Это странное волшебство

8

Он оказался очень сильным, я дралась, брыкалась и боролась по необходимости в тишине, но не могла сделать ничего. Должно быть, я ему причинила боль, потому что он вздрогнул, и его дыхание сбилось. Он убрал руку с приглушенным: «Тише, ладно?» – на английском, а потом обеспечил это, уткнув мое лицо в собственную грудь. Я стала не только немой, но и слепой. Его влажное пальто пахло морем. У меня возникло слабое впечатление какого-то движения поблизости, но я не слышала ничего за нашим общим с этим злодеем дыханием и стуком своего сердца. Бандит больно давил рукой мне на затылок, а щеку царапала пуговица. Ребра, которые держала вторая его рука, тихо трещали перед переломом.

Я перестала сопротивляться в расслабилась. Немедленно он ослабил жестокую хватку, но не отпускал, придерживал теперь за обе руки. Я освободила голову. Если закричать, услышат на террасе Кастелло… Могут спуститься через несколько секунд… Конечно ведь, даже Макс Гэйл…

«Где вы были?» – потребовал ответа мой пленитель.

Я уставилась на него. Как только он увидел, что я не собираюсь визжать, он меня отпустил. «Вы?»

«Где вы были?»

Я прижала руки к лицу, начала тереть щеки. «Какое ваше дело? Заходите немного далековато, не кажется, мистер Гэйл?»

«Были наверху в Кастелло?»

«Нет! А если бы и была…»

«Значит, на берегу. Зачем?»

«Если и есть причина…» Я резко замолчала. Испуг и ярость заставили на секунду забыть события этого дня. Может, Макс Гэйл и не имеет никакого права интересоваться моим поведением, но вполне может иметь для этого весьма основательные причины. И отказ от ответа ничего не даст. «Спустилась за кольцом Фил. Она оставила его утром на берегу. Не смотрите, будто не верите, оно было в маленькой сумочке, которую вы не заметили, видите? – Я сверкнула на него бриллиантом, засунула руку глубоко в карман, будто подумала, что он сейчас начнет стаскивать с нее кольцо, а потом опять воспламенилась. – А теперь, может, расскажете про свои игры? Это не шуточки, скажу я вам! Скоро вы здесь капканы на людей расставите. Мне было больно!»

«Извините. Не хотел. Думал, что вы закричите».

«Бог ты мой, а я и собиралась! А вам-то какое дело?»

«Ну я… Могли услышать… Отец… Он бы испугался…»

«У, какой заботливый! И совершенно неважно, что я из-за вас чуть с ума не сошла от испуга? Идеальный сыночек, да? Очень странно, что вы так поздно пошли гулять и оставили папу одного! Если уж на то пошло, где вы были, что так хотите это скрыть ото всех?»

«Рыбу ловил».

«Ну? – Ирония рванулась с моих губ и немедленно затихла. Я сказала медленно: – Но вы были в Кастелло полчаса назад».

«Что вы хотите сказать? Вы же вроде говорили, что не поднимались туда».

«Шум от вашего рояля слышен с материка. Слышала с берега».

«Это невозможно», – сказал он грубо, но с оттенком удивления.

«Да говорю слышала. Вы играли на рояле и говорили с отцом. Я знаю ваши голоса. Это были вы».

Он помолчал немного, потом медленно сказал: «Похоже, вы слышали магнитофонную запись работы, с комментариями и всем прочим. Но это все равно непонятно. Отца нет дома, он уехал в гости к другу».

«Далеко?»

«Если вам так интересно, в Корфу».

«Вы не могли подумать, что я заору, как пароходная сирена».

«Что? Я… Боюсь, я сказал первое, что пришло в голову. Но его правда нет дома».

«И вас тоже? Ну ладно, кто бы ни прокручивал эту пленку, алиби получилось замечательное».

«Какая глупая. – Крайне артистично засмеялся. Отцовский талант, значит, в нем все-таки не пропал. Может быть, никто, кроме знатока актерского мастерства, не заметил бы, что он при этом напряженно о чем-то думает. – Ваше воображение работает без выходных, мисс Веринг. Не устраивайте из этого тайн. Скорее всего, отец по каким-то причинам решил вернуться домой и развлекался с магнитофоном. А я был на рыбалке с Адони… И если это вас хоть чуть удовлетворит, то это вы напугали меня до полусмерти. Извините, что среагировал немного грубо. Но если кто-то неожиданно выскакивает из темноты и бежит… Нужно вести себя соответственно».

«Соответственно чему? Закону джунглей? Не сказала бы, что эти реакции очень нормальны, если вы только не ожидали… А чего вы, собственно, ожидали?»

«Точно не знаю. – Это, по крайней мере, звучало правдиво. – Мне показалось, что кто-то быстро идет от берега и старается, чтобы его не услышали, но ветер заглушал звуки, и я не мог быть уверенным. Потом звуки прекратились, будто этот неизвестно кто спрятался и ждет. Естественно мое любопытство, я решил тоже подождать».

«Я только остановилась отдышаться. Ваше воображение работает без выходных, мистер Гэйл».

«Очень может быть. – Скорее всего, он просто не заметил насмешки. Наклонил голову, смотрел на руку. – Но как раз когда я решил, что ошибся, вы вылетели из деревьев, как олень. Я схватил вас чисто рефлекторно».

«Понятно. И так же чисто рефлекторно вышибли из моей руки фонарь, прежде чем я что-нибудь увидела?»

«Конечно».

«И даже когда поняли, кто это, продолжали действовать, как гестаповец?» На это ответа не было. Похоже, возбуждение и испуг взбрызнули слишком много адреналина в мою кровь, я вроде как опьянела. Даже сама удивилась, что нисколько его не боюсь. В подсознании я, скорее всего, предполагала, несмотря на слова Годфри, что это не очень опасный преступник и не хочет причинять мне вреда. На сознательном уровне я прежде всего хотела выяснить, что происходит. Уже слишком близко с этим соприкоснулась, чтобы продолжать все игнорировать. Мой заколдованный остров перестал существовать, может, его никогда и не было.

Поэтому я спросила, будто проявляя чисто академический интерес: «Все равно хочу выяснить, почему вам важно, где я была. Или что я могу вас узнать. Или это кого-то еще я не должна видеть?»

Сначала мне показалось, что он не ответит. Где-то в лесу крикнула два раза сова. В озере лягушка попробовала голос, но потом занервничала и снова нырнула. Макс Гэйл тихо спросил: «Кого-то еще?»

«Мужчин, которые прошли мимо, пока вы меня держали».

«Ошибаетесь».

«Ну нет. Кто-то там еще был, видела рядом с тропинкой, когда вы на меня прыгнули».

«Ну тогда вы его и узнали. Адони, наш садовник. Вы его ведь встречали? – И не подумаешь, что опять врет. Тон такой, будто вежливо ставит меня на место. Я почувствовала, как адреналин опять опасно закипает, а Гэйл мягко добавил: – Он обычно ходит со мной на рыбалку. В чем дело? Вы мне не верите?»

Я умудрилась сказать очень приятным голосом: «Просто любопытно, почему вы не поставили лодку в собственный залив. Это забавная дорога, если вы, конечно, просто ловили рыбу».

«Ветер поднимался, и так было удобнее. А теперь, если вы меня извините…»

«Хотите сказать, что оставили лодку с нашей стороны залива? Причалили к нашей пристани? Но это же нехорошо! Лучше пойдите и отвяжите. Мы не любим на вилле Форли, когда нарушают наше право собственности!»

Короткая пауза. Неожиданный смех. «Ладно. Одно очко в вашу пользу. Но не сегодня. Уже поздно, а мне надо кое-что сделать».

«Наверное, помочь Адони нести домой улов? Или правильнее назвать это добычей?»

Я его достала. Будто ударила. Он дернулся, не ко мне, но мои мускулы напряглись, и я, кажется, даже сделала шаг назад. Я удивилась, с какой стати я решила, что он хоть капельку похож на отца. И неожиданно испугалась. «Не волнуйтесь. Не собираюсь вас выдавать! Зачем? Мне все равно, но поймите, что трудно быть в центре событий и совершенно не понимать, что происходит! Ну да, я поняла, это было достаточно очевидно, но я ничего не скажу. Слишком хорошо отношусь к Миранде и ее матери и, если уж на то пошло, к вашему отцу, чтобы вмешивать в это полицию с ее вопросами. Какое мне дело, во что вы впутались? Но мне не безразличен Адони… Вы знаете, что он собирается жениться на Миранде? Зачем вам нужно его в это замешивать? Разве не хватит несчастий?»

Он слушал молча и не двигаясь, но смотрел необыкновенно внимательно. Потом спросил, очень тихо: «О чем это вы говорите?»

«Вы прекрасно знаете. Предполагаю, что Янни ничего не сделал прошлой ночью, поэтому вы отправились сегодня на албанский берег делать это самостоятельно. Я права?»

«Откуда у вас… эти фантазии?»

«Никаких фантазий. Мне утром сказал Годфри Мэн-нинг».

«Что? – Ну все, готов. Он так это сказал, что я отступила еще на шаг, а он на этот раз последовал за мной. Я наткнулась на дерево, отвернулась и собралась бежать, но он схватил меня за руку, не больно, но крепко, не вырвешься. – Мэннинг? Он вам сказал?»

«Отпустите!»

«Нет, подождите. Не собираюсь вас обижать, не пугайтесь… но вы должны рассказать. Что сказал Мэннинг?»

«Отпустите, пожалуйста». Он немедленно отпустил мою руку, я начала ее тереть, хоть она и не болела. Но я тряслась. Что-то случилось, и вся сцена полностью переменилась. Вместо почти приятной перепалки возник серьезный и угрожающий разговор. И причина – имя Годфри.

Гэйл повторил: «Что он вам сказал?»

«Про Янни? Что он контрабандист, и у него, скорее всего, есть „контакт“, или как там это называется, который достает товары. И что он надеется, что полиция не вмешается, потому что и Спиро этим занимался, и Марии будет плохо, если это выяснится».

«Это все?»

«Да».

«Когда он вам это сказал?»

«Утром, перед тем, как вы пришли».

«А… Значит, вы сейчас не были у Мэннинга?»

«Конечно, нет! Вы себе представляете, сколько времени?»

«Я… Конечно. Извините, не хотел обидеть. Мэннинг сказал, что я – „контакт“ Янни?»

«Нет, я поняла это сама».

«Как?»

Я задумалась. Страх прошел, здравый смысл ко мне вернулся и сообщил, что опасность мне не грозит. Контрабандист или нет, вряд ли он меня за это убьет. Я сказала: «Видела, как Янни прошлой ночью шел в Кастелло».

«Понятно… – Он явно удивился, быстро переоценивал ситуацию. – Но не сказали полиции?»

«Нет».

«Почему?»

«Не совсем уверена. Для начала боялась, что могу ошибиться, и Янни шел вовсе не в Кастелло. Если бы подумала, что вы виноваты в его смерти, сразу бы сказала. Потом поняла, что между вами и Янни есть какая-то связь, и вы знали, что он выходил в море прошлой ночью».

«Откуда?»

«Потому что вы не удивились, когда услышали, что он утонул…»

«Заметили? Ошибся я. Дальше».

«Но у вас был шок. Это я увидела».

«Чересчур много замечаете. Почему вы решили, что я его не убил?»

«Господи, да нет! Мне даже не пришло в голову, что вы его убили! Если бы я только предположила, что это не просто несчастный случай, я бы сразу все выложила! Это… не так?»

«Не знаю. Продолжайте. Что еще вы увидели?»

«Как вы вернулись к телу и смотрели на него».

«Правда, боже мой? С тропинки. Очень я неосторожен. Думал, это невозможно. Кто еще это видел?»

«Никто».

«Уверены?»

«Точно».

«И тоже ничего не сказали? Ну, ну. Значит, это совершенно ваша индивидуальная идея, что я занимался контрабандой с Янни?»

«Да».

«А теперь вы знаете точно. Сохранилось намерение молчать?»

Я ответила без угрозы, но с откровенным любопытством: «Как вы собираетесь это обеспечить?»

Он ответил так же просто: «Дорогая, даже и пробовать не буду. Могу только сказать, что очень важно, чтобы никто не знал, что я не был дома сегодня вечером, и умолять вас молчать».

«Тогда не беспокойтесь. Промолчу».

Пауза. «Так просто?»

«Я же сказала. Ради вашего отца. И Марии. Только…»

«Что?»

«События случаются по три, говорят, и если что-нибудь произойдет с Ад они…»

Он засмеялся. «Ничего, обещаю! Не могу взять на себя ответственность и повредить такое произведение искусства! Ну… – Он это протянул, как вздох облегчения. Потом заговорил нормальным голосом: – Не должен вас задерживать. Бог его знает сколько времени, а вам надо домой с этим вашим сокровищем. Извините, что не заметил его утром и послужил причиной получасовых мучений вашей сестры… И извините, что напугал. Сказать, что я благодарен, – неправдоподобное преуменьшение. Можно проводить вас домой?»

«Не нужно, спасибо. И вам ведь нужно помочь Адони?»

«С ним все в порядке. Слышали сигнал?»

«Сигнал? Но не было… Неужели крик совы? Нет, правда! Это был Адони?»

«Он. Друг-разбойник дома вместе со своей добычей. Поэтому пошли. Отведу вас домой».

«Нет, правда…»

«Пожалуйста. В конце концов в лесу темно, а вы понервничали, правда?»

«Я нервничала? Конечно, нет!»

«Тогда зачем же вы так неслись?»

«Потому что… – Я замерла. Дельфин. Забыла про него. Ветер, дельфин сохнет на берегу. – Очень поздно, Фил беспокоится. Не волнуйтесь, сама дойду, спокойной ночи».

«Лучше мне отвести вас домой. И насчет лодки вы правы, лучше, чтобы утром она была у меня под рукой. Отведу ее под сосны. – Я даже слегка застонала, он услышал. – Минуточку. Вы узнали обо мне больше, чем мне бы хотелось. Пора и вам немножко побыть честной. Вы встретили кого-то в заливе?»

«Нет».

«Видели кого-нибудь?»

«Нет».

«Тогда почему вы не хотите, чтобы я туда шел? Послушайте, я должен знать. Когда-нибудь скажу, почему. Черт возьми. Мне приходится вам доверять, почему бы вам не довериться мне для разнообразия? От чего-то вы бежали, как заяц перед гончими. От чего? Или скажете, или я пойду и сам посмотрю. Ну?»

«Дельфин».

«Что дельфин?»

«В заливе».

«Предполагается, что я пойду стрелять в него посередине ночи? Сказал я вам, что не прикасался к зверю! Послушайте, у вас был жуткий день, вы устали и испугались. Никто вашего дельфина не тронет, поэтому вытирайте глаза, и я отведу вас домой. Он может сам за собой присмотреть».

«Не может. Он на берегу. На песке. Не может слезть».

«Господи, но вы же не думаете до сих пор, что я причиню ему вред… – И тут до него дошло. – На песке? Хотите сказать, что он на берегу?»

«Да. Далеко. Он умрет. Я пробовала и пробовала его сдвинуть, но не смогла. Побежала за веревкой, вот почему спешила. Если он будет без воды долго, ветер высушит его, и он умрет. И все это время мы теряем…»

«Где он?»

«С другой стороны, под соснами. Что вы? Ой? Что вы делаете?»

Он схватил меня за руку и развернул. «Не волнуйтесь, это не нападение. Слушайте, в моей лодке есть веревка. Я спущусь, возьму ее и приду, как смогу быстро. Бегите к своему дельфину и ждите. Он с вашей помощью проживет еще двадцать минут?.. Хорошо. Мы вместе сможем, не волнуйтесь. Но… Потише, пожалуйста, ладно?» Я не успела ответить, он ушел, ветки зашумели ему вслед.