Евсения. Лесными тропками

ГЛАВА 15

Лужи в узких колеях на лесной дороге почти высохли, покрылись блестящей коркой, и пегая упитанная лошадка оставляла в них своими копытами серые песочные проплешины. Она шла неспешно, успевая поддевать губами вдоль обочин ромашки и попутно отфыркиваться от возмущенных на это дело пчел. Да и одергивать лошадку было некому, потому что девушка, сидящая в ее седле, занята была сейчас совершенно другим - она живо что-то обсуждала... сама с собой. По крайней мере, у двух, шедших ей на встречу из Букоши мужиков сложилось такое стойкое мнение. И они им даже друг с другом поделились: один постучал себе по загорелому лбу пальцем, а другой понимающе в ответ скривился. Девушка же, вздохнув, продолжила:

- Нет, я еще в детстве примечала, что, если мы с тобой лезем на пару в чужой огород, то все у нас гладко и незаметно выходит. И вернемся обязательно с полными подолами огурцов... - вдруг, расплылась она, а потом качнула головой. - Будто своих мало было... И вот. А еще один раз я видала, как ты с курицей разговариваешь. Это я сейчас только вспомнила.

- Я - с курицей?! Да о чем с ними можно разговаривать? Это ты, подруга, загнула. У них в головах вместо мыслей - шум, как от ветра в лесу.

- Да? - развернулась девушка через плечо. - Ну, тебе, конечно, виднее, то есть, слышнее... А еще, я знаешь, что вспомнила? Как я навернулась со сливы. Той, что у самого нашего забора росла. А ты мне потом ссадину на коленке лечила. Помнишь?

- Ага. Помню. Ты тогда так смешно жмурилась, а потом рот распахнула вместе с глазами.

- Еще бы, - засмеялась девушка. - Сначала сама же их заставила меня закрыть: "Вот сейчас подую, и все сразу заживет".

- Ну и что? Зажило ведь. Если в это не верила, чего тогда жмурилась? И чему так удивлялась?

- Евся... Я привыкну к тебе. Обещаю.

- А что, за девятнадцать лет уже отвыкнуть успела?

- Нет, правда. Это я только сначала испугалась той... на столе. И потом, когда тетка Адона...

- Ага... Придется привыкать, Любонь. Потому что, там, куда мы с тобой едем, маги - на каждом шагу. А за старание тебе вот тогда... - большая бабочка с серебристо-лиловыми крыльями, хлопнув ими прямо перед носом у девушки, вспорхнула и полетела ввысь:

- Красиво, - открыв рот, выдохнула Любоня. - Ой, а чёй-то мы так медленно с тобой едем? Солнце то уже - скоро полдень. Дуля, а ну, пошла! Пошла давай, оказия пятнистая... Евся, держись крепче, а то свалишься у меня за спиной, а я и не замечу. Как потом тебя на дороге искать?

- По крику возмущенному, - в ответ усмехнулась я, однако, руки на мягкой Любониной талии сцепила...

Лес вскоре закончился, и с пологого берега Козочки ощутимо потянуло прохладой с привкусом мокрого песка. А, минуя утоптанный коровами луг, дорога и вовсе взяла влево, нырнув с пригорка сразу на узкий мост. Любоня, как только мы выехали из-за последних деревьев, натянула поводья разогнанной Дули, а за поворотом и вовсе ее остановила. И, выждав немного, спешилась сама, вслед за моим незримым, но, хорошо слышным "съездом" с лошадиного крутого зада. Нет, если я и дальше так поеду, то и ходить тоже так придется... и хорошо, что меня сейчас никто не видит... Хотя...

- Ты его видишь, мага этого? - приложив ладошку ко лбу, наморщила Любоня носик в сторону моста.

- Ага, вижу... Тогда, как и договаривались: давайте, выдвигайтесь потихоньку. Я - рядом, с другого боку. Тишок, удачи...

В жизни простых охранников, с утра до вечера и с вечера до утра, торчащих на продуваемом ветрами мосту между двумя ничем не интересными, лесистыми берегами, развлечений мало. Не больше их и у мага, в чьи обязанности входит просто бдить за тем, чтоб с местного прииска не выносились через обозначенный мост неучтенные драгоценные камушки. По этой самой причине, все трое сейчас откровенно скучали в его пустой середине, облокотившись на перила и ведя меж собой вялую, ни к чему не обязывающую беседу. В жизни водяного беса развлечений, напротив, много. И одно из них - чистая провокация, заведомо обреченная на успех. Так как расстояние от "провокатора" до "жертвы" - безопасное... Почти... Однако, на всплеск мутной воды вблизи моста обе стороны отреагировали одинаково - распахиванием ртов. Хотя, конечно, у беса - пасть:

- Чё вылупились, рожи похмельные?! - расплылся он своей, козлиной физиономией, нагло маневрируя вдоль течения с торчащим мачтой хвостом. - Черта никогда не видали... не зеленого?

- Хобья жуть! Вот гад оборзевший, - даже подпрыгнул один из охранников, вцепившись руками в перила. Второй же, действительно, протер пятерней глаза:

- Мун, да мы ж вчера не вливались... вроде?

И один лишь маг, скоро оправившись от хамства, зло усмехнулся, а потом подкинул в руке небольшой огненный шар, на который бес среагировал моментальным заныриванием. Правда, ненадолго, обозначившись уже под мостом, у одной из опор:

- А сюда домахнуть слабо, урюк косоглазый?! Или продул всю свою магию в кости?.. С моста не послетайте, чучела наряженные! Йё-хо!!! - эхом понеслось по реке, заставив несколько особо впечатлительных крачек вспорхнуть с воды. - На гнилом мосту торчат рожи лошадиные! Подметают сор с моста языками длинными! Йё-хо-хо!!!

А вот такого явного поклепа не смог вынести и прекрасно знающий о бесстыжей бесовской сути маг, подорвавшись с места на берег, быстрее побагровевших блюстителей... И мост опустел окончательно...

Мы с Любоней, уже забегая в подлесок с другой его стороны, еще слыхали отдаленные крики оставленной за нашими спинами жаркой перепалки. А потом, вдруг, обе с подругой остановились:

- Как думаешь, на этот раз все так же "гладко и незаметно" вышло? -проявляясь на фоне старого вяза, выдохнула я.

- А то, - в ответ уверенно заявила Любоня. - Как он их, твой дружок... Только знаешь, Евся... К нему привыкать мне, наверное, дольше придется.

- Не переживай, он нас лишь проводит, а потом - обратно, в заповедник... Рожи лошадиные. Ну, надо же, - обе с подружкой тут же залились мы. Да так, что не заметили выскользнувших с разных сторон от дороги мужчин:

- А занятное это зрелище, - с усмешкой констатировал Хран, смахивая со своих коротких седых волос лесную паутину. - Ему б с артистами выступать - озолотился бы своими стишками.

- Евсения...

- Да, - с вмиг потухшей улыбкой развернулась я к Стахосу.

- У вас все нормально? - внимательно посмотрел он мне в глаза. Да как же нормально то, когда я уже сейчас стою своими ногами на дороге, которую ни разу в жизни еще и в глаза не видала, потому что не заходила так далеко от дома. А дальше будет еще страшнее, потому как впереди - одни неизвестности с опасностями. Или в обратном порядке.

- Да-а.

- Хорошо, - качнул мужчина головой. - Сколько у нас еще форы осталось... времени в запасе?

- Думаю, до вечера Ольбег проспит точно, - задумчиво скосилась я в небо.

- Тогда сейчас к нашим коням. Они - в сторонке, на поляне. Там распределим груз. Любоня заберет к себе свою поклажу, а ты, пока сядешь ко мне. Пошли... Евсения, ты чего? - уже на ходу, развернулся он.

- А как-нибудь... по-другому нельзя?

- Нет, - даже не подумав, отрезал Стах. - Пошли. Вот в Монже купим тебе лошадь и будешь ехать дальше вполне самостоятельно... Если, конечно, умеешь.

- Конечно, умею, - опомнившись, припустила я вслед за мужчиной.

Хотя, все остальное для меня сейчас было новым. И слово это, "путешествие" всегда рифмовалось в голове либо с "происшествием" либо с "концом света"... Второе совсем не в рифму, конечно. А сам принцип выбора нашего пути?.. Сначала Хран с пристрастием допросил меня на предмет: "Куда бы я направилась, если б дала дёру в одиночестве?", а потом, крякнул удовлетворенно и произнес: "Понятно. Значит нам - строго на север, а потом - по прямой на запад". То есть, совершенно в противоположную сторону. Зачем тогда вообще было спрашивать?.. А еще давила на сердце разлука с Адоной. И хоть нянька моя крепилась до последнего и пыталась даже улыбаться, мы с ней обе понимали, что, возможно, видимся в жизни в последний раз:

- Евся, ведь ты б все равно из этого леса ушла, рано или поздно: с Лехом этим, горемычным или с... другим мужчиной.

- Да почему? - упрямо заныла тогда я.

- Да потому что ты - не лесной дух. Ты - хранительница. А хранительнице нужен не только свой лес, но еще и свой дом в этом лесу.

- Хранительница... Я вообще не представляю, что это за "птица" такая и чем она от обычных ворон отличается.

- Со временем поймешь, - щелкнула меня по носу нянька и вернулась к собиранию моего дорожного мешка, а потом, прямо над ним замерла. - На свадьбу то пригласишь?

- А как? - от неожиданности выдала я. Адона же в ответ рассмеялась:

- Да очень просто - пустишь с "лесным вестником". Шепнешь ближайшему дубу, только обязательно, ему, потому как дуб - дриадское исконное дерево. До меня и долетит.

- Ага... Долетит до нее... Адона, ну как я без тебя? Кто мне косы будет плести? Это ж для меня - вопрос жизни.

- Ох, и избаловала я тебя... Ты, лучше, вот что послушай. О настоящем "вопросе жизни", - вдруг, присела она рядом и сделала "секретное" лицо. - Помнишь, тогда, на капище...

- Евся... Евся, глаза то к земле спусти!

- Ты чего орешь? - выпала я из своих воспоминаний и уставилась на Тишка, стоящего сейчас прямо передо мной. А потом одумалась - момент то, торжественный, прощальный. - Да, Тишок. Спасибо тебе за геройство и за все, что ты мне сделал. И еще...

- Да, пожалуйста, - нетерпеливо отмахнулся тот лапкой. - Это я всегда - за милую душу. Только... Евся, вы сейчас какой дорогой двинете?

- А это... - растерянно развернулась я к Стаху, занятому подпругой своего буланого Капкана.

- В объезд Букоши - лесом. Потом - по мосту через Вилюй и до Монжи.

- До Монжи?! - подскочил бес и изобразил, вдруг, такую умильную физиономию, что, была б я верующей - знамением осенилась. - Евся, а можно и мне с вами, до Монжи... проводиться? Ну, Евсечка?

- Да я ж не одна еду, - растерянно уставилась я на него. - Вон, у остальных спрашивай.

- Ага, - метнулся бесенок к заинтересованно замершим на это дело мужчинам, а потом тоже застыл напротив них, важно подбоченясь. - Ну, это... мужики. Вы, я надеюсь, не против моего сопровождения? - Стах лишь, с улыбкой качнул головой, а Хран от души расхохотался:

- Не-ет, мужик... рогатый, - тот, в ответ, радостно подпрыгнул и, найдя глазками мою дорогую подругу, восседающую уже верхом на Дуле, направился в ее сторону. Ну, Любоня, держись.

- Сударыня, криво поклонившись, начал прохиндей. - Я понимаю, что могу вызвать своей... неоднозначной личностью некоторое у вас смущение. Но, заверяю в полной своей к вам предрасположенности. И в знак этого, позвольте смахнуть пыль с ваших туфелек кончиком собственного хвоста, - и, взметнув, оным, выжидающе замер у Любониной ноги. Та же в ответ, шустро поджав ножку, протрубила:

- Евся!!! Ты... Пусть провожает. Только... подальше от меня, - закончила уже под совместный мужской хохот.

- Давай ко мне, в седельную сумку, - протерев глаза, выдохнул Хран. - Поместишься? - но, беса уже и след простыл. Лишь поклажа на боку у Хранова коня еще больше раздулась. Да-а... А не надо было бесу вслух книжки про галантных кавалеров читать.

- Евсения, нам пора, - настала и моя "счастливая" очередь в виде ожидающего в седле Капкана Стаха. Я окинула их обоих критическим взглядом и со вздохом, двинула в сторону высокого конского... - Ты куда?

- Как это, "куда"? К вам, - праведно распахнула я рот.

- Ну, уж, нет, - и тут же была подхвачена на руки, после чего усажена прямо на седло перед мужчиной. - Мы быстро поедем, а сзади сидеть - вовсе неудобно. - Ага, кто б спорил?.. Зато здесь... вовсе близко:

- Ну, ладно. Только ты...

- Что? - уже трогаясь, уточнил у меня Стах.

- Да, ничего, - сразу безнадежно завалившись боком на мужской торс, сложила я перед собой руки... А потом их еще и сцепила. Стах лишь вздохнул, глядя на это упрямство, выворачивая коня с лесной поляны...

Сидеть в таком положении и в правду, оказалось гораздо удобней. И, вернув свою прежнюю незримость (интересно, как сейчас Стахос со стороны смотрится?), я вскоре смогла, хоть немного, но, расслабиться и даже начала вертеть по сторонам головой. Правда, не долго, потому что к моему, так некстати обмякшему телу, подкралась, вдруг, накопленная последними сутками и бессонной ночью усталость. Ну и что теперь делать? Держись, "путешественница", бди в оба глаза... И нюхай... О чем это я?..

- Ну и чем я так отвратительно пахну? - уточнил в мое правое ухо, мужчина. - Ты мне в шею фыркаешь.

- Что? - оторвала я от его плеча голову... И когда только пристроить то ее туда успела? - Чем пахнешь? - а, действительно, было здесь что-то странное. - В общем-то, "вкусно"... пахнешь - можжевельником и полынью. А еще... чесноком, немножко. И раньше я у тебя этой чесночной "добавки" не замечала.

- Чесночной? - удивленно хмыкнул мужчина. - Так я его и не ел. И вообще... Знаешь, что я хотел тебе сказать?.. Я, когда был ребенком и чего-то очень сильно боялся...

- А с чего ты взял, что я тебя боюсь?

- Ну, не меня, а незнакомой окружающей обстановки, - терпеливо продолжил мужчина. - То, представлял всегда, что я - в домике. Воображаемом домике. И мне сразу становилось легче.

- Ты - в домике?

- Угу...

- С крышей, стенами и окнами?

- Угу. И обязательно с крепкой дверью.

- А окна там большие... И чтобы занавески на них прозрачные колыхались от теплого ветра. А на гладких досках пола - узорные солнечные лучи. А за этими окнами - лес. Красивый, с высокими деревьями. И озеро рядом... Или река... И крыльцо высокое. Обязательно, высокое... А еще внутри, чтобы был большой камин... с приступочкой...

- Евсения... Ну ты даешь...

- А что?.. Сам же сказал... "в до-ми...ке"...

Сначала я расслышала громкое гусиное гоготание. И уже на грани яви и сна успела подумать, что, наверное, мы доехали до моста через реку Вилюй. А потом...

- Любоня, а мы... где? - с прищуром огляделась вокруг себя, стягивая с плеч чужую кожаную куртку.

А поглядеть, действительно, было на что - большущая деревня Монжа "радовала" сейчас мои проснувшиеся глаза на все обозримые стороны. Потому как находилась я в самом ее центре: в чужой, устланной соломой телеге, в тени под кленом, растущем на крутом речном берегу, в густой листве которого чирикали сейчас беззаботно воробьи. И то, что спросонья приняла за гусиный гогот на реке... в общем то, им и было. С одной лишь разницей - мост мы, по всей видимости, проехали давным давно.

- О-о, доброго вам утречка, - обернулась ко мне подружка, болтающая сейчас ногами с покатого борта телеги, и закинула в рот семечку. - А я уж думала, ты до вечера продрыхнешь.

- Любоня, да я в жизни нигде не спала, кроме своего леса. А тут... сидя на коне с чужим мужиком, да еще на полном ходу? - зевая, примостилась я рядом, и уже внимательнее вокруг осмотрелась.

Телега, на которой мы с подругой сейчас восседали, стояла, раскинув оглобли, в сторонке от длинной деревенской площади. И по всей видимости, торговой. Потому как с противоположной от дороги стороны, нас сейчас с остальным "миром" разделяющей, красовались в такой же длинный ряд лавки. Хотя, я бы сказала, "настоящие терема" - с высокими крылечками, какие у нас в Купавной есть лишь в Любонином порядничьем доме (да и то - в единичном числе), и ажурными фронтонами. И возле этих лавок сейчас била ключом жизнь... Интересно, если так выглядят обычные ладменские деревни, то какие же тут го-ро-да?

- Евся, ты рот то закрой.

- Что?.. - рассеянно глянула я на невозмутимую подругу. Ну, конечно, она у нас "путешественница бывалая" - два раза аж в самом Бадуке была.

- Спрашиваешь: "Как уснуть могла у чужого мужика под крылом"?.. Я бы, Евся, на твоем месте Стахоса "чужим" звать перестала, - отстранила она рукой потянувшуюся к семечкам Дулю. - После того, как Хран тебя еле от него оторвал.

- То есть как это: "еле оторвал"? - недоуменно уставилась я на подружку.

- А ты во сне его руками намертво обхватила. Думали, вместе с его безрукавкой тебя укладывать на телегу придется, - добавила она масла в огонь. - Так что, какой он теперь тебе "чужой"? Самый, что ни на есть, "близкий".

- Та-ак, - с явным удивлением осмотрела я, поднеся к глазам, свои руки. - Вот стыдобище то... Слушай, кстати, а где они сами? И провожающий где?

- А-а, лошадь тебе уехали покупать и запасы в дорогу. Давно уже. Думаю, скоро вернутся.

- Как это, "уехали"? А деньги? Мне Адона специально для таких целей их дала. Я бы и сама... могла, - в конец затухла я.

- Она бы смогла, - с усмешкой толкнула меня плечом подруга. - Учись жить по-новому, Евся. Учись принимать от других дары и учись им доверять.

- Тебя Мокошь этому научила?

- Ага. И она тоже... А еще жизнь, - многознающе вздохнула Любоня, поправив в ухе сережку с жемчужиной. - А дружок твой усвистел куда-то. Сначала здесь крутился, а потом, будто увидал кого и сорвался со всех ног. Или что там у него?

- Копыта там у него, - вновь завертела я головой.

И как раз вовремя. Чтобы заметить, как здоровенный мужик с корзиной в руке, спустившийся с крыльца одной из лавок, вдруг, хлопнул свою поклажу на землю и басом заголосил:

- А-а-а!!! Сволочи! Упыри! Порезали! - бросился он вокруг груженой мешками подводы, припадая к каждому из них по очереди. И действительно, старательно прищурив глаза, я очень явно сейчас разглядела многочисленные длинные надрезы из которых снегом струилась на землю... мука. - Упыри проклятые! Бульба, Дозор, чего ж вы не доглядели, ротозеи! - две лохматые рыжие собаки, за мгновение до этого прилетевшие от крыльца соседней, мясной лавки, с явным раскаянием принялись юлить вокруг своего разъяренного хозяина. - Кто это?! - озираясь по сторонам, возопил тот, и замахнулся огромным кулаком на одного из подвернувшихся "штрафников". - Ищите! Берите след, дормоеды! - собаки тут же бросились исполнять команду и вскоре одна из них точно, взяла "упырий" след.

- Ну, прохиндей, - наблюдая за этим зрелищем, с чувством прошипела я себе под нос.

- Евся, а чёй-то было то? - с до сих пор открытым ртом, развернулась ко мне Любоня. - И кого они у того клена облаивают?

- Дружка моего, Любоня. Надо идти, выручать, - попой вперед поползла я с тележного борта.

- Сидеть, - тяжелой подружкиной рукой отбросило меня обратно. - Куда это ты собралась физиономией своей светить?

- Так, а что теперь делать? - принимая вновь сидячее положение, гневно пропыхтела я. - Он собак до смерти боится. А уж когда их хозяин к дереву подоспеет...

- Я сама. Сиди, я сейчас.

- Любоня! - лишь вскинула я вслед взметнувшейся подружкиной косе руку. - Ну, Тишок, провожатый хитрохвостый. Ты у меня получишь...