Фиктивная жена дракона

В конце концов, я тоже начинаю дремать. Сквозь сон слышу, что шипение прекратилось. Открываю глаза и вижу, как Ксандр склоняется надо мной с пледом в руках. Укрывает меня, заботливо подоткнув теплую шерсть со всех сторон, и только после этого замечает, что я проснулась.

— Прости, Лана, не хотел тебя разбудить, — шепчет он. — Спи...

Я киваю и действительно снова засыпаю, свернувшись в клубочек.

Забавно. Я привыкла быть сильной. Но рядом с Ксандром не стыдно иногда и побыть слабой.

Утром, как и планировалось, Мари, Дюк и Ксандр идут в деревню, успокаивать

местных. Я провожаю их. Тепло хлопаю мальчишку по плечу, обнимаю жену старосты, теперь уже бывшую. А вот напротив мужчины замираю, чуть растерявшись, но в итоге улыбаюсь и махаю ему рукой.

— Я скоро вернусь, — тот улыбается в ответ.

Когда лифт уезжает вниз, собираюсь готовить завтрак. В груди странно щемит от предчувствия беды, но отгоняю эти мысли подальше. Ничего не случится. Уж Ксандр сможет постоять и за себя, и за Мари с Дюком. Так что волноваться не о чем. Совершенно не о чем...

После перекуса я иду проверить старосту. Надо бы все-таки решить его судьбу в ближайшее время — нельзя же вечно держать этого подонка в замке. Не заслужил он такого счастья, как быть заключенным. Оказывается, Ксандр и здесь успел раньше меня — в кладовке вижу наполовину пустой кувшин воды и крошки хлеба. Сам же староста бессовестно дрыхнет и связанные конечности ему ничуть не мешают.

Пару секунд смотрю на него, едва сдерживая желание со всей дури пнуть эту тушу, которую даже человеком назвать нельзя. Но в итоге все-таки разворачиваюсь и ухожу. Пускай выспится напоследок. Раз сегодня вопрос с местными жителями решится, значит завтра старосту будет ждать справедливое наказание.

Закрыв дверь кладовки, поднимаюсь на второй этаж. Лечение Мари отвлекло меня на какое-то время. Но проблем с грозой и защитным барьером никто не отменял. Да еще и этот разлом, из которого в любой момент может хлынуть неведомая тьма изнанки...

В общем, пока у меня есть время, решаю заняться поисками информации.

В библиотеке я прежде была только однажды, и то недолго. Сейчас же собираюсь тщательно изучить местный ассортимент книг — вдруг найду что-то полезное. Немного сомнительно, ведь Ксандр здесь уже все посмотрел, а в магии он поопытней меня будет. Но мало ли... как говорится, новичкам везет.

Прохожу мимо полок, касаясь корешков кончиками пальцев. Тут так много книг, что аж дух захватывает. Названия большинства из них мне ни о чем не говорят, но решительного настроя не теряю. Наконец, когда в глазах уже рябит от тисненных золотом буковок, нахожу нечто странное. Простая... м-м-м... не книга даже, а скорее тонкая брошюрка или тетрадка, что лежит поверх остальных фолиантов. Причем, лежит на достаточно видном месте, на той полке, что находится ровно напротив двери. Только вот я начала свою проверку от стены, поэтому нахожу ее лишь сейчас.

«Последней надежде этого мира, нашему драгоценному потомку», — значится на обложке аккуратным почерком.

«Нашему» — это явно про фениксов, раз они тут жили.

Хмурясь, осторожно беру тонкую книжку и присаживаюсь прямо на пол, уже

предчувствуя, что если и не найду внутри нужную информацию, то хотя бы узнаю, куда делись прежние владельцы замка. Странно только, что Ксандр об этой книге не упоминал. Или просто решил, что внутри нет ничего значимого?

Ладно, неважно... Открыв первую страницу, приступаю к чтению. По стилю это напоминает смесь сказки и личного дневника. Да к тому же с черно-белыми рисунками, выполненными тушью.

Сперва здесь рассказывается о фениксах и разломах. Мол, фениксы своим огнем защищали мир от хаоса изнанки и закрывали его бреши. И так продолжалось до тех пор, пока не остался последний разлом, такой огромный, что его не удалось закрыть сразу, а получалось только сдерживать. Дальше идет о силе фениксов, и кажется что-то подобное мне уже доводилось слышать от Чарли.

«Силы фениксов не бесконечны, и мы не берем их из пустоты», — гласят строчки, написанные все тем же ровным почерком. — «Противостоять тьме и хаосу может только свет, а нет ничего чище и светлее, чем любовь. Сгорая, мы отдаем самих себя, но любовь помогает нам вернуться, чтобы сражаться дальше. В детстве ее дают нам родители, а затем возлюбленный».

Перевернув страницу, вижу два красивых рисунка.

Первый изображает маленького ребенка в объятиях матери, и от обоих словно

исходит сияние. Не совсем понятно, как автор смог передать это с помощью одного лишь черного цвета, но тем не менее. А вот втором... на втором изображена огромная птица, а напротив нее дракон.

Ого, значит, фениксы искали себе пару среди драконов? Феникс и дракон... м-м-м... что-то такое я и в своем мире слышала, но где именно уже не вспомню.

Ладно, все это конечно красиво, и возможно в чем-то романтично, но абсолютно бесполезно. На мгновенье даже думаю вернуть тонкую книжицу на место и поискать что-то еще. Но любопытство все-таки берет верх, и я переворачиваю страницу. Дальше идет описание проблем, с которыми столкнулись фениксы. Драконов и прежде было мало, а птичек-пиромантов и того меньше. А когда все другие разломы закрылись, фениксы остались только в этом замке. Исчезающий вид, можно сказать. Или, с учетом обстоятельств, уже исчезнувший.

Просто любой дракон им не подходил — между парой должна была возникнуть истинная связь.

Истинная связь... тьфу-ты, гадость какая. Звучит так, будто двух бычков одной

веревкой связали и на случку отправили.

В общем, у бывших хозяев замка остро встала демографическая проблема —

молодая госпожа феникс осталась без пары. А из-за близости разлома и специфики силы фениксов это грозило волшебным существам полным и окончательным вымиранием. Потому что, сгорев без любви, она могла уже не воскреснуть из пепла, а так в пепле и остаться. Нужно было что-то делать, и фениксы приняли трудное решение. Они накрыли долину защитным куполом, чтобы никто не смог сюда проникнуть, и чтобы хаос из разлома не попал в остальной мир. Затем оставили вместо себя горгулий, чтобы те сдерживали тьму в их отсутствие. Ну а сами исполнили ритуальное сожжение, отправив свои души в закрытый мир без магии. Потому что только там они могли сохранить силы, передав их потомкам, а не растратить все на борьбу с тьмой изнанки. Чтобы однажды душа феникса вернулась сюда и закрыла разлом навсегда.

Вздохнув, тру лоб и пытаюсь осмыслить прочитанное. Получается, что рядом с разломом начинала работать магия фениксов. А без любви они не могли восстанавливаться. И поэтому ушли в мир без магии. Нет магии — нет тьмы и разломов — никто не сгорел и не умер. Ясно-понятно. А перед уходом они даже в замке прибрались, накрыв мебель чехлами. И жителей деревни не выгнали, чтобы вернувшемуся потомку было что кушать по возвращению. И хотя подобное несколько несправедливо по отношению к самим жителям, но,

увы, такова логика феодального мира.

Только как-то все это подозрительно. Фениксы ушли туда, где нет магии. И я

пришла оттуда, где нет магии. Совпадение? Или... Но нет, Чарли же сразу сказал, что я не феникс. С другой стороны, тело-то у меня чужое. И я так легко попала в замок, хотя Ксандру переход дался трудно. Настолько, что он даже память на время потерял.

Так, стоп, майор Прохорова, успокойся. Или что, так долго слушала в свою сторону «госпожа феникс», что сама решила поверить в это? Трясу головой, желая выбить из нее всякие глупости. На феникса я похожа так же, как СИЗО похож на пятизвездочный отель. То есть, никак. Да и магии во мне ни шиша нет, иначе я бы ее точно заметила. Значит, долой пустые рассуждения, лучше вернуться к делу. Переворачиваю последнюю страницу брошюрки и читаю:

«Если ты читаешь эти строки, дорогой потомок, значит ты нашел наше послание, ведь никто другой бы не смог этого сделать. Значит, ты вернулся в свой родной замок. Значит, в этом мире есть твоя пара, и ты скоро встретишь ее, а может уже встретил.

Мы не знаем, сколько времени прошло с момента нашего ухода, но надеемся, что тьме не удалось пробраться сквозь защиту.

Прости, что тебе придется разбираться с этим, но мы не видели иного выхода.

Мы верим, что ты справишься и закроешь разлом раз и навсегда».

Вздрогнув, захлопываю книжку. Из-за последних строчек кажется, будто кто-то следит за мной в узкую щелочку. Дорогой потомок? Нет, не верю. Родство тестом ДНК определяется, а не тем, что я смогла найти какое-то послание.

Да и вообще, я теперь что, должна закрыть разлом? Я, конечно, все равно собиралась это сделать при возможности. Но после послания чувствую груз ответственности.

Так, надо успокоиться.

Хорошо, предположим, на книжку наложены какие-то особые чары и найти ее

может только потомок фениксов из немагического мира. Предположим, я и есть тот потомок. Точнее, душа потомка, оказавшаяся в теле Ланы, потому что физические перемещения из закрытого мира невозможны.

Но дальше что? Магии у меня от этих заявлений больше не стало. Эх, жаль, что здесь Ксандра сейчас нет. Он бы наверняка понял больше. Надо будет обязательно показать ему книжку, когда вернется.

Но фениксы тоже молодцы. Что, не могли подробную инструкцию оставить? Вроде «чтобы получить силы нужно трижды попрыгать на левой ноге и четыре раза прокукарекать».

С другой стороны, кажется, я начинаю догадываться, что нужно для пробуждения магии. Истинная связь. Вначале ведь столько талдычилось про любовь и ее силу. Забавно, а ведь у меня даже дракон есть в наличии... интересно, если я свяжу нас вместе, это за истинную связь сойдет? Полагаю, что нет.

Крепко зажмуриваюсь и несколько раз стукаю себя по лбу, чтобы выбить из головы все эти глупые мысли. Не стоит сейчас думать о любви и фениксах, ведь мне это никак не поможет. Да, Ксандр начал мне нравиться как мужчина, признаю. Но это не значит, что я ему тоже нравлюсь, и в итоге мы влюбимся.

Но книгу ему показать все равно стоит...

В этот момент снизу доносится какой-то шум. Бегу на первый этаж, сперва думая, что Ксандр вернулся. Но вместо этого вижу старосту. Мерзавец каким-то чудом сумел освободиться от веревок и выбраться из кладовки. А теперь шарит по стене гостиной, пытаясь открыть двери лифта. Видимо, просто не в курсе, что лифт сейчас внизу и сбежать у него все равно не выйдет.

— Стой, стрелять буду! — кричу, бросившись к старосте.

Шустрый козлина. Получается, когда я его проверяла, он просто притворился

спящим...

Мужик хватает один из ржавых клинков, висящих на стене вместо украшения.

Швыряет его в меня, но промахивается. Впрочем, мне схватить старосту тоже пока не удается. Он ведь уже знает, что я способна его одолеть, поэтому держит расстояние, так что мы просто кружим друг напротив друга.

— Для тебя все равно все закончено, — говорю, примеряясь к броску. — Ты не

сможешь сбежать из-за барьера, а в деревне все знают о твоих злодеяниях.

Староста стоит возле потухшего камина и сейчас нас разделяет только диван.

— Ошибаешься, — усмехается мужчина, шаря взглядом по комнате.

Швыряет в меня сперва дрова, а затем и тяжелую дровницу. Непонятно откуда

только силы взялись ее поднять, если он нормально не питался с того момента, как мы его поймали.

В попытке увернуться я падаю на пол, больно приложившись локтем и коленом. А староста, не теряя времени, хватает что-то с дивана и бежит в холл. Там нет выхода, ведь единственные двери ведут на обзорную площадку. С нее можно только улететь, но староста не феникс и даже не дракон. Нет, если он решил спрыгнуть, то оно и к лучшему. Но проследить все равно надо.

Поднявшись, бегу следом. Староста и впрямь выскочил на местный балкон, и сейчас стоит почти у самых перилл, за которыми простирается пропасть.

— Это вы проиграли, — кричит он, а я наконец понимаю, что он схватил с дивана.

Чарли. В руках у старосты изрядно похудевший за последние дни горгулий. Он

неподвижен и похож на страшненькую статую. Статую, которую вот-вот сбросят вниз. И тогда Чарли тоже расколется.

— Успокойся и не делай глупостей, — вытянув вперед руку, мелкими шажками

приближаюсь к старосте.

Вот же козлина! Моего Чарли решил расколоть? Нет уж, не позволю...

— Фениксов больше нет, а это последний защитник, оставленный ими. Я делаю то, что должен, — отвечает староста, поднося несчастного горгулия к пропасти.

Дальнейшее происходит за считанные секунды, потому что времени на раздумья у меня совсем нет. Сейчас я в шагах шести-семи от мужчины и не успею остановить его силой. А если завяжется драка, то мы все втроем, включая Чарли, можем перевалиться за перилла и погибнуть.

Но мне в голову приходит безумная идея. Сам староста стоит на краю ковра. Того самого, что когда-то вытащила сюда проветриться, постелила, а после так и забыла вернуть его в дом. Нагнувшись, я хватаю противоположный край, и резко, изо всех сил, дергаю его на себя.

Потеряв равновесие, староста начинает заваливаться за перилла. Туда бы ему и дорога, если бы не Чарли. Делаю несколько огромных прыжков, словно в замедленной съемке наблюдая, как тело мужчины (вместе с моим монстриком в руках) исчезает за парапетом.

В самый последний момент я успеваю перегнуться через ограду и ухватить Чарли за каменную голову. К сожалению, староста тоже успевает ухватить его за ноги. Теперь картинка следующая:

Я животом лежу на периллах, словно мокрое белье на веревке, и изо всех сжимаю горгулия. Сам Чарли висит над пропастью, безразличный ко всему происходящему. Ну а на Чарли висит уже староста. И вот он в этой связке явно лишний.

— Отпусти, скотина! — кричу, чувствуя, как ноги начинают скользить.

Да и рукам тяжело держать такой вес, поэтому долго мне не выстоять. Одну минуту, не более. А потом либо мы все вместе полетим в пропасть, либо мне придется отпустить Чарли.

Староста не отвечает. Он лишь пыхтит и пытается залезть наверх, используя тело горгулия вместо лестницы.

— Отпусти сказала! Урод! Петушара! — пытаюсь тянуть Чарли на себя, но из-за дополнительного веса старосты у меня ничего не получается.

Сволочь. Не стоило его держать взаперти. Надо было завернуть в этот же ковер и сразу спустить вниз. Тогда сейчас я бы не оказалась в подобной ситуации.

Но выбор сделан и уже ничего не изменить. Эх... шло бы к черту твое человеколюбие, майор Прохорова.

В безумной попытке спасти каменного товарища, я сую одну ногу между периллами и стараюсь наступить старосте на пальцы. А лучше и вовсе спихнуть его вниз.

На, петух газированный, получай! За всех разбитых горгулий. За всех убитых жен. За Мари. За обманутых жителей.

Староста отчаянно пытается убрать руки и терпит боль, когда я попадаю по ним. Еще бы, ведь он хочет жить, как и любой другой человек. Но в итоге ему не удается удержаться.

Я вижу, как он, ломая ногти, цепляется за Чарли. Как соскальзывают его пальцы. Как его лицо искажает гримаса ужаса. Как он, нелепо размахивая руками, летит вниз. Вот только я так хотела его спихнуть, что не удержалась сама. И когда староста наконец отпускает Чарли, мои ноги отрываются от пола.

Но что хуже всего — каменное тело горгулия тоже выскальзывает из рук, и мы оба летим вслед за этой сволочью.

Получается, я ни себя не спасла, ни Чарли? И что? Вот так все и закончится?

Глава 20

За долю секунды падения я успеваю попрощаться со своей жизнью и трижды

проклясть старосту. А потом чувствую, как кто-то схватил меня за ноги, но ничего не вижу из-за задравшегося подола платья.

Теперь я повисла вниз головой прямо над пропастью, на волоске от смерти. Адреналин кипит в крови, все тело дрожит, а сердце разрывается от ужаса, гнева и печали.

Чарли... мой Чарли... я не смогла его удержать, и он улетел вниз, вслед за старостой.

Нет. Нет.

— Лана, держись, — слышу голос Ксандра. — Я вытащу тебя.

Значит, это он меня спас. Пришел в самый последний момент, но все-таки успел. Чувствую резкий рывок, больно ударяюсь о перила сперва бедрами, затем животом и грудью. Но в итоге все-таки валюсь на твердый пол, уткнувшись носом в сапоги Ксандра.

Кое-как оправляю платье. Тяжело дыша, поднимаюсь на ноги, но тут же падаю

обратно — все тело до сих пор дрожит.

— Лана, Лана... — ко мне подползает Ксандр. — Ты как? Что случилось?

Вид у мужчины не просто встревоженный, а полный настоящего ужаса, будто это он только что висел над пропастью. Никогда его таким не видела.

— Староста... Чарли... — бормочу, задыхаясь от слез.

А мне казалось, что давно разучилась плакать.

— Лана, дыши глубже, — Ксандр сжимает мои плечи, легонько встряхивает. — Староста освободился? Где он?

Мужчина весь вытягивается, словно охотничий пес.

— Упал... — махаю рукой в сторону пропасти. — Насмерть.

— Хорошо, — с облегчением выдыхает Ксандр. — Все позади, и главное, что ты цела. А староста еще легко отделался.

— Нет, ты не понимаешь... Чарли... надо проверить, — беру себя в руки настолько, чтобы подняться.

— Но... — Ксандр собирается спорить, однако посмотрев на мое лицо, все понимает. — Идем, я помогу тебе.

— Да, спасибо, — опираюсь о его руку, потому что все еще трясусь после пережитого.

В голове гулкая пустота. Я видела все своими глазами, но не хочу верить в увиденное. Чарли ведь не погиб, да? Он не мог погибнуть. Он же не просто камень, а живой камень. Наверняка с ним все хорошо.

Вдвоем мы кое-как добираемся до лифта. Пока я сижу на диванчике и пытаюсь

унять дрожь, Ксандр крутит колесо. Он торопится, поэтому кабинка движется

рывками, издавая жуткий скрежет. В другой ситуации я бы поругалась на нерадивого муженька из-за подобного бестактного обращения с техникой. Но сейчас молчу и наоборот, благодарна за спешку. Чарли... хоть бы с ним все было в порядке.

Наконец мы добираемся до самого низа. Подножье скалы заросло невысоким кустарником, так что какое-то время мы бродим по окрестностям. Я уже окончательно собралась с силами и теперь методично исследую территорию. Мое волнение выдает только губа, которую искусала до крови.

Первым находим старосту, а точнее то, что от него осталось.

— Надо будет сказать деревенским, чтобы похоронили его, — безразлично говорю Ксандру и отворачиваюсь.

Мне не жалко старосту. Вот совсем. За свои злодеяния он заслужил куда больше этого. Я бы и вовсе оставила его гнить прямо здесь, потому что он даже похорон недостоин. Но его труп может привлечь диких зверей, а это плохо и для жителей деревни, и для меня самой.

Но где же Чарли?

— Лана... — хрипло зовет меня Ксандр спустя еще какое-то время поисков.

И судя по голосу, новости у него плохие.

— Нашел? — подбегаю к нему, стараясь не терять надежды.

— Вот... — печально вздохнув, мужчина протягивает мне что-то круглое. — И там еще.

Сперва кажется, что это просто валун, коих тут предостаточно. Но приглядевшись, вижу знакомые жутковатые черты лица моего монстрика.

— Нет... нет, — мотаю головой, не в силах поверить.

Чарли... он раскололся.

Как так? Почему? Неужели этот трусливый ворчун пережил всех своих товарищей, чтобы в итоге закончить вот так? Комок в горле становится больше, мешая дышать. Кое-как переставляю ноги, шагаю ближе к Ксандру и забираю у него из рук валун.

Нужно опознать его. И если это действительно Чарли... Нет, даже думать об этом больно. Холодный и безжизненный камень нагревается под моими пальцами. Обжигает их, выпустив вспышку света, а после снова холодеет.

Это длится не дольше секунды, но я четко понимаю — Чарли действительно раскололся. И сейчас искра огня феникса покинула его.

— Собери... собери остальное... — хрипло шепчу Ксандру.

Прижимаю к себе голову горгулия и бреду обратно к лифту. По пути несколько раз спотыкаюсь, едва не падаю, но все-таки держусь на ногах. В груди болит. Я не просто успела привязаться к Чарли. Он стал моим первым и единственным другом в этом мире. Моей семьей. И сейчас думать о том, что больше не услышу его испуганный вой, не увижу его хмурую мордочку... невыносимо. Но я должна справиться. Потому что выбора у меня нет.

Остановившись возле лифта, жду Ксандра. Он нагоняет меня быстро и держит еще два каменных обломка, бывших когда-то телом Чарли.

— Лана... — говорит, но я прерываю его одним взглядом.

В замок поднимаемся молча.

Я все так же прижимаю к себе голову Чарли. Держу ее так крепко, что костяшки пальцев побелели и немного расслабляюсь только в гостиной.

Подхожу к камину, кладу свое сокровище рядом и указываю Ксандру:

— Положи здесь. Он любил огонь.

— Лана... — мужчина выполняет просьбу, а после шагает ко мне. — Ты как?

— Никак, — мотаю головой, но все-таки не выдерживаю и утыкаюсь носом в грудь Ксандра.

Мне так больно, что хочется спрятаться от всего мира. Мужчина обнимает меня за плечи, крепко прижимает к себе. От него приятно пахнет чем-то знакомым и уютным. Это успокаивает.

Минут десять, не меньше, мы так и стоим. Я не плачу. И хотела бы, чтобы выплеснуть все свое горе, но слезы словно высохли. Зато внутри пылает так, что удивительно, почему меня до сих пор не сожгло дотла.

Ксандр молчит. Он не пытается меня утешить, да и не помогли бы сейчас никакие слова. Он просто стоит и обнимает меня. Словно одним этим пытаясь передать, что он рядом и на него можно положиться. Это действует лучше слов. Я впитываю его тепло, его запах и это немного унимает боль, хотя внутри продолжает пылать.

Наконец, я сама отступаю от него. Мимолетом ловлю собственное отражение в зеркале — лицо белое, губы сжаты в тонкую линию и тоже бледные. Зато глаза красные от невыплаканных слез.

— Лана... — Ксандр ладонью касается моей щеки.

— Я справлюсь, — накрываю его руку своей.

За эти короткие минуты объятий мы словно стали ближе, чем за все дни, проведенные вместе.

— Я знаю, — кивает мужчина. — Скажи, что мне делать?

— Собери всех жителей. Нужно предупредить их, чтобы сегодня ночью они были особенно осторожны. Раскололся последний страж, оставленный фениксами, — судорожно вздыхаю, но почти сразу беру себя в руки. — Это значит, что тьму изнанки больше некому сдерживать. Скоро грянет гром, и я должна всех защитить.

Почти минуту Ксандр молчит, разглядывая меня, но не пытаясь остановить.

Затем сжимает мою ладонь и кивает:

— Я с тобой.

Я могу справиться со всем и сама, но благодарна Ксандру за поддержку, честно. Даже когда он просто стоит рядом, мне становится чуточку легче. Потому что я знаю, что на него можно положиться. И что после... после того, что случилось с Чарли я все равно не осталась одна.

Когда мы идем по деревне, жители выглядывают из своих домов, перешептываются между собой. Но теперь я не слышу в их голосах былого ужаса. Нет, страх до сих пор остался. Нельзя за несколько недель избавиться от того, что взращивали десятилетиями. Однако сейчас, кроме страха, появилось и кое-что еще.

Уважение. Благодарность. Надежда.

Правда о случившемся с Мари уже разнеслась по всей деревне, поэтому каждый житель наконец осознал, кого стоило бояться по-настоящему.

— Госпожа феникс... — из ближайшего дома навстречу нам выходит сама Мари.

Девушка движется неуклюже, ведь мы не успели вылечить ее до конца, но при этом кажется вполне счастливой. Впрочем, при взгляде на меня, лицо ее встревоженно вытягивается.

— Пусть все немедленно соберутся на площади, — коротко указываю я, и не останавливаясь, иду дальше.

Сейчас меня хватает только на такие короткие разговоры. Внутри продолжает

пылать от боли, и я боюсь, что если позволю себе хоть на секунду расслабиться, то все это вырвется наружу. А потом я расклеюсь окончательно и не смогу собраться вновь.

Когда доходим до площади с колодцем, там уже потихоньку начинает собираться народ. Но большинства местных еще нет, поэтому приходится ждать.

— Госпожа феникс! — вот к нам подбегает Дюк со своей матерью.

Я лишь киваю головой им в знак приветствия. После того, что произошло, я просто не могу болтать о пустяках, или делать вид, будто ничего не случилось.

Ксандр что-то шепчет мальчишке на ухо, тот хмурится, молчаливо кланяется мне, а после отступает. И снова я благодарна мужчине за то, что не пришлось ничего просить и объяснять.

Наконец все деревенские в сборе. Ксандр встает рядом и крепко сжимает мою ладонь.

— Граждане... — начинаю я, с мимолетным удивлением отметив, что голос громко разносится над площадью, и здесь тоже явно не обошлось без помощи мужа. — Вам уже наверняка известно о злодеяниях старосты, но я повторюсь. Этот... этот преступник давным-давно вступил в сговор с тьмой. Чтобы продлить жизнь, он жертвовал своими женами и раскалывал стражей, которых оставили фениксы. Все его слова были ложью. Он очернил доброе имя моих предков и заставил вас бояться их. Потому что напуганными людьми проще управлять. Из-за его действий хаос получил доступ в наш мир и началась проклятая гроза, которой вы все так боитесь...

Чем дольше я говорю, тем громче шепчутся между собой жители. Многие начинают вспоминать прошлое и сопоставлять факты. Хотя сделать это им следовало раньше. Тогда все могло бы обойтись.

— Он управлял вами, изображая доброго и мудрого руководителя, хотя на самом деле действовал исключительно в своих интересах. И за все свои преступления он понес заслуженное наказание, — продолжаю.

Голос мой звучит холодно и резко, а лицо сейчас наверняка похоже на каменную маску.

— И что с ним стало? — робко спрашивает один из местных, но тут же вжимает голову в плечи и замолкает.

— Сперва я хотела передать его вам. Но в попытке разбить последнего стража он упал со скалы. Теперь староста мертв. К сожалению, у него получилось исполнить задуманное. Поэтому... поэтому и стража больше нет, — на этих словах мой голос дрожит, но я быстро беру себя в руки. — Это значит, что ночью гроза усилится. Возможно, тьме удастся окончательно прорваться сквозь разлом и проникнуть в этот мир.

— Но вы же защитите нас, госпожа феникс? — со страхом спрашивает уже знакомый мне плотник.

— Я сделаю все, что в моих силах, — киваю. — А теперь слушайте внимательно...

Просить жителей помочь в борьбе с хаосом нет никакого смысла. Потому что они просто неспособны чем-то помочь. Самое главное сейчас — это суметь защитить всех. Поэтому выдаю следующие инструкции, основанные на рассказах старосты и личном опыте:

Во-первых, никто из них не должен оставаться в одиночестве после заката. Лучше собраться в домах по нескольку человек. Особенно это касалось стариков и больных, ведь тьма смогла достучаться до сознания старосты, когда он был уязвим.

Во-вторых, огонь. Даже простое пламя подкармливало Чарли, а значит, могло хоть как-то защитить от хаоса. Поэтому приказываю разжечь огонь не только в печах и каминах домов, но и сложить костры по всей деревне.

Сама же... я пока не знаю, что конкретно буду делать, но сидеть, сложа руки, точно не собираюсь.

Закончив речь, молча киваю всем жителям и ухожу. Ксандр идет рядом, продолжая сжимать мою ладонь.

— Что теперь, Лана? — спрашивает он уже в замке.

— Теперь... — поджав губу, вздыхаю. — Нам тоже надо разжечь огонь для начала, и как можно больше. Фениксы построили свое жилище совсем рядом с разломом. Думаю, все начнется именно здесь. И сегодня мне придется выйти на улицу ночью. Пора бы уже посмотреть, что это за гроза такая.

Ксандр не спорит. Просто обдумывает мои слова, а после говорит:

— Хорошо, я с тобой. Не могу отпустить тебя одну.

— Но ты не феникс, — качаю головой.

— Ты тоже не феникс, но будешь сражаться, — возражает Ксандр.

— Я... я не та Лана, которую ты взял в жены, — что ж, кажется пришло время

рассказать ему правду.

Потому что завтра у меня может не оказаться шанса сделать это. И потому что

скрываться больше нет никакого смысла.

— Да, ты изменилась, — кивает Ксандр. — Но силы феникса...

— Ты не понял, — перебиваю его. — Сто лет назад фениксы ушли в мир без магии. Чтобы однажды их потомок вернулся сюда и закрыл разлом. Я не знаю, что случилось с Ланой, и почему я оказалась в ее теле. Не знаю даже, потомок ли я, или это просто совпадение. Но я пришла из мира без магии. И я не привыкла отступать перед трудностями.

Ксандр молчит очень долго, а потом наконец произносит:

— Кажется, я догадывался об этом. Понимал, что ни один человек неспособен

измениться настолько сильно за такой короткий срок...

— Я сказала это лишь для того, чтобы ты знал. У меня есть шанс справиться с

изнанкой. Но ты ведь точно дракон. Не лучше ли тебе улететь, пока еще не поздно?

— Улететь? — Ксандр горько усмехается. — Да, я дракон по рождению, но теперь это лишь название. Я потерял своего зверя и крылья, и никогда не смогу их вернуть. Я знаю, что абсолютно бесполезен. Но я все равно не могу отпустить тебя одну. Не могу допустить, чтобы ты пострадала из-за моей беспомощности.

— Дракон без крыльев и феникс без огня, — из меня вырывается истеричный

смешок. — Да мы отличная команда. Команда камикадзе...

— Не понимаю твоих слов, но давай сделаем это вместе, — Ксандр накрывает мои руки своими ладонями. — Кроме нас больше некому защитить деревню и мир.

— Ты прав. Отступать некуда, позади Москва, — сжимаю его пальцы, вдруг почувствовав решительность. — Да и майор Прохорова так просто не сдается.

Плевать, что у меня нет магии. У меня ее и раньше не было, но это не мешало мне бороться со злом в родном мире. Страж-феникс или сотрудник полиции... по сути, я всегда защищала простых граждан. Вот и сейчас смогу сделать это.

Ради Дюка и его матери. Ради того, чтобы плюнуть в рожу Ираиде. Ради всех

разбитых горгулий. И ради Чарли.

Мы готовимся до самого заката, хотя, по сути, вся подготовка сводится к разведению огня. Мы зажигаем камины, очаг, лампы и факелы, и теперь все, что может только гореть — горит.

Затем Ксандр спускается вниз и набирает побольше хвороста, чтобы сложить костры на смотровой площадке и во внутреннем дворике-колодце.

— Занести его внутрь, Лана? — спрашивает он, глядя на несчастный ковер, про который вечно забывала прежде.

— Как хочешь, — мотаю головой и отворачиваюсь.

Вроде ничего такого, просто кусок ткани. Но смотреть на него больно, ведь он

напоминает о последних минутах Чарли. Горгулий даже не успел осознать, что же с ним случилось... стоп. Об этом точно нельзя сейчас думать.

Когда потухают последние лучи солнца, все готово. В замке столько огня, что

внутри стало сухо и жарко. Да и деревенские тоже постарались — с высоты видно, как внизу пылает множество костров.

Что ж, время пришло.

Глава 21

— Еще не поздно уйти в замок и переждать там, — говорю шепотом, искоса глянув на Ксандра.

На самом деле, очень надеюсь, что он никуда не уйдет. Сейчас я безоружна и понятия не имею, как сражаться с тьмой изнанки. У меня есть только зажженный факел в руках и собственное упрямство, вот и все. Словно я сижу в засаде, с ножом против огнестрела, и заранее знаю, что ничего хорошего не

выйдет. Но и отступить не могу, потому что от этого слишком многое зависит.

И присутствие Ксандра успокаивает. Он будто мой напарник. Такой же безоружный, но настолько же упрямый.

— Если я скажу тебе то же самое, ты меня послушаешь? — вскидывает брови

мужчина.

— Нет.

— Вот тебе и ответ.

— Упрямый, — фыркаю, но краем губ улыбаюсь.

В этот момент словно из ниоткуда набегают густые тучи. Воздух сразу становится влажным, а вокруг повисает густая взвесь. Деревню больше не видно. Ничего не видно, только этот молочный туман — из-за высоты облака не над нами, а вокруг нас.

Где-то совсем рядом вспыхивает первая молния, а вслед за ней барабанные перепонки разрывает грохот грянувшего грома. Вот она... проклятая гроза.

Костер, который мы разожгли прямо в центре смотровой площадки, не потух от влажности. Он горит и язычки пламени улетают ввысь, разгоняя туман. Вот

только... огонь не ярко-оранжевый, каким был еще пару минут назад. А совсем

бледный, словно кто-то в минус выкрутил яркость на дисплее телефона.

— Ты слышишь? — спрашиваю у Ксандра, невольно подступив к нему ближе.

Волоски по всему телу у меня встают дыбом.

Я не знаю, как объяснить эти ощущения. По логике, гроза на такой высоте и должна пугать. Но это не обычный страх... это что-то более глубокое. Словно нечто инстинктивное, что спало во мне прежде и никогда бы не проснулось, не окажись я здесь.

— Шум дождя, — кивает мужчина.

Я слышала его каждую ночь в замке и вполне привыкла к этому частому стуку

капель. Но проблема в том, что капель или дождя сейчас нет. Вытягиваю вперед руку с факелом. Огонь на нем тоже выцвел, и почти ничего не освещает. А вокруг продолжает что-то стучать и шуметь. Что-то очень маленькое, быстрое и невидимое.

Внутри у меня все дрожит, но я ни на секунду не забываю, зачем мы здесь. Ради Чарли. И жителей деревни. Ради защиты.

Шагаю вперед, но свободное запястье перехватывает Ксандр.

— Не отходи от меня, — говорит глухо, а затем зажигает свое пламя.

Драконий огонь сперва горит ярче, однако затем быстро тухнет. Впрочем, мне

удается заметить кое-что. То, что долгое время считала дождем, на самом деле и было тьмой изнанки. Крошечные капли пустоты и хаоса. Точнее, это раньше они были крошечными, потому что их сдерживали горгулии. А теперь с каждой секундой становились все больше и больше.

Хаос стремился прорваться в этот мир, чтобы уничтожить его. Это оказывается страшно.

Я привыкла бороться с чем-то осязаемым и понятным. Можно скрутить преступника, или отразить атаку ножом. Можно даже дать по роже какому-нибудь инопланетному монстру, как обычно делают в кино.

А здесь что? У хаоса междумирья нет оболочки или тела, поэтому просто дать по роже не выйдет. Тьма изнанки вокруг, разделенная на тысячи маленьких крупиц, и непонятно, что же с ней делать. Она пожирает свет от костров и драконье пламя. А ее касания отдаются внутри гулкой пустотой и бессилием.

Моя решительность начинает таять, как поздний снег под весенним солнцем. К чему бороться, если нельзя победить? Зачем страдать, когда в итоге все равно

проиграешь? Я не феникс, я майор полиции из другого мира и не готова к чему-то подобному. Я люблю, когда все просто и ясно. Я неспособна справиться с темной магией, ведь здесь не помогут ни кулаки, ни дубинка, ни пистолет.

А Чарли? Как же Чарли и жители деревни? Разве я могу допустить, чтобы их

поглотил хаос? Не могу, но ничего иного мне не остается. Чарли мертв, за него больше нет смысла бороться. А жители ничего хорошего мне не сделали.

Пустота внутри сменяется апатией и тоской. Глупая бесполезная Прохорова. Возомнила себя спасительницей, хотя сама ни на что не пригодна. Не смогла снять барьер. Не смогла вовремя поймать старосту. Не смогла защитить Чарли. Да я просто ничтожество.

— Лана... Лана... — сквозь гул в ушах до меня доносится голос Ксандра. — Лана, я рядом.

Чувствую, как его теплые пальцы крепко сжимают мою ладонь, прогоняя мрачные мысли.

— Держи меня. Держи меня изо всех сил, не отпускай. И продолжай говорить, — прошу хрипло.

Нет, я не должна сдаваться. Это не мои мысли, это мне навязал хаос. Я не такая. Я всегда иду до конца.

Вокруг темно, словно мы провалились в бездну. И эта тьма рябит, точно неисправный монитор черно-белого телевизора. Молний теперь не видно, лишь слышен отдаленный грохот грома. Факел мой тоже потух, а большой костер, который мы разожгли, превратился в бледную светлую точку, похожую на робкое пламя свечи.

— Лана, мы справимся. Мы обязаны справиться. Ты не одна. Я буду с тобой до

конца, — продолжает Ксандр.

Я не вижу его, только ощущаю рядом. И понимаю, что его слова искренние. Что прямо сейчас он готов умереть, но ни за что не оставит меня одну. И от этого внутри разливается странное тепло.

Я всегда считала себя сильной. Я никогда ни от кого не зависела и полагалась только на себя. Я не любила и не доверяла кому-то до конца. Я ни с кем не делилась своими переживаниями или страданиями. Если мне было больно, то я терпела это в одиночестве. Если мне хотелось плакать, то я сжимала зубы и шла дальше. Я не просила помощи, справляясь со всем сама. И даже сражаться с хаосом я хотела в одиночку.

Возможно потому, что мать всегда твердила мне — рассчитывать нужно только на себя. А может от того, что за все время работы я лишь убедилась в ее словах.

Я видела, как братья готовы друг друга убить ради наследства. Как мужья избивают жен, хотя клялись быть с ними в болезни и здравии. Как выросшие дети сводят родителей-стариков с ума, чтобы те поскорее освободили им трешку в центре города. И в этом мире я видела все то же самое — родня Ланы, пытавшаяся свести ее в могилу и староста, убивавший своих жен ради долголетия.

Но сейчас Ксандр стоит рядом, сжимает мою руку и не собирается отступать. И я вдруг понимаю, что он именно тот, на кого могу положиться и кому могу довериться. От этого осознания жар внутри становится нестерпимым, а тьма вокруг немного уступает.

Туман все еще висит в воздухе густым плотным одеялом, но теперь я вижу немного больше. Вижу, что огонь факела, который сжимаю в руке, снова вспыхнул и стал чуточку ярче, будто ему вернули краски. И вижу, откуда исходит хаос — с той стороны, где находится дворик-колодец.

Значит, разлом там. И если мы хотим закрыть его, то нужно двигаться в ту сторону.

— Ты прав, мы обязаны справиться, — отвечаю Ксандру с некоторым запозданием. — И кажется, я поняла, что нужно делать.

Вместе с жаром внутри зарождается странное предчувствие, постепенно перерастающее в уверенность. Возможно, это во мне отзывается наследие фениксов, а может я просто сама все придумала, не желая признавать собственную беспомощность.

Но в любом случае, теперь у меня есть план.

— Я буду рядом, — кивает Ксандр. — Только скажи, что делать.

— Идем, — тяну его в сторону тоннеля, что ведет во внутренний дворик замка.

В груди продолжает пылать и кажется, будто я вот-вот взорвусь.

Капли тьмы теперь не могут коснуться меня, или проникнуть в душу — их отгоняет мой свет. Этот свет не видно со стороны, но я знаю, что он есть. И будет дальше. По крайней мере, до тех пор, пока Ксандр держит мою руку.

Шаг, второй, третий. Чем ближе мы к разлому, тем гуще становится тьма вокруг. Но к нам она приблизиться все-равно не смеет, держась на расстоянии.

Это выглядит странно и страшно — пару квадратных метров пространства и двое людей. А вокруг беспроглядный мрак, словно мы оказались в космосе. Словно все остальное пространство сожрали лангольеры из ужастика, оставив лишь маленький клочок реальности, окруженный пустотой безвременья.

И вот наконец сам разлом, хотя на «разлом» это похоже меньше всего. Каменная стена. Та самая, к которой я однажды прижималась щекой, вслушиваясь в странный тихий гул, доносившийся с другой стороны. Только теперь она странно рябит и дрожит, словно вместо настоящих камней здесь всего лишь их цифровая проекция. Крупицы хаоса просачиваются сквозь нее, как капли воды сквозь москитную сетку. Эта сетка, отделяющая мир от изнанки, такая тонкая, что вот-вот порвется окончательно. И тогда тьма польется сюда огромной рекой, поглотив свет, а всему живому придет конец.

— Что дальше, Лана? -— с каким-то странным рычанием спрашивает Ксандр.

Не знаю, как много он сейчас видит, но близость разлома точно чувствует.

— Дальше... дальше мне нужно сгореть, — развернувшись, я быстро касаюсь губами его губ.

А когда жар в груди становится нестерпимым, вырываю свою руку из его пальцев и шагаю прямо туда, в разлом.

Фениксы долгое время пытались закрыть проход отсюда. Но все, что им удавалось, так это сдерживать хаос, не более. А потом им пришлось уйти, и этот мир защищали горгульи и магический барьер, отделивший долину от остальных земель. Но из-за старосты, заключившего сделку с тьмой, все их прошлые усилия оказались напрасными — разлом снова расширился, а горгулий раскололи. Поэтому сейчас у меня нет другого выхода.

Откуда-то я четко знаю, что мое первое пламя феникса будет самым чистым и

сильным. И что только снаружи я смогу закрыть разлом и защитить всех остальных. Ксандра, который стал мне дорог. Дюка и его маму, которые поддержали меня первыми. Да даже тех двух мужчин, чинивших мне лестницу. Я должна это сделать, чтобы спасти их.

Тонкая пленка, отделяющая мир от изнанки, пропускает меня легко, словно так и нужно. А потом я выпускаю жар наружу.

Лорд Ксандр

Я думал, что после потери зверя мое сердце навечно застыло в камне. Но этой

странной, грубой и такой храброй девчонке понадобилось всего пару дней, чтобы твердый гранит дал трещину.

Да, я догадывался, что она не Лана. Сразу после того, как оказался в замке и вернул память, я чувствовал, что передо мной не та скромная девушка, которую брал в жены. Значит, душа из мира без магии...

Впрочем, окажись она хоть из самой изнанки, мне было бы плевать. Потому что, стоя под магической грозой в окружении тьмы, я вдруг осознал, что не хочу отпускать ее руку. Ни сейчас, ни после. Словно мы с ней были связаны с самого начала. Словно она попала сюда именно для того, чтобы найти меня.

Я знал, как выглядит истинная связь — успел испытать на собственном опыте. Тогда мой дракон сходил с ума по своей паре. Для меня же она оставалась незнакомкой, не более. Сейчас же все обстояло ровно наоборот. Я чувствовал странную близость с этой девушкой. Тепло, трепет. Будто после долгого и изнурительного путешествия наконец вернулся домой.

Впервые за минувшие годы я стал забывать о том, что теперь неполноценный. И когда нам предстояло сразиться с хаосом я пожалел о потере зверя не потому, что лишился полетов, силы и части самого себя. А потому, что без него был неспособен защитить Лану.

О том, что у меня нет второй ипостаси знали прежде только король и Алекс. Все свидетели смерти истинной уже давно были тоже мертвы, а остальные могли лишь догадываться о моем состоянии. Лана стала первой, кому я сказал об этом сам. Сказал, хоть и с горечью на сердце, но при этом без всяких сомнений. Не думая о том, что покажусь ей слабым, или что она сможет после

воспользоваться этим знанием против меня.

Впрочем, не только без зверя, но даже без магии и при смерти я бы все равно не отпустил ее сражаться в одиночестве. Я держал ее руку, и мы шли сквозь мрак к еще большему мраку. А Лана сияла, как солнце, разгоняя не только тьму вокруг, но и тьму из моего сердца.

Прежде мне не доводилось видеть силу фениксов. Их огонь совсем не походил на драконье пламя, способное только сжигать врагов. Он не уничтожал и не жалил. Он согревал и исцелял, отгоняя страх. Он походил на все самые лучшие мгновения, слитые воедино. На объятия матери, на первую улыбку сына, на саму жизнь. Но все хорошее в итоге заканчивается.

Мы с Ланой подходим к разлому, и я до последнего момента не понимаю, что

именно она задумала. А затем ее теплая хрупкая ладошка ускользает из моей руки, и я не могу ее удержать. С непоколебимой решимостью Лана шагает в разлом, а затем все пространство по обе стороны заполняет яркий свет. Но он не слепит меня, скорее наоборот, позволяет видеть большее.

Вот Лана превращается в феникса. Огненное оперение, длинный хвост, похожий на падающие звезды. Она пылает в хаосе изнанки, единственное живое и теплое существо посреди пустоты, холода и безвременья. И своим теплом, своей любовью, светом и жизнью залечивает раны этого мира, чтобы больше ему ничего не угрожало. Она отдает всю себя, чтобы спасти тех, кто ей дорог. Не потому, что хочет умереть, а потому, что не может жить, пока страдают другие.

Прямо на моих глазах каменная стена, всего пару секунд назад похожая на мираж, обретает былую твердость. А сама Лана, сгорев дотла, снова становится хрупким человеком. Потеряв сознание, она начинает падать в бездну изнанки. С отчаянной решимостью я шагаю в разлом за ней следом. Раскидываю руки, как делал это прежде, до потери зверя, и даже не задумываюсь, что зверя больше нет. Раньше я думал, что нуждаюсь в драконе. Но только сейчас понял, каково это — нуждаться в нем по-настоящему.

В этот момент мне плевать на себя и на то, что случится после. Все, чего я хочу, так это снова взять Лану за руку. Чтобы она не была одинока в этой холодной пустой тьме.

Перепончатые крылья раздуваются и подхватывают меня. Здесь, в изнанке, драконий рык звучит глухо и тихо, словно урчание котенка. Я не сразу понимаю, что зверь вернулся, и не знаю, как долго это продлится и придет ли он снова. Я просто хватаю Лану и спешу обратно, к разлому, что стремительно затягивается.

Дракону не пройти в эту узкую щель. Делаю последний рывок и обращаюсь в

полете, крепко прижимая к себе Лану. Кажется, что мы не успеем, но мы все-таки успеваем. Края почти затянувшегося разлома царапают мне спину и плечи, а после мы падаем на камни внутреннего дворика замка.

Лана

Во рту сухо и хочется пить, а все тело словно провернули через мясорубку. М-да, майор Прохорова, видимо, знатно ты вчера погудела... только с кем и по какому поводу?

Не открывая глаз, пытаюсь сосредоточиться, но выходит плохо. В голове, словно куски пены в мыльной воде, плавают смутные обрывки воспоминаний. Другой мир, замок у черта на куличках, гроза, староста... точно, разлом! Староста заключил сделку с тьмой изнанки, разбил Чарли и расширил разлом. А я пыталась этот самый разлом закрыть, потому что возомнила себя фениксом.

А дальше?

Помню горячую ладонь Ксандра, сжимавшую мои пальцы. Помню беспроглядный мрак, сквозь который мы шли, и дрожащие камни стены, за которой была пустота. И я, как дурочка, в эту пустоту шагнула...

Но что было потом?

Здесь память подводила, выдавая нечто странное. Мое желание спасти этот мир и отчаянная надежда, что все получится. Ослепительный свет и жар, что разогнали тьму. А затем все закончилось.

Я стала падать куда-то, успев перед этим увидеть другие миры, похожие на стеклянные подарочные шарики. В одном был уже знакомый замок и испуганное лицо Ксандра. Стекло другого казалось плотным и мутным, а за ним виднелись высокие здания из стекла и бетона. Третий изнутри полыхал алым...

А потом мне почудился дракон, летящий ко мне сквозь мрак. Но это точно почудился, ведь Ксандр сам сказал, что лишился крыльев. Так что в итоге? Я умерла? Вот уж не думала, что трупы чувствуют себя так паршиво, и даже после смерти ощущают боль.

Сбоку доносится странный шум, и я с трудом разлепляю глаза. Потому что шуметь в присутствии мертвеца это уж точно верх неуважения.

Первое, что вижу — мужскую спину. Обнаженную, но разодранную в клочья, словно обладателя этой спины голым повозюкали по асфальту.

Затем картинка становится четче, и я понимаю, что это Ксандр. Он сидит рядом, намазывая свои раны какой-то пахучей зеленой мазью. Это где его так потрепало? Неужели...

Второе озарение заставляет меня осознать, что я точно жива и сейчас лежу на

знакомом диване, в гостиной замка, а сквозь так и не помытые толком окна пробиваются лучи рассветного солнца.

Почувствовав движение, Ксандр оборачивается и с тревогой спрашивает:

— Лана? Лана, как ты?

— Да уж явно получше, чем ты... — фыркаю и с трудом присаживаюсь.

Ощущения такие, будто меня наизнанку вывернули, а потом обратно собрали.

— Лежи-лежи, — машет руками Ксандр.

Я и впрямь ложусь обратно. Чтобы он не попытался уложить меня сам. Руки-то у него до сих пор в зеленой мази, а я белье совсем недавно стирала.

Впрочем, эти глупые мысли скорее являются последствием стресса, потому что забота Ксандра мне очень даже приятна.

— Что случилось? — спрашиваю хрипло. — У меня получилось?

О драконе не уточняю. Если это и впрямь был Ксандр, то хорошо. А если мне просто привиделось, то не стоит лишний раз бередить его болезненные воспоминания.

— Получилось! — кивает мужчина, и на его лице расплывается радостная улыбка. — Ты закрыла последний разлом, Лана! Ты спасла этот мир! Теперь все закончилось...

Впрочем, кроме радости, в голосе Ксандра слышны и нотки грусти.

Закончилось? Вспоминаю свои заметки, которые писала на доске еще до прихода мужчины...

— Ага, щас прям, разбежался, — фыркаю. — Ничего не закончилось!

— В каком смысле?

— Во-первых, надо проверить, не повторится ли гроза, — принимаюсь загибать пальцы. — В этот мир уже проникло много тьмы, и если все оставить, как есть, то разлом снова может появиться. Во-вторых, надо снять барьер с деревни. Даешь глобализацию! В-третьих, раз я теперь феникс, то должна вылечить последнюю жену старосты. А в-четвертых...

Тут запинаюсь, чтобы Ксандр не услышал дрожь в моем голосе. Потому что в этот момент я думаю о Чарли, и о том, что надо попытаться его вернуть.

— В-четвертых? — уточняет мужчина, так и не дождавшись от меня ответа.

— В-четвертых, я еще не плюнула в рожу этой мерзкой Ираиде и не наслала на нее лучи поноса.

— Лучи поноса? — Ксандр хмурится, пытаясь осознать сказанное, а затем громко смеется. — Лана, ты невероятная.

— Только сейчас понял? — бурчу под нос и невольно краснею.

Раньше в этом списке был еще и пункт, касавшийся развода. Но теперь... теперь

мне не хочется отпускать Ксандра. Правда я не уверена, что он сам не думает об этом.

Что-то ответить мне Ксандр не успевает — со стороны лифта доносится тихий звон. Значит, к нам пожаловали гости из деревни.

— Лежи, я сам, — тут же подскакивает мужчина, наспех натягивая рубаху.

— Нет уж, я вполне пришла в себя, — возражаю. — И вообще, разборки с жителями — это мои проблемы.

Ксандр пару секунд пристально смотрит на меня, но в итоге не возражает. Однако и одну не отпускает, так что вниз мы спускаемся вместе. Уже в самом лифте он на короткое время перестает крутить колесо. Берет меня за руку и совсем тихо говорит:

— Лана, а может все проблемы теперь будут не твоими, а нашими?

— Думаешь, я сама не в состоянии справиться с чем бы то ни было? — хмурюсь и одновременно краснею.

Мне приятна забота Ксандра. Нравится тепло его ладони и то, как он смотрит на меня. Да и сама ведь недавно думала о том, чтобы повременить с разводом,

потому что не хочу его отпускать. Но есть определенные вещи, к которым я

привыкла, и этого уже не изменить.

Я просто неспособна свалить все свои заботы на мужские плечи, а самой сидеть, сложа руки. Что бы я ни чувствовала к Ксандру и как бы мне ни хотелось быть с ним... Я не смогу остаться с человеком, который этого не примет и попытается сломать меня.

— Думаю, что ты в состоянии справиться со всеми бедами этого мира, — улыбается Ксандр. — Но разве не приятней поделить их на двоих? Поэтому я и сказал «нашими». Я не прошу тебя ничего не делать и оставить все мне, ведь знаю, что ты так не сможешь. Просто помни, что ты не одна.

Удивительно, но Ксандр говорит именно те самые слова, которые мне хочется услышать.

— Хорошо, — шепчу и краснею еще сильнее, что совсем для меня несвойственно.

Затем вспоминаю, что я вообще-то не абы кто, а майор полиции, и добавляю сурово: — Но только при условии, что и твои проблемы тоже станут нашими.

— Договорились, — кивает Ксандр. — И еще кое-что.

— Что?

В этот момент лифт достигает самого низа, но из кабинки мы не выходим.

— Я не распробовал.

— Что? — ничего не понимаю.

— Тогда, перед разломом. Я не распробовал, — сообщает Ксандр важно.

Пальцами зарывается в мои волосы, притягивает к себе, а после целует. Сначала легко, едва касаясь губами. Но когда видит, что я не отстраняюсь, углубляет поцелуй. От этого мое сердце гулко грохочет, а в животе порхают бабочки. Никогда не думала, что скажу такую слащавую банальщину, но чувства в этот момент у меня именно такие.

Я даже не замечаю, как сама цепляюсь за его плечи. Как глажу щеку, успевшую

зарасти колючей щетиной. Внутри все горит, и так сладко и радостно, словно я съела кило шоколада и выиграла в две лотереи одновременно.

— Кхм... пожалуй, нам пора, — наконец отстраняюсь первой, хотя мне этого совсем не хочется. — Нужно решать наши проблемы.

— Да... да, — выдает Ксандр с самым серьезным видом, а затем широко улыбается, точно подросток.

Однако оказывается, что никаких проблем нет.

Едва мы выходим из скалы, как к нам бежит Дюк с криками:

— Госпожа феникс, госпожа феникс! Какое счастье, что с вами все в порядке!

— Привет, — ерошу ему волосы. — Да, я цела и невредима. А как в деревне пережили ночь?

— Ой, страшно было, аж жуть, — мальчишка обхватывает свои плечи, а затем

рассказывает впечатления местных.

Началась гроза как обычно, и сперва все подумали, что я специально их запугала. Но затем все на улице почернело, костры почти потухли, а старики, дети и больные начали сходить с ума. Пытались выскочить на улицу, что-то кричали страшными голосами. В этот момент все и оценили мой совет собраться вместе.

В какой-то момент безумие закончилось, но гроза так и бушевала, и до самого

рассвета никто толком не спал, потому что все боялись.

— В общем, сейчас все отдыхают, а меня послали передать вам благодарности, — заканчивает Дюк. — Если бы не ваши предостережения, с половиной деревни бы беда случилась.

— Что ж, передай им, что я спущусь к ним позже, — улыбаюсь. — И что по ночам на улицу лучше не выходить, пока не разрешу.

— Хорошо! Но вы справитесь с грозой, да?

— Конечно, я же обещала, — теперь у меня в этом нет сомнений.

Мы с Дюком прощаемся, и я провожаю мальчишку взглядом. Что ж, миф о злодействах фениксов рассеян окончательно.

Глава 22

— Давай я, — говорю Ксандру, когда мы поднимаемся обратно в замок.

— Что ты? — не сразу понимает мужчина.

— Займусь твоими ранами. Ты ведь так и не закончил, — поясняю, и прежде, чем он успевает возразить, добавляю: — Раздевайся.

— Вот так сразу, Лана? — шутит Ксандр, но рубашку послушно стягивает и поворачивается ко мне спиной.

Оглядываю поле деятельности и вздыхаю. Эх, ну кто ж так делает... мало того, что толком раны не обработал, так еще и не перевязал их, испортив одежду.

Хотя, спина у мужчины очень красивая — широкая такая, мускулистая. Видно, что он в хорошей форме.

— Где ты так? — спрашиваю, осторожно нанося мазь на царапины.

— Во внутреннем дворике. Еле успел вытащить тебя, пока разлом не закрылся.

Выходит, дракон не почудился мне, и это действительно был Ксандр.

— Понятно... — киваю. — Значит, зверь вернулся? Я видела тебя тогда.

— Вернулся? — мужчина замирает, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. — Я бы не сказал, что он вернулся. Скорее, воскрес. Это тот же дракон, но словно и не тот. Даже не знаю, как объяснить...

— Можешь не объяснять, — качаю головой, продолжая покрывать раны целебной мазью. — Я понимаю. Я и сама испытываю нечто похожее.

Действительно, за короткую ночь я изменилась внутри, но при этом осталась прежней. Будто пламя феникса сожгло самые черные моменты моей жизни, очистив их.

— Спасибо, — после короткого молчания говорит Ксандр. — Я и забыл, каково это, быть настоящим драконом.

— Не за что, — смущаюсь и меняю тему. — Кстати, что скажешь насчет дальнейшего? Я уже озвучивала тебе список дел. Как думаешь, с чего нам лучше начать?

Он ведь просил делиться проблемами. Вот я и попыталась.

— Хм... — я не вижу лица Ксандра, но чувствую, что в этот момент он улыбается. — Думаю, что сперва лучше уничтожить тьму, проникшую в этот мир. Затем исцелить Мари. И уже после заняться барьером. Но окончательное решение за тобой. В том, что касается изнанки я бессилен. Зато по поводу Ираиды можешь не волноваться. Она сейчас взаперти, ждет, пока ты плюнешь ей в рожу.

— Значит, так и поступлю, — соглашаюсь.

— Но перед всем этим... — Ксандр мнется, словно боясь меня расстроить. - Я

слышал, что фениксы создали горгулий. Может тебе...

И он замолкает.

Тема ведь и впрямь тяжелая. Настолько, что сама боюсь даже думать об этом.

Потому что слишком большим будет разочарование, если у меня ничего не выйдет.

— Да. Я и сама хотела попробовать, — голос мой невольно дрожит.

— Лана, — Ксандр разворачивается и гладит меня по щеке. — Что бы ни случилось, я буду рядом.

На сердце становится теплее, но я смущенно бурчу:

— Давай сперва закончим с твоей спиной.

Наконец раны Ксандра обработаны и перевязаны. Мне хочется найти себе новое занятие — сготовить завтрак, или прибраться, или навестить деревню. Потому что, пока я не попробовала, у меня есть надежда спасти Чарли. Но если я попробую и ничего не выйдет...

Впрочем, усилием воли заставляю себя подойти к камину. Именно здесь лежат

обломки горгулия, на которые я старалась не смотреть прежде.

— Я верю в тебя, — Ксандр встает позади меня.

Находит мои пальцы и переплетает их со своими.

Я не знаю, что конкретно нужно сделать. В конце концов, магия появилась во мне недавно и пользоваться ей толком не умею. Поэтому действую чисто интуитивно, основываясь на внутренних ощущениях. Не отпуская ладони Ксандра, свободной рукой касаюсь тела горгулия. Прикрыв глаза, отчаянно желаю его спасти. В груди нарастает жар. Прокатывается от плеча до запястья и перетекает в кончики пальцев. Даже сквозь сомкнутые веки вижу яркий свет.

Живи, Чарли, живи.

Когда открываю глаза, голова горгулия приросла обратно к телу, но больше ничего не изменилось. Он не очнулся, не начал ворчать, как обычно. От разочарования хочется плакать. Не получилось. Не получилось...

— Погоди, Лана, — Ксандр обнимает меня сзади, прижав к своей груди. — Рано расстраиваться. Солнце еще не село.

Ксандр прав, но спокойней от этого вовсе не становится.

Скорее наоборот, в груди копится напряжение, хотя я изо всех сил пытаюсь его

отогнать. Рано надеяться, но и расстраиваться пока тоже рано. В этот день, словно нарочно, время до заката тянется невероятно долго. Будто сутки внезапно решили стать длиннее в два раза, а то и больше. Конечно, это только мои ощущения, но избавиться от них очень сложно. Поэтому пытаюсь занять себя делом, чтобы было не столь мучительно.

Сперва вместе с Ксандром спускаюсь в деревню и собираю всех жителей на площади. А когда народ прибывает — отчитываюсь о проделанной работе и о дальнейших планах.

В целом, повторяю все то же самое, что сказала Дюку — выходить на улицу ночью пока рано, но я на полпути к тому, чтобы решить эту проблему и насадить всем светлое будущее.

Отдельно предупреждаю Мари — из-за темной магии ей вдвойне опасно подобное. А взять ее в замок пока не могу. Только не сейчас, когда я в таких смешанных чувствах.

— Я ни за что не выйду под грозу и буду терпеливо ждать, — с пониманием кивает та. — Я верю вам, госпожа феникс. И точно знаю, что вы обязательно сдержите свое слово и вылечите меня.

— Спасибо за доверие, — киваю.

В другое время меня бы тронули такие слова. Сейчас же внутри только суматошное ожидание и тревога, которые не получается прогнать.

Закончив в деревне, возвращаюсь в замок. Собираюсь убраться, но едва взяв метелку, бросаю ее и иду готовить. Хватаю поварешку, но и она валится из рук, и с тихим стуком падает на пол.

— Да чтоб тебя! Чего ты такая скользкая, сволочь, — ругаюсь на ни в чем не повинную утварь.

Собираюсь поднять, но Ксандр перехватывает мою руку.

— Лана, все будет хорошо, — говорит, прижимая меня к своей груди.

— Пусти, мне готовить надо, — пытаюсь вырваться, но мужчина держит крепко, и я затихаю.

Стою, вдыхая его запах, чувствуя тепло рук, и мне становится немного спокойней.

Наконец, последние лучи солнца скрываются за горизонтом. Я не вижу этого, ведь окна замка выходят на восток, но отчего-то чувствую. А еще чувствую тьму изнанки, что днем пряталась в расщелинах скал, а теперь выползла наружу.

Ее не так много, как прежде, когда каждую ночь хаос проникал в этот мир сквозь разлом. Но вполне достаточно, чтобы небо заволокло тучами и грянул гром.

Впрочем, куда больше меня сейчас волнует Чарли. Сажусь на корточки рядом с горгулием, протягиваю к нему руку. Вторую ладонь мою сжимает Ксандр.

— Ну же, очнись, — шепчу, коснувшись холодного камня.

Кажется, что Чарли вот-вот откроет свои глаза, похожие на огненные мячики.

Пробурчит что-то вроде: «Почему так мало огня зажгла?», а затем взвоет, испугавшись раската грома. Забьется под диван и уже оттуда будет утверждать, что проклятой грозы не боятся только дураки, а он вовсе не дурак.

Но ничего из этого не происходит. Чарли все так же неподвижен и холоден, словно застыл в камне навечно.

— Не получилось... — кусаю губу и из глаз невольно капают слезы. — Не получилось.

Наверно впервые в жизни я близка к истерике.

Хоть и пыталась не надеяться раньше срока, но все равно невольно поверила в

лучшее. Поверила, что Чарли оживет и снова будет с нами.

Не вышло. Закрыв глаза, я так и сижу над телом Чарли, молча проливая слезы и изо всех сил сжимая руку Ксандра.

— Лана... — говорит тот со странной осторожностью. — Я где-то слышал, что слезы феникса исцеляют... посмотри.

Открываю глаза и вижу, что там, где маленькие соленые капли касаются каменной кожи Чарли, вспыхивает теплое сияние.

— Чарли! Чарли! — хватаю горгулия обеими руками, снова поверив в чудо. — Чарли, очнись!

Какое-то время ничего не происходит, и я опять начинаю терять надежду, но...

— Брехня все это, — бурчит Чарли, не открывая глаз. — Исцеляет магия, а не слезы. Просто юные фениксы не умеют ее толком контролировать, и она проявляется так.

— Чарли! — выдыхаю от облегчения и прижимаю монстрика к себе.

Живой! Живой!

Чарли пыхтит, пытаясь выпутаться из моих объятий. А когда я наконец его отпускаю, смотрит на меня так, словно впервые видит.

— Лана, ты... то есть мне... — бормочет явно удивленно. — Госпожа феникс? Но как?

— Как-как? Ж... животом об косяк, — фыркаю. — Сама без понятия, но это неважно. Главное, что ты теперь снова живой!

— Живой? — Чарли недоверчиво оглядывает себя. — Ну да, живой. А я разве

помирал?

Еще какое-то время я рассказываю ему обо всем случившемся. Горгулий ахает,

удивляется и все порывается называть меня «госпожой феникс». Я эти попытки резко пресекаю — мне хватает деревенских, а в Чарли нравится его простота и ворчливость.

К счастью, горгулий не помнит ничего из того, что с ним случилось — ни как староста его расколол, ни остальное. Ему кажется, что он просто застыл на рассвете, а проснулся на закате, очень удивившись тому, что я стала фениксом.

Подобное радует — сомневаюсь, что в этом мире есть психологи. И уж точно нет психологов для расколотых и снова собранных воедино горгулий.

— Лана, кажется ты устала, — в какой-то момент замечает Ксандр.

Я и впрямь устала. Закрытие разлома выпило из меня прорву сил, а исцеление Чарли забрало остатки.

— Да, ты прав, — киваю, широко зевнув.

Оставлять горгулия не хочется — слишком уж рада его видеть. Но выспаться все равно надо, поэтому зажигаю внизу побольше огня и бреду наверх, в спальню. Отключаюсь моментально и сквозь сон чувствую, как под одеяло ко мне забралось что-то странное и жесткое.

Уже утром понимаю, что это был Чарли. Наверно из-за силы феникса, но он, как котенок, прижался ко мне, да так и застыл на рассвете. В другое время надавала бы за такое по ушам — тоже мне, мейн-кун переросток нашелся. Но сегодня слишком рада, поэтому совсем не злюсь, скорее наоборот. Тем более, это явно пошло Чарли на пользу — он подпитался огнем феникса и словно стал больше. Когда спускаюсь делать завтрак, Ксандр тоже выходит из своей комнаты.

— Проснулась? — спрашивает, взяв меня за руку. — Чарли тебе не мешал? Он все порывался пойти к тебе, но я запрещал. Хотел, чтобы ты отдохнула.

— Все в порядке, — улыбаюсь. — Ему тоже нужно восстановить силы, отданные Мари.

Этот день мы проводим ровно так, как проводят выходной самые обычные люди. Ну, по крайней мере, в моем мире.

Пока я не могу лечить Мари — сперва нужно накопить силы и избавиться от

остатков тьмы и грозы. В деревне дел особых тоже нет — все нужное уже сказала им вчера. Поэтому сперва мы с Ксандром просто вместе готовим завтрак. Точнее, готовлю я, а он больше мешается, хотя изо всех сил старается помочь. Затем садимся за стол и с медлительным удовольствием едим, а после спускаемся вниз, в долину.

Но не идем к местным, а просто гуляем по лесу, держась за руки. Я с упоением вдыхаю аромат трав и хвои, чувствуя покой и умиротворение. Это непривычно — с момента попадания сюда у меня и минуты свободной не было. Поэтому сейчас особенно приятно просто гулять и дышать воздухом, держа за руку мужчину, который мне нравится.

Мы с Ксандром болтаем ни о чем и обо всем сразу. Рассказываем друг другу о

своем прошлом, смеемся над какими-то шутками. И в этот момент мне кажется, будто мы знакомы уже давным-давно. Словно наши души связаны. Словно я и пришла в этот мир не ради закрытия разлома, а только из-за этого мужчины. Странно и немного страшно — раньше я никогда не испытывала ничего подобного. Но в то же время тепло и приятно. Будто после долгого путешествия я наконец вернулась домой.

А когда солнце садится, я вдруг понимаю, что готова. Готова снова сгореть и очистить долину от тьмы. Потому что здесь есть тот, ради кого стоит воскреснуть из пепла. Тот, кто будет всегда держать мою руку.

Теперь я не иду вслепую, как это было в прошлый раз, а точно знаю, что делать.

Когда солнце садится, спрашиваю у Ксандра:

— Пойдешь со мной?

Он молча кивает, и вдвоем мы направляемся к высоким дверям, ведущим на смотровую площадку.

— Лана, совсем сдурела, там же гроза! — возмущается оживший Чарли. Затем

вспоминает и машет своими лапами, приговаривая: — А, точно, ты же теперь

феникс... иди-иди, тебя гроза не расколет. А я здесь посижу, возле камина.

— Сиди, — киваю. — И не смей выходить. Если с тобой что-то снова случится, я тебя воскрешать не буду.

Вру — конечно буду. Но не хочется, чтобы что-то случилось. Чарли до сих пор слаб и похож на каменный мешок с костями. Да и вообще, в прошлый раз староста расколол его днем. Вдруг только поэтому мне и удалось все исправить. Вопреки собственным словам, когда открываем двери, Чарли пытается выскользнуть наружу с воплем:

— Ауууу, чтоб вас, ненавижу!

При этом горгулий весь дрожит от страха.

Перехватываю его на полпути, швыряю обратно, а Ксандр поскорее запирает двери. Прости, Чарли. Я знаю, что ты, хоть и трусишка, но на самом деле храбрый. Однако так мне и впрямь будет спокойней.

В этот раз вокруг не так темно, и все больше напоминает обычную грозу — влажный воздух, запах озона, густой молочный туман облаков. Но я все равно чувствую, что это обман, и тьма изнанки до сих пор осталась в этом мире.

— Жаль, что здесь нет видеокамер. Хотела бы посмотреть на себя со стороны, — бормочу, а после раскидываю руки в стороны.

Теперь мне понятно, отчего фениксы сбежали в мир без магии. Реагируя на хаос, внутри меня нарастает жар, готовый вот-вот вырваться наружу. И я не могу его сдержать, как бы ни старалась.

Высоко в небо устремляется яркий луч света, похожий на прожектор. А затем

балкон замка и стоящий на нем Ксандр отдаляются — обернувшись фениксом, я взлетаю в небо. Вижу свои крылья и яркое оперение, словно охваченное язычками пламени. Но этот огонь не обжигает, а согревает и исцеляет.

Я не задумываюсь, как надо лететь. Я просто лечу, словно это само собой разумеющееся. Словно это так же естественно, как дышать и жить. Делаю круг, не боясь сверкающих повсюду молний, а затем слышу чужой рев. Дракон.

Огромный и завораживающе-красивый зверь появляется рядом. Его перепончатые крылья дрожат, подстраиваясь под потоки воздуха. Всего месяц назад я бы такого до одури испугалась. Сейчас же, наоборот, чувствую радость. Потому что знаю — это Ксандр.

Так мы и парим в вышине, рядом друг с другом. Феникс и дракон. Как на том

рисунке из книги, найденной мной в библиотеке.

Наконец я чувствую, что силы подходят к концу. Но мне не страшно упасть и

разбиться — я знаю, что Ксандр поймает. Так и происходит. Прежде чем потерять сознание я чувствую, как меня хватают крепкие лапы дракона.

В себя прихожу уже в замке.

Открываю глаза, понимая, что нахожусь сейчас в спальне, в своей кровати.

— Лана, очнулась? — Ксандр сидит рядом и держит меня за руку.

— А я говорил, что с ней все в порядке, — а это уже Чарли, пристроившийся здесь же, под одеялом. Его твердый бок приятно теплый. — Просто она пока еще совсем молодая и не знает, когда остановиться. Кто ж все силы за раз отдает? Только дурочки.

— Еще раз назовешь меня дурочкой, и я тебя на неделю без огня оставлю, — говорю строго. — Я майор Прохорова, а не дурочка.

Раньше Чарли относился ко мне иначе. А сейчас такое чувство, будто горгулий

смотрит на меня, как на неопытного птенца, только что покинувшего гнездо.

— Злая ты, Лана, — вздыхает монстрик. — Я ж со всей душой...

— Я тоже со всей душой. Иначе давно бы уже исполнила все свои угрозы, —

фыркаю.

О том, получилось или нет, не спрашиваю. Нутром чую, что получилось и с тьмой покончено. С барьером, кстати, тоже — он рассеялся сам, но вряд ли кроме меня кто-то еще об этом знает.

Остается только Мари.

Я не особо люблю внимание, но из исцеления бывшей жены старосты решаю сделать настоящее шоу. Почему? Да потому, что пока не знаю, что будет дальше со мной. Но точно знаю, что должна покинуть замок и преподать урок наглым родственничкам Ланы, доведшим ее до такого состояния. Неизвестно, как много времени это займет, поэтому хочу, чтобы местные запомнили меня надолго и в самом позитивном ключе.

Следующим же днем прошу Дюка снова собрать всех деревенских на площади, а после принимаюсь вещать:

— Граждане, рада сообщить вам, что с проклятой грозой покончено! Теперь вы можете не прятаться по домам с заходом солнца.

В ответ слышу одобрительный гул, даже более громкий, чем ожидала — многие вчера видели в небесах свет, поэтому сомнений мои слова не вызывают.

— Так же, я готова исцелить вашу землячку прямо сейчас, — продолжаю, поманив Мари пальцем, и уже ей на ухо добавляю: — Ты согласна?

— Конечно, госпожа феникс, — кивает та.

— Что ж... кхм... — кашляю, припомнив все эти шоу с заряженной, через экран

телевизора, водой. — Так узрите чудо, граждане.

Беру Мари за руки, закрываю глаза.

Я еще не до конца умею контролировать силы феникса. Но точно знаю —

искреннего желания помочь для их работы вполне достаточно. А такое желание у меня было с самого начала, едва узнала, что староста сделал с Мари.

Чувствую, как по кончикам пальцев струится тепло, а затем слышу оханья и аханья. Значит, все получается.

Чтобы сдвинуть черную полоску хоть немного вниз, Чарли потребовалось много сил и времени. Ведь в нем горит лишь малая искра пламени феникса. Я же справляюсь за один раз — после разлома и тьмы изнанки проклятье Мари

кажется пустяком.

— Госпожа феникс! Госпожа феникс! — когда открываю глаза, девушка обнимает меня, а по щекам ее бегут слезы. — Спасибо, я никогда этого не забуду!

— Разве я не просила называть меня Ланой, — укоряю ее мягко, похлопав по спине. — И я сделала это не просто так. Взамен мне от тебя кое-что потребуется.

— Для вас все, что угодно! — с готовностью кивает та. — Чего вы хотите?

— Чтобы впредь ты тщательнее выбирала себе мужа, — улыбаюсь.

— Лана... - расплывается та в улыбке и снова обнимает меня.

— И загляни завтра ко мне в замок, — прошу, а после ухожу под восторженные крики деревенских.

— Теперь осталось только снять барьер? — спрашивает Ксандр, что сопровождал меня все это время.

— Не совсем, — мотаю головой. — На самом деле, барьер уже снят.

— Вот как... и что дальше? — в голосе мужчины чувствуется напряжение.

Конечно, мы ведь так и не поговорили о будущем. Точнее, поговорили, но совсем немного и без какой-то конкретики. А конкретика в отношениях самое важное...

— А чего хочешь ты? — спрашиваю, решив сперва узнать мнение Ксандра.

— Тебе ответить честно? — вскидывает брови тот.

— Конечно.

— Я хочу детей. Минимум двоих.

— Ну ты... мда… — от неожиданности давлюсь и кашляю. — Мы с тобой может и женаты, но пока только пару раз целовались. Не торопи события.

Я не ханжа, да и Ксандр меня очень даже привлекает. Но честности подобного рода от него точно не ожидала.

— Как скажешь, Лана, — мужчина широко и как-то по-мальчишески улыбается.

— Чего лыбишься? — уточняю с подозрением.

— Ну так ты мне не отказала, — поясняет Ксандр, обхватив меня за талию.

Нет, это я после получения силы мягче стала или просто остальные обнаглели?

— Вообще, я имела в виду другое, — меняю тему. — Барьер снят, разлом закрыт. Но... ты ведь вроде из столицы, да?

— Да. Я с детства жил при дворце, и король Норманн воспитал меня, как сына, — охотно поясняет Ксандр.

Ого. Это мне не только дракон, но и почти что принц попался.

— Вот-вот, — вздыхаю. — Там твоя семья. А я не знаю, смогу ли покинуть замок надолго, и как местные справятся с тем, что теперь их деревня открыта для мира...

— Давай решать проблемы по очереди, Лана, — Ксандр прижимает меня к себе. — Ты ведь хотела плюнуть в рожу своей мачехе? Можем начать с этого. Потом я познакомлю тебя с королем, а затем уже будем думать, как быть дальше.

— С королем? Ты уверен, что хочешь знакомить меня с ним? — фыркаю.

Нет, я, конечно, умею вести себя прилично при необходимости. Но с этикетом дружу слабо, хотя, скорее, и вовсе не дружу. А здесь все-таки феодальное общество... и дворец — это вам не затерянный в горах замок.

— Уверен. Тем более, что король и сам жаждет с тобой познакомиться.

— А Чарли? — запинаюсь. — Я не могу оставить его...

— Ну конечно, как же мы без Чарли, — кивает Ксандр. — Возьмем с собой. Пускай он тоже плюнет в рожу Ираиде...

— Какой-то ты подозрительно покладистый...

— Лана, — Ксандр останавливается, разворачивает меня к себе и заглядывает в глаза. — Я согласен на все, лишь бы ты была рядом. Ты буквально вернула меня к жизни. Поэтому я точно знаю: любые проблемы не имеют значения, пока ты держишь мою руку. Так что просто не отпускай ее.

— Ну ты подлиза, — краснею, невольно улыбнувшись.

Впрочем, я согласна с Ксандром. Не знаю, что там будет с королем и как мы разберемся с остальным. Главное – чувствовать его тепло рядом.

Глава 23

Следующий день целиком уходит на подготовку к отъезду. Сперва я встречаюсь с Мари и прошу ее об услуге — следить за порядком в замке, пока меня не будет.

— Вы столько для меня сделали, что это самое малое, чем могу отплатить вам! — с радостью соглашается девушка.

— Я сделала это не ради платы, но благодарна за помощь, — улыбаюсь в ответ.

Что ж, теперь не придется снова здесь все драить, когда вернусь.

Затем через Дюка я прошу местных выбрать себе нового старосту, честного и

порядочного. Все-таки деревне нужен глава, способный разрешить конфликты,

если потребуется.

— А как же вы, госпожа феникс? — удивляется мальчишка. — Разве не вы теперь хозяйка?

— Ну, хозяйка — это не совсем подходящее слово, — кашляю. — Скорее уж, страж правопорядка. Но мне нужно уехать на какое-то время, а порядок кто-то должен поддерживать.

— Уехать? — лицо Дюка вытягивается. — Куда?

— По делам, — пожимаю плечами, но заметив грусть в глазах мальчишки, глажу его по голове. — Не переживай, я обязательно вернусь.

— А разве из деревни вообще можно уехать? — хмурится тот.

— Теперь можно, — киваю. — Сообщи об этом новому старосте, когда его выберут. У людей должен быть выбор, остаться здесь или покинуть это место. А еще раздобудь для меня повозку. Хочу выехать завтра на рассвете, чтобы после поскорее вернуться.

Пару минут Дюк молча сопит, словно хочет спорить. Но потом все-таки выдает:

— Хорошо, госпожа феникс.

Ну вот, кажется, обиделся. Жаль конечно, но мне и впрямь нужно уехать. А взять мальчишку с собой не могу — здесь его дом и семья.

Остаток дня мы с Ксандром собираем вещи в дорогу, а следующим утром покидаем замок. Выглядит со стороны это наверняка забавно — я несу пару мешков с одеждой и всем необходимым, а Ксандр тащит на себе застывшего Чарли.

Горгулий, кстати, не в курсе, что очнется уже за пределами долины. Сперва я

хотела ему рассказать, но он первым подслушал наш разговор с Ксандром. И потом долго вопил, что его снова покидают, и что больше некому будет зажигать для него огонь. В общем, Чарли так увлекся игрой в несчастного брошенного сиротку, что даже слова вставить мне не дал.

Идти пешком приходится до самой деревни — тропка узкая и петляет по склону, так что подогнать повозку непосредственно к замку не было никакой возможности, и она ждет нас у крайнего дома.

Дюк явно старался исполнить мое поручение. Транспорт запряжен двумя большими лошадьми, а в самой повозке лежат еще и корзины с провизией. Ксандр садится на козлы, и мы отправляемся в путь. Несмотря на ранний час,

местные жители выходят нас проводить. Они машут руками и желают нам удачи, словно прощаются не с «госпожой феникс», а с хорошими друзьями —

показательное исцеление Мари сработало, как надо.

Сама девушка тоже здесь и плачет, а вот Дюка я не вижу. Видимо, сильно обиделся. Жалко, я бы хотела посмотреть на него еще разок.

Ближе к обеду мы доезжаем до входа в долину. Из замка это место казалось узким ущельем, но на самом деле склоны гор, хоть и возвышаются с двух сторон, но довольно далеко.

— Останови на минутку, — прошу Ксандра.

Повозка замирает, а я оглядываюсь, желая рассмотреть замок, но его уже не видно.

— Приехали? — откуда-то снизу доносится знакомый голос.

Что? Послышалось?

Заглядываю под телегу и вижу там... Дюка. Этот паршивец привязал себя к доскам днища, поэтому никто сразу его не заметил.

— Ты что здесь делаешь? — кричу. — А ну вылезай!

— Не ругайтесь, госпожа феникс, — мальчишка возится с веревками, а потом валится на землю и выползает из-под повозки. — Вы ведь меня с собой брать явно не хотели, поэтому я решил схитрить.

— А как же твоя семья? — я даже не знаю, плакать мне или смеяться. — Дом? А ну живо возвращайся! Ксандр, разворачивайся.

— Нет! — Дюк упрямо вскидывает подбородок. — Вернете обратно, я все равно потом уйду. Я всегда хотел узнать, что там за пределами деревни. Но боялся, ведь староста рассказывал нам всякую жуть. А потом подумал, что раз он про фениксов врал, то и про это, должно быть, соврал. И насчет семьи не волнуйтесь. Я сказал матери, что поеду с вами. Она пускать не хотела сначала. Но я предупредил, что все равно уеду, а с вами мне будет безопасней, и тогда она согласилась. Сами же вчера сказали, что каждый должен иметь выбор: остаться, или уйти.

Я качаю головой и по-новому смотрю на Дюка. Это для меня он с самого начала был мальчишкой, но я забыла, что здесь другой мир и другие нравы. Ему около тринадцати-четырнадцати на вид. А значит, по местным меркам, он почти уже мужчина.

— Хорошо, можешь поехать с нами, — киваю наконец.

Довольный Дюк поскорее забирается в телегу и радостно выдает:

— Уф, хорошо. А то внизу было жутко неудобно и пыльно. Я так боялся чихнуть...

Мы снова трогаемся, но спустя минут десять кони останавливаются и начинают ржать, а я слышу незнакомый, но явно недовольный голос:

— Тьма тебя побери, брат! Отец с ног сбился тебя искать, ни спать, ни есть не

может, а ты тут в кучеры заделался?

Брат? Вот уж не знала, что у Ксандра есть брат... или это родной сын короля, о

котором он как-то упоминал? Интересно, откуда здесь взялся принц?

— Алекс? — Ксандр такому внезапному появлению тоже удивляется. — Как ты меня нашел?

Соскочив на землю, он хлопает названного брата по плечу, но тот лишь недовольно сбрасывает его руку и ворчит:

— Как-как... по перстню, разумеется. А теперь рассказывай, что с тобой стряслось и куда ты пропал. Мы думали уже, что ты погиб.

— А может мы тогда устроим привал, граждане? — я тоже соскакиваю с телеги. — Раз уж время все равно обеденное. Там все и обсудите.

Со мной соглашаются, и уже вскоре расстилаю покрывало рядом с дорогой, и все рассаживаются вокруг него. Первым рассказывает Алекс, который и впрямь родной сын короля. Оказывается, Ксандр сообщил его величеству о месторождении каких-то особых магических кристаллов, а после просто-напросто исчез. Перестал выходить на связь с королем, и вообще, пропал с волшебных радаров.

На этом моменте тихонько усмехаюсь. У меня ведь был почтовый артефакт, связанный с артефактом Ираиды. Но после появления в замке муженька я о нем даже не вспоминала. И Ксандр, видать, был так увлечен решением местных проблем, что совсем позабыл о нем. А его личные артефакты все самоуничтожились в момент перехода из-за силового барьера. Это ведь мне просто повезло, потому что я была потомком фениксов.

В общем, король принялся искать своего пасынка, но ничего из этого не вышло — Ксандр словно исчез. Алекс тоже искал брата, и вот ему уже повезло. Он активировал портальный камень уже после снятия барьера. И в итоге оказался

здесь.

Пока мужчины разговаривают, разглядываю принца — никогда вживую их не видела. Алекс явно моложе Ксандра, а еще непривычно энергичный. Но лицо у него располагающее к себе, и он кажется мне хорошим человеком.

— И чего вы всполошились? Разве я отсутствовал так долго? — Ксандр говорит нарочито грубо, но в его голосе слышится вина.

Брата он явно любит, и теперь ему стыдно, что заставил всех понервничать.

— Ну ты даешь... — Алекс укоризненно качает головой. — Ты же раскрыл попытку незаконной разработки месторождения лотриана. Мало того, что тайная добыча этих кристаллов карается смертью, так еще и стоят они целое состояние. А ты был там один, не считая слуги. Вот мы и испугались, что с тобой беда случилась. Ты ведь нам одну короткую записку отправил, а после пропал.

— Признаю, ваше высочество, виноват, — кланяется Ксандр, выслушав брата.

Впрочем, в его излишней почтительности чувствуется насмешка, но не злая, а

добродушная.

— Это ты отцу скажешь, — пихает его локтем Алекс.

— Госпожа феникс, а кто это? — шепчет мне Дюк.

Все это время он слушал историю молча, только глазами хлопал, пытаясь разобраться во всем сказанном.

Сам же принц ни на него, ни на меня особого внимания не обращал, полностью

поглощенный общением с братом. Впрочем, и не удивительно — сегодня на мне было простое платье, которое одолжила у Мари, не желая привлекать в пути ненужного внимания. Поэтому Алекс наверняка принял нас за слуг.

— Это будущий правитель всего королевства, — отвечаю так же тихо.

— Непременно скажу, — кивает Ксандр брату. — Но сперва мне нужно доставить свою супругу к ее родственникам... кстати, ты так жаждал с ней познакомиться, а теперь игнорируешь.

Алекс озадаченно хлопает глазами, переводя взгляд с меня на Дюка, словно пытается понять, кто из нас двоих и есть его невестка.

— Я Лана. Приятно познакомиться, ваше высочество, — вежливо киваю ему, даже не пытаясь изобразить поклон, потому что все равно этого не умею.

Да и какие поклоны здесь, посреди лесистых склонов гор?

— Брат! — возмущается Алекс, затем разворачивается ко мне: — Леди Лана! Рад наконец встретиться с вами лично. Вы ослепляете своей красотой.

— Так вот почему вы сразу меня не заметили... из-за красоты, — не могу удержаться от ехидного замечания я, но почти сразу замолкаю.

А вдруг с принцами так нельзя? Вот говорила же, что не создана для дворцового этикета. К счастью, Алекс не злится, а наоборот смеется.

— Так что можешь передать отцу, что мы навестим его сразу, как только закончим с делами моей супруги и ее родственниками, — подытоживает Ксандр. — Правда, не знаю, как много времени это займет.

И мужчина с нежностью сжимает мою ладонь. Вот это удивляет Алекса настолько, что он давится и кашляет. А затем, кое-как справившись с собой, выдает:

— Да уж... отец точно будет рад твоему возвращению. Но если ты имеешь в виду госпожу Ираиду, то ее с дочерями уже доставили в столичную темницу.

Закончив с обедом, мы снова собираемся в путь, но тут Алекс преподносит нам по-настоящему приятный сюрприз.

— Я не знал, получится ли у меня найти тебя сразу, поэтому припас побольше портальных каменей, — говорит он, достав из тканевого мешочка несколько кристаллов. — Тем более, что отцу наверняка не терпится услышать обо всем, так может воспользуемся ими?

Звучит очень заманчиво, вот только...

— А как же повозка? — качаю головой. — Там Чарли, мы не можем его оставить. К тому же, если вдруг кто-то из деревенских найдет ее брошенной, то родители Дюка наверняка будут волноваться.

— Хм... — Ксандр задумчиво хмурится. — Но если кристаллов много, то мы можем разместить их на повозке, связав между собой.

В итоге, именно так и делаем, а затем все рассаживаемся в телеге. Я уже однажды перемещалась с помощью портального камня, но сейчас мне все равно жутковато — все-таки целая телега, да еще и с двумя лошадьми, это вам не одна худенькая девушка. А вот глаза Дюка, напротив, горят предвкушением чего-то интересного.

Управление теперь на себя берет Алекс. Причем, во всех смыслах — и лошадьми, и нашим перемещением. В прошлый раз все случилось быстро и мне показалось, что я исчезла из одного места, сразу появившись в другом. Сейчас же вижу, как пространство перед мордами лошадей охватывает марево, а затем там появляются очертания уже другого места — мраморный пол, высокие колоны, зажженные свечи в золотых канделябрах.

Звери пугаются происходящего и встают на дыбы, но Алекс ловко направляет их прямиком в это сияющее марево, и в итоге телега выезжает уже... в зале.

И судя по мужику, сидящему прямо напротив нас в огромном кресле и с короной на голове, это тронный зал дворца. М-да, не так я представляла себе знакомство с отцом Ксандра.

Все вокруг сияет, блестит и сверкает — начищенные полы, картины в рамах и даже костюмы собравшихся аристократов. А посреди этого великолепия мы — на простой открытой телеге, запряженной крепкими деревенскими лошадками.

Что ж, уверена, что если бы сейчас я убила своего деверя, то судья меня бы оправдал в связи со смягчающими обстоятельствами.

— Ваше величество, я привез вам подарок, — громко произносит Алекс, пытаясь перекричать шум испуганных нашим появлением вельмож.

Явно довольный своей выходкой, он соскакивает на пол и замысловато кланяется.

— Ваше величество, — вслед за ним из телеги вылезает Ксандр.

Пару секунд король разглядывает царящее вокруг безобразие. Затем властным

жестом выгоняет из тронного зала всех лишних, и молча смотрит на своих сыновей, один из которых явно непутевый.

— А это моя супруга, Лана, — в воцарившийся тишине, голос Ксандра звучит

особенно громко.

Он подает мне руку, подхватывает за талию, помогая спуститься на пол.

— Эм... рада познакомиться, — выдаю я, и от волнения сперва пытаюсь отдать

честь, а затем все-таки изображаю какой-то жутко корявый и странный поклон.

Король молчит, но глаза его широко открыты — он явно ожидал увидеть что-то другое. Кажется, будто сейчас его величество разразится бранью, причем нецензурной. А кто бы не разразился, увидев пыльную телегу посреди тронного зала, а в ней невестку-оборванку.

— Не волнуйся, — шепчет Ксандр, крепче сжав мою ладонь.

А затем король открывает рот, но вместо ругани слышу:

— Леди Лана, как же я рад наконец-то с вами познакомиться... надеюсь, этот негодник вас ничем не обидел? Порой он бывает груб, но сердце у него доброе...

— Поверьте, ваше величество, если бы я ее обидел, то от нее же и получил бы, — усмехается Ксандр.

За что тут же получает от меня возмущенный тычок в бок. Король, наблюдающий за этой сценой, заливисто смеется. М-да, это ж как надо было довести отца, чтоб он так искренне радовался невестке, вроде меня.

После первых приветствий, слуги проводят нас в гостевые комнаты. Благодаря

камням Алекса мы особо и не путешествовали, так что отдыхать с дороги нам не нужно. А вот привести себя в порядок — самое то.

С удовольствием смываю с себя пыль в горячей ванне, а затем переодеваюсь в

чистое и свежее платье, что от щедрот своих выделил мне король. А попутно пытаюсь отогнать служанок, присланных тем же королем. Я же не инвалид, и руки у меня на месте, так что одеться могу самостоятельно, а присутствие чужих скорее нервирует, чем помогает.

Затем за мной заходит лично Алекс.

— Дорогая невестка, — с хитрой улыбкой говорит он. — Пока мой брат докладывает королю обо всем случившемся, я взял на себя честь показать вам замок.

— Благодарю, — киваю, подумав, что вряд ли когда-нибудь привыкну ко всем этим расшаркиваниям. — Тогда давайте захватим с собой и Дюка.

Мальчишку сперва хотели тоже поселить в крыле для гостей — король ведь так толком и не понял, кто он такой и откуда взялся. Но Дюк, совсем уж непривычный к подобной роскоши, засмущался и попросился в крыло для слуг.

— Сейчас пошлю за ним кого-нибудь, — не спорит Алекс.

Не то он лишен предрассудков в плане классового разделения, не то просто хочет мне понравится, раз я жена его брата.

— Госпожа феникс, госпожа феникс, — вскоре к нам присоединяется и Дюк. — Вот уж не думал, что в большом мире так живут... мне казалось, что ваш замок роскошный, но по сравнению с этим дворцом...

Его тоже приодели. И теперь он стал похож, если и не на лорда, то на сына какого-нибудь влиятельного горожанина уж точно.

— Согласна, — киваю, а после наша маленькая группка туристов приступает к экскурсии.

Сперва Алекс проводит нас по сияющим дворцовым залам. Здесь красиво, не поспоришь. Но, как по мне, на такое лучше смотреть раз в год, а постоянно жить в этом великолепии затруднительно. И даже страшно представить, сколько нужно слуг, чтобы поддерживать все это в первозданном блеске. Затем мы гуляем по дворцовому саду, похожему на картинку из книги сказок. Ну, или из учебника по ландшафтному дизайну — множество цветов, аккуратные тропинки, присыпанные мелкими камешками, ажурные беседки и беленые скамейки. В какой-то момент слышу лай и невольно поворачиваю голову в ту сторону.

— Там королевская псарня, — поясняет Алекс.

— Ага, значит собаки в этом мире все-таки водятся, — бормочу совсем тихо, вспомнив, что в деревне меня удивило отсутствие этих друзей человека.

Уже потом, значительно позже, я узнала, что их всех уничтожил староста, ведь своим лаем они мешали ему творить темные делишки.

Когда экскурсия подходит к концу, нас ждет ужин с королем. Здесь Дюк снова

тушуется и тихонько сваливает. Я бы тоже свалила, если честно, но мне нельзя.

Впрочем, на деле король оказывается мировым мужиком. В нем нет чопорности и надменности, которых ожидала. Но при этом и простаком его не назвать, скорее наоборот — он кажется мне немного хитрым, но вполне справедливым и честным. Если только короли бывают честными. Так что в итоге я быстро перестаю волноваться.

— Кстати, Ксандр говорил тебе о моем предложении касательно твоего обучения? — спрашивает он. — В тебе есть магия, но ты не получила должного образования.

— Он затеял это еще давно, чтобы мы могли сблизиться, — шепчет мне на ухо

Ксандр. — Но решать тебе.

Обучение? Б-р-р... Вряд ли с моим характером я смогу спокойно слушать учителей. Да и магия феникса штука уникальная, и в этом плане Чарли будет куда полезнее.

— А это обязательно, ваше величество? — вскидываю брови. — Если честно, то как-то не очень хочется...

— Ваше величество, прошу прощения... там... — в этот момент в зал врывается

запыхавшийся и явно перепуганный слуга.

— Чарли! — хором выдаем мы с Ксандром, подскочив со своих мест.

Нет, я не забывала про горгулия. Просто не учла, что здесь солнце садится раньше, чем в замке фениксов.

Из коридора уже слышится знакомый вой, и я поскорее лечу туда. Ксандр бежит следом, по пути успев добавить:

— Прошу прощения, ваше величество, мы скоро.

Горгулия находим возле моей спальни.

Мы успеваем как раз вовремя — его уже окружили стражники, но вреда причинить пока не успели.

— Лана! — радуется Чарли, увидев меня. — Где мы вообще? Что происходит?

— Знакомство коренных жителей королевства с иностранной фауной происходит, — фыркаю, пока Ксандр разгоняет стражу.

Вскоре Чарли успокаивается, хотя про остальных такого не скажешь — может

копьями в него больше никто тыкать не пытается, но смотрят с подозрением.

М-да уж, навел он тут шороху...

Знакомить горгулия с королем в мои планы точно не входило, но привлеченный

всеобщим переполохом, его величество тоже является посмотреть на каменное

чудо-юдо.

— Я о таких слышал, но никогда прежде не видел, — цокает языком он. — Это ведь страж, созданный фениксом. Но откуда он здесь?

— Что значит «откуда»? — дуется Чарли, знакомый с понятием «этикет» еще меньше, чем я. — Прибыл с госпожой феникс.

И он указывает на меня.

— Леди Лана, ты феникс? — искренне удивляется Норманн.

— Ну да, ваше величество, — пожимаю плечами. — Сама вот недавно узнала об этом. А разве Ксандр вам не сказал?

— Нет, — цокает король и с упреком смотрит на приемного сына.

— Не успел, ваше величество, — разводит руками тот. — Но говорю сейчас. Лана — феникс, поэтому мы не задержимся в столице надолго. У нее есть свой замок в горной долине, и она хочет туда вернуться. Пока что мы не до конца продумали, как с этим быть. Но можете не волноваться, я в любом случае буду прилетать в столицу при необходимости.

— Прилетать? — глаза короля становятся не по-королевски круглыми.

— Ты ему и о драконе не сказал? — шепчу, ткнув Ксандра в бок. — О чем вы тогда вообще так долго разговаривали?

— В основном меня отчитывали за плохое обращение с женой, — смущается мужчина, вжав в голову в плечи. — А остаток времени я обещал, что подобного больше не повторится.

— Значит, ты вернул зверя? — шепчет король, словно никак не может поверить в это.

— Благодаря Лане, — кивает Ксандр. — Она исцелила меня.

Норманн третий разворачивается ко мне, берет за руки и говорит:

— Какое счастье! Ты даже представить себе не можешь, насколько я тебе благодарен. Проси все, что хочешь...

По щеке его стекает одинокая слезинка, а мое сердце екает. Король действительно любит Ксандра, как родного сына, и мне приятно, что в этом мире все-таки есть хорошие люди.

- Не думаю, что это моя заслуга, — смущаюсь. — Но все-таки мне бы хотелось

повидать родственников.

— Хочешь, чтобы их освободили из-под стражи? — удивляется король. — После всего, что они сделали?

— Нет, я просто...

— Она хочет плюнуть им в рожи, ваше величество, — заканчивает за меня Ксандр.

Пару секунд король хлопает глазами. Он явно не привык к подобным выражениям в своем присутствии.

А вот Алекс за его спиной громко хохочет и выдает:

— А она мне нравится, отец. Кажется, она умеет управляться с братом получше тебя и меня вместе взятых...

В темницу к Ираиде мы идем тем же вечером. Вчетвером, включая Чарли и Алекса. Первого нельзя оставлять одного, чтобы он не пугал местных. Ему и так пришлось повесить на шею особую ленточку, обозначавшую, что каменный монстрик — королевская собственность. Чтобы никто не посмел его тронуть.

Ну а Алексу просто любопытно.

— Одну из сестер я обещал помиловать за то, что она рассказала мне правду, — по пути сообщает Ксандр. — Вторая не знала о незаконной добыче лотриана, поэтому ее заперли в другом месте. Но твоя мачеха здесь.

— Угу, — киваю коротко, потому что былая злость вспыхивает во мне с новой силой.

Эта женщина пыталась довести ни в чем неповинную сиротку из-за собственной жадности. Плевать мне на лотриан, за одно это ей уже нет прощения.

Вскоре мы спускаемся в сырой подвал и идем по коридору, вдоль которого расположены камеры. Они маленькие, с холодным каменным полом и больше

похожи на клетки для зверей — видимо, о гуманизме здесь пока не слышали. С другой стороны, может оно и к лучшему. Чем страшнее наказание, тем меньше желающих совершить преступление.

Ираиду узнаю сразу — ее образ всплывает в обрывках воспоминаний, доставшихся мне от Ланы. Впрочем, из-за заключения женщина изменилась. Сейчас лицо ее сильно исхудало, а волосы висят грязными сосульками. Платье тоже грязное, да и запашок от женщины идет тот еще, так что она больше не похожа на ту холеную госпожу, что издевалась над Ланой.

Меня Ираида тоже узнает.

— Ты... — шипит она, подскочив к прутьям решетки. — Дрянь!

Краем глаза вижу, как Алекс хочет вмешаться, но Ксандр останавливает его.

Правильно, нечего, это мое дело.

— Дрянь здесь только ты, — усмехаюсь презрительно, а потом выдаю такой поток трехэтажного русского-народного, что любой сапожник позавидует.

Пока говорю, молчат все. И Чарли, что хотел было тоже броситься на эту женщину. И Ксандр с Алексом, и даже Ираида.

Фух, ну вот, вроде отвела душу...

— Кхм... надо бы пару слов запомнить, — в воцарившейся тишине задумчиво

произносит Алекс. — Вдруг пригодится...

— Тебе легче, Лана? — Ксандр берет меня за руку.

— Вроде бы, — киваю. — Хотела еще плюнуть в нее, да слюней жалко.

— А мне не жалко, — Чарли подскакивает к клетке и действительно плюет прямо в лоб замешкавшейся Ираиде.

Вот только слюни у него тоже каменные...

Темницы мы покидаем под вопли мачехи.

— Знаешь, Лана... — говорит Ксандр уже гораздо позже, когда остаемся наедине.

— Что? — разворачиваюсь к нему и немного смущаюсь от того, что он успел

подкрасться так близко.

Прежде чем ответить, мужчина берет мое лицо в ладони, внимательно разглядывает. Затем склоняется ниже и выдыхает в самые губы:

— Я счастлив быть твоим мужем. И счастлив, что встретил тебя.

— Я... — хочется съязвить по привычке, но лицо Ксандра так близко, что мысли путаются в голове, и вместо этого я говорю правду: — Я тоже счастлива.

В этот момент, когда все проблемы позади, я действительно чувствую себя бесконечно счастливой. Потому что рядом человек, который принимает меня целиком. Который хочет быть со мной, несмотря ни на что. Который никогда не отпустит мою руку.

Человек, которого я люблю.

Эпилог

— Лана, оставь, я сам... — Ксандр подходит ко мне, выхватывает из рук горшочек, который собиралась поставить на очаг. — Тебе же нельзя таскать тяжести.

И он выразительно смотрит на мой выпуклый живот.

— Я беременная, а не при смерти, — ворчу, но горшок все же отдаю. — Ты и так слишком внимательный, скоро вообще вставать мне запретишь.

— Король убьет меня, если с его драгоценной невесткой что-то случится, —

усмехается Ксандр. — Ты ведь в курсе, что тебя он любит больше?

— Не преувеличивай, — фыркаю.

Впрочем, в чем-то Ксандр прав. Король проникся ко мне искренней благодарностью, как только узнал, что я вернула его пасынку крылья. Однако эта благодарность не избавила меня от вопросов о детях, которые Норманн неизменно задавал при каждой нашей встрече, на протяжении почти трех лет.

Поэтому, когда я забеременела, он и вовсе расплылся, и, кажется, радовался этому даже больше Ксандра.

— Ты просто не знаешь, как он тебя нахваливает, — хихикает муж, положив руку на мой живот.

— Ну так это ты его довел своим нежеланием жениться, — тыкаю Ксандра пальцем в лоб. — Впрочем, я от этого только выиграла. И муж мне достался, а не кому-то еще. И свекр любит... кстати, а как там Чарли поживает? Скучаю по этому ворчуну.

После всего случившегося мы с Ксандром жили фактически на два дома — я же не могла оставить замок, а ему требовалось бывать в столице. К счастью, драконьи крылья решили вопрос с перемещением вполне эффективно, хотя впервые лететь верхом на Ксандре мне было страшно. На случай же чего-то экстренного у нас всегда имелось в запасе несколько портальных камней — спасибо месторождению лотриана, найденному в имении Ланы.

Однако после беременности я осела в родном замке — пускай дом Ксандра мне

тоже нравился, но здесь было как-то уютнее.

А вот Чарли так понравился дворец и столица, что он захотел остаться там. Король на это согласился, особым указом предупредив жителей о новом страже города. Дворцовые слуги сперва побаивались Чарли, но вскоре, как и я, привыкли к нему и даже полюбили. Теперь важный и откормившийся вдали от разлома горгулий вышагивал по сверкающим коридорам, принимая поклоны. Ему даже сшили особый мундир с прорезями для крыльев, который он носил с гордостью. А к рассвету он обычно застывал на крыше особняка Ксандра, приняв самый грозный вид.

— Просился со мной и жаловался, что ты редко его навещаешь, — фыркает мужчина. — Хочет обучиться грамоте, чтобы писать тебе письма.

В этот момент по замку разнесся тихий звон — пришел кто-то из местных.

После снятия барьера деревня стала открыта для мира. Кто-то из жителей уехал, но большинство остались. Сама долина располагалась на границе двух королевств, одним из которых правил Норманн, и теперь сюда иногда заезжали торговые караваны, но в остальном мало что изменилось.

— Отдохни, я спущусь, — подрывается Ксандр.

— Это наверняка Ханна, проводи ее сюда, пожалуйста, — киваю.

Не то, чтобы не могла сделать это сама... просто за овощным жарким, кипящем в котелке, надо кому-то следить.

— Госпожа Лана, — спустя пять минут на кухню вбегает мама Дюка, в сопровождении Ксандра. — Письмо! Прочитайте его пожалуйста...

Дюк тоже захотел остаться в столице. Ксандр оплатил его обучение, так что теперь парень грыз гранит науки. А чтобы мать за него не переживала, мы подарили им обоим почтовые артефакты. Я даже предлагала Ханне научить грамоте и ее, чтобы она могла сама отвечать на письма сына. Но пока процесс шел туго, и она все больше прибегала ко мне.

Вместе мы читаем послание Дюка, где есть пара слов и для меня. Составляем

ответ, а после Ханна тепло благодарит меня и уходит. Вслед за ней приходит Мари, чтобы помочь с уборкой, хотя я сто раз говорила, что это не нужно. Затем прибегает Генри, один из плотников, выбранный новым старостой, и приносит продукты, а заодно отчитывается, что в деревне все спокойно...

— Этот магический колокольчик можно отключить? — шепчет мне в ухо Ксандр. — Я хочу провести время со своей женой.

— Мы можем просто не открывать, — хихикаю в ответ, разворачиваюсь и целую мужа.

Он целует меня в ответ, затем кладет руки на живот и спрашивает:

— Как думаешь, мальчик или девочка?

— М-м-м... не знаю, — пожимаю плечами. — А ты кого хочешь?

— Здорового малыша, — улыбается Ксандр. — И неважно, будет ли это девочка-феникс, или мальчик-дракон.

— Вот и я тоже, — соглашаюсь и добавляю сурово: — Знаете что, гражданин муж?

— Что, товарищ майор? — вытягивается Ксандр, что уже давно нахватался от меня иномирных словечек.

— Я люблю вас.

— И я люблю тебя, Лана, — мужчина нежно проводит большим пальцем по моей щеке. — Люблю так сильно, что сам не верю в свое счастье.

— Придется поверить, потому что я от тебя никуда не денусь, — закрыв глаза,

опускаю голову на его плечо.

В этот момент я точно знаю:

Наверняка в нашей жизни еще будут трудности. Но мы преодолеем их вместе. Мы будем ссориться, и ругаться, и даже плакать. Но еще чаще мы будем улыбаться. Иногда мы будем расставаться на время, и скучать в разлуке. Но всегда найдем путь друг к другу. Мы пронесем нашу любовь сквозь года. И когда мы постареем, то все равно он будет держать мою морщинистую руку своей, такой же морщинистой, рукой.

Конец