Фальшивая вдова или Наследство на двоих

Глава 13

Сознание вернулось ко мне медленно и неохотно. Я лежала в собственной постели, утопая в мягких подушках. Вокруг царила уютная атмосфера родной спальни. Сердце замерло на мгновение – неужели всё, что со мной произошло, было всего лишь невероятно ярким, волнующим сном?

Внезапно дверь скрипнула, впуская в комнату неровный свет свечи. В его трепетном кружеве возникла знакомая фигура в пеньюаре.

– Доченька, я услышала, как ты ворочаешься и стонешь, – тихо сказала матушка, подходя к кровати. Её чепец с кружевными оборками слегка съехал на бок, демонстрируя тугие завитки кудрей на шёлковы ленточках. —Тебе нехорошо?

– Да, что-то…странное…

Я села в постели, вглядываясь в расцветающий за окном рассвет, судя по всему, сейчас раннее утро. И в этот миг до меня наконец дошло. Это не сон. Всё, что случилось – Блэкхилл-холл, Дерек, зомби-петух, путешествие во времени – всё это было наяву. Просто я, измождённая до предела, вырубилась, едва добравшись до постели, и проспала, как убитая, до самого утра, сметённая волной усталости.

Я попыталась что-то сказать, открыла рот, но смогла лишь беззвучно покачать головой. Во мне не осталось ни сил, ни эмоций – лишь одна огромная, зияющая пустота.

– Милая, мне тоже не спится, ведь сегодня у нас такой важный день! – с неприкрытым энтузиазмом воскликнула матушка. – Не устану повторять – ты у меня большая умница! Подумать только, сумела очаровать самого виконта!

– Мама, мне нужно с тобой поговорить…

– Аннабель, я всё понимаю! – перебила она меня и нежно погладила по голове, словно я была маленькой девочкой.

– Правда? – недоверчиво выдохнула я.

– Конечно, солнышко! – отозвалась матушка. – Ты хотела сказать, что сразу после свадьбы не стоит просить денег у новых родственников? Я знаю, банк не ждёт, закладная вот-вот уйдёт с молотка… Не беспокойся, мы выждем недельки полторы…

– Мама! Выслушай же меня…

– Ах, да! Ты права, нужно побольше, – задумчиво протянула она. – Лучше уж месяц. А теперь отдыхай, дорогая, сегодня на помолвке ты должна выглядеть безупречно.

С этими словами она выпорхнула из комнаты, оставив меня в одиночестве. Я ещё долго лежала, глядя, как солнечный свет медленно заливает потолок, и с мрачной обреченностью ожидала не счастливой помолвки, а собственной казни.

К обеду дом бурлил, словно растревоженный улей. Горничные натирали паркет до зеркального блеска, матушка с визгом носилась между кухней и гостиной, давая противоречивые указания, а в воздухе витал сладковатый запах готовящихся бисквитов и моей собственной, нарастающей паники.

Я стояла у окна в гостиной, безучастно глядя яркую палитру ранней осени, когда природа еще не начала увядать, но уже налилась яркими красками. Здесь всё было знакомо до боли – уютный беспорядок родного гнезда, взволнованные лица родителей, предвкушение события, которое ещё недавно казалось мне венцом всех желаний. Но все это вокруг я видела будто сквозь густую, мрачную пелену.

Теперь мое сердце было похоже на выгоревшие угли. Оно ныло глухой, непрекращающейся болью, словно утратило самую важную свою часть. Память о другом доме – холодном, величественном, полном тайн – жгла изнутри. Я снова ощущала на губах привкус своего первого поцелуя – нежного и вопрошающего, под звёздами в магической обсерватории. Слышала низкий, с лёгкой хрипотцой голос, произносящий мое имя. Видела, как искрятся магией его пальцы и как светятся под кожей загадочные сапфировые узоры.

«Дерек…» – пронеслось в голове, и это имя отозвалось таким острым уколом тоски, что я едва не вскрикнула. Он был так реален – его насмешки, его гнев, его неожиданная нежность. А теперь… теперь он был где-то там, далеко, даже не подозревая, что есть девушка, которая тоскует по нему так, словно он вырвал её душу и унёс с собой.

Мысль о том, чтобы принять предложение виконта, вызывала у меня физическое отвращение. Как я смогу произнести клятву верности, когда все мои мысли и мечты принадлежит другому мужчине? Стёртому из моего прошлого самой судьбой.

Я повернулась от окна, и мой взгляд опустился на нарядное сиреневое платье, которое я надела для важного приёма. Оно казалось мне теперь тесным и неудобным, костюмом для чужой пьесы, в которой меня заставили играть главную роль. Глубокая, всепоглощающая печаль накрыла меня с головой.

Выждав момент, когда матушка в очередной раз пронеслась по коридору с охапкой безупречно выглаженных столовых салфеток, я осторожно взяла её за локоть и отозвала в сторону, в небольшую нишу у окна.

– Мама, мне нужно с тобой поговорить, – тихо начала я, чувствуя, как подкашиваются ноги. – Я не могу принять предложение виконта. Я… я не люблю его.

Лицо маменьки, только что сиявшее предвкушением, мгновенно исказилось от гнева и ужаса.

– Что за вздор ты несёшь в такой день?! – прошипела она, озираясь, будто боясь, что нас услышат. – Опомнись, Аннабель! Ты что, хочешь закончить, как твоя непутевая кузина Летисия?

Она буквально выплюнула это имя с таким отвращением, словно оно обжигало ей губы.

– Помнишь, о чём тётушка писала? После того как тот проходимец, её мнимый «полковник», её бросил, она пустилась во все тяжкие! Шлялась по самым дурным местам! – маменька понизила голос до зловещего шёпота. – Ей даже кто-то горло перерезал в одном из таких вот злачный заведений! Чудом выжила, бедная её мать, моя дорогая сестра, с ума сходила. Но шрам… уродливый шрам остался на всю жизнь. А по мне так поделом ей!

Она сокрушённо покачала головой, хотя на долю мгновения в её глазах все же мелькнула неподдельная жалость.

– А в детстве-то какая милашка была… Прехорошенькая. Вас с Летисией в детстве даже путали – такие были похожие, словно две капли воды, прямо как близняшки! – она вздохнула, снова глядя на меня. – Только у тебя глаза зелёные, в отца, а у неё… карие, в нашу породу. И куда всё это делось…

Этот последний вздох прозвучал как самый страшный укор. Он говорил яснее любых слов: один неверный шаг – и из «прехорошенькой милашки» можно превратиться в опозоренную женщину со шрамом на шее, которую жалеют и презирают в равной степени.

Но я буквально застыла, ошеломленная, казалось бы, совершенно простой и логичной отгадкой. Надо же, как же я раньше про это не подумала? Как…ведь правда была совсем рядом…

Внезапно дверь в гостиную распахнулась, и на пороге, запыхавшись, появилась служанка.

– Едут! – выдохнула она, и по дому прокатилась новая волна паники.

Всё произошло точь-в-точь как в том первом, злополучном дне. Блеск экипажа, холодное величие леди Абедьён, робкие взгляды виконта Льюиса. И вот он, торжественный момент: Льюис опустился на одно колено, открывая бархатную шкатулку с сияющим маленьким сапфиром в окружении россыпи крошечных бриллиантов.

– Мисс Уинтер, Аннабель… согласитесь ли вы сделать меня самым счастливым из смертных?

Я не смогла сдержать вздох в ответ на искреннюю надежду в его глазах, но она меркла, за тенью другого взгляда, ледяного и пронзительного, оставшегося в моем сердце лишь воспоминанием.

– Нет, – прозвучало тихо, но чётко. – Благодарю вас за честь, милорд, но я не могу принять ваше предложение.

Гробовая тишина, а затем – взрыв. Леди Абедьён вскочила с таким видом, будто её облили кипятком.

– Что?! Как вы смеете отказывать моему сыну! Да вы с ума сошли, девчонка!

– Простите Аннабель, она просто переволновалась,– тут же принялась сбивчиво извиняться мама.

– Как это не подходит? – продолжала вопить виконтесса. – Это ей – не подходит мой Льюис, виконт Абедьён? А кого вы , разрешите узнать хотите, может целого принца? Да не смешите меня, эта…выскочка…эта невоспитанная девчонка… бесприданница!

– Дело не в титулах и прочей мишуре,– покачала головой, виновата глядя на виконта. – Простые Льюис, но я вас достаточно уважаю, чтобы говорить откровенно, я не люблю вас и не могу составить вам пару. Вы достойны встретить свою настоящую любовь.

И тут произошло нечто необыкновенное, если бы я не устала удивляться чудесам и фейерверку событий, случившихся со мной за последние дни, я клянусь – прямо тут грохнулась бы в обморок от удивления!

– А вы мадам тут чего раскомандовались?-неожиданно подал голос папенька.– Если моя доченька сказала нет-значит нет, не подходит ей ваш жених.

От расправы папеньку спас гость.

Виконтесса уже открыла рот, чтобы разразиться очередной истеричной тиррадой, когда в гостиную робко вошла служанка и сообщила о странном госте. Все вновь в точности повторялось-как тогда…

У меня перехватило дыхание, горло сковал ледяной колючий ужас. Ничего не изменилось? Всё было напрасно? Все мои жертвы, вся боль – и я снова здесь, в этой же точке, и сейчас прозвучит роковое известие о завещании Виктора…

Но мистер Грэйсон кашлянул и произнёс совсем другие слова:

– Леди Аннабель Уинтер? Имею честь сообщить, что ваш брак с лордом Виктором Стилнайтом признан недействительным и аннулирован решением магистрата.

Он сделал паузу, пока в комнате стояла оглушительная тишина.

– В ходе расследования выяснился факт мошенничества. Некая Летисия Шейн, ваша кузина, уже состоявшая на тот момент в браке, воспользовалась вашим именем и документами, чтобы обвенчаться с лордом Виктором, будучи введённой в заблуждение относительно его финансового состояния.

Я стояла, не в силах пошевелиться. Значит у меня все получилось…значит Виктор выжил, и остальные тоже…значит моя жертва не напрасна…

– Вот видите! – воскликнула леди Абедьён с торжествующим видом. – Я же говорила! Ваша дочка ходячий позор! Мой сын чудом избежал ужасной участи!

– Но моя Аннабель ни в чём не виновата! – пыталась возразить маменька, её голос дрожал от отчаяния.– вы же слышали, моя племяннице Летисия…это она аферистка, гнилая кровь…паршивая овца в стаде…моя доченька образец добродетели.

– Это не имеет никакого значения! – отрезала виконтесса, вставая. – Пятно на репутации лежит на всей вашей семье. В нашем клане такие невесты не нужны. Льюис, мы уезжаем.

В гостиной воцарилась оглушительная тишина, которую нарушил внезапный возглас виконта Льюиса. Его обычно кроткое лицо пылало решимостью.

– Матушка, будет вам! – выпалил он, сжимая кулаки. – Плевал я на ваши нравоучения! Я влюблен в леди Аннабель и хочу жениться только на ней, и ничто меня не остановит. Даже вы!

В этот самый момент, дверь в гостиную снова открылась – на этот раз без всякого предупреждения. На пороге, залитый светом из холла, стоял высокий мужчина с белыми волосами, собранными у затылка в хвост, и глазами цвета зимнего неба.

Это был Дерек Стилнайт.

И его взгляд был прикован только ко мне.

Герцог Стилнайт, не удостоив больше никого вниманием, сделал несколько неторопливых шагов в центр гостиной. Его присутствие казалось физически вытесняло из комнаты всю суету.

– Молодой человек, ваша матушка совершенно права, – произнёс он ледяным, звучным голосом, обращаясь к леди Абедьён. – Семье, столь щепетильной в вопросах благочестия и незапятнанной репутации, действительно не пристало связываться с мисс Уинтер.

Он повернулся, и его пронзительный взгляд вновь упал на меня, в его синих глазах читалась не насмешка, а бездна нежности и твёрдой решимости.

– Но для меня, – продолжил он, и в его голосе зазвучали стальные нотки, – она более чем достойна.

Моя мама, окончательно сражённая происходящим, нашла в себе силы прошептать:

– П-простите, милорд, а кто вы такой?

Он слегка склонил голову.

– Дерек, герцог Стилнайт.

Произнесенный титул заставил леди Абедьён побледнеть ещё сильнее, а папенька схватился за сердце.

Тем временем Дерек с изящным жестом извлёк из кармана сюртука небольшую, но явно старинную коробочку из тёмного дерева. Внутри, на бархате, лежало кольцо невиданной красоты – массивный бриллиант идеальной огранки, сияющий таким глубоким, почти магическим светом, что у всех присутствующих перехватило дыхание.

Он протянул шкатулку не мне, а моей ошеломлённой матери.

– Вам, мадам Уинтер.

– М-мне? – маменька растерянно уставилась на сокровище. – Но… это же помолвочное кольцо! Его следует дарить Аннабель!

– Именно, – парировал Дерек, и в уголке его губ дрогнула едва заметная знакомая улыбка. – Ведь это вы так отчаянно желали помолвки. А что хотела ваша дочь…

Маг достав из другого кармана свернутый в трубочку пергамент с сургучной печатью Королевской академии. Он развернул документ и протянул его мне.

– Официальное зачисление на факультет высшей алхимии. С полным пансионом, стипендией и доступом ко всем лабораториям. Ты заслуживаешь большего, чем исполнять чужие мечты, ты должна воплощать в жизнь свои.

Я взяла заветный пергамент дрожащими пальцами, не в силах отвести взгляд от его пронзительно прекрасных глаз. Вся комната, все прошлые обиды и унижения – всё это растворилось в чернилах на официальном документе, который означал одно: мою свободу. Моё будущее. А еще … его безоговорочную веру в меня.

В этот миг, пока все были отвлечены этим маленьким представлением, мой несостоявшийся жених Льюис рванулся было ко мне, но моя матушка, с поразительной для ее больной спины ловкостью, сделала шаг в сторону, будто поправляя складки платья. Её каблук с лёгким хрустом пришёлся точно на лаковый ботинок виконта.

– Ай! – вскрикнул Льюис, замирая на месте от неожиданной боли.

И в этот миг Дерек оказался рядом. Мы стояли, словно завороженные, и я, забыв, как дышать, не в силах была вымолвить ни слова, лишь смотрела на него и не могла налюбоваться. Его глубокие, бездонные омуты глаз готовы были поглотить меня целиком, унести прочь из этого мира в сладкие, пьянящие кровь грёзы.

– Аннабель… – его шёпот обжёг меня, а ладонь мягко легла на спину, и это стало последней каплей.

Я больше не могла совладать с собой. Я прижалась к нему, уткнувшись лицом в жесткую ткань сюртука, с жадностью вдыхая знакомый, сводящий с ума аромат мяты и мускуса.

– Ты пришёл… – едва выдохнула я, вживаясь в него ещё сильнее.

Его сильные руки обняли меня, бережно укрыв от всего мира. И пусть мы стояли непозволительно близко на глазах у всех – в эту секунду для меня светский этикет и репутация не имели значения.

– Как я мог не прийти? – просто ответил он, и его объятия сомкнулись ещё теснее.

– Я думала, ты всё забыл… – жалобно всхлипнула я, поднимая к нему лицо.

И тут что-то в душе надломилось. Больше не надо было казаться сильной, держать оборону. Теперь можно было позволить себе раскиснуть, и на глаза навернулись слёзы – не от горя, а от обжигающей, пламенной радости.

– Надо же… – он мягко сжал мой подбородок, заставляя не отрывать взгляда. – И с чего бы мне забывать… тебя? Нас? А?

– Ну, потому что я… это… того… – я безнадёжно замолчала, чувствуя, как предательская дрожь подкашивает ноги.

– Воспользовалась Хронофагом, отправилась в прошлое, изменила историю… без меня… Да? – в его ставшем жестком голосе прозвучали знакомые стальные нотки.

– Угу, – кивнула я, готовая вот-вот разрыдаться. – Я думала, ты… ты… А ты… Я думала умру от тоски…

– А каково было мне? – его голос прозвучал обманчиво спокойно и тихо. – Я не помнил тебя. Но я ощущал… еле уловимый аромат твоих волос, вкус твоих губ, то странное волнение, что охватывало меня без причины. Я не помнил, но всё во мне кричало о тебе. В голове всплывали воспоминания, но будто за прошлый год я не жил, а лишь читал сухой отчёт бесстрастного летописца.

– Значит, Виктор выжил? – я выдохнула с таким облегчением, что у меня подкосились ноги. – Вы…вы помирились? Все получилось? Он решился прийти к тебе…

– Да, все остались живы. И мой кузен, и ещё десятки людей. Да. Всё закончилось благополучно. И что самое удивительное, твой поступок не разорвал ткань мироздания, он лишь… изменил узор на этом крошечном лоскутке вселенной.

– Но как ты… – я заколебалась.

– Узнал? – он угадал мой вопрос.

– Прости меня…

– О, нет, – он выдохнул мне прямо в губы, и от этого дуновения всё внутри замерло. – Простыми словами ты не отделаешься, так и знай. – Он был так близко, но не целовал меня, отстранившись на мучительную долю дюйма. – Я со вчерашнего дня места себе не находил. Метался как загнанный зверь. Меня с неистовой силой тянуло в старое поместье, и я примчался туда, будто знал, что найду там того, кого отчаянно жаждал увидеть. Виктор, конечно, обрадовался – за этот год мы с ним наконец начали нормально общаться, – но я-то искал не кузена. Он был взволнован, увидев меня посреди ночи на пороге. Я спросил, не встречал ли он девушку… чьё имени я не помнил, но чьи глаза – изумрудно-зелёные, волнующие – стояли передо мной. И он всё рассказал. Про ту самую таинственную кузину своей «аферистки-жены», про то, как ты явилась к нему в ночи и все прочее.

– Но как ты вспомнил именно меня?

– Я использовал магию, чтобы пробудить истинные воспоминания. И я был чертовски зол на тебя, Аннабель.

– Прости, Дерек. Я бы попыталась… я бы нашла тебя…

– Ну да, времени ты даром не теряла, – в его голосе прозвучала знакомая едкая нотка. – Замуж уже собралась.

– Дерек…

– Ладно. Замуж так замуж, – перебил он, и его взгляд внезапно смягчился, наполнившись такой нежностью, что у меня перехватило дыхание. – Но только не за этого юного хлыща, а за меня. Согласна?

– Я… я не могу так быстро…

– Понимаю. День на раздумья тебя устроит? – его губы тронула едва заметная улыбка.

– Дерек!

– Ладно, шучу, – он сдался, и его пальцы нежно переплелись с моими. – Ответишь, когда будешь готова. Хорошо?

Я лишь кивнула, словно завороженная. И в этот миг он больше не ждал. Его рука мягко скользнула по моей щеке к затылку, притягивая моё лицо к своему. Его губы коснулись моих с такой бесконечной нежностью, что мир вокруг поплыл. Это был не стремительный шквал, а медленное, сладкое погружение. Поцелуй, в котором было всё: прощение, тоска, обещание и та всепоглощающая радость, что наконец-то нашла выход. Я отвечала ему, теряя голову, в этом поцелуе растворялось всё – и страх, и боль, и вынужденная разлука. Оставался только он – его тепло, его дыхание, смешанное с моим, и безмолвная клятва, запечатанная губами, что отныне мы – одно целое.