Гарем

Глава 20

Стамбул, утром 3 сентября 1599 года

— Не могу поверить, что тебе было известно о британском посольстве!

— Да, было.

— Все это время в Стамбуле находились англичане!

— Мне кажется или мы действительно уже сто раз обо всем этом беседовали? Я сказала тебе, извини.

Аннетта лежала на своей кровати — раскатанном на полу матраце — в спальне, которую она делила с пятью другими девушками, другими кисляр. Говорила она в своем обычном тоне, но вид у нее был совершенно больной, и она даже не делала попытки приподняться на ложе. Селия стояла перед лежащей подругой, опираясь коленями о твердый деревянный пол.

— Но ты, оказывается, знала не только о том, что прибыл английский корабль с дарами для султана от Левантийской компании, но и о том, что от них султану передали модель какого-то сахарного кораблика. Ее видели здесь, во дворце, мне рассказали об этом. — Чтобы не возбуждать излишнего любопытства в сопровождавших ее слугах, Селия говорила едва слышно. — Теперь говорят, что этот сахарный кораблик был отравлен и что из-за него умирает Хассан-ага.

— Что ты меня мучаешь с этим кораблем? — слабым голосом возразила Аннетта. — Я пыталась. Несколько раз. Правда. Но мне каждый раз казалось, что будет лучше, если…

— Если я об этом не узнаю?

— Да, дурья башка! Было б гораздо лучше, если б ты ничего не узнала! — Аннетта будто выплюнула эти слова. — Ты бы видела себя сейчас.

— Но зато теперь мне все известно. — Селия чуть выпрямилась, теперь она сидела на корточках, опираясь на пол всей ступней. — Тебе понятно, надеюсь, что может означать присутствие английского корабля?

— Не совсем.

— Пол может быть здесь!

— Даже не думай об этом!

— Нет, именно об этом я и буду думать. — Селия спрятала лицо в ладонях и не увидела выражения жалости, промелькнувшего в глазах Аннетты. — Как я могу не думать об этом? Дни и ночи напролет, просыпаясь и засыпая, где бы я ни была, я вижу его рядом с собой, у своего плеча. — Она прижала к векам кончики пальцев, стремясь их прохладным прикосновением утишить боль в глазах. — Ты говоришь, что я мучаю тебя. Аннетта, если кто тут страдает, то это я! Только вчера ты спрашивала меня, не считает ли он меня мертвой, а я еще рассмеялась, такой странной мне показалась эта мысль. Но теперь, теперь я думаю только о том, как дать ему знать, что я жива. Что я не умерла, что я здесь. Хоть как-нибудь, Аннетта, но я должна, должна…

— Я понимаю, о чем ты думаешь.

Но Селия покачала головой:

— Нет, совсем не понимаешь.

— Ты думаешь, что как только он узнает, что ты здесь, так сразу и явится за тобою прямо в султанский гарем.

Селия не сразу нашлась с ответом, глаза ее невольно скользнули к двери, с целью узнать, не подслушивают ли их, затем она неожиданно торопливо заговорила:

— Вправду, Аннетта, я думаю, что для этого есть способ.

— Нет! Нет никакого способа! — в бешенстве прервала ее подруга. — Я даже слушать этого не хочу! Тебе нужно, чтобы нас обеих утопили в Босфоре?

— Если б я только могла увидеть его, милая Аннетта! — Лицо Селии жалобно сморщилось, она едва не плакала. — Больше мне ничего не нужно. Моего отца уже нет на свете, мне больше никогда не увидеть его. Но если б мне взглянуть на Пола, хоть на одну минутку, я могла бы жить дальше и вынести что угодно!

Девушка огляделась вокруг. Сейчас она находилась в комнате, которую когда-то делила с Аннеттой, — небольшое, лишенное окон помещение, примыкающее к дворику купальни. Оно располагалось на втором этаже недавно отстроенной части дворца. Полное отсутствие мебели, только небольшие кладовки вдоль одной из стен, куда девушки укладывают на день скатанные матрацы и покрывала. Приятный запах свежеоструганного дерева.

— Будь готова к тому, что я скоро опять поселюсь здесь, с вами, — вздохнула она. — Не думаю, что до моего возвращения остается так уж много времени.

— Бедная моя Селия.

Аннетта бессильно откинулась на подушках. Лицо ее бледнело прямо на глазах.

— Вовсе не надо меня жалеть. Поверь, я бы предпочла оставаться здесь, с тобой, чем жить там, где я живу сейчас. За мной все время следят. — Селия прижала ладони к груди. — Ты понятия не имеешь, как это ужасно. У меня такое ощущение, будто мне не хватает воздуха, его отнимают у меня. Даже когда я захотела навестить тебя, они отправили со мной трех прислужниц. — Она в страхе оглянулась. Из коридора доносились голоса сопровождавших ее женщин. — Никогда мне не удается остаться одной. Обо всем, что я делаю — даже о самых пустяках, — тут же становится известно валиде. Они шпионят за мной даже сейчас.

Аннетта непонимающе нахмурилась.

— Шпионят за тобой? Кто это за тобой шпионит?

— Те, кого она заставляет. Мне хасеки сказала. Она назвала их Ночные Соловьи.

— Ночные Соловьи? Что за ерунда, она просто хотела напугать тебя, вот и все. — Аннетта с трудом приподняла слабую руку и положила ладонь на плечо подруги. — Что эта противная хасеки сделала с тобой? Ты раньше такой не была.

— Нет-нет. — Селия горячо покачала головой, серьги ее зазвенели. — Я хочу, чтобы ты поняла. Она пыталась помочь мне. Но кто меня действительно пугает, так это некая Ханзэ. Есть тут такая особа.

— Кто это? Что за Ханзэ?

— Ее так зовут. Она была одной из служанок хасеки, — принялась объяснять Селия. — Но вчера ночью султан сделал ее своей наложницей.

— Вчера? То есть ты хочешь сказать, что… — Внезапно заинтересовавшись, ее подруга сделала попытку приподняться на своем ложе. — Вы были у него ночью вдвоем?

— Да, мы были вдвоем. Но он захотел только ее.

— Ох, какая ты балда! — Сочувственная пауза. — Как досадно.

— Не так уж и досадно. «Свеженькая новенькая куло для старого толстяка», помнишь, ты сама мне так говорила? Вот, именно так оно и было. И представь, прямо при мне.

— При тебе? — Приступ смеха сотряс тело Аннетты. — Нет, мне правда досадно. Ну и какова она, эта Ханзэ?

— Не смейся, пожалуйста. Она ровно такая же плохая, насколько хасеки хорошая. Но к счастью, не слишком умная.

И Селия рассказала историю с салфеткой.

— О мадонна! — Аннетта в полном изумлении уставилась на подругу. — Ты-то откуда про это знаешь?

— А я и не знала. Я все это придумала. — Увидев выражение лица Аннетты, Селия холодно улыбнулась. — Не смотри на меня, пожалуйста, так. Некоторые слова хасеки заставили меня вдруг задуматься вот о чем: мы с тобой живем здесь, в самом сердце событий, происходящих во дворце, но никто ни о чем не рассказывает нам, простым обитательницам гарема. Только слухи и домыслы, причем большинство из них ложные. И чем выше твое положение, тем хуже становится. В конце концов ты перестаешь понимать, что происходит на самом деле. И я решила, что должна доискиваться до всего сама, необходимо разобраться в дворцовой жизни. Ты-то всегда была сильна в этом, Аннетта, но не я. Мне теперь кажется, будто я до сих пор спала. — Девушка снова устало прижала пальцы к глазам. — Господи, у меня совсем не остается сил.

— И что эта Ханзэ рассказала тебе? С твоей стороны было очень благородно спасти ее шкуру.

— Да, благородно. — Селия села поудобнее. — Скажи, ты можешь хранить тайну?

— Ты сама прекрасно знаешь. Конечно могу.

— Она мне ничего не сказала.

— А что сделала? Я по твоему лицу вижу, что что-то важное. Скажи скорее, я нервничаю.

— Она дала мне это.

И с этими словами Селия вынула из кармана ключ. Аннетта беспокойно задвигалась.

— Что это за ключ? От чего он?

— От Двери Птичника, как они это называют. Одна из старых дверей ведет в третий дворик, но теперь она почти никогда не используется. А хасеки рассказала мне, что как раз сейчас английские работники устанавливают во дворце у султана подарок, который сделало ему английское посольство. Я сама слышала, как стучат их молотки. Поэтому, понимаешь, я просто подойду…

— Откуда ей все это было известно? — быстро перебила ее Аннетта.

— Кому, хасеки?

— Да нет же! Не хасеки, а Ханзэ, конечно. Ты бы спросила себя, зачем ей давать тебе этот ключ? Откуда ей знать, что именно тебе он так нужен?

— Н-не знаю, — пожала плечами Селия. — Я думаю, что она подслушала, как хасеки рассказывала мне об этих англичанах. Нет, не знаю, но мне до этого нет никакого дела.

— Ошибаешься. Это очень важно. — Лоб Аннетты внезапно покрылся потом. — Как ты не видишь, они ведь охотятся за тобой! За нами.

Селия непонимающе уставилась на нее.

— Что ты имеешь в виду, говоря «за нами»?

— Я имею в виду, что они могли догадаться о твоей связи с тем сахарным корабликом.

— Что за чепуха. Если б они догадались об этом, то, наверное, кто-нибудь спросил бы меня о нем.

— Именно поэтому и не спрашивают. — Глаза Аннетты, расширившиеся от ужаса, казались еще огромней из-за темных кругов вокруг них. — Здесь так не делается. Они следят. Следят и выжидают.

— Чего?

— Пока мы с тобой не сделаем какой-либо ошибки.

— Это мне безразлично! — В голосе Селии звенело волнение. — Я не хочу упустить единственный шанс. Другого не представится. Разве ты не понимаешь? — Слезы брызнули из глаз измученной девушки. — Англичане здесь, они каждый день приходят сюда. Нас разделяет только одна дверь!

— Нет! — Аннетта почти кричала. — Ты не должна этого делать!

— Почему не должна?

— Не должна, и все. Я прошу тебя, не думай об этом. Иначе нас обеих убьют. Ничто не должно наводить их на мысль о том, что тебе известно об англичанах, работающих во дворце.

Девушки долго молчали. Чувство страха обуяло и Селию.

— Что с тобой, Аннетта? Ты заболела? — внезапно охрипшим голосом спросила она.

— Да, я нехорошо себя чувствую. Та женщина, помнишь, ведьма еврейка, напустила на меня какую-то порчу.

Теперь ее голос был едва слышен, девушка с трудом повернулась на бок и закрыла глаза.

— Не будь глупой, ты же знаешь, что так не бывает. — Селия потрепала подругу по плечу. — Просто она напугала тебя, вот и все. Но если ты будешь об этом все время думать, ты и вправду можешь заболеть, Аннетта.

— А разве ты не видишь? — В уголках рта показались пузырьки слюны. — Я действительно больна.

Это походило на правду. Кожа Аннетты стала желтоватой, со странным жирным блеском. Еще прежде больной вид подруги напоминал Селии о чем-то, и вдруг она вспомнила, о чем именно.

— Я однажды уже видела тебя в таком состоянии, помнишь? Это было в утро того дня, когда нашли Хассан-агу, ты тогда еще разрыдалась из-за этого. Я не могла понять, в чем дело. Ты вовсе не больна, Аннетта, ты смертельно напугана чем-то.

— Нет!

— Чего ты так боишься?

— Не скажу.

— Прошу, скажи. — Селия почти умоляла. — Пожалуйста.

— Не могу. Иначе ты возненавидишь меня!

— Не глупи ты, ради бога. У нас не так много времени. Они явятся за мной в любую минуту.

— Мне так жаль. Это все моя вина. — Теперь Аннетта захлебывалась в слезах. — И та еврейка, это у нее злой глаз. Ты ничего не понимаешь. — Рыдания превратились в настоящую истерику. — Меня накажут!

— Ты права в одном — я действительно ничего не понимаю. — Селия снова тряхнула подругу за плечо, в этот раз сильнее. — За что тебя накажут? Что они узнали? За тобой никто и не следит. Это с меня они глаз не спускают.

— Накажут за то, что я пряталась там!

Пару голубей, примостившихся в дворике у самых дверей в комнату, внезапно что-то вспугнуло, их крылья зашумели в воздухе.

— Не понимаю! Где?

— Я была там, когда Хассан-агу отравили. — Шепот Аннетты был едва слышен. — Меня никто не увидел. Они подумали, что это кошка пробежала. Они-то меня не заметили, — нервно добавила она, — но меня видел он.

Голова Селии шла кругом. Так вот почему Аннетта так расстроилась, когда узнала, что Хассан-агу нашли живым. Это, по крайней мере, хоть что-то объясняет. Но что она могла там делать? Это не тело Аннетты занемогло, это ее разум нездоров. Страх перед Хассан-агой так велик, что подруга теряет здравый смысл.

— Выходит, что Хассан-ага знает, что ты была там? Ты уверена в этом?

— Да. Я думала, что он умер. А потом… потом оказалось, что нет. Он не умер. О Селия, — девушка зарыдала еще горше, — они нашли его, и он, если выживет, обязательно решит, что я замешана в этом деле. Они же знают, что мы с тобой вместе попали сюда во дворец.

— А это здесь при чем? — Селия была безмерно озадачена.

— Я все время хочу тебе рассказать. Тот сахарный кораблик, из-за которого умирает Хассан-ага, это вовсе не простой кораблик. Это копия судна твоего отца, балда. На нем так и было написано — «Селия».