Фиктивная жена дракона

Однако любопытство меркнет рядом с нормальной едой. М-м-м... майор Прохорова, да ты в рай попала.

Хватаю блинчик, макаю его в варенье, запихиваю в рот и блаженно жмурюсь. Не передать, как это вкусно после трех дней полуголодного пайка. Беру второй, окунаю уже в сметану... м-м-м... еще вкуснее. Тесто тонкое, кружевное. Сметана домашняя, жирная. Как говорится, когда вкусно — тогда вкусно.

Запиваю блины чаем. Здесь он травяной, терпкий, с ароматом чабреца и мяты. И горячий, аж язык щиплет, так что приходится пить медленно, постоянно дуя на чашку.

Наконец, когда в животе уже не остается места, отставляю чашку и откидываюсь на спинку стула. Дюк с матерью, кстати, к блинам так и не притронулись, а вот я умяла едва ли не всю стопку. Даже стыдно немножко.

— А теперь, граждане, рассказывайте, — командую, пользуясь тем, что меня приняли за представителя власти.

— Что рассказывать, госпожа феникс? — икает мама Дюка.

— Как вы здесь живете, что знаете про... хотя нет, — резко меняю план, решив сперва подумать о себе. — Сначала давайте договоримся.

— О чем, госпожа феникс? — теперь уже икает Дюк.

— О поставках провизии в замок, — развожу руками. — Мне ведь нужно чем-то питаться...

— Помилуйте, госпожа феникс! — теперь икают оба, порываясь бухнуться на колени.

— Отставить икоту и поклоны, — хмурюсь. — У вас совсем мало пищи? Я не говорю, что прошу конкретно у вашей семьи. Можно собрать со всей деревни...

С каждым моим словом их лица становятся все бледнее, но они молчат, и я продолжаю:

— Я ем немного, но в замке, как вы понимаете, нет даже такого. На неделю мне хватит килограмма помидор с огурцами, одной курицы и мешочка крупы... хотя, конечно, буду рада и большему разнообразию. Взамен могу...

— Курицы? — перебивают меня оба, в один голос.

Они что, в хоре петь собираются?

— Курицы, — киваю терпеливо, и подумав, что здесь курица может зваться как-то иначе, начинаю объяснять: — Это такая птица... ко-ко-ко говорит. Мясо тоже люблю, но пока решила не наглеть.

— Мясо? — мать Дюка по цвету совсем уж равняется с занавесками. — Нет-нет, мы дадим вам столько куриц, сколько попросите, госпожа феникс.

Много куриц это хорошо. Однако бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И то, за него мышь все равно платит, только своей жизнью.

— И что вам нужно взамен за еду? — спрашиваю с подозрением.

Было бы, конечно, здорово получить все просто так, но в подобное верится с трудом. Кто станет безвозмездно кормить взрослую тетку? Ну, пускай не тетку, а девушку, но тем не менее... а предложить взамен я могу совсем мало.

Драгоценности, но их хотелось бы сберечь на потом. Свою рабочую силу, но мне ведь еще и замок надо в порядок приводить...

— Просто пощадите нас, госпожа феникс! — восклицает женщина и все-таки подскакивает с места, бухаясь на колени. - Мы будем давать вам столько еды, сколько нужно, только пощадите нас!

Получать продукты просто потому, что меня здесь боятся — весьма заманчиво, хоть и попахивает разбоем. Но я утешаю себя тем, что другого варианта пока нет, а целая деревня не обеднеет от того, что станет кормить одну хрупкую девушку.

— Отставить поклоны, — повторяю уже наверно в сотый раз. — Успокойтесь,

гражданочка, никто вас не тронет. Тогда я буду иногда спускаться в деревню за

необходимым, а вы станете передавать это мне, договорились?

— Конечно-конечно, госпожа феникс, — часто кивает мать Дюка.

— Вот и славно, — после сытной еды начинает клонить в сон, и я понимаю, что пора возвращаться в замок. — Тогда, пожалуйста, соберите мне немного крупы, овощей и курицу... — подумав, добавляю: — И еще мыло с полотенцем.

А совесть, твердящую о разбое, успокаиваю тем, что потом обязательно отплачу этим людям.

— Дюк, ты слышал госпожу феникс, — женщина смотрит на сына, и парнишка тут же убегает.

— Скажите, а что находится за пределами этой долины? — спрашиваю, чтобы хоть как-то сбить сонливость.

Да и неплохо было бы точно знать, где я оказалась. Нет, сейчас название близлежащих городов мне мало что скажет, но в замке есть библиотека.

— За пределами? — женщина смотрит на меня странно, словно я сморозила полную глупость. — За пределами долины ничего нет, госпожа феникс.

— Как это ничего? — удивляюсь.

— За пределами долины ничего нет, — повторяет женщина. — Потому что долину невозможно покинуть. Никак.

Глава 8

Слова женщины звучат зловеще. Да и на ум сразу приходят вопли Чарли — он ведьтоже упоминал что-то подобное, но тогда я не обратила на это внимания. Неужели из долины действительно нет выхода? И что, я останусь здесь навечно? Нет-нет. Хочется воскликнуть: «Что за глупости?». В конце концов, как-то ведь я в эту долину попала. Да и вообще...

С высоты замка мне открывался прекрасный вид на всю округу. И пускай долину со всех сторон окружали высокие горы, но кажется, на востоке между ними был проход. Даже не кажется — точно был. Я видела его с обзорной площадки. Так что, скорей всего, женщина имела в виду что-то другое.

Но переспрашивать я не рискую. Она и так смотрит на меня с подозрением. А мне не хочется лишиться пропитания, даже не получив его. Поэтому мы обе молчим, ожидая Дюка. Точнее, я молчу, а женщина принимается суетиться, убирать со стола, и то и дело спрашивает, нужно ли мне что-то еще.

Находиться в одном помещении с «госпожой феникс» ей явно некомфортно. Почему? Непонятно. И спросить прямо об этом тоже не могу.

Наконец паренек возвращается с двумя огромными плетенными корзинами. В

одной доверху навалены всякие овощи и фрукты — помидоры, огурцы, баклажаны, яблоки. В другой вижу клубни картофеля, пару мешочков, явно с крупами, а еще курицу. Целую и даже не ощипанную. Кхм... видимо, придется отложить ужин с мясом до завтра. Потому что понятия не имею, что делать с такими вот «одетыми» птицами.

Нет, в детстве я, конечно, бывала в деревне, у бабушки. И даже видела, как этих кур рубили, а потом они еще какое-то время могли по двору без головы носиться. Но всю сознательную жизнь провела в городе. Картошки, вот, почистить могу хоть три ведра. А курицу ощипать... придется просить помощи у Чарли, потому что меня блага капитализма избаловали.

— Спасибо вам, — киваю, принимая корзинки. — Думаю, этого мне хватит надолго.

— Угощайтесь, госпожа феникс! Рады стараться, госпожа феникс! — как болванчики кланяются Дюк с матерью, провожая меня до самой калитки.

Им явно не терпится поскорее избавится от «госпожи феникс», и я не смею их

задерживать. Правда, спустя шагов десять понимаю, что одной мне эти корзинки не дотащить. Лана не так хорошо развита физически, да и до тайного лифта идти далековато. Это же сперва надо добраться до края деревни, а потом еще лезть вверх по лесистому склону, до подножия скалы.

Нужна тележка. Ставлю корзинки на землю и тихонько возвращаюсь к знакомому дому. И тут же слышу испуганный голос матери Дюка:

— И почему именно нам так не повезло? Она сказала, что будет приходить раз в неделю... ох, я такого не выдержу. А вдруг мы чем-то не угодим ей?

С этой стороны вдоль забора растут густые кусты, так что со двора меня не видно. Замираю, вслушиваясь дальше.

— Прости, маменька, я побоялся ей отказать, когда она попросила отвести ее к нам домой, — виновато бормочет Дюк. — Но мне не показалось, что она такая уж кровожадная, как говорится в преданиях.

— Глупец... не слышал, что ли, как она угрожала съесть нас, если мы не найдем ей курицу?

— И то верно, — Дюк вздыхает. — Мамочки, что же теперь будет с нашей деревней, если фениксы вернулись?

— Ничего хорошего, — мрачно отвечает ему женщина. — Идем в дом.

Они уходят, а я так и стою, пребывая в полнейшем... как бы это помягче выразиться? В полнейшем недоумении, вот. Кровожадная? Угрожала съесть их? Неужели фениксы и впрямь были настолько жестокими, что даже спустя сотню лет местные продолжали бояться их? Или дело здесь в чем-то другом?

Тряхнув головой, я в задумчивости возвращаюсь к корзинкам с провизией. Слова, которые услышала от Дюка и его мамы, вызывают двоякие чувства. С одной стороны, мне страшно. Ведь если фениксы действительно были такими злыми и вдруг надумают вернуться, то что они сделают со мной, нагло занявшей их замок? А еще мне немного обидно, потому что на самом деле я вовсе не такая. Ну, может ругаюсь иногда, но младенцев точно не ем.

С другой стороны, пока что мне это выгодно. Я должна не сдохнуть от голода, пока разбираюсь с замком, жадными родственниками Ланы и ее пропащим муженьком. И раз мне готовы давать еду, лишь бы их не трогала...

В общем, решаю до поры до времени местных особо не нервировать, а обо всем остальном подробнее спросить у Чарли. Пока же хватаю корзинки и тащу их к склону горы, попутно размышляя о невозможности покинуть долину.

Не то, чтобы мне прямо сейчас требовалось ее покидать. Но и остаться здесь

навечно тоже бы не хотелось. В своем старом мире я не путешествовала, не считая пары поездок в столицу. В новом мире хочется это как-то компенсировать. Иначе глупо выйдет — попала туда, где есть драконы и магия, а в итоге всю жизнь просидела в замке с трусливым горгулием.

Вздыхаю и делаю остановку, вытирая пот. Тяжело. Провизии для меня точно не пожалели, навалив ее с горкой. Обратная дорога в итоге занимает в два раза больше времени, но я все-таки добираюсь до кабинки лифта. К этому моменту руки уже гудят от таскания тяжестей, а мне ведь еще предстоит подъем наверх.

К счастью, человек, придумавший эту конструкцию, обо всем позаботился, и крутить колесо в обратную сторону выходит не так сложно, как ожидала. Но все равно, вывалившись в гостиной замка, я отношу корзинки на кухню, а сама

падаю на диван. И тут же засыпаю, не успев ни переодеться, ни разобрать продукты.

Просыпаюсь еще до заката солнца. Живот урчит, потому что сегодня я ничего не ела, не считая блинов. На фоне голода все остальные мысли улетучиваются, и я бегу на кухню, готовить. Сперва растеряно смотрю на куриную тушку, пытаясь понять, как ее ощипать. Кажется, надо ошпарить кипятком...

Вздыхаю, ставлю котелок с водой и пока занимаюсь остальным.

Картошку складываю в один из нижних ящиков. Помидоры с огурцами мою и

стругаю из них салат, в процессе схрумкав пару штучек. Еще мне дали разной крупы, но ее я тоже пока убираю в шкафы. Пускай сегодня у меня будет куриный супчик.

Когда вода на очаге закипает, опускаю туда курицу, держа ее за лапки. Вынимаю спустя полминуты и начинаю дергать мокрые перья. Занятие занимает куда дольше времени, чем ожидала, и в процессе я от души радуюсь, что мне не приходилось заниматься этим всю жизнь, как нашим бабушкам.

К концу мне уже кажется, что супчик я хочу не так сильно, да и вообще, вегетарианство не такая плохая штука. Наконец, курица ощипана. Теперь ее нужно разделать.

Мне кажется, что с этим будет попроще, но я не учитываю одного факта — в

магазинах даже целые тушки продают уже обескровленными. Здесь же... В общем, спустя еще минут десять оглядываю заляпанные руки и кухню, похожую сейчас на картинку из фильма ужасов. Только платье фениксов каким-то чудом остается чистым, что искренне радует.

Сама курица теперь висит над тазом. Грожу ей пальцем и собираюсь пойти умыться, как за окном раздается первый раскат грома. День закончился, началась ночь. Дождь барабанит в окна, а я печально думаю, что опять забыла убрать с улицы ковер, который вытаскивала туда проветриться еще в первый же день.

Так меня и застает Чарли, но вместо приветствия истошно орет:

— А-а-а-а призрак!

Горгулий, боящийся грозы, которая расколола его товарищей — это еще приемлемо. Но горгулий, боящийся призраков...

— Отставить панику, — рявкаю. — Чего орешь? Какие призраки? Это же я...

В этот момент вспыхивает молния, и в узком отражении вижу свое лицо.

А после понимаю, какая картина предстала Чарли — я в длинном платье, с окровавленными руками и брызгами крови на щеках и лбу. М-да, разделала, курицу, называется.

Тогда понятно, чего он так испугался. Вместо ответа горгулий снова воет и забивается под диван. Вздыхаю, и все-таки иду в ванную, умываться.

Закончив приводить себя в порядок, возвращаюсь в гостиную и заглядываю под диван:

— Гражданин горгулий, вылезайте. Обещаю, что документы проверять не буду.

— М...майор Прохорова? — наконец узнает меня Чарли. — Ты...

Он тыкает меня своей лапой в живот, словно пытаясь убедиться, что я жива.

— Ау, больно. Между прочим, нападение на сотрудника полиции при исполнении уголовно наказуемо, — возмущаюсь.

— Больно было мне. Да я чуть от страха на куски не разлетелся. Смотрю, а ты

стоишь, вся в крови... — отчитывает меня горгулий. — Еще и платье это... на секунду я подумал, что это хозяйка замка вернулась в образе мертвеца, чтобы наказать меня...

— А тебя есть за что наказывать? — щурюсь с подозрением.

— Неважно, — отмахивается горгулий. — Ты зачем вообще это платье нацепила? Решила в феникса поиграть?

— Платье? А что не так с этим платьем? — оглядываю узорчатую ткань. — Как по мне, оно красивое. И к нему грязь вообще не липнет.

— Еще бы к нему грязь липла... это платье моей бывшей хозяйки. Оно и в огне не горит, и под водой не мокнет... — бурчит Чарли. — Странно, что ты вообще в него влезть рискнула.

Нет, я, конечно, догадывалась, что это платье принадлежало фениксу. Но вот новости о его магических свойствах для меня внезапны. Наверно поэтому оно и сохранилось так хорошо, хотя нитки, лежавшие рядом, совсем истлели.

— Погоди-ка, а жители деревни тоже знают, что платье принадлежало фениксам? — начинаю что-то понимать, но сразу же отмахиваюсь. — Но как они могут помнить? Сто лет ведь прошло. Я не помню, что неделю назад надевала, а тут...

— Ты вообще глазами на платье смотрела? Себя в зеркале видела? — фыркает

Чарли. — Не знаю, как в остальном мире, но жители долины дело другое.

Зеркало? Признаться честно, новая внешность меня до сих пор смущала, так что в зеркала старалась смотреться пореже. Да и когда было бы смотреться, если переодевшись, сразу пошла в деревню, а потом спала и готовила... и даже пару минут назад я видела только свое лицо, но не всю себя целиком.

Следуя совету горгулия, иду в холл, где висит ростовое зеркало. И ахаю, увидев

свое отражение.

Когда я разглядывала платье, то оно казалось мне самым обычным, разве что украшенным шитьем. И даже сейчас, опустив взгляд, я вижу простой подол. Но в серебристой глади все смотрится иначе — золотое шитье складывается в

изображение птицы с длинным хвостом, и от него словно бы исходит сияние.

Значит, так меня и видели жители деревни? Тогда понятно, почему посчитали за феникса. Но как же это странно... Пару минут я растеряно разглядываю себя, а затем возвращаюсь к Чарли.

— Так, отвечай по порядку. Почему я не заметила этого сразу? И что, все в дерене видели это сияние? — требовательно спрашиваю у горгулия.

— Не заметила? — в свою очередь удивляется тот. — Я думал, ты поэтому его и нацепила, что решила прикинуться фениксом. Странная ты какая-то... магию

платья не заметила, да еще и в замок как-то попала, хотя не должна была попасть. Ты вообще из этого мира?

— Кхм... отставить глупые предположения, гражданин горгулий, — хмыкаю, и перевожу тему, потому что делиться своей тайной я пока не готова ни с кем. — И вообще, вопросы здесь задаю я. Лучше скажи, фениксы и впрямь были такими жестокими?

— Жестокими? О чем ты? — переспрашивает Чарли, действительно забывая о

платье. — Фениксы охраняли этот мир от сил зла. Как они могли быть жестокими?

— Но в деревне местные испугались меня, — возражаю. — Кажется, они всерьез думали, будто я могу их съесть, или убить.

— Они просто глупые людишки, вот и все, — пожимает плечами горгулий, но за окнами снова гремит гром, и он с воем забивается под диван.

Провожаю его взглядом, вздыхаю.

Не то, чтобы я не верю Чарли. Но горгулий всегда охранял замок, не спускаясь в долину. Поэтому он мог просто не знать, как его хозяева обращались с местными. Пока Чарли воет, сажусь на диван и размышляю над дальнейшим планом действий. Итак, что у меня есть?

Жадная родня, желающая моей смерти. Фиктивный муженек, которому нет до меня дела. Заброшенный замок, в котором я могу жить. Деревня людей, боящихся меня до дрожи. Странная погода и силы зла, от которых охраняли мир фениксы, и которые я пока в глаза не видела.

Так что делать? С муженьком связываться не хочется. Только если ради того, чтобы получить развод и наказать родню. Но пока я все равно не знаю, как это сделать, так что думать об этом рано. Значит, сперва нужно привести в порядок замок. Убрать до конца первый этаж, починить лестницу на второй, чтобы не страшно было по ней подниматься.

Затем посмотреть в библиотеке какие-нибудь карты, чтобы понять, где я нахожусь. Ну и дальше налаживать контакт с остальным миром. И с местными, раз уж они признали меня фениксом, а значит, и хозяйкой этой долины.

А странная гроза и таинственный разлом... это все как-то прежде без меня обходилось, значит и сейчас обойдется. Вперед, майор Прохорова!

Решительно сжав кулаки, поднимаюсь с дивана. Беру масляную лампу, зажигаю ее от камина и прохожусь по всему первому этажу замка.

Таких ламп тут много, они развешаны по стенам, но прежде я их не трогала. Ночью мне хватало огня от камина и кухонного очага. Да и за пределы гостиной я выходила редко, все больше болтая с Чарли. А днем были лучи солнца, пробивавшиеся сквозь пыльные окна. Сейчас же мне нужен свет. Конечно, можно все отложить и до завтра. Но я уже выспалась, а вдвоем делать что-то быстрее и веселее.

Когда замок наполняется светом, горгулий высовывает из-под дивана морду и

радостно восклицает:

— Огонь! Ты решила зажечь для меня побольше огня? А почему не сделала этого раньше?

Глаза его вспыхивают ярче, и я вспоминаю, что он как-то упоминал, будто пламя может его подпитывать. Действительно, и почему не сделала этого раньше? Наверно потому, что еще привыкала к этому месту и к самому Чарли.

— Могу снова погасить его, если будешь задавать глупые вопросы, — фыркаю. — А сейчас вылезай.

— Что? Куда? Зачем?

— Будешь мне помогать, раз уж я помогаю тебе.

— Помогать? Опять попробуешь меня расколоть в этом лифте? — Чарли с подозрением щурится, но все-таки вылезает целиком.

При свете сотни маленьких огоньков гроза не пугает его так, как раньше. Меня же она никогда особо не пугала, но так я тоже чувствую себя куда комфортнее.

— Нет, в этот раз все гораздо проще, — успокаиваю горгулия и тут же сую ему в лапы пустое ведро. — Займемся уборкой.

— Ты хочешь, чтобы я, величественное и могучее существо, призванное охранять замок, занялся уборкой? — возмущается Чарли, выпятив впалую каменную грудь.

На величественное существо он похож примерно так же, как я на королеву Англии. То есть, вообще не похож.

— Раз ты такой могучий, может мне загасить лампы обратно? — вскидываю брови.

— Ладно-ладно, — сдувается Чарли. — Уборка так уборка.

Вот и славненько.

С «великим и могучим» существом уборка идет не то, чтобы сильно легче. Но хотя бы веселее. Сегодня я нацелилась привести в порядок столовую и кухню. В первой вообще еще конь не валялся, а вторую я успела изрядно заляпать, пока разделывала курицу. Еще в холле тоже было бы неплохо тряпкой пройтись, зато гостиная уже чистая. Ну, почти чистая. Ковер с улицы я в дом так и не вернула, да и по углам мыла не столь тщательно.

В общем, развлечений мне не только на сегодня, но и на неделю вперед хватит.

Сперва мы с Чарли тащим теплую воду из ванной. Точнее, тащу в основном я. Свое ведро горгулий наполовину расплескивает в полете. Что ж, зато полы намочил.

Выдаю монстрику самую драную тряпку, чтоб не жалко было. А то тряпок у меня дефицит, а горгулий похож на того мужика из анекдота с двумя шариками. То есть, вполне способен потерять и сломать все, что угодно.

Далее обозначаю фронт задач:

— Значит так, ты протри полы на кухне, а я вытру стол.

— А почему я должен вытирать там, где ты испачкала? — возмущается Чарли,

оглядывая перья, нащипанные мной с курицы.

— Потому что живем мы вместе, а значит и убираться будем вместе, — заявляю тоном, не терпящим возражений.

Пока горгулий возюкает тряпкой, возмущенно бурча себе что-то под нос, привожу в порядок всю остальную кухню. К счастью, сильно много времени это не занимает. Закончив, смотрю на мокрый пол и несчастного Чарли, успевшего превратить тряпку в лоскуты.

— Вот и доверяй тебе после этого рабочий инвентарь, — качаю головой.

Кажется, вреда от такого помощника больше, чем пользы. Но это не значит, что я позволю ему бездельничать. Во-первых, всегда неприятно работать, когда кто-то другой рядышком отдыхает. Во-вторых, труд сделал из обезьяны человека, так что и из горгулия вполне может выйти что-то приличное. Ну и в-третьих, надо же его окончательно отвлечь от грозы, бушующей за окнами.

— Вообще-то у меня когти каменные, — фыркает Чарли. — Они нужны, чтобы рвать врагов на части...

— И чем тебе тряпка не угодила? В прошлой жизни вы что ли были врагами? — усмехаюсь, подтирая за монстриком мокрое безобразие, которое он оставил на полу. — Ладно, переходим в столовую. Выдам тебе метелку, будешь сбивать паутину под потолком.

С этим заданием Чарли справляется гораздо лучше. Крылья позволяют ему добираться до самых высоких мест, до которых я бы не смогла достать при всем желании. Значит, надо потом заставить его пройтись так и по остальным комнатам.

— А как вообще жили фениксы? — спрашиваю, попутно орудуя метелкой. — Ну, в смысле, сколько их тут было? И правда ли они умели превращаться в птиц?

— Ты правда совсем ничего не знаешь о фениксах? — фыркает Чарли.

— Я же уже говорила, что нет.

— Фениксы обладали небесным огнем и кормили им нас, чтобы ночами мы могли нести стражу. А еще они могли сгореть сами и возродиться из пепла, — как всегда путанно поясняет Чарли. — А сколько их было... я здесь с самого начала и появился вместе с замком, когда фениксы вдохнули огонь в камень. Но я ночной страж и не лез в их дела, только исполнял поручения.

Возник вместе с замком? Ого. Так передо мной не просто древность, а настоящее ископаемое, потому что замок выглядит довольно старым.

На пару минут воцаряется тишина. Я обдумываю сказанное, а Чарли, как ни в чем не бывало, борется с паутиной и пылью.

— Ну вот, где-то родился мой коллега, — бормочу тихо, чтобы сбросить собственное напряжение, и добавляю уже громче: — Ты говорил, что фениксы ушли, запечатав это место. И что они сюда не вернутся, потому что не смогут попасть. Но зачем тогда они позаботились о мебели, закрыв ее чехлами? Куда и почему они вообще ушли? Что-то случилось?

— Куда они ушли я не знаю, — горгулий разводит лапами и сверху на меня летят клочки паутины. — И зачем позаботились о мебели тоже. Они просто наказали нам выполнять свою работу и наложили на долину защитный барьер. А ушли потому, что молодая хозяйка так и не нашла себе пару.

— Пару? — удивляюсь, потому что причина звучит глупо.

Это, как если бы патрульный уехал с вызова, потому что его девушка бросила. И неважно, что там люди дерутся, или муж с женой сковородками друг друга фигачат.

В конце концов, фениксы же были стражами на посту.

— Фениксы живут дольше людей, а сгорая раз за разом, они очищают этот мир. Но чтобы возродиться из пепла им нужна пара. Молодая хозяйка так и не нашла себе пару, вот и все, что я знаю, — еще больше путает меня Чарли, а потом опомнившись, кричит: — Ай, рассвет.

Бросив метелку, он пикирует вниз и уже на полу обращается в камень.

Глава 9

Вздыхаю. Смотрю на статую Чарли. Снова вздыхаю. Поднатужившись, убираю этот памятник импрессионизму в дальний угол — горгулий застыл прямо посреди столовой, преградив проход. Затем заканчиваю с мытьем полов и иду на кухню. Рассказы о фениксах — это конечно любопытно, но курица сама себя не приготовит, а холодильников здесь не придумали. Вскоре под котелком весело трещит огонь, а я в предвкушении потираю ручки. Кажется, сто лет не ела мяса.

Пока варится бульон, нарезаю овощи, попутно сожалея, что у меня нет лапши. Хотя, кажется, ее можно сделать самой, но как именно, понятия не имею. Ладно, без лапши обойдусь. Супчик с овощами тоже очень вкусно. А вот с остальным надо что-то делать. Не могу же я всю жизнь просидеть в этом замке, как затворница.

И фениксы... после вчерашних слов Чарли все только еще больше запуталось. Было бы неплохо найти нормальный источник информации. Но для этого сперва нужно починить лестницу. Вот это, кстати, я смогу. С молотком и гвоздями управляться всегда умела. Осталось только найти материал, притащить его сюда.

И фениксы... тьфу, да что же это такое? Бывшие владельцы замка никак не выходят у меня из головы. Кажется, будто я что-то упускаю, но что именно, понять не могу. Ай, ладно. Надо просто не думать об этом, и тогда ответ придет сам, хоть и не сразу.

Когда суп готов, наливаю его в тарелку. У меня уже слюнки текут от аппетитных запахов. Хватаю ложку и приступаю не то к завтраку, не то к очень позднему ужину. М-м-м... вкусно. И горячо, аж язык щиплет. Умяв всю тарелку, чувствую, что меня клонит в сон.

Эх, и почему Чарли оживает только после заката? Из-за этого я сейчас не сова и не жаворонок, а какой-то зомби, который спит урывками и когда придется. Зевнув, собираюсь лечь, но перед этим решаю посмотреть, не пришло ли новых писем от тетки Ланы.

Письма пришли, аж три штуки.

«Ты что, сбежала, мерзавка?! Немедленно возвращайся!», — гласит первое.

Усмехаюсь в кулак. Ага, бегу, аж волосы назад. Интересно, и чего Ираида так нервничает? Лорду Ксандру все равно наплевать на свою супругу. Или дело в чем-то еще?

«Почему не отвечаешь? Надеюсь, тебя уже сожрали волки».

М-м-м... вот это доброта. Любезность Ираиды просто поражает воображение. Кстати. Как понимаю, лорд Ксандр выделил Лане поместье и содержание, которое заграбастали себе ее жадные родственнички. Саму же Лану они сослали в деревню, с теткой Джиной, чтобы сиротка им глаза не мозолила. Но зачем они пытались довести ее? Какая в этом выгода? Ведь тогда они бы лишились денег лорда Ксандра. Вряд ли он бы стал помогать семье покойной супруги, раз на саму супругу ему было плевать.

Тогда что? Завещание? Ну глупости же. Они и при живой Лане были в шоколаде. Так зачем все усложнять? Но, как известно, у любого преступления имеется мотив. А значит, мне надо его выяснить.

«Хорошо. Буду считать, что ты мертва», — а вот это уже третья записка.

Мертва? Не дождетесь, дорогие родственнички.

Беру уголек и пишу на обратной стороне последней записки ответ:

«Выкуси, тетушка. Я живее всех живых. А вот ты скоро сдохнешь от собственной желчи, если будешь продолжать в том же духе».

Отправляю послание и хихикаю. Да уж, наверняка эта Ираида вся раскорёжится от злости, когда его получит. Ничего, милые родственнички, майор Прохорова и до вас доберется. Следующие несколько дней проходят примерно одинаково.

В деревню я пока больше не спускаюсь, чтобы зазря не нервировать местных. Тем более, в замке и без того дел предостаточно, а припасов мне вполне хватает. Поэтому конкретно берусь за уборку, желая сперва покончить хотя бы с чем-то одним.

Я встаю где-то ближе к вечеру и готовлю себе ужин-завтрак. Затем берусь за тряпки и мою-мою-мою. Когда оживает Чарли — вручаю ему метелку, и он летает под потолком, смахивая пыль. Свет теперь горит по всему первому этажу, поэтому горгулию не так страшно.

О фениксах его больше не расспрашиваю. Не то, чтобы мне это не интересно... нет, очень даже интересно. Но я не хочу еще больше запутаться, и к тому же боюсь узнать что-то, что может меня расстроить. Поэтому решаю лучше пока сосредоточиться на одной задаче, а потом уже браться за другое.

К исходу четвертого дня усердной работы замок приобретает более-менее жилой вид. Теперь мебель здесь не такая пыльная, паутина больше не свисает клочьями, а полы вполне себе чистые. Конечно, работа еще остается. Например, окна помыть у меня руки так и не добрались, а Чарли делать это категорически отказался.

К тому же, за сто лет многое все равно обветшало, так что замок лишился былого лоска. Но я не привередливая, мне и так сойдет. А вот ковер с улицы обратно внутрь затащить руки так и не дошли... но это дело не первостепенное. Как-нибудь потом разберусь.

На пятый день я все-таки решаю спуститься в деревню. Во-первых, запасы у меня подходят к концу и нужны новые. А во-вторых, хочется все-таки узнать о долине поподробнее. Как люди живут здесь, чем занимаются, что делают. В конце концов, не могу же я вечно сидеть на их шее. Надо чем-то и отплатить за продукты. Может, им нужен участковый, раз физически я не особо полезна?

Впрочем, признаваться, что я вовсе не феникс, тоже не собираюсь. Зачем? Раз

меня приняли хозяйкой, то буду хозяйничать, навязывая им закон, порядок и счастье. Стоило сразу это сделать, но тогда я немного ошалела от такого приема, зато теперь уборка прочистила мне мозги.

В этот раз надеваю простое платье, в котором ходила еще Лана. Все равно меня там уже запомнили, а пугать народ лишний раз не хочется. Выхожу почти сразу после рассвета, когда Чарли снова застывает камнем. Спуск на лифте проходит вполне успешно, и я двигаюсь прямиком к знакомому дому, стараясь не обращать внимания на взгляды только что проснувшихся жителей.

Спину держу ровно, а голову высоко поднятой — выправка у меня хорошая, так что это получается без труда. Стучусь в калитку и мне открывает сонный Дюк. Увидев меня, парнишка испуганно охает и кланяется.

— Госпожа феникс, вы пришли за продуктами? — спрашивает, не поднимая головы.

Нет, это надо исправлять. Меня не должны так отчаянно бояться. Опасаться и

уважать — да. Но не бояться.

— Не только. Давай пройдем в дом и сперва я поговорю с тобой, а после созовем остальных жителей деревни для важного объявления. И прекрати так дергаться, я не кусаюсь.

— Правда не кусаетесь, госпожа феникс? — спрашивает Дюк и снова испуганно замолкает, понимая, что сморозил глупость.

— Правда. Я ж не собака, — хлопаю парнишку по плечу. — Когда-то был у меня знакомый, Сережа Грушинский, вот он псина та еще. А я нет. Так ты пропустишь меня в дом?

— Да-да... — спохватывается Дюк. — Прошу вас, госпожа феникс.

В доме аппетитно пахнет жаренными яйцами и свежим хлебом — мать парнишки уже встала и сейчас готовит завтрак.

Когда мы заходим, она тоже охает и из рук у нее выпадает ложка, со стуком ударяясь об пол.

— Ну зачем вы так, гражданочка, — вздыхаю. — Я вас не трону. Накрывайте на стол, разговор есть.

Подхватившись, мать Дюка ставит на стол свежий хлеб, овощи, яичницу. Сама она садиться не спешит, так что улыбаюсь ей:

— Вы тоже присаживайтесь. Какие могут быть разговоры на голодный желудок?

Судорожно кивнув, женщина буквально падает на лавку. М-да, что же фениксы им такого сделали? Быстро уплетаю горячую глазунью, наблюдая за парнишкой и его родительницей. Они хоть и сели, но есть не спешат. Скорее уж вздрагивают при каждом моем движении.

Вытираю желток с тарелки хлебушком, причмокиваю и вздыхаю.

— Так, давайте сначала познакомимся, — говорю вежливо. — Ты Дюк, а вы?

— Ханна, — тоненьким голоском шепчет она.

— А я Лана, — представляюсь в ответ. — Ханна, Дюк. Прекращайте. Я обещаю, что не причиню вам никакого вреда. Если вы, конечно, сами не попытаетесь навредить мне. Вы можете вести себя свободно, а не жаться по углам. Поняли?

— Да, госпожа феникс, — кивают оба, но видно, что бояться не перестают.

Ладно, пообщаемся подольше и сами все поймут.

— Хорошо. А теперь перейдем к делу. Вы же знаете, что фениксы не появлялись в долине уже сто лет? — спрашиваю, заодно проверяя сведенья Чарли.

— Но теперь пришли вы, госпожа... — Ханна мнется, но поглядев на меня, заканчивает: — Госпожа Лана.

Значит, горгулий не соврал.

— Пришла. И хочу знать подробности. Что изменилось за это время, что произошло. В конце концов, вы же сами никогда не видели фениксов, так как вы меня узнали?

— Как мы могли не узнать вас, если истории о фениксах передаются у нас из поколения в поколение? — охает женщина.

Так, неплохо бы послушать эти предания, но позже. Сейчас они еще слишком

боятся меня, чтобы сказать правду.

— Хорошо. С этим разобрались. Теперь о вас. Покинуть долину нельзя, так как вы здесь живете? — говорю, осторожно подбирая слова. — И кто-нибудь вообще пробовал покинуть ее?

Вот сейчас и узнаю, что там с этой изоляцией от мира.

— Что вы, госпожа Лана, — женщина отшатывается. — Какой дурак бы рискнул сделать это? Нам жизнь дорога.

Понятно. Значит, просто не пробовали. Возможно, я буду первой.

— Тогда как вы живете? Откуда берете одежду, еду? — задаю следующий вопрос.

— Мы разводим кур, овец, коров и лошадей, — перечисляет Ханна. — Здесь

плодородная земля, она дает хороший урожай...

Чем дольше я слушаю, тем сильнее удивляюсь. Деревня живет действительно автономно. Долина довольно большая, поэтому поля они засеивают разными культурами. Дома строят из дерева — склоны гор покрыты лесом, поэтому с ним проблем нет. Одежду шьют из шерсти или льна. Да и не так много надо этой одежды в деревне. Здесь есть местный мастер, который выделывает кожу и кузнец, который может переплавлять то железо, что осталось с былых времен. А еще староста, следящий за порядком и в целом управляющий остальными.

В общем, от изоляции жители не страдают и их все в целом устраивает. М-да уж, любопытно. Никогда такого не видала.

— Хорошо, — хлопаю по столу. — Значит, теперь мне надо поговорить со старостой. А пока я это делаю, соберите всех жителей на площади, хочу им представиться. Дюк, проводишь меня?

— Да, госпожа феникс, — кланяется парнишка. — И жителей тоже соберу.

— Что ж, спасибо за теплый прием, Ханна, — киваю хозяйке дома и следую за

Дюком.

Дом деревенского старосты немного выделяется на фоне остальных — он выше и больше, да и выглядит более нарядным. Ну вот, даже в закрытом поселении у власть имущих есть привилегии. Ладно, посмотрим, что там за человек живет.

Отпускаю Дюка и стучусь в дом. Дверь мне открывает мужчина, еще крепкий на вид, но уже с наполовину седыми волосами. Надо бы потом у Дюка перепись всех жителей что ли попросить. Чтоб знать их по именам и обращаться соответствующе, а то непорядок.

Меня мужчина узнает даже в простом платье, и с поклоном произносит:

— Здравствуйте, госпожа феникс.

— И вам не хворать, гражданин староста, — отвечаю, разглядывая местного главу.

В целом, мужчина приветлив и словно заискивает передо мной. Но что-то в нем есть отталкивающее, хотя что именно понять не могу.

— Проходите, проходите, — вновь кланяется мужчина, пропуская меня в дом.

Внутри чисто, а в небольшой столовой, куда меня проводит староста, уже накрыт стол. Но при этом никого из людей не видно, только слышно тихий шорох, словно кто-то ходит в соседней комнате.

— Ну-с, рассказывайте. Как обстоят дела в подведомственном вам поселении. Всем ли довольны граждане, все ли в порядке, — без спроса сажусь за стол, но еду не трогаю.

Отчего-то при взгляде на этого мужчину у меня сам собой включается тот тон,

каким я раньше разговаривала с хулиганами и рецидивистами. Ну не внушает он мне доверия, хоть тресни. Наверно из-за взгляда. Вот Ханна и Дюк смотрят на меня со страхом, но при этом страх их вполне искренен, и ничего они не прячут. А у этого... одним словом, какой-то мутный тип.

— Простите, госпожа феникс, вы так витиевато говорите, я вас не понимаю, —

разводит руками староста. — Что вам рассказать?

— Как здесь народ жил в те сто лет, что нас не было, — спрашиваю у него то же самое, что и у Ханны.

Староста рассказывает мне все в точности, как и мать Дюка — деревня изолирована, с миром не связана, находится на полном само обеспечении. Люди живут хорошо, никто не жалуется. Преступности нет, ибо все друг друга знают. А если возникают какие-то конфликты, то он (то есть, староста) их решает честно и по совести. Говоря все это, мужчина то и дело смотрит куда-то в сторону, где явно находится вторая комната. За домашних что ли переживает?

— Позвольте задать вопрос, госпожа феникс? — под конец говорит он.

— Позволяю, гражданин староста, — киваю.

— Ханна передавала мне, что вы договорились о поставке продуктов в замок раз в неделю. Позвольте мне заняться этим. Буду собирать все самое лучшее и

доставлять к скале, вам останется лишь забирать это в назначенный срок, — и

староста снова кланяется.

Хм... подозрительный энтузиазм. Это у меня уже проф. деформация, или староста хочет с этого что-то поиметь?

Ладно, выводы пока делать рано.

— Я подумаю над этим позже, — сообщаю и смотрю в сторону комнаты, куда

постоянно поглядывает мужчина: — А там что?

— Там моя спальня, госпожа феникс.

Думаю проверить — все равно ведь собиралась познакомиться с местными. Но в этот момент в дверь стучат.

— Госпожа феникс, сделал все так, как вы велели, — сообщает вернувшийся Дюк. — Все жители ждут вас на площади.

— Хорошо, — киваю и встаю.

На площади и впрямь уже полно народу. Последними приходим мы втроем.

— Передашь остальным мои слова? — спрашиваю мальчишку, чтобы не орать самой.

Тот кивает и выдает звонким голоском:

— Госпожа феникс изволит изъявить всем жителям свою волю.

Э как завернул.

— Теперь они могут обращаться ко мне в случае споров. Я сумею рассудить их по справедливости и непредвзято, — говорю дальше.

— Непречто? — хлопает глазами Дюк.

— В смысле, без личного интереса. Ну, украдут, например, у кого курицу, а я помогу найти вора, — Поясняю.

— А-а-а, понял, госпожа феникс, — кивает Дюк и громко озвучивает: — Госпожа феникс сказала, что найдет ту лису, которая иногда таскает куриц...

Тьфу-ты!

— Так, повторяй слово в слово, — указываю, потому что кричать самой теперь уже как-то глупо: — Госпожа феникс...

— Госпожа феникс... — послушно орет парень.

— Ратует за порядок. Если у вас возникнет спор с соседом, и вы не сумеете добиться справедливости, она поможет разобраться во всем по чести. Не надо ее бояться, просто так она никого не накажет, — диктую новый текст.

Вообще, здесь есть намек на старосту, ведь он занимается этими вопросами. Но если он все делает по совести, то это должно его только обрадовать — так ему и работы меньше, и мне не скучно.

Местные встречают мое заявление почтительным поклоном, но особого восторга в их глазах не видно. Понятно, пока что они мне не доверяют, а больше боятся. Оно и ожидаемо, раз у фениксов здесь такая слава. Кто пойдет к монстру с жалобой, если за эту жалобу тебя могут сожрать, а потом сказать, что проблема решена самым эффективным способом?

Ну ничего, привыкнут со временем.

А вот староста смотрит на меня не слишком довольно — несмотря на заискивающую улыбку, его взгляд колюч и холоден. Нет, надо все-таки к нему приглядеться.

— На этом пока все, — сообщаю Дюку, а когда народ начинает медленно расходиться с площади, спрашиваю: — Кстати, ваш староста женат?

— Женат, — кивает парнишка, быстро поглядев на спину уходящего мужика.

— И где его жена? Она была здесь сегодня?

— Никак нет, госпожа феникс, — ежится Дюк. — Она хворая, поэтому редко выходит из дома.

— Ладно, — поджимаю губу.

Это еще ничего не значит, но все равно напрягает.

— Какие продукты вам нужно собрать, госпожа феникс? — спрашивает Дюк.

Проницательный парнишка, да и к моему обществу он уже слегка попривык.

— Давай сперва соберем мужчин, — улыбаюсь, решив на полную воспользоваться своей властью.

— Мужчин? — ахает Дюк. — Вы их того... собираетесь съесть?

— Зачем же сразу есть? Я собираюсь использовать их по прямому назначению, — фыркаю, и заметив глаза парня, ставшие совсем уж как блюдца, добавляю: — Мне нужно починить лестницу.

— А-а-а... — вот теперь на лице Дюка отражается понимание. — Правильно, госпоже фениксу таким лично заниматься не пристало. Тогда вам нужен плотник.

— И доски, — киваю. — Ну и еще еды на пару дней, а потом я приду снова... да не пугайся ты так. Разве я тебе что плохого сделала?

— Нет, госпожа феникс.

— И не собираюсь. А теперь веди к плотнику.

Спустя полчаса я возвращаюсь в замок в компании двух плечистых мужчин. Один из них несет готовые доски для ремонта. Второй — тащит корзинки со снедью. На меня оба стараются не смотреть, видимо, чтобы не разозлить случайно, хотя я меньше их раза в два.

А вот куда они смотрят, так это на те козлиные ступени, вырубленные в скале и годящиеся разве что для самоубийц.

— Госпожа феникс, а как мы... ну это, наверх станем подниматься? — наконец

решается спросить один из них.

— Сами увидите сейчас, — фыркаю, потому что мы как раз подходим к проему в скале. — Залезайте.

Вот теперь в глазах мужчин вспыхивает настоящий ужас.

— Госпожа феникс, просим вас, не надо! — наперебой начинают умолять они.

— Что не надо? — уточняю, не совсем понимая, чем их так лифт напугал.

— Не надо муровать нас в скале!

— Граждане, успокойтесь пожалуйста, это просто подъемный механизм, — вздыхаю. — Или вы хотите подняться вон по тем наружным ступеням?

Подавая пример, первая захожу в туннель, ведущий к кабине. Потом понимаю, что троих, да еще и с грузом, лифт может не выдержать и сообщаю ближнему ко мне мужчине:

— Так, мы поднимемся первыми, а потом я спущусь за вашим товарищем.

Тот икает от страха, но все-таки соглашается.

Загружаем в кабинку доски с припасами. Подъем проходит быстро — колесо крутит мой спутник и управляется с этим куда ловчее, чем я.

Показав обозримый фронт работ чуть успокоившемуся мужику, оставляю его в замке и спускаюсь за вторым. О сохранности имущества не волнуюсь — все равно ему никуда не деться и вынести тайком ничего не выйдет. Да и побоится он воровать у «госпожи феникса».

Однако, когда я спускаюсь за вторым работником, того уже и след простыл. Испугался небось. Ладно, чтобы починить лестницу, одного вполне хватит. А потом я займусь расследованием. Надо же понять, почему все так боятся фениксов и что скрывает староста.

Глава 10

Лорд Ксандр

До поместья я еду без остановок, лишь меняю лошадей по дороге. Конечно, быстрее было бы добраться по воздуху — так обычно и путешествуют драконы. Вот только крыльев у меня не осталось. Наверно именно поэтому я редко когда покидаю столицу. Слишком больно осознавать собственную неполноценность, что в такие моменты проявляется во всей красе. К счастью, король знает об этом, и потому никуда меня обычно и не отправляет.

Еще быстрее было бы попасть в нужное место с помощью портального камня. Но такие артефакты стоят дорого, да и делаются на заказ, заранее. В запасе же у меня остался только один, поэтому решаю его оставить.

В поместье въезжаю на рассвете и встречает меня слуга, отправленный сюда.

— Рассказывай, — командую коротко.

Спрыгнув на землю, передаю поводья конюху и иду в дом.

— В поместье проживает госпожа Ираида со своими дочерями, — отчитывается слуга, повторив то же самое, что было в его письме. — Госпожу Лану, вашу супругу, никто из местной прислуги уже давно не видел, и никто не знает, где она.

— В каком смысле? — хмурюсь, ничего не понимая.

Да, я и сам ни разу не видел свою жену после церемонии. Но разве она не поехала в поместье? Кому же я тогда высылал содержание? Прикрыв глаза, вспоминаю нашу свадьбу.

Невеста — хрупкая и болезненно-скромная, не смеет лишний раз поднять на меня взгляд. Самый подходящий для меня вариант. Мне ведь требовалось получить статус мужа, но никак не жену. А сразу после церемонии я отправил ее сюда. Таков был уговор. Она не лезет в мою жизнь и вообще не трогает меня. Я — обеспечиваю ее. Все просто.

— В прямом, лорд Ксандр, — вздыхает слуга. — Боюсь, случилась беда...

— Рассказывай все по порядку, — рявкаю и принимаюсь слушать.

За то время, что я добирался, слуга успел нарыть много интересного.

Местная прислуга считает владельцами поместья госпожу Ираиду и ее дочек.

Госпожу же Лану они видели только однажды, когда та пыталась выгнать своих

родственников, крича, что это она здесь хозяйка. Разумеется, никто ей не поверил, потому что всех, начиная от горничной и заканчивая конюхом, на работу нанимала Ираида. А Лану представили, как бедную и чокнутую сиротку, которую приютили из жалости.

С каждым новым словом волосы у меня буквально встают дыбом. Происходящее кажется нереальным. Как так вышло? Почему я не знал об этом? Но почти сразу до меня доходит, почему...

Конечно, это поместье я купил для Ланы, чтобы поселить ее подальше от себя. Я был здесь только однажды, когда заключал договор с бывшим владельцем. А все остальное, включая подбор слуг, предоставил на волю своей жене, лишь выделив на это деньги. Я знал, что Лана росла с теткой, но не подозревал, что у них могут быть настолько плохие отношения.

И как у них только совести хватило присвоить себе все поместье? Почему они не побоялись меня и моего гнева?

Трясу головой, желая отогнать невольное чувство вины. Ничего, ничего. Сейчас-то я здесь и смогу навести порядок. Вытрясу из этих нахалок всю душу, но узнаю, что случилось с Ланой, и как они посмели обнаглеть до такой степени. А затем найду жену, исполню волю короля и снова вернусь к привычной жизни. Лучше узнать о проблеме поздно, чем никогда. В конце концов, кольцо не треснуло. А значит, я смогу найти Лану и расставить все по своим местам.

Местной прислуге меня представляют, как лорда Ксандра Даррена, приближенного короля и дракона. От последнего морщусь, но молчу — официально я все еще дракон.

Меня провожают в просторную гостиную и подают чай. Со второго этажа слышен шум — Ираиду с дочками только что разбудили, и теперь они готовятся предстать перед таким почтенным гостем.

Мой слуга не дурак. Он специально проводил свое расследование тайком. Чтобы не спугнуть этих нахалок, если они виновны, и не оскорбить подозрениями, если бы они оказались не при делах.

Поэтому Ираида наверняка еще рассчитывает на снисходительность и готовится наврать мне с три короба. Что ж, тем лучше. Послушаю, какую сказку она мне расскажет.

Ираида с дочками спускается вниз при полном параде. На всех троих платья с

тугими корсетами и глубокими вырезами. Волосы уложены в локоны, губы алеют. Но при этом лица печальные. Точнее, они пытаются сделать их печальными, но в глазах то и дело проглядывает страх. Боятся, что я узнаю правду?

— Ах, лорд Ксандр, — вздыхает Ираида и глубоко кланяется мне, принуждая дочек сделать то же самое. — Мы рады наконец познакомиться с нашим дорогим зятем, но очень опечалены, что это случилось при таких обстоятельствах. Это наша вина, мы не смогли уберечь дорогую Лану...

И она всхлипывает, потерев сухие глаза платочком. Балаган, честное слово. Уличные актеры и то лучше играют.

— Что случилось? Я хотел свозить жену в столицу, но сейчас выясняется, что она пропала. Как и почему это произошло? — спрашиваю строго, но холодно.

— Ванесса, Инесса, поухаживайте пока за лордом Ксандром, — командует она своим дочерям, и толкает вперед только что подошедшую женщину в переднике. — А ты расскажи, что случилось с госпожой Ланой.

Сестры пристраиваются ко мне поближе, наливают чай, пододвигают пиалочки со сладостями. А женщина в переднике начинает свой рассказ:

— Ох, как мне жальче, лорд Ксандр. Этоть... мы с госпожой Ланой отправились в соседнюю деревню. Она любила там иногда отдыхать на природе и в одиночестве. Но по пути на нас напали лихие люди. Бедняжка убежала в лес, да и я сама едва спаслась. Потом мы долго искали ее, но так и не смогли найти. Наверно, ее растерзали дикие звери. Мы собирались сообщить вам, да вы сами вперед прибыли...

Слушая эту тетку, не забываю думать, сопоставляя факты. Раз слуги не видели Лану в поместье, значит жила она не здесь. Искоса гляжу на своего слугу, тот кивает на тетку и отрицательно мотает головой. Выходит, она не из местной прислуги. Скорее всего, приглядывала за Ланой, чтобы та не высовывалась и не мешала Ираиде с дочками жить-поживать в поместье.

Но с чего они так обнаглели? Нет, о том, что я не стремился жениться, знали многие. Но о том, что мой брак фикция, и жена меня абсолютно не волнует...

А ведь у них бы все получилось, если бы не Норманн со своей идеей, что больше не кажется мне такой уж дурацкой.

— Ты... — щелкаю пальцами, глядя на тетку.

— Джина, господин, — поспешно отвечает та, и в свою очередь с опаской глядит на Ираиду.

— Джина, ты готова понести наказание за смерть госпожи? Я любил свою жену и теперь просто в ярости. Может тебя тоже казнить, м? — спрашиваю, пристально разглядывая лица присутствующих.

— Лорд Ксандр, это разбойники... я защищала ее, как могла, — падает на колени та.

— А вы? — оборачиваюсь к одной из сестер, и от неожиданности она роняет чашку с чаем, которую держала в руках.

Горячий напиток плещет мне на брюки.

— Лорд Ксандр? Ох, сейчас все уберут, лорд Ксандр, — бормочет та и хлопает

ресницами.

— Почему вы жили здесь с Ланой? — спрашиваю, пристально разглядывая лицо этой не то Инессы, не то Ванессы.

Странно, но оно кажется мне знакомым.

— Мы были семьей Ланы, и она сама позвала нас сюда, от одиночества. После

свадьбы вы ведь не навещали ее, — вместо дочки отвечает Ираида.

— Вот как? — растягиваю слова, прожигая взглядом теперь ее. — А если мы спросим слуг, они подтвердят все это?

На какое-то время в гостиной воцаряется полная тишина. Я сижу на диванчике,

постукивая пальцами по колену и пытаюсь найти причины всему случившемуся.

Хорошо, предположим семья Ланы никогда с ней не ладила. Предположим, они как-то узнали о нашей сделке и поняли, что я просто так не полезу к жене, да и вообще, не стану ей интересоваться.

А дальше?

Лана бы наверняка их простила, если бы они сказали все искренне. Но нет... они выбрали иной путь. Если подумать, то это довольно печально. По сути, совершенно чужой мне мужчина, взял на себя роль моего отца. Воспитал, обеспечил всем необходимым. Не убоялся второй ипостаси. Не отказался, вырастил как сына, хотя мог ничего этого не делать.

И эти, так называемые родственники, которые не смогли позаботиться о сиротке. А ведь Лана не дракон. Ей не требовалось особого внимания и подхода. Она не грозила разрушить дом при первом обороте, или спалить того, кто рядом, в момент гнева. Она нуждалась только в любви, вот и все. Но кажется, не получила даже этого.

— Ох, лорд Ксандр, — округляет глаза Ираида и притворно охает, хотя взгляд у нее бегает. — Я не понимаю, о чем вы...

— Вы правда думали, что так легко сможете меня обмануть? — щурюсь. — Лучше скажите, где Лана, и возможно тогда я буду к вам милосердным.

— Лорд Ксандр, вы должно быть устали с дороги, — начинает суетиться эта женщина, кивая своим дочкам. — Вот, Инесса и Ванесса о вас позаботятся.

— Ах, лорд Ксандр, — подхватывают те, снова оживившись. — Выпейте чаю,

успокойтесь. Для нас это тоже трагедия, мы потеряли любимую сестру...

— Довольно, — почти рычу, устав от этого балагана. Кажется, эта троица намерена вертеться до последнего, а я не привык терять время зря. — Созовите сюда всю домовую прислугу. А этих заприте где-нибудь на время разбирательства, чтоб не мешали.

Поднимаюсь с диванчика и для увесистости слов снимаю перчатку с одной руки, демонстрируя королевский перстень. Он дает мне почти все привилегии, доступные членам королевской семьи, пускай я и редко ими пользуюсь.

Киваю своему слуге, и тот идет к нахалке Ираиде, вежливо проговорив:

— Лучше вам не противиться, иначе мне придется применить силу.

— А вы что стоите? — оборачиваюсь к парочке горничных, застывших на месте от страха. — Созовите сюда всех, начиная от конюха и заканчивая экономкой.

Те подрываются, и кланяясь, улепетывают прочь.

— Лорд Ксандр, но ведь... — кажется, до Ираиды начинает доходить, что я настроен серьезно. Она пятится, а когда слуга собирается схватить ее, визжит: — Нет, вы не имеете никакого права!

— Не имею права? — усмехаюсь, в очередной раз удивляясь наглости этой женщины.

Нет, мне, конечно, встречались нахалки. Но эта превзошла их всех.

— Не имеете, лорд Ксандр, — чуть увереннее произносит Ираида. — Может на вас перстень короля, но мы не сделали ничего плохого.

— Вы жили в чужом доме, вопреки воле его хозяйки. Вы избавились от моей жены. Вы... — двумя пальцами подхватываю чашку со стола, которую мне собирались подсунуть сестрички. Нюхаю и добавляю с презрением: — Вы пытались опоить лорда. Так что сейчас вам лучше слушаться, иначе я разозлюсь окончательно и могу случайно вас покалечить.

Сестры оказываются чуть умнее матери, а может просто более пугливы. Они замирают и молчат, опустив головы, хотя лица у них кислые. Неужто поняли, что натворили?

С «опоить» я, конечно, преувеличил — от чашки пахнет шафраном, корицей и

мускатом. Плохо бы мне с этого напитка не стало, разве что либидо бы повысилось.

— Опоить? Не понимаю, о чем вы, лорд Ксандр, — упрямая Ираида одна не желает сдаваться. — Это обычный травяной чай, полезный для здоровья. И от Ланы мы не избавлялись. Я любила ее, как родную, и сейчас опечалена ее смертью. Кто вам сказал, что мы жили здесь вопреки ее воле? При всем уважении, но вряд ли вы интересовались состоянием жены, иначе бы знали, что в последнее время она болела душевно. Поэтому нам пришлось изолировать ее, чтобы она не навредила сама себе. Инесса, Ванесса, верно?

— Да, матушка, да матушка, — часто кивают дочурки, воодушевившись примером матери.

А я смотрю на них и вдруг до меня доходит...

Почему они так обнаглели? С чего были уверены, что я не приеду к Лане? Откуда знали, что и самой Лане будет трудно со мной связаться? Ответы на эти вопросы оказываются совсем просты. Не зря лицо одной из дочерей с самого начала кажется мне знакомым. Потому что я уже видел ее прежде.

Она какое-то время работала в моем столичном особняке служанкой. Наверно думала, что я не запомню ее. И окажись на моем месте, например, принц Алекс, возможно так и было бы — редко кто из лордов обращал внимание на горничных. Но у меня прекрасная память на лица. То, что ее не узнал мой слуга тоже неудивительно — он не жил в особняке, а выполнял мои личные поручения.

Прикрыв глаза, пытаюсь вспомнить подробности.

Ну да, кажется, она появилась в доме через какое-то время после свадьбы. На глаза мне попадалась только пару раз, затем исчезла. Дальнейшее выстраивается в голове само собой. Значит, мы с Ланой поженились, и девушка уехала в поместье сразу после брачной ночи, которую провели с ней в разных комнатах.

Ираида, прознав о ее браке, подослала ко мне одну из своих дочерей... в том, что именно Ираида все организовала можно даже не сомневаться. Ну а Ванесса (или Инесса) разузнала уже подробности. Кажется, примерно в то время ко мне приходил принц Алекс, возмущенный тем, что не пригласил его на свадьбу, и мы говорили об этом. А я даже подумать не мог, что кому-то будет интересна моя личная жизнь...

Что ж, мои овации. Эта Ираида с дочками знатно подсуетилась, чтобы заграбастать себе имение. Вот только... нет, неужели?

— Поэтому, лорд Ксандр, вы не можете обвинять нас в том, чего не было, —

воодушевляется Ираида, приняв затянувшееся молчание за мою слабость или

сомнения.

— О том, было или нет, я узнаю лично у Ланы, когда найду ее, — отвечаю холодно. — А пока у вас есть два варианта. Либо посидеть тихо взаперти. Либо всем дружно отправиться в темницу. Этот дом не ваш, хозяйки сейчас здесь нет, а вы проживаете в нем без всякого дозволения. Я могу счесть вас воровками. Вы же помните, что в нашем королевстве полагается за воровство?

С куда большим удовольствием я бы отправил их всех в столичную темницу без всяких разбирательств. Посидели бы там, подумали над своим поведением, а потом пускай Лана сама бы решила, как с ними поступить.

Останавливает меня только то, что Норманн мне всю плешь проест, если узнает, что я допустил подобное обращение со своей женой. Тогда одним месяцем совместной жизни отделаться не удастся. Да и найти Лану сейчас важнее, чем наказать этих нахалок. Все равно они никуда не денутся.

К тому же, чуется мне, что неспроста они даже не огорчились пропаже Ланы. И дело тут вовсе не в моем безразличии к жене. Догадка оказывается верной.

— При всем уважении, лорд Ксандр, но вы не имеете права так говорить, — Ираида старательно играет оскорбленную гордость. — Может мы и не настолько знатны, но при этом и не чернь какая-нибудь, чтобы вы так обращались с нами. К тому же, Лана передала нам бумаги на это имение. И раз моя несчастная падчерица погибла, теперь оно наше.

Ну да, дочка не зря ошивалась в моем особняке. Когда я решился на фиктивный брак, то главным условием было отсутствие в моей жизни будущей жены. Все должно было остаться так, словно никакого брака и вовсе не случилось.

Именно поэтому при покупке я оформил имение на Лану. А чтобы она не смогла воспользоваться этим, добавил одну оговорку — в случае развода, или иного форс-мажора, имение переходит предъявителю договора. Да, именно предъявителю, а не мне — не хотелось, чтобы Норманн как-то прознал об этом и решил, будто я собираюсь развестись.

Разумеется, все бумаги хранились у меня, а у Ланы была только выписка из королевского реестра, подтверждавшая ее права. По крайней мере, раньше хранились...

— Бумаги? — уточняю, вскинув бровь. — Как она могла передать вам бумаги, которых у нее не было? Покажите же мне их.

— Простите, а вы с какой целью и по какому праву это требуете? — Ираида, воодушевившись успехом, берет инициативу в свои руки. — Поместьем владела Лана, что можно подтвердить в королевском реестре. Но в случае ее смерти дом и все остальное переходит держателю договора. Сейчас держатель я, так что имею полное...

— Заткнитесь, пока не сделали себе хуже, — перебиваю ее. — Если вы украли у меня бумаги, то этим лишь разозлите меня. Лучше одумайтесь и верните все, пока не оказались в темнице.

— Я ничего у вас не крала, могу принести любую клятву, — наигранно возмущается женщина, но глазки у нее все равно бегают.

Ну да, она не крала. Крала ее дочурка.

— И ваши дочери тоже могут поклясться? — хмыкаю, глядя на эту троицу, как на мелких надоедливых насекомых. — Могут принести магический обет на смерть, что не крали бумаги? Или, что вы все здесь жили с согласия Ланы?

— Вы не королевский дознаватель, чтобы мы приносили вам такие клятвы, — тут же отказывается от своих слов Ираида.

— Значит так, — прикрыв глаза, тру переносицу. — В любом случае, сейчас имение принадлежит Лане, так что вы здесь незаконно. Даю вам последний шанс и советую не злить меня. Возвращайте договор, который вы украли, и тогда я просто запру вас в здешнем подвале. А дальше вашу судьбу будет решать уже Лана, когда вернется. Если же через десять минут документы не окажутся у меня на руках, то я отправлю вас в темницу, где вы будете гнить до конца своей жизни.

Я даю им этот шанс только потому, что какие-никакие, но они родственники Ланы. А еще потому, что сейчас куда важнее найти жену, чем мстить этим курицам. У меня просто нет на них времени. Но после, когда все разрешится, я ими обязательно займусь. Проживание в чужом доме, растрата, кража... Норманн конечно разозлится, что я позволил так относиться к собственной жене. Но эта троица пыталась сделать из меня дурака. Так что я лучше потерплю ворчание короля, чем позволю им отделаться без всяких последствий.

И все-таки, я не понимаю, почему. Из нашего разговора складывается впечатление, будто они были бы рады смерти Ланы. И пускай их не интересует сама девушка, а волнуют только деньги, но даже так...

Поместье не приносит прибыли, поэтому его продавали. Да, вокруг есть парочка деревенек, которые платят за пользование землей. Но этих средств едва хватает на содержание дома, не более. А остальное я платил Лане из своего кармана. И после ее смерти, даже получив имение, они все равно останутся в проигрыше, если вообще не в долгах.

Тогда к чему все?

Ответ на этот вопрос приходит внезапно и почти мгновенно — именно в этот момент испуганная служанка сообщает о прибытии некоего господина Брамса. А следом в комнату заходит мужчина, болтая на ходу:

— Ах, милая Ираида, все уже готово? Теперь мы сможем подписать документы?

Заметив меня, он замолкает и кланяется в знак приветствия.

При его появлении Ираида бледнеет, начиная заметно нервничать. Она выразительно пучит глаза, словно призывая господина Брамса поскорее скрыться.

— Какие документы? — спрашиваю, прищурившись.

— Э-э-э... господин? — теряется визитер.

У него довольно дорогой сюртук и широкое лицо с толстыми щеками. На пальцах пара перстней, в кармане часы на цепочке. Взгляд оценивающий и беглый, словно он хочет продать все, что есть в этой комнате, и прикидывает, сколько оно может стоить.

Я встречал таких дельцов. Обычно их цель — заключать выгодные сделки.

— Лорд Ксандр, законный супруг владелицы имения, — представляюсь холодно. — Так что за документы и почему я о них не в курсе?

— Ну как же... — чуть теряется тот.

Молча подхожу, выхватываю из его рук бумаги, которые он принес с собой. Пробегаюсь по ним взглядом. Это запрос на добычу руды на территории имения. Теперь все окончательно прояснилось, и пора приступать к решительным действиям.

Глава 11

Лана

Мужик, которого мне посоветовал Дюк, оказывается мастером своего дела. Пока я езжу туда-сюда на лифте, он успевает оценить примерный план работ, и сообщает мне:

— Ну это, госпожа феникс. Вы правильно сделали, что меня позвали. Лестница

старая, доски подгнили и их лучше заменить. А вот опоры еще крепкие. Их оставлять будем, или тоже менять?

— Тоже менять, — киваю, решив, что раз гулять, то гулять по полной. — Хочу ходить по лестнице спокойно. Сколько дней тебе на это потребуется?

— Ну... — мужик задумчиво чешет бороду. — Пару дней точно, в один не управиться, а в деревню надо вернуться до заката.

И этот тоже промокнуть под дождем боится? Хотя, мне без разницы днем больше или меньше. Главное, чтобы результат вышел достойный.

— Хорошо, — снова киваю. — Тогда начинай.

Пока мужчина занят делом, оттаскиваю на кухню корзинки с едой и приступаю к готовке. Иногда прислушиваюсь к звукам, доносящимся из холла — скрипу пилы, или стуку молотка.

Сама же в это время ставлю котелок на огонь, нарезаю овощи. Сегодня Дюк положил в корзинку и приличный кусок говядины, так что собираюсь потушить ее с картошкой.

Нет, и все-таки умный малый этот парень. Из него точно выйдет толк.

Насвистывая себе под нос, обжариваю мясо, добавляю к нему овощи и воду. Вскоре по кухне разносятся такие аппетитные запахи, что аж слюнки текут. Когда все готово, накладываю еду в две миски и иду в холл.

— Стоять-бояться, — восклицаю и мужик замирает на месте, едва не попав молотком себе по пальцу.

Да уж, в следующий раз надо с ним аккуратно, а то вон какой нервный.

— Что-то случилось, госпожа феникс? — спрашивает, вжав голову в плечи.

— Случилось, — подтверждаю. — Обед случился. Иди помой руки и поешь. Чтобы работать нужны силы.

— Да не стоило, госпожа феникс... — смущается тот.

— Шагом-марш, отказ не принимается, — командую, и мужчина, оставив инструменты, идет в указанном направлении.

Вскоре мы вдвоем сидим за столом в столовой и обедаем. Точнее, это я обедаю, а рабочий больше мнется и стесняется.

— Ты ешь, — киваю на его тарелку. — Вроде неплохо вышло.

С осторожностью мужик цепляет горячее мясо с картошкой. Отправляет его в рот, искоса поглядывая на меня.

— Да не бойся, не отравлено, — усмехаюсь и мужик кашляет.

Хлопаю его по спине, и решив не мешать процессу пищеварения, иду наливать чай. Когда с обедом покончено, мужчина возвращается к работе, а я устраиваюсь рядом. У меня есть, чем заняться еще — замок уже выглядит чище, но метла не везде пока побывала. Да и мое присутствие деревенского жителя явно нервирует.

Но когда еще у меня будет такой случай поболтать с местным?

— Ну и как тебе замок? — захожу издалека, глядя, как ловко он управляется с

досками.

Хороший мужик, и не такой пугливый, как его товарищ.

— Красивый, госпожа феникс, — осторожно отвечает тот.

— Только запущенный, — замечаю доброжелательно. — Фениксов ведь в нем не было сотню лет. А что скажешь насчет старосты?

— В каком смысле, госпожа феникс? — мужик вздрагивает.

— В прямом. Что это за человек, все ли им довольны?

— Хороший человек, никто не жалуется. Да и жаловаться у нас все равно некому.

— Как это некому, — возмущаюсь. — Теперь есть я. Можно жаловаться мне.

— Конечно, госпожа феникс, — торопливо соглашается со мной мужчина.

Но по его лицу заметно, что в гробу он видал жалобы страшным фениксам. Ничего, они еще ко мне привыкнут.

Какое-то время я пытаюсь разговорить его, но он отвечает односложно, так что в итоге оставляю бедолагу в покое. Без дела сидеть скучно, а убираться в присутствии чужих людей я терпеть не могу. Чарли не считается, мы с ним уже сроднились, да и человеком его назвать сложно.

Хочется спать, но ложиться при постороннем мужике совсем дурная идея, так что решаю напрячь мозги. Для разнообразия.

Беру одну из досок, предназначенных для ремонта лестницы. Выбираю самую

большую по ширине, а после тащу ее в гостиную. Вооружившись угольком из

камина, устраиваюсь поудобнее.

В этой деревне явно что-то нечисто, нутром чую. И дело тут не только в странной ежедневной (точнее, еженощной) грозе, защитном барьере и невозможности покинуть это место. К тому же, было бы неплохо разложить по полочкам историю Ланы, но сперва решаю все-таки заняться деревней.

Пишу на доске: «фениксы» и рядом «ушли сто лет назад». Чуть ниже вывожу свой главный вопрос: «почему их считали злыми?».

В том, что они на самом деле были злыми, очень сильно сомневаюсь. Скорее уж поверю, что они смотрели на жителей деревни свысока, во всех смыслах этого слова. И не особо вникали в чужие проблемы, занимаясь своими делами.

Но кто-то же эти слухи распустил, верно? А кто и зачем надо разобраться.

Подумав, добавляю: «стражи этого мира», «сгорают, очищая все вокруг», «для

возрождения нужна пара».

Это не слишком относится к моему делу, но думаю, что лучше записать, чтобы не забыть. Ладно, едем дальше.

В сторонке пишу «староста», «неограниченная власть», «подозрительное поведение». Вот хоть убей, ну не понравилась мне его реакция. Она отличалась от того, что выдавал Дюк со своей матерью.

Стучу пальцами по теплому дереву, разглядывая свои же каракули. Если рассуждать логически, то слухи о плохих фениксах выгодны старосте. Замкнутый кусочек мира, где все варятся в общем котле, и один человек, наделенный властью.

Какие преимущества он получает от этой власти? Вряд ли деньги, здесь практикуют натуральный обмен. Но вот уважение, взятки продуктами, избавление от обязательной для всех остальных работы...

Однако если он начал бы превышать свои полномочия, то остальные его быстро бы поставили на место. Свергли бы, так сказать. Чтобы подобного не произошло, лучше держать их в страхе. Но чем один мужик может напугать целую деревню? Ага, вот именно...

Если бы Чарли не говорил о барьере, я бы и вовсе решила, что староста его выдумал. Чтобы быть царьком в этом мирке. Хотя, может и горгулий ошибся... это еще следует проверить.

Еще дальше пишу «барьер». Тоже, чтобы потом не забыть, но мыслями возвращаюсь к старосте. На вид ему лет шестьдесят. Дюк вроде говорил, что старостой его выбрали еще по молодости, значит во главе деревни он стоит лет тридцать пять или сорок. Почти половина от срока, который отсутствуют фениксы.

А что, теория вполне правдоподобная.

Нет, скорее всего местные и раньше побаивались фениксов, как крестьяне на Руси побаивались царя. Но если староста взрастил этот страх и воспользовался им, то вполне мог иметь с этого нехилую выгоду. Например, подчинение остальных жителей.

Сразу вспоминается один мой начальник, работавший в органах еще тогда, когда я только поступила на службу. Ух, как его все боялись, слова поперек сказать не смели. Потому что он был родственником кого-то сверху и всех пугал этим. И пользовался своей властью на всю катушку — брал взятки едва ли не открыто, продвигал тех, кто лизал ему за... кхм.

Потом, правда, его родственника посадили. Громкая история была, из тех, где в квартире миллионы находят. Ну а после и он сам быстренько сдулся. Трясу головой, снова разглядывая свои заметки. Да уж, майор Прохорова, вот это ты нафантазировала, хоть книгу пиши. Не факт, что все так и есть. Далеко не факт.

Но приглядеться к старосте все равно не помешает.

— Простите, госпожа феникс, — от размышлений меня отвлекает рабочий.

Тьфу-ты, так увлеклась, что совсем про него забыла.

— Да? — убираю уголек и отряхиваю руки.

— Это... можно мне домой, да? Вы ведь меня отпустите? — мнется мужчина, искоса поглядывая на мои заметки.

— Конечно отпущу, у меня гостевые спальни не предусмотрены, — фыркаю. — А что, уже пора?

— Ну дык вечереет, госпожа феникс, — мужик махает рукой в сторону окошка. — Скоро солнце сядет...

Точно, гроза ведь потом начнется.

— Тогда иди, конечно, — киваю. — Давай я тебя провожу.

— Спасибо, госпожа феникс, спасибо, — кланяется мужик, явно польщенный моей заботой.

А может, ехать в лифте одному ему куда страшнее, чем вдвоем с «госпожой феникс».

Впрочем, я тоже делаю это не по доброте душевной. Просто все равно потом придется поднимать кабинку наверх — я же не хочу, чтобы ко мне кто-то внезапно пробрался. Вряд ли местные пойдут на такое безрассудство, но лучше все равно перебдеть.

— Спасибо большое за помощь. Завтра утром жду тебя здесь же, — выдаю напутствие на прощание. — И можешь прихватить своего товарища, если он надумает.

— Обязательно, госпожа феникс. До завтра, госпожа феникс, — прощается мужик и спешит скрыться с моих глаз.

Я же возвращаюсь в замок и широко зеваю. Спать хочется жутко. Нет, надо что-то придумать с этим странным графиком. И кофе бы раздобыть... но это уже из раздела несбыточных фантазий.

Решаю немного вздремнуть и засыпаю сразу, едва приняв горизонтальное положение. Сквозь сон слышу, как началась гроза, как завыл Чарли. Но так устала, что не могу заставить себя подняться. Скорее наоборот, еще глубже проваливаюсь в блаженную тьму, а просыпаюсь позже, от бурчания горгулия:

— Ну ты бы хоть огня побольше зажгла. Сколько можно дрыхнуть? А как же я? Мне вообще-то скучно одному... сама к своей болтовне приучила.

— А разве ты, по правилам, не должен сидеть снаружи и охранять замок от сил зла? — спрашиваю, потягиваясь.

Снаружи... блин, ковер! Опять я его занести забыла. Как вытащила в первый день проветриться, так он и лежит. Интересно, когда-нибудь я его верну на место, или он так и останется там на веки вечные?

— Снаружи меня вообще-то может расколоть, — возмущается Чарли. — И что тогда ты будешь делать?

— Спокойно спать по ночам? — усмехаюсь.

— Жестокая... — обижается горгулий, но тут же меняет тему. — А что это там за беспорядок и куда делась лестница? Ты решила разрушить замок?

— Наоборот, я решила его починить, — отвечаю, вскинув палец. — И раз уж ты такой умный, бери метлу и доскреби всю паутину с потолка.

— А ты что будешь делать?

— А я приму ванну.

— Разве это честно, что я один буду работать? — качает мордой Чарли.

— Кстати... — с любопытством оглядываю каменное тело. —- Может тебе тоже стоит принять ванну?

Действительно, горгулий изрядно запылился за последние дни, и его стоило помыть.

— Чего? — шарахается от меня Чарли. — Нет уж, ни за что. Давай лучше свою

метелку.

— Поздно, Чарли, я уже настроилась, — прицеливаюсь, чтобы схватить монстрика.

В этот раз горгулий оказывается умнее и сразу взлетает под потолок, где мне его не достать. Уже оттуда он кричит:

— Расстраивайся обратно. Я не позволю такие издевательства.

Вот уж не знала, что горгулии не любят воду, как и кошки.

— Все равно ведь потом тебя помою, когда ты застынешь, — трясу кулаком.

— Не сможешь, — фыркает Чарли. — Я каменный и тяжелый, ты не дотащишь меня до ванны.

Что ж, в этом он прав, но...

— Я тебя тряпочкой влажной протру.

— Я тебе что, комод что ли? — возмущается Чарли.

— Скорее, статуя... не хочешь тряпочкой, лучше спускайся сам. Как раз успеем до рассвета.

— Нет уж...

Спустя пятнадцать минут уговоров и угроз Чарли все-таки удается загнать в ванную. Скажу вам, что мыть вредного и упрямого горгулия, не желающего мыться — удовольствие весьма сомнительное. Нет, он все-таки разумный, поэтому не вырывается. Но и помогать не спешит, и вообще, терпит процедуру с таким видом, будто я его не чистым делаю, а пытаю с особой жестокостью.

Успеваем мы как раз до рассвета. Когда смываю пену, Чарли выскальзывает из

ванной. Не знаю, куда он собирался спрятаться. Может, хотел мне назло снова

забраться под диван и запылиться. Но восход солнца настигает его посреди холла, и он застывает на месте, точно памятник безумному скульптору.

Минут пять я с удовольствием любуюсь результатом собственных усилий. Теперь Чарли гладкий и блестящий, и вроде даже стал тона на два светлее, чем был. А еще, кажется, раздался в размерах.

Щурюсь, вглядываясь внимательней. Ну да, не сильно, но все-таки поправился, что ему только к лицу. Теперь он хотя бы немного похож на грозного стража, а не на ходячий скелет с перепончатыми крыльями.

Наверно, так на него действуют зажженные факелы — он ведь говорил, что питается огнем. Вот и славно, пускай растет. Потом будет мне помогать мебель двигать, если надумаю сделать здесь перестановку.

Отдохнувшая и вполне довольная собой, отправляюсь в ванную — горгулия помыла, теперь можно помыться самой. Закончив с мыльными процедурами, закалываю влажные волосы в тугой узел, надеваю свежее платье и иду завтракать.

Когда допиваю чай, как раз подходит время идти встречать моего работничка. Или работничков, если второй сегодня тоже набрался храбрости и явился.

На лифте спускаюсь в прекрасном настроении, и оно становится лучше, когда у скалы вижу двоих мужчин.

Видимо, первый вчера рассказал всем, что госпожа феникс на деле не такая страшная. Выпустила его живым и здоровым, и в процессе даже обедом покормила.

— Доброе утро, госпожа феникс, — кланяются они мне.

— И вам того же. Вижу, сегодня бригада в полном составе, — улыбаюсь доброжелательно. — Тогда идемте.

Поскольку сегодня у нас нет ни досок, ни корзин с продуктами, в кабинку заходим все втроем и быстро поднимаемся наверх.

Очутившись в замке, новенький удивленно хлопает глазами и вертит головой.

— Эк у вас здесь красиво, госпожа феникс, — произносит завороженно.

Ну да, по сравнению с деревенскими домами здесь наверно и впрямь красиво.

Особенно после того, как навела минимальный порядок. Окна бы еще помыть надо, но это уже после лестницы.

— А ты ожидал скелетов и черепов? — фыркаю.

— Нет-нет, госпожа феникс, — отнекивается он, хотя, судя по лицу, именно этого и ожидал.

Крепко же в них засела вера в чудовищ из замка.

— Ладно, фронт работ твой товарищ тебе покажет, он вчера неплохо постарался, — киваю ему. — А я пока вам обед приготовлю. Суп любите?

Новенький искоса глядит на друга, словно спрашивая, действительно его хотят

покормить, или на самом деле отравят. Второй выпячивает грудь и гордо кивает, мол, да, здесь кормят, и я это ел, потому что храбрый.

Невольно усмехаюсь этому мимическому диалогу.

— Суп любим, госпожа феникс, — наконец отвечают мне робко.

— Вот и прекрасно, — улыбаюсь и отправляю их в холл, а сама иду на кухню.

Однако едва успеваю взяться за нож, как слышу истошный вопль.

Господи, ну что опять у них там случилось? Быстрее бегу на звуки, не понимая, чего они так испугались. Может, недостроенная лестница обвалилась? Или они друг другу на ноги молотки уронили?

Залетаю в холл и застаю чудную картину — два взрослых мужика забились в угол, испугавшись... статуи. Ну, точнее не статуи, а Чарли. Но все равно. Чего это они? Понимаю, горгулий не эталон красоты, но и не настолько страшный, чтоб так истошно вопить. Скорее, монстр средней ужасности.

— Отставить панику, — командую, взмахнув рукой. — Что за хоровое пение вы здесь устроили? Памятников, что ли, никогда не видели?

Работнички синхронно поворачиваются в мою сторону, но успокаиваться не спешат, скорее наоборот. Глаза их становятся еще шире, и не сговариваясь, они вдвоем бегут к входной двери, которую я, как назло, забыла запереть. Причем, нога в ногу бегут. Прям команда по синхронному бегу, а не плотники.

Неужели они настолько испугались, что коллективно решили убиться? Потому что это только у нормальных людей за дверями есть выход. А у фениксов — обзорная площадка, огороженная низенькими перилами.

Спешу следом, надеясь, что мужики не свалятся вниз. А то жалко их. Да и перед остальными жителями неудобно будет. Не объяснишь же, что это они сами. Как в той черной комедии, где «детишки приехали и как давай убиваться».

— Эй, а ну стоять, — кричу, торопясь следом.

Оказавшись снаружи, мужики и сами поняли, что загнали себя в ловушку. Позади них пропасть. Впереди я. А до туннеля, ведущего во внутренний дворик, еще добраться надо.

— Давайте вы успокоитесь и расскажете мне, что случилось? — говорю, видя, что мужики замерли. — Это вас так статуя в холле напугала? Так не бойтесь, днем она не кусается...

— Помилуйте, госпожа феникс. Не убивайте нас, — не слыша меня кричат мужики и бухаются на колени.

Снова, кстати, синхронно.

— С чего вы взяли, что я стану вас убивать? Я вас вроде только обедом накормить собиралась, да и лестница сама собой не сделается, — удивляюсь вполне искренне.

— Так это... у вас же это... — мямлит тот, который храбрее, и косится на мою правую руку.

Смотрю туда же... етить твою налево, майор Прохорова! Я так торопилась на крики, что даже нож не положила. И бежала, получается, размахивая этим самым ножом.

— Это у меня, — показательно откладываю нож прямо на пол. — Потому что я овощи в суп резала. А вам бы валерьяночки попить. Я же сказала, что с вами все будет в порядке. Вы в моем замке гости, а значит, под моей защитой. Так что слушайте указ: отставить панику и вернуться к работе.

— Простите, госпожа феникс, — кланяются мужики. — Но как мы можем? Там же...

— Что там? — уточняю с любопытством. — Говорите, не стесняйтесь. Чем вас так испугал камень?

Может хоть чего нового узнаю.

— Так мы же знаем, что это не камень, а ночной монстр, — заикается один из

рабочих.

Нет, ну в целом определение верное. Чарли зверь ночной и на монстра вполне

похож. Да только горгульи — стражи, и жителям уж точно ничего плохого сделать не могли.

— Давайте с этого момента поподробней. Чем он вам насолил?

— Так это... ночные монстры приходят с проклятой грозой. Они зло...

Понятно, очередные суеверия.

Кроме этой смутной фразы вытянуть из них ничего не удается. И вот как мне

докопаться до сути их страха, если они меня так боятся, что ничего толком не

говорят?

— Ответственно заявляю, что этот монстр злом не является. К тому же, до самого заката он не пошевелится. Но если вы его так боитесь, то можете куда-нибудь унести.

— Мы унести?

— Ну не я же, — фыркаю. — Он вообще-то тяжелый.

Трогать Чарли мужики тоже боятся. И работать при нем толком не могут. В конце концов, мы приходим к компромиссу — я накрываю горгулия мебельным чехлом, чтобы он не так сильно смущал рабочих.

Да уж... цирк с конями, только вместо коней Чарли.

Глава 12

Мужчины худо-бедно, но приступают к работе над злосчастной лестницей. Я же пока ставлю вариться бульон для супа и вспоминаю, что давненько не брала в руки почтовый артефакт.

Интересно, родственнички снова что-то мне написали, или смирились с моим

исчезновением? Хотя, какие они родственнички... судя по тому, как жила Лана, они скорее уж черные риэлторы.

Новое письмо действительно есть, даже несколько. Но все они примерно одного содержания:

«Лана, где ты? Ты в порядке? Ответь пожалуйста».

В порядке ли я? Хм... как-то поздновато они спохватились. Хотя, если так подумать, то стиль письма отличается от тех, что посылала мне Ираида. Может, его написал кто-то другой?

Нет, больше некому. Со сводными сестричками отношения у Ланы были так себе. А кроме этой троицы к артефакту доступ никто не имел. По крайней мере, судя по тому, что мне известно.

Если только какой-то слуга вдруг вспомнил, кто его настоящая госпожа, и стащил у Ираиды камень. Ну, или ее фиктивный муженек вдруг решил объявиться, но это совсем уж за гранью фантастики.

Он ведь ясно дал понять, что свадьба ему нужна только для виду, а жена и вовсе не нужна. Иначе давно бы уже узнал, в каком бедственном положении находилась Лана. Может и вовсе перестать им отвечать? А то так и будут спамить своими глупыми вопросами.

Откладываю письмо и возвращаюсь к супу. Снимаю с бульона пенку, нарезаю

картошку. Вздыхаю, снова беру артефакт. Ну не могу я оставлять письма без ответа. Размашисто пишу на обратной стороне листа, не стесняясь в выражениях:

«Я-то в порядке, а вот вам скоро не поздоровится, кошелки газированные. Вернусь и глаза на пятки натяну, а потом моргать заставлю. Так что идите на х... пока вежливо посылаю. Иначе сама отправлю, и вам придется там еще вертеться».

Пару секунд любуюсь своим шедевром эпистолярного жанра, а затем отправляю. Ну вот, надеюсь, так поймут. В лучше случае еще и бояться начнут моего возвращения. А я обязательно вернусь и покажу им. Или, вон, Чарли отправлю, раз он у нас ночной монстр. Только позже.

Мысленно представляю реакцию этих лядей, когда они прочитают мое письмо, и хихикаю, однако вскоре забываю об этом. Сперва доготавливаю суп и зову своих работников обедать. Они все еще чувствуют себя скованно, но от утреннего инцидента, вроде как, отошли. По крайней мере, едят без дрожи, так что более-менее освоились.

— Как продвигаются дела? — спрашиваю, когда тарелки пустеют. — Все в порядке, всего хватает?

— Часть уже готова, госпожа феникс. Думаю, еще день-два и закончим, —

отчитывается первый.

— Хорошо, — радуюсь, подумав, что совсем скоро наконец смогу ограбить местную библиотеку.

В целом, мне здесь и так неплохо живется. Но хочется же узнать, что там на самом деле случилось и какой разлом охраняли фениксы.

— Желаете посмотреть?

— Желаю, — киваю и вместе идем в холл.

Забавно, но Чарли, завешенного чехлом, они обходят по широкой дуге, словно он может ожить и цапнуть их за ногу.

Мужчины сказали, что часть уже готова, но я не вижу ничего особо готового. Только целую кучу живописно разбросанных по полу деревяшек и еще больше стружки. На что-то это похоже...

— И? — вскидываю брови, широким жестом указав на все это безобразие.

— Простите, госпожа феникс, — пугается мужик, почуяв в моем голосе нотки

недовольства. — Здесь работать несколько неудобно, иначе закончили бы раньше. Но сейчас большая часть деталей готова. Когда все сделаем, собрать лестницу будет быстро. Смотрите...

И, видимо, желая продемонстрировать свое трудолюбие, он берет две деревяшки и соединяет их между собой, подбивает молотком, и они встают, как литые.

Точно. Все это похоже на конструктор. Ну конечно... деревня закрыта от мира, и пускай с древесиной здесь особых проблем пока нет из-за лесистых склонов гор, а вот с железом... поэтому у них нет гвоздей и лестницу они делают совсем другим способом.

— Молодцы, — киваю важно. — Сообщите, как закончите на сегодня, я вас провожу. И приведите завтра с собой Дюка пожалуйста.

Остаток дня проходит без происшествий. Мужчины работают над лестницей и, вроде как, делают это вполне успешно. Родственнички больше не пишут, видимо впечатленные моим последним сообщением.

Я же после обеда начинаю немного скучать. Общаться местные со мной по-прежнему не спешат, весь первый этаж замка уже изучен. Так что, кроме уборки, делать нечего. А убираться при чужих я не люблю...

В конце концов, решаю прогуляться. Не вниз, конечно, а во внутренний дворик

замка. Я не была там с тех пор, как наладила подачу воды. Вдруг что-то изменилось? Например, чаши протекают... ну мало ли.

Кивнув сама себе, иду в холл. Сообщаю мужикам, что отлучусь по делам, а после выхожу через двери на обзорную площадку. За спиной слышу перешептывания — местные решили, будто я отправилась полетать фениксом. Мысленно усмехаюсь. Ну да, они же не знают о внутреннем дворике. Может объяснить им? Хотя нет, это не имеет смысла. Пусть думают, как хотят, тогда не усомнятся, что я феникс.

По пути к туннелю, цепляю взглядом злосчастный ковер. Сегодня вечером его точно надо занести. Или лучше подождать до завтра? В холле сейчас полно стружки, еще запачкается, и тогда снова придется вытряхивать. Если так подумать, он и здесь неплохо смотрится... уюта добавляет.

Покинув обзорную площадку, миную темный проход и оказываюсь во внутреннем дворике. С последнего раза здесь ничего не изменилось — все те же чаши с водой и отвесные скалы вокруг. И чего я сюда приперлась?

Пару минут просто брожу кругами, хотя особо бродить здесь негде. Затем останавливаюсь, услышав что-то странное. Прижимаюсь щекой к холодному камню и до ушей доносится странный гул, но понять, что это у меня так и не получается.

Постояв еще какое-то время, но также без результата, возвращаюсь в замок. Тем более, что закат уже скоро, и мне надо проводить своих работников вниз. Когда они уходят, добавляю к своим заметкам на доске еще пару слов — «что по ту сторону скал» и «проверить, действительно ли деревню нельзя покинуть», а затем ложусь спать.

Просыпаюсь почти сразу, от возмущенных воплей Чарли:

— Что это такое? Нет, я спрашиваю, что это такое?

Зеваю и поднимаюсь с дивана, желая уточнить, в чем же дело. Но горгулий уже сам влетает в гостиную, размахивая чехлом.

— Я тебе что, мебель? — кричит так громко, что невольно морщусь. — Зачем ты меня накрыла?

— Надо же, грозы ты теперь не боишься, — замечаю, зевая и потягиваясь. — Значит, можно притушить огонь? А то у меня так дрова скоро закончатся, а за новыми идти далеко...

Ну вот, больше теперь не смогу уснуть, раз уже вздремнула часок.

— Не надо тушить, — сбавляет обороты Чарли. — Что, уже и спросить нельзя?

— Спросить можно, но не факт, что тебе ответят, — усмехаюсь, но потом все же жалею горгулия. — Мои плотники тебя боялись, назвав ночным монстром. А двигать отказались. Вот и пришлось завесить, чтоб работа спорилась. Так что в следующий раз застывай где-нибудь в укромном месте.

— Я страж, а не монстр, — возмущается Чарли, а потом, вспомнив про свой страх, взвизгивает от особо громкого раската грома.

— Ага, страж, — киваю.

Сама я к странной грозе уже привыкла и перестала замечать. Ну грохочет и грохочет. Подумаешь.

— И чем сегодня займемся? — меняет тему Чарли.

— Уборкой, — пожимаю плечами. — Надо же когда-нибудь с этим закончить.

К рассвету замок и впрямь окончательно приобретает божеский вид.

Теперь нужно только помыть окна, да прибрать беспорядок в холле, наделанный из-за строительства лестницы. А в остальном везде чисто — паутина собрана, пыли больше нет, полы почти сверкают. Красота.

По ходу уборки болтаю с Чарли, пытаясь выяснить что-то новое, но горгулий полезной информацией явно не обладает. Только твердит, что он страж, а его сородичей расколола гроза.

К утру, когда нужно быть бодрой и выспавшейся, я наоборот, чувствую себя сонной и уставшей.

Но варианта прилечь все равно нет — скоро придут работники, доделывать лестницу. К тому же, я просила привести их с собой Дюка, с которым собиралась поболтать. Когда спускаюсь, мальчишка и впрямь на месте, и с любопытством разглядывает меня, вышедшую прямо из скалы.

— Вперед, лестница уже ждет, — махаю рукой, приглашая всех идти за мной.

Мужики, явно храбрясь перед Дюком, важно кивают:

— Да, госпожа феникс.

В кабинку лифта мальчишка заходит со страхом. А уж когда она со скрипом начинает подниматься, он невольно цепляется за подол моего платья, совсем позабыв, что недавно боялся меня куда больше всего остального.

Только наверху он понимает, за что именно держался. Смущенно отпускает изрядно смятую ткань и искоса глядит на меня. Делаю вид, будто ничего не заметила.

— Зачем вы звали меня, госпожа феникс? — спрашивает Дюк, хотя глазками так и стреляет по сторонам.

Никто из жителей прежде не бывал в этом замке. А мужики за пару ночей наверняка успели наболтать много всякого, так что теперь Дюку интересно вдвойне.

— Кроме тебя я никого толком не знаю, а мне иногда хочется с кем-то поговорить, — пожимаю плечами. — Но сперва идем, покажу тебе тут все. Если захочешь, то сможешь потом прийти еще.

На это Дюк ничего не отвечает. Видимо, пока не решил, что в нем сильнее — страх или любопытство.

Пока мужчины работают, действительно провожу мальчишке небольшую экскурсию. Не показываю только Чарли, чтобы не испугать. Благо, в этот раз горгулий предусмотрительно забился под диван незадолго до рассвета, так что его не видно. Особенно Дюка впечатляет ванная.

Минут десять он, с моего позволения, крутит кран, разглядывая струю воды и все приговаривая:

— Вот это да... и что, совсем к колодцу ходить не надо? И мыться можно прям вот здесь? Одному? И своей очереди ждать не надо?

— Если хочешь, то можешь приходить, когда захочешь, — улыбаюсь. — А сейчас давай приступим к допро... к готовке.

— К готовке, госпожа феникс? — Дюк наконец отрывается от созерцания волшебной ванной.

— Ну надо же мне накормить вас всех обедом. Или не хочешь помогать?

— Не слишком умею, госпожа феникс. Но помогу, чем смогу.

Сейчас мальчишка разговаривает со мной куда свободнее, чем даже утром. Удивительно, ни мои обещания, ни хорошее отношение не смогли его заставить хоть немного перестать бояться меня. А ванна смогла.

Поручаю мальчишке нарезать часть ингредиентов, и пока он занят делом потихоньку начинаю расспросы:

— Скажи, Дюк, а сколько в деревне всего людей?

— Ну... — мальчишка задумчиво трясет головой. — Много. Если честно, то точно не знаю, госпожа феникс. Это у старосты надо спрашивать, он в курсе.

— У старосты? Хорошо, — киваю. — А как вы выбрали его себе в старосты? Или не выбирали?

— Выбрали? — Дюк чешет затылок. — Тоже не знаю, госпожа феникс. Он был нашим старостой, сколько я себя помню.

— Постоянство — это хорошо. Раз он так долго на роли старосты, значит исправно выполняет свои обязанности.

— Это да, — соглашается мальчишка. — Говорят, в большом мире люди воруют, или даже убивают друг друга. У нас такого никогда не было. Мы живем все вместе, и староста говорит, что каждый должен быть добр к другим, иначе это может закончиться плохо. А сам он следит за всеми и решает споры.

— Правильно говорит, — снова киваю.

Может, чутье подвело меня, и староста не такой плохой человек? По крайней мере, транслирует он верные мысли.

— И что если мы не будем его слушаться, то он не станет защищать нас от тварей, созданных фениксами, — продолжает Дюк, забывшись окончательно, но тут же ойкает и испуганно смотрит на меня.

Так-так-так...

— А можешь рассказать подробнее, о каких тварях идет речь? — спрашиваю осторожно, но Дюк уже замыкается в себе.

Поняв, что был неосторожен и наболтал лишнего, мальчишка хмурится. Сейчас он напоминает одного из тех трудных угрюмых подростков, которых мне прежде приходилось видеть. А я для него пока враг, хотя где-то в глубине души он уже чувствует, что мир не черно-белый, и все в нем совсем не так, как он себе представлял.

— Дюк, у тебя есть братья или сестры? — вздохнув, меняю тему.

Сейчас от него все равно ничего не добиться. А если надавить, то можно и сломать ненароком.

— Нету, госпожа феникс, — мотает головой мальчишка, вернувшись к прежней отчужденной вежливости.

— И у меня нет, — развожу руками. — Но зато у тебя есть друзья, да?

— Конечно, — Дюк говорит это так уверено, и даже начинает перечислять: — Ив, Рам, Вилл... а зачем вам это, госпожа феникс?

И снова смотрит на меня колючим взглядом. Что, решил, будто за слова о темных тварях я его друзей сожру?

— Мы же коротаем время за разговором, разве нет? — пожимаю плечами. — А у меня друзей нет, так что здесь ты меня обставил.

— Совсем нет? — удивляется Дюк.

— Совсем. Я же в замке одна живу. Но раньше были. Хотя, иногда из-за них мне влетало от матери.

— У вас была мать? — глаза мальчишки становятся круглыми.

— Конечно, — смеюсь. — У всех она есть. Или ты думал, что фениксы из яиц вылупляются?

Судя по взгляду, именно так он и думал, но, чтобы не выглядеть глупо, Дюк усмехается:

— Нет, я же не дурачок.

— Не дурачок, — киваю и возвращаюсь к старой теме. — Так вот, про друзей.

Представляешь, однажды моя подруга разбила соседский горшок с цветами,

который стоял на окне. А сама так быстро убежала, что я не успела за ней. И в

итоге все решили, будто это я горшок разбила. Меня тогда ремнем выпороли.

— У меня тоже похожее однажды было, — подхватывает Дюк. Судя по лицу, факт с ремнем попал в цель, и теперь он снова расслабился. — Как-то Ив заходил к нам в гости и случайно разбил миску. Но побоялся признаться сразу, а просто спрятал осколки под стол.

— А дальше что было? — уточняю с интересом, радуясь, что контакт более-менее налажен.

— Пришла мать, нашла осколки и отругала меня сильнее, чем обычно. За вранье, вот. А я даже знать не знал о той миске, — жалуется Дюк. — Потом я нашел Ива, и тот во всем сознался. Мама, конечно, извинилась, но все равно...

— Обидно было, да?

— Жуть как. Если бы это я сделал, то еще нормально. А так наказали за то, о чем даже не знал...

— Вот и мне обидно, — вздыхаю.

— Из-за горшка?

— Нет, — отрицательно качаю головой. — Из-за другого.

— Тогда из-за чего? — Дюку явно становится любопытно.

— Ну, выходит, что жители считают, будто я создаю каких-то тварей, от которых вас защищает староста. А я знать не знаю, что это за твари. Я ведь совсем недавно пришла в замок, — развожу руками, но снова меняю тему. — Можешь сходить проверить, как там идет ремонт лестницы? Все-таки ты мужчина и больше в этом понимать должен. Заодно можешь еще раз осмотреть замок, если хочешь. А я пока закончу с готовкой.

Дюк кивает, а я и впрямь занимаюсь обедом. Мальчишке нужно время обдумать мои

слова и принять решение.

Спустя минут двадцать он возвращается на кухню и осторожно спрашивает:

— Госпожа феникс?

— Да? — оборачиваюсь и ободрительно улыбаюсь.

— А вы правда... ну, не знаете о тварях?

— Правда, — подтверждаю, стараясь скрыть радость. — Если бы знала, то помогла бы разобраться. Сам подумай. Вы меня кормите, лестницу мне чините. Зачем мне на вас кого-то насылать?

— И то верно, — чешет затылок Дюк. — А если я вам поподробнее расскажу, то вы не разозлитесь? Вдруг это просто ошибка, а из-за моих слов вы старосту накажете, или других жителей?

— Я наказываю только преступников, Дюк. Но в деревне живут хорошие люди и наверняка это все какое-то недопонимание, — успокаиваю его. — Так что расскажи мне обо всем, а потом я попробую вам помочь.

Сперва Дюк продолжает мяться и осторожно подбирает слова, словно опасается меня обидеть или задеть. Но затем увлекается, начиная говорить уверенней.

Я его не перебиваю, стараясь всем своим видом продемонстрировать интерес и благодушие. Чтобы, не дай бог не спугнуть откровения мальчишки хмурым

выражением лица. Хотя хмуриться есть от чего, равно как и есть над чем подумать.

Из-за замкнутости деревни здесь сложилось свое подобие мифологии. И последние сто лет эти легенды передавали из уст в уста. Правда, это Дюк сказал уже позже, а сначала долго нахваливал свою деревню. Мол, в остальном мире страшно, потому что там царят хаос и беззаконие. А здесь мир и покой благодаря старосте.

Нет, в чем-то он был прав. Ту же Лану из большого мира пытались сжить со свету собственные родственники. Но с другой стороны, такие слова попахивали явной пропагандой.

Впрочем, это еще было объяснимо. Если мир замкнут, то незачем тратить ресурсы на попытки из него выбраться. Куда логичнее убедить всех, что это самое лучшее место. Примерно так убеждал себя мой знакомый Прошкин, просидевший пятнадцать лет в одной должности.

А вот после перерыва на обед Дюк подходит к уже более интересной теме. К фениксам.

Согласно местным поверьям, фениксы давным-давно жили в этом замке, и были злыми и жестокими. Ну, это я уже и без того поняла, по отношению жителей деревни. Они практиковали злую магию, а для своих ритуалов просили приносить в жертву девиц и детей. И поделать с ними никто ничего не мог, потому что они были слишком сильны, и все их боялись. Поэтому от них просто пытались откупиться.

М-да уж. После этих слов Дюка я сразу вспоминаю день, когда впервые спустилась в деревню. Вот теперь все точно встало на свои места. Впрочем, дальше оказывается еще интересней.

Согласно легендам, фениксы ушли не навсегда, а собирались вернуться. И чтобы местные никуда не разбежались, закрыли деревушку от остального мира. А чтобы не забывали свое место — наслали проклятие и монстров.

Монстры эти летали по ночам и кошмарили жителей, но староста нашел способ избавиться от них и всех защитить. Правда, после этого усилилась магическая гроза, но внутри помещений она была безопасна, да и староста раздал всем защитные амулеты.

Слова Дюка идут вразрез со словами моего горгулия. И чуется мне, что врет здесь вовсе не трусишка-Чарли. И не мальчишка, конечно. Он лишь повторяет

рассказанное другим. Значит, староста все-таки не так прост. Может, именно он и расколотил других горгулий? Но зачем? Просто лишь для того, чтобы остальные его слушали?

— Поэтому все так испугались, когда вы вернулись в деревню, — заканчивает Дюк. — И боятся до сих пор.

— А сам ты что думаешь? — осторожно спрашиваю я.

— Ну... — мальчишка мнется. — В жертву вы пока никого, кроме куриц, не требовали. И младенцев на обед не едите. И монстра своего наружу не выпускаете, хотя, говорят, он у вас есть. Кажется, вы не такая, как прошлые фениксы. Так может и от грозы нас избавите? Тогда остальные были бы вам благодарны...

Хм. Монстр это, выходит, Чарли.

— Тут дело в том, что я не насылала грозу. А значит, пока и избавиться от нее не могу, — вздыхаю. — Но спасибо, что все мне рассказал. А то я даже не понимала, почему от меня все шарахаются. Я ведь никому из вас ничего плохого не делала и делать не собиралась. Наоборот, теперь все зная, попробую помочь.

Признаться честно, после такого рассказа мне хочется пойти и надавать старосте по башке. Он ведь явно всем врал. Но из-за Дюка я воздерживаюсь от столь опрометчивого поступка. Мальчишка только-только начинает доверять мне. Нельзя все испортить.

К вечеру мужики доделывают лестницу, и я провожаю их троих, предложив Дюку приходить в гости почаще. Затем строго предупреждаю ожившего Чарли, чтобы сегодня он меня не трогал, и ложусь спать. Мыслей в голове слишком много, и поэтому мне нужно время, чтобы переварить все услышанное. Просыпаюсь от того, что сверху на меня наваливается что-то тяжелое и теплое.

— Чарли, я ведь просила, — недовольно пихаю это нечто.

Открываю глаза, сонно зеваю. И вместо горгулия вижу на себе смутно знакомого мужчину. Сон тут же улетучивается.

Подскочив, принимаю защитную стойку и грозно спрашиваю:

— Кто ты такой и как сюда попал? Быстро отвечай.

Мужчина растеряно вертит головой и выдает:

— Я? А кто я?

Глава 13

Растерянность мужчины кажется искренней, а его вопрос ставит меня в тупик.

— В смысле, кто? Мне откуда знать? Это ты должен... — фыркаю, отступив на пару шагов назад.

Голос мужчины тоже кажется знакомым, но, когда пытаюсь вспомнить, мысль

ускользает, словно влажный кусок мыла.

— Я... я не помню, — поморщившись, мужчина хватается за голову. — Ничего не помню.

— Прекрасно. Только мужиков с амнезией мне тут не хватало, — я нервно усмехаюсь. — Чарли, ты не видел, откуда он взялся? Чарли?

Верчу головой, в поисках горгулия, и с запозданием понимаю, что за окнами брезжит рассвет. Ну надо же, этот несносный монстрик действительно дал мне

выспаться. Видимо, боялся, что если проснусь, то заставлю его убираться. А может, это просто я так крепко спала.

— Чарли? — мужчина оглядывается вслед за мной. — Это я Чарли? Ты меня знаешь?

— Ты точно не Чарли. Боже, откуда ты свалился на мою голову. И что теперь с тобой делать? — бормочу, пытаясь придумать что-то стоящее.

Будто мне проблем со старостой мало, теперь еще и этот. Но откуда он все-таки взялся? Не из деревни это точно. Во-первых, одежда не та. Во-вторых, лифт сейчас наверху, а без него сюда не подняться.

Пока думаю, мужчина смотрит на меня настороженно. Глаза у него серые, как небо в пасмурный день, и в целом его можно назвать довольно красивым. Только слишком хмурым, но с учетом потери памяти — это неудивительно.

Одежда явно дорогая. Красивый переливчатый пиджак (или как это называется), украшенный золотым шитьем. Узкие брюки заправлены в высокие сапоги. По сравнению с нарядами деревенских мужиков или даже платьями Ланы, вещи мужчины сильно выделяются. Видимо, аристократ. В этом мире же еще есть аристократия.

Догадку о знатном происхождение подтверждает и, что называется, породистые черты лица незнакомца, и вычурный перстень на длинном пальце. Стоп, а это что? Тяну руку, желая рассмотреть одно из украшений поближе, но мужчина перехватывает мое запястье. Резким рывком разворачивает меня, заводит руку за спину. Теперь я в захвате.

Не на ту напал, лапушка. Чтоб меня кто-то заламывал, да еще в моем же замке?

Ага, щас... Наши комплекции различаются, так что силы на стороне незваного гостя. А на моей стороне неожиданность.

Склонив голову, быстро откидываю ее назад, стараясь попасть затылком по носу мужчины. Судя по вскрику, получается. Пользуясь его замешательством, вырываюсь и разворачиваюсь, готовясь заехать наглецу между ног.

— Ты что творишь? — возмущается мужчина с крайним недовольством.

Из носа у него течет тонкая струйка крови. Ему явно больно, но вида он не показывает.

— Это ты что творишь? — отвечаю не менее возмущенно, решив, что сперва все-таки стоит поговорить, а потом уже драться. — Зачем ты мне руки заломил?

— Ты потянулась ко мне... — на смену возмущению снова приходит растерянность. — Не знаю. Ты дернулась и руки сработали вперед головы.

Рефлексы? Видимо, раньше ему приходилось драться. Плохо. С подготовленным бойцом я могу и не справиться. Даже несмотря на то, что от ежедневных физических нагрузок и уборки тело Ланы заметно окрепло.

К счастью, мужчина больше агрессии не проявляет. Пока что.

— Я просто хотела посмотреть твои украшения, — поясняю.

— Украшения? — он подносит пальцы к глазам, вертит ими перед лицом, а затем протягивает мне. — Хорошо, смотри.

Не теряя бдительности, осторожно беру его теплую ладонь в свои руки. На одном пальце красуется перстень-печать с какими-то гербом, явно фамильный.

Но мне он ни о чем не говорит. А вот простое золотое колечко...

— Погоди, — отпускаю его руку и достаю мешочек, куда еще в самом начале сложила все ценное, доставшееся в наследство от настоящей Ланы.

Выуживаю оттуда тонкое кольцо один в один похожее на украшение мужчины. И наконец вспоминаю, когда слышала его голос. В самый первый день, когда только попала в тело Ланы. Тогда этот же голос говорил о свадьбе и о том, что настоящая жена ему не нужна.

Значит... муженек явился. Как его там зовут?

— Ксандр! — говорю вслух, вспомнив нужное имя. — Ты — Ксандр.

— Значит, ты все-таки меня знаешь? — муж Ланы хмурится сильнее, и его серые глаза темнеют. — И кто я?

— М-м-м... — снова напрягаю память. — Лорд и вроде даже дракон.

— Дракон... — лорд Ксандр словно катает это слово на языке, пробуя на вкус. — Да, пожалуй, я дракон. А ты...?

И он смотрит на меня.

В том, что мы женаты признаваться точно не собираюсь. Мне этот муж вот вообще не сдался. Скорее наоборот. Хотя, раз из этого места нет выхода, то и девать его пока некуда.

— А я леди Лана, хозяйка этого замка, — фыркаю. — И возиться мне с тобой некогда. Поэтому слушай меня внимательно, два раза повторять не стану...

И я кратко обрисовываю ему положение дел. Рассказываю о том, что это место

закрыто от остального мира. Это говорю для того, чтобы он пока не пытался уехать. А то потом еще придется искать его в горных лесах. О том, что внизу есть деревня. Чтобы, если что, потом его туда выгнать. И о том, что мы с ним друг другу никто и вообще, ему здесь не рады. Чтобы даже не пытался распускать руки.

По лицу лорда не понять, что он обо всем этом думает. Хотя слушает меня вроде внимательно. По крайней мере, не перебивает.

— Поэтому, выбирай, — заканчиваю. — Ты мне не слишком нравишься, но совесть у меня есть. Можешь спуститься в деревню и обустроиться там. А можешь остаться в замке, но на моих условиях.

— И каких же? — лорд Ксандр вскидывает одну бровь.

Делает он это так изящно, что невольно восхищаюсь. Что ни говори, но этот дракон хорош собой.

— Помогать будешь, — развожу руками. — Мне как раз только лестницу на второй этаж починили. Там уборки столько, что всем хватит.

— Хм... — лорд Ксандр усмехается, кажется, окончательно справившись с первой растерянностью. — А теперь скажу я. Я, может, ничего и не помню, но дурака из себя делать не позволю. Если я лорд, то ты моя жена.

— С чего такие выводы? — удивляюсь проницательности этого мужчины.

Или он просто притворялся, что потерял память? Да нет, выглядел вполне искренне.

— Потому что, во-первых, ты меня знаешь, — принимается загибать пальцы лорд Ксандр. — А, во-вторых, раз деревня с твоих слов закрытая, а замок тут только один, то я должен жить в нем. Я же лорд. Так может, это ты меня памяти и лишила, чтобы выгнать? Или сама незаконно пробралась сюда, а теперь прикидываешься хозяйкой?

Да уж, майор Прохорова. Облажалась ты. А этот лорд Ксандр оказался умен, вон как быстро сопоставил факты. Зато я спросонья и от удивления выложила ему то, чего не следовало. Впрочем, правда все равно оставалась на моей стороне. К тому же, раз он так хорошо соображает, то может и поможет мне в деле со старостой.

— Лапушка, если бы я хотела тебя обмануть, то сказала бы, что ты мой слуга. Ты же все равно ничего не помнишь. Но раз считаешь себя здешним лордом, то иди в деревню и спроси об этом у местных, — качаю головой. — Потому что меня они уже успели узнать, а тебя точно еще не видели. И я тебя памяти не лишала. Ты свалился на меня сегодня утром. Причем, свалился в прямом смысле этого слова.

— Ну, это только твои слова, — щурится лорд Ксандр.

Пару минут мы сверлим друг друга подозрительными взглядами.

Кажется, этот мужчина не только умен, но еще и чертовски упрям.

— Хорошо, — наконец выдыхает лорд Ксандр. — Пока что сделаю вид, будто поверил тебе. Мне нужно подумать обо всем этом. Где мои покои?

Покои... ишь, царь нашелся.

— Можешь выбрать любую комнату на втором этаже, — кривлюсь. — Только приводить ее в порядок сам будешь, слуг здесь нет.

Ксандр открывает рот, словно собираясь выразить свое возмущение. Но в итоге

говорит совсем другое:

— Как тебя зовут?

— Лана.

— Хм... хорошо, Лана. А сейчас вынужден откланяться, — и он уходит.

Правда, в сторону кухни.

— Не туда, — кричу ему вдогонку. — Лестница в той стороне.

С непроницаемым лицом лорд Ксандр разворачивается и следует в указанном направлении. Провожаю его взглядом.

На самом деле, не выгнала его поганой метлой еще по одной причине. Чарли

говорил, что в это место нельзя попасть. Но раз лорд Ксандр как-то смог это сделать, то может с его помощью получится отсюда выбраться?

Не знаю, чем там занимается лорд Ксандр, но сверху доносятся его вздохи и какой-то шум. Я не реагирую. Сам со своей комнатой разберется, а мне есть над чем подумать.

Значит, что мы имеем? Во-первых, староста. Когда фениксы исчезли, кто-то распустил о них гадкие слухи. Возможно, отец нынешнего главы, или его дед. А тот продолжил дело. Зачем? Неужели только ради власти? Или есть что-то еще? Ладно, чтобы понять мотивы, нужно поговорить с самим старостой.

Во-вторых, его жена. Вот не дает она мне покоя, поэтому с ней тоже надо бы встретиться. Или расспросить об этом у Дюка.

В-третьих, горгульи. Мальчишка сказал, что когда «ночные монстры» были повержены, магическая гроза усилилась. Значит, они и впрямь ее сдерживали.

И если их расколол староста, то понимал ли он последствия своих действий? Или ему просто требовалось запугать народ и выставить себя героем?

Тру переносицу, пытаясь сложить все известные детали дела.

Я знаю несколько мотивов для преступлений. Это деньги, выгода или сильные

эмоции, вроде ревности и ненависти. Ну, или психические отклонения, но не думаю, что староста маньяк.

Однако в этом мире есть один непривычный мне фактор, который может влиять на многое. Магия. Если бы дома мне сказали, что преступник убивал, потому что был одержим, то я бы лишь рассмеялась. Но после говорящей статуи и не в такое поверишь. А значит, помимо привычной жажды власти, староста может мотивироваться еще и получением каких-то сверхъестественных сил.

Снова тру переносицу и вздыхаю. Слишком мало данных для таких выводов. Но то, что староста что-то мутит теперь точно известно. Как бы он и вовсе не попытался причинить мне вред, чтобы повысить свой авторитет среди местных.

Ладно, а что с лордом? Как он попал сюда и почему потерял память?

Впрочем, раз он попал именно в мой замок, да еще и свалился прямо на меня, то очевидно, это не случайность. Похоже, нерадивый муженек очухался, заметил пропажу жены и стал ее искать. Эх, а ведь его даже допросить не выйдет, раз он ничего не помнит.

В этот момент сверху доносится какой-то грохот, и не выдержав, иду узнавать в чем дело. Он что, решил мне весь замок развалить?

По пути отмечаю, что лестница получилась отличной. Она пока еще остро пахнет древесиной, да и перила отполировать не успели, и с них можно нацеплять заноз. Но в остальном новые ступеньки куда надежней старых, и прослужат еще долго, так что поднимаюсь по ним уже без страха.

Прежде я была на втором этаже всего один раз, так что толком его не изучила.

Помню лишь, что там была библиотека, пара спален и кабинет. Лорд Ксандр обнаруживается именно в библиотеке.

Сперва я пугаюсь, решив, что мужчина покалечился — он лежит, заваленный книгами и мне видно только одну из его ладоней, да край сапога. Выходит, грохот, который я слышала, был от поваленного шкафа.

И чего он тут, интересно, забыл? Эх, не стоило отправлять его сюда одного. Мало того, что сам ушибся, как бы еще и книжки не испортил...

— Так и будешь стоять, или поможешь? — доносится из кучи фолиантов недовольный голос Ксандра.

Что ж, раз ворчит, значит цел.

— Зачем ты сюда приперся, если собирался отдохнуть? — спрашиваю недовольно, даже пальцем не пошевелив.

— Хотел найти какие-нибудь бытовые чары, — поясняет лорд Ксандр. — Не самому же мне убираться... я даже не знаю, как это делается.

Книжная гора шевелится, и мужчина наконец поднимается. Выглядит он довольно потрепано, но видимых повреждений нет.