Фальшивая принцесса (СИ)

Глава 3

— Госпожа, госпожа, просыпайтесь.

Нахмурившись, Ангелина недовольно застонала.

— Госпожа, мы уже на месте, — голос Бронхилая был полон волнения и нетерпения.

Нехотя открыв глаза, девушка потёрла затёкшую от долгого нахождения в неудобном положении шею. За стенками "бегателя" — местного транспорта, представляющего собой самоходную карету, раздавался негромкий гул. Потянувшись в последний раз, Ангелина достала из — уже своей — маленькой ярко красной бархатной сумочки элегантный гребень для волос, вырезанный из кости редкого животного, название которого она не потрудилась запомнить, и прошлась им по своим длинным вьющимся волосам.

Сидящий на противоположном сидении Бронхилай, разодетый в жёлтый хлопковый брючный костюм, по фасону напоминавший классический американский костюм из восьмидесятых, аккуратно пригладил остатки своих волос, стараясь распределить их таким образом, что бы закрыть все залысины. Усердие, с которым он делал это, выдавало в нём человека, слывшего во времена своей далёкой молодости знатным франтом и активно отказывавшимся признавать новую, менее «волосистую» и более возрастную реальность.

Не обращая внимания на усердные старания лекаря, Ангелина спешно приводила себя в порядок, попутно лихорадочно вспоминая проведённый Генриеттой краткий экскурс.

Как оказалось Норфолк, королевой которого была мать принцессы — Боудика, находился в затяжном конфликте с Каттегатом — морским королевством, расположенном подле западной границы Норфолка, и бывшем его заклятым соседом вот уже добрую сотню лет. Отношения между соседями, как это бывает в подобных обстоятельствах, большую часть времени были натянутыми — возникавшие время от времени территориальные споры раз в два-три поколения стабильно приводили к вооружённым стычкам, благо, исключительно на пограничных областях. Но пару десятилетий назад отец королевы Боудики, король Карл Третий и мать молодого короля Каттегата — Харальда, конунг Гретта объединились для завоевания небольшого, лежащего к югу от них королевства Бургундии. Разгромив его, они поделили территорию некогда единого государства между собой поровну и мирно разошлись, отправившись праздновать победу. Но спустя некоторое время между ними завязался конфликт из-за Тира — древнего города, доставшегося после раздела Каттегату, но давно ставшим торговой факторией Норфолка. Торговцы Норфолка, теснимые торговцами Каттегатами, подняли мятеж против королевы Гретты, объявив город суверенной территорией. Решением завязавшегося конфликта стало новое мировое соглашение — Гретта согласилась признать Тир собственностью Карла Третьего, в обмен потребовав себе Крит, некогда крупнейший морской порт разорванной Бургундии.

Но после подписания Вормосского акта король Карл Третий скончался, упившись на очередном, так страстно любимым им, пире, и на престол вступила его старшая дочь Боудика. Осознавая, что Каттегат после войны оказался крайне истощённым и неспособным к новой серьёзной конфронтации, она запретила передачу Крита, отправив туда несколько норфолкских гарнизонов. В Тире же она позволила торговцам оставить при себе нанятые ими армии многочисленных наёмников, с условием, что они будут использованы исключительно для защиты от атак Каттегата.

С тех пор оба города находятся под властью Норфолка, а недовольный таким исходом Каттегат точит зуб на родину Генриетты. Но если до недавнего времени угроза от недружелюбного соседа была довольно эфемерной — престарелая конунг Гретта уже не отличалась ни тем здоровьем, ни тем здравомыслием, что были ей присущи в молодости, — то взошедший пару лет назад на престол конунг Харальд, успевший уже завоевать в своих военных походах прозвище "Яростный", обладает всеми необходимыми добродетелями для того, чтобы достигнуть успеха в этом благородном мероприятии по восстановлению справедливости. И, как это часто бывает, судьба — будучи, как известно, большой любительницей иронии — даровала ему неплохую возможность для этого.

Унаследовав от своего отца процветающее, находящееся на пике своего могущества королевство, королева Боудика не преминула тот час же приобщиться к кассированию этих огромных чеков. Разгильдяйствуя и прелюбодействуя, она отравила своими пороками всех лучших людей Норфолка — некогда уважаемые и влиятельные, все высшие чины теперь утопали в разврате и излишествах, наплевав и на свою честь и на будущее государства. А потому, когда в Лидс — столицу Норфолка, стали приходить вести о следующих одна за другой завоеваниях конунга Харальда на севере, королевский двор застыл от ужаса. Будто пробудившись от долгого сна, королева обеспокоилась обороной вверенной ей страны, но всюду, куда бы она ни подалась, она находила лишь разруху и бардак: огромная казна, оставленная ей после смерти её отца, оказалась почти пуста; сильная, дисциплинированная армия разворована и развалена; бюрократический аппарат — главная артерия государственного организма — разъеден коррупцией. Будто плесень, деградация и нищета разрослись по всей структуре, затронув каждый её уголок, и уже Норфолк, как когда-то Каттегат, оказался ослабленным королевством, возглавляемым дряхлеющей правителем, которому противостояло набирающее, под руководством молодого амбициозного конунга, силу государство. Теперь Харальд, как Боудика когда-то, начинает кассировать чеки и реализовывать тот потенциал, что был заложен его почившей родительницей.

Однако на этот раз в этом уравнении есть ещё одна переменная. Каган Ротхен — некогда младший сын вождя небольшого племени кочевников, а теперь — правитель собственного, стремительно разрастающегося южного королевства. Появлению в людской молве его имени сопутствовало покорение двух небольших приморских торговых государств, но уже спустя всего пять лет он объединил под своей властью весь Юг вплоть до Жемчужного моря, угрожающе близко подойдя к границам Норфолка и Каттегата.

Ведомая надеждой, Боудика с радостью ухватилась за эту, как ей показалось, спасительную соломинку. Пригласив Ротхена в свою личную резиденцию и организовав ему пышный приём, она посулила тому всевозможные блага в обмен на помощь в отражении угрозы Каттегата. Выслушав её сбивчивые речи, Ротхен, восседавший за столом в окружении своих огромных, злобных воинов, усмехнулся и, осушив залпом кубок красного вина, указал пальцем в сторону сидящей по левую руку от матери Генриетту, грозно вопросив:

— Твоя дочь, Боудика?

Дождавшись утвердительного кивка королевы, он отрезал:

— Она станет моей женой.

Услышав это, принцесса выронила вилку, умоляюще взглянув на мать. К её ужасу, та произнесла короткое:

— Согласна.

И как не пытались принцесса и кронпринц отговорить королеву, та осталась непреклонна.

Вот так, собрав пару дней назад свои вещи и выбрав несколько слуг и фрейлин, принцесса Генриетта, сев в бегатель, отправилась в Гуркуланум, некогда столицу королевства Пуны, а теперь один из северных форпостов Кагана — огромного государства её будущего мужа.

И всё бы ничего — её с детства готовили к такой участи, — но у Генриетты и Уильяма осталось одно незавершённое дело, связанное с семьёй их отца, короля-консорта Алекса. Их с королевой брак был не самым удачным, и после развода Боудика затаила большую обиду на своего бывшего супруга. Пока тот был жив, она не могла открыто выступить против него — Алекс занимал пост руководителя крупнейшей торговой гильдии Норфолка, но пару лет назад, когда экс-король скончался, королева развязала агрессивную кампанию против его семьи, стремясь лишить их влияния и всех активов. Втайне от матери, Генриетта и Уильям помогают своим родственникам, но им требуется ещё время для того, чтобы организовать окончательную эмиграцию родичей в Ладогу, попытавшись сохранить при этом хоть какую-то часть их имущества. И именно поэтому помощь Ангелины сейчас так необходима принцессе. Закончив с делами, Генриетта приедет в Гуркуланум и сразу же пошлёт Бронхилаю весточку с планом дальнейших действий. Ангелину вывезет в Ладогу одна из её двоюродных сестёр и передаст ей поместье и деньги, которые Генриетта оформит на имя Ангелины ещё будучи в Ладоге.

"После этого, — со вздохом проговорила принцесса, — я надеюсь, наши пути разойдутся. Навсегда."

И хоть Ангелина, памятуя обо всех неприятных выходках в её адрес со стороны Генриетты, не испытывала к той особого доверия, план этот показался ей вполне надёжным. По крайней мере, в одном девушка могла быть уверена точно — у неё есть как минимум пять десятков (оказавшимися в этом мире пятьюдесятью днями) для того, чтобы основательно подготовиться к побегу. А в необходимости скрыться от принцессы Ангелина не сомневалась — несмотря на заверения той о заинтересованности в ней, девушка отчётливо осознавала, что в сложившихся обстоятельствах для Генриетты будет куда менее проблематично и затратно избавиться от своего двойника, чем затрачивать большие ресурсы на сохранение её жизни просто "на всякий случай".

Поэтому всё отведённое ей время она планировала потратить на детальную проработку побега, включая изучение наиболее удачных маршрутов и выбор конечной дислокации — места, в котором она могла бы осесть, будучи уверенной в том, что её там никто не найдёт. Кроме того, Ангелине требовалось восполнить хотя бы базовые пробелы в её образовании — она не знала даже элементарных вещей! Нужны ли ей были какие-нибудь документы, чтобы поселиться где-либо? Везде ли она может свободно передвигаться? Ограничены ли здесь её права, как женщины? На каких принципах строится стратификация общества? Эти и ещё куча вопросов крутились в её голове, мешая уже сейчас выстроить хоть сколько-нибудь чёткий план действий.

Ну и последней проблемой, стоящей перед ней, были финансы. Куда бы она ни убежала, и каков бы ни был её статус здесь, у неё по-прежнему оставались базовые потребности, для утоления которых требовались деньги. Причём, в силу того, что работать она в этом мире не сможет довольно долго, капитал ей был необходим немаленький. Поторговавшись пару дней со своей совестью, Ангелина решила-таки попытаться закрыть этот вопрос за счёт принцессы — вернее, части её приданного и тех подарков, что ей преподнесёт каган Ротхен. В конце концов, Генриетта, всё-таки, станет королевой огромной и, что самое главное, явно не бедной, страны, так что, она определённо не сильно обеднеет из-за потери нескольких украшений и монет.

Именно с этими мыслями Ангелина, распрощавшись с принцессой, села в большой, пустой бегатель и отправилась навстречу будущему супругу своего двойника. И именно об этом она думала, когда, разбуженная Бронхилаем, приводила себя в порядок, готовясь к встрече с Ротхеном.

Лёгкими движениями пальцев она нанесла на губы бледно-алую помаду, странной, кремообразной текстуры. Закрыв стеклянную склянку, она убрала её обратно в небольшую, отделанную красным бархатом шкатулку, бывшую, как поняла Ангелина, косметичкой. Достав небольшой кремовый платок, она тщательно вытерла пальцы, стараясь не допустить того, что бы на них осталась хоть капля красящего пигмента. Закончив, она аккуратно сложила испачканный помадой платок, засунув его обратно в косметичку, и достала маленький флакончик с парфюмом. По небольшой кабинке бегателя тут же разнёсся сладкий до приторности аромат спелой груши, вызвавший у девушки стойкую ассоциацию с дешёвым борделем. Хоть она никогда и не была там, но по какой-то странной причине в ней жила убеждённость в том, что именно так в подобного рода заведениях и должно пахнуть — навязчиво и безвкусно. Аккуратно вылив на руку маленькую каплю, она нанесла парфюм на шею, на небольшой участок за ушами, и убрала флакон.

Наблюдавший за её действиями Бронхилай всё это время крутился на своём сидении. Его толстые руки с пальцами-сосисками рассеяно блуждали от волос лекаря, раз за разом приглаживая их, до забавных широких брюк, плотную ткань которых он сжимал в нервном ожидании.

Захлопнув шкатулку и отставив её в сторону, Ангелина перевела взгляд на него. Отметив нервозность мужчины, она понимающе спросила:

— Волнуетесь?

Вытянув свои толстые губы, Бронхилай неопределённо пожал плечами и, прочистив горло, ответил:

— А как же, госпожа… как иначе-то? Великий Душитель только знает, что у этих… дикарей в головах. Они ж безбожники все, да разбойники…

— Да ладно вам, — изо рта Ангелины непроизвольно вырвался нервный смешок, — мы же тоже не сразу такие цивилизованные появились. Когда-то и наши предки, будучи такими же дикарями Норфолк завоевали и отстроили.

— Так то когда было-то? Вспомнили тоже…

— Ну не убьют же они нас, в самом деле…

— Как же! Не убьют, — оттянув явно мешающий воротник белой шёлковой рубашки, лекарь покрутил головой, — но вот кровь попортят, точно вам говорю. Видали бы вы, госпожа, какие у них манеры! Едят прямо руками, не стесняясь. Вино в себя заливают махом, да ещё и не разбавленное! Ходят в каких-то, Божество помилуй, лохмотьях… а как от них разит потом да кровью — вы бы только учуяли, так сразу чувств бы лишились! Тьфу, дикарьё! Как есть дикарьё!

— Ох, — тяжело сглотнув, Ангелина напряглась. Оказаться в полнейшей антисанитарии — это не то, на что она рассчитывала! Не говоря уже о том, что ей, как человеку, чья иммунная система никогда раньше не встречалась с местными заболеваниями, в принципе стоило держаться подальше от мест скопления микробов!

Похоже, единственным, на что приходилось рассчитывать девушке, была лечащая магия. Если с её помощью Бронхилаю удалось излечить довольно, по его утверждениям, серьёзные ранения, то уж с каким-нибудь пищевым отравлением или простудой он явно должен справиться.

Размышления Ангелины были прерваны внезапно раздавшим стуком в дверь. Мельком бросив взгляд на мигом подобравшегося Бронхилая, девушка громко произнесла:

— В чём дело?

— Ваше Высочество, — голос водителя слегка тонул во всеобщем гомоне кучи других голосов, — всё готово.

— Ну, вперёд, — поднявшись со своего сидения, тихо проговорила Ангелина.

Бронхилай, тотчас же вскочивший следом, засеменил за девушкой, продолжая трясущейся рукой приглаживать свои жиденькие волосы.

Заслышавший звук приближающихся шагов водитель предусмотрительно распахнул перед принцессой дверь, пропуская вперёд главу королевской службы охраны. Высокая плечистая женщина с короткой причёской, отдав команду подчинённым, протянула Ангелине руку, помогая той выбраться из бегателя.

Поблагодарив военную за помощь, девушка огляделась. Ко времени их прибытия на город уже успела опуститься ночь, принёсшая с собой неприятную вечернюю прохладу. Лёгкие порывы ветра обдавали тело Ангелины своим ледяным дыханием, отчего та плотнее укуталась в свой тёплый, обитый песцовым мехом плащ. Окружившие её солдаты о чём-то тихо переговаривались, время от времени вглядываясь в темноту.

Встревоженная их поведением, девушка робко спросила у стоящей подле неё командирши:

— Что-то не так?

На протяжении всего путешествия Ангелина не переставала вздрагивать каждый раз, когда бегатель останавливался по какой-либо причине — наслушавшись историй Генриетты о злобном конунге Каттегата и огромном количестве разнообразных вооружённых шаек, промышлявших разбоем, она готовила себя к тому, что в любой момент на неё могут напасть и, как минимум, серьёзно покалечить.

— Не о чем беспокоиться, Ваше Высочество, — голос военной был грубым и глубоким, как у мужчины. — Ожидаем прибытия отряда кагана Ротхена.

— Слава Бог… Божеству, — с видимым облегчением произнесла Ангелина.

Спрятав руку в шерстяную муфту, она выпустила изо рта облачко пара, наблюдая, как оно постепенно рассеивается в воздухе. Интересно, а смогла бы она создать такое же с помощью магии? За те пару дней, что она провела здесь, ей удалось выяснить об устройстве местной магической системы совсем немного.

Ангелина смогла узнать, что магия здесь делится на разные виды, однако она не поняла пока, на сколько именно. Лично ей довелось столкнуться только с магией лечебной, к обладателям которой обращались "дин"; магией предметников, — "тол" — способных воздействовать на различные предметы для их перемещения — магия, которой обладали принцесса и, по заверениям Бронхилая, она сама; и, наконец, с боевой магией, её владельцев называли "кин". Ангелине пока ещё не довелось увидеть, как именно она работает, но, откровенно говоря, её это не слишком расстраивало. Она была бы не прочь вообще никогда не столкнуться конкретно с этим видом магии.

Существовало ли что-то ещё, девушка пока не удалось выяснить. Генриетта упомянула как-то в разговоре о жившей во дворце прорицательнице, но Ангелина не была точно уверена, являлась ли та действительно магом, а не просто какой-нибудь шарлатанкой наподобие земной Ванги и прочих.

Кроме того, её очень заботило то, каким именно образом магия работала. В редкие минуты уединения она предпринимала попытки "магичить", но все они оказывались бесплодными — долгожданные светящиеся нити так и не появлялись на её руках, заставляя девушку злиться. Несмотря на не совсем презентабельное название, магия предметников казалось ей весьма полезной вещью — овладев ею, она смогла бы не только позволить себе унести на порядок больше ресурсов, но и, в случае чего, защитить себя, что было особенно важно в условиях засилья на дорогах разбойников.

Глубоко вздохнув, Ангелина зарылась носом в тёплый мягкий мех. Из-за долгого ожидания её тревожность начинала снова нарастать, а подгоняемая ею фантазия — разрабатывать различные негативные варианты развития событий. К счастью для нервной системы девушки, вскоре послышался шум колёс бегателя, а в стане солдат началось радостное брожение.

— Едут, — вытянув голову, проговорил водитель. — Ротхеновские?

— Да вроде… ротхеновские, — всматриваясь вдаль, задумчиво протянула командирша. — Рота, стройся!

Повинуясь приказу начальника, солдаты послушно выстроились таким образом, что бы создать вокруг Ангелины защитную стену из двух рядов вооружённых до зубов бойцов.

— Ждите здесь, Ваше Высочество, — бросив краткий приказ, военная направилась навстречу к незнакомой компании.

— А ежели это Харальд — подлец, ловушку уготовил? — Раздался за спиной Ангелины взволнованный голос Бронхилая.

— Да Великий Душитель тебя покарай, какой Харальд? — В ответ ему проговорил водитель. — Вона флаги сарайские на бегателе, присмотрись!

— И что, что флаги? — Лекарь снова принялся приглаживать свои редкие волосы. — Да разбили отряд ротхеновский и украли — большое дело! Было бы желаньице, а способы всего отыщутся…

— Так кабы отбили, флаги-то попачканы все были, да подраны. А эти целёхенькие! Сразу видно — новенькие.

— Новые-то, может, и новые… но не по себе мне как-то — уж слишком спокойно мы добрались. Не может быть, что бы этот подлец такой шанс упустил — хоть один отряд, но должен был направить, раз сам сейчас на севере занят.

— Да и что толку от одного отряда-то? Их наши — свистнуть не успели бы — быстро покрошили. Тут самому надо идти, иначе и смысла нету.

— Угу, "покрошили бы", как же… держи карман шире. А что ему ме…

Заметив стремительно приближающуюся к ним командиршу, Бронхилай резко умолк, вновь принявшись жевать свои губы.

— Ваше Высочество, добро. Это ротхеновские. Идёмте.

Кивнув, Ангелина послушно последовала за военной. Бросив взгляд через плечо, она заметила, как водитель самодовольно улыбнулся, снисходительно глядя на заметно раздосадованного из-за своего проигрыша в споре Бронхилая.

Подойдя к увенчанному большим, выполненным в красно-зелёных тонах флагом бегателю, солдаты разомкнули кольцо, пропуская принцессу вперёд. Руки девушки слегка потряхивало от волнения, когда невысокая, но крепко сбитая темнокожая женщина отвесила ей неловкий поклон, отрывисто проговорив:

— Привэтствую вас на нашэй землэ, Вашэ Высочэство принцэсса Генриэтта Норфолкская. Я пэрвый воэвода Сарая и сэстра кагана Ротхэна — Абантэс. И я здесь, чтобы доставить вас и ваших слуг в ваш будущий дом.

— Приятно познакомиться, Абантес. Благодарю вас.

Опершись на любезно подставленную сарайкой руку, Ангелина забралась в бегатель, разместившись на одном из сидений. Мгновением спустя вслед за ней вошла командирша в сопровождении пары солдат, после чего двери закрылись.

— А… где Бронхилай? — Растерянно произнесла девушка.

— Он поедет в центральном бегателе, — сухо отозвалась военная.

— Но почему, он же ехал со мной только что…

— В целях безопасности, Ваше Высочество. Он сядет у окна в центральном бегателе. Это гарантирует, что в случае нападения в первую очередь ударят именно туда, дав нам время на перегруппировку.

— Ясненько, — распахнув плащ, Ангелина откинулась на спинку сидения.

За всё это время она успела порядком утомиться от постоянной езды, и ей уже не терпелось поскорее прибыть на место. Она подумала о том, что с радостью расцелует своего будущего фиктивного супруга по приезде, если тот даст ей обещание никогда больше не подвергать её таким испытаниям.

Некоторое время в просторном салоне бегателя царила абсолютная тишина. Все её спутницы, застыв неподвижными статуями, сидели, мрачно уставившись в пол и не издавая ни звука. В какой-то момент у Ангелины даже возникло желание проверить, не умерли ли они, но их мерно вздымающиеся грудные клетки ясно свидетельствовали в пользу того, что те ещё живы.

Спустя некоторое время в голову девушки пришла одна идея.

— Командир… простите, я не знаю вашего имени, — повернувшись к военной, негромко начала она.

— Кин Семпрония Мерло, Ваше Высочество.

— Семпрония, не могли вы ответить на пару моих вопросов?

— Как прикажете, Ваше Высочество.

— Ну да… я хотела бы узнать у вас о вашей магии… как она работает?

— Прошу прощения, Ваше Высочество, я не понимаю вашего вопроса.

— Я имею в виду… мне интересно, похожа ли ваша магия на мою, понимаете? Что вы делаете, чтобы её… ну, запустить. Как вы её ощущаете. Мне это любопытно.

— Зависит от ситуации, Ваше Высочество.

— Да-да, это понятно. Но как она приходит в действие? Силой мысли? Или это какие-то движения особые?

— Я… я никогда об этом не задумывалась, Ваше Высочество. Она сама появляется, когда мне нужно и пропадает, когда становится не нужной.

— Понятно…

Расстроенная её ответом, Ангелина прикусила нижнюю губу, откинувшись обратно на сидение. В салоне вновь установилось тягостное молчание.

К счастью, вскоре бегатель остановился. Положив руку на рукоятку меча, Семпрония подошла к двери и, открыв, выглянула наружу.

Насторожившись, Ангелина сжала в руках край своего мехового плаща, но, к её облегчению, повернувшаяся к ней командирша произнесла долгожданное:

— Прибыли.

Ангелина быстро поднялась. Полы плаща неожиданно распахнулись, заставив девушку на мгновение отвлечься, но уже в следующую секунду она, надёжно укутанная, направилась к двери.

Покинув с помощью Семпронии бегатель, она засунула руки в муфту, остановившись. Пространство перед ней представляло собой хорошо освещённую многочисленными факелами улицу, полную людей, облачённых в тяжёлую железную кольчугу. Только если кольчуга на норфолкских воинах была накинута на форму, состоящую из плотных тёплых рубашек и штанов, заправленных в высокие сапоги из кожи какого-то короткошёрстного животного, то на сарайских солдатах красовались доходившие почти до середины бедра туники из грубой ткани. Помимо этого сарайские войны отличались своим внушительным телосложением — высокие и хорошо сложённые, они выгодно выделялись на фоне чуть менее крупных норфолкских бойцов. Кожа у всех сарайцев была светло-карамельного оттенка, при одном взгляде на них становилось понятно, что они — дети жаркого Юга.

От общей когорты воинов отделился один — такой же крепкий и черноволосый, как и его товарищи. Он решительно приблизился к Ангелине и, отвесив поклон, глубоким грудным басом произнёс:

— Привэтствую тэбя, нэвэста. Как прошло твоё путэшэствиэ?

Мужчина — и бывший, по-видимому, каганом Ротхеном — говорил с небольшим акцентом, что сразу выдавало в нём чужестранца. Чуть смутившись, Ангелина ответила:

— Приветствую тебя, каган Ротхен. Благодарю, путешествие прошло спокойно. Мы только немного устали с дороги.

— Тогда прошу всэх гостэй пройти в мой дворэц — там вас ждёт эда и горячээ вино, — договорив, мужчина протянул девушке руку, приглашая её следовать за ним.

Вложив свою прохладную ладонь в большую и тёплую его, Ангелина едва заметно вздрогнула. Забавно, но… всё это время, когда она добиралась сюда, она думала о целой куче разных вещей: о побеге, о магии, о своём мире, о тётке, о Генриетте, о разбойниках… Но ни разу она не размышляла о том, каким окажется её фиктивный жених. Почему-то, услышав о его многочисленных завоеваниях, она моментально нарисовала себе в голове образ уже немолодого, вечно растрёпанного дикаря, живущего в шатре, наподобие Аттилы или Чингисхана, и приняла это как данность. Она никак не могла представить себе, что каганом Сарая окажется кто-то с настолько крышесносным голосом и чарующей внешностью!

А внешность мужчины действительно оказалась чарующей. Лицо его, казалось, было вылеплено каким-то античным скульптором — точённые, правильные черты, сложенные из прямых, строгих линий. Его раскосые чёрные глаза — явное свидетельство наличия примеси азиатских генов — были полностью лишены ресниц, что, вопреки ожиданиям, придавало его взгляду большей выразительности. Прямой нос хоть и выделялся своим чуть великоватым размером, но вполне гармонично, тем не менее, вписывался в общий образ, делая его более мужественным. Пухловатые губы, бывшие слегка обветренными из-за постоянного участия в военных походах, выглядели чувственными и мягкими. Подбородок мужчины был чисто выбрит, а средней длины чёрные волосы собраны в тугой хвост на затылке.

Осторожно шагая по выстланному мрамору полу, Ангелина глубоко дышала, вдыхая исходящий от него лёгкий запах пота и вина. Это навеяло ей воспоминания о её разговоре с Бронхилаем, и она невольно улыбнулась — каким образом лекарю удалось описать его настолько точно и, одновременно с этим, настолько неправильно? Обличие и повадки мужчины явно выдавали его дикарскую натуру, но, вместе с тем, они и придавали ему особый притягательный шарм. Ангелина не видела, что бы кто-то в этом мире использовал лошадей для передвижения, но при одном взгляде на кагана Сарая она представила его скачущим где-то в степи с огромным мечом в руке, нещадно кромсающим в пылу битвы врагов, а после пирующим со своими дикарями-собратьями в окружении их трупов. От Ротхена исходила сумасшедшая энергетика необузданной страстности — сколько бы лет ему не было в действительности, Ангелине он виделся молодым и полным неукротимой дикой, безумной энергии.

Когда они остановились у высокой двери из полированного светлого дерева, Ротхен отпустил руку Ангелины, проговорив:

— Здэсь будут твои покои, Генриэтта. Располагайся. Слуги помогут тэбэ с купаниэм и потом проводят тэбя вниз, гдэ будэт проходить ужин.

— Благодарю, Ваше Велич…

— Ты можэшь обращаться ко мнэ моим имэнэм. Завтра мы станэм мужэм и жэной друг другу, эти… обращэния нам будут нэ нужны.

— Хорошо, Ротхен.

Кивнув, каган развернулся, оставив свою невесту в одиночестве. Проводив его взглядом, девушка повернулась к двери и, глубоко вздохнув, толкнула её.

Вопреки ожиданиям та с лёгкостью поддалась, впуская её в огромную, выполненную в светлых тонах комнату, в которой, как оказалось, её ожидали трое молоденьких девушек, одетых в просторные серые брючные костюмы. При появлении Ангелины они тут же повскакивали со своих мест, склонившись в глубоком поклоне.

Не ожидавшая такого приёма девушка на некоторое время оторопела. Но быстро взяв себя в руки, сказала:

— Здравствуйте. Вы мой служанки, да?

— Да, Вашэ Высочэство, — не поднимая головы, ответила одна из девушек.

— Вы можете э-э-э закончить… с поклонами.

Девушки послушно распрямились, продолжая при этом смотреть в пол.

— А-а-а я бы хотела принять ванну, а потом спуститься куда-то вниз на ужин. Вы бы не могли показать мне, где что находится?

— Конэчно, Вашэ Высочэство. Вэликий каган наказал служить вам, мы готовы выполнить любой ваш приказ.

— Вау… — будучи порядком утомлённой долгой дорогой, Ангелина нетерпеливо провела рукой по волосам. — Окей, слушайте. Я просто нереально устала трястись в этом… бегателе часами напролёт и мне хочется сейчас побыстрее искупаться, поесть и лечь уже, наконец, спать в нормальную кровать. Поэтому давайте мы отложим всю эту э-э-э раздачу почестей и поскорее со всем покончим, ладно?

Синхронно кивнув, служанки приступили к работе.