Жемчуг Падуи

ГЛАВА ПЯТАЯ

У входа в ресторан их радушно поприветствовал приятный господин с черными как смоль курчавыми волосами.

– Стефано! Рад видеть тебя! – зычно воскликнул он.

– Рад видеть тебя, Карло! – в тон ответил Стефан.

Двое мужчин крепко обнялись, словно старинные друзья.

Стефан Хэвиленд по-хозяйски обхватил Софию за талию и обратился к ней:

– Дорогая, позволь представить тебе моего хорошего друга и настоящего волшебника Карло Верди… Карло, эту фею зовут София Джордан.

– Как же! – Карло кинулся лобызать смущенную фею. – Стефано рассказывал мне о вас. Я восхищен, синьорина Джордан. Стефано говорил, что вы красавица, но мне кажется, он многое утаил.

– Вы очень любезны, – опасливо произнесла молодая англичанка, не зная, как следует отвечать на столь преувеличенные комплименты.

– Я оставил столик для вас, – громогласно объявил Карло. – Но позвольте обслужить вас сегодня как моих особых гостей… Стефано, София, добро пожаловать ко мне в сад. Вам понравится.

– Ужин на улице? – удивилась девушка.

– Под звездным небом, дорогая София! – заманивал Карло. – И вы наверняка знаете толк в дарах моря.

– Вы угадали, – отозвалась София.

– Я не угадал, я знал это… Такая изысканная дама, как вы, должна понимать в хорошей кухне.

– Я стараюсь, – вновь сконфузилась девушка.

– Замечательно! Это просто замечательно, Стефано, что ты привел именно ко мне сказочную фею, и делай это почаще, тогда я еще сильнее буду любить тебя! – фонтанировал комплиментами Карло Верди. – И я хотел бы порекомендовать вам сегодня нечто особенное. Наш повар словно ждал вашего прихода, дорогая София, и превзошел сам себя.

– Мы попробуем все, – согласился Стефан, и Карло удалился.

– Такое чувство, что меня контузили. Сердце выпрыгивает из груди, в ушах стоит страшный звон, – рассмеялась София, когда вновь осталась со Стефаном наедине.

– Это скоро пройдет. Традиционные последствия итальянского гостеприимства. Это особый талант Карло – превращать обычный ужин в настоящую феерию. К тому же я успел ему сказать по телефону, что это твой первый визит в Венецию.

Стефан усадил Софию за стол, накрытый под огромными южными звездами, налил вина в красивые бокалы и произнес тост, который привел девушку в замешательство:

– За нас, дорогая! За успех новых отношений!

За ужином они говорили очень мало. София не могла отделаться от странного ощущения, которое преследовало ее с того самого мгновения, как в отеле ей отказались предоставить номер.

Ей не на что было жаловаться. В Палаццо дель Фортуна она устроилась как принцесса. И все же беспокойство поселилось в ее душе. И она не могла его прогнать, как ни хотела.

Заметив ее задумчивость, Стефано спросил за чашечкой кофе:

– Я надеюсь, ужин не разочаровал тебя?

– Все было исключительно. Я никогда не получала от еды такого удовольствия, – признала девушка.

– Удовольствие от еды, помноженное на удовольствие от твоего общества, заставляет меня думать, что это самый счастливый вечер в моей жизни, – горячо произнес Стефан.

– Ты часто бываешь в этом ресторане? – сменила тему София.

– Я приходил сюда еще юношей, когда им владел отец Карло. Именно здесь я выпил свой первый глоток кьянти.

– И тебе он понравился?

– Я притворился, что понравился… Но моя тетушка Франческа догадалась по легкой гримасе, что я почувствовал в действительности, поэтому, когда отец Карло удалился, она быстренько позволила мне заесть неприятный привкус. Помню, я подумал тогда, что никогда в рот не возьму спиртного.

– Ты очень любил свою тетю? Ты так тепло о ней отзываешься…

– Доброй, с легким нравом, остроумной и правдивой женщиной была моя тетушка. Порой деловая, порой легкомысленная, порой мечтательница. Нежная, заботливая, гостеприимная, обожающая всех своих близких, зла ни на кого не державшая. Сколько я ее знал, тетушка всегда была улыбчивая и спокойная. Такая, какой и следует быть настоящей женщине в моем представлении. И, конечно же, я очень скучаю по ней.

– Что ее интересовало?

– Она очень любила настоящую литературу и музыку, отлично играла на фортепиано и хорошо разбиралась в живописи.

– У твоих тети и дяди были дети?

– Только дочь Джина, ныне маркиза д'Орсини.

– Маркиза д'Орсини – твоя кузина? – с непринужденной улыбкой уточнила София, в то время как все внутри нее торжествовало. Это многое объясняло, хотя далеко не все исключало. – А когда вы были детьми, то часто играли вместе… – осторожно предположила влюбленная девушка.

– Отнюдь, – рассмеялся Стефан. – Между нами пропасть, София. Она значительно старше и всегда указывала мне мое место. Когда я вырос и это различие перестало быть столь очевидным, мы немного сблизились, у нас появился шанс узнать друг друга… О чем ты задумалась, София? – растормошил он затихшую и отрешенную спутницу.

– Объясни мне, – тихо произнесла она. – Если Джина дочь твоих тети и дяди, то почему Палаццо дель Фортуна унаследовал ты, а не она? Надеюсь, это не слишком дерзкий вопрос, – поспешила оговориться София.

– Фамильное владение должен наследовать кровный родственник. Предпочтительно мужского рода. До меня это была собственность тетушки Франчески, и если бы у нее родился сын, то дворец перешел бы к нему. Когда Паоло встретил тетушку Франческу, он уже десять лет вдовел. Он был красив, чрезвычайно обворожителен, она просто не могла не поддаться его обаянию. Джина его дочь от первого брака. Тетушка официально удочерила ее, став женой дяди Паоло. К сожалению, влюбиться в этого человека оказалось куда проще, чем ужиться с ним…

– Твоя тетя поладила с Джиной?

– Увы… Тетушка Франческа старалась. Но Джина в принципе была против нового брака своего отца и категорически отказывалась принимать мачеху. В ней говорили и ревность, и обида за мать, которую, как ей казалось, отец предает, женившись на другой женщине… В конце концов, устав от нескончаемых сцен, Паоло отослал Джину в элитную школу для девочек, и моя тетя возражать не стала. Она всегда производила впечатление несчастливого человека. Я с детских лет испытывал к ней жалость, хоть и тщательно скрывал это.

– А когда Джина стала старше, ее отношения с мачехой не наладились?

– Они стали цивилизованней, но принципиально не изменились. Джина по-прежнему ни во что не ставила мнение тетушки Франчески, а тетя не могла понять мотивацию своей падчерицы. Они достаточно долго прожили под одной крышей, но сторонились друг друга. Это был единственный способ избежать новых конфликтов. Когда случались выходы в свет, они вели себя благоразумно. Но близости между ними не было никогда… Джина ни в чем не нуждалась. Она привыкла к роскоши, отец всегда давал дочери все, чего она только ни желала. Болезнь отца стала для Джины проблемой, и она, недолго думая, приняла предложение маркиза д'Орсини…

– Ты хочешь сказать, твоя кузина вышла замуж по расчету?

– Это вызывает у тебя негодование? – нахмурился Стефан.

– Прости, – осеклась София. – У меня нет права ее судить.

– Брось, – улыбнулся он. – Ты сказала то, что думала. Не извиняйся. А сама ты не веришь в брак из практических соображений?

– Нет, – чистосердечно откликнулась девушка.

– У тебя есть причины для такого мнения? – серьезно спросил ее Стефан.

– Я не представляю, как супруги могут быть счастливы друг с другом без любви!

– А по-твоему, любовь – это непременно счастье? – усмехнулся он. – Только тот, кто никогда не любил, может думать о счастье в любви. Любовь порой может быть мучительной. А вот Джина, с ее практическими соображениями, скорее станет счастливой с человеком, который может ей дать достаток, чем с тем, который лишит ее душевного покоя. Маркиз оплачивал ее счета, и это все, что от него требовалось. Однако собственных денег у него было немного. И его семья невзлюбила Джину. И теперь ей кажется, что она совершила ошибку. Но вовсе не потому, что вышла не по любви, а потому, что просчиталась. Кроме того, маркиз на тридцать пять лет старше Джины и страшный распутник. Всем было понятно, что она сделала глупый выбор. Но на нее тогда словно затмение нашло. Титул, обходительность, заоблачные перспективы… Но все изменилось, лишь только они стали жить вместе. А разводы в Италии – дело особо хлопотное…

– Очень грустно это слышать. Чем бы она ни руководствовалась, жаль, что с ней такое произошло, – задумалась София.

– Многие люди считают, что она это заслужила. Спасибо, что думаешь иначе, – искренне поблагодарил ее Стефан. – И я с тобой согласен. Джина не пыталась убедить маркиза в своей бескорыстности, а вот он сильно постарался, чтобы внушить тогда еще молоденькой девушке, что ее ждет сказочная жизнь. Впоследствии же он повел себя как мерзавец. Обращался с ней так, словно купил ее. Восемь лет она была вынуждена мириться с его бесконечными неприкрытыми изменами. А он прекрасно знал, что не может быть ничего более оскорбительного для такой гордой женщины, как Джина. А потом… – затянул паузу Стефан, внимательно глядя на Софию. – Потом наш маркиз неожиданно умирает. Так наступило долгожданное и тем не менее такое нечаянное освобождение. Никто не стал винить Джину, когда она буквально воспрянула после его смерти. Но тут судьба нанесла ей очередной удар. Кузина так рассчитывала унаследовать дворец д'Орсини. А оказалось, что маркиз своим завещанием отписал ей лишь скудное содержание и право на проживание в фамильном дворце до конца жизни. А в случае повторного брака она лишится и того, и другого… Иначе говоря, он обрек мою дорогую кузину на поиски нового богатого мужа, – иронически окончил свое повествование Стефан.

– И это после всего, что ей пришлось перенести за восемь лет жизни с этим извергом?! – недоуменно воскликнула девушка.

– Ты думаешь, наша Джина не способна учиться на своих ошибках? – недобро ухмыльнулся Стефан Хэвиленд. – Ты права, София. Она из тех, которые не учатся, сколько бы их ни била судьба. Им проще считать тумаки и злиться на весь мир, чем сделать над собой усилие и отбросить собственные заблуждения. Она искренне верит, что в следующий раз ей повезет… А теперь скажи мне, София, – наклонился Стефан к девушке. – Ты смогла бы выйти замуж ради денег?

София недоумевающе посмотрела на его очень серьезное лицо. Она даже не искала правильный ответ, просто не могла понять, почему вообще возник этот вопрос. Ей нужно было знать, случаен он или имеет для Стефана глубокое значение.

– Я никогда не задумывалась над этим, – смущенно проговорила София.

– Но ты не ответила, – настаивал Стефан и еще сильнее подался вперед, вглядываясь в лицо собеседницы.

– Я убеждена, что любовь в браке необходима.

– Любовь или романтика? – допытывался Стефан Хэвиленд.

– Если не любишь, то зачем вообще жениться?! – отчаянно воскликнула девушка.

– Но любовь не может гарантировать ничего. То, что ты будешь принимать за любовь, улетучится в два счета, и останется одно лишь разочарование. Возможно, в браке важнее достичь понимания, поддерживать друг друга, быть близкими по духу. И тогда брак не станет тяжелой ношей, даже когда новизна романтических отношений отойдет на второй план.

– Ты веришь в это? – растерянно спросила София.

– Тетя Франческа верила. Потому и вышла замуж за красавца Паоло, с которым ей было сначала хорошо, легко, весело… Но этого оказалось недостаточно. Именно из-за отсутствия уважения и взаимной предупредительности их отчуждение стало непреодолимым. Но, наверное, я не совсем правильно сужу о ситуации. Видишь ли, София, Паоло как любой компанейский человек не знал меры в питье. Однажды, напившись, он упустил из внимания тот факт, что женат совсем недавно. Он решил прояснить свои права на Палаццо дель Фортуна и на Жемчуг Падуи – фамильную реликвию, переходящую из поколения в поколение. Моя тетя, будучи женщиной правдивой и стойкой, ясно дала ему понять, что в случае ее смерти он не получит ни дворец, ни сокровище. И тогда она узнала, что ее чудесный Паоло, весельчак и джентльмен, досадно просчитался, женившись на ней. Он, конечно же, протрезвев, всячески отрицал это, но, поняв, что тетушка не собирается изменять завещание в его пользу, уехал и взял Джину с собой… Правда, потом вернулся. Очень скоро… И опять принялся переубеждать тетю Франческу. Но она, надо отдать ей должное, при всей своей любви к этому человеку, не отступила ни на йоту. Она сдерживала огонь с обеих сторон. Во-первых, тетушка всячески противостояла его корысти и старалась придать их отношениям дружеский характер, во-вторых, она достойно отражала нападки семьи, которая изначально не желала принимать Паоло в свои члены, а после таки требовала развода. Но Франческа не развелась с ним, она дала ему второй шанс. Она приняла его и Джину обратно. Потому что брачные клятвы не были для нее пустым звуком. Откровенно говоря, Паоло повел себя разумно. Он не стал больше настаивать на своих притязаниях. Порой они казались счастливой парой… Он стал требовать другого… Чтобы она родила ему ребенка – сына, который смог бы унаследовать главные достояния нашей семьи…

– А твоя тетя не хотела иметь детей? – не уставала удивляться София.

– Очень хотела. Но этого не происходило, и тогда она, мудрая женщина, сочла, что такова Божья воля…

– Она так просто смирилась с этим?

– Любое преодоление стоит огромных усилий духа. Наблюдая за ней, трудно было сказать, насколько тяжело она переживает свою неспособность иметь от Паоло детей. Но у тети Франчески было одно невероятное качество. Она никогда не роптала и видела Божий промысел во всем. Она была глубоко верующим человеком… Но Паоло не смирился. Когда их многочисленные попытки зачать ребенка не увенчались успехом, он принялся винить тетю. Принуждал к мучительным медицинским процедурам. Он, словно одержимый, не слушал ее возражений. Но впоследствии оказалось, что проблема вовсе не в тете Франческе. Именно Паоло не мог иметь детей. Он стал отцом Джины в молодые годы, после чего нездоровый образ жизни либо другие причины повлекли за собой бесплодие. Этот диагноз лишил его последней надежды завладеть дворцом. Паоло не потребовалось много усилий и времени, чтобы превратить этот брак в нечто совершенно непотребное. Пожалуй, только Роза и Роберто могут доподлинно знать, как тетушка Франческа ограждала своего падшего мужа от общественного порицания. Его пьянство стало тяжелой болезнью, он начал стремительно деградировать. Он громил мебель, скандалил и угрожал, но тетя выстояла и не уронила себя. А после его смерти сказала мне, что Палаццо дель Фортуна всегда был обителью счастья и обязательно станет ею вновь, а испытания посылаются для того, чтобы научиться ценить простые вещи и доброту людей…

– И поэтому ты решил вернуться в Палаццо дель Фортуна?

– Благодаря высоким технологиям, которые так ценил дядя Паоло, я могу не так часто отлучаться в Штаты. Еще у меня есть доверенные лица, высококвалифицированные управляющие, и дело моего деда и отца не пострадает, если я поселюсь в Венеции.

– Ты все продумал, – тихо проговорила София. – Ты так уверен во всем. Не испытываешь никаких сомнений.

– Разве это плохо?

– Конечно же, это очень хорошо, но…

– Какие могут быть «но»? – удивился Стефан.

– Мне это не понятно. Я не знаю, каково это – твердо знать, как и что делать. В моей профессии все иначе. У меня есть опыт, я постоянно узнаю и осваиваю что-то новое, стараюсь совершенствоваться. А в жизни не так. Это как блуждание в темном лесу.

– Ты просто еще не успела оправиться после потери отца, поэтому тебе все видится в мрачных красках, – поспешил объяснить ее чувства Стефан.

– И еще я очень устала, – вздохнула она.

– Неудивительно, – откликнулся он. – Я попрошу официанта вызвать такси…

У массивных дверей Палаццо Стефан достал ключи со словами:

– Не стоит будить слуг в такой поздний час.

Стефан отпер замок и, прежде чем открыть двери, посмотрел на Софию.

Ее глаза блестели в тусклом свете фонарей. Она неотрывно внимала своему спутнику.

– Если ты так смотришь на меня, я просто обязан тебя поцеловать, – произнес он и склонился над девушкой.

Стефан обхватил девичью талию. Он держал Софию крепко, целуя сладко и долго. Затем открыл дверь и увлек ее внутрь, не прерывая поцелуя. Они долго простояли в холле, расходясь и вновь сливаясь в поцелуе. Когда они достигли гостиной, Стефан снова обнял ее и поцеловал высокий лоб, веки, щеки, шею, нежную грудь. Когда их губы соединились опять, а его рука легла на ее грудь, София опомнилась.

– Прости, но я не стану спать с тобой, – отстранилась она от Стефана.

– То есть?..

– Ты понимаешь.

– Почему?

– Я не могу.

– Ты не можешь потому, что хранишь верность другому мужчине, или же потому, что не хочешь?

– Просто не могу, – не желала оправдываться девушка.

– Это не объяснение, – сказал Стефан и вновь прижал ее к своей груди.

София уклонилась от очередного поцелуя и тихо, но твердо произнесла:

– Не целуй меня больше.

– Это всего лишь поцелуй.

– Но я не хочу его, – прошептала София.

– Ложь. И ты хочешь не только моих поцелуев. К чему отрицать очевидное? В наших желаниях мы едины. Пойдем ко мне, и ты не забудешь эту ночь никогда…

– Стефан! – прикрикнула она и тише добавила: – Остановись, Стефан.

– Почему? Скажи мне правду.

– Я не хочу… Это вся правда.

– Но твои поцелуи сказали мне обратное, – настаивал Стефан.

– Я говорю «нет», а ты хочешь принудить меня? – сухо произнесла она.

– Прости, – отошел он от Софии. – Должно быть, я ошибся, решив, что нравлюсь тебе…

– Мы плохо знаем друг друга.

– Я знаю о тебе достаточно. Теперь же хочу познать тебя. А другие способы сделать это мне неизвестны.

– Нет.

– Почему?

– Ты торопишься.

– Должен пройти какой-то определенный период, чтобы мне было позволено притронуться к тебе?

– Трудно сказать. Я просто не собираюсь делать это теперь. Вероятно, ты во мне ошибся, Стефан…

Он нехотя отпустил ее…

София уединилась в своей спальне. Электричество почему-то было отключено, однако она почти не заметила этого, как и других странностей. Слезы обиды душили ее. Его желание показалось ей непозволительно откровенным. Девушка испугалась той легкости, с которой Стефан принял решение сделать ее своей. София надеялась завоевать его симпатию, а не воспламенить его похоть. Она считала, что истинная близость может родиться только от сердечных отношений, а не от влечения плоти. Его страстность показалась ей пугающей, упорство, с которым он соблазнял ее, – ошеломляющим.