Эстер. Город под запретом

Пролог

Сначала был страх. Пугающий мрак ночи разгоняли пляшущие вокруг языки пламени, но Его пугало не это. Он не замечал криков и воплей, вытеснивших лесную тишину, и не боялся оглушающего лязга стали. Ему было десять лет от роду, и Он дрожал, смотря на руки, омытые кровью своей матери.

Землю, где Он родился и вырос, топтали ноги самых жутких тварей, каких только знал этот мир. Эти чудовища с безумной яростью в глазах сметали все на своем пути. Они разрывали на части беззащитных голыми руками, разрушали и разоряли целые поселения, оставляя после себя лишь пепелища. Но ни острый ум, ни животная сила и даже ни невероятная выносливость делали этих монстров опасными. Некоторые из этих отродий могли зажигать пламя силой мысли и подчинять своей воле тени вокруг себя. С жаждой крови этих созданий могла потягаться только их способность к размножению. Они нарождались, убивали друг друга и всех, кого встречали, и снова заполоняли собой все, куда только ни добирались. Они так и называли себя — народ, или попросту люди.

Но Его народ был не такой, как остальные. Люди из Его народа не обладали силами, от которых земля покрывалась трещинами, и им не подчинялись стихии. У Его народа не было иного выбора, кроме как скрываться в глухих лесах, там, где бы их никто и никогда не нашел.

И когда казалось, все задыхалось от дыма и пожарищ в тогда еще не названном Вусмиоре, жаждущие крови проникли и в Его дом.

Силуэты людей, похожих на ходячие горы, мелькали на фоне пылающих хижин. С невыносимой легкостью ржавые лезвия в их руках проникали в тела тех, кто не способен был постоять за себя. И на фоне этого кошмара, в который превратилась мирная некогда ночь, сидел Мальчик возле тела человека, являвшегося до этого момента смыслом Его жизни.

— Еще одно исчадие… — сквозь собственные всхлипывания услышал Он тогда, и еще одна гора пришла в движение, надвигаясь на Него.

Немыслимого размера клинок истекал кровью в руках монстра, в чьих глазах буквально горел огонь. Вероятно, это чудовище могло сжечь Мальчика точно так же, как спалило все Его поселение. И тем самым лишило бы мир возможности к переменам.

Но гору, как и его соратников, разорявших дом Мальчика, уже захлестнула мания крови. Варвар, заметив ребенка, плачущего возле тела матери, решил собственными руками задушить последнего отпрыска беззащитного народа. Разве он мог вообразить, что среди всех жителей той деревушки, только Этот мальчик затаит не только жажду мести, но и острие, служившее Его матери орудием на кухне?

Свирепая ярость в глазах горы сменилась испугом, когда Ребенок перед ним, словно молния, вскочил на ноги и за пару мгновений нанес ему столько ранений в живот, неприкрытый волчьей шкурой, что жизнь покинула его тело даже раньше, чем рука выпустила ржавое лезвие.

Варвар рухнул у Его ног. И пока одно пламя затухало в глазах убитого, другое медленно разгоралось в окровавленных руках Мальчика. Не верящим взглядом Он смотрел на пляшущее чудо на кончиках своих пальцев. Чудом, которым никогда прежде не обладал…

Септимус Л. Верк. Писание первое «Конец старого мира», глава I

Расшифровано Касадо Б.