Если это любовь

Глава 2

— Вы не станете возражать, если мы на минуту выйдем на волю? — спросил Клинт, стараясь не хромать.

Аманда окинула его таким взглядом, будто он попросил нечто совершенно неуместное, но спустя пару секунд медленно кивнула.

Они пересекли мостки и фойе. Не колеблясь ни секунды, она прошла в дверь, которую он распахнул перед ней. Большая широкая веранда казалась идеальным местом для любителей побродить в темноте, но погода в эту беззвездную ночь мало располагала к такого рода занятиям. Холодный ветер пронизывал до костей, и воздух казался тяжелым в ожидании скорого дождя.

Клинт мгновенно вынул револьвер из сапога и быстро засунул его в кобуру.

— Благодарю, — сказал он, улыбаясь отсутствию боли в ноге. — А то я уже сомневался, смогу ли выдержать следующие танцы.

Он не видел в темноте глаз Аманды, но в голосе ее услышал бешенство:

— Вы носите за голенищем револьвер?

— Ага, — ответил Клинт, не веря, что это для нее может оказаться неожиданностью. Вне сомнения, еще пара-другая мужчин на вечере имели при себе припрятанное оружие, просто они догадались прихватить что-нибудь поменьше кольта. — В случае заварушки лучше всегда иметь оружие под рукой.

Аманда повернулась к нему спиной и поплотнее закуталась в жакет.

— Не люблю всего, что стреляет. Даже просто находиться рядом с оружием мне кажется непереносимым. Вам не приходилось слышать, что перо могущественнее, чем меч?

— Очень может быть, леди, но чернилами не остановить пулю.

— А пулями не разрешить проблем. — Она вгляделась в его темный силуэт, забыв на время о холодном ветре. — Вам известно, что фермеры вооружились как раз после того, как полковник нанял вас к себе на службу?

— Я здесь не для того, чтобы накликать беду.

— Конечно, вы для того, чтобы помочь выпутаться из нее, если перестрелка все-таки начнется. Но тогда придется кого-то убить.

Она бы едва ли сумела сказать эти слова на свету, но в темноте чувствовала себя более защищенной. Танцуя с ним, легко было забыть, чем он зарабатывает себе на жизнь. Теперь, в тени веранды, она вспомнила о причине, из-за которой он оказался в городе.

— Ну что вы, леди, не надо на меня так сердиться. Не я начал эту разборку. — Клинта всегда злило, когда на него смотрели, как на предвестника беды. А все потому, что он быстрее других успевает спустить курок. — Не моя вина, что я оказался в этом вместилище злобы и ненависти. Не я их принес в своем заплечном мешке, если на то пошло.

Аманда отвернулась от него. Мужчина был прав — вражда и ненависть копились и росли с каждым месяцем в Куэйл-Спринге. Фермеры стремились огородить земли, чтобы защитить свои урожаи, а скотоводы вроде полковника Уинтерса нуждались в пастбищах для выпаса скота. Но появление Клинта Мэтьюза ознаменовало, что большая беда приблизилась еще на один шаг.

— Скажите мне, мистер Мэтьюз, — она никак не могла остановиться в своих расспросах, сказывалась въевшаяся в кровь и плоть от трех поколений газетчиков привычка вгрызаться в каждый факт, — скольких людей в своей жизни вы убили?

В голове у нее уже созрел план и примерный набросок ее будущей статьи в газете.

Прежде чем ответить, Клинт вытащил толстую сигару и прикурил. В любом городке, куда его забрасывала за последние четыре года судьба, ему вечно задавали один и тот же вопрос.

— Если не считать тех людей, кого надлежало убить, то… ни одного.

— А как вы определяете, кого надлежит убить?

— По тому, целится он в меня или нет, — просто ответил Клинт.

Поскольку она воздержалась от комментариев, он продолжил — Видите ли, мисс Гамильтон, я не коллекционер чужих жизней. Это не игра, а моя работа. Я не профессиональный убийца. Меня нанимают, чтобы сохранить себе жизнь.

— Полковник Уинтерс, например?

— Полковник Уинтерс, например, — эхом отозвался он.

Пользуясь тем, что мужчина не видит ее, девушка нагнулась к нему ближе.

— А если полковник что-то делает не так?

— Пусть с этим разбирается закон, меня увольте.

Аманда в гневе топнула ногой.

— Дьявольщина, до чего же я ненавижу всю эту свару!

Клинт подумал, что лучше будет сменить тему разговора.

— Мне кажется, не подобает юной леди так выражаться. Что если я пожалуюсь мисс Пич? Она тогда перестанет называть вас прелестной женщиной.

Аманда не смогла сдержать улыбки:

— Мне, конечно, лучше остановиться. Чего доброго пострадает моя репутация самой нелюбимой старой девы в городе.

Клинт нашел эту тему менее острой, чем предыдущую.

— К вашему сведению, вы очень даже ничего. Высокий рост далеко не недостаток. Умей вы попридержать свой язычок, я бы вообще сказал, что вы бьете в самую десятку.

— Я, помнится, вовсе не просила ваших советов, — мгновенно ответила Аманда. — И думаю, смогу прожить без ваших утешительных комплиментов. Если я не могу говорить в присутствии мужчины все, о чем я думаю, он, стало быть, не стоит того, чтобы с ним вообще разговаривали. Я вовсе не собиралось прикидываться дурочкой только для того, чтобы выйти замуж, разделить с кем-то постель и рожать для будущего супруга деточек.

Да, пожалуй, эта тема не менее опасна, подумал Клинт. Может быть, вернуться к предыдущему вопросу? Описание смертоубийства трогает ее, кажется, куда меньше, чем намеки на ее незамужнее положение.

— Понимаете, леди, я просто пытаюсь от души помочь…

— Во-первых, мистер Мэтьюз, — она толкнула его указательным пальцем в грудь, — я не нуждаюсь в вашей помощи. Во-вторых, прекратите называть меня «леди», и в-третьих, вы и так основательно поработали над моей репутацией, вытащив меня в поздний час на эту веранду. Все на вечере наверняка решили, что вы увели меня сюда, чтобы поцеловать.

Она стояла так близко, что он мог ощущать ее дыхание на своей щеке.

— Вы тоже так подумали?

Аманда меньше всего собиралась о чем-то думать. Она наслаждалась, танцуя с ним. Его рука твердо лежала на талии, как будто это было ее обычное место: не слишком навязчиво, но спокойно и доверительно. На какое-то мгновение ей даже показалось, что она совсем как другие девушки на этой вечеринке, и у нее тоже есть свой суженый. Она не сильно страдала от своего одиночества, но иногда становилось немного обидно от того, что тебя никто не приглашает на танцы, за исключением двух старых джентльменов, бывших друзей ее отца.

— Мне так показалось, — откликнулась она, — но это было до того, как я увидела, что вам всего лишь понадобилось перепрятать свой арсенал.

— И все же согласились выйти со мной. — Его голос звучал низко и хрипло. — Вы поражаете меня, мисс Гамильтон.

Аманда мысленно поблагодарила темноту, которая окружала их, за то, что сейчас он не может видеть ее лица, красного, как бумажное сердце, приколотое к его рукаву. Впервые в своей жизни она не нашлась, что ответить. «Да» означало бы, что она желала его поцелуя, «нет» было бы с ее стороны неправдой, а лгать она не умела и не любила. Ей вдруг захотелось, чтобы ветер стал еще холоднее, градусов так на десять. Может быть, тогда он смог бы остудить пламя на ее щеках.

Клинт сделал шаг в сторону, туда, где царила полная мгла.

— Мисс Гамильтон, отойдите от света, и я сделаю досужие сплетни сущей правдой.

Она сунула руки в карманы своего короткого жакета и осталась на месте.

— Кто сказал, что я желаю целоваться с вами? Может быть, мне просто хотелось подразнить публику. Во-первых, я…

Девушка не успела договорить, так как Клинт быстро привлек ее к себе. В одно мгновение из лютого холода она переместилась в теплое кольцо его рук. Закрывая спиной ее от ветра, он крепко обнял Аманду.

— Хватит вам считать все на свете, Аманда. Есть вещи, которые можно только прочувствовать.

Его губы скользнули по ее лицу в поисках рта.

— Не думаю…

— Замолчите, Аманда, — прошептал он, закрывая ее рот нежным, как она посчитала, неподобающим наемному бандиту поцелуем.

Объятия становились жаркими, и она уже не ощущала холода. Закрыв глаза, Аманда отдалась поцелую полностью. Всю жизнь ее занимал вопрос, что чувствует женщина, когда ее целуют в губы, но время шло, и она уже перестала надеяться на то, что когда-либо в жизни ей придется это пережить. В этом поцелуе была страсть и благоговение, сила и порывистость, но она не почувствовала грубости и деспотизма.

Медленно вынув из карманов руки, она непроизвольно гладила его грудь, нежно перебирала волосы. Они, густые, черные, на ощупь оказались мягче, чем казалось со стороны, и так чудесно струились между пальцами.

Губы ее приоткрылись от наслаждения, и характер его поцелуя изменился. Девушка почувствовала, что всю ее охватывает пламя, как огонь охватывает сухую полынь. Раздвинув пальцами жакет, Клинт обвил руками ее талию, прижимая к себе. Она не сопротивлялась, позволяя ему привлечь себя ближе.

Его руки вплелись ей в волосы, сбрасывая на пол шпильки и позволяя длинным каштановым волосам упасть до пояса. Ладонями баюкая ее голову, он на секунду оторвался от ее рта и покрывал нежными поцелуями атласную кожу ее шеи, и потом снова вернулся к губам, словно изголодался по вкусу ее рта. Пальцы его заскользили по блузке девушки, впиваясь в материал при каждом поцелуе.

Она ощущала тепло его прикосновений даже через туго зашнурованный корсет. Пальцы Клинта становились все более смелыми и дерзкими, нетерпение его росло, и она почувствовала, как часто и требовательно стучит его сердце. В ней закипал ураган, остановить который она, пожалуй, и не захотела бы. Его поцелуй заставил ее почувствовать себя женщиной.

Входная дверь неожиданно громко открылась, мгновенно возвращая их к реальности. Клинт, не отпуская Аманду, притянул ее глубже в тень, словно защищая и пряча от всех. Молодая пара зашагала к ожидавшему экипажу, но хихиканье их не оставляло ни малейших сомнений в том, что они распознали две высокие тени в углу веранды.

Когда они остались одни, Клинт отошел от девушки на шаг.

— Прошу прощения.

Он произнес эти слова так, словно они причиняли ему непереносимую боль, будто никому и никогда в жизни он их не говорил.

Аманда чувствовала себя смущенной. Она была не настолько глупа или наивна, чтобы не понимать: он не перешел недозволенной границы, но извинение привело ее в ярость.

— Меня никогда раньше так не целовали. — Она поспешила к двери, торопливо зашпиливая волосы. — И я не прошу прощения, но скорее в аду ударит мороз, чем я разрешу вам хотя бы еще раз прикоснуться ко мне.

Клинт хотел объяснить, что он извинялся лишь за то, что поставил ее в неловкое положение, но было поздно.

— Спокойной ночи, мистер Мэтьюз, — фыркнула она, хлопнула дверью и исчезла с глаз.

Клинт рубанул ладонью по деревянному столбу веранды и выругался. Он никак не мог поверить, что действительно целовал ее. Его первая заповедь — ни к кому не приближаться слишком близко — была нарушена, и сейчас он ругал себя на чем свет стоит.

Ему потребовалось еще несколько минут, чтобы остыть и вернуться на танцы. Когда он вошел в фойе, Аманда уже прощалась с мисс Пич и полковником Уинтерсом. Клинт постоял, рассматривая ее и поражаясь, что такая сухая и непробиваемая с виду женщина может быть такой слабой и гибкой в руках мужчины.

— Благодарю вас за приглашение, но мне нужно домой. Мистер Мэтьюз и я убедились, что погода прескверная, и я боюсь, что если не выйду немедленно, то попаду под ливень.

— Я бы хотела, чтобы вы остались, одно ваше присутствие было для меня большой радостью. — Мисс Пич глянула на Клинта. — Не сомневаюсь, что мистер Мэтьюз не откажется проводить вас до дома.

Клинту хотелось заорать: нет, не сейчас, не с этой женщиной. Ее порядочность так же туго стягивает ее натуру, как корсет — полную грудь. Но вместо этого он лишь кивнул.

— В этом нет никакой необходимости.

Голос Аманды казался острым, как осколок стекла.

Мисс Пич умоляюще взглянула на полковника, и старик растаял от ее взгляда, снова ощутив себя молодым. Не сводя глаз с мисс Пич, он властно распорядился:

— Бери мою коляску и проводи мисс Гамильтон домой. Я буду здесь до твоего возвращения. — Голос у него смягчился. — Не дело так поздно барышне одной добираться до дома. Она может наткнуться на Лоусона и его пьяную банду.

Мисс Пич улыбнулась и с благодарностью пожала руку полковника.

Клинт схватил свою куртку и отправился за коляской. Он решил побыстрее покончить с поручением и позаботиться о том, чтобы их пути с Амандой Гамильтон никогда более не пересекались. Ему был ненавистен этот тип женщин, но он почему-то надеялся, что она не скоро выйдет замуж, потому что в противном случае жизнь какого-то несчастного парня превратится в ад.

Когда он вернулся в помещение, Аманды уже не было. Ему пришлось проехать полквартала, прежде чем он сумел догнать ее.

— Садитесь, — приказал он с большим раздражением в голосе, чем считал нужным показать.

— Катитесь ко всем чертям!

— Видите ли, леди, — Клинт подъехал к ней поближе, — мне придется доставить вас домой, даже если для этого понадобится выкрутить вам руки и связанную забросить в коляску. Так что не стройте из себя невесть что и прыгайте-ка сюда.

Аманда продолжала шагать.

— Не знаю человека, который был бы мне так противен, как вы, мистер Мэтьюз.

Клинт неожиданно расхохотался. Положительно, что-то все-таки было в этой женщине.

— Вы на всех вечерах заканчиваете разговоры с джентльменами таким образом, леди?

— Во-первых, прекратите называть меня «леди», а во-вторых, вы-то определенно не джентльмен.

Она надвинула на лицо капюшон, так как дождь полил сильнее.

Клинт спрыгнул с коляски и перегородил собою дорогу.

— Это отчего же? — поинтересовался он. — Потому что я вас поцеловал, когда вы так мечтали об этом?

Аманда попыталась обойти его стороной, но он схватил девушку за руку железной хваткой.

— Ответьте же, Аманда.

Жар его дыхания согрел ее заледеневшее лицо.

Правда была и оставалась единственным богом Аманды, а потому она не раздумывая проговорила:

— Меня никогда не целовали так, как сейчас. Со мной никогда прежде так не обращались. Отпустите мою руку. — Она медленно подняла голову, когда он освободил ее. — И не смейте извиняться. Дайте слово, что вы никогда более не попытаетесь меня целовать.

— Вы сядете в коляску, если я пообещаю? В конце концов мы промокнем до нитки.

Аманда кивнула и, ухватившись за протянутую руку, забралась на сиденье.

Тысяча мыслей промелькнула в голове Клинта, и нужно было время, чтобы все хорошенько обдумать. Не говоря ни слова, мужчина натянул поводья и щелкнул кнутом. В эту секунду он охотнее прострелил бы себе ногу, чем позволил снова прикоснуться к этой женщине. По-видимому, тот же вопрос занимал и Аманду, так как она неожиданно притихла. Несчастный поцелуй на веранде казался ему сейчас величайшей глупостью в его жизни. Но хуже всего было то, что он не чувствовал ни капли сожаления за содеянное.

Они проехали еще немного, и Аманда показала рукой на небольшой домик.

— Вон туда, — просто сказала она. — Я живу прямо в конторе, над редакцией и типографией.

Клинт остановил лошадей почти около двери и помог ей сойти.

— Спокойной ночи, мисс Гамильтон, — сказал он подчеркнуто вежливо.

— Спокойной ночи, мистер Мэтьюз. — Ее голос пронизывал не хуже северного ветра. — Благодарю вас за то, что вы проводили меня.

Она зашла внутрь и захлопнула дверь прежде, чем он успел сказать хотя бы слово. Лязг засова прозвучал как сигнал об окончании вечера, пробудившего в Клинте чувства, которые он, казалось, давно похоронил. Смерть жены так подкосила его, что ему не хотелось вновь пережить хоть какие-нибудь любовные ощущения.

Надвинув шляпу от дождя, он направился к коляске. В окне первого этажа загорелся свет. Он уже взбирался на козлы, когда изнутри донесся звон разбитого стекла и пронзительный крик. Свет вспыхнул ярче и погас, оставляя первый этаж в темноте, а Клинта — в смертельном ужасе.