Еще один шанс

Глава вторая

Из-за суматохи, возникшей в последний момент в Канзас-Сити, где ей пришлось снимать показания за другого помощника прокурора, подхватившего грипп, Кире удалось выехать только в субботу днем. Я могу не успеть к обмену фактами, размышляла она, сидя в своем вишневом «чероки». И, следовательно, пропущу свою первую встречу с Дэвидом.

Кира не ожидала, что с каждой милей непреодолимое желание увидеть его будет расти, заставляя ее сильнее жать на газ. Но в воскресенье вечером, находясь уже не так далеко от цели, она вдруг решила остановиться на ночлег. Однако в номере мотеля ей так и не удалось уснуть: всю ночь она крутилась и вертелась. В конце концов около пяти утра Кира приняла душ, оделась и отправилась выписываться.

Во Флагстафф она приехала чуть позже девяти утра — часа, назначенного для неофициального обмена фактами по делу Пола Намин-га. Выйдя из машины и поправляя габардиновый костюм бежевого цвета и аккуратно, французской косичкой уложенные волосы, она не могла справиться с нервным возбуждением.

Что, если после стольких лет я все еще люблю его? — задавалась она вопросом. Это невыносимо. У меня есть право забыть его, научиться быть счастливой с кем-то другим.

Увенчанное башней с часами здание суда из красного песчаника, где располагался кабинет ее отца, давно уже считалось достопримечательностью Флагстаффа. Отделанный темным деревом холл с мрачными портретами, писанными маслом, и широкая, внушительных размеров лестница, ведущая на второй этаж, были в точности такими, как ей помнилось. Изменилась лишь приемная перед кабинетом. Казалось, она была еще больше завалена папками и документами — если это возможно.

— Тысяча лет, тысяча зим, — приветствовала ее Джоди Энн Дэниелс, прекратив печатать и улыбнувшись Кире своей обычной безмятежной улыбкой. — Черт возьми, но ты все красивее и красивее с каждой нашей встречей. Собрание началось пять минут назад. Твой отец просил передать, чтобы ты сразу проходила, если успеешь приехать.

С бьющимся сердцем Кира вошла в кабинет отца, мало изменившийся со времен ее детства. Полки по-прежнему были заставлены сборниками законов. На стенах теснились картины с изображениями ковбоев и охотничьих трофеев, свидетельствующие о грубоватых вкусах окружного прокурора. В углу пылилась пара лыж, которыми он не пользовался уже лет десять.

Остро ощущая присутствие Дэвида и отметив, что при ее появлении он встал, Кира не торопилась заметить его. Она с нежностью обняла отца и поздоровалась с приглашенным судебным репортером, которого знала еще со школы.

Наконец, сглотнув, Кира повернулась к мужчине, которого до сих пор игнорировала и который занимал львиную долю ее внимания.

Составляя необычный контраст с медно-красной кожей и угольно-черными волосами, прекрасные светлые глаза Дэвида горели огнем, выдававшим тайны его сердца. Забыв про все наставления, которые она себе давала, Кира почувствовала, что готова утонуть в них, стать его добровольной заложницей.

— Кира, — произнес Дэвид мягким, глубоким голосом, протягивая ей руку.

Если она хочет продемонстрировать хоть какое-то подобие контроля над ситуацией, то должна пожать ее. От легкого прикосновения его теплой ладони по ее рукам пробежала дрожь узнавания.

— Здравствуй… рада тебя снова видеть, — пробормотала она, слишком поздно осознав, как по-идиотски и неуклюже должны звучать ее слова.

Задержав ее руку чуть дольше необходимого, Дэвид ответил, что тоже рад ее видеть. Когда он уезжал, она была еще девушкой. Теперь она превратилась в женщину. Благодаря другому мужчине. Ему неистово захотелось вернуться в прошлое, исправить непоправимое, использовать бесценную возможность, которую он когда-то упустил.

А Кира вновь испытала на себе воздействие его физического магнетизма, однако, понимая, что отец наблюдает за ней, постаралась скрыть свои чувства и придвинула к его столу старый деревянный стул.

— Прошу, не прерывайте из-за меня работу, — проговорила она. — Надеюсь, никто не возражает, если я буду делать записи?

Большой Джим кивнул и продолжил оглашение своего списка свидетелей, который оказался достаточно длинным. Многие имена были ей знакомы. Однако она не знала девочку, заметившую, как в трейлер Бена входил человек, похожий на Пола.

Перейдя к предварительным анализам пятен крови, Джим передал Дэвиду копию отчета из лаборатории.

— Стало известно… еще кое-что, — добавил он. И Кира почувствовала, что в его броне обнаружилась какая-то брешь. — Бригада, выезжавшая на место преступления, обнаружила в трейлере, где нашли Бена, несколько крашеных волосков, не принадлежащих ни ему, ни Полу. Конечно, их могли обронить в трейлере и до совершения преступления… может быть, даже за несколько недель до этого.

Краем глаза Кира заметила тень улыбки, мелькнувшую на лице Дэвида.

— Спасибо, — сказал он, — можно поработать с этой уликой.

Большой Джим пожал плечами, пытаясь скрыть беспокойство.

— Не думаю, что это много даст.

Они почти закончили, когда в кабинет неторопливо вошел судья Бимиш, который должен был председательствовать в суде по делу Пола, и присел на подоконник. Не прерывая беседу, он улыбнулся и кивнул Кире как давней знакомой. Следом явился помощник шерифа, приведя из камеры находившейся неподалеку тюрьмы обвиняемого в наручниках.

Кира поняла, что предстоит рассмотрение вопроса об освобождении под залог. После встречи с Полом было еще труднее поверить в то, что он виновен в убийстве.

Дэвид с трудом заставлял себя сосредоточиться на деле. Пока он излагал свои аргументы в пользу освобождения Пола, а Большой Джим их оспаривал, Кира чувствовала мучительное напряжение в шее и плечах от желания сидеть прямо, в грациозной позе, притворяясь, что Дэвид значит для нее не больше, чем мебель.

Наконец заговорил судья Бимиш. Напомнив о тяжком характере преступления, он отклонил просьбу Дэвида.

Посмотрев долгим взглядом на Киру и извинившись, Дэвид вместе со своим подзащитным и помощником шерифа отправился обратно в тюрьму, чтобы поговорить с Полом наедине.

С ним из кабинета исчезли весь свет и вся жизнь. Он не потрудился даже попрощаться, подумала Кира. Да и зачем? Тем не менее внутренний голос нашептывал: «Ты хотела бы, чтобы он пожалел о своей ошибке и попытался бы вновь завоевать тебя…» Слегка поерзав на стуле, она постаралась взять себя в руки.

Последовал откровенный разговор между ее отцом и судьей, дородным вдовцом лет за пятьдесят. Кира была потрясена, услышав слова Хэнка Бимиша о том, что он и Дэвид встречаются с одной и той же женщиной — Сьюзи Хорват, редактором местной газеты, которая организовала фестиваль индейских танцев.

— Нас, конечно, нельзя назвать соперниками, — признался он, подмигнув ей. — Так что мне нет необходимости брать самоотвод.

Если Большой Джим и считал этот разговор не совсем удобным в присутствии Киры, то не показал этого.

— Как это, Хэнк? — спросил он небрежно.

Судья открыто рассмеялся, вставая и расправляя мантию.

— Черт побери, да если бы Сьюзи думала, что для него это серьезно, она бы бросилась в его объятия в ту же секунду. Она, конечно, постарше его на пару лет. Но сегодня на такие вещи не обращают внимания.

Почему у меня такое ощущение, словно мне в живот вонзили нож? — спрашивала себя Кира. К тому же это всего лишь сплетня. Я должна была предвидеть что-то в этом роде. С тех пор, как я отказалась расстаться с невинностью до свадьбы, у Дэвида было много женщин. И будет еще больше. Меня это никак не касается.

С болью, упрямо не желавшей покидать сердце, несмотря на храбрые слова, которыми она пыталась себя успокоить, Кира кивнула на прощанье судье Бимишу и еще несколько минут обнималась и болтала с отцом. Однако, когда у него начался важный телефонный разговор, она решила, что для одного утра провела достаточно времени в здании суда. Черкнув ему записку, что она поехала домой и по пути заедет к Флосси, жене Реда Майнера, почти удочерившей ее после смерти матери, она вышла из кабинета.

Как раз в это время вернулся Дэвид. Он вошел в холл в тот самый момент, когда Кира спускалась по лестнице.

— Забыл что-то? — спросила она как можно небрежнее, делая нерешительный шаг к двери.

Его голубые глаза сверкнули на загорелом лице:

— В общем, да. За этим я и вернулся.

Она вдруг поняла, что он загораживает ей выход.

— Папа еще наверху, если тебе нужно с ним поговорить, — прошептала она.

— Я вернулся не к твоему отцу. И я подозреваю, ты об этом догадываешься, Изменчивая Женщина.

Это было одно из любовных имен, которыми он ее называл. Все внутри Киры затрепетало.

— Дэвид, я не думаю… — начала было она.

Он тоже не думал. Он слушал свое сердце. Прервав ее прежде, чем она успела сказать что-нибудь, он притянул ее к себе и закрыл ей рот поцелуем.

Снова оказавшись в его руках, бедро к бедру, губы к губам, она почувствовала, словно вновь обретает какую-то утраченную часть себя. Поток страсти хлынул по высохшим руслам ее одиночества, словно летний ливень, оросивший сухую пустыню. Почувствовав его вкус, соленый и одновременно сладкий, ощутив отчетливо помнившийся запах сосны и мускуса, Кира чуть не потеряла сознание.

Да, да, беспомощно думала она. Именно это мне было нужно. Вот чего я хотела каждой своей жилкой, несмотря на его предательство.

Податливая, словно осинка, теряющая листву сентябрьским днем на склоне горы, она не отстранилась. Он первый прервал поцелуй. Чуть отодвинув ее, но продолжая удерживать за предплечья, Дэвид взглянул на нее. На лице его читалась целая гамма чувств.

— Кира, Кира, — нежно произнес он, — ты никогда не узнаешь…

Внезапно позади себя они услышали шаги. Бросив на них косой взгляд, одна из машинисток окружной прокуратуры прошмыгнула мимо и заторопилась через холл, постукивая каблучками по плитке пола.

Женщина была известной сплетницей. Высвободившись, Кира посмотрела на Дэвида испепеляющим взглядом. Она стояла, уперев руки в бока.

— Да как ты смеешь… После того, как поступил со мной пять лет назад? — сказала она, невольно признаваясь, что он сильно ранил ее когда-то. — Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что из всех мужчин я меньше всего хотела бы иметь дело с тобой!

Было не время и не место вступать с ней в перепалку. Дэвид хотел любить ее, а не ругаться из-за прошлых ошибок. Если ей нужно извинение, он с готовностью извинится. Он не должен был так исчезать, и понял это давным-давно.

— Ты ведь хотела, чтобы я тебя поцеловал… — робко начал он. — Мы оба хотели этого…

Это была правда, помоги ей Бог! Один взгляд на него, одно прикосновение — и она уже не могла жить без него…

Но, зная, что никогда не признается в этом, Кира без единого слова вышла из здания суда. Он не пошел за ней. Ей не нужно было оглядываться, чтобы убедиться, что он смотрит ей вслед.

Придя в себя, она энергичной походкой направилась к своему «чероки». Было бы наивно надеяться, что Черил Гарсия, машинистка, заставшая их за поцелуем, не расскажет всем об этом случае. Флагстафф — маленький город. Большинство людей знают друг друга. Очень скоро все будут считать, что у них роман.

В ярости оттого, что Дэвид поставил ее в такое положение, и еще больше злясь на себя, Кира открыла дверцу машины. Она не сразу заметила симпатичную молодую женщину, появившуюся в нескольких шагах от нее.

— Кира… Кира Фрейкс… это вы? — окликнула ее женщина, делая ей знак подождать.

Мысли о Дэвиде и ее запутанных чувствах к нему испарились. К Кире приближалась жена Пола Наминга, Джули. Они познакомились пять лет назад во время расследования дела Ленарда Наминга. Нетрудно было догадаться, что в данный момент Джули одолевали гораздо более серьезные проблемы, чем у Киры.

— Джули… я ужасно расстроена тем, что случилось, — сказала она серьезно, когда та подошла. — Мне всегда так нравился Пол…

Хотя тон Джули Наминга был довольно прохладным, в ее голосе не слышалось осуждения:

— Насколько я понимаю, вы здесь, чтобы помочь отцу, который обвиняет его в убийстве, — проговорила она.

Кира не знала, как лучше ответить. Почему-то она почувствовала себя очень виноватой. В то же время она ведь ничего не сделала…

— Папа позвонил и попросил меня помочь, так как Том Ханраган в больнице, — ответила она, как бы оправдываясь. — И поскольку это мой отец, я согласилась.

— Я бы хотела вам кое-что рассказать, — произнесла Джули после короткой паузы. — Мой муж невиновен, точно так же, как и Ленард. Когда вы и Дэвид помогали вашему отцу обвинять его, вы чувствовали, что он непричастен к гибели тех стариков. И вы сделали все возможное, чтобы найти правду.

Кира прикусила губу.

— Это так, — согласилась она. — К сожалению, нас постигла неудача.

И вновь Джули не стала произносить банальных слов. То, что они проиграли, было просто фактом. Это невозможно было опровергнуть или приукрасить.

— Я не жду, что вы перейдете в другой лагерь… встанете на сторону защиты, — сказала она. — Я прошу только дать моему мужу такой же шанс, как когда-то Ленарду, просто присматриваясь и прислушиваясь к слабым местам в деле, которым занимается ваш отец. К показаниям свидетелей.

Кира остро почувствовала, что попала в неприятное положение.

— Я не могу выступать в роли осведомителя Дэвида Яззи, — возразила она.

— Я об этом и не прошу. Просто будьте объективны.

На лицо Киры упала выбившаяся прядь волос, и она откинула ее назад.

— Мне бы хотелось думать, что на это я способна.

— Значит, вы согласны?

Кира кивнула:

— Да.

Они еще с минуту постояли, глядя друг на друга.

— У вас есть какие-нибудь мысли о том, кто мог убить Бена Мононга, если не Пол? — спросила Кира.

Джули Наминга с горечью рассмеялась.

— Очень многие могли это сделать, — сказала она, назвав несколько имен как индейского, так и англо-американского происхождения.

Несмотря на то, что Кира долгое время отсутствовала в городе, большинство из них были знакомы Кире. Ее внимание привлекло имя Дейла Каргилла, сорокатрехлетнего холостяка, сына Роя и Бетти Каргилл, друживших с ее отцом. Несуразный одиночка, пристрастившийся к азартным играм, плоским шуткам и частым выпивкам, Дейл управлял теперь бизнесом своего отца, в последнее время, по слухам, находившимся не в лучшем состоянии.

В этом качестве он мог считаться деловым конкурентом жертвы. По удивительному совпадению именно ему принадлежал пикап, предположительно угнанный пять лет назад братом Пола Ленардом незадолго до его столкновения с седаном, при котором погибла находившаяся в нем пожилая чета.

Однако странные совпадения в деталях не привлекли ее особого внимания. Кира считала, что по большому счету Дейл и мухи не обидит. С облегчением, поскольку она любила его родителей, она исключила его из списка подозреваемых.

Кивнув на прощанье Джули, Кира села в «чероки» и направилась к пригородному клубу в более престижном районе города. Прежде чем поехать в отцовский дом — с четырьмя спальнями, подогреваемым бассейном и окнами с видом на горы, — в котором прошло ее детство, она, как и собиралась, заглянула к Флосси Майнер. К любимой второй маме и старинному другу семьи Кира прибегала со всеми своими переживаниями.

Видимо, Большой Джим позвонил ей, чтобы предупредить о приезде дочери.

— Ну разве она не очаровательна даже в форменном костюме, с этой французской косичкой! — воскликнула Флосси, появляясь на пороге дома и раскрывая объятия еще прежде, чем Кира успела заглушить двигатель «чероки». — Надеюсь, ты слышала, что вы с отцом приглашены сегодня к нам на ужин в загородном клубе, — сказала Флосси, ведя Киру во внутренний дворик, чтобы угостить кофе с печеньем. — Ты, может, не знаешь, но в этот четверг исполняется сорок лет, как Большой Джим работает в прокуратуре штата. Именно так! Он пришел туда в двадцать четыре года, сразу по окончании юридического факультета. По этому случаю мы решили закатить вечеринку.

Обрадовавшись за отца, Кира, однако, расстроилась, что у нее нет для него подарка.

— Не беспокойся, — успокоила ее Флосси. — Мы решили не устраивать дождя из подарков, словно на свадьбе, и собрали на общий подарок… новый дорогой комплект клюшек для гольфа, который ему хотелось иметь.

Они с Флосси всегда были очень дружны. И Кира знала, что этой пожилой женщине можно довериться. В конце концов она решилась поделиться с ней некоторыми, хотя и не всеми, чувствами, вызванными новой встречей с Дэвидом.

Флосси, как всегда полная сочувствия, похлопала ее по руке.

— Насколько я помню, вы с ним были красивой парой в те дни, когда вместе работали над делом, которым занимался твой отец, — сказала она. — Ты, наверное, уже слышала, что теперь Дэвид Яззи, когда бывает в городе, встречается со Сьюзи Хорват. По слухам, она и сегодня собирается прийти с ним. И все же я не удивлюсь, если ты поманишь его пальцем и…

Кира покраснела, вспомнив поцелуй Дэвида в холле здания суда.

— Возможно, пять лет назад я была без памяти влюблена, — признала она. — Но то было тогда. Теперь все иначе. Сьюзи может его забирать. Я никогда не прощу и не забуду, как он со мной поступил. Этого не исправишь…

Добравшись до отцовского дома, находившегося всего в нескольких кварталах, она попыталась вздремнуть. Но ей не удавалось прогнать Дэвида из своих мыслей. Она искренне хотела быть твердой. Потребовать объяснения, как он мог принять взятку за то, чтобы оставить ее. Хотела бы я послушать, как он сопоставит этот поступок со своими драгоценными принципами, думала она.

В то же время Кира знала, что никогда не спросит его об этом. Было бы слишком унизительно дать ему понять, что для нее это по-прежнему так важно. Она обрадовалась, когда домой вернулся отец, и они немного поболтали, прежде чем она отправилась наверх переодеваться.

Вновь оказавшись в своей комнате с кремового цвета постельным бельем и обоями в голубой цветочек, которые она сама выбирала в детстве, Кира подумала, что захватила с собой недостаточно одежды. Когда она разложила на кровати свои парадные наряды, они показались ей неинтересными.

Я не собираюсь заманивать Дэвида. Хочу только поставить на место Сьюзи и заставлю его кусать губы, сказала она себе решительно, копаясь в глубинах большого стенного шкафа. И она нашла то, что искала, — вечернее платье из синего крепдешина с короткими рукавами, подчеркивавшее ее фигуру и оттенявшее светлые волосы. Однажды она надевала его для Дэвида, еще когда он ухаживал за ней, и он был сражен наповал.

Она примерила платье: оно сидело прекрасно. Единственное отличие заключалось в том, что с годами небольшая ложбинка в глубоком вырезе стала несколько заметнее. Удовлетворенно и с горечью кивнув своему отражению, Кира повесила платье на дверцу шкафа и скользнула в душ, чтобы смыть дорожную пыль и немного расслабиться.

На вечеринке, несмотря на все комплименты и дружеские приветствия в ее адрес, Кира с трудом сдержала ревность, когда в дверях появился Дэвид под руку со Сьюзи. Хотя рыжеволосой газетчице было слегка за сорок, Кире она показалась еще очень привлекательной женщиной. Все, что было в ее силах, — это поддерживать непринужденный разговор со своими соседями по столу — отцом, Майнерами, Дейлом Каргиллом и его родителями — и стараться не смотреть в сторону Дэвида.

Когда все поели, Ред Майнер, поднявшись и провозгласив тост, перешел к сюрпризу, ради которого все собрались. Слегка зардевшись от последовавших затем незапланированных аплодисментов и дружеских подначек, Большой Джим не удержался и смахнул слезу, когда Ред Майнер преподнес ему такие желанные клюшки для гольфа.

— Не надо было, — сказал он, оглядывая всех своих друзей в зале, а затем со смехом добавил: — Но я очень рад. Я давно заглядывался на эти чертовы штуки… И все не мог собраться с духом.

После речи отца, содержавшей, среди прочего, предложение послать открытки с пожеланием выздоровления его приболевшему помощнику Тому Ханрагану и сообщение о том, что после его отставки Том Ханраган собирается выставить свою кандидатуру на должность окружного прокурора, начались танцы.

Киру пригласил Дейл. Она не могла отказать ему, поскольку не хотела обидеть его родителей. Ее продолжала мучить ревность. Она была вынуждена терпеть, что Дейл наступает ей на ноги чуть ли не при каждом шаге, в то время как Дэвид вел Сьюзи по залу со сдержанной и бережной грацией.

Они любовники, думала она с болью, невольно вспоминая, какие чувства испытывала сама в его объятиях. И все в зале знают об этом. Неужели они не могли подождать, пока не уедут отсюда, чтобы броситься друг другу в объятия? Ей не приходило в голову, что Дэвид всегда так танцует, независимо от того, кто его партнерша. И что не похоже, что он вполне доволен собой.

Наконец Кира почувствовала, что с нее достаточно. Извинившись, она пошла в дамскую комнату, но по пути ненароком подслушала разговор Дэвида и Сьюзи, доносившийся из курилки. К ее облегчению, другая дамская комната в противоположном конце бара оказалась свободной. Ей удалось укрыться там на несколько минут и взять себя в руки.

Но, несмотря на все усилия, она так и не смогла принять беспечный вид, когда возвращалась назад, пробираясь в узком пространстве между стойкой бара и стульями, расставленными у столиков. Сосредоточившись на том, чтобы ничего не задеть, она не заметила высокого темноволосого мужчину, облокотившегося на стойку бара, пока тот не схватил ее за руку.

Это был Дэвид. Он сбежал от своей дамы, чтобы в одиночестве выпить пива.

— Я думал, ты ушла, — сказал он голосом, в котором звучали крайнее удивление и радость. — Останься. Выпей со мной. Нам нужно поговорить.