Жемчуг Падуи

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– У тетушки Франчески долгое время была очень близкая подруга, Мария Кальдони…

– Так звали мою маму! – воскликнула София.

– Когда семейство Кальдони перебралось в Рим, они стали встречаться реже, но их отношения не сделались от этого менее доверительными. А после помолвки твои родители несколько раз приезжали погостить в Палаццо дель Фортуна по приглашению тетушки Франчески. Тогда мои родители тоже жили здесь. Мне было лет пять, пять с половиной. Многого я не помню, но все же… В это самое время тетушка Франческа вышла замуж за Паоло и довольно скоро поняла, какую ошибку совершила. Она сознательно стала скрывать ото всех истинные причины интереса Паоло к ней и его намерения. А через год твоя мама вместе с твоим отцом приехала в Палаццо в дни карнавала. Тогда тетушка Франческа и заказала Питеру Джордану свой портрет. Одновременно он начал работать над портретом моего отца…

– И это тот самый портрет, который висит в моей спальне? Портрет мужчины, удивительно похожего на тебя? – догадалась София.

– Совершенно верно. Он так и остался у Питера Джордана, потому что мы всей семьей переехали в Штаты.

– Невероятные перипетии!

– Конечно, с годами мой отец сильно изменился. Но по фотографиям времен его молодости я знаю, насколько похожу на него внешне. С единственной разницей – я несколько выше своего отца, – заметил Стефан.

– Однако мне по-прежнему непонятны причины этой таинственности, Стефан. Если ты с самого начала знал, кто изображен на том портрете, который я тебе показала в вечер нашего знакомства, что мешало тебе сказать об этом? Зачем понадобилось все скрывать от меня до сегодняшнего дня?

– По той же самой причине, по которой я молчал о происхождении «Портрета венецианки»… Это весьма запутанная история, которая до сих пор до конца не понятна мне. Прежде чем рассказывать обо всем, необходимо удостовериться в истинности моих предположений. Так, по крайней мере я до недавнего времени полагал. А потом мне необходимо было выяснить, насколько осведомлена ты… В минувший уикенд я нашел дневник тетушки Франчески и перечитал сделанные ею записи. Некоторые неясности заставили меня обратиться к Розе. Она-то все и разъяснила… – Стефан поймал на себе хмурый взгляд Софии. – Я знаю, что читать чужие дневники – не самое благое занятие. Однако проблема требовала разрешения, а интимные записи тетушки Франчески прямо вели к разгадке тайны. Я бы никогда не открыл ее дневник, если бы своим последним завещанием она не вверила его мне вместе со всем достоянием семейства Фортуна… Уверен, тетушка Франческа желала, чтобы кто-то из любящих родственников узнал после ее кончины обо всех ее мечтах, надеждах, разочарованиях и трудностях…

– Но стоит ли говорить со мной о ее сокровенных тайнах? Не думаю, что твоя тетя хотела этого… – остановила его София.

– Хотела, – с улыбкой заверил ее Стефан. – И ты сама скоро в этом убедишься, если позволишь мне продолжить рассказ.

– Разумеется, – кивнула София. – Прости, что перебила.

– И вот после того самого карнавала, на котором присутствовали твои родители, Паоло как-то раз напился и без обиняков объявил тетушке Франческе, что именно заставило его на ней жениться. Моей тете было очень больно выслушивать откровения своего мужа. Ведь она видела совершенно иное, наблюдая за проявлениями искренней и бескорыстной любви твоих родителей. Это было тем более трудно, потому что тетю больно ранил выбор твоей матери…

– Она влюбилась в моего отца! – мгновенно догадалась София.

– Верно. Родители твоей матери ненадолго уехали в Южную Африку и взяли дочь с собой. У Питера с моей тетей завязался роман. Это произошло в то самое время, когда Паоло и Джина покинули Палаццо в знак недовольства Паоло бескомпромиссностью жены, – подтвердил Стефан. – Впоследствии Паоло узнал об их отношениях. Именно по этой причине он и невзлюбил потрет, написанный твоим отцом. Но родители твоей мамы готовили пышную свадьбу с огромным числом приглашенных. Для Питера все было решено задолго до встречи с Франческой. И они оказались на распутье. Но тетушка рассудила, что не может предать доверие своей подруги и не может развестись с Паоло. Будучи истовой католичкой, она не принимала разводы. Она знала, что не сможет быть счастлива с Питером, если ради этого придется причинить боль близким людям. И она отпустила твоего отца, несмотря на их взаимное чувство. Она заверила Питера, что будет до конца своих дней любить его, и благословила на брак с Марией. После этого твои родители поженились. Однако спустя некоторое время тетушка Франческа выяснила, что беременна…

– От моего отца?

– Именно… Паоло тогда после длительного отсутствия вновь обустроился в Палаццо вместе со своей дочерью. Тетушка Франческа чувствовала себя виноватой перед ним и безропотно приняла его обратно. Но когда Паоло узнал о ее беременности, он сделал жизнь тетушки невыносимой. Франческа перестала покидать Палаццо, никто в Венеции, кроме Розы и Роберто, не ведал о ее положении… Были еще два человека, кому она сказала об этом.

– Мои родители?

– Да. Питер и Мария знали обо всем – с той лишь разницей, что Мария думала, будто это дитя Паоло, а Питер догадывался, кто настоящий отец. В ту пору твои родители были женаты уже три месяца и Мария тоже носила ребенка от Питера. Но хроническая болезнь Марии стала причиной выкидыша. Доктора сказали ей, что, учитывая плохое состояние ее здоровья, она не сможет выносить ребенка и погибнет сама. И, невзирая на все просьбы жены, Питер был категорически против ее новой беременности. Он не позволил ей вновь зачать ребенка. Мария была в отчаянии. Горе сломило ее. Она погрузилась в тяжелую депрессию, которая не могла не беспокоить Питера и Франческу. Тетя была в курсе их дел. И тогда Франческа поняла, как ей следует поступить, когда родится ребенок Питера. Она готовилась к родам, сохраняя полную секретность. Пригласила твоих родителей за неделю до ожидаемого события. Юристы собрали всю необходимую документацию. И когда шестого марта родился ребенок…

– Шестого марта родилась я… – прошептала София.

– …Когда шестого марта родилась девочка, она официально стала дочерью Питера и Марии Джордан. Тетушка Франческа отдала ребенка отцу. Питер хотел назвать девочку в ее честь Франческой, но она попросила дать тебе имя София…

– И она больше никогда не видела меня?

– Твоя приемная мать часто болела. Тетушка не хотела отрывать тебя от нее. Но когда тебе было четыре года, Мария привезла тебя в Палаццо. Несколько дней ты провела со своими настоящей и приемной матерями. В дневнике Франческа пишет, что это были самые счастливые дни ее жизни. В этих же записях говорится о том, как она вычертила гранью бриллианта твое имя на оконном стекле. Это был последний раз, когда она видела тебя. Но она не переставала думать о своей дочери. Ее мечтой было подарить тебе Жемчуг Падуи на твой двадцать пятый день рождения. Об этом она пишет на последних страницах дневника. К этому времени не стало ни Марии, ни Паоло, которых мог бы задеть этот поступок. Но прежде, чем тебе исполнилось двадцать пять, скончались и она, и твой отец. Единственными, кто знал правду о твоем рождении, были Роза и Роберто. Им с самого начала было известно все… Когда Джина выяснила, что тетушка Франческа никогда не собиралась завещать ей Жемчуг Падуи, она пришла в бешенство. Ведь официально дочерью Франчески являлась она, а о существовании другой дочери ей ничего не было известно, равно как и о местонахождении жемчужного ожерелья. Она кинулась искать старинную шкатулку для драгоценностей, в которой тетя хранила свои самые памятные вещи. Разумеется, Джине не удалось ее найти, поскольку незадолго до смерти Франчески Роберто отвез шкатулку в Лондон и передал Питеру Джордану.

– Точно! – воскликнула девушка.

– Ты знала об этом? – нахмурился Стефан.

– Не совсем, – покачала она головой. – Но миссис Калдвелл рассказывала мне, что приезжал некий итальянец, по ее описанию, очень похожий на Роберто, и разыскивал моего отца, чтобы передать ему какой-то сверток. Но отец не сказал мне ничего об этом. А после его смерти я нашла эту шкатулку в бюро с запиской для меня.

– Странность в том, что в этой шкатулке должно было находиться ожерелье, – озадаченно произнес Стефан.

– Когда я нашла шкатулку, никакого ожерелья в нем не обнаружила, – сообщила София.

– Вероятно, твой отец, зная его истинную ценность, положил Жемчуг Падуи в банк на хранение, – предположил Стефан.

– Либо ожерелье было украдено… Я не говорила тебе, но в тот вечер, когда я ужинала с миссис Калдвелл после встречи с тобой, кто-то побывал в моей квартире и рылся в моих вещах. Стефан широко улыбнулся, выслушав ее.

– Ах! Это был ты?! – возмутилась девушка, однако с некоторым облегчением. – Это ты обыскивал квартиру, воспользовавшись моим отсутствием?

– Да, это был я, – признался Стефан.

– Ты приехал в Лондон, чтобы вернуть себе Жемчуг Падуи?

– Я не собирался отбирать у тебя ожерелье. Я лишь хотел удостовериться, что воля тетушки Франчески выполнена. А Джина навязалась ехать со мной. Она заподозрила, что это не обычный деловой визит, и решила проверить. Чтобы успокоить Джину, я согласился взять ее с собой. Но и с тобой у меня не было причин быть совершенно откровенным. Я не знал о тебе ничего, кроме того, что твое имя София Джордан и ты работаешь в лондонской галерее. В пятницу вечером я ненадолго зашел в галерею, чтобы выяснить, как ты выглядишь. А потом проследил за тобой и оставался незамеченным до самой нашей встречи в том магазинчике. Увидев тебя, я больше не сомневался, что ты – дочь моей тетушки. Но у меня оставались сомнения, стала ли ты обладательницей семейной реликвии. Это я и попытался выяснить, познакомившись с тобой лично.

– И ты посчитал, что обыскивать чужую квартиру позволительно? – укорила его София.

– Прости меня, дорогая. Я не горжусь своим поступком.

– Тебе удалось найти Жемчуг Падуи?

– К сожалению, нет. Но я убедился, что шкатулка у тебя, и решил продолжить свое расследование. Однако оставаться в Лондоне не было никакой возможности. Дела холдинга заставили меня вернуться в Венецию. Поэтому я изобрел историю про попавшего в аварию эксперта, которого необходимо срочно заменить. С прежним экспертом действительно произошел несчастный случай, но большого вреда ему не причинил. К счастью, Джина ни о чем не догадалась, в противном случае она быстро вывела бы меня на чистую воду… Она знала, что есть ряд полотен, которые тетя Франческа намеревалась продать. Таким образом, я смог заманить тебя в Палаццо дель Фортуна. Моя кузина до сих пор понятия не имеет, кем ты приходишься прежней владелице дворца. Она просто ревнует меня. Уж очень ей льстит мысль, что я могу стать ее мужем номер два… Вернувшись в Венецию после знакомства с тобой, я имел возможность лучше ознакомиться с дневниковыми записями тети, собрать недостающую информацию и сделать так, чтобы ты остановилась не в отеле, а в Палаццо дель Фортуна. Джина, узнав о моих планах, впала в ярость в очередной раз. Видимо, поддавшись гневу, она и совершила эту глупость.

– Ты хочешь сказать, что маркиза д'Орсини проникла в мою комнату, пока мы ужинали в городе, выкрутила все лампочки и убежала через сад, напугав меня среди ночи? – усомнилась София.

– Не совсем так, хотя она еще и не на такое способна. Тем более, что у нее был ключ от садовой ограды, и она, как никто другой, знает планировку этого здания. Поэтому она и наняла человека, который обыскал твою комнату.

– Зачем ей это понадобилось?

– В поисках ожерелья, разумеется.

– Но ты сказал, что ей ничего неизвестно.

– Видимо, Джина начала догадываться. Она слишком хорошо знает высший свет и его интриги. У нее выработался нюх на всякого рода тайны… Но меня пугало другое. Я опасался, как бы она не вздумала причинить тебе физический вред. Потому и настаивал на том, чтобы мы ночевали вместе… Узнав о моем расследовании, Роза недавно сообщила мне, что к шкатулке, отправленной с Роберто в Лондон твоему отцу, прилагалось письмо. Это было сделано потому, что Роберто владеет английским не в том объеме, чтобы на словах передать Питеру Джордану последнюю волю тетушки Франчески. Но прежде, чем рассказать все до самого конца, хочу успокоить тебя. Дело в том, что под давлением обстоятельств Джина вынуждена была признаться, что наняла человека, который пробрался в твою комнату, следуя ее инструкциям.

– Как ты добился этого? – удивилась София.

– Я сказал ей, что лучше признаться в малом, чем быть обвиненной в покушении на твою жизнь, пригрозил заявлением в полицию, неминуемым расследованием и судом. Она вняла моим доводам. Мы договорились решить этот вопрос, не доводя его до суда. И тогда она сможет принять предложение руки и сердца своего старого друга Джованни Лонджени и отправиться вместе с ним в Калифорнию без каких-либо последствий для своей репутации. Джованни любит Джину в течение многих лет, но она все это время была настолько одержима охотой на меня, что оказалась не в состоянии оценить его преданность и терпение. Теперь у нее появится шанс для достойной жизни, если она вновь не сглупит и не напортачит. Но это уже не наша забота. Я с легким сердцем передаю ее на попечение весьма разумного мужчины и могу сосредоточиться на своей личной жизни. Еще в молодые годы Джованни хотел жениться на Джине. Но его отец и мать были категорически против. Джина любила Джованни не меньше, однако опасалась, что не благословленный родителями брак лишит его большого наследства. Теперь, по прошествии стольких лет, Джованни больше не зависит от великодушия своих богатых родителей. Он стал весьма успешным бизнесменом. Его состояние неуклонно растет. Поэтому для Джины этот союз должен стать идеальным.

– Ты так легко об этом говоришь.

– Дорогая София, в чем бы тебя ни убеждала моя кузина, я никогда не собирался жениться на ней. Я хорошо сознаю, что она одна из самых красивейших и соблазнительных женщин, но жить с ней не пожелал бы и врагу. Уж прости мне эту откровенность… Я рад, что в конечном итоге все так благополучно устроилось.

– Но из твоих же слов я поняла, что ты намерен жениться. На ком, если не секрет?

– На ком, как не на тебе?

– И ты говоришь об этом всерьез?!

– Нам ничто не может помешать, дорогая. Мы очень дальние родственники, кроме того, об этом мало кому известно. Наш брак предначертан судьбой… Что уж тут лукавить?

София выслушала Стефана и задумалась.

Все, от первого до последнего слова этой истории, казалось ей невероятным, несмотря на многочисленные доказательства…

То, что раньше представлялось Софии совпадением, на поверку стало причудливым сочетанием причин и следствий. Сложно было осознать, что все двадцать пять лет тихой и безмятежной жизни под родительским крылом ее судьба тесно переплеталась с судьбами неизвестных ей людей. Что та, которую она беззаветно любила и почитала за собственную мать, оказалась заботливой опекуншей, отчаявшейся иметь собственных детей. Что женщина, которую она видела только раз в далеком детстве, невзирая на страстное желание стать матерью, отдала собственное дитя на воспитание любимому мужчине и старинной подруге.

Но сложнее всего было представить, что, если бы не исчезновение легендарного Жемчуга Падуи, она бы так и не узнала тайну своего рождения, не встретила бы свою единственную любовь, не обрела бы надежду на счастье…

– И когда ты намерен жениться на мне? – прижалась к своему избраннику София.

– А когда бы ты хотела? – радостно поинтересовался Стефан и поцеловал свою суженую.

– Как жалко, что папа не дожил… Он был бы счастлив за нас… А ты как думаешь?

– Думаю, дорогая тетушка Франческа, твоя мама, была бы счастлива не меньше. Вот только как найти это ожерелье до свадьбы? Уверен, оно придется тебе к лицу, любимая…

– Жаль, мы не знаем, что было в том письме, которое Франческа передала моему отцу. Но, быть может, оно еще цело и мы прочитаем его, – рассуждала вслух София. – Постой! Как ты думаешь, не лежит ли это письмо в отцовском бюро, где я обнаружила шкатулку? Если оно там, то нам ничто не мешает узнать его содержание! – осенило девушку.

– Каким образом? – поинтересовался Стефан.

– У миссис Калдвелл есть ключи от моей квартиры. Я могла бы позвонить ей и попросить поискать письмо в отцовских бумагах.

– Тогда чего мы ждем, дорогая? – воспрянул духом Стефан.

Уже через минуту София услышала в телефонной трубке знакомый голос миссис Калдвелл:

– Рада тебя слышать, дорогая!

София вкратце передала соседке свою необычную просьбу – найти в отцовском бюро письмо, которое предположительно может лежать в конверте с именем Питера Джордана. Или быть подписанным именем Франчески. Старая леди с пониманием отнеслась к мольбе девушки и обещала перезвонить, как только закончит поиски.

Через некоторое время раздался международный звонок и София с радостью услышала возбужденный голос своей соседки:

– Дорогая моя София, мне, кажется, удалось найти то письмо, которое тебя интересует. Как ты и говорила, на конверте проставлено имя твоего отца без указания адреса. Хочешь, чтобы я выслала его тебе по почте?

– А не могли бы вы его прочесть прямо сейчас, миссис Калдвелл? – поспешила выяснить содержание послания София.

– Если ты настаиваешь, дорогая… – Слышно было, как старая леди разворачивает письмо. – Оно довольно короткое. Слушай.

Моему дражайшему.

После всех этих лет, что мы были с тобою в разлуке, многое можно сказать друг другу, но все это – пустое.

Все, кроме одного. Я разрешаю тебе, мой милый, рассказать нашей дочери Софии правду о нашей любви и о ее рождении. Прошу тебя сделать это в день ее двадцатипятилетия. Передай ей в знак моей материнской любви эту шкатулку с Жемчугом Падуи.

В шкатулке есть секрет, как и в нашей с тобой судьбе. Там, где узорные морские коньки соприкасаются головами, а их изогнутые хвосты направлены в разные стороны, нужно лишь потянуть слегка за выступающие кончики, и ты увидишь его – ожерелье, что было на мне в дни нашей любви.

Я любила тебя всегда и не перестану любить до последнего дня. Мне осталось недолго на этой земле, я это чувствую. И знаю, что мы непременно встретимся вновь там, где любовь не умирает.

Твоя Франческа.

Сдерживая слезы, София выслушала трогательное письмо и поблагодарила миссис Калдвелл, которая проявила недюжинную деликатность и не стала ни о чем расспрашивать девушку.

После этого она вместе со Стефаном отправилась в спальню и, следуя указаниям, вскрыла потайное отделение старинной шкатулки. Жемчуг Падуи действительно таился в нем.

– Он прекрасен, – прошептала София, достав дрожащими руками легендарное сокровище.

– Жемчуг Падуи достоин твоей красоты, любимая, – признался Стефан.