Герой (не) её романа

Глава 19

— Дорогие мои, наконец-то! — обрадовалась Гриппа, встретив на пороге гостий. Поцеловала Полину и Анну в щеки. — Что же вы так долго? Я беспокоиться начала. Ой, сумки-то какие тяжелые… Давайте-ка пособлю.

Старушка забрала из рук Поли рюкзак и пакет с вещами. Широко распахнула дверь:

— Проходите скорее, не дайте теплу выветриться. Я только печь растопила.

Поля перешагнула порог. Поставила остальные сумки и, боясь сорваться и не всхлипнуть, произнесла:

— Мы к тебе насовсем. Пустишь?

Гриппа обернулась и, не мигая, уставилась на Полю. И не то, чтобы не была рада, скорее слегка опешила от заявления.

— Что так? — спросила осторожно. Заметила блестящую влагу в уголках глаз Поли. — Неужели новый командир части решил квартирку к рукам прибрать?

— Нет, — поля покачала головой. — Нашлись другие добродетели.

— Это какие же? — удивленно переспросила старушка.

Ей и в голову не могло прийти, что кто-то может выгнать мать с маленьким ребенком на улицу. Это что за жестокий человек? Неужто война снова началась, и в деревню вошли враги?

— Мать Романа, — призналась Поля чуть ли не шепотом. Даже имя и отчество женщины не хотела произносить вслух. Не заслужила та уважения. — Теперь она распоряжается квартирой. Будет ходить в часть и добиваться действий от Петрова. Хотя он навряд ли что-то может… Да и не хочет.

Прошлый разговор стал последней каплей. Полина осознала всю тщетность обращения к Петрову, да и к другим сослуживцам мужа. Полковник Казанцев числился отличным командиром и другом, пока был нужен.

Агриппина не стала расспрашивать про Петрова. Хотя, ей самой от него досталось. Столько лет она поставляла продукты в буфет, а теперь вот приходится в город таскаться. Не все продукты удается продать, на дорогу больше тратишь. Вместо прибыли труд стал приносить убытки.

— Да как же так?! — рассердилась старушка. — Зачем этой прохиндейке твое жилье?

— Она переживает за сына, ищет виноватых, — заметила Поля. — Видимо, хотела выместить на ком-то свой гнев. Мы с Анной попались под руку первыми.

Гриппа посмотрела на девочку: та усадила любимую куклу возле печки и «кормила» добытой из кармана конфетой. Малышка еще не понимала, какие страсти кипят вокруг. Как много бед свалилось на хрупкие плечи ее матери.

— Я, конечно, не очень понимаю в законах, — задумалась Гриппа, — но вы же с Романом Николаевичем женаты. Так какое право эта женщина имеет на квартиру?

Полина смутилась. Потупила взгляд и вздохнула. Конечно, лучший выход — рассказать старушке правду. Но где взять столько храбрости? Что, если Гриппа рассердится и прогонит? Обратиться им с Анной больше не к кому.

Протяжный скрип отвлек обеих женщин. За окнами покосившегося домика рос старый кряжистый дуб. Во время сильных, как сегодня, ветров раскидистые ветви царапали стекло, точно пытаясь пробраться в дом.

— Не люблю это дерево, — заметила Гриппа. — Тоску на меня навевает. И Петечка не любил, все спилить хотел, да так и не собрался.

От воспоминаний о горячо любимом муже Гриппа, как обычно, загрустила.

— Мне на работу собираться надо, — напомнила Полина. — О свекрови моей потом поговорим. И о дереве. Хорошо?

— Конечно, — легко согласилась старушка. — Ступай себе с Богом. За Аннушкой я присмотрю. Живите у меня, сколько душе угодно.

Полина даже сумки разобрать не успела. Наскоро перекусила бутербродом и побежала на остановку. Не успеет на последний автобус — можно распрощаться с работой.

Работа официантки оказалась не так проста, как могло показаться на первый взгляд. Все запомнить, ничего не перепутать, не споткнуться, пока несешь тяжелый поднос.

Народу в пятничный вечер в «Берендее» собралось море. Людская толпа шумела, сотрясала стены громким хохотом и выкриками. Слышался звон бокалов и торжественные тосты. От обилия запахов кружилась голова.

— Эй, красотка, ты тут новенькая? — окликнул Полю один из посетителей.

— Да, — согласилась она. Улыбнулась, как того требовали правила. — Вы готовы сделать заказ?

Мужчина был явно подшофе. Щербато улыбался и раздевал хорошенькую официантку масляным взглядом.

— Мне тебя под сливочным соусом, — сообщил нахально. — Сколько будешь стоить?

Потянулся к руке Поли, и той пришлось отступить на шаг. Стараясь сохранять любезное выражение лица, она строгим тоном произнесла:

— Простите, такого блюда нет в нашем меню. Выберите что-то другое.

— Ух ты, какая гордая, — хмыкнул мужчина. — Ну, тащи еще графин водки и салатик какой.

Через десять минут Полина вернулась с подносом. Когда ставила заказ на стол, почувствовала, как на колено легла чужая ладонь.

— Не троньте! — отскочила и поморщилась от омерзения. От посетителя несло перегаром и дурным нравом.

Мужчина не остановился. Вновь потянулся к официантке, схватил за руку. Поля дернулась и выронила поднос. Графин разбился, овощная нарезка перевернулась на пол.

— Что тут происходит? — администратор подбежал вовремя.

— Этот мужчина пытался меня облапать! — сообщила рассерженная Полина. — Из-за него я выронила поднос.

Администратор, женщина средних лет с лицом милым, но строгим, объяснила зарвавшемуся гостю правила заведения. Предупредила, что еще одна подобная попытка — и кое-кому придется покинуть заведение.

— А ты будь осмотрительна, — предупредила Полину. — Если почуешь неладное — зови охрану. Но стоимость посуды и заказа придется вычесть из твоей зарплаты.

Полине ничего не оставалось, как согласиться.

Первый рабочий день оставил о себе не лучшие воспоминания. Но стоило Поле подойти к знакомому заборчику, окинуть взглядом домик Гриппы, как все печали позабылись.

В это раннее утро в окнах уже горел свет. Из трубы шел дым. Моська, своенравный петух старушки, оценивающе смотрел на Полю с забора. Точно решал — стоит пропускать через калитку или клюнуть в темечко?

— Петь будешь? — улыбнулась Полина.

Моська важно перемялся с ноги на ногу и закукарекал. Видно, признал.

— А вот и наша добытчица!.. — Гриппа встретила гостью радостным возгласом. — Как все прошло?

— Могло быть и лучше, — призналась Полина. — А как у вас дела?

Анна быстренько затолкала в рот недоеденный блин, ложку брусничного варенья и бросилась к маме обниматься.

— Руки сначала помой, непоседа! — беззлобно отругала ее Гриппа. — Испачкаешь всю одежду вареньем.

Полина помогла дочери, заодно умылась и причесалась сама. Так непривычно было пользоваться рукомойником.

Зато как приятно оказаться среди любящих людей. За общим столом. Наесться до отвала вкусных блинчиков, попить чай с мятой и завалиться на пуховую перину.

— Ты отдыхай, а мы с Аннушкой коровку подоим и кур покормим, — предложила Гриппа, укрывая гостью стеганым одеялом.

— Давайте помогу! — встрепенулась Поля. — Я совсем не устала.

Произнесла и не смогла подавить зевоту.

— Спи уж, работница, — хохотнула Гриппа. — Мы взрослые девочки, сами справимся. Правда, Аннушка?

Малышка поспешно кивнула. В деревне ей нравилось больше, чем в городской квартире. Тут тебе и Моська, и коровка Звездочка, и бабушкины сказки. Горки, снежки, сосульки. И теплая печь, на которой так приятно заснуть после долгой прогулки.

— Мне так стыдно, — призналась Полина.

— Вот еще удумала, — возразила Гриппа. — Каждый пусть своим делом занимается, кто что умеет. Вот отоспишься, дочкой займешься. А я в город съезжу. У меня одна дама молоко заказала, сметану, творог, яйца. Сказала, если понравится, будет часто брать и подругам посоветует.

Поля пробыла в постели до обеда. За пять с небольшим часов отоспалась, кажется, за целую жизнь.

— Ой, время-то как летит! — заявила, глянув на настенные часы с кукушкой.

Спустила ноги на холодный пол. Нащупала босыми ступнями тапочки.

— Нет, надо что-то менять, — задумалась вслух. — Иначе Анна подхватит воспаление легких.

Гриппа уже собралась в город. Сумки с продуктами стояли возле порога, за окнами гудел мотором старенький «Москвич».

— Старый, как я, а бегает! — похвалила машину Гриппа.

Перед уходом подошла к старинной консоли в красном углу избы. На ней стояло фото двух военных в форме времен Великой Отечественной. Молодые парни улыбались, положив руки друг другу на плечи. Беззаботные, наверняка полные надежд на быструю победу. Новенькая форма, нетронутые страданиями лица, открытый взгляд.

«Такими ли они вернулись?» — задумалась Полина.

— Это твой муж? — спросила Поля у старушки.

— Петенька мой с другом, — нежно отозвалась старушка. Поднесла фото к губам и, прикрыв глаза, поцеловала. Протерла подолом и вернула на место.

Рядом с фото Поля заметила потрепанный ручной работы календарик. Довольно забавный: на нем указаны годы и только один месяц — октябрь. Каждое шестое число было обведено в кружок.

Гриппа отправилась по делам, а Поля зналась хозяйством. Намыла полы, приготовила ужин. Почитала с Анной сказки и поиграла в куклы.

Телевизора и прочих радостей цивилизации в доме не имелось. Только старое радио, которое не выключалось никогда. Настроенное на «Маяк», оно говорило тихо, но внятно.

Ночью, когда не спалось, Гриппа часто прислонялась к нему ухом, вслушивалась в монотонную речь диктора и снова шла спать.

— Надо попросить бабушку научить меня доить, — забеспокоилась Поля, когда на улице стемнело.

Покормить Звездочку она смогла, а вот доить откровенно боялась. Не знала, с какой стороны подойти и с чего начать.

Гриппа вернулась довольная, сияющая, точно начищенный медный котелок. С кульком конфет и пряниками.

— Нашла, куда молочко пристраивать, — похвасталась старушка. — И заказов получила на месяц вперед. Сейчас Зорьку подою, и будем чай пить.

После застолья Анна отправилась спать, а две женщины долго сидели и негромко переговаривались. Гриппа вязала носки, Поля мыла посуду.

Говорили, конечно же, о мужьях. О чем еще могут вести речь две женщины, лишенные супружеского счастья?

— Мы с Петенькой вот так же вечерами болтали, — поделилась Гриппа, бросив взгляд на старое фото. — Бывало, луна взойдет, а мы все сидим. Чаевничаем и разговариваем. Или просто друг на друга смотрим.

Крючок в руках старушки замер, взгляд устремился в никуда. Точно Гриппа все еще видела перед собой лицо умершего мужа. Таким, каким он был на фото — молодым, полным сил и надежд. И сама становилась уже не бабушкой, а задорной девчонкой в цветастом сарафане.

— А кто тот, второй? — поинтересовалась Поля, кивнув в сторону консоли.

— Гришка, друг его лучший, — отозвалась Гриппа. — Расстреляли его. В Сорок пятом.

— Немцы? — ужаснулась Поля.

Это ж надо, пройти все круги ада и чуть-чуть не дождаться победы.

— Нет, свои, — покачала головой старушка. — Гришка в Берлине золото нашел, что немцы из России вывезли. Часть отдал, да малехонько себе взял. Хотел мамке избу поправить, сестрам приданое дать.

— И за это поплатился?.. — не поверила своим ушам Поля. — Разве так можно?..

Гриппа вздохнула. Быстро-быстро заработала крючком. Обычно мягкое ее лицо приобрело суровое выражение.

— Не можно, — обронила она, не скрывая затаенной злобы и обиды. — Да только мнения нашего не спросили. Военный трибунал приговорил Гришку к расстрелу. А раз Петька другом был лучшим — и его на допросы таскали. Сколько страху мы тогда пережили…

— Но ведь отпустили, — напомнила Поля. — Допрос, ведь это не ссылка…

— Два года в застенках держали, — охнула Гриппа. — Видеться нам не разрешали. Все мечтали сокровище найти. Изредка только Петенька записочки передавал с теми, кого освобождали. Сам вернулся живой, но до того запуганный. Так до конца и не оправился. Все ждал, что за ним снова придут. Спать ложился, двустволку самодельную под подушку клал. Детей завести отказывался — ну как сиротами останутся.

Поля подалась порыву, обняла старушку и поцеловала морщинистую щеку. Казалось, нет таких слов, чтобы поддержать и утешить.

— Хорошо, что вы у меня появились, — улыбнулась сквозь слезы Гриппа. — Долгожданные мои.