Жемчужина для темного

Глава 9

Лёжа на его широкой груди, я всё никак не могла успокоиться и перестать трогать. На удивление после тех быстрых и резких, граничащих с грубостью, движений в конце, потом он очень нежно уложил меня к себе под бок, слегка поглаживая, целуя в лоб и волосы, перебирая последние мягко и осторожно. Никогда бы не подумала, что он так умеет…

— Почему ты сказал, что испортил меня? — спросила, поднимая на него смущённый взгляд.

Интересно, он уже влюблён в меня? Если я ему понравилась как женщина, то мог же он после близости меня полюбить?

Вообще, говорят, что сирены не умеют любить. Отчасти это правда. Но мои сёстры же любят меня и маму, так почему нельзя так же любить мужчину? После всего случившегося между нами, мне казалось, что теперь мои чувства к нему — это не просто интерес и симпатия.

Меня влекло к нему. Тянуло как на аркане. Ни приказ мамы, ни самые крепкие цепи не удержали бы меня вдали от него. Я ещё не знала, согласится ли он на роль наложника или мы назовём это иначе, но точно была уверена, что сделаю всё, чтобы оказываться с ним так близко снова и снова.

И если мои эмоции для него — открытая книга, то его для меня — большая загадка.

Сначала он меня отталкивал, потом ворвался в чужую комнату, вроде бы защищая. Затем привёл сюда и согласился на близость. А теперь что будет? Чего от него ждать?

К тому же эти его странные высказывания немного волновали. Внутри оставалось ощущение, будто бы что-то не так. Словно я не знаю чего-то важного…

— Узнаешь позже, — принц поджал губы, а тьма в его глазах стала чернее.

— Ты злишься? — удивилась.

Отчего-то мне казалось, что после такого он, напротив, должен быть доволен. Или я что-то не так сделала?

— Нет.

Ну такой себе ответ. Я уложила голову ему на плечо, вдыхая его запах и новый, прежде неведомый мне аромат нашей близости, который пропитал тут всё. И главное — меня саму.

— Ты такой странный… — погладила выступающие мышцы на прессе. — Но красивый…

По телу принца будто бы дрожь прошла.

— Ты всерьёз считаешь меня красивым? — недоверие в его голосе удивило.

— Почему нет? Ты самый красивый человек, которого я встречала. Ну а с тритонами и вовсе не сравнить, — призналась, как есть.

Думалось, что теперь мне не нужно от него защищаться. Я же была с ним совершенно открыта и беззащитна, и он не обидел, наоборот, старался быть только аккуратнее. Значит, он больше не будет меня поддевать. Иначе это просто нелогично.

— Вот спасибо, — хмыкнул принц и скрипнул зубами.

Ну что я теперь-то не то сказала⁈

Приподнялась опять.

— Ты снова злишься, — коснулась кончиком пальца шрамика над его губой. — А я не знаю, почему, — улыбнулась ему.

Глаза принца нехорошо блеснули. Но постаравшись откинуть опасения, я потянулась к его губам, чтобы поцеловать. Может тогда он станет добрее?

Только тёмный вдруг остановил меня, удержав за плечи.

— Не стоит, — произнёс холодно, и меня этим холодом окатило изнутри.

Святые кораллы! Да что вообще творится в его голове? Остановившись, я воззрилась на него с недоумением. А губы принца исказились в злой насмешке.

— Не могла же ты правда поверить, что мне понравилось в постели с такой холодной маленькой рыбиной?

Будто бы ударил этими словами. Как пощёчиной. Меня никто никогда не бил прежде, но я видела, как сёстры обращаются с непослушными слугами, которых я обычно защищала. И сейчас ощутила себя на их месте. Только за меня никто не вступился.

— Что? — переспросила в надежде, что мне просто послышалось, и широко распахнула глаза.

Ведь если ему не нравилось, то зачем тогда?

— Не делай вид, что не расслышала, принцесса. Это тебе было приятно. А представь, каково мне… — и вновь на его лице отразилось едва ли не отвращение.

Но его руки продолжали обнимать меня…

У него раздвоение личности? Не знаю… Может это заболевание свойственно метаморфам? Может он перевозбудился? Или у него поднялась температура? Или давление толщи воды над нами слишком сильное для его организма?

Но какие бы я не искала мысленно причины, всё равно словно снова ощутила удар. И холод, что разливался там, где было прежде нечто тёплое и ласковое.

Ему неприятно…

По коже бегут мурашки. А его руки продолжают поглаживать, словно живут отдельной жизнью. Вверх по спине и снова вниз, к бедру, нежно по нему и снова вверх… Он молчит. А я глупо смотрю ему в грудь.

Что делать?

— Ты становишься холоднее, — замечает он вскользь, и я первый раз вдыхаю.

Воздух словно разрывает лёгкие. Больно… Зачем он делает мне так больно? Неловко выбираюсь из его рук. Встаю с кровати. Ноги не слушаются. Только вот я дрожала от удовольствия, а сейчас…

— Не хотел тебя обидеть, но не терпеть же мне всё время. Приказ королевы выполнен. Скажи мне спасибо, принцесса, — снова бьёт он словами.

И садится на моей постели. На моей! В моей комнате! Со мной! И говорит такое… Будто бы без ножа режет.

Я вздрагиваю. И больше не оборачиваюсь, когда отхожу.

Зачем так больно? Неужели люди ещё более жестокие, чем мы? Мой отец тоже жёсткий, но Двэйр… Обнимаю себя руками.

— Выйди, — приказываю тихо. Без чар.

Потому что надеюсь на его благоразумие. Хотя именно в нём впору усомниться. Потому что всё, что он делал, противоречит тому, что говорит сейчас.

— С удовольствием, — принц будто бы намеренно неспеша одевается и, сжав кулаки, направляется к выходу.

— Почему ты тогда… — с губ срывается вопрос до того, как успеваю его остановить.

Не нужно говорить с ним ни о чём. Нужно забыть. Он прав, приказ мамы я выполнила. Это же главное… Но почему-то моё почти разбитое сердце главным считает другое.

— Ты же сама просила. К тому же, было интересно. У меня никогда не было с рыбиной вроде тебя. А соблазнить тебя — совсем просто. Пару ласковых слов, и ты сделала всё, как мне хотелось.

Я закусываю губу, чтобы позорно не разрыдаться при нём. Зачем он так⁈ Я не рыбина… И я не…

— Маленькая, скромная русалочка, — звучит в голове его тихий, почти ласковый голос.

Как подло! Цинично. Жестоко.

Опускаю голову.

— Уходи.

— Ухожу, — кивает он, но сам медлит. Топчется на пороге и не сводит с меня глаз.

— Что ты стоишь⁈ — поднимаю на него глаза, которые непривычно щиплет.

Что с ними такое? Никогда не чувствовала подобное…

Принц окидывает меня последним взглядом, в котором мне чудится мелькнувшая жалость, а потом уходит, небрежно толкнув дверь в мою комнату и едва не разорвав воздушный пузырь.

Я же оседаю на постель, пытаясь дышать и не понимая, что со мной. Горло будто бы сжимают тиски. А глаза щиплет сильнее. На щеке чувствую что-то мокрое и осторожно касаюсь подушечками пальцев. Это же… Это не могут быть слёзы! Потому что сирены не плачут… Никогда.