Энигма (Фбр-триллер, №21) (Кэтрин Коултер) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 5)

Джек сказал: «Петров считает, что он в безопасности; он обрезал все нити, убил и пилота, и Боулера. Но, ребята, кто такой Кортина Альварес?»

Кэм ухмыльнулся. «Может быть, мы найдём её в том же списке пассажиров, что и Петров, летевший в Москву и обратно».

В списке пассажиров рейса «Аэрофлот-104», вылетевшего из Москвы утром и прибывшего в аэропорт Даллеса ближе к вечеру, значилось сорок семь женщин. Ни одна из них не была названа по имени Кортина Альварес, но одна из них — Елена Орлова — указала адрес Петрова в Москве.

«Вот именно, это верная мысль», — сказал Кэм.

Олли прочитал: «Елене Орловой тридцать четыре года, рост 175 см, вес 65 кг, цель визита — деловая. Она соответствует описанию Ким Харбингер второго человека, наблюдавшего за мантами в национальном лесу».

Савич оторвался от экрана Макса. «В досье ЦРУ на Сергея Петрова он указан как сотрудник Transvolga Group, инвестиционной компании, частично принадлежащей банку «Россия». А вы посмотрите на это: второй по величине акционер Transvolga Group — Борис Петров, отец Сергея». Савич прокрутил страницу Макса ещё на минуту, а затем добавил: «Министерство финансов США считало, что Банк «Россия» оказывает материальную поддержку российским чиновникам, то есть они служат личными инвестиционными банкирами для всех миллионов долларов, которые клептократы крадут у…

Российские граждане, включая высших должностных лиц Российской Федерации и самого Путина».

Кэм склонила голову набок. «Значит, отец и сын — влиятельные российские банкиры. Как это вписывается?»

«Ещё минутку, Кэм», — сказал Савич, продолжая печатать. Он откинулся назад. «Борис Петров, отец Сергея, был включён вместе с десятками других россиян в санкции, введённые Министерством финансов США указами президента от 2014 и 2015 годов. Помните, санкции действуют с тех пор, как Россия аннексировала Крым и ввела войска на восток Украины в прошлом году. Люди, находящиеся под санкциями, не могут вести бизнес в Соединённых Штатах, не имеют доступа к финансовым рынкам, их активы на миллиарды долларов заморожены. В результате российская экономика впала в рецессию, рубль и фондовый рынок упали, а из страны произошёл массовый отток капитала. Более двух тысяч миллионеров покинули Россию. Лицам, попавшим под санкции, даже запрещён въезд в США и Европу».

Кэм спросил: «Ты хочешь сказать, что отец Сергея попал под санкции?»

Савич кивнул. «Значительно. Более ста миллионов долларов его личных инвестиций заморожены, а группа «Трансволга» потеряла гораздо больше — они фактически обанкротились. В том числе и значительные средства, принадлежащие очень влиятельным российским чиновникам».

Рут сказала: «Поэтому мы ввели санкции против банкиров, которые инвестируют значительные средства коммунистических воротил и наносят большой урон кошельку Путина».

Савич кивнул. «Мне кажется, некоторые влиятельные россияне очень злы на Петровых за то, что они их не защитили. А теперь Сергей Петров находится в стране, потому что его отец не может. Вопрос в том, что он задумал».

Джек крикнул: «Вот кое-что о Елене Орловой. Её отец — менеджер среднего звена в — угадайте где — группе компаний «Трансволга» в Москве. Она — единственный ребёнок в семье, получила образование в Швейцарии, где освоила четыре языка, а затем вернулась в Россию. Она поступила в Военный учебно-научный центр, но бросила учёбу через год. Она десять лет прослужила в штабе Сергея Петрова, числясь его телохранителем. Согласно её досье, она ещё и его любовница».

Олли посмотрел на ее фотографию и прошептал: «Она очень красива, это привносит новый взгляд на понятие телохранителя».

Рут ударила его. «Олли, будь внимательнее. Мужчина, с которым ты говорил по одноразовому телефону, с сильным русским акцентом, — интересно, не один ли он из отряда Петрова.

Их может быть больше».

Джек сказал: «И я готов поспорить, что мы найдем некоторых из его приспешников вместе с ним в доме в Арктуре на Потомаке».

Рут дала себе подзатыльник. «Я только что поняла. Это имя, которое детектив Бен Рэйвен нашёл в адресной книге Мии Прево, — Кортина Альварес, женщина, которой на самом деле не существует. Вот оно, да? Кортина и Елена — одна и та же женщина. Теперь она может быть…

погиб вместе с пилотом в той сегодняшней катастрофе вертолёта. Но как всё это связано?

Ширли, секретарь CAU, заглянула в конференц-зал: «Диллон, мистер…

Саксон Хайни здесь, чтобы увидеть вас.

Савич встал, взял распечатанную Олли фотографию Петрова. «Я вернусь, как только Саксон скажет нам, что это точно Петров».

Савич тихо закрыл дверь кабинета. Саксон сидел перед столом, зажав руки между ног, и смотрел на свои потрёпанные кроссовки. Он всё ещё выглядел подавленным, скрюченным.

«Спасибо, что пришли, Саксон». Савич протянул ему чёрно-белую копию фотографии из паспорта Петрова. «Это тот человек, которого вы видели стоящим позади Мии Прево в ночь её убийства?»

Саксон словно перестал дышать. Он посмотрел на фотографию, а затем снова на Савича. «Да, это его глаза, я помню их, они смотрели на меня и разговаривали с ней, с Мией. Я был словно никем. А его волосы, видите, они похожи на острое копьё на лбу? Да, это он».

«Вы абсолютно уверены?»

«Да, агент Савич. Это он». Его лицо оживилось, по крайней мере на мгновение: смертельная бледность исчезла, глаза больше не были оцепеневшими от боли. «Как вы его нашли?»

«Вы дали нам превосходное описание, Саксон. Мы нашли его рейсом из Москвы в Вашингтон. Если бы вы не помнили, что видели его, нам пришлось бы очень тяжело», — он положил руку на плечо молодого человека. «Теперь, когда вы подтвердили его личность, мы можем его задержать».

"Как его зовут?"

«Сергей Петров. Он и его отец — личные инвестиционные банкиры Путина и некоторых других российских плутократов».

Саксон выглядел озадаченным. «Он банкир? Но зачем банкиру подставлять меня для убийства Мии?» Саксон рассмеялся. «Он нанял Мию, чтобы сблизиться с моим отцом, не так ли?»

Савич ничего не сказал, только смотрел на него. Лицо Саксона снова побледнело. «Это был не я, да? Миа должна была подобраться к моему отцу, может быть, взломать его компьютер?»

"Да."

«Но погодите, разве Петров не знал, что мой отец никогда никому не расскажет ничего, что могло бы навредить президенту Гилберту или Соединённым Штатам? Он никогда не говорил ни о чём хоть сколько-нибудь деликатном ни для меня, ни для моей матери. Это всегда было «не обсуждаемо». Что касается взлома его компьютера, я знаю, что мой отец хранит всё важное в Белом доме, и на его личном ноутбуке установлены довольно высокотехнологичные средства защиты, которые я установил.

Я сам. Я даже не сделал себе лазейку. Никто не мог попасть в этот компьютер.

Саксон облизал пересохшие губы, медленно произнес, так много боли было в его голосе, что Савич поморщился:

«Мои пропавшие рубашка и футболка». Он поднял взгляд на лицо Савича. «Они были в крови Мии, да? И он их забрал».

Савич медленно кивнул. Он взглянул на часы. Ему нужно было торопиться.

ВАШИНГТОНСКИЙ МЕМОРИАЛЬНЫЙ ГОСПИТАЛЬ

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

Среда, день

Шерлок посмотрел на рисунок Кары Муди, изображающий мужчину, который брал у неё кровь год назад. Лет пятидесяти пяти, с длинными неопрятными седыми волосами, зачёсанными наверх. У него был острый подбородок и крупный нос, но всё же в нём было что-то знакомое, что-то, что не давало ей покоя. Она никогда раньше его не видела, не так ли? Она продолжала изучать лицо мужчины, и это её поразило. Она вызвала на экран фотографию мужчины, которую они сняли, помогающего похитить Алекса Муди из больницы, и положила её рядом с наброском Кары, изображающим пожилого мужчину, который брал у неё кровь. «Смотри, Кара.

Сравните их. Разве эти двое мужчин не выглядят очень похожими?

Кара взглянула на фотографии и покачала головой. «О нет. Посмотри на них, Шерлок, человек, который взял у меня кровь, мог бы быть его отцом. Я придала ему вид безумного учёного, с этими седыми волосами. Молодой выглядит, ну, в форме, в расцвете сил».

«Потерпи, Кара. Изучай их».

Кара изучила фотографию и свой рисунок, нахмурилась, затем медленно подняла голову.

«Ладно, они действительно немного похожи, Шерлок, несмотря на очевидную разницу в возрасте. Но, посмотри, зачёс у старшего не скрывает, что он лысеет, а у похитителя были густые каштановые волосы. Они почти того же цвета, я думаю. И, посмотри, у молодого человека челюсть более квадратная, брылей ещё нет, и это потому, что он как минимум на двадцать лет моложе того парня, который брал у меня кровь. Ему было лет пятьдесят, если быть точным. Может, хорошая пластическая операция и скинет лет десять, но не настолько».

Всё это хорошо, но Шерлок всё равно был обеспокоен. «Кара, посмотри только на глаза, посмотри, как они похожи. Как думаешь, ты могла нарисовать глаза молодого человека ненамеренно?»

Шерлок наблюдал, как Кара склонила голову, изучая свою работу. «Ладно, у них глаза действительно миндалевидной формы, с приподнятыми уголками. И

Расстояние между глазами примерно одинаковое. Не думаю, что я смогла бы нарисовать глаза молодого человека. Шерлок, человек, которого я нарисовала, — это определённо тот, кто, как я помню, брал у меня кровь, а не тот, что в больнице. Ты показал мне его фотографию, но лишь на мгновение. Она откинулась назад. «Хорошо, сходство есть, согласна. Но что это может значить?»

«Не знаю, возможно, они связаны. Если мы найдём одного, возможно, найдём и другого».

«Зачем ты заставил меня нарисовать человека, который взял у меня кровь?»

Я позвонил на кафедру генетики Мэрилендского университета. Они не проводили никаких исследований, подобных описанным вами. Более того, ваше имя не фигурировало ни в одном из их исследований. Весь этот инцидент показался мне странным, но не более странным, чем всё остальное, что с вами случалось.

И я задался вопросом, имеет ли этот забор крови какое-либо отношение к твоей беременности, или к Джону Доу, или к похищению Алекса.

Она обняла Кару и поднялась. «Ты молодец, Кара, не теряй веры, хорошо?»

Шерлок улыбнулся. «Не могу дождаться встречи с вашей подругой, мисс Лав».

«Благослови её Бог, она приедет завтра. Думаю, она захочет увидеть отца Алекса.

Рада, что в больнице меня боятся выгнать. В его палату переносят кровать, чтобы я могла остаться с ним на ночь. Может быть, завтра привезут вторую кроватку для Бренды.

Шерлок не сомневался, что в больнице Каре с радостью предоставят лимузин, если она попросит. Она улыбнулась. «Отлично, Бренда сможет рассказать ему истории о тебе». Шерлок свернул рисунок Кары, обнял её и, оставив идти обратно в палату Джона Доу, пошёл к нему.

Её телефон издал только сигнал «Кудрявая уточка», и ей пришлось покачать головой. Что Диллон сделал с Мо и Ларри Даком? Они что, будут по очереди? Она кивнула Рэю Хантеру, охраннику родильного отделения, и ответила: «Конни, что у тебя?»

«Ты прислоняешься к стене, чтобы не упасть?»

«Что это? Что у тебя?»

Речь идёт о Сильви Вон. Я проверил её биографию. Она родилась под именем Сильви Фокс тридцать пять лет назад в Балтиморе. Её мать указана как Ханна Фокс. Я проверил биографию матери Сильви и выяснил, что Ханна Фокс живёт в Уиллоуз, где живёт Би Би Мэддокс. Я сделал несколько звонков и выяснил, что она его давняя любовница и последние пятнадцать лет ухаживает за ним.

Шерлок вздохнул. «Это даёт Сильви повод поехать в Уиллоуз, повидаться с матерью».

«Да, но послушайте. У нас было видео тёмно-синего внедорожника Toyota, который подобрал мужчину и женщину, забравших Алекса из больницы на Паркер-стрит.

Болт был повсюду. Мы так и не увидели их ни на одной из камер на шоссе I-95.

Итак, Болт начал проверять заведения на второстепенных дорогах, идущих параллельно I-95. На видео с камер видеонаблюдения он заметил внедорожник, въезжающий в такерию, где камер не было, и именно там они и совершили переезд, потому что пять минут спустя белый фургон доставки с тем же водителем снова выехал на дорогу. Болт сразу же вернулся к видеозаписям с I-95 и заметил фургон, съезжающий с I-85 в округе Энн-Арандел, недалеко от «Уиллоуз». Какое совпадение? Сейчас в такерии работает команда криминалистов, которые осматривают синий внедорожник Toyota в поисках отпечатков пальцев похитителей. Мы уже знаем, что машина была угнана. Должен сказать, что Болт и работавшие с ним технические специалисты хлопали друг о друга и пили свой любимый напиток Mountain Dew.

Шерлок выдохнул: «Конни, скажи мне, что Болт смог проследить за фургоном прямо до их дома».

Конни рассмеялась. «Боюсь, что нет, но не волнуйся, кузнечик. Мы не смогли разглядеть номерной знак на коммерческом фургоне, но по наитию я проверила все машины, зарегистрированные как принадлежащие Gen-Core Technologies. У них шесть машин этой же модели, все белые».

«Конни, если Диллон когда-нибудь провалит работу, ты выйдешь за меня замуж? Думаю, нам пора познакомиться с мистером Б.Б. Мэддоксом и его семьёй и немного побеседовать. Встретимся в «Уиллоуз» через сорок минут. У нас тут двойной подход, Конни. Диллон едет в Балтимор, в университет. Он расскажет нам, что ему удалось выяснить».

ЗА ПРЕДЕЛАМИ ИВ

БАЛТИМОР, МЭРИЛЕНД

СРЕДА ПОЗДНО ВЕЧЕРОМ

Шерлок открыл пассажирскую дверь своего доблестного «Вольво», и Конни Батлер скользнула внутрь. Их машины были припаркованы в южной части комплекса с каменными стенами под названием «Ивы». «Сильви Вон всё ещё внутри», — сказала Конни и посмотрела на свои iWatch.

«Прошло уже больше двух часов. Болт позвонил и сказал, что возвращается в Балтимор, чтобы взять интервью у Джоша Вона в своей инвестиционной компании. Затем он вернётся к списку остальных участников вечеринки». Она на мгновение замолчала. «Мало кто знает, но самого Болта похитили из больницы. Это было до того, как повсюду появились охранники и камеры. Он и его жена были совсем маленькими, у них не было ни копейки, и им пришлось заложить свои жизни, чтобы вернуть сына, что, к счастью, им удалось. Вот почему у него горит сердце, вот почему он служит в подразделении CARD, и вот почему он сделает всё возможное, чтобы вернуть Алекса Муди».

Шерлок кивнул. «Если они были молоды и у них не было денег, зачем похитителям требовать выкуп за их ребёнка?»

Родственники Болта были очень богаты, но они отреклись от дочери, когда она пошла против их воли и вышла замуж за него, бедного парня из рабочего класса. Похитители не предполагали, что родственники Болта не заплатят им ни копейки. Агенты ФБР, работавшие над этим делом, были шокированы, когда похитители поверили им и снизили размер выкупа. Их так и не поймали. Но важно то, что Дэвид Холлер, сын Болта, — счастливый шестнадцатилетний юноша, живущий дома с родителями.

«Мне было интересно, почему ты в CARD, Конни».

Конни Батлер покачала головой. «Мысль о том, что кто-то может украсть ребёнка, сводит меня с ума. Я расскажу тебе свою историю как-нибудь в другой раз. Ты готова?»

Шерлок подъехал на «Вольво» к закрытым воротам «Уиллоуз» и нажал кнопку домофона. И она, и Конни прекрасно знали, что на них направлены камеры. Они поднесли свои документы к объективу.

Наступила целая минута молчания, а затем мужской голос произнес: «Агенты Шерлок и Батлер, вы можете припарковаться перед домом».

«Разве вам не нравится такая эффективность?» Ворота медленно распахнулись, и Шерлок въехал на своем Volvo.

Конни сказала: «Эти ворота… сомневаюсь, что танк сможет их проломить, это же действительно высококачественная сталь. И эти стены. Похоже, они хотят защититься от ходячих мертвецов».

«И прочая разная сволочь».

Они проехали по широкой гравийной подъездной дорожке, огибающей огромный ухоженный газон в тени трёх огромных дубов, вокруг каждого из которых были раскинуты цветочные клумбы. Центр трёхэтажного дома из тёмно-красного кирпича окружали два кирпичных крыла, по обе стороны которых располагались большие сады в английском стиле. Шерлок читал, что дом был построен по образцу Реставрационного дома в Кенте, Англия, и нашёл его фотографию.

«Ух ты! Конни, и правда похоже на тот старый дом в Кенте. Чувствуете, будто перенеслись в старую добрую Англию?»

«Это просто потрясающе, конечно. Посмотри на сады и на этот газон, Шерлок. У них, должно быть, целая армия садовников».

«Кстати об армии», — сказал Шерлок, оглядываясь по сторонам, — «мне интересно, сколько охранников нанимает доктор Мэддокс».

«Думаю, мы скоро это узнаем».

Шерлок припарковал «Вольво» перед входом. Они увидели «Ягуар» Сильви Вон, припаркованный у гаража на шесть стояночных мест, примерно в шести метрах от дома, рядом с северным крылом. Все боксы были закрыты. Рядом стоял старый зелёный седан «Мерседес».

Они поднялись по каменным ступеням к входной двери, которая выглядела достаточно прочной, чтобы выдержать таран. Конни сказала, пока Шерлок стучал молотком с львиной головой: «В статье, которую я читала, говорилось, что две комнаты — точные копии своих аналогов в Доме Реставрации. На это ушло почти пятнадцать лет из-за всех портретов, которые пришлось копировать. Б. Б. Мэддокс не беспокоится о деньгах».

Входную дверь открыл не дворецкий и не горничная, а стройный мужчина средних лет в свободном кардигане и брюках чинос. У него были длинные прямые светлые волосы с проседью и светло-голубые, как у Шерлока, глаза, скрытые толстыми очками в чёрной оправе. Он был высоким, но плечи его были немного сутулыми, словно он слишком много времени проводил, сгорбившись за столом или компьютером. Они узнали доктора Листера Мэддокса, сына основателя Gen-Core Technologies, Би Би Мэддокса. Как ни странно, в руках у него были чётки от беспокойства, и он плавно перебирал их пальцами.

«Я полагаю, вы те самые два агента ФБР, которые, по словам Каргилла, запрашивали вход».

«Всё верно», — сказала Шерлок, шагнула вперёд, одарила его своей фирменной солнечной улыбкой и представилась, представив себя и Конни. Они вручили ему свои удостоверения.

Он взял документы и внимательно изучил их, продолжая блокировать входную дверь. Он вернул их. «Могу ли я спросить, что это вообще такое, агенты?»

«Это зависит от того, кто вы, сэр», — сказал Шерлок.

«Я доктор Листер Мэддокс. Я отвечаю за этот дом».

Конни сказала тоном школьной учительницы: «Но этот дом принадлежит доктору Б.Б.

Мэддокс, не так ли? Почему он не главный?»

Мэддокс моргнул, сделал шаг назад, затем выпрямился и снова загородил дверь.

«Дела нашей семьи тебя не касаются. Зачем ты здесь? Что тебе нужно?»

Шерлок спросил: «Вы сын доктора Би Би Мэддокса?»

"Я."

«Мы хотели бы поговорить с вашим отцом, доктором Мэддоксом, а затем с Сильви Вон и ее матерью, Ханной Фокс».

Бусинки тревоги начали быстрее пронизывать его длинные тонкие пальцы. Голубые глаза за толстыми линзами были холодны. «Это невозможно, дамы».

«Агенты, — сказала Конни. — Вы слишком молоды, чтобы так забывать титулы, доктор Мэддокс.

Возможно, ваша дочерняя фармацевтическая компания Badecker-Ziotec могла бы предложить вам свою помощь в улучшении кратковременной памяти».

Его голова дернулась назад, словно она дала ему пощечину.

Жесткий мужской голос произнес позади него: «Доктор Мэддокс, есть ли что-то, что вы хотите, чтобы я сделал?»

Мэддокс так и не обернулся. «Нет, всё в порядке, Каргилл. Дамы — простите, специальные агенты — хотят поговорить с моим отцом, и, конечно, это невозможно».

Мужчина кивнул, но остался стоять на месте, скрестив руки на груди, и внимательно следил за происходящим. Шерлок заметил выпуклость на его куртке. Он нёс. Зачем Мэддоксу вооружённая охрана?

Конни продолжила, как настоящая школьная учительница: «Доктор Мэддокс, у нас всего несколько вопросов к вашему отцу. Это не займёт много времени».

«Я же говорил вам, что это невозможно. Его плохое здоровье не позволяет. Я бы хотел, чтобы вы оба немедленно ушли. Если у вас есть ко мне вопросы, свяжитесь с нашими юристами».

Шерлок вмешался. Им нужно было допросить его, а не позволить ему выгнать их и натравить на них своих адвокатов. «Доктор Мэддокс, вообще-то, нам не обязательно разговаривать с вашим отцом. В конце концов, вы были генеральным директором Gen-Core Technologies с тех пор, как ваш отец ушёл в отставку пятнадцать лет назад, и, как вы говорите, вы хозяин этого изысканного дома. Мы были бы признательны, сэр, если бы вы могли уделить нам пару минут и ответить на вопросы, которые мы собирались задать вашему отцу». Она действительно нанесла удар мастерком, но, по крайней мере, это дало ему ещё один вариант, шанс передумать.

Она наблюдала, как его желание узнать, почему они здесь и что им известно, преодолевает раздражение, пока он наконец не кивнул. «Хорошо, у меня есть несколько минут, прежде чем я…»

Мне нужно быть на совещании. Проходите сюда». Листер провёл их через временной портал в богатый салон семнадцатого века.

Он вышел на середину комнаты и повернулся к ним, раскинув руки. «Раз уж вас интересует мой дом, скажу, что всё началось с того, что мой отец проследил нашу родословную до Генри Клерка, богатого адвоката начала шестнадцатого века. Клерк объединил два дома, создав «Реставрационный дом» в Рочестере, графство Кент. Мой отец считает, что прожил в этом доме свою прошлую жизнь. Он много раз бывал там на протяжении многих лет и, более того, является близким другом нынешнего владельца. Его спальня — королевская опочивальня — и эта комната — точные копии. Остальная часть дома довольно современная. Вы правы: это дом моего отца. Он задумал и построил его». Он замолчал, ожидая чего? Похвалы? Аплодисментов?

Шерлок подчинился: «Увлекательная история, доктор Мэддокс».

Конни указала на портреты на стенах: «Эти люди имеют к вам какое-либо отношение, доктор Мэддокс?»

«Полагаю, мистер Клерк просто купил множество оригинальных портретов, чтобы украсить стены Реставрационного дома, так что никто не знает, кто они. Мой отец никогда не утруждал себя выяснением этого. Ему было достаточно того, что они были в Реставрационном доме, чтобы они были и здесь». Он махнул рукой в сторону позолоченного стула. «Он не сломается, давай, садись и задавай свои вопросы». Он посмотрел на часы.

Кресло оказалось на удивление удобным. Шерлок сказал: «Доктор Мэддокс, в понедельник днём из родильного отделения больницы Washington Memorial Hospital был украден ребёнок. Его зовут Алекс Муди. Одна из машин, на которой похитители, была найдена в этом районе. Белый развозной фургон. Нам стало известно, что ваша компания, Gen-Core Technologies, владеет шестью такими белыми фургонами».

Листер моргнул, глядя на неё, его чётки тревоги застыли в руках. «Многие компании используют фургоны, агент Шерлок. Зачем вы пришли сюда, чтобы указать на это?»

Конни сказала: «Мы знаем, что вы не имеете прямого отношения к управлению всеми фургонами вашей компании, доктор Мэддокс. Это большая территория, и, возможно, один из фургонов стоит здесь. Не возражаете, если мы осмотримся, например, заглянем в ваш гараж?»

«Не говори глупостей. Конечно, тебе нельзя бродить по моей территории».

Шерлок сказал: «Возможно, тогда мы получим ваше разрешение проверить ваш парк белых фургонов в Gen-Core и посмотреть, не пропал ли один?»

«Не без ордера, агент. Если вы обеспокоены тем, что один из наших фургонов использовался незаконно, мне придётся связаться с нашими юристами, пусть они начнут внутреннее расследование».

Конни нашла фотографии мужчины и женщины, похитивших Алекса Муди из больницы. «Вы знаете кого-нибудь из этих людей, доктор Мэддокс?»

Листер почувствовал, как его сердце заколотилось. Конечно, у них были фотографии Берли и Куинса с видео из больницы, но Куинс заверил его, что они очень осторожно меняли машины, так как же они заметили белый фургон? Он заставил себя…

Чтобы посмотреть на две фотографии на мобильном телефоне агента, он покачал головой. «Извините, я никогда в жизни не видел ни одного из этих людей».

Шерлок наблюдал, как бусинки тревоги учащаются в его пальцах. Она улыбнулась. «Доктор…»

Мэддокс, мы обнаружили интересное совпадение. Сильви Вон — дочь одной из ваших сотрудниц, Ханны Фокс. Мисс Вон также является одной из лучших подруг Кары Муди, матерью украденного ребёнка. Мы видели машину мисс Вон снаружи. Мы хотели бы поговорить с ней и её матерью.

Листер сказал: «Боюсь, ни одно из ваших желаний не исполнится. Как я уже говорил, мой отец нездоров, и его нельзя беспокоить. Сильви сейчас на лодке с матерью».

Он снова взглянул на тонкие часы Piaget. «Они вернутся только через несколько часов. Сильви всегда берёт её в Иннер-Харбор, на ужин в «Марвинс».

Шерлок вытащил фотографию Джона Доу. «Скажите, знаете ли вы этого человека?»

Он покачал головой и выглядел скучающим, но бусины тревоги выдавали его, всё быстрее и быстрее пронизывая пальцы. «Простите, агент, я тоже никогда в жизни не видел этого человека. Кто он?»

«Вы слышали о сумасшедшем, который ворвался в дом в Джорджтауне в воскресенье?»

«Конечно, нет. Меня не интересуют местные новости в Вашингтоне, округ Колумбия».

«Это тот самый мужчина. Сейчас он находится в коме в больнице Вашингтон-Мемориал».

Конни подняла трубку. «В понедельник вечером его пытались убить. Мы спрашиваем вас о нём, потому что, как выяснилось, он также тесно связан с Карой Муди.

Он отец её ребёнка. Знаете ли вы что-нибудь об этом, доктор Мэддокс?

«Послушайте, агенты, я был терпелив, выслушал ваши вопросы, старался вести себя вежливо. Не понимаю, почему вы могли подумать, что мы позволим белому фургону, который вы ищете, въехать в Уиллоуз. Не понимаю, почему вы решили, что я встречался с кем-то из этих людей. Я хочу, чтобы вы немедленно ушли. Я позвоню своим адвокатам. Уверен, они захотят, чтобы дальнейшая переписка проходила через них».

Он повернулся и вышел из салона XVII века, прошёл через современный вестибюль прямо к входной двери. Он открыл её и отошёл в сторону, словно привратник, ожидая, когда они уйдут.

«Спасибо, что уделили нам время, доктор Мэддокс», — сказал Шерлок, когда она проходила мимо него.

Листер промолчал. Он кивнул Каргиллу, который поспешил следом за ними через главный вход.

Он подождал, пока они уйдут, а затем сказал: «Cargill, вы больше никогда не пустите этих двух агентов».

«Нет, сэр», — ответил Каргилл. Он хотел спросить, что ему делать, если они вернутся с ордером, но знал, что нужно держать рот на замке.

BADECKER-ZIOTEC PHARMACEUTICALS

ДОЧЕРНЯЯ КОМПАНИЯ GEN-CORE TECHNOLOGIES

БАЛТИМОР, МЭРИЛЕНД

Поздно вечером в среду

Савич припарковал Porsche на гостевом парковочном месте прямо перед главным входом в Badecker-Ziotec. Он находился на дальнем краю главного кампуса Gen-Core Technologies – трёх современных практичных зданий из стекла и стали, ни одно из которых не могло сравниться с архитектурным престижем штаб-квартиры Gen-Core Technologies, расположенной в четверти мили от него. Он вошёл в скромное пространство, где стояла высокая искусственная пальма и большая изогнутая стойка, за которой сидели две женщины, работающие за компьютерами.

Одна из женщин, чья бейджик гласил: Миллисент Флауэрс, подняла глаза и улыбнулась ему.

«Вы агент ФБР Савич?»

Он кивнул и протянул ей свои кредитные карты.

Она встала и вернула ему удостоверение. «Я Миллисент Флауэрс. Следуйте за мной, агент Савич. Я отведу вас к доктору Зайону».

Они вышли на втором этаже и прошли по широкому стерильному коридору к двери с рельефной табличкой: «ДИРЕКТОР ПО ИССЛЕДОВАНИЯМ». Она постучала, подождала, снова постучала.

Савич услышал изнутри раздражённое мужское фырканье. Мисс Флауэрс сказала: «Он не такой уж грубиян, просто отправился исследовать другую часть вселенной». Она широко улыбнулась ему. Дверь открылась, и перед Савичем предстал пожилой, полный мужчина ростом не выше 160 см, сердито глядя на него. Он выглядел так, будто только что встал с постели: одежда была мятой, волосы взъерошены. На нём были очки с толстыми линзами без оправы, и он свирепо хмурился. «А я что, должен тебя знать?»

Прежде чем Савич успел представиться, мисс Флауэрс сказала: «Доктор Зайон, вы помните, что к вам пришёл специальный агент ФБР Савич? Мы это уже обсуждали».

Вы согласились.

Савич протянул руку. «Приятно познакомиться, сэр. Спасибо, что нашли время поговорить со мной».

На маленьких пухлых руках Зайона не было колец. Савич заметил, что подушечки его пальцев были покрыты шрамами от ожогов, возможно, от химикатов. Неужели один из его экспериментов пошёл не по плану?

Зайон оставил его в дверях и прошёл в середину кабинета, где стоял старый стол, заваленный новейшим компьютерным оборудованием, один стул и простой металлический стул для посетителей. Зайон, очевидно, был человеком, не имевшим ни времени, ни желания ни на встречи, ни на посетителей. Савич увидел на стенах полдюжины дипломов, наград, благодарностей и фотографию, где Зайон стоял рядом с президентом Клинтоном. Он выглядел надутым и весьма довольным собой, к тому же на фут ниже ростом. Так что у него было немного тщеславия, приятно знать.

Зайон остановился перед своим столом, повернулся и оглядел Савича с ног до головы.

«Ты большой. Я всегда хотел быть таким же большим, как ты, но так и не получилось. Если я согласился поговорить с тобой, значит, у меня нет выбора, так что заходи, заходи. Цветы, можешь идти».

Миллисент Флауэрс еще раз тепло улыбнулась Савичу, доктор Зайон снисходительно кивнул и оставила их в покое.

«Не буду тратить ваше время, доктор Зайон. Я здесь, потому что ваш генеральный директор подтвердил, что ваша компания проводила исследования препаратов, аналогичных сиролимусу».

«Сиролимус? Да, мы делали это около трёх лет назад. Но это была напрасная трата средств, так и не дойдя до испытаний на людях. Полагаю, вы не знаете, что сиролимус изначально назывался рапамицином, когда его открыли на Рапа-Нуи — острове Пасхи, как его чаще называют. Именно там нашли бактерию, которая его производит».

«Да, я это читал».

Доктор Зайон с некоторым интересом посмотрел на него. «Сначала его разрабатывали как противогрибковое средство, и именно так его использует эта бактерия, но сейчас его в основном используют как иммунодепрессант для предотвращения отторжения органов».

«Доктор Зайон, мне действительно нужно знать, какую работу вы провели над этим препаратом и почему».

Зайон скрестил руки и склонил голову набок. «Скажите, зачем ФБР нужно знать о препарате, предотвращающем отторжение органов?»

«Я сделаю это, но потакайте мне, доктор».

Савич пробудил в нём интерес, он это видел. Доктор Зайон выглядел задумчивым. «Я помню, как доктор Листер Мэддокс, сын нашего основателя, попросил нас синтезировать около дюжины химических вариантов рапамицина — мы их называем конгенерами — в надежде найти менее токсичный или связать его с более широким классом клеточных рецепторов. Я помню, что доктор Мэддокс особенно интересовался влиянием этих соединений на старение тканей».

«И что вы нашли?»

«Некоторые из конгенеров показали многообещающие результаты в наших культурах тканей. Они омолодили мышечные и жировые клетки, часть стареющих, сенесцентных клеток в культурах погибла, и даже улучшилась функция стволовых клеток. Но когда мы перешли к испытаниям на лабораторных мышах, нам пришлось отказаться от этой идеи».

"Почему?"

«Это не большая загадка. Конгенеры, которые мы тестировали, оказались слишком токсичными, особенно для нервной системы и костного мозга. Мы остановились, потому что фармацевтическая компания может заниматься такими фундаментальными исследованиями лишь ограниченно. Мы выживаем, разрабатывая лекарства, которые можем продать, а старость — это не то состояние, которое подлежит компенсации.

Ни одна страховая компания не собирается оплачивать подобные препараты, поэтому продолжение работы в такой области, как борьба со старением, не отвечает нашим финансовым интересам. Даже доктор Мэддокс был вынужден с этим согласиться.

Доктор Зайон помолчал и помахал пухлыми руками. «Пора платить, агент Савич.

Что это вообще такое? Не понимаю, почему тебя так интересуют эти эксперименты по борьбе со старением. Разве ты уже недостаточно молод?

«Доктор Зайон, я спросил вас об этом классе препаратов, потому что сейчас в больнице Washington Memorial Hospital находится молодой человек в коме. Врачи не понимают, почему он в коме, но обнаружили в его крови препарат, похожий на сиролимус, о котором они не знали. Можете ли вы объяснить, как этот препарат мог оказаться у него в крови?»

Доктор Зайон покачал головой. «Нет, нет, это невозможно. Вам нужно будет убедиться, что препарат в организме молодого человека действительно является одним из соединений, которые мы здесь разработали».

«А если бы это подтвердилось?»

«Это означало бы, что кто-то украл его у нас или, по крайней мере, украл информацию о том, как синтезировать это конкретное соединение. А затем кто-то незаконно передал её молодому человеку».

«Доктор, предположим, кто-то украл ваш препарат. Как бы он его использовал? Какие испытания он бы провёл? Вы сказали, что отказались от исследований, потому что препараты оказались слишком токсичными?»

«Раз уж вы отбросили этические вопросы, должен сказать, всё зависит от того, чего они надеются добиться. Полагаю, они будут давать препарат в разных дозах испытуемым, оценивать их токсичность и то, оказывает ли препарат ожидаемый эффект. Возможно, они найдут испытуемых, которые, по какой-то причине, лучше переносят препарат, и сосредоточатся на этой группе для дальнейшего изучения. В конечном итоге они могут давать препарат в сочетании с другими препаратами, известными своим схожим или синергетическим эффектом. Должен сказать, меня тошнит от одной мысли о том, что кто-то может так поступить».

У меня тоже, доктор, поверьте мне. «Неужели этим подопытным придётся сдавать так много крови, чтобы остались шрамы?»

Возможно. Фармацевтические исследования требуют большого количества анализов крови, да, часто по графику после каждой дозы. Можно даже взять большие объёмы плазмы для сбора, анализа или для определения иммуноглобулинов или других белков в плазме, которые можно использовать в терапевтических целях. Объясните, почему вы спрашиваете?

«У нашего Джона Доу — человека в коме — такие же шрамы на руках».

Доктор Зайон уставился на него. «Я действительно не знаю, что сказать, агент Савич. Я немедленно начну тщательную проверку наших компьютерных записей и нашей библиотеки лекарств на предмет любых следов взлома или несанкционированного доступа. Это кажется невозможным». Зайон покачал головой. «Полагаю, мы ещё поговорим?»

Савич улыбнулся человеку, который, как он знал, мог ему понравиться, и пожал ему руку. «Вы уже дали мне много пищи для размышлений, доктор Зайон. Спасибо, что уделили мне время».

Он подошёл к двери и обернулся, когда доктор Зайон произнёс из-за его спины: «Агент Савич, всё, что вы мне рассказали, очень тревожно. Можете ли вы сказать, что, по вашему мнению, произошло?»

«Я дам вам знать, когда у меня появится уверенность в том, что я думаю, доктор Зайон».

Когда Савич вышел из лифта в вестибюле, две женщины за стойкой кричали.

«В здании пожар!»

Савич выбежал за дверь и бросился навстречу бушующему пламени в ста ярдах от себя.

Вдали завыли сирены. Люди стояли небольшими группами у своих домов, заворожённые. Савич увидел мужчину и женщину в белом фургоне, медленно отъезжающих, оглядываясь на пожар. Савич посмотрел на водителя, увидел лицо, которое видел на видео из больницы, – лицо похитителя Алекса Муди. Мужчина оглянулся, встретился взглядом с Савичем и выстрелил. Савич выхватил свой «Глок» и помчался за фургоном.

Савич прицелился в задние шины и сделал шесть выстрелов. Задняя шина со стороны водителя взорвалась. Фургон вильнул и врезался в проволочное ограждение, прорвался сквозь него и вылетел в неглубокую, заполненную водой канаву за пределами комплекса. Фургон покачнулся, а затем приземлился на все четыре колеса. Задние двери распахнулись, и Савич увидел, как из фургона вывалилось что-то похожее на морозильник и медицинское оборудование. Мужчина и женщина выскочили из фургона, оба с пистолетами, и выстрелили в него. Это была женщина с видеозаписи из больницы. Савич нырнул за бак с надписью «ОТКАЗАТЬСЯ», прижался к земле и открыл ответный огонь. Он слышал, как они кричат друг на друга, видел, как они убегают от него и от фургона. Он мог бы погнаться за ними, но у него были дела поважнее.

Он позвонил в отделение полиции Балтимора, поговорил с главным спецагентом Джейком Мерфи. Местные агенты их найдут. Он отряхнулся, достал телефон и позвонил Шерлоку.

ИВЫ

СРЕДА ПОЗДНО ВЕЧЕРОМ

Шерлок и Конни стояли возле «Вольво» Шерлока, когда зазвонил ее мобильный.

Шерлок поднял палец и слушал Диллон. Когда она отбивалась, она сжимала кулак. «Всё! Мы его поймали!» Она рассказала Конни всё, что Диллон узнал от доктора Зайона, и о том, как похитители Алекса Муди сожгли Аннекс и брошенный ими фургон.

Диллон считает, что Мэддокс держал Джона Доу против его воли в Аннексе, использовал его в качестве подопытного, а сегодня приказал двум похитителям сжечь Аннекс и уничтожить все улики, которые удастся уничтожить. К счастью, всё исследовательское оборудование и наркотики, которые они вывезли, находились в фургоне, когда они сбежали от Диллона. Сейчас он едет сюда.

Два агента уставились друг на друга. Шерлок сказал: «Мы могли бы подождать, Конни, как и предложил Диллон, но Алекс Муди может быть в том доме. Если Мэддокс узнает, что произошло, кто знает, что он сделает? Алексу может грозить неминуемая опасность».

Конни кивнула, вытащила свой «Глок», передернула затвор. Они помчались обратно к дому.

Шерлок забарабанил в дверь. «ФБР! Откройте. Сейчас же!»

Они услышали, как охранник Каргилл крикнул: «Нет, доктор Мэддокс приказал мне не впускать вас. Позвоните юристам Gen-Core Technologies, запишитесь на приём!»

Шерлок был почти готов пробить дверь кулаком.

«Всё изменилось, Cargill. У нас есть законное право войти. Подкрепление ФБР уже в пути. Мы не хотим входить силой, но сделаем это, если придётся. Откройте дверь!»

Шерлок услышал голос Листера Мэддокса, и тут дверь открылась. Каргилл стоял там, напряжённый, бледный, держа руку возле пистолета на поясе.

Конни резко сказала ему: «Стой, Каргилл, достань свое оружие и положи его на пол, а затем отойди назад».

Каргилл оглянулся на доктора Листера Мэддокса, стоявшего на нижней ступеньке роскошной лестницы, одной рукой держась за перила, а другой – за четки. Он

кричал: «Зачем ты вернулся? Это безобразие! Тебе здесь делать нечего!»

Шерлок направила свой «Глок» на Мэддокса. «Мы обсудим это чуть позже, доктор».

Мэддокс, но сначала скажи Каргиллу, чтобы он достал свое оружие и положил его на пол».

«Хорошо, вам не нужно направлять оружие на меня или на него. Мы не преступники. Каргилл, сделайте, как она сказала».

Каргилл вытащил пистолет Beretta из крепления на ремне, наклонился и осторожно положил его на плитку в прихожей.

Конни взяла «Беретту» и положила ее в карман куртки.

Шерлок сказал: «Доктор Мэддокс, вы должны нам сейчас же сказать — есть ли еще кто-нибудь в доме?»

«Ну, конечно. Мой отец и его няня, Ханна Фокс, наверху, в его спальне. Там, возможно, есть одна или две домработницы. Я не уверен, ушли ли они на сегодня».

Шерлок сказал: «Ранее вы сказали, что Ханна Фокс и Сильви Вон были на вашей лодке».

Листер пожал плечами. «Я не хотел, чтобы ты их беспокоил».

Конни спросила: «Каргилл, есть ли еще охранники в доме или на территории?»

«Нет, мэм, агент».

Шерлок засунула свой «Глок» обратно в крепление на поясе. Она подошла к доктору.

Мэддокс стоял неподвижно, не считая своих чёток. «У нас есть новости, доктор Мэддокс.

Мужчина и женщина, которых вы наняли, чтобы похитить Алекса Муди из больницы, были остановлены в белом фургоне, когда они бежали из здания под названием «Аннекс» после того, как они его подожгли.

Ему не нужно было знать, что они еще не арестованы, скоро они это сделают.

ФБР обнаружило интересное медицинское оборудование и морозильник, выпавший из фургона. Уверен, вы точно знаете, что было в этом фургоне, доктор Мэддокс, учитывая, что агент, допрашивавший доктора Зайона в Badecker-Ziotec, рассказал об исследовании соединений, влияющих на старение, которое вы приказали им провести три года назад. Доктор Мэддокс, мы ожидаем ордера с минуты на минуту. Мы полагаем, что в доме находятся ещё люди, в частности, пропавший ребёнок, Алекс Муди.

«Это смешно».

Шерлок продолжил: «Доктор Мэддокс, вы можете поговорить с нами здесь или связаться со своим адвокатом, чтобы встретиться с вами в здании Гувера в Вашингтоне».

Листер замер. Затем покачал головой: «Не понимаю, почему вы думаете, что я сожгу собственное здание, да ещё и полезное. Если Аннексия горит, я должен позаботиться об этом, но, конечно же, вы мне этого не позволите, правда? Что касается Зайона, он мало что знает, почти ничего, о моих исследованиях и результатах, а значит, и вы тоже».

Шерлок продолжал упорствовать, игнорируя его. «Вы будете удивлены, доктор. Мы знаем, что человек, который взял кровь у Кары Муди больше девяти месяцев назад, поразительно похож на того же человека, который похитил Алекса Муди в понедельник, хотя он выглядит на пятнадцать лет моложе. Хотите увидеть набросок мужчины, который брал у неё кровь, сделанный Карой Муди, и сравнить его с фотографией мужчины в больнице? Можете ли вы сказать мне, что я не прав?»

Листер не отрывал взгляда от молодой женщины с роскошными рыжими волосами и глазами, синими, как летнее небо. Глаза сверлили его, осуждая. Кара Муди достаточно хорошо помнила Куинса почти год назад, чтобы нарисовать его? Он никогда не думал, что кто-то сможет провести такую параллель. Он посмотрел прямо на Шерлока и улыбнулся, и на этот раз его тревога утихла. «Агент, я понятия не имею, о чём вы говорите. Меня возмущает, что вы снова врываетесь сюда и разбрасываетесь своими абсурдными обвинениями. Я хочу, чтобы вы ушли».

Шерлок перебил его: «Я же говорил вам, что мы никуда не уйдём, доктор Мэддокс. Как я уже говорил, похититель Алекса Муди выглядит как минимум на пятнадцать лет моложе того человека, которого он похитил десять месяцев назад. Значит ли это, что вы преуспели в своём расследовании? Удалось повернуть время вспять на пятнадцать лет? Это было бы настоящим достижением». Она помолчала немного, а затем сказала: «Доктор Зайон, должно быть, гений».

Листер клюнул на наживку. «Зайон, гений? Это шутка! Этот зануда-позер сдался, сказал, что нам не стоит продолжать, что это невозможно, что соединения слишком токсичны, а стоимость слишком высока. Мне пришлось продолжать эксперименты в одиночку. Это я сделал открытия, а не он!» Он тяжело дышал. Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, в чём признался. Он выпрямился, расправил плечи и вздернул подбородок, теперь уже ответственный, лидер. «В моих исследованиях нет ничего плохого, агенты. Я работал ради похвальной цели. Вы – полицейские, вы всё сводите к прозаической чёрно-белой картинке. Вы близоруки, игнорируя то, что видели собственными глазами. Откройте свой разум, подумайте о возможностях, о которых вы и не мечтали, поразмышляйте о потрясающих результатах, которые предстают перед вашими глазами».

Шерлок сказал: «Доктор Мэддокс, я действительно ценю ваши достижения, они кажутся выдающимися. Может быть, вы расскажете нам, на ком ещё вы проводили эксперименты?» Шерлок подождал немного, затем повернулся к Каргиллу. «Сколько вам лет?»

Каргилл посмотрел на Листера. «Сэр?»

Листер махнул рукой. «Скажи ей, она легко определит твой возраст».

«Мне пятьдесят семь».

Она бы ему не поверила, но Шерлок видел рисунок Кары, а она видела похитителя. «Ты выглядишь лет на тридцать пять».

«Да», — сказал Каргилл, запрокинув голову. «Тем, кем я стал сейчас, я обязан доктору».

Мэддокс».

Конни сказала: «Доктор Мэддокс, почему вы не принимаете свои волшебные таблетки? Вы выглядите на все свои пятьдесят».

«Не говори глупостей. Ещё слишком рано, мне нужно сначала усовершенствовать методы лечения. Я единственный, кто разбирается в препаратах и в том, как их безопасно применять. Если у испытуемых возникнут какие-либо проблемы, только я смогу их решить. Весь проект зависит от моего здоровья».

Каргилл пристально смотрел на Мэддокса. «Доктор Мэддокс, я никогда раньше не думал, что мы с Квинсом — ваши подопытные . Мы что, такие? Как лабораторные мыши?»

«Cargill, я повернул время вспять для вас и Куинса, продлил вашу жизнь как минимум на пятнадцать лет. Вы не глупы, вы знали, что есть риски. Вы должны быть благодарны».

Так похитителя звали Квинс? Внезапно её осенило.

Шерлок сказал: «Мы хотим поговорить с вашим отцом, доктор Мэддокс».

«Нет! У вас нет причин его беспокоить. Я же говорил вам, он слишком болен для посетителей, не говоря уже о представителях правоохранительных органов, которые могли бы его запугать. Он всё равно ничего не поймёт.

Послушайте, я понимаю, что все это довольно необычно, учитывая, что для вас это, несомненно, шок.

Я полностью готов обсудить с вами моё исследование. Я пойду с вами в здание Гувера. Мы встретимся там с моими юристами, и я расскажу вам, что всё это значит.

Но оставьте моего отца в покое.

«Ему семьдесят восемь лет», — медленно произнёс Шерлок. «Полагаю, вы ему тоже давали свои лекарства, как «Каргилл» и «Квинс», верно?»

Листер ничего не сказал.

«Конечно, видели. Так почему же мы его не видим? Или ваши эксперименты над ним пошли не так? Вы ввели его в кому, как того молодого человека в больнице?»

Листер Мэддокс прислонился к стене, касаясь плечом рамы картины. Он лихорадочно перебирал чётки, перебирая их пальцами обеих рук. Это было завораживающее зрелище. «Конечно, нет. Ты не понимаешь».

«Тогда объясни мне. Сделай так, чтобы я понял».

Он молчал. Шерлок понял, что они всё ещё стоят в прихожей, но её это вполне устраивало, пока не подошли остальные. Толкайте его, подумала она, толкайте. «Скажите мне, чего я не понимаю, доктор Мэддокс».

«Я учёный, агент. Я не рассчитывал обратить вспять болезнь отца, но всё же должен был попытаться. У меня не получилось».

«Что пошло не так, доктор Мэддокс? Что случилось с вашим отцом? Почему мы не можем его увидеть?»

Шерлоку показалось, что он вот-вот расплачется. Он выглядел побеждённым. Он махнул рукой, его бусины закачались. «Хорошо, почему бы и нет? Похоже, я не могу тебя остановить. Когда вы встретитесь с ним, вы увидите, что я тоже его вылечил, что мне удалось восстановить большую часть его мышечной массы, жира и костей, но для моего отца просто вернуть ему пятидесятилетний возраст не было моей конечной целью. Около пятнадцати лет назад мой отец перенёс катастрофическое неврологическое событие, которое разбило его мозг, словно молот. От него осталась лишь пустая оболочка, человек, который даже не осознаёт, что я для него сделал…

ему, что я всё ещё пытаюсь сделать». Листер замолчал, его лицо исказилось. «Когда я показываю ему его отражение в зеркале, он даже не замечает этого, даже не понимает, что это зеркало! Я так надеялся, что моё лечение в конце концов восстановит и исцелит его повреждённую мозговую ткань, вернёт ему этот замечательный разум». Он сглотнул, посмотрел на Шерлока глазами, полными боли. «Но, похоже, я подвёл его; я подвёл своего отца».

В прихожей воцарилась тишина, пока четки от беспокойства снова не зазвенели.

Шерлок не обернулась, услышав шаги у открывающейся позади неё входной двери. Она знала, что это Диллон. Она продолжала смотреть на доктора Мэддокса. «Итак, для ясности, доктор…»

Мэддокс, вы признаёте, что давали свои экспериментальные препараты нескольким людям без какого-либо контроля или одобрения, без какой-либо проверки их безопасности? Считаете ли вы это этичным?

Листер снова выпрямился, едва взглянув на Савича, его переполняло возмущение.

«Вы вламываетесь в мой дом, а потом хотите, чтобы я выслушивал ваши осуждения моих деяний? Внешнего контроля? Ну же, агенты, не говорите мне, что вы удивлены, что я пытался избежать такого вмешательства. Неужели вы думаете, что я позволил бы этим безликим идиотам из FDA диктовать, умрёт ли мой отец, сколько времени пройдёт до того, как все мы, стоя здесь, умрём, потому что я боялся нарушить некоторые из их правил? И эта же бюрократия с радостью позволяет шарлатанам и торгашам впаривать всякие бесполезные зелья отчаявшимся и умирающим, которые заплатят им любую цену, чтобы прожить ещё немного. FDA насмехается над ними, да, но они продолжают позволять мошенникам грабить людей их нелепыми заявлениями о том, что их волшебные травы, их абсурдные абрикосовые косточки, их псевдонаучные диеты излечат их от болезней, продлят жизнь. Вот кого вы должны судить, вот кого вы должны арестовать, агенты, этих лжецов, а не меня!

«Большинство наших важных медицинских достижений были сделаны за пределами принятых ограничений. Решение о применении этих методов лечения было принято Куинсом и Cargill, они дали мне своё разрешение. И я двинулся вперёд, и мне это удалось, отдав этим двум людям пятнадцать лет жизни! Можете ли вы представить, что это значит?

У них не было бы еще пятнадцати здоровых лет!»

Шерлок спросил: «А когда они перестанут принимать твои волшебные таблетки? Что с ними будет?»

«Я предполагаю, что они просто возобновят естественное старение».

Каргилл сказал: «Доктор Мэддокс, вы говорили мне, что я останусь молодым навсегда!»

«С лечением, конечно. Но без него? Не знаю — как бы я смог?» Он выпрямился. «Я знаю, что мне, вероятно, придётся отвечать перед властями за нарушение правил. Пусть так, я к этому готов».

Шерлок сказал: «Расскажите нам о вашем источнике вечной молодости, доктор Мэддокс». Она помолчала и добавила: «И расскажите нам, за что вы готовы ответить».

Листер Мэддокс кивнул, явно довольный этими вопросами. «Вожделенный источник молодости. Люди пытались замедлить старение с самого начала…

В письменной истории. Даосы, возможно, были первыми, кто стремился к бессмертию, следуя своим магическим диетам и ведя, как они говорили, безмятежный образ жизни. Они изобрели акупунктуру и тайцзи, чтобы помочь себе, и эти методы существуют до сих пор.

«Хотите знать, почему я добился успеха? Короче говоря, геномная революция, агент. Мы стареем, потому что наши тела эволюционировали, чтобы поддерживать нашу жизнь и энергию достаточно долго, чтобы воспроизводить и выкармливать потомство. Рано или поздно наши клетки перестают делиться, стареют или умирают. Мы страдаем от упадка сил, болезней, слабости. С начала времён у нас не было иного выбора, кроме как подчиниться собственному распаду, хотя мы и боремся с ним на каждом шагу.

«Мы лишь недавно начали рассматривать старение как геномное заболевание, подобное раку, активируемое геномными путями. Именно наши главные регуляторные гены возвращают часы старения к нулю при рождении каждого из нас, те же самые гены, которые строят и восстанавливают нас. Мне посчастливилось наткнуться на небольшую часть этой программы и быть достаточно внимательным, чтобы оценить то, что я обнаружил. Представьте себе излечение всех болезней старения, всех мук дряхлости. Представьте себе радость, которую вы испытаете, когда помолодеете! Поговорите с Каргиллом, узнайте, что он чувствует, и вы услышите восхищение в его голосе. И всё же вы стоите здесь и предлагаете остановить меня?»

Савич сказал: «Доктор Мэддокс, правила существуют для того, чтобы защитить всех нас от людей, которые ценят ответы, которые ищут, больше, чем то, кого они могут навредить, чтобы их получить. Вспомните нацистские эксперименты над людьми. Несомненно, они оправдывали каждое свое действие. А вы, я заметил, старательно избегаете разговоров о преступлениях, которые вы совершили, разрабатывая свои методы лечения». Савич загибал пальцы. «Вы не упомянули о покушении на убийство молодого человека в больнице или о похищении ребёнка Кары Муди по какой-то непонятной нам причине. Расскажите, что вы сделали с этим молодым человеком, лежащим в коме? Можете ли вы показать нам его согласие стать вашим подопытным? Или вы его тоже похитили? Пожалуйста, не разбрасывайтесь этой старой байкой о том, что цель оправдывает средства».

«Я сделал только то, что должен был сделать».

Конни дрожащим от гнева голосом спросила: «А похищение Алекса Муди, младенца, которому всего день от роду? Как он вписывается в ваши грандиозные философские рассуждения? Вы тоже планировали использовать его в качестве подопытного?»

Он ничего не сказал.

Шерлок сказал: «Нам давно пора увидеть вашего отца, доктор Мэддокс. Мы можем подождать ордера, но я не вижу в этом смысла. А вы?»

Женщина закричала: «Листер! Помогите мне!»

Шерлок взглянул на лестничную площадку и увидел пожилую женщину, изо всех сил старающуюся поддержать мужчину, который что-то бормотал себе под нос, размахивая руками и пытаясь освободиться от нее.

«Листер, ББ проснулся. Он поднял голову, услышав крики, и повернул голову к двери спальни. Он начал пытаться встать». Она обняла его и сказала голосом, полным удивления. «Он посмотрел на меня, Листер, и сказал: „Помоги мне, Ханна“. Думаю, он пытается добраться до тебя».

Листер, казалось, не мог пошевелиться. Он просто смотрел на мужчину и женщину над собой.

Шерлок спросил: «Это ваш отец, доктор Мэддокс? Это доктор Би Би Мэддокс?»

Листер крикнул через плечо, взбегая по лестнице: «Да, это мой отец! Сработало, сработало! Ханна, сработало!»

Би Би Мэддоксу удалось освободиться от Ханны и, пошатываясь, пойти к лестнице к сыну, тяжело опираясь на стену, чтобы удержать его на ногах.

Листер не мог поверить своим глазам. Отец выглядел растерянным, но в его глазах читалось понимание, осознание происходящего вокруг. Сердце Листера ёкнуло.

Дело не в том, что его отец не мог ходить, хотя ему помогала Ханна, постоянно занимавшаяся упражнениями, массажем и растяжкой, а также благодаря тому, что сотрудники Cargill поддерживали его и ходили с ним каждое утро. Но этот проблеск света, это осознание – было ли оно реальным?

Листер был так ликующ, что у него закружилась голова. Он дотянулся до отца и притянул его к себе.

«Отец? Ты здесь? Ты действительно здесь?» Он замер, услышав, как некогда властный голос отца медленно, словно с трудом находя слова, произнес: «Все эти голоса, кто эти люди?»

Листер подхватил отца, когда тот обмяк, прижавшись к нему. «Всё в порядке, сэр. Вы здесь, со мной. Эти люди не важны, не обращайте на них внимания».

Отец отстранился и посмотрел на него сверху вниз. Он склонил голову набок — жест из далекого прошлого. «Что с тобой случилось, Листер? Ты выглядишь старым».

«Я постарел, отец, на пятнадцать лет. Позвольте мне помочь вам подняться наверх, и я всё вам расскажу. Не беспокойтесь об агентах, это недоразумение. Я всё проясню,

Не волнуйтесь."

ББ сказал: «Я голоден».

Ханна сказала ему из-за спины своим успокаивающим голосом: «Я могу принести тебе немного твоего любимого отварного лосося, BB, как тебе такое?»

Он оглянулся на неё, нахмурился. «Ханна? Почему ты такая старая?» Он неуверенно посмотрел на Шерлока, Конни и Савича, не выказывая никакого уважения к Каргиллу. Губы его шевелились, но из них вырвался лишь стон. Он рухнул на руки сына. Савич позволил Каргиллу взбежать по лестнице, и они втроём подняли Би Би Мэддокса и понесли его по коридору, положив голову на руки сына.

Савич, Шерлок и Конни медленно последовали за ними. Конни на мгновение остановилась, чтобы взглянуть в старинное зеркало в золотой раме. «Интересно, удивился бы он ещё больше, увидев себя сейчас, если бы посмотрел».

Савич сказал: «Я присмотрю за ними, Шерлок, а вы с Конни найдите Алекса Муди».

Шерлок и Конни шли по длинному коридору, заглядывая в гостевые комнаты, кинозал и спортзал. Они услышали мяуканье и, подняв глаза, увидели открытую дверь и женщину с младенцем на руках.

Шерлок сказал: «Мы из ФБР. Это Алекс Муди?»

Женщина посмотрела на них обоих и медленно кивнула. «Я очень рада, что вы здесь. Меня зовут Элла Питерс. Доктор Мэддокс поручил мне позаботиться о ребёнке. Он хотел, чтобы я спрятала его в прачечной, притворившись домработницей, но я не смогла этого сделать. Когда я услышала ваши голоса, я поняла, что помощь пришла».

Шерлок взял ребёнка из рук женщины. Она посмотрела на его идеальное личико и размытые голубые глаза, смотревшие на неё. Он сосал пальцы. «С ним всё хорошо?»

«Конечно», — сказала Элла, погладив его по голове. «Он идеален. Я медсестра».

Шерлок улыбнулся ему. «Рад снова тебя видеть, Алекс. Твоя мама будет очень рада».

Шерлок и Конни обернулись на голос доктора Листера Мэддокса. «Отведи его обратно в детскую, Элла! Что ты делаешь?»

«Его зовут Алекс, доктор Мэддокс, и он не останется здесь, не с вами. Он должен быть с матерью».

Листер шагнул вперёд, остановился и прислонился к стене коридора. «Ты предаёшь меня, Элла? Ты предаёшь моего отца?» Слёзы навернулись на его глаза. «Он снова ушёл, мой отец ушёл». Он махнул рукой в сторону Шерлока и ребёнка. «Полагаю, ты заберёшь его, как и всё остальное».

«Доктор Мэддокс, у нас теперь есть ребёнок, и у нас есть Элла и остальные, которые расскажут нам всё, что нам нужно знать. И скоро мы найдём Сильви Вон. Не пора ли вам признаться нам в том, что вы сделали, помочь нам собрать воедино несколько жизней? Кто этот молодой человек в больнице? Где его семья?»

Он только покачал головой и ничего не сказал.

Элла сказала: «Его зовут Артур Чайлдерс. Я тоже сделала для него всё, что могла. А до него был ещё один, другой объект. Доктор Мэддокс назвал его Энигма Один».

Его звали Томас Денхэм. Он умер.

«Глупая ты баба! После всего, чего я добилась! Моя работа должна продолжаться, она должна продолжаться!»

Конни сказала: «Прекратите нести чушь, доктор Мэддокс. Вы использовали этих людей, как подопытных крыс. Этот кошмар закончился, и вы отправитесь в тюрьму. Я молюсь об этом очень долго».

«Как вы можете быть такими слепыми? Вы видели «Каргилл»! Вы видели моего семидесятивосьмилетнего отца. Почему вы не можете понять, что мне пришлось использовать людей в качестве подопытных?»

Шерлок отдал ребенка Конни, снял с ее пояса наручники, подошел к Листеру и заломил ему руки за спину.

«Но этот ребёнок! Кто-то же должен его изучить! Он может дать нам всем ответ!»

Шерлок застегнул наручники на запястьях. «Слава Богу, тебе больше никогда не придётся всё это делать».

ДОМ СЕРГЕЯ ПЕТРОВА

К ЮГУ ОТ АЛЕКСАНДРИИ

Среда, вечер

Полумесяц освещал Потомак, и подгоняемые ветром волны били о деревянный причал, мягко покачивая яхту у причала. Жаль было полумесяца и яркого, ясного неба с потрясающим звёздным небом, но ничего нельзя было поделать.

Джек и Кэм сгрудились у воды вместе с пятью бойцами спецназа ФБР из вашингтонского полевого офиса на опушке леса, разглядывая дом Петрова.

Рут и Олли уже были вместе с другой половиной команды на деревьях позади дома. Стандартные наушники спецназа и микрофоны в наплечных сумках были подключены к устройствам связи CAU на запястьях. Они увидели яркий свет из гостиной и главной спальни, а Рут сообщила о свете в задней спальне на первом этаже.

Все они были одеты в чёрное с головы до ног, их лица были зачернены. Кэм и Джек были в чёрных кепках, низко надвинутых на глаза, кевларовые бронежилеты под куртками ФБР, спецназ был в армейских бронежилетах, камуфляжных шлемах и очках ночного видения. Все они были вооружены винтовками H&K MP5 с автоматической стрельбой в режиме тридцати трёх выстрелов подряд, а на поясах у них лежали дополнительные патроны. Кэм и Джек также были вооружены своими фбровскими «Глоками», а спецназ — своими любимыми «Спрингфилдами» 45-го калибра. Некоторые из спецназа были вооружены ломами и лёгкими тараном, чтобы выломать входную дверь.

Пока они тихо занимали свои позиции, Кэм прошептал Джеку: «Рядом с этими парнями я чувствую себя ужасно раздетым».

Он прошептал в ответ: «Они должны быть готовы к бою, засаде, чему угодно. Мы можем двигаться быстрее, если понадобится».

Командир спецназа Люк Палмер установил параболический микрофон, направленный в сторону дома, и прислушивался к голосам, надеясь сосчитать и определить всех находящихся внутри. Они услышали лишь шаги одного мужчины в гостиной.

Джек посмотрел на часы и тихо спросил по рации: «Рут, все на месте?»

«Да, мы готовы».

По кивку Люка Джек включил громкоговоритель спецназа. «Говорит ФБР. Сергей Петров, выходи немедленно, руки за головой. Дом окружён, выхода нет».

Они услышали крик, чей-то бег, затем громкий голос ещё одного мужчины, но слов они не поняли. Он говорил по-русски.

«Два человека», — прошептал Люк. «Бегут, хватают оружие». Он сказал в микрофон: «Запускайте гранаты со слезоточивым газом». Гранатомёты выстрелили одновременно спереди и сзади дома. Они услышали звуки бьющегося стекла, когда гранаты врезались в окна. Свет погас, они услышали новые крики, а затем неприлично громкий треск автоматического оружия, направленного на их позиции. Они услышали ещё больше автоматического огня из задней части дома, громко и чётко слышимого по их коммуникатору.

Люк скомандовал в рацию: «Открыть огонь!», и спецназ, большинство из которых лежали на животах, открыл оглушительный шквал огня, звучавший громче всего, что Джек слышал со времён Афганистана. Огонь разбил стеклянные двери и окна, усеяв стены пылью и пулями. Наступило короткое затишье, пока большая часть команды вставляла новые магазины. Джек сказал: «Люк, продолжай вести огонь. Я поведу двух твоих людей к северной стороне дома, где на плане указано только одно окно, посмотрим, сможем ли мы положить этому конец». Он сказал в рацию: «Рут, дай нам шестьдесят секунд, чтобы отвлечь их внимание, а затем попробуй приблизиться к дому со своей позиции».

«Шестьдесят секунд».

Джек и два бойца спецназа пробежали сквозь деревья на север и побежали через открытую поляну сбоку от дома. После первого залпа спецназа Джек понял, что весь шквал огня ведётся спереди дома. «Рут»,

он прошептал в рацию: «Оба впереди стреляют в нас, но будьте осторожны, входя в дом, там могут быть мины-ловушки».

«Приближаемся к кухне, движемся вперед».

Джек опустился на колени, подполз к большому разбитому панорамному окну, почувствовал, как из гостиной вырывается слезоточивый газ. Он поднялся и вытряхнул содержимое своего пистолета H&K.

сквозь дым.

Он услышал по рации голос Рут: «Мы вошли через кухню».

Пули летели в Джека сквозь дым. Он прижался к фундаменту, выпрямился и бросил светошумовую гранату в окно гостиной, изо всех сил защищаясь от оглушительного грохота и ослепляющей вспышки света. Он услышал крики, кто-то бежит. Он крикнул в рацию: «Они идут к задней части дома». Он махнул рукой спецназу. Они…

Выбили ногой изрешеченную пулями входную дверь и ворвались в прихожую. Гостиная наполнилась дымом от светошумовой гранаты и слезоточивого газа. Все замерли на месте, прислушиваясь, но слышали только дыхание агентов рядом с собой. Затем они услышали, как Рут и агенты спецназа движутся к ним из задней части дома.

Джек разговаривал с ними по рации, пока Рут, Олли и их команда не ворвались через закрытую дверь в задней части вестибюля.

«Они ушли», — сказал Джек. «Но куда?»

Внезапно раздались выстрелы. С другой стороны дома послышался крик.

Кого-то сбили.

Они выбежали из парадной двери и увидели, как Петров ворвался в лес рядом с домом и со всех ног бросился к яхте. Разве на плане дома не было пути отступления?

Джек услышал по рации голос бойца спецназа: «Цель номер два уничтожена.

У него был пулемёт. Здесь всё чисто.

Джек бросился вслед за Петровым, лишь смутно слыша крики и шаги за спиной. Он снова увидел Петрова на деревянном причале, отвязывающего швартов от железной утки и выпрыгивающего на палубу. Петров услышал, как Джек бежит к нему, резко обернулся и выстрелил полдюжины пуль из пистолета. Джек приземлился, ощутив удар пули высоко в правой руке. Он выстрелил в ответ, увидел, как Петров вздрогнул, когда пуля попала в бедро, но не замедлил шага. Он дохромал до рубки, и мощный двигатель взревел. Яхта начала отходить от причала.

Джек выбежал на причал, услышал за спиной шаги, но не обернулся. Он бросил H&K, прыгнул в воздух и ухватился за перила палубы. Рука ныла от боли, и он попытался подтянуться, но не смог, едва держался. Он увидел Петрова в рубке, управляющего рулём, а затем услышал крик Кэм, увидел, как она подпрыгнула к перилам яхты у носа.

«Держись, Джек». Она подтянулась на борт, уперлась ногами в утки и вытащила его. Он упал на палубу, лёжа на животе. Она резко обернулась и увидела Петрова, стоящего в дверях рубки, направившего на них свою «Беретту» и неуклюже пытавшегося туго обвязать полотенцем кровоточащую ногу.

Он уставился на неё. «Ты такая же свирепая, как Елена».

«Елена? Ты имеешь в виду Елену Орлову? Твоего телохранителя? Твою любовницу?»

Он выглядел пораженным.

«Ты и правда похож на вампира в лунном свете», — сказал Кэм. «Могу посоветовать тебе время от времени загорать в солярии, это может отвадить людей от попыток тебя проткнуть колом».

«Заткнитесь. С этого расстояния я могу убить вас обоих, прежде чем вы успеете навести оружие. Но я этого не сделаю, если вы не будете больше мне мешать. Я отправлю вас обоих на один из маленьких островов вниз по реке. Но сначала бросьте свои «глоки». Сейчас же».

Джек встал на колени, снял свой «Глок» с пояса и бросил его на деревянную палубу перед собой. Кэм последовала его примеру, бросив свой «Глок» рядом с его.

Петров сказал Джеку: «Ты истекаешь кровью на моей яхте. Перевяжи руку».

Кэм сбросила с себя куртку ФБР, стянула через голову чёрную футболку, прикрывавшую кевларовый жилет, и снова накинула куртку. Она опустилась на колени и туго завязала рубашку вокруг руки Джека. Она прошептала ему на ухо: «Всё будет хорошо, Джек».

«Заткнись и отойди от него». Петров помахал «береттой». Он оглянулся и увидел, как спецназ стоит на причале и смотрит им вслед. Он улыбнулся.

«Мы убили твоего человека», — сказал Джек. «Он был слишком предан нам ради собственного блага, оставаясь в стороне, чтобы дать тебе сбежать».

«Абрам был со мной с тех пор, как я был мальчишкой, а он был двадцатилетним юношей». Он направил свою «Беретту» в грудь Кэма. «Я же сказал тебе отойти от него».

Кэм отступила на два шага назад и прислонилась к перилам. Судя по огням, мелькающим на берегу, она поняла, что они набирают скорость и направляются на юг.

Она сказала: «Это один из наших агентов разговаривал с Абрамом по одноразовому телефону, который ты дал своему убийце у озера Джинджер. То, что он остался жив, помогло нам найти тебя». Говоря это, она щёлкнула кнопкой связи, чтобы начать передачу. Теперь Рут, Олли и спецназ всё слышали. Она махнула рукой в сторону рубки.

«Вы включаете автопилот и направляетесь на юг».

«Конечно, в это время ночи нет необходимости корректировать курс».

Джек спросил: «Вы зарегистрировали лодку на имя Елены Орловой, то есть на имя Кортины Альварес?»

Петров ничего не сказал, поморщился и потуже обмотал ногу полотенцем.

Рука Джека пульсировала от боли, но он не обращал на неё внимания. «Послушай меня, Петров. Ты банкир, а не обученный агент КГБ. У тебя больше нет убийц, ждущих твоего приказа. Ты должен понять, что тебе отсюда не выбраться».

Береговая охрана скоро прибудет.

«Это не КГБ, дурень. КГБ больше не существует».

«О да, новое имя, те же головорезы».

Петров водил своей «Береттой» туда-сюда между Джеком и Кэмом. «А теперь ты расскажешь мне, как ты меня нашёл. Откуда ты знаешь про Елену и Кортину».

Кэм широко улыбнулся ему. «Мы — спецагенты Федерального бюро расследований. У нас отличные мозги, к тому же ты на нашей территории».

Петров даже усмехнулся: «Ты, дура, ты ничто по сравнению с путинскими ГРУ и ФСБ».

Джек рассмеялся. «Должен признать, ты отлично справился с освобождением манты в понедельник. Но послушай, Петров, — он щёлкнул пальцами, — ещё только среда, а мы тебя уже нашли».

Петров поморщился от боли в ноге, зная, что кровь не перестала идти. Он коснулся полотенцем руки, прижал его. Увидев движение Кэма, он тут же выпрямился. «Не делай ни шагу! Если ещё раз пошевелишься, я тебя убью. Больше не буду спрашивать ни одного из вас. Как вы нашли меня и Елену?»

Но Кэм не двигалась, едва дышала, лишь слегка наклонилась к Джеку, отстранившись от него. Она не хотела, чтобы он услышал тихий сигнал из её передатчиков. Она сказала: «Да ладно тебе, Сергей, это было не так уж сложно. Елена летела с тобой в Вашингтон рейсом Аэрофлота 104 из Москвы, её было совсем несложно найти».

Она числится вашей сотрудницей, вашим телохранителем. Вполне логично, что вы арендовали её банковскую ячейку под именем Кортины Альварес. Вы же не собирались использовать своё настоящее имя. И зачем же портить почти идеальную легенду, которую вы для неё создали?

Он нахмурился, но не от боли, а от чего-то, что ему не нравилось.

Затем он покачал головой и посмотрел на юг, на воду.

Кэм сказал: «Елены не было у тебя дома, только Абрам. Где она, Сергей? Она была с твоим пилотом, когда ты взорвал вертолёт?»

«Я тебе больше не скажу, заткнись».

Джек сказал: «Держу пари, она была в вертолёте. Она стала для тебя последней потерянной ниточкой, не так ли, Сергей? Ты убил не только своего пилота, ты убил свою возлюбленную. Кто-нибудь ещё был в вертолёте?»

Кэм сказал: «Я не думаю, что Манта Рэй был с ними в том вертолете?»

«Заткнитесь, оба. Вы ничего не объяснили. Как вы меня нашли?»

Кэм сказал: «Молодой человек по имени Саксон Хайни. Под гипнозом Саксон ясно видел, как вы стояли рядом с Мией Превост, пока он лежал в оцепенении на кровати, прежде чем вы её убили».

«Это невозможно! Он был без сознания, я сам его осмотрел».

«Извини, Сергей», — сказал Джек. «Он не был без сознания, и, как сказал тебе агент Уиттиер, он всё вспомнил под гипнозом. Он увидел тебя, описал. Эти твои волосы, этот «вдовий мысок» — они очень характерные. И эта твоя белая-белая кожа, как у вампира. Кстати, полотенце на твоей ноге пропитывается кровью, давление не помогает. Это тебе не пойдёт на пользу».

Петров всё ещё продолжал смотреть на юг. Кэм знала, что он не ищет никаких островов, он собирался уничтожить их и сбросить за борт, как только отплывёт достаточно далеко. Она посмотрела на блестящие и сверкающие в лунном свете шапки волн и почувствовала укол страха. Она подавила его.

«Джек прав, Сергей. Ты истечешь кровью прежде, чем тебе окажут медицинскую помощь».

Он не ответил, переводя взгляд с нее на Джека и на пенящуюся воду, взбиваемую двигателем яхты.

Она сказала: «Хочешь рассказать нам, почему ты убил Мию Прево?»

Петров покачал головой. «Она была всего лишь инструментом, не более того. Мне надоело говорить. Заткнись».

Кэм сказал: «Сергей, признай, ты провалился. Всё кончено. Тебе, твоему отцу и «Заволжью» уже ничто не поможет. Ты никогда не выберешься из американских вод».

Он направил на неё «Беретту». Джек и Кэм знали, что настал решающий момент.

«Помогите ему подняться. Вы оба можете перелезть через перила, иначе я вас застрелю и сам переброшу».

«Что это?» — спросил Джек. «А я-то думал, ты собираешься высадить нас на каком-нибудь чудесном необитаемом острове».

«Сделай это!»

Кэм опустилась на колени рядом с Джеком, наклонилась, чтобы помочь ему подняться, и прошептала: «Отвлеки его».

"Что вы сказали?"

«Я сказал ему, что он должен встать».

Джек медленно поднялся на ноги, сжимая правой рукой левую. Он застонал и отшатнулся назад, к перилам яхты. Кэм наклонилась к нему, чтобы схватить, выхватила лодыжку и выстрелила, точно в центр тяжести.

Пуля попала Петрову в верхнюю часть груди. Силой удара его отбросило обратно в рубку. Тем не менее, он успел выстрелить ещё дважды, когда они нырнули за тиковый ящик на палубе. Одна из пуль попала в ящик, но тот оказался достаточно прочным, чтобы не пробить пулю насквозь.

«Сдавайся, Сергей!» — крикнул Джек.

Он вышел из рубки, кровь струилась по его ноге, кровь окровавила его грудь, он тяжело дышал от боли, потеряв всё, что считал своим по праву. Он не остановился, не мог остановиться. Он выстрелил в них, но «Беретта» была пуста. Он вытащил из кармана брюк ещё один магазин и засунул его туда окровавленными пальцами.

Кэм крикнул: «Брось пистолет, или я всажу тебе пулю в горло».

Он крикнул что-то по-русски и поднял «Беретту».

Кэм выстрелил ему в горло.

ДОМ ЭРИКА ХЭЙННИ

ЧЕВИ-ЧЕЙЗ, МЭРИЛЕНД

ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ

Савич припарковал свой Porsche на кольцевой подъездной дорожке к дому Эрика Хайнни на Кентфилд-лейн. Белый двухэтажный дом в колониальном стиле, как и большинство других домов, стоял в стороне от дороги, в тихом тупике, окруженном густой рощей клёнов и дубов. Полумесяц всё ещё освещал аккуратно скошенную траву, окаймлённую клумбами петуний, бальзаминов и незнакомых Савичу цветов.

Савич позвонил в дверь, подождал и позвонил ещё раз. Наконец он услышал шаги и бормотание мужского голоса. Он посмотрел в камеру над головой, понимая, что за ним наблюдают. Он крикнул: «Мистер Хайнни, это агент Диллон Савич. Пожалуйста, откройте дверь».

Он слышал, как Хейнни отключил сигнализацию, отпер засов и медленно открыл тяжёлую входную дверь. Хейнни выглядел совсем другим человеком без своего костюма от Ральфа Лорена и итальянских лоферов. На нём был старый красный фланелевый халат, подпоясанный на широкой талии, и старые чёрные тапочки со стоптанными каблуками. Его седеющие волосы были взъерошены, а на щеках пробивалась седая щетина. Он выглядел на десять лет старше, чем вчера в парке Рок-Крик. Он врезал Савичу в лицо, прорычав: «Уже за полночь. Ты чего здесь? Дело не в Саксоне, правда? С ним всё в порядке?»

«Да, с Саксоном всё в порядке. Я здесь, чтобы положить этому конец, мистер Хайни».

«Конец чему?» Хайни непонимающе посмотрел на него и шагнул вперёд, чтобы преградить ему путь. «Я не знаю, что происходит, но я точно знаю, что вы снова переходите границы дозволенного, агент Савич. Вам не следует находиться здесь среди ночи, вам вообще нельзя появляться у меня дома без моего приглашения. Вы не войдете, пока прямо сейчас не скажете мне, что вы здесь делаете, и лучше бы это было честно».

«Сергей Петров мертв».

Хайни замер, быстро моргнул, а затем осторожно произнес: «И почему это важно? Я не знаю Сергея Петрова. Какое мне дело до его смерти? Не представляю, какое отношение, по-твоему, его смерть имеет ко мне». Он расправил плечи, втягиваясь в себя.

Снова взял ситуацию под контроль, снова начальник штаба обратился к президенту. «Думаю, вам пора уходить, агент Савич. Утром я поговорю с директором и расскажу ему о вашем необъяснимом, крайне неподобающем поведении». Хайни отступил назад, чтобы закрыть дверь.

Савич протянул металлическую коробку. «Я хотел отдать это Саксону, но решил, что лучше отдать её тебе».

Хайни уставился на коробку, облизал губы. Он вытянул правую руку, затем отдёрнул её и пожал плечами. «Металлическая коробка? Что это?»

«Это именно то, о чём вы молитесь — сфабрикованное доказательство убийства Мии Превост Саксоном. Агенты нашли его в столе Петрова. Конечно, вы уже знаете всё о содержимом, мистер Хайни. Уверен, Петров звонил вам сегодня, вероятно, ликовал, ведь благодаря Манте Рэю шкатулка снова оказалась у него в руках».

Хайни замер. Он очень медленно произнёс: «Я не понимаю, о чём вы говорите, агент Савич». Он протянул руку. «Дайте мне его, и я посмотрю содержимое в удобное время. А теперь прошу вас убраться с моей территории».

Господин Хайни, вы мастер лгать, вам это по силам, учитывая ваше положение, но вы, как и я, знаете, что содержимое этой коробки использовалось для шантажа. Русские называют это «компроматом» — компроматом, который они используют друг на друга и, конечно же, на иностранцев, чтобы контролировать их. С вами Петров добился успеха и продолжал бы его добиваться, если бы всё ещё контролировал коробку. И если бы он был жив, конечно.

«Я здесь, у вас дома, мистер Хейнни, из вежливости. Я не хотел идти в Белый дом, чтобы арестовать вас. Пора положить этому конец, сэр. Пора вам поговорить со мной честно, либо здесь, либо в здании Гувера».

Хайни повернулся и, шлепая тапочками по полу, пошёл по широкому вестибюлю к последней двери справа. Он исчез внутри, щёлкнул выключателем. Савич последовал за ним в длинную узкую комнату с книжными полками от пола до потолка, уходящими в тень. Тёмно-коричневый диван стоял перед тёмным каменным камином, а большой стол красного дерева занимал большую часть комнаты. Окно за столом было занавешено тяжёлыми, плотно задернутыми шторами. Это была тёмная комната, комната без цвета, идеально подходящая Хайни. Савич мог представить, как тот прячется в этой тихой, задумчивой комнате, плетёт свои планы в тенях, без угрызений совести решая, как и когда использовать секреты, которые он не имел права знать, чтобы добиться желаемого.

Хайни подошёл к буфету, налил себе стакан виски, выпил залпом и медленно повернулся, чтобы посмотреть не на Савича, а на небольшую стальную коробочку цвета оружейного металла, которую он держал. «Итак, что в коробке?»

«Окровавленная рубашка и футболка Саксона, несколько писем от Мии Превост к Кортине Альварес, её предполагаемой подруге, в которых подробно описывалось, как изменилось поведение Саксона, как он стал агрессивным, оскорблял её, пытался отдалить её от друзей,

что она его боялась и не знала, что делать. И, конечно же, главный козырь — нож, которым её убили, её засохшая кровь на лезвии, отпечатки пальцев Саксона, несомненно, на рукояти. Короче говоря, улик больше, чем нужно прокурору, чтобы признать Саксона виновным в убийстве и отправить его на пожизненный срок. И, конечно же, разрушить свою карьеру.

«Такого человека, как Кортина Альварес, не существует!» Наконец, вспыхнула искра ярости.

Савич кивнул. «Конечно, нет. Это почти идеальная легенда, придуманная для телохранителя и давней возлюбленной Сергея Петрова, Елены Орловой. Вы готовы рассказать мне свою версию событий, мистер Хайни? Готовы рассказать мне правду?»

Хайни налил себе ещё виски, затем медленно, словно старик, подошёл к тёмно-коричневому дивану. Он сел и жестом пригласил Савича сесть рядом. Он долго молчал. Он отпил виски и поднял стакан, чтобы рассмотреть его.

«Это Glenfiddich, не самый дорогой, но мой любимый. Отец познакомил меня с ним на моё восемнадцатилетие, как и с Saxon», — он рассмеялся. «Saxon его ненавидит». Он помолчал, катая стакан между ладонями. «Петров позвонил мне на следующий день после убийства Мии Прево, сказал, что оказал мне услугу и забрал все улики того, что Саксон убил Мию Прево из её квартиры, как вы и сказали, более чем достаточно, чтобы отправить Саксона в тюрьму на всю жизнь. Он прислал мне фотографии окровавленной рубашки и футболки, писем и ножа. Он сказал, что спрячет их от полиции, если я буду с ним сотрудничать – именно так он и сказал, сотрудничать . Я спросил его, чего он хочет, и он сказал, что то, что он хочет, вполне по силам человеку в моём положении, с моими способностями и возможностями. Он даже заверил меня, что в этом нет ничего предательского. Он собирался попросить меня сделать только то, что необходимо, чтобы уберечь моего любимого сына от тюрьмы. И теперь он был уверен, что у меня есть необходимая мотивация». Хайнни замолчал.

Савич ждал продолжения, но тот промолчал, лишь покатал стакан виски в ладонях. «Господин Хайнни, нам известно, что его отец, Борис Петров, и его инвестиционная компания «Заволжье» попали под санкции президентского указа и потеряли сотни миллионов долларов, а большая часть оставшихся активов была заморожена. Именно этого он от вас и хотел, не так ли? Организовать отмену этого указа, а взамен он предоставит вам улики против Саксона, улики в этой коробке».

Хайни глубоко вздохнул. «Не знаю, как вы об этом узнали, да ещё и так быстро, но да, именно этого он и хотел. Как вы знаете, эти санкции были ответом на российское вторжение в Крым и Украину. Они сработали превосходно. Они не только нанесли огромный ущерб российской экономике, но и истощили миллиарды долларов, парализовав капиталовложения. Конечно, санкции, введённые против конкретных лиц, их банков и финансовых активов, были направлены на то, чтобы ударить по Путину прямо по его кошельку, вынудив его уйти из Крыма и Украины. Уйдёт ли Путин? Или, по крайней мере, сдержит военные действия?» Хайни пожал плечами. «В России дела обстоят очень плохо, но только время покажет.

«Когда Петров сказал мне, что хочет снять санкции с своего отца и группы «Трансволга», что хочет разморозить миллиарды долларов, я ответил ему, что у меня нет таких полномочий и что ему следовало бы выбрать высокопоставленного чиновника в Министерстве финансов. Именно они установили санкции, именно они их и снимут. И формально это правда. Но он надо мной посмеялся. Сказал, что мои таланты общеизвестны, и что у меня есть неделя, чтобы добиться прогресса в снятии санкций, иначе мой сын окажется под судом за убийство».

Он снова замолчал, а затем удивлённо сказал: «Петров — русский, но, знаете ли, он прекрасно владеет языком, говорит с британским акцентом? А теперь он мёртв». Он поднял виски и чокнулся с Савичем. «Расскажешь, что случилось?»

«Когда агенты ФБР пришли к нему домой, чтобы арестовать его, он и ещё один мужчина открыли огонь. Оба были убиты. Мистер Хайнни, вы сказали, что Петров дал вам неделю. Вы могли позвонить нам тогда, но не сделали этого. Вы что-нибудь организовали для Петрова?»

«Нет, сначала я не рассматривал этот вариант. На самом деле, он позвонил мне через пару дней, чтобы отчитаться о ходе дела, и я солгал ему, сказав, что разговаривал с заместителем министра финансовой разведки, что проверка уже идёт, но займёт больше времени. Я верил, что смогу справиться с этой ситуацией сам, и мне почти удалось, пока всё не пошло наперекосяк». Он глубоко вздохнул. «Но вы, конечно, уже знаете, что произошло».

Савич сказал: «Вы действовали, вы наняли Манту Рэя, чтобы украсть банковскую ячейку из Второго национального банка Александрии. Откуда вы знали, что улики против Саксона там были?»

«Петров предпочёл бы остаться анонимным, но, конечно, не мог: ему пришлось назвать мне имя отца и название его фирмы, чтобы я мог действовать в соответствии с санкциями. Мне было легко узнать, что сын Петрова находится в Соединённых Штатах.

Отец, естественно, не мог этого сделать, поскольку санкции запретили ему въезжать сюда или в Европу».

Хайнни по привычке покатал стакан с виски между ладонями. «Я понял, что Миа Превост работала на Петрова, что всё это было подстроено. Я решил не говорить Саксону. Я человек с большой властью, агент Савич, и я использовал часть её, чтобы нейтрализовать этого человека. Я знал, что у него дома не будет этих вещей, он должен был знать, что я смогу найти их достаточно быстро, и, конечно же, я это сделал. У него нет никаких связей с российским посольством, поэтому он не мог использовать их помещения, чтобы спрятать предметы для шантажа.

Я решил, что банковская ячейка — разумный выбор, возможно, такой, который будет трудно отследить. Но если да, то в каком банке? У меня был аналитик, имени которого я вам не назову, который расследовал Сергея Петрова, его деятельность, его связи. Он быстро нашёл для меня Елену Орлову, ближайшего контактного лица Петрова. Он даже раскопал имя Кортина Альварес — псевдоним, который она использует, когда ей удобно. Поиск в её банковских записях показал мне, что она открыла банковскую ячейку в своём банке, Втором национальном банке

Александрия, на следующий день после убийства Мии Превост. Я не знал наверняка, но эта банковская ячейка казалась единственным выходом.

«Я нанял Лиама Хеннесси через посредника, знакомого с ним уже двадцать лет, человека, достаточно далекого от меня, чтобы его нельзя было связать со мной. Я заплатил ему пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы он украл банковскую ячейку Кортины Альварес и ещё пять ячеек вокруг неё, чтобы запутать дело. Вот тогда всё и пошло наперекосяк.

«Как вы знаете, партнёр Хеннесси – человек, которого он нанял, не сказав моему посреднику, – убил банковского кассира, а Хеннесси получил пулю и оказался на заброшенном складе в Александрии. Это была трагедия – убить эту бедную женщину, и это была моя вина, я был виновен». Он поднял невероятно усталый взгляд на Савича. «Я был готов во всём признаться президенту Гилберту, когда ФБР сообщило, что не может найти содержимое банковских ячеек, что Лиам Хеннесси, даже тяжело раненный, каким-то образом сумел спрятать их до того, как его нашло ФБР. Возможно, если бы он умер или не рассказал им, у Саксона ещё оставался шанс». Он рассмеялся. «И у меня».

Когда Хеннесси выжил, я не осмелился связаться с ним, чтобы договориться о местонахождении банковской ячейки Кортины Альвареса. Мне пришлось бы занять кучу денег, и это могло бы меня разоблачить. В конечном счёте, это не имело значения, потому что Петров предложил более высокую цену. Уверен, он предложил этому преступнику больше, чем я когда-либо мог предложить, и ему удалось провернуть для него удивительный побег.

Вы правы насчёт того, что Петров позвонил мне сегодня. Он сказал, что я доставил ему много хлопот и денег, но не более того. Он дал мне семьдесят два часа, чтобы добиться снятия санкций с его отца и группы «Трансволга», иначе он передаст полиции все улики против Саксона. Он сказал, что я тоже окажусь в тюрьме, рядом с сыном. В конце концов, я был убийцей. У Петрова очень мерзкий смех.

«Буду честен с вами, агент Савич. Я ещё не решил, что буду делать завтра. Мне бы хотелось во всём признаться президенту, но было очень заманчиво попытаться добиться снятия санкций с Петрова-старшего и его компании.

А теперь вы сделали это спорным.

«Не могу выразить, как мне жаль, что кассир банка погиб. Я никогда не хотел…» Он покачал головой. «Я знаю, что юридически виновен в убийстве, я знаю, что потерял всё: свою должность у президента, свободу. Если позволите, агент Савич, я хотел бы сообщить президенту Гилберту утром».

Савич кивнул.

«Что ты будешь делать с коробкой?»

«Я много думал об этом, мистер Хайни. Человек, убивший Мию Превост, мёртв, поэтому его нельзя привлечь к ответственности за это преступление. Я бы предпочёл уничтожить его, оставить всю эту историю как можно дальше от Саксона, но если вас привлекут к суду за участие в убийстве банковской кассира, это будет считаться доказательством. Я намерен хранить шкатулку у себя до тех пор, пока не будет принято решение о вашей дальнейшей судьбе. Я никому не скажу…

Детектив Рэйвен, о заговоре против вас или о шкатулке. Убийство Мии Превост официально останется нераскрытым, я не вижу другого выхода. В конце концов, справедливость восторжествовала. Я объясню, что случилось с Саксоном, если вы этого хотите.

«Я поговорю с Саксоном. Я его отец. Он меня возненавидит, агент Савич, и кто его за это осудит? Я солгал ему и оставил ему только свой позор».

По его щеке медленно скатилась слеза. «По крайней мере, мой сын будет в безопасности».

«Мистер Хайни, не недооценивайте своего сына. Он может решить встать на вашу сторону».

Савич встал, подошел к двери кабинета, обернулся и спросил: «Можно ли было добиться отмены этих санкций?»

Хайни рассмеялся. «Вполне возможно. Ты не поверишь, что я могу сделать в этом городе».

ДОМ САВИЧЕЙ

ДЖОРДЖТАУН

ЧЕТВЕРГ ВЕЧЕР

Савич окинул взглядом гостиную, где сидели агенты, которых они с Шерлоком пригласили к себе домой на вечер, чтобы расслабиться и поесть пиццу и изумительный яблочный пирог Шерлока. Он всё ещё пузырился, был очень горячим, и в воздухе витал аромат корицы. Никто не нарушил благоговейную тишину, пока Шерлок аккуратно нарезал пирог на кусочки одинакового размера и разделил его, положив по кусочку на каждую тарелку.

Она сказала с улыбкой: «Это была довольно дикая поездка для всех нас, ребята, так что устраивайтесь поудобнее и наслаждайтесь. Мне нужно не забыть помыть сковороду и убрать её сегодня вечером, чтобы Шон не увидел. Он не успокоится, пока я не приготовлю что-нибудь ещё». Она подняла свою тарелку и вдохнула чудесный аромат, прежде чем устроиться на стуле.

Изредка раздавались стоны удовольствия, и наконец, царапанье вилок по пустым тарелкам. Кэм посмотрела на свою пустую тарелку из-под пирога, вздохнула и поставила её на журнальный столик. Она снова начала рассказывать агентам CARD о потасовке у дома Сергея Петрова прошлой ночью, слегка похлопывая Джека по раненой руке для пущего эффекта и взмахнув правой рукой, показывая, что ей больше не нужна перевязь. «Этот мальчик был единственной жертвой. Мы с ним согласны, что оба можем справиться с небольшими царапинами время от времени».

Джек сказал: «Всё верно, Виттьер. Мы с тобой с понедельника многого достигли, сначала наш памятный поход в Национальный лес имени Дэниела Буна, а потом та перестрелка с Петровым вчера вечером на Потомаке. Вот это да!» Он кивнул Рут и Олли, поднял бутылку пива и поздравил всех. «За мелкие промахи».

Шерлок начал складывать пустые тарелки. «И Эрик Хейнни, глава администрации президента, был причиной всего этого. Мне его жаль, хотя в тот единственный раз, когда я с ним встретился, мне хотелось врезать ему по голове. Ему пришлось уйти в отставку, и теперь его, вероятно, обвинят в убийстве банковского кассира».

Олли сказал: «И всё это было запущено Петровым. Интересно, думал ли Хейнни когда-нибудь о том, чтобы убить его».

«Я бы в этом не сомневался, — сказал Савич, — но дело в том, что он не убийца, несмотря на то, что произошло в банке. Он сделал то, что сделал, чтобы спасти своего сына, самого важного для него человека в мире, и к чёрту весь остальной мир».

Шерлок сказал: «Вот почему мне его жаль, Диллон. Я знаю, что отдал бы галактику, чтобы Шон был в безопасности, как, держу пари, и все вы сделали бы это ради своих детей».

Разногласий не было.

Кэм налила себе ещё чашку кофе. «Шерлок, через что вам с Конни и Болтом пришлось пройти. Я понимаю, что доктор Мэддокс искал людей с определённой ДНК, но я не понимаю, что именно он искал».

Шерлок сказал: «Насколько нам известно из его записей, Мэддокс сначала проанализировал ДНК лабораторных мышей, определил тех немногих, которые переносили его препарат, и выяснил, в чём их генетические различия. Затем он просмотрел тысячи геномов, хранящихся в Gen-Core, чтобы найти людей с таким же вариантом человеческого гена, и нашёл Томаса Денхэма, свою первую жертву, или, как его называют, доктора.

Мэддокс настаивал, что его первый подопытный прожил всего три месяца. Доктор Мэддокс снова начал поиски и нашёл другой, более полезный вариант, и похитил доктора.

Артур Чайлдерс, его вторая жертва, и посадил его под замок. Это тот молодой человек, который всё ещё находится в коме в Вашингтонском мемориальном центре. И Энигма Один, и Энигма Два, как Мэддокс обозначил Денхэма и Чайлдерса, метаболизировали препарат иначе, чем все остальные, и метаболиты в их крови и плазме больше не были токсичными. Поэтому он регулярно брал плазму у Артура Чайлдерса, давая ему препарат, и именно эту плазму он давал другим, в том числе своему отцу, вместе со всем остальным, что, по его мнению, могло быть полезным. Когда он оплодотворил Кару Муди спермой Артура Чайлдерса, он пытался объединить оба этих генетических варианта в одном человеке, пытаясь создать кого-то, кто мог бы переносить его препарат без какой-либо токсичности.

«И этим кем-то был Алекс Муди, или Энигма Три, его чудо-источник».

Конни сказала: «Меня ужасает мысль о том, что он мог сделать с этим ребёнком». Она взяла Болта за руку. «Но этого не произошло».

Болт сказал: «Если задуматься, ДНК — это важная часть того, что делает каждого из нас уникальным, не так ли? Страшно подумать, что Кара Муди и Артур Чайлдерс стали жертвами из-за своей ДНК».

Шерлок сказал: «Меня это беспокоит за всех нас. Возможно, таких безумцев, как Листер Мэддокс, не так уж много, но как насчёт всех этих компаний и правительств, которые могли бы захотеть использовать информацию о нашей ДНК? Злоупотребления могут быть бесконечными. Например, нам могут отказать в страховке, хорошем кредитном рейтинге, некоторых работах. Они могут даже использовать нашу ДНК, чтобы предсказать, какую рекламу нам показывать».

Болт отпил греховно крепкого кофе Савича и вздохнул. «Савич, твой кофе так же хорош, как пирог Шерлока. Ты прав, Шерлок, и всё больше людей сдают ДНК-тест, чтобы оценить риски для здоровья или узнать происхождение своих родственников. Это становится всё дешевле и быстрее. Я и сам соблазнялся, но когда представляю Листера Мэддокса, уже не так уверен».

Рут сказала: «Я уверена, что у них есть определенные правила и меры предосторожности, но мы все знаем, что компьютеры можно взломать».

Джек подался вперёд на стуле, поставил чашку с кофе и зажал руки между коленями. «Меня поражает, что мы можем продлить жизнь, замедлив или обратив вспять процесс старения с помощью каких-то медицинских процедур или даже простой таблетки. Представить себе, что можно прожить, скажем, двести лет, просто невероятно».

Савич сказал: «Мы с Шерлоком уже говорили об этом, о смертности и её значении, и обнаружили, что не согласны. Пожалуй, я принимаю вещи такими, какие они есть. Почти всё, что мы, люди, ценим, всё, что мы называем мудростью и опытом, — это следствие нашей смертности и осознания этого. Нам отпущено ограниченное количество лет, и всё, к чему мы стремимся, определяется неизбежным фактом смерти.

«Все, чьи слова вы читали, кто жил до нас, все те мысли, которыми вы делились, все они жили, зная, что их жизнь закончится. Интересно, каким был бы мир, где никто не умирал бы, кроме как по неосторожности?» Он помолчал, улыбнувшись. «Интересно, не наскучит ли нам всем через какое-то время».

«Несчастный случай или убийство», — сказала Рут. «Мы должны сохранить работу».

Кэм сказал: «Не думаю, что это хорошая новость для планеты. У нас будет больше времени, чтобы продолжать её разрушать, и нас будет всё больше и больше, чтобы делать именно это».

Джек сказал: «Жить так же долго, как, скажем, вампиры. Вот это мысль».

Савич сказал: «Даже большинство вампиров, о которых вы читаете, говорят, что видят, как всё повторяется снова и снова, и люди, будучи людьми или вампирами, движимы одними и теми же вещами тысячелетие за тысячелетием: жадность, война, любовь, повторяющиеся вечно».

Джек сказал: «Да, похоже, ограничение сроков было бы лучше. Но серьёзно, каковы будут последствия для общества? Особенно, если волшебную таблетку смогут позволить себе только богатые?

Что будет со всеми остальными? Возможные последствия невообразимы».

Шерлок сказал: «Отступите, ребята. Забудьте навсегда, скажем, если бы мы все могли прожить пару сотен лет. Не забывайте, что сейчас мы живём вдвое дольше, чем те, кто жил двести лет назад, и, кажется, справляемся. Думаю, это было бы невероятно захватывающе. Подумайте, что мы могли бы сделать из себя, узнать себя и мир, сколько времени у нас было бы, чтобы признать и исправить свои ошибки, пойти новыми путями, творить добро, мы могли бы путешествовать по вселенной, и всё это, если бы только наша собственная смертность не…

парить над нашими плечами. Надеюсь, Кэм, мы обретём достаточно мудрости, чтобы не продолжать растрачивать планету. О, и я думаю о видеоиграх, которые мог бы придумать Шон, будь у него двести лет». Она усмехнулась. «Я попросила Макса поделиться своим мнением, и он процитировал мне генетика Фрэнсиса Коллинза: «Долголетие одного человека — бессмертие другого».

Кэм сказал: «Если бы я был вампиром, я бы поставил перед доктором Мэддоксом благородную цель — поработать над изменением моего рациона».

Конни ухмыльнулась и покачала головой, глядя на Кэма. «Как бы ты ни склонялся к вопросу смертности или бессмертия, одно меня очень радует. Кара вернула себе ребёнка».

Болт сказал: «Аминь». Он взглянул на часы и вскочил. «Кстати, время у меня вышло. Я обещал жене вернуться к десяти. Теперь у меня проблемы. Возможно, мне понадобятся все дополнительные годы Шерлока, чтобы компенсировать ей это».

Конни поднялась вместе с ним. «Интересно, как бы сложились наши браки через двести лет? Только один муж или одна жена на всё время, пока смерть не разлучит нас в конце тысячелетия? Болт, я спрошу у твоей жены, что она об этом думает».

Когда Савич и Шерлок вернулись в гостиную после демонстрации агентов CARD, Джек сказал: «Савич, я слышал, ты говорил, что тебе нужно в спортзал. Прошло уже четыре дня, и твоё тело просто кричит тебе вслед. Я пойду с тобой, потренирую нижнюю часть тела».

Кэм закатила глаза. «Не будь идиотом. Тебе нельзя использовать эту руку как минимум неделю, врач сказал. Нельзя, чтобы работала только нижняя часть тела, задействованы будут все части тела. Тренироваться нужно неделями». Она повернулась к Савичу. «Ты говоришь, что твоё тело кричит на тебя уже через четыре дня? Моё же говорит: «Оставь меня в покое, пусть дремлет и наращивает жировые клетки», и подумывай о новой вампирской диете, скажем, с арахисовым маслом в качестве основного источника питания».

Олли рассмеялся и ткнул облизанной вилкой в Джека. «Я рекомендую три месяца, Джек, и убедись, что твоя воля в порядке, если собираешься с ним вступить в рукопашную. Он не знает жалости. Я давно усвоил этот урок».

«Моё завещание? Савич настолько страшен? Ладно, если он страшен, мне нужно внести некоторые изменения.

После того, как в течение последних трех дней я внимательно наблюдал за агентом Виттьер, я решил оставить ей свое самое ценное имущество.

Она склонила голову набок, отбросив густую волнистую прядь светлых волос на левый глаз. «Ты меня оценивал? Ладно, Кэбот. Я укушу. Что у тебя самое ценное?»

Мой пёс Кроппер. Сейчас он тусуется с моим братом в штате Нью-Йорк, в Уайт-Плейнс. Мне понадобится твоя сила, чтобы освободить его от жены брата и троих сыновей. Ты можешь вести машину, чтобы скрыться.

Она представила это, улыбнулась. «Знаешь, я бы хотела завести собаку. Я так много путешествовала после окончания академии, что никогда не думала, что будет справедливо завести собаку».

питомец. Но теперь, когда я обосновался здесь, в Вашингтоне, почему бы и нет? Кроппер — хорошее имя.

Кто он?»

«Породистый дворняга. Забрали его щенком в приюте».

«Какого он размера?»

«Вам нужна большая кровать и беруши. Он храпит».

«Хорошо», сказал Кэм. «Я возьму его».

«Поскольку это указано в моем завещании, вы можете не получить его, пока он не достигнет золотых лет».

Рут сказала: «Теперь, когда с Кроппером разобрались, Шерлок, не думаю, что остался хоть один крошечный кусочек яблочного пирога, может быть, спрятанный на кухне?»

Джек сказал: «Если ты что-то прячешь, Шерлок, мне это нужнее, чем Рут. Чтобы восстановить силы. Вот ещё идея: брось эту дуру и переезжай ко мне жить. Яблоки, духовку и бесконечные похвалы я тебе обеспечу».

Кэм посмотрела на Джека. «Нет, Шерлока можешь забыть. Будь у нас двести лет, она бы подписала контракт на все с Диллоном».

«Возможно», — сказал Шерлок и поиграл бровями. «Я хорошенько подумаю и дам тебе знать». Она наклонилась и похлопала Кэма по плечу. «Знаешь, Кэм, я думаю, ты должна быть нашим гостем сегодня вечером в отеле «Савич», или, может быть, в отеле «Савич» и лазарете. Ты можешь занять гостевую комнату, а Джек может спать в комнате Шона и болтать о спорте, пока наш сын не отключится. Извини, но Астро всё равно не сможет лизнуть тебе лицо».

Джек сказал: «Без проблем, мы с Шоном можем поговорить о баскетболе. Поверь, я привык к длинному языку Кроппера». Он выгнул бровь, глядя на Кэма. «Может быть, если Шон разбудит меня одним-двумя хрюканьями, я смогу проверить, как спит Уиттиер, может, обнять её, чтобы она почувствовала себя в безопасности и тепле».

Шерлок смотрел, как Кэм, улыбаясь, ударила Джека по здоровой руке. Если бы Шерлоку пришлось угадывать, она бы сказала, что Кэм считает, что обниматься с Джеком – отличная идея.

Она сказала: «Кэм, хочешь еще бокал вина, раз уж ты сегодня не за рулем?»

Шерлок протянул ей бокал шардоне, наблюдая, как она его осушила, не спуская глаз с Джека, и на её лице отражалось лёгкое недоумение. Шерлок взглянул на Диллона, который не сводил с них двоих глаз. Позже он сможет поблагодарить её за этот очень плавный ход. Он действительно хотел, чтобы Джек перевёлся из нью-йоркского отделения в Вашингтон. А после сегодняшнего вечера, кто знает? Может быть, Диллон получит желаемое.

После ухода Рут и Олли Савич проводил Астро до его любимого дуба в конце квартала. Ночь была ясной и тёплой, прекрасная, на небе ярко светили звёзды. Свет у соседей гас один за другим. Неделя выдалась долгой и беспрерывной для него, Шерлока и всех агентов, которые сегодня вечером навестили их. Он с нетерпением ждал возможности отдохнуть и поиграть с Шоном на выходных, пытаясь вернуть их мир на свои места, вернуть им перспективу жизни. Когда Астро закончил с дубом…

Он выбрал дерево, тихонько гавкнул, подпрыгнул и поднял голову, чтобы Савич его похвалил, что тот и сделал. Довольный, Астро поскакал обратно к дому Савичей.

Два часа спустя в отеле «Савич» было тихо, свет был выключен. Шон и Астро крепко спали, прижавшись друг к другу. Джек лежал на спине в номере Шона на односпальной кровати, свесив ноги с края, подложив голову под руки. Он встал, посмотрел на Шона, услышал, как тот пару раз фыркнул, погладил Астро по голове и тихо направился в гостевую комнату.

Он открыл дверь, посмотрел на кровать и улыбнулся. Он не понимал, почему так долго не мог решиться насчёт Кэма Уиттьера. Пришло время попробовать себя в роли ложки.

ЭПИЛОГ

Больничная палата Артура Чайлдерса

ВАШИНГТОНСКИЙ МЕМОРИАЛЬНЫЙ ГОСПИТАЛЬ

ВАШИНГТОН, округ Колумбия

УТРО ПЯТНИЦЫ

Алекс спал, прижавшись к сердцу Кары, зажав кулак в зубах. «Я рад, что ты спишь»,

Она прошептала, целуя его в лоб: «Потому что молоковоз пустой». Она широко улыбнулась, укачивая его.

Кара положила спящего ребенка в колыбель, вернулась, села рядом с Артуром и начала говорить; она так привыкла разговаривать с ним, что даже не задумывалась об этом.

Мне сказали, что тебя зовут Артур Чайлдерс. Я до сих пор не могу прийти в себя после того, как ты ворвался ко мне домой в прошлое воскресенье, сумасшедший, которого я никогда в жизни не видел. Ты можешь поверить в случившееся? Конечно, не можешь, ты же даже не был здесь. Но всё кончено, Артур. Ты в безопасности, и Алекс в безопасности. Всё будет хорошо, как только ты поправишься, как только проснёшься. Следы на твоей коже исчезают, и доктор Вордсворт говорит, что тебе становится лучше с каждым днём.

«Шерлок говорит, тебе тридцать восемь, и это тот самый фонтан молодости, который делает тебя моложе меня. Я же говорил, что теперь у меня есть вся твоя биография. Агент Шерлок загрузил её на мой планшет. Ты учёный, работаешь в НАСА, официально всё ещё в творческом отпуске, чтобы работать с учёными в Институте Сондхайма в Стокгольме, но, конечно же, ты так и не появился».

Она на мгновение замерла, потом повернулась к Алексу. «Представь, Алекс, твой папа — учёный-ракетчик. Может, он работал над космическим кораблём для полёта на Марс». Она повернулась, слегка коснулась кончиками пальцев щеки Артура и сжала его руку.

«Ты понимаешь, я не виню тебя ни в чём из того, что произошло. Ты не вводил мне сперму в шейку матки, это сделал доктор Листер Мэддокс. Что касается Сильви, должен признать, я был просто доверчивым глупцом. Я сразу же попался на её удочку «мгновенной дружбы-кисмета». Я до сих пор злюсь на то, что она сделала, и надеюсь, что её посадят. Что касается доктора Мэддокса, надеюсь…

Они запихивают его в чёрную дыру, навсегда. Но разве не удивительно, что вышло из планов злодея? У нас есть Алекс. И мы есть друг у друга.

Она сжала его руку. «Шерлок сказал мне, что твоя жена погибла в автокатастрофе пять лет назад, и у тебя нет детей. Мне очень жаль, но теперь у тебя есть сын. Не представляю, что скажут твои родители, когда снова тебя увидят. Шерлок сказала, что она свяжется с ними сегодня, и когда ты проснёшься, мы сможем поговорить с ними вместе. Будет трудно объяснить им, что с тобой случилось. Посмотрим, что посоветует Шерлок».

Его дыхание оставалось ровным и гладким.

Надеюсь, ты никогда не будешь слишком много помнить о том, что с тобой случилось. Я, правда, не всё понимаю, но знаю, что всё это связано с твоим и моим геномом, и что наш геном каким-то образом особенный.

«Ты понимал, что он с тобой делал? Или он держал тебя под кайфом всё то время, пока ты был его подопытным, его пленником? Мне трудно не убить его, Артур, застрелить за то, что он сделал с тобой, и за то, что он планировал сделать с Алексом и мной. Я так благодарен, что тебе удалось сбежать от него и прийти ко мне. К нам».

Она слегка сжала его руку, тёплую, живую. «Как хорошо, что все ушли, снова тишина. Тебе надоел мой голос? Хочешь, чтобы я остановилась? Извини, этого не произойдёт.

«Артур, прошло пять дней, и моя жизнь так сильно изменилась. Когда ты проснёшься, ты увидишь, что твоя тоже изменилась, причём к лучшему. Молюсь, чтобы ты дал нам с Алексом шанс».

Она слышала, как Алекс сосет пальцы. Это был единственный звук в тишине.

«Мне нравится ваше имя. Артур Чайлдерс, точнее, доктор Артур Чайлдерс. У вас есть прозвище, например, Арт или Арти? Думаю, мне больше нравится Артур, это хорошее имя, солидное».

Кара наклонилась ближе и прошептала ему в щеку: «Артур, тебе действительно пора проснуться и познакомиться с сыном».

Он лежал так тихо, так тихо, и дышал медленно и ровно. Она встала, взяла Алекса на руки, дала ему срыгнуть и прижала к себе. Покачала его и снова села. «Артур, все хотят, чтобы ты проснулся. Есть вопросы, на которые можешь ответить только ты».

Кара замолчала. У неё не было слов. Она наклонилась ближе и легонько поцеловала его вялые губы. «Артур, тебе пора просыпаться, пока я не охрип от бесконечной болтовни. Кажется, я рассказала тебе каждую минуту своей жизни, все свои двадцать семь лет. Надеюсь, ты не сочтёшь меня дурой. Ты же знаешь, я художник, а не учёный».

Алекс слегка вздрогнул.

«Что тебе снится, милый?» Она прижала его к себе, всё качала. Он крепко спал. Она отнесла его в колыбель и укрыла одеялом.

Она сказала ещё, а затем вернулась к своему бдению у постели Артура Чайлдерса. Она почувствовала, как усталость ударила её, словно молот. Она уснула, держа его за руку.

Она медленно проснулась, услышав совсем рядом мужской голос. «Ты… Кара». Он говорил медленно, невнятно.

Она подняла голову и посмотрела в его прекрасные глаза, зелёные, как мох. Он улыбнулся ей.

«Привет, Артур. Рад, что ты вернулся. Хочешь познакомиться с сыном?»

«Мой сын — Алекс».

ЭПИЛОГ

ИВЫ

БАЛТИМОР, МЭРИЛЕНД

ПЯТНИЦА ПОЛДЕНЬ

Ханна осторожно вытерла с его губ след от чечевичного супа, предложила ему ещё ложку, надавив на нижнюю губу. Он сделал глоток, проглотил, отвернулся и закрыл глаза.

«Вкусно, правда, Бо? А теперь отдохни, пока я тебе почитаю. Это детектив Эркюля Пуаро. Помнишь, тебе всегда нравилась Агата Кристи?»

Ханна поднялась, наклонилась и поцеловала его в лоб, провела пальцами по его прекрасному лицу, слегка погладила его густые волосы.

Он был целым пять минут, не совсем целым, но он осознавал её и Листера и говорил. Она не стала думать о том, что он ей сказал. Он не имел этого в виду, не имел в виду на самом деле, он просто не понял. Если бы он остался с ними, Ханна могла бы заставить его увидеть, что люди, которые любят друг друга, стареют медленно и постепенно, со временем, чтобы привыкнуть. Его поразило всё сразу. Он не понимал, почему она выглядит старше, вот и всё.

Она не знала, что с ним теперь будет. Вчера ФБР прислало к нему врача, доктора Вордсворта из больницы Washington Memorial в Вашингтоне.

Врач, конечно же, был поражён тем, как молодо он выглядит. На вопросы Ханны она ответила, что никто точно не знает, что произойдёт теперь, когда он больше не будет получать лекарства Листера, но она склонна согласиться с Листером, что ББ, вероятно, снова начнёт нормально стареть. Если это правда, Ханна может умереть или стать немощной ещё до того, как ему снова исполнится семьдесят восемь.

Ей хотелось плакать. Её прекрасный Возлюбленный, бездумный, равнодушный и не осознающий ничего и никого, был заключен в прекрасное пятидесятилетнее тело. Она всё ещё помнила, как он обнимал её, гладил её волосы, занимался с ней любовью. Лучше бы наркотик не вернул его, не дал ему ещё пятнадцать лет, а лишь для того, чтобы спустя столь короткое время снова похитить его разум.

Ей было жаль себя, его, их и то, что они когда-то были вместе и никогда больше не будут вместе. Она отнесла его поднос в коридор и поставила его на полку.

Стол и вышел на балкон, выходящий в прихожую. От хаоса двухдневной давности, от того, чем всё это закончилось, не осталось и следа. Сильви арестовали агенты ФБР. Что будет с её дочерью? Никто ей пока ничего не скажет. Слава богу, её хотя бы не арестовали, хотя она и не знала толком ни о том, что сделал Листер, ни о том, что сделал Сильви. Листер заплатил ей деньги? Она молилась изо всех сил, чтобы её оставили в покое, им пришлось, иначе кто позаботится о Бо?

В этом доме больше не было тайн. Эллу, женщину, которая заботилась о младенце Алексе Муди, увезли вместе с Сильви. Теперь внутри будут только она, экономка и две горничные, снаружи – три садовника и Берри, которая так верно заботилась о драгоценной яхте Бо столько лет.

Она не хотела думать о том, что Листер планировал сделать с похищенным младенцем. Это одновременно пугало и вызывало у неё отвращение. Она знала только, что Листеру младенец был нужен для испытания лекарств. Для его отца. Она понимала, насколько это предосудительно, и удивлялась, что не остановила его раньше. Всё это было ошибкой, целью которой было уничтожить драконов Листера, а не Бо. Бо не просил об этом. Стал бы он, если бы мог? Она не знала, не хотела знать никогда.

Ханна вздохнула и вернулась в королевскую опочивальню. Она остановилась в дверях, взглянув на Бо, неподвижно сидящего в инвалидном кресле, опустив голову, словно разглядывающего свои тапочки. Не было смысла лгать себе, пора было взглянуть правде в глаза. Листер больше не вернётся ни с какими наркотиками, ни с какими обещаниями. Бо исчез навсегда. Она была всем, что у него было, и она никогда не покинет его, пока жива.

Она оглядела его драгоценную королевскую опочивальню. Она поняла, что ненавидит эту комнату. Точная копия старинной комнаты, выцветшая, жалкая, по сути. Ей нужен был мягкий ковёр под ногами, а не широкие дубовые доски. Она хотела убрать отсюда этот нелепый клавесин и эти покрывала – она сожжёт их. Да, она всё изменит.

Ханна посмотрела на Эркюля Пуаро, которого собиралась ему почитать. Нет, пусть поспит. Она подошла к шкафу и начала собирать одежду Бо. Всё это она собиралась отдать на благотворительность.

Би Би Мэддокс открыл глаза и поднял голову. Он наблюдал, как Ханна достаёт его одежду из шкафа. Он подумал, что она выглядит усталой, заметил, какой полной она выглядит в области живота. Почему? Она была такой худенькой. Он открыл рот, чтобы спросить её, что она делает с его одеждой, но его голова снова упала на грудь, и он уснул.