Когда они ехали на коктейль, который устраивался в старинной виргинской усадьбе, Флора сидела бледная, стиснув зубы. Ее мутило. Наверное, следовало бы подождать выкладывать Шону свою новость, но она так хотела поделиться ею и надеялась, что он все поймет и тоже обрадуется.
Не тут-то было.
Пытаясь заглушить нестерпимую боль, она дала волю охватившему ее гневу.
— Поговорим об этом позже, — сказал он, загоняя машину на стоянку.
При звуке его голоса, в котором сквозили деловые нотки, ее охватила ярость. Она же не одна из его подчиненных, которым платят за то, чтобы они беспрекословно выполняли его поручения. Флора сама себе хозяйка, у нее своя жизнь, свои мечты, она вправе самостоятельно принимать решения.
Он открыл дверцу машины и улыбнулся. Резко опустив ноги, она выбралась из машины, окинув его красивое лицо ледяным взглядом.
Молча пройдя по короткой ухоженной аллее, они оказались у парадного входа в загородный дом. Красивое старинное здание с большим, причудливо изогнутым крыльцом, находилось в глубине великолепного парка, разбитого по последней моде. Такой дом стоит кучу денег, однако, говорят, у владельцев «Монтана групп» денег куры не клюют.
Вышколенный лакей проводил их через мраморное фойе в просторный зал с высоким потолком. Прием был в полном разгаре. Повсюду, разговаривая и улыбаясь, небольшими группами стояли мужчины в строгих вечерних костюмах и женщины в элегантных платьях. Переливаясь, сверкали бриллианты, рекой лилось шампанское. Между гостями ловко сновали официанты с подносами, уставленными напитками и блюдами с закусками.
— Вон он, — сказал Шон. — Тот, что потирает рукой подбородок.
Флора обернулась. Интересующий ее мужчина выглядел именно так, как она себе и представляла: высокий, изысканно одетый, с высокомерным хладнокровием взирающий вокруг себя. Безукоризненно сидящий темный костюм, ослепительно белая сорочка, аккуратно подстриженные волосы. Зеленые глаза, мерцающие хищным светом, пронизывали насквозь, когда он обводил ленивым взглядом гостей. Перед ней стоял облеченный властью и деньгами один из владельцев «Монтана групп» — семейной фирмы, которой принадлежали фешенебельные отели и туристские курорты по всему миру. Сегодня все собрались отметить начало работы над новым проектом — строительством большой гостиницы для туристов в эквадорской сельве. Мероприятие совсем не в ее вкусе.
Взгляд зеленых глаз остановился на ней. По телу Флоры пробежали мурашки, сердце на мгновение перестало биться. Казалось, что даже волосы на затылке зашевелились. Не сводя с нее глаз, он направился к ним, непринужденно и уверенно пробираясь сквозь толпу.
Подойдя ближе, он вежливо улыбнулся.
— Шон, я очень рад, что ты смог прийти, — произнес он звучным голосом, в котором сквозили едва уловимые певучие нотки, присущие уроженцам Юга. Но тон, которым были произнесены слова приветствия, оставался холодным, как и его глаза, смотревшие на Шона.
Ему не нравится Шон, успела подумать Флора, но тут ледяной взгляд зеленых глаз пронзил ее, и он протянул руку.
— Дэн Монтана, — произнес он, не давая Шону возможности их познакомить.
У него твердая рука, отметила Флора про себя, отвечая на рукопожатие. Сердце заколотилось, когда она почувствовала, с каким интересом он разглядывает ее. А может, всему виной его зеленые глаза, смотрящие на нее довольно бесцеремонно.
Волосы у него были густые, темно-каштанового оттенка. Нос с горбинкой — то ли римский, то ли греческий, она точно не знала. Может, кто-то сломал ему нос в припадке гнева? Она уверена, что такой мужчина может вызывать сильные чувства. От этой мысли она опять почувствовала сильное волнение. Странно, отметила про себя Флора, ведь мы с ним совсем незнакомы.
— Флора Мэлоун, — представилась она и попыталась высвободить руку.
Он пожимал ее пальцы чуть дольше, чем принято, и она смутилась.
— Флора… Интересное имя. Мне нравится.
— Благодарю вас, — вежливо ответила она. — Мне тоже.
Его губы изогнулись в усмешке.
— Проходите, пожалуйста. Не хотите ли что-нибудь выпить?
Шон сразу попросил виски. Флора ограничилась бокалом шампанского и, незаметно отойдя, юркнула в примыкавшую к залу комнатку, в центре которой стоял стол, а на нем — миниатюрный макет будущего отеля и прилегающей к нему территории. Стены комнаты были увешаны картами, фотографиями, чертежами и эскизами.
Для реализации проекта следовало вырубить первозданную сельву на площади двадцать пять акров. Потом провести дороги, в джунглях проложить пешеходные троны, а на берегу реки построить пристань. Предполагалось, что богатые туристы будут толпами стекаться в отель, откуда им откроется чудо — сельва, а также быт живущих в тех краях туземцев.
Осмотрев комнату, Флора вышла. Шон увлеченно беседовал с двумя мужчинами. Он улыбался и выглядел оживленным.
Шон красив, обаятелен и умен. Больше всего ее привлекало в нем обаяние. По крайней мере, так было несколько месяцев назад, когда они познакомились. Но в последнее время оно начало ее раздражать, так как он демонстрировал свое обаяние чаще, чем следовало. Его умные фразы, которыми она так восторгалась раньше, теперь ничего, кроме раздражения, у нее не вызывали. Флора слишком поздно заметила, что Шон помыкает ею — черта характера, от которой ей хотелось убежать далеко-далеко и дать волю слезам.
В машине, по пути на прием, они чуть не поругались, как только она упомянула о командировке в Мексику. Шон тут же принял чопорный вид, и она почувствовала, что ему это не нравится.
— На месяц? — недоверчиво переспросил он.
— Да.
— Флора, но ты же не можешь взять и уехать на целый месяц! Ты нужна мне.
Эти слова должны были ее растрогать. Ее любят, в ней нуждаются. Но они привели ее в ярость. А ведь разозлить ее непросто. Глядя немигающим взором в окно, она пыталась успокоиться, найти смешное в ситуации. Но Шон вел себя так эгоистично, что, честно говоря, смеяться было не над чем.
Она наблюдала за ним теперь, когда он наслаждался вниманием слушателей, окруживших его, чувствуя себя в своей стихии. А у нее сердце сжималось от горя. Что-то не ладится. Но почему она опять испытывает подступающее чувство одиночества, которое так часто охватывает ее?
Ведь от Джоша у нее никогда не было секретов, они вместе строили планы, вместе мечтали. Он считал, что она волшебно снимает все своим фотоаппаратом. А она утверждала, что он виртуозно пишет, ярко и смело работая авторучкой.
Вздохнув, она немного отпила из бокала. Ей двадцать семь лет, и по всей видимости, она уже никогда не найдет мужчину, которого смогла бы полюбить. Наверное, ей суждено окончить свои дни печальной, незамужней и бездетной женщиной. Одинокой и несостоявшейся. Она грустно усмехнулась. Вот расчувствовалась! Иной раз, если с юмором отнестись к своим слезам, глядишь, и легче становится.
И все-таки одной прожить восемь лет — это много. Никому из мужчин, которых она знала после Джоша, не удалось заполнить пустоту в ее жизни. Может, с ней что-то неладно? Может, подсознательно она выбирает не тех мужчин?
Через распахнутые застекленные створчатые двери виднелся изумительный парк, манивший к себе. И она пошла навстречу прохладному вечернему воздуху.
Стоял восхитительный весенний вечер, небо было усыпано звездами, ярко светил месяц. Искусно спрятанные наружные лампы слегка освещали парк, создавая романтическую, сказочную атмосферу. Выйдя из особняка, Флора почувствовала себя лучше. Коктейли ей никогда особенно не нравились, а этот — и подавно. Люди в зале олицетворяли власть и богатство и, казалось, были далеки от всего мирского. Это слегка пугало, особенно если ты привыкла общаться больше с пауками и белками, чем с себе подобными. Она все время боялась сказать что-нибудь невпопад. Это был один из ее недостатков: иногда слова слетали с губ, прежде чем она успевала подумать, стоило ли вообще говорить об этом.
По дорожке послышались шаги. Флора обернулась и узнала Дэна Монтану. Она замерла в напряжении. Ей не понравилось, что он вызывал в ней какие-либо чувства.
— Хороший вечер, — сказал он, медленно поднося бокал ко рту и делая небольшой глоток.
— Да.
Дэн казался настоящим великаном. Хотя рядом с ней, на фоне ее пяти футов двух дюймов, кто угодно может показаться великаном.
— Вы видели макет?
— Да.
— Что скажете?
Он с интересом смотрел на нее, словно ее мнение ему небезразлично. А ведь в принципе ему наплевать. Она же не может вложить деньги в проект и вообще не имеет к нему никакого отношения. Это что, вежливый способ поддержать разговор?
И думать нечего, отметила она про себя. Он не из тех, кто тратит время на болтовню. Скорее всего он завел беседу с какой-то целью, но с какой — неизвестно. И почему он хочет знать, что она думает о проекте? Флора колебалась. Думай, что говоришь, предостерегающе напомнила она себе. Он посмотрел на нее сверху вниз и чуть улыбнулся.
— Ну, начинайте!
— Отель должен получиться великолепным, да и территория рядом, я уверена, будет выглядеть изумительно.
— Но?
— Я не сказала «но».
Он испытующе взглянул на нее.
— И, тем не менее, — растягивая слова, произнес Дэн. — По глазам вижу, вы не со всем согласны.
Да, не со всем. Она отчаянно пыталась найти подобающие случаю вежливые слова.
— Мне не известны все детали проекта, я никогда не была в Эквадоре. И я не люблю высказывать свое мнение, не зная сути дела.
Вот завернула! Флора даже возгордилась.
Его губы изогнулись в усмешке.
— Весьма похвально. И все-таки, надеюсь, собственное мнение у вас есть?
— Конечно.
Непонятно почему, но его вопросы выводили ее из себя. Флора сделала небольшой глоток из бокала и отвела взгляд, всматриваясь в парк, погруженный во мрак. Она очень старалась следить за тем, что говорит, но сделать это было непросто.
Он вопросительно посмотрел на нее.
— А вы не познакомите меня с ним?
Он просто невозможен! Флора медленно вздохнула.
— По правде сказать, мистер Монтана, проект меня тревожит. Отель очень большой. В нем будет жить масса народу…
— Тем больше денег можно будет заработать.
Ее охватило раздражение. Деньги! Как будто они все оправдывают.
— Да. Но меня не это тревожит.
— Вы имеете в виду деньги?
— Нет. Нет ничего дурного в том, чтобы зарабатывать деньги. Важно — как, какой ценой и для чего.
Прищурившись, он мгновение пристально смотрел на нее.
— Значит, вы сомневаетесь, что реализация проекта даст возможность зарабатывать деньги, сознавая лежащую на нас ответственность, — четко проговаривая каждое слово, утвердительным тоном произнес он.
Флора решила не церемониться.
— Если верить тому, что говорилось на презентации, отель будет расположен в отдаленном районе первозданной сельвы. Судя по представленным фотографиям и антропологической справке, туземцы ведут там традиционный образ жизни и мало общаются с окружающим миром. Приезд множества богачей с Запада нарушит нормальный ритм жизни сельвы и ее населения.
Ну вот, она все сказала. Он сам напросился. Его лицо было скрыто в тени, отбрасываемой тускло светившей лампой.
— В наше время сельва притягивает туристов как магнитом.
Такая постановка вопроса еще больше возмутила ее.
— Это я понимаю, — резко ответила она. — Но отель, битком набитый людьми с фотоаппаратами, кинокамерами и другой аппаратурой, окажет на те места заметное влияние, причем влияние совсем не благотворное! — Флора перевела дух. — В мире уже не осталось места, которое не пострадало бы от нашествия туристов! — Теперь ее уже было не остановить. — В Кении флора и фауна просто стонут, так как присутствие огромного числа туристов нарушает их естественное развитие. Рифам в тропиках нанесен колоссальный ущерб, целые виды рыб вымирают, потому что слишком много развелось любителей подводного плавания! Мы искореняем культурные традиции многих племен, приобщая их к благам современной цивилизации!
Она оборвала себя и глубоко вздохнула. Охрана окружающей среды трогает ее за живое, но она не хочет, чтобы он принял ее за пылкую активистку, склонную к демагогии.
— Прогресс нельзя обратить вспять, — тихо сказал он.
Что за глупый предлог, захотелось возразить ей, но вместо этого она, стараясь сохранить хладнокровие, продолжила:
— Прогресс можно понимать по-разному. Можно подходить к нему ответственно, а можно — безответственно. Судя по тому, что я видела и слышала о вашем проекте, могу однозначно признать его безответственным. Это, разумеется, еще мягко сказано. На самом деле он просто позорен. И уверена, что я не единственная, кто высказывает подобные мысли.
Он чуть наклонил голову, лицо, как ей показалось, оставалось непроницаемым.
— Нет, не единственная. — Он показал рукой в сторону дома. — Впрочем, здесь таких нет, так что советую вам держать свое мнение при себе.
Вот нахал!
— Я и держала бы его при себе, если бы вы меня не спровоцировали! Вы хотели услышать мое мнение, вот я его и высказала!
Он скривил губы в усмешке.
— Да, верно. И я восхищен тем, сколь дипломатично вы изъяснялись. Мне приходилось выслушивать аналогичное мнение в куда менее лестных выражениях. — Он пригубил напиток, не сводя с нее глаз. — Что ж, пожалуй, я вернусь в дом, к гостям. А вам желаю наслаждаться природой.
Она глядела ему вслед, пока он шел к дому. Неужели рассердился? Так ли это, она не знала, да и не хотела знать.
«Наслаждаться природой». Пожалуй, так она и сделает. Она не настроена общаться с людьми, уничтожающими природу с единственной целью — приумножить свое богатство. Флора глубоко вдохнула благоуханный воздух и огляделась. Внушительных размеров старые деревья — дубы, пеканы, болиголовы — окружили дом. Изящные японские клены придавали пейзажу удивительную изысканность. В глубине парка яркими пятнами светились крупные азалии.
Однако ей не суждено было побыть одной.
Через несколько минут после ухода Дэна к ней подошел Шон и по-хозяйски обнял за талию. Она невольно вздрогнула и замерла. Такого раньше она за собой не замечала. Это знак, и она хорошо знала, что он означает: между ними все кончено. Она его не любит, потому что не может любить его. Ощутив ком в горле, Флора с трудом проглотила слюну.
— А я тебя искал, — сказал Шон, легко целуя ее в щеку. — Классная вечеринка. А что ты здесь делаешь?
— Дышу свежим воздухом.
Судя по всему, он сменил гнев на милость, но она не забыла ссору, происшедшую в машине, и теперь не будет безучастной к его эгоизму и неуважению, с которыми Шон к ней относится.
— Как тебе Дэн?
— Производит сильное впечатление. Самоуверенность так и прёт.
Шон рассмеялся.
— Жаль, нет его брата Брека! Он сейчас на Дальнем Востоке, ведет переговоры по одной сделке. Вдвоем они кому угодно утрут нос. Думаю, мне есть резон урвать свой кусок, — произнес он удовлетворенным тоном, в котором сквозило самодовольство. — Сейчас каждый норовит поглазеть на сельву.
Шон входил в число тех, кто собирался вложить средства в реализацию проекта, и был настроен в высшей степени оптимистично. Он не посвящал ее в детали, и она не имела понятия о масштабах проекта, пока сегодня не увидела макет и прочие экспонаты. У нее не было желания разговаривать с ним на эту тему, которая может привести к очередной ссоре. По ссоре в день с нее достаточно, и Флора промолчала.
Он погладил ее по шее.
— Я тебя расстроил. Но что касается командировки, прошу, будь благоразумна.
Ее снова охватил гнев. С трудом сдерживая себя, она отстранилась. Представление Шона о благоразумии складывается в зависимости от того, насколько оно совпадает с его желаниями.
— Тебе ведь не нужно туда ехать, не так ли? — спросил он, не дождавшись ответа.
К ярости добавилось отчаяние — настоящая гремучая смесь. Он остался при своем. Он не воспринимает ее работу всерьез. Флора пыталась «не взорваться».
— И да, и нет. С одной стороны, мне необходимо ехать: глупо упускать такую уникальную возможность. А с другой — в общем-то, это не приказ босса.
— Выходит, ты сама хочешь ехать?
Она рассердилась по-настоящему.
— Конечно, хочу! Это будет полезно для карьеры. Неужели ты не понимаешь? Скажи честно, почему ты не хочешь, чтобы я ехала в командировку?
— Опасно ночевать в дебрях под открытым небом. Еще подхватишь какую-нибудь заразу.
Он смотрел в сторону, словно не осмеливаясь взглянуть ей в глаза.
Она невольно усмехнулась.
— Бога ради, перестань! Не смеши меня.
Он выдумывал предлоги, пытаясь уверить, что его возражения продиктованы заботой о ее благе, а не соблюдением собственных интересов.
— Тебя долго не будет.
Вид у него был мрачный.
— Месяц. Ты спокойно сможешь обойтись месяц без меня.
— Придется отменить планы на ближайший уик-энд.
— Да. Мне очень жаль.
Один из его друзей пригласил их провести уик-энд на роскошной яхте, отправляющейся в плавание по изумительному заливу. Она с нетерпением ждала этой прогулки, но иной раз приходится чем-то поступиться. Неужели изредка просить мужчину с пониманием отнестись к стремлению женщины сделать карьеру — значит требовать от него слишком многого?
Шон нетерпеливо вздохнул.
— Флора, мне позарез нужно отдохнуть! В последнее время я вкалываю как проклятый, и мне необходимо расслабиться!
— Поезжай без меня, Шон.
Она устала от этого беспредметного, бесполезного разговора. Он просто отказывается ее понимать.
Шон стиснул зубы, в его серых глазах появилось ледяное выражение.
— Мы так не договаривались. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Знаю, но иногда планы приходится менять, — утомленно проговорила она.
Он ведет себя, как избалованный ребенок. Не самое лучшее качество в мужчине.
— Я думал, ты хочешь быть вместе со мной. Думал, нас… что-то связывает.
Ты ошибаешься, грустно констатировала она про себя.
— А я думаю, ты ведешь себя, как самый отъявленный эгоист, Шон. Как мне доказать тебе, что командировка важна для моей карьеры?
Он не ответил. Наступило на редкость красноречивое молчание.
— Ты что, не придаешь этому никакого значения. — Ее голос прозвучал глухо, и в нем отчетливо проступили отстраненные нотки. — По-твоему, это что-то вроде хобби для меня?
— Из фотожурналистов успеха добиваются единицы, Флора. Ты и сама это знаешь.
— Ну и что же? А я получу признание, Шон. Мне ведь уже кое-что удается. Вспомни прошлый год! — Ее серия «Надежда» выставлялась в одной из престижных галерей в Вашингтоне. Она получила несколько очень выгодных заказов. Чтобы преуспеть, нужно время и упорство в достижении намеченной цели. Плюс каторжный труд. — Я сама зарабатываю на жизнь, плачу налоги, никому ничего не должна и живу в собственном доме.
— В сарае, Флора, — словно отмахиваясь от нее, произнес Шон. — Ты живешь в сарае.
Он сказал это таким тоном, будто она спит на соломе, рядом со свиньями.
Флора на самом деле жила в сарае, в перестроенном, старом красном сарае, и ей там очень нравилось. Спору нет, для жилища место довольно странное, но просторное, удобное, единственное в своем роде и полностью ее устраивало. Само собой, Шону с его утонченными запросами оно не подходило.
— Ты не уважаешь мою работу, не ценишь то, чем я занимаюсь, тебе не нравится, где я живу, — резко сказала она. — Не пойму, почему ты вообще мной интересуешься и не можешь месяц без меня прожить?
— Не начинай скандала, Флора, — предостерегающе сказал он.
Она презрительно фыркнула, усталость как рукой сняло, и ее прорвало.
— Ничего я не начинаю! Но хочу кое с чем покончить! Я больше не желаю терпеть неуважение к себе, господин генеральный директор! Может, вы — большая шишка, и денег у вас куры не клюют, но умом вы не блещете!
Круто развернувшись, она ушла, чувствуя, что ноги ее еле держат. С какой стати, черт побери, он решил, что может держаться с ней свысока? Она вихрем ворвалась в большую гостиную и, проскочив через первую попавшуюся дверь, резко ткнулась в чью-то крепкую широкую грудь.
Налетев на препятствие, Флора остановилась. Прижимаясь к мягкой ткани сорочки, она почувствовала свежий аромат скрытого под ней мужского тела, щекой ощутила его тепло. От такого прикосновения сильное волнение охватило ее.
— Ну и ну! — растягивая слова, произнес Дэн. — Вы что же, убегаете с приема?
Он успокаивающе обнял ее за талию. Она попыталась высвободиться, изо всех сил желая обрести самообладание.
— Я бы не прочь, — заметила она, — но придется ждать, чтобы меня отвезли домой.
Обратная дорога будет не из приятных, подумала она.
Дэн вопросительно взглянул на нее.
— Вам что, тут не нравится? Может, стол не удался?
— Да нет. Мужчины не удались.
— Неужели на всем белом свете нет ни одного достойного?
— Вот я и зла на весь белый свет.
Он расхохотался. Его смех был настолько заразительный, что она не сдержала улыбки. Чувство юмора взяло верх. Его блестящие глаза пристально смотрели на нее.
— За словом вы в карман не лезете. А мужчины чем вам не угодили?
— Тщеславны, высокомерны и мелочны, — надменно сказала она.
— Может, выпьете что-нибудь, заодно и успокоитесь. А?
— Скажите, если бы деловой партнер вышел из себя, вы бы тоже предложили ему выпить? — как бы, между прочим, спросила Флора.
Обдумывая ответ, он нахмурился.
— Да, но иначе.
— Вы бы хлопнули его по плечу и сказали: «Пошли, старик, тебе надо выпить».
— Боюсь, если бы я вас хлопнул по плечу, вы бы рухнули, не сходя с места.
О черт! Опять одно и то же! Хрупкая блондинка, Флора вызывала в мужчинах желание оберегать ее, что совсем неплохо, если ты свалилась с сильным воспалением легких и нуждаешься в уходе. Но в повседневной жизни эта мысль ее страшно бесила.
— Я не такой человек, чтобы рухнуть, не сходя с места. На самом деле я очень сильная и… Да, пожалуй, я бы выпила. Что-нибудь покрепче шампанского, на ваше усмотрение.
Дэн внимательно, с лукавым любопытством посмотрел на нее.
— Сейчас.
Считанные секунды спустя Флора держала бокал виски с содовой и, грациозно поднеся его ко рту, сделала глоток. Она не особо жаловала крепкие напитки, но иной раз была не прочь выпить.
— Мне нравится ваше платье, — произнес он, окидывая ее взглядом. — Очень… э-э… напоминает лес.
Платье было короткое, очень незамысловатого покроя и выглядело бы сдержанно-изящным, если бы не экзотический рисунок на шелке. Напоминающий листву узор, состоящий из множества оттенков зеленого цвета, контрастировал с ярко-красными, желтыми и голубыми пятнышками, которые при ближайшем рассмотрении можно было принять за перья попугаев, прятавшихся в чаще.
— Благодарю, — живо ответила Флора. Интересно, искренне он сказал это или нет. — Не все думают так же, как вы.
Шон особого восторга не проявил, поинтересовавшись, почему она не могла надеть что-нибудь менее кричащее, скажем, черное платье, которое годится на все случаи жизни. Но она не любит строгий черный цвет. Он ее угнетает, а угнетенное настроение — далеко не самое лучшее.
— В черном ты смотрелась бы элегантнее и утонченнее, — наставлял он ее.
Флора подняла его на смех.
— Шон, я думала, ты уже заметил, что я не принадлежу к числу элегантных и утонченных женщин. Я только и делаю, что ползаю по лесу, общаясь с жуками и птицами. В этом платье я чувствую себя такой, какая есть.
Она любила природу. Ей нравилось фотографировать деревья, кустарники, птиц, а что до попугаев, то их она просто обожала. На презентации проекта строительства отеля в сельве она решила, что такое платье будет как нельзя более кстати. Флора купила его на распродаже. Раньше оно стоило кучу денег, но, видимо, дамы, у которых они водятся, сочли его чересчур экстравагантным.
Глаза Дэна разгорелись.
— По-моему, особенно занятны попугаи.
— Королевские попугаи с острова Папуа-Новая Гвинея.
— Ага, так вы — орнитолог!
— Фотограф, — покачав головой, простодушно улыбнулась она. — Идя через лес, я всегда высматриваю попугаев. И ни разу ни одного не видела.
Дэн усмехнулся.
— Позвольте совет. Искать тропических попугаев в виргинском лесу — пустое занятие.
Закусив губу, она хотела удержаться от улыбки, но тщетно.
— Нехорошо разбивать чужие мечты.
Он не отводил от нее взгляда.
— Мне почему-то не кажется, что я этим грешу.
Не ответив, Флора отпила из бокала, чувствуя, как все учащеннее бьется сердце, и смутно чего-то опасаясь.
— А чем вы еще интересуетесь, кроме фотографирования попугаев? — спросил он.
Почему она не верит, что он так беспечен, как хочет казаться? Почему в его вопросе ей чудится какой-то скрытый смысл?
— Люблю путешествовать, но возможностей для этого немного. Мне нравится бродить, ночевать под открытым небом, плыть на плоту по стремнине.
— Да ну? — удивленно воскликнул он. Флора кивнула.
— Да.
Она уже привыкла к тому, как, глядя на нее, трудно поверить, что такие нагрузки ей под силу. Миниатюрная, с роскошными белокурыми волосами, она выглядела слишком женственной. Даже ее короткая, спортивная стрижка не могла заставить отделаться от такого впечатления.
— А вы? Чем вы занимаетесь в свободное время? Играете в гольф? Катаетесь на лошадях?
Он наклонил голову.
— Конечно.
Дэн осушил бокал, затем кто-то отвлек его, и Флора грациозно отошла.
Ей хотелось домой. Хватит на сегодня вежливых улыбок и бесед, которые приходится вести приличия ради. Конечно, Шон хотел бы остаться. Подобные мероприятия в его вкусе. Ей тоже не следует их сторониться. В конце концов, никогда не скажешь заранее, откуда последует новый заказ, а тут полно влиятельных людей, которые от скромности не умрут. Но сегодня она пас. Хочется домой, поплакать, поваляться на кровати, сгорая от жалости к себе.
Невольно сцепив руки, Флора старалась унять охватившую ее дрожь. Так сложилось, что в девятнадцать ей казалось: жизнь ее кончена, и она до конца дней своих останется несчастной. Но в двадцать купол, который она возвела вокруг себя, начал рушиться, и постепенно оптимизм и жизненный тонус сменили депрессию и отчаяние.
Она была так юна, так идеалистически настроена, так мечтательна. Словно тогда у нее была другая жизнь. Теперь иной раз она самой себе казалось мудрой, старой и циничной.
Оглядев зал, Флора не заметила Шона. Голова разламывалась от боли, что, в общем, неудивительно. Вчера она допоздна засиделась, корпя над бумагами и читая про Мексику. Ненадолго заснула, но спала урывками, сны снились какие-то странные. Теперь еще ссора с Шоном… Проведя рукой по лбу, она поняла, что истощена как физически, так и душевно.
Где же он? Сгорая от нетерпения, она отправилась на поиски. Ноги болели. Флора не привыкла к туфлям на высоких каблуках, хотя от этого становилась чуть выше и элегантнее, что очень ее радовало. Прошло минут десять, а Шон все не появлялся. Она чувствовала себя все скованнее, головная боль усиливалась. Повинуясь безотчетном порыву, она выскользнула из дома через парадное и пошла искать белый «понтиак-фьеро» Шона. Сейчас она очень пожалела, что не приехала на своем автомобиле, маленьком, допотопном джипе небесно-голубого цвета. Тогда не пришлось бы дожидаться Шона, чтобы он отвез ее домой. Хотя джипу, пожалуй, было бы неуютно среди роскошных лимузинов на стоянке, подумала она, обводя взглядом впечатляющую коллекцию дорогостоящих машин. «Понтиака-фьеро» нигде не было.
Он уехал, что было видно по просвету между сверкающим «мерседесом» иссиня-черного цвета и голубым, с металлическим отливом БМВ.
Мгновение она стояла, не шевелясь, не веря своим глазам. Шон уехал! Уехал без нее! Мерзавец!
Флора не была знакома ни с кем из присутствовавших на приеме. Они с Шоном проехали много миль, добираясь сюда, в провинцию, в стоящую на отшибе старую усадьбу. Она даже не знала точно, где находится. За рулем был Шон, и Флора не обращала внимания на дорогу.
Он ее бросил. Другого слова и не подберешь. Ясное дело, Шон отомстил ей, оставив одну. Чего от него еще ждать! Флора и раньше считала его мелочным. Вот лишнее тому подтверждение. Как она вообще могла любить его? От мысли, как слепа она оказалась, ей стало страшно. И она еще на что-то надеялась! Какая же я была дура, отрешенно подумала девушка.
Кровь стучала в висках, и она помассировала их руками. Войдя обратно в дом, Флора направилась в бар. Нужно выпить сока или воды. Только бы перестала болеть голова, а то она уже начинает плохо соображать. Да еще это легкое головокружение…
Надо придумать, как вернуться домой. Обводя взглядом зал, Флора пристально рассматривала гостей. На всех мужчинах дорогущие костюмы, на всех женщинах — шикарные платья, но ни у тех, ни у других «ничего общего с попугаями». Ни одного знакомого лица, никого, к кому можно обратиться с просьбой подбросить ее до дома. Дорога обратно занимает почти час. О такси можно забыть. Иначе придется истратить деньги, отложенные для покупки продуктов на месяц.
Попросив бокал апельсинового сока со льдом, она пошла искать укромный уголок, где можно посидеть. В мраморном фойе никого не было. Если она здесь немного побудет, может, голова и пройдет. Взгляд остановился на приоткрытой двери, в проеме которой были видны письменный стол, книжный шкаф и большой диван.
Диван! Распахнув дверь настежь, Флора вошла и притворила ее за собой.
Нужно хоть ненадолго прилечь, иначе она упадет в обморок. Поставив на массивный дубовый стол бокал, подложив под него конверт, который достала из корзины для канцелярского мусора, Флора сбросила туфли на высоких каблуках, легла на диван, закрыла глаза и попробовала ни о чем не думать. Какое блаженство! Снаружи доносились приглушенные обрывки беседы и взрывы хохота. Тишина, царящая в кабинете, действовала на нее, как целебный бальзам, и головная боль постепенно проходила. Еще немного, и она встанет и решит, как быть с транспортом.
Когда Флора проснулась, на часах было три часа ночи, и в доме стояла гробовая тишина. Ее охватила паника, но она взяла себя в руки. Это ведь не конец света. Просто на редкость глупо все получилось.
Флора с трудом удержалась от того, чтобы не расхохотаться. Господи, вечно она попадает в разные истории! С трудом выпрямившись, она села на диване и уставилась перед собой, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. В комнате было не так уж мрачно. В окно проникал лунный свет, отчего массивный стол казался посеребренным.
Головная боль прошла. Это радовало.
Ей очень захотелось принять ванну, но, если пустить воду из крана, она наверняка разбудит этого зеленоглазого тигра, который спит где-нибудь в доме. Боже мой! Флора представила, что ей предстоит… Разыскивая ее, он явится сюда в черной шелковой пижаме, и тогда ей несдобровать.
Что ж, выбора нет. Выйдя на цыпочках из кабинета. Флора прошла по восточному ковру в фойе, выложенному мрамором. Большая, витая лестница, по которой шествовать только коронованным особам, вела на второй этаж.
Найдя ванную комнату, она стала молиться, чтобы он не услышал звук воды в туалете и в ванне. Посмотрев на себя в зеркало, Флора пришла в ужас. Тушь для ресниц и карандаш для глаз размазались. В ярком свете белокурые волосы торчали в стороны бесформенной копной. И это при том, что она их не красит. Самая что ни на есть натуральная блондинка, но сейчас почему-то выглядит, как шлюха, тем более что платье измято до неузнаваемости. Бедные попугайчики, не повезло им!
Закусив губу, она хихикнула.
Все так же, на цыпочках, Флора вернулась в кабинет, присела на диван, и, затаив дыхание, стала ждать, когда в доме послышатся шаги. Ответом была тишина. Прошло несколько минут, дышать стало легче. Нужно собраться с мыслями.
О том, чтобы самой покинуть дом, не может быть и речи. Своей машины у нее нет, к тому же она очень приблизительно представляет, где находится. Отсюда, по меньшей мере, час езды до ее сарая, а это не то расстояние, которое она может одолеть пешком. Можно среди ночи позвонить подруге Бет или матери, чтобы сделали милость и приехали за ней, но так не годится. Она же не знает, куда ехать. А раз так, то остается дождаться утра, дать знать о себе и попросить о помощи. Помощи у Дэна Монтаны, который дрыхнет где-то в своем громадном особняке.
Ясное дело, три часа ночи — не самое подходящее время, чтобы идти его искать. Закрыв глаза, Флора представила его спящим на большой кровати почему-то в черной шелковой пижаме, а то и в чем мать родила. Может, так оно и есть.
Она вообразила, как дотрагивается до его руки, пытаясь разбудить, как он, голый, рыча, словно зверь, вскакивает с постели… Ничего себе сценка, усмехнулась она про себя.
Скорее бы наступило утро! Вздохнув, Флора расправила платье. В шелковых платьях спать вообще-то не полагается. А утром вид у нее будет просто ужасный.
На письменный стол упал мягкий лунный свет, и в глаза бросилась стоящая на нем фотография в рамке. Флора не устояла перед искушением взглянуть на нее. Семейная фотография, от которой так и веяло чопорностью: отец, мать и двое сыновей-подростков. Один из них — Дэн, второй мальчик — видимо, младший брат. Фото такое официальное, что дальше некуда. На отце — костюм в тонкую полоску, вид у него мрачный. На матери — скромное, но очень элегантное платье, нитка жемчуга на шее. Она вымученно улыбается. Оба мальчика — в пиджаках, рубашках и при галстуках, волосы строго зачесаны назад. Улыбки детей напоминают застывшую гримасу. А вот глаза… В глазах Дэна мерцают те же лукавые огоньки, на которые она еще вчера обратила внимание. По спине вдруг пробежали мурашки, и она почувствовала, что не хочет встретиться с ним утром.
Вернувшись к дивану, Флора легла и закрыла глаза. Пожалуй, надо еще немного поспать. Делать все равно нечего. Если бы только она могла позвонить и рассказать все Бет! Та умрет со смеху. Но не в три же часа! Флора почувствовала, как голову, словно тисками, сжало от боли, но усилием воли она попыталась заглушить ее. Через пару месяцев Бет и Кевин уезжают в Северную Дакоту. Уже много лет, еще со времени учебы в колледже, она не мыслит жизни без них. Только они, двое ее самых близких друзей, знали Джоша. Когда они уедут, ей будет страшно не хватать их.
Когда она проснулась, уже светало. На душе было муторно. Через незашторенные окна проникал утренний свет, впечатление было такое, что на дворе не весна, а какое-то другое время года. Хоть бы солнышко чуть-чуть выглянуло, тогда это наверняка придало бы ей смелости. Судя по всему, сейчас начало восьмого.
Как же ей хотелось чашечку крепкого кофе! Флора тихо подошла к двери и приоткрыла ее. Откуда-то доносились приглушенные звуки. Кто-то бродил по первому этажу.
Неужели Дэн Монтана?
Едва дыша от страха, она юркнула в ванную, умылась и вымыла руки. С помощью предусмотрительно оставленных кем-то кусочков ткани и лосьона она стерла остатки туши для ресниц и карандаша для глаз. Достав из сумочки гребень, расчесала волосы. А вот с платьем уже ничего не поделаешь. На него нельзя было смотреть без слез.
Быстро, стараясь не шуметь, она вернулась в кабинет и надела туфли. Затем, выпрямившись в полный рост, стараясь держаться прямо, Флора сделала глубокий вдох и приготовилась к встрече с «тигром». Но сначала надо найти его. Она приблизительно знала, где находится кухня. По идее, поиски нужно начинать именно с нее.
Дверь на кухню была закрыта, но не успела Флора протянуть руку, как она неожиданно распахнулась, и на пороге появился Дэн Монтана. На нем были свободного покроя хлопчатобумажные брюки и рубашка с открытым воротом. В руке он держал чашку кофе.
От изумления он было открыл рот, но вдруг прищурился, его губы изогнулись в хищной усмешке. На мгновение повисла мертвая тишина.
— Так, так, — растягивая слова, сказал Дэн. — Ну и сюрприз!