Где прячется невеста?

Глава пятая

Мэк помешал томатный соус, и вокруг распространилась новая волна аппетитного аромата. Он обещал накормить Тедди настоящим итальянским обедом и намерен был сдержать слово. По дороге домой они заехали в лавку, и Мэк купил нужные продукты. Теперь он колдовал у плиты, заклиная всех известных ему святых, чтобы они помогли ему и чтобы обед был хоть вполовину так же вкусен, как идущий от кастрюль запах.

Убавив огонь, Мэк выглянул в окно. Накинув поверх пальто шаль, однако с непокрытой головой, Тедди стояла на берегу замерзшего пруда. И стояла там уже очень долго — так долго, что Мэку хотелось выйти и увести ее в тепло дома, но… он понимал, что Тедди нужно побыть одной и мешать ей нельзя. Это понимал даже Боуги, не решавшийся приблизиться и терпеливо ждавший хозяйку в некотором отдалении.

Что не дает ей покоя? Воспоминания о Денвере? Или думы об Алане?

Сомертон назвал их ссору пустячной, обычной размолвкой влюбленных, но что-то подсказывало Мэку, что все не так просто. За спешным, похожим на бегство отъездом Тедди из родного города стоит нечто большее, чем заурядный «взбрык» невесты перед свадьбой. Мэк не пробыл с Тедди и суток, однако успел понять, что она — волевая натура и никогда не сдается без боя; следовательно, все, что лепетал Алан насчет неприспособленности «малышки Тедди» к самостоятельной жизни, — полная чушь. Вообще-то Мэк невзлюбил этого типа с самого начала. Его раздражало в нем все: и тщательно отутюженный костюм, и наманикюренные ногти, но более всего — та злобная агрессивность, с какой «безупречный джентльмен» отверг предложение Мэка просто подождать, пока беглянка натешится самостоятельностью и сама надумает вернуться.

А уж когда Мэк поинтересовался, сохранена ли помолвка, Алан прямо-таки взвился и принялся орать, что, сколько бы они ни ссорились, помолвка никогда не будет расторгнута…

Словом, от встречи с клиентом остался премерзкий осадок, и Мэк, будь на то его воля, ни за что бы не взялся за сомнительное дело, но… сыскному агентству позарез нужны были деньги, и он не устоял перед солидной суммой.

Мэк подошел к телефону и, поднося к уху трубку, подумал, что давным-давно следовало позвонить Блейку Теннисону и проверить, нет ли чего в полицейской картотеке на Алана Сомертона…

Тедди смотрела на ледяную гладь пруда, следила, как сыплет из тусклых и низких облаков крупный снег, и слушала тишину, и наслаждалась покоем, и думала, что уже очень давно ей не было так спокойно… Она машинально проверила, есть ли на пальце кольцо, и вспомнила, что оставила его на ночном столике. Когда-то она радовалась ему — когда полагала, что Алан ее любит, но сейчас даже эта любовь не казалась столь бесспорной и очевидной, какой была до… их ссоры? Нет, все началось гораздо раньше — с регулярных задержек Алана в офисе среди недели и с его работы по выходным, когда их отношения мало-помалу стали всего лишь частью его приверженности «Логан Паблишинг». И чем больше росла эта приверженность, тем дальше она разводила их с Аланом, а чем глубже становилась эта пропасть, тем нелепее смотрелось кольцо на пальце; и вот теперь, когда Тедди наконец сняла его, не было на свете той силы, которая заставила бы ее надеть кольцо снова.

Странно только, что она терпела так долго и ждала неизвестно чего. Может быть, ждала… Мэка Карлино? Тедди всей грудью вдохнула морозный воздух. Да, с появлением Мэка жизнь явно усложнилась, зато — Тедди вспомнила неотразимую усмешку, заботливые руки и жар случайных прикосновений — начала обретать хоть какой-то смысл…

— Мне это не нравится, Мэк. — По голосу Блейка было слышно, что он и впрямь не в восторге.

— Не нравится что? — Мэк решил уточнить, хотя прекрасно знал ответ. Надо же, минуту назад он считал: ему сказочно повезло, что он застал бывшего партнера на месте, а сейчас почти жалел о своем звонке!

— Мне не нравится, что ты опять влипаешь, напарник. Неужели прошлое ничему не учит?!

— Блейк, пойми: что-то здесь нечисто, и я не могу, пока не буду знать все, просто взять и сдать Тедди этому парню!

— Ее жизни угрожает опасность?

— Нет, но…

— Тогда выбирайся оттуда, Мэк. Не путайся с ней. Такое уже было, вспомни!

— Я не могу! За парнем что-то есть. Не знаю, что именно, но чувствую: я прав.

На другом конце провода воцарилась долгая пауза. Мэк ясно представил Блейка за рабочим столом: сидит, водрузив ноги в тяжелых ботинках на угол стола, заваленного бумагами; пепельница полна недокуренных сигарет. Наверняка, разговаривая, трет ладонью здоровый правый глаз — левый уже два года закрыт черной повязкой. С тех самых пор… С того самого выстрела…

— Ладно. — Блейк сокрушенно вздохнул. — Я просвечу Сомертона и, если что-нибудь отыщется, дам тебе знать через твою секретаршу.

— Годится, партнер. Я твой должник.

— Обещай не натворить глупостей! — И пошли короткие гудки.

Мэк отлично понял, что Блейк имел в виду, но проблема в том и заключалась, что он не мог ничего обещать другу: Тедди уже была в его жизни и он уже влип…

— Нет, правда, Мэк! — Тедди из гостиной пыталась докричаться до кухни, где ее слова заглушал плеск воды: Мэк домывал посуду. — Это самый лучший ужин в моей жизни и самые вкусные в мире спагетти!

Она сидела на полу, на ковре, прислонившись спиной к дивану; вплотную к ней пристроился Боуги, растянувшись во всю свою немаленькую длину на деревянных половицах. Тедди теребила густую шерсть, и пес блаженно щурился, глядя на жарко разгоревшееся пламя. Мэк перед ужином основательно протопил камин, и в доме, пожалуй впервые за ее пребывание в Бердси, было по-настоящему тепло и уютно. Во всяком случае, Тедди не зябла, оставшись в легкой маечке.

Закончив дела на кухне, вернулся Мэк. Он тоже снял толстый шерстяной свитер и оказался в хлопковой рубашке с закатанными рукавами. В одной руке он держал початую бутылку «кьянти», в другой — два бокала, которые наполнил, едва расположился с нею рядом. Поставив бокалы, он взял каминную кочергу и поворошил поленца. Она смотрела, как играючи управляется с тяжелым железом крепкая рука, как, послушный этой руке, утихомиривается, становится кротким огонь. Ей была по душе уютная атмосфера вечера — ужин вдвоем, Мэк, убирающий со стола, и эти посиделки у камина. Не по себе становилось лишь от того, с какой радостной готовностью она принимает этот уют.

Мэк протянул ей бокал, и, принимая его, Тедди смущенно улыбнулась, будто он мог прочитать ее сокровенные мысли.

— Как долго вы были полицейским? — спросила она, чтобы завязать разговор, наивно полагая, что беседа — необходимость задавать вопросы и выслушивать ответы — ослабит напряжение, которое мучило ее всякий раз, когда он так приближался к ней.

— Двенадцать лет, — ответил он.

— А почему ушли после стольких лет?

Когда он снова заговорил, в голосе звучала нескрываемая боль:

— Два года назад по моей вине чуть не погиб напарник. Мы оба сотрудничали с ФБР — выявляли маршруты движения наркотиков. Целых двенадцать месяцев мы с ним внедрялись в наркобанду, по шажку подбирались к ее верхушке. И была одна женщина… — Мэк замолчал.

Тедди не торопила его, чувствуя, что и без того каждое слово дается ему с трудом: нелегко вывернуться наизнанку перед малознакомым человеком. К тому же чутье подсказывало Тедди, что Мэк не привык откровенничать и, отступая от правил, впускает ее в святая святых своей души.

— Эта женщина… Словом, я увлекся и поддался эмоциям. Наплевал на предостережения партнера, начисто забыл об осторожности, считая, что контролирую ситуацию. — Мэк досадливо покачал головой. — Когда понял, что это меня дергают за ниточки, было уже слишком поздно. — Он провел пятерней по густым, как шерсть Боуги, и черным, как боль в его глазах, волосам. — Банду мы взяли, но Блейк здорово пострадал. Одна пуля прошила легкое, другая — лишила его левого глаза. Тогда-то я и ушел. — Мэк снова наполнил доверху бокалы.

— И чем же вы занялись?

— Многое перепробовал. — Он пожал плечами. — Преподавал в полицейской академии. Платили сносно: хватало на оплату счетов. Потом перешел в охрану…

— А потом решили взяться за топор? — вставила Тедди.

Он повернулся к ней, улыбаясь (улыбка очень шла ему):

— А почему бы и нет? Что вы, собственно, имеете против?

— Ровным счетом ничего, просто… уж слишком резкий контраст — из полицейских в плотники. Трудно поверить.

— И вы не верите? Ну и зря. Да будет вам известно, я отменный плотник! Меня всему научил отец, а уж искуснее и умелее его не было во всей Маленькой Италии.

— Стало быть, вы родом из Нью-Йорка?

Мэк кивнул, и улыбка вновь тронула его губы. Наверное, вспомнил что-то приятное.

— А как попали в Денвер?

— Никаких особых причин не было. Хотелось самостоятельности, вот и переехал. С девятнадцати лет жил там. А вы? — переадресовал Мэк вопрос.

— Я?.. — Тедди была застигнута врасплох.

— Ну да. У вас ведь тоже есть своя история.

— История? У меня?.. — Она старательно избегала его взгляда.

— Да будет вам, Тедди. Я все пытаюсь понять, что связывает вас с этим городком? Слишком резкий контраст, как вы говорите.

Тедди отхлебнула терпкого напитка — для храбрости. Впрочем, если она что и расскажет, не вино будет тому причиной. Разве можно по-другому ответить на откровенность Мэка? Она отплатит ему той же монетой!

— Скажем так, я не всегда работала барменшей.

— Что вы говорите? — притворно изумился Мэк. — Где же вы навострились так мастерски разливать пиво?

— Научилась в Йейльском студгородке, — в тон ему ответила Тедди.

— Ого! — восхищенно присвистнул Мэк.

— Только не говорите, что вы приняли меня за одну из смазливых денверских дурочек. — Она предостерегающе подняла указательный палец и сделала еще один большой глоток вина.

— Ни в коем случае. Я и не знал, что вы тоже из Денвера, — он приложил ладонь к груди, словно подтверждая истинность заявления. — А насчет Йейля вы серьезно?

— Абсолютно. Только аплодисментов не надо. Я там действительно училась, но учебу не закончила.

— Причина?

— Из-за отца. — И Тедди сама не заметила, как поведала Мэку о смерти матери и о неизбывной боли от этой утраты; об одержимости отца работой в «Логан Паблишинг», которая заменила ему всех в этой жизни, да и саму жизнь тоже, и о приключившемся с ним три года назад сердечном приступе, когда она бросила Йейл и вернулась в Денвер, чтобы сначала ухаживать за ним, а потом помогать в делах… — Только не подумайте, что я ненавижу «Логан Паблишинг». Да, мне от многого пришлось отказаться во имя компании, но, лишив меня одного будущего, она сама стала будущим для меня, и я связываю с ней определенные планы.

— А бежите вы от нее же? — не удержался Мэк от вопроса.

Тедди испытующе заглянула ему в глаза.

— С чего вы вообще взяли, что я бегу?

— С того, что вы назвались не своим именем. Кажется, доктору вы представились как Тедди Макаллистер?

— Что ж, ваша взяла. Только я не сбежала. Просто мне нужно о многом подумать, и я… не хочу, чтобы мне мешали.

— Кто может вам помешать? Ваш жених? — Это сорвалось с языка так неожиданно, что Мэк не успел подумать, к чему приведет вопрос — она скажет остальное или замкнется в себе…

Все былые подозрения и страхи всколыхнулись в Тедди с новой силой.

— Откуда… откуда вам известно о моем женихе, Мэк Карлино?

— Да от вас самой. — Мэк как можно небрежнее пожал плечами. — У вас на пальце незагорелая полоска от кольца, а само кольцо я видел на прикроватном столике, вот и сделал вывод, что вы были помолвлены — во всяком случае, недавно.

— Полицейский и в отпуске полицейский, не так ли?

Мэк промолчал.

— Алан и я были помолвлены десять месяцев. Познакомились два года назад. Он начинал в отделе расчетов, а теперь — вице-президент компании, правая рука отца.

Мэк слушал, не перебивая.

— Он с головой ушел в дела. Иногда мне кажется, что для него не существует ничего, кроме работы, а иногда — что он вот-вот очнется и станет тем Аланом, которого я знала и…

— И вы решили, что без вас он скорее опомнится? — не выдержал Мэк. — Вернетесь домой, и прежний Алан встретит вас с распростертыми объятиями?

Тедди горько усмехнулась.

— Скорей растает лед на пруду, чем Алан когда-нибудь переменится. — Она взглянула на огонь. — Нет, Мэк, я уехала, чтобы побыть одна. Уехала ради самой себя, и Алан тут ни при чем. — Тедди помедлила. — А назвалась чужим именем… Вы не знаете Алана. Если он что-то вбил себе в голову, он ни перед чем не остановится. Прошлой ночью, увидев в зеркало ваши огни, я ведь подумала, что это Алан за мной гонится. Или кто-то, кого он нанял. — Движимая все теми же сомнениями в случайности их встречи, Тедди пыталась разглядеть, не выдаст ли себя Мэк, но лицо его оставалось непроницаемым и неразгаданным. — Вы считаете, что это паранойя, да?

Мэк молчал так долго, что Тедди почти с облегчением услышала его голос:

— Вам непросто живется, Тедди Логан, или, если вам угодно, Макаллистер.

— Тяжелее, чем плотнику, хотите сказать?

Он выдержал ее взгляд, хотя это было непросто, и вдруг… от души рассмеялся. Тедди рассмеялась следом. Потревоженный Боуги недовольно поднял голову.

Смех разрядил атмосферу недоверия, но накалил напряжение между ними. Мэк был рядом… так близко… Тедди смотрела в глубокие омуты глаз, видела в них отражение пламени и свое собственное и вглядывалась все пристальнее в неясной надежде проникнуть в их тайну — понять, какая сила влечет ее к этому мужчине, властно вторгшемуся в ее жизнь и заполнившему так давно мучившую ее пустоту. Ведь Алану это было не под силу…

Она с трудом заставила себя отодвинуться от Мэка.

Теперь оба они не сводили взглядов с огня. Одно из поленьев неожиданно затрещало, и рассыпался сноп золотисто-оранжевых искр, и будто что-то взорвалось внутри Тедди. Сейчас она скажет ему самое главное!..

— Я всегда мечтала вернуться в Йейл и доучиться. Надеялась, что Алан сможет помогать отцу за нас двоих; верила, что могу полностью на него положиться…

— Вы не уверены в нем? — (Вопрос по существу!..)

Тедди, испуганная, что сказала так много совсем постороннему человеку, испугалась еще больше, почувствовав на плече теплую тяжесть его руки: совершенно неожиданный жест казался таким естественным! Как привычное касание того, кто давно любит и… любим…

— Ну же, Тедди? — В голосе было столько мягкости и участия!

— Я не уверена в себе. — Признание само слетело с губ, будто только и дожидалось этого исповедника. — Не уверена в том, что хотела бы выйти за Алана. Может быть, никогда не хотела по-настоящему, — добавила она чуть слышным шепотом. — Вы единственный, кто знает мой секрет.

— Секретом легче поделиться с посторонним, — так же, шепотом, произнес он.

— А ты всего лишь посторонний, Мэк?! — с неожиданной болью и переходя вдруг на «ты», выдохнула она.

Мэк медленно повернулся к ней, и она со всей очевидной неизбежностью поняла, что сейчас он ее поцелует. Поняла и ждала этого поцелуя, как вожделенного избавления от боли и метаний. Все исчезло — прошлое и будущее, — все! Остались она и Мэк. И когда он приблизился к ней, Тедди не сомневалась, что именно так и должно было случиться — Мэк, она и всепоглощающее желание, — чтобы только так и было всегда…