Еще один шанс

Глава 29 Ночь вне времени

Они так и не добрались до «Веранды». Харриет попросила Джейка сесть за руль «хаммера». Он держал одну руку на руле, а другую на ее колене, когда они приблизились к «Соник». Ресторан-фастфуд для клиентов на автомобилях был ярко освещен, а машин у окошечек было совсем мало.

Они переглянулись и рассмеялись.

— А почему нет? — сказал Джейк и свернул на дорожку к ресторану. — Я не уверен, что хочу сидеть за долгим ужином.

Говоря это, он ласкал ее плоть под коленом. По коже Харриет побежали мурашки. Ее голод относился совсем не к еде.

— Когда ты в последний раз заезжал в «Соник»?

— Понятия не имею, — ответил Джейк. Он просмотрел меню, висящее рядом с водительским окном. — А ты?

— Когда приезжала сюда на похороны Донни, — ответила она, вспомнив, как Зак всё время плакал и плакал и повеселел только однажды, когда она повезла его сюда из-за картошки фри с чили и сыром.

Джейк повернулся к ней.

— Если тебе грустно быть здесь, скажи только слово, и мы уедем. — Он обвел ее губы кончиком пальца. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала печаль.

Она задрожала.

— Поверь мне, сейчас я чувствую совсем не это.

Он, едва касаясь, поцеловал ее в лоб.

— Хорошо. Так я могу принять ваш заказ, моя прекрасная Харриет?

— Я не… — Она не договорила. Харриет хотела сказать: «Я не твоя». Но она всегда принадлежала Джейку Портеру. Все эти долгие годы она ни на мгновение не выпускала его из своего сердца. Кроме того, он не это имел в виду. Ясно, что память о ней не горела так ясно перед его мысленным взором. «Перестань так много думать», — приказала она своему мозгу. — Я буду бургер, без майонеза, с кетчупом и двойным огурцом. Маленькую картошку фри, без соли. Посолю сама.

Он явно забавлялся.

— Уважаю женщину, которая знает, чего хочет.

Она бросила на него дразнящий взгляд:

— В этой сети всегда кладут майонез в бургеры, так что если ты не любишь его так же сильно, как я, нужно велеть им не класть его.

— Не класть майонез? Да это же самая лучшая часть! — Он нажал красную кнопку и продиктовал заказ в микрофон.

.— Мой сын единственный человек из тех, кого я знаю, кому нравится майонез в бургерах, — сказала она не подумав.

— Может быть, когда-нибудь ты нас познакомишь, — сказал Джейк.

Харриет кивнула. Вот оно. Космос дал ей идеальную возможность сказать Джейку Портеру нечто чрезвычайно важное, что она должна была сказать ему. Забыть о том, какой сексуальной он заставляет ее чувствовать себя и насколько сильно она хочет его. «Скажи ему. Скажи ему о Заке».

Он взял ее руку в свою.

— А в данный момент, — сказал он, — мне бы хотелось сосредоточиться на тебе. — Он ласкал большим пальцем ее ладонь. — Нам нужно многое рассказать друг другу за очень короткое время.

Она кивнула:

— Это точно.

— Почему Нью-Йорк? — Он продолжал свое соблазнительное скольжение по ее руке.

— Почему Лос-Анджелес? — Она не могла думать, когда он касался ее.

— Это нечестно. Я первым спросил, — возразил он, улыбаясь ей.

«Скажи ему. Скажи ему, что тебе пришлось уехать. Спроси его, почему он заключил с ребятами то глупое, жестокое пари и разбил тебе сердце». Харриет смотрела на его пальцы, так нежно касающиеся ее ладони. Вдруг одноклассники ошибались? Может быть, он хотел быть с ней, а они все это придумали? Но Донни сказал то же самое, подтверждая спор.

— Эй! — воскликнул Джейк. — Я не собирался задавать трудный вопрос.

Она встретилась с ним взглядом.

— Знаю. Просто на него нет простого ответа. Я хотела уехать из Дулитла. Так же, как и Донни. Он увлекался музыкой, а я всегда знала, что буду художницей. Мы помогли друг другу сбежать.

— Так вот почему вы двое поженились.

Харриет посмотрела на свои руки. Справа от нее остановилась машина. Водитель опустил стекло, и раздалась оглушительная музыка.

— Он всегда был моим другом. А после того как ты уехал, я была совершенно… — Она не договорила. Разбита? Нет, в этом она не признается. — От тебя не было никаких вестей.

Джейк, с лицом мрачнее тучи, барабанил пальцами по рулевому колесу.

— Почему ты хотя бы не попрощался? — спросила она.

Он стал барабанить сильнее.

— Мой отец был так зол на мать за то, что бросила меня, что буквально выдернул меня из города. На следующий день мы улетели в Берлин.

— Но ты не написал. И не позвонил.

Он покачал головой:

— Правильно. И неправильно. Я не писал, потому что не знал, что сказать. Черт, Харриет, я был глупым подростком. Я не знал, значу ли что-то для тебя или нет. Черт, ты же могла жутко злиться на меня за то, что я воспользовался тобой.

Харриет положила руку на сердце.

— Ты не воспользовался мной. Мы оба хотели быть вместе в ту ночь. Что меня разозлило, так это то, что ты не объявился.

— В моем мире существовало правило: «Никогда не оглядывайся назад». И знаешь, я следовал ему каждый день моей жизни, кроме одного раза. — Он перестал барабанить и повернулся к ней лицом. — Это было в тот день, когда мне наконец-то удалось сделать междугородный звонок. Я позвонил в магазин твоих родителей.

— Когда это было? — Голос Харриет дрожал. Он все-таки пытался связаться с ней.

Он пожал плечами:

— Точно не помню. В конце июля или в начале августа тем летом.

Харриет протяжно выдохнула. Они с Донни поженились в конце июля.

— Женщина в магазине сказала мне, что ты оставила работу в магазине, когда вышла замуж. Так что понимаешь…

В этот момент подъехал тинейджер на роликах, привезший их заказ. Джейк передал два пакета и свой напиток Харриет и заплатил подростку. Должно быть, он оставил ему щедрые чаевые, потому что парнишка воскликнул:

— Ух ты, спасибо!

Горячие пакеты грели руки Харриет. Какими были бы их жизни, если бы она подождала чуть дольше?

— В любом случае, — продолжил Джейк, поворачивая ключ зажигания, — когда я услышал эту новость, больше не осталось причин оглядываться. — Он повел машину к выезду. — Черт, Харриет, мы были детьми, и это был выпускной бал. Очевидно, я не разбил твое сердце, иначе ты бы не вышла за Донни.

Харриет облизнула нижнюю губу. Ей хотелось возразить. Но что она могла сказать, кроме того, что следовало рассказать прямо сейчас?

— Не смотри так убито! — воскликнул он. — Мне было очень больно, скажу тебе по правде, но посмотри на нас сейчас. Ты. Я. — Он показал на пакеты «Соник»: — Ужин и свидание.

Харриет нашла для него улыбку.

— Будем жить настоящим, — сказала она.

— Давай поедем в какое-нибудь более живописное место для трапезы, — предложил он.

Харриет кивнула:

— Отличная идея.

Джейк выехал с территории ресторана.

— Ведь здесь поблизости есть парк?

— Ты прав, — ответила Харриет. — Он должен быть впереди слева.

— Забавно, как некоторые вещи в моей памяти возвращаются обрывками, — сказал он. — Я жил здесь так недолго, но помню, что поблизости должен быть парк. Посмотрим, там должны быть качели, и здоровые ребята спрыгивали с них в песочницу, и там еще пара скамеек.

— Точно, — подтвердила Харриет. — Какая память!

Он пожал плечами:

— Я не помнил об этом до настоящего момента. Так что, пожалуйста, не думай, что я помнил этот маленький парк лучше, чем помнил тебя. Я чувствую, что должен был узнать тебя с самого первого момента, когда увидел тебя в баре «Веранды». Это было только вчера, а теперь кажется, что между школой и сегодняшним вечером не было всех этих лет.

— Ну, я очень изменилась, — сказала Харриет, желая быть менее строгой к нему. Если бы она не так старалась обмануть его относительно своей личности, она могла бы дать ему пару намеков, и он сразу же вспомнил бы ее.

— Не во всем, — сказал Джейк.

— Например? — Наверное, это прозвучало резко.

Он улыбнулся:

— Ты все еще самая очаровательная персона в Дулитле.

— О-о… Но я больше здесь не живу.

Он кивнул.

— Не возражай слишком активно. За один день я видел здесь достаточно людей, чтобы поверить, что это место завлекает в свои сети даже самых убежденных горожан.

— Ха! — воскликнула Харриет. — Вот и парк.

Джейк свернул с дороги. В темноте прохладного декабрьского вечера они оказались единственными посетителями. Он оставил мотор включенным, чтобы сохранить тепло.

— Или ты хочешь укутаться и выйти наружу?

Харриет отрицательно покачала головой:

— Нет, но давай устроим пикник.

— О'кей, что ты предлагаешь?

Она кивнула на заднее сиденье:

— Выскакиваем и перебираемся назад.

— У меня есть предложение получше. Оставайся здесь. — Он вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу с ее стороны. Раскинув руки, он спросил: — Вы позволите?

— Очень галантно, — сказала она. Харриет не хотелось зацикливаться на прошлом и длинном списке всяких «если бы». Она хотела наслаждаться каждым мгновением, которое ей осталось с Джейком. Она переставила пакеты с едой на пол у заднего сиденья и подвинулась навстречу Джейку. Ее короткая юбка задралась почти до попы. Он протянул руки, прижал ее к груди, обнимая, и вынул из машины. Джейк ногой захлопнул переднюю дверцу.

— Ммм, — пробормотал он куда-то в ее щеку. — Ты так сладко пахнешь. — Он закружил ее, раз, потом еще и еще.

Харриет хохотала. Она была счастлива, она была в объятиях Джейка Портера, и она была свободна от любых мыслей о прошлом или будущем. Она прижалась к нему, а потом поцеловала в мочку уха. Это было так приятно, что она зажала его кожу между губами и втянула, сначала нежно, потом сильнее.

Он задышал чаще.

— Колдунья, — сказал он и распахнул заднюю дверцу. Он поднял ее в машину, на край сиденья. Ее ноги были разведены достаточно широко, чтобы она чувствовала себя порочной, соблазнительной и невероятно сексуальной. Она подняла указательный палец и поманила его.

Ему не нужно было другого приглашения. Джейк опустил ее на спину и наклонился между ее ног. Опустив голову, он целовал ее губы, шею, веки. Потом со звуком, похожим на стон, он поднялся.

— Я ничтожество, — сказал он.

Харриет захлопала ресницами.

— Это не то, что я думаю, — сказала она.

— Я привез тебя сюда на пикник, — напомнил он. — Твой бургер остынет.

— О-о! — воскликнула Харриет. Ей это было совершенно безразлично. Так же, как и Джейку, готова была поспорить она. Судя по выпуклости на его джинсах, у него на уме было только одно главное блюдо.

Он протянул руку и посадил ее.

— Подвинься, — сказал он, усаживаясь рядом с ней и захлопывая дверцу. — Ты замерзнешь.

— Ты не только галантный, ты просто рыцарь, — сказала Харриет. — И к тому же сексуальный.

Он кивнул.

— Не забудь добавить к этому списку «скромный». — Он улыбнулся и потянулся за бумажными пакетами. — И коварный.

— Это почему?

Он поднял брови.

— У меня нет намерения соблазнять Харриет П. Смит на заднем сиденье машины. Она заслуживает гораздо более изысканных условий.

Харриет была не против, но, похоже, сейчас не время говорить ему это. Что до нее, они могли сидеть хоть в дупле, она бы все равно запрокинула голову и наслаждалась тем, как его поцелуи делают ее горячей, потом влажной, потом трепещущей.

— Я думаю, ты голоден, Джейк Портер.

— О да. Это точно. — Он наклонился вперед, завладел ее губами, втянул ее язык в свой рот. Его руки обнимали ее, ее грудь вжималась в его кожаную куртку. Пакеты с едой упали на пол.

Она притянула его вниз, наслаждаясь его тяжестью на своем теле. Она открыла губы и предложила ему и свой рот, и язык, и тело, и душу.

Он ответил, он вступил во владение, он стал руководить. Она лежала на спине, руки над головой, короткая юбка задиралась все выше и выше с каждым ответом ее тела на его требовательные поцелуи.

Он прижимался к ней, жар его желания воспламенял ее еще больше. Он сбросил куртку, и она присоединилась к бургерам и картошке на полу. Харриет раздвинула ноги шире, и он бросился между них, именно туда, где она хотела его.

Если бы только не его проклятые джинсы.

Харриет вздохнула и попыталась пошевелить руками, но они были закинуты над ее головой, а Джейк целовал ее рот, ее шею, ее грудь, а потом губы, глаза, плечо, потом ниже, ниже, опускаясь туда, где подол юбки открывал ее бедра, и она ничего не могла сказать или сделать, кроме как наслаждаться вкусом, и запахом, и ощущением его.

— Харриет, Харриет… — произнес он, его дыхание обжигало ее бедра, согревая ее там, где она уже была горячей, влажной и жаждущей, изнывающей от желания, чтобы он вошел в нее, заставил ее кричать и выгибаться навстречу ему и никогда, никогда не отпускал.

Он поднял голову, снова завладел ее губами и, пока он жадно опустошал ее рот, Харриет почувствовала, как его пальцы скользнули под ее юбку и отвели в сторону полоску стрингов, которые она надела сегодня. Его пальцы были так же нежны, как поцелуи, а потом так же требовательны, как язык.

Он погрузил в нее палец и принялся ласкать.

— Не покидай меня! — попросила она.

Он припал губами к ее губам. Его палец двигался внутри Харриет, объявляя ее своей, заявляя свое право на ее тело, которое хотел брать, вкушать и завоевывать.

Она подняла бедра навстречу его руке, учащенно дыша, в испарине и вскрикивая. Он занимался с ней любовью, дразня, обещая, сдерживаясь, отдавая.

Когда Харриет уже больше не могла терпеть, она схватила его за плечи, выкрикнула его имя и содрогнулась в оргазме, прижимаясь к нему, слабая, и жаркая, и влажная, и желающая его еще сильнее за то, что он дал ей.

— Харриет. Моя Харриет, — говорил он снова и снова, гладя ее по голове и крепко прижимая к себе.

Ее веки дрогнули. Она сделала долгий дрожащий вдох.

— О Боже! — пробормотала она. — О Боже!

Она не была уверена, но ей показалось, что он улыбается. Он выглядел чертовски довольным. И прежде чем она успела привести мысли хоть в какой-то порядок, он поднял ее и усадил верхом к себе на колени. Он протянул руку к полу, поднял куртку, нащупал карман, нашел что-то в нем и расстегнул джинсы.

Все это время он целовал ее лицо, губы, шею, ласкал рукой жаждущие соски.

— Я должен взять тебя, — прошептал он. — Сейчас. Здесь. — Он разорвал упаковку, надел презерватив и приподнял ее на несколько дюймов над своими коленями. Держа ее на руках, он сказал: — Ты удивительная. Нет никого, похожего на тебя, моя страстная Харриет.

Она рассмеялась и прижалась грудью к его губам, чтобы он дразнил ее сквозь ткань платья. Он взял сосок в рот, возбуждая Харриет еще больше. Она вскрикнула, и в этот момент он насадил ее на себя.

Она приняла его, желая его так же сильно, как он желал ее, овладевая им, обнимая, отдавая, сводя с ума. Она исступленно двигалась и забыла обо всем, кроме невероятного желания, снова нарастающего в ней, и того, что он хотел и чего требовал от нее.

Он схватил ее ягодицы ладонями и потянул ее вниз, наполняя ее, заполняя ее целиком.

— Джейк Портер, — произнесла она.

— Да, Харриет? — Он оторвал губы от ее груди и снова завладел ее ртом.

— Я просто хотела произнести твое имя, — сказала она и прильнула к нему, танцуя, качаясь, ее кулаки стучали по его плечам, когда он входил в нее, поднимая ее, над собой и снова опуская. Жар нарастал в ней, и она двигалась в волнах, которые он создавал, и на этот раз пик был спокойнее, но даже более прекрасный, поскольку она соединилась с ним.

— Харриет, я не могу ждать, — сказал он. Он сжал ее щеки еще крепче, бешено вонзаясь в нее, едва дыша. А потом он закричал от наслаждения. Его голова откинулась на спинку сиденья, но он не отпустил Харриет. Его руки обнимали ее, притягивая как можно ближе к нему.

Джейк моргнул, открыл глаза и улыбнулся ей.

— Я правда имел в виду то, что сказал.

Она уютно устроилась на его груди.

— Что?

— Я не собирался соблазнять тебя на заднем сиденье этой машины.

Харриет поцеловала его в кончик носа.

— Благодарю тебя за недостаток сдержанности.

Он крепче обнял ее.

— Ты такая же неистовая, как я и думал.

Она игриво провела пальцем по воротнику его рубашки.

— Так ты какое-то время думал об этом?

— С восьми пятидесяти пяти вчерашнего вечера.

Она рассмеялась:

— Неправда!

— Хочешь поспорить?

— На что спорим? — Какой глупый вопрос с ее стороны. Харриет крепче прижалась к Джейку, хотя и подтрунивала над ним.

— С другой стороны, ты могла бы просто положиться на мое слово, — сказал Джейк. Он повернулся на сиденье, все еще держа ее у себя на коленях. — Где эта шаль? Ты, наверное, замерзла. — Он укрыл ее спину и бедра, но потом придумал кое-что получше. — Тебе не может быть удобно. Давай, я опущу тебя, чтобы ты могла вытянуть ноги.

— Ты такой заботливый, — сказала она, вполне довольная тем, что сидит у него на коленях и прижимается к его груди.

За окном промелькнул свет.

— Я вижу звезды, — пробормотала Харриет.

И опять снаружи метнулся луч света.

— Не думаю, что это звезда, — сказал Джейк, — но я точно уверен, что на мужчине, стоящем около нашей машины, полицейский значок.

— О нет! — Харриет попыталась одернуть юбку. — И твои брюки все еще спущены. О чем только мы думали?

— О том, что не могли ждать? Что бы ни случилось, не слезай с моих колен, — сказал Джейк, искренне смеясь.

Раздался стук в стекло.

— Я не могу опустить его отсюда, — сказала Харриет.

— Все в порядке. — Джейк протянул руку мимо нее и открыл дверцу. — Добрый вечер, — произнес он абсолютно спокойно.

Харриет увидела веселые глаза Эрика Хэмилтона. Она покраснела до корней волос.

— Все в порядке? — Шеф полиции обвел взглядом место действия. Рядом с ним стоял молодой человек, который выглядел так, будто только вчера окончил полицейскую академию.

— Сэр, я должен обыскать их?

Эрик отрицательно покачал головой и подмигнул им.

— Я думаю, кто-то уже сделал это, Рэнди Роберт.

— Мы просто устроили пикник, — сказал Джейк и поднял один из пакетов «Соник» с пола.

Харриет все еще краснела. Слава Богу, что они в Дулитле, а не в крупном городе, где репортеры бульварных газет уже опубликовали бы фотографии и сделали на них большие деньги. Но тем не менее теперь все узнают, чем она и Джейк Портер занимались на заднем сиденье. Потому что, разумеется, Эрик расскажет своей жене, а она упомянет об этом своей матери, а ее мать спросит Шарлин, кто этот друг Харриет.

— Это я вижу, — сказал Эрик. — Рэнди Роберт, это урок для тебя. Если все под контролем, ты козыряешь и оставляешь людей в покое.

— Но, сэр, что, если эта машина краденая? Разве мы не должны спросить у них права и регистрацию?

Эрик упер руки в бока.

— У нас есть рапорты об угнанных «хаммерах»?

— Нет, сэр.

— Подожди меня в патрульной машине.

Новобранец отдал честь и отошел.

Эрик покачал головой. Они с Джейком обменялись улыбками.

— Завтра около шести мы с Дженифер Джейни ждем вас на ужин, — напомнил Эрик. — И мистера Портера тоже.

Харриет удивленно уставилась на шефа полиции:

— Откуда вы знаете его имя?

Эрик пожал плечами:

— Это же Дулитл.

Джейк рассмеялся:

— Пикл очень хорошо описала меня?

— Да, точно. Кроме того, это моя работа — знать всех, кто приезжает в город. Вы двое ведите себя хорошо. До завтра. — Он захлопнул дверцу машины и ушел.

— Боже, трудно себе представить более неловкую ситуацию! — Харриет соскользнула с колен Джейка на сиденье. — А вы двое вели себя как лучшие друзья.

Джейк открыл один из пакетов «Соник», вытащил охапку салфеток, занялся презервативом и застегнул джинсы.

— Напомни мне выбросить это, — сказал он. — А теперь иди сюда. — Он раскрыл объятия и притянул Харриет к себе. — Это довольно забавно. Двое успешных в профессии взрослых людей, как ты и я, пойманы занимающимися сексом в общественном парке.

Харриет поняла, что вот-вот улыбнется.

— Серьезно, Джейк, все в порядке. Может быть, это забавно. Но это также странно — то, как вы стали вести себя, как будто у вас столько общего.

Он стал ласкать ее затылок.

— Думаю, это оттого, что я так легко приспосабливаюсь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я называю это эффектом хамелеона. — Его рука стала двигаться медленнее. — Ребенком я так много переезжал, что мог войти в любую ситуацию и просто впитывать все, что происходит вокруг меня. — Он пожал плечами. — Думаю, так происходит со всеми детьми военных.

— Вот почему ты смог захватить власть в школе Дулитла.

— Ну, вообще-то я ничего не захватывал.

— Нет, ты это сделал. Ты организовал все и стал самым популярным парнем в нашем классе. Единственное, в чем ты не участвовал, — это «Блинный завтрак отцов и сыновей». — Она быстро взглянула на него. — Думаю, теперь я понимаю почему.

— Полковник даже не знал, что я в Арканзасе, — сказал Джейк. — Он оставил нас с матерью на военной базе в Барксдейле недалеко от Шривпорта. Когда мама получила предложение отправиться в европейский тур с фолк-группой, она ухватилась за это и подкинула меня сюда какой-то дальней родственнице. — Он погладил ее по волосам. — Не думай об этом. Это давняя история. Неспособность приспосабливаться очень полезна. Она помогает мне находить общий язык с музыкантами, менеджерами и фанатами. — Он сжал губами мочку ее уха. — И с одной очень особенной женщиной.

Со всеми женщинами, которых он встречал, напомнила себе Харриет: Ну что ж, сегодня она не будет останавливаться на этой реальности.

— Я жила только в двух местах. — сказала она. — Дулитл и Манхэттен. А ты?

— Тебе пальцев на руках не хватит сосчитать… — Он стал поднимать каждый и целовать кончик. — И на ногах. — Он погладил ее икры над краями ее сапог, посылая восхитительный трепет, который побежал от ее колен к все еще влажной плоти между ее бедер.

— Мм… — застонала Харриет. — Ты знаешь, как переменить тему.

Он опустил ее голову себе на колени. Обводя пальцем линию ее носа и губ, он сказал:

— Наш следующий раз будет не на заднем сиденье машины.

Следующий раз? Харриет чуть не перестала дышать. О чем он говорит? Этот волшебный, восхитительный вечер вне времени был единственным. Секс на скорую руку. Здравствуй и прощай для Харриет, нечто, что навсегда останется в ее памяти, когда он отвернется от нее. А для Джейка? Что он думал, когда говорил «следующий раз»?

— Не в машине, — говорил Джейк, — но, может быть, и не в кровати. — Он проследовал пальцами по глубокой линии декольте ее платья к груди и стал водить медленные круги вокруг сосков.

Она задрожала и поднялась навстречу его руке. Он улыбнулся:

— В следующий раз мы начнем медленно. Ты играешь в карты?

Она кивнула.

— Хорошо. Мы сыграем в стрип-покер. Я надену кучу всякой одежды, а на тебе, я думаю, будут только эти безнравственные трусики, ну и, может быть, бюстгальтер. О, и сапоги. Да, мне нравится эта игра.

Его голос стал глубже, и она чувствовала, как его тело возбуждается под ней.

— Несколько неудачных карт, и на тебе останутся только эти сапоги. Тебе придется оплатить остальные проигрыши каким-то другим способом. — Он легко провел пальцами по ее соскам, и она так резко втянула воздух, что закашлялась.

Он усадил ее прямо и похлопал по спине.

— Ты в порядке?

Она кивнула.

— Все хорошо. — А потом бросила быстрый, робкий взгляд на него. — И я ужасно возбуждена.

— Ах эта власть фантазии! — воскликнул он, возвращая ее к себе на колени, на этот раз сидя.

— А ты говоришь, что ты не творческий человек. — Харриет покачала головой. — Я готова поспорить, что у тебя не меньше воображения и таланта, чем у людей, которых ты продюсируешь.

— В этом ты ошибаешься, — сказал он. — Знаешь, что я сейчас думаю?

Она знала, что думает его тело, но сказала:

— Что?

— Пора поужинать.

— Мы не можем есть эту холодную еду.

— Харриет П. Смит! Я и не собирался предлагать такое. Давай проскользнем в кухню гостиницы и поджарим яичницу.

Она склонила голову набок:

— Ты умеешь готовить?

— Умею ли я готовить? Малышка, есть только одна или две вещи, которые я умею делать лучше.

Он поцеловал ее. Это было медленное, глубокое, чувственное исследование ее рта, ее чувств и ее души. Когда он поднял голову, Харриет поднесла кончики пальцев к губам.

— Bay! — воскликнула она. — Не могу дождаться, когда попробую эту яичницу.

Он рассмеялся.

— Ты бесенок. — Он сдвинул ее со своих колен, очень медленно, показывая, как сильно снова хочет ее.

— А ты сексуальный дьявол, — сказала она, — вот так соблазняя меня.

— Быстрее! Пожарные учения! Они выскочили из машины и, смеясь, подбежали к передним сиденьям.

Джейк положил руки на руль, потом посмотрел на нее:

— Я не могу вспомнить, когда еще так веселился. Спасибо тебе, Харриет. Не знаю, какое провидение привело тебя в Дулитл в то же самое время, когда меня, изо всех сил упирающегося, приволокли сюда, но, черт побери, я больше не упираюсь.

Харриет поцеловала кончики своих пальцев, протянула руку и прикоснулась ими к его губам. Она не могла ничего сказать. Она боялась, что заплачет, и как бы тогда она могла объяснить такую реакцию единственному мужчине, который заставлял ее чувствовать себя такой особенной?