает в США, в основном в Вашингтоне и Нью-Йорке. Последний раз въезжал в США восемь недель назад. Указан как бизнесмен, цель визита – отдых и бизнес. У него есть местный адрес, Олли?»

Олли лихорадочно печатал, открыл карту Google и поднял голову. «Он зарегистрирован по адресу: Арктурус-роуд, 1701, Александрия, но это гораздо южнее города, в богатом частном районе, прямо на берегу Потомака».

Савич сказал: «Нам нужно лишь подтверждение от нашего очевидца, Саксона Хайни».

Савич потёр руки и одарил всех ослепительной улыбкой: «И мы можем пойти и забрать его. Олли, распечатай фотографию Петрова. Все приступайте к составлению досье на мистера…»

«Вдовий пик. Я вызываю Саксона».

Клавиши компьютера снова застучали, когда Савич отключил телефон. Он оглядел стол. «Саксон будет здесь через несколько минут. Олли, ты сказал, что, когда отвечал на одноразовый звонок, разговаривал с мужчиной с сильным русским акцентом?»

Да, у него был такой сильный акцент, что мне хотелось сказать «да» , но я продолжал подражать голосу покойника, говоря как можно меньше. Если он и знал, что я не тот покойник, то виду не подал. Он сказал, чтобы я обязательно закопал урну вместе с телом Боулера где-нибудь, где их обоих не найдут. Он закончил разговор, сказав, что вторую половину денег я получу по почте на свой абонентский ящик. И повесил трубку.