Жемчужина любви

2

Вечер наступил гораздо быстрее, чем ожидал Жан-Пьер. Весь день его донимал патрон. Он словно намеренно давал ему одно поручение за другим с тем расчетом, чтобы Жан-Пьер не сидел без дела ни минуты. И вот долгожданные шесть часов вечера. Он сидит за рулем новенького «рено»… через несколько минут он поднимется в мансарду дома номер сорок три по улице Дофина, где располагалась студия Колетт. Она будет удивлена и наверняка счастлива от того, что обычно скупой на знаки внимания Жан-Пьер сделал ей сюрприз и приехал за ней после окончания рабочего дня…

Жан-Пьер улыбнулся своим мыслям и заглушил мотор. Он поздоровался с консьержкой, причем впервые за всю жизнь сделал это с добродушной улыбкой. У него и впрямь было чудесное настроение. Жан-Пьер был полон надежд. Он уже и думать забыл о Флоранс. После беготни на работе ему требовались покой и забота милой Колетт, а не любовные игры с ненасытной Флоранс.

Поднявшись по скрипучим ступеням винтовой лестницы, Жан-Пьер остановился перед дверью с табличкой «Дизайн-студия Колетт Вернон». Набрав полные легкие воздуху, как перед самым важным событием жизни, Жан-Пьер постучал.

– Попалась! – воскликнул со смехом Жан-Пьер, заключив в свои объятия женщину, которая секунду назад открыла ему дверь.

Заливистый смех юной незнакомки оглушил Жан-Пьера словно гром среди ясного неба.

– И-и-извини, – смущенно пробормотал он, забыв о том, что сначала нужно отпустить девушку.

Впрочем, она не возражала. Судя по довольной улыбке, ей даже нравилось находиться в объятиях привлекательного мужчины.

– Анна, кто там?

Подошедшая к двери Колетт удивленно вскинула брови.

– Жан-Пьер? Анна?

– Это… это не то, о чем ты подумала… – Жан-Пьер чувствовал себя полным кретином.

Он резко оттолкнул от себя Анну. Девушка пожала плечами и разочарованно вздохнула.

– Кажется, ошибочка вышла, – усмехнулась она. – Наверное, на моем месте должна была оказаться ты, Колетт.

– Ладно. Я разберусь. Анна, дорогая, пойди посмотри, что я придумала сделать с ванной мадам Ревуар.

Девушка улыбнулась Жан-Пьеру и упорхнула к компьютеру.

– Колетт, милая… я думал, что здесь никого нет, кроме тебя. Когда эта юная особа…

– Анна, – сухо подсказала Колетт. – Ее зовут Анна. Она стажерка. Меня попросили дать ей несколько мастер-классов.

Какое это имеет значение?! – готов был крикнуть Жан-Пьер. Все пошло наперекосяк. Так не делаются предложения. О том, как же они делаются, у Жан-Пьера были, впрочем, весьма смутные представления. Однако он все же был уверен, что и становиться на одно колено перед избранницей – перебор, приемлемый лишь для старого кинематографа.

– Колетт, я приехал…

От ее холодного взгляда у Жан-Пьера перехватило дыхание, и он умолк.

– В чем дело? – нетерпеливо спросила она. – Жан-Пьер, у тебя что-то срочное? Это не может подождать?

– Я хочу отвезти тебя домой, – промямлил вконец растерявшийся Жан-Пьер. Колетт отчитывала его, словно нашкодившего щенка. А он-то надеялся найти добрую, ласковую и заботливую Колетт…

Колетт бросила быстрый взгляд на наручные часы и виновато улыбнулась.

– Прости. У меня еще масса работы. Клиентов так много, что даже вдвоем с Анной мы не успеваем обрабатывать заказы. Боюсь, мне придется задержаться.

– Я подожду.

– Думаю, тебе придется ждать долго. Неужели нельзя было позвонить и предупредить? – раздраженно спросила Колетт.

– Я пытался. Если бы ты поменьше трепалась по телефону, то я бы даже дозвонился.

– Мне звонили заказчики. Не могла же я оборвать их на полуслове!

Ну вот, они снова ругались. Этого следовало ожидать. За последний месяц каждая их встреча знаменовалась ссорой из-за пустяков.

– Извини, – в один голос произнесли Жан-Пьер и Колетт, подняв глаза друг на друга.

– Хорошо. Я только попрошу Анну кое о чем, и мы поедем домой. Признаться, я очень устала. Сумасшедший выдался день.

– У меня тоже, – согласился Жан-Пьер.

Колетт озадаченно посмотрела на мужчину и в нерешительности застыла в шаге от него.

– Тогда… может быть, тебе стоит поехать домой и отдохнуть. Ты ведь живешь на другом берегу Сены. Зачем тебе мотаться ради меня туда-обратно. Я и сама доберусь до дому.

– Колетт, я хочу тебя подвезти. – Это прозвучало почти как приказ. Причем не терпящий возражений или обсуждений.

Жан-Пьер вышел из себя. Колетт, похоже, издевается над ним. Он бросил все свои дела, чтобы приехать к ней после работы… О каких делах, собственно, речь, он не задумывался. Единственной альтернативой Колетт была Флоранс. В любом случае он уже здесь. Протягивает Колетт руку помощи, а она еще и артачится!

– Хорошо. Я буду готова через пять минут.

Жан-Пьер тяжело вздохнул. Ну вот, теперь она всю дорогу будет дуться, чтобы он чувствовал себя виноватым за грубость. Какого черта его дернуло притащиться сегодня к ней? Неужели нельзя было повременить? Ах да, Флоранс же поставила ему ультиматум… Глупышка Флоранс наивно полагала, что он может предпочесть ее… Ха! На таких, как она, не женятся. С ними спят, весело проводят время… не более того.

– Мы идем?

Жан-Пьер вздрогнул от неожиданности.

Колетт мягко улыбнулась и взяла его за руку.

Однако Жан-Пьеру уже не хотелось улыбаться. Пусть теперь Колетт на своей шкуре ощутит, каково это выносить обиды другого. Теперь пусть она извиняется и вымаливает у него прощение. Перспектива показалась ему заманчивой, и Жан-Пьер улыбнулся… в душе. На его лице не дрогнул ни один мускул. Оно напоминало гипсовую маску.

Они спустились по лестнице. Попрощались с консьержкой. Сели в автомобиль. При этом ни Жан-Пьер, ни Колетт не произнесли ни слова. Напряженное молчание угнетало обоих. Однако никто не желал уступать. Колетт надоело идти на компромиссы, а Жан-Пьер считал унизительным делать первый шаг навстречу женщине, которая и так получала от него слишком много. Взять хотя бы Флоранс. Ей доставалось куда меньше внимания и заботы. И она была довольна, а не куксилась из-за любого пустяка.

Мотор не завелся с первого раза, и Жан-Пьер громко и с чувством чертыхнулся. Колетт удивленно покосилась в его сторону, но промолчала. Ее немой укор взбесил Жан-Пьера сильнее любой издевки. Из-за этих баб даже машины не заводятся! Ладно, если бы у него была старая колымага, которой давно пора на свалку…

Наконец мотор довольно заурчал, и автомобиль тронулся с места.

Жан-Пьер проклинал все на свете за дурацкую идею отправиться к Колетт именно после работы. И именно сегодня. Дорога была невыносима. Узкие парижские улицы запружены машинами, на каждом перекрестке пробка, и раздраженные, уставшие водители безостановочно сигналят. От пронзительных, резких звуков начинала болеть голова.

– Жан-Пьер, я забыла в студии телефон.

Неужели наша молчаливая принцесса открыла ротик? – ехидно усмехнулся про себя Жан-Пьер. Для того чтобы заявить о том, какая она шляпа.

– Нам нужно вернуться. Вдруг мне будут звонить по делам.

– Колетт, ты спятила?! – огрызнулся он. – Неужели ты не заметила, что мы вот уже полчаса торчим в пробке?!

Колетт выглянула в окно и с неподдельным интересом осмотрела забитую машинами улицу.

– Жан-Пьер… давай я выйду и вернусь в студию пешком, – миролюбиво предложила она.

– Избавь меня от снисходительного тона, дорогая.

– Но… я всего лишь хотела как лучше. – Колетт растерялась от неожиданной грубости Жан-Пьера.

– Ты вечно хочешь как лучше! – насмешливо заметил он. – Ты не подумала о том, что лучше для тебя, не всегда лучше для других, а?

– Жан-Пьер, почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?

– Потому что мне осточертело сюсюкаться с тобой. Я примчался к тебе после работы… надеялся, что мы вместе поужинаем, поговорим… Вместо этого ты заявляешь, что у тебя много работы и ты предпочитаешь ее мне. Потом благоразумие все же взяло над тобой верх и ты – о чудо! – согласилась поехать со мной… Так нет же! Теперь дурацкий телефон оказывается для тебя важнее романтического вечера.

– Жан-Пьер, зачем ты так? Я всего лишь забегу за ним в студию, и… мы можем встретиться у меня. Я доберусь на метро. Возможно, это будет даже быстрее.

Жан-Пьер со злости стукнул кулаком по приборной доске.

– Неужели тебе действительно не обойтись до утра без телефона?

– К сожалению, да, – спокойно ответила Колетт.

– Хорошо, вернемся. – Жан-Пьер плотно сжал губы и сдвинул брови.

Он медленно вывернул руль «рено», чтобы выехать из строя машин, и развернулся. В конце концов они не так далеко отъехали от студии.

– Я вернусь через минуту, – заверила его Колетт, открыв дверцу.

– Можешь не спешить, – мрачно проронил Жан-Пьер.

Он как раз успеет выкупить сигарету, пока Колетт сбегает за телефоном. Черт побери, он ведь только вчера бросил курить! Жан-Пьер порылся в «бардачке», не особенно надеясь на успех. Он ведь выкинул все запасы сигарет и зажигалок… Как говорится, от лишнего соблазна. Однако, то ли к счастью, то ли к несчастью, одна пачка «Голуаз» все же затерялась среди старых кассет и визиток, в беспорядке валявшихся в ящичке.

Жан-Пьер довольно улыбнулся и, медленно распечатав пачку, вытащил из нее заветную сигарету. Это должно его успокоить. Едва Жан-Пьер взял сигарету в рот, как вспомнил о том, что у него нет ни зажигалки, ни спичек.

– Вот черт!

– В чем дело, Жан-Пьер?

Любезная улыбка Колетт вывела его из себя как никогда. Колетт смерила его оценивающим взглядом и презрительно хмыкнула.

– Я думала, что ты бросил.

– Я тоже так думал.

Жан-Пьер смял сигарету.

– Ничего не забыла на этот раз?

– Вроде бы нет.

– Советую вспомнить сразу.

– Ничего. – Колетт положила телефон в сумочку и села, скрестив руки на груди. – Можем ехать.

– Поедем другой дорогой. Возможно, там меньше пробок.

– Как знаешь, – с безразличным видом согласилась Колетт.

Они почти доехали до площади Гренель, когда Жан-Пьер произнес:

– Колетт, тебе не кажется, что настала пора что-то изменить в наших отношениях.

Вопросительной интонации в замечании Жан-Пьера Колетт не услышала, поэтому и не сочла нужным отвечать. Похоже, Жан-Пьер рассчитывал на другую реакцию.

– Молчишь? Тебе совсем нечего мне сказать?

– А что я должна говорить? Давай доедем до дома и…

– Колетт, сколько можно встречаться урывками? То у тебя, то у меня… Только взгляни на нас со стороны. Сегодня ты устроила мне целый спектакль лишь из-за того, что я предложил подвезти тебя до дома.

– Жан-Пьер, смотри лучше на дорогу. Ты едва не врезался в столб.

– Не переводи разговор. Я могу вести машину с закрытыми глазами.

– Не желаю проверять, – холодно ответила она.

– Нам пора задуматься о более серьезных и ответственных отношениях. Мы ведь уже не дети. Тебе двадцать шесть. Мне тридцать. Мы самостоятельные люди с небольшим, но стабильным доходом… – Это Жан-Пьер, конечно, поскромничал. Их заработок был куда выше дохода среднестатистического парижанина, и уж тем более француза.

– Я… Жан-Пьер, я не уверена…

– Не уверена, хочешь ли ты оставаться со мной?

– Нет… то есть да… я не знаю.

– Колетт, ты шутишь?! – с угрозой в голосе спросил Жан-Пьер. – Мы встречаемся почти год. Вернее, мы вместе спим почти год, а ты до сих пор не уверена, хочешь ли быть со мной. Ты ведь не шлюха с Бульваров, в конце концов!

– Жан-Пьер, что с тобой творится? – Колетт была в шоке. Жан-Пьер впервые в жизни разговаривал с ней в подобном тоне. Конечно, он и раньше бывал раздражен или расстроен, но никогда в его взгляде она не замечала столько злости.

– Колетт, я думал, что ты женщина, которую я искал всю жизнь. Я люблю тебя. Ты заверяла, что тоже любишь меня. Так в чем же дело? Ты мне лгала?

Жан-Пьер резко вывернул руль. «Рено» чудом не врезался в припаркованный мотоцикл. Колетт судорожно вцепилась в свою сумочку, только сейчас вспомнив, что не пристегнулась ремнем безопасности. Обычно Жан-Пьер очень аккуратно водил машину, и она даже подшучивала над его чрезмерной осторожностью.

– Смотри! – крикнула Колетт, указав пальцем на темную фигуру, мелькнувшую перед самым капотом.

Жан-Пьер крутанул руль. Автомобиль накренился… раздался резкий глухой удар, звон стекла, крик… Последнее, что увидела Колетт, было лобовое стекло, неумолимо приближающееся к ее лицу. Затем обжигающая боль и темнота, в которую она провалилась, словно в яму.