Жемчужина любви

3

Колетт разлепила глаза. Белый свет поначалу ослепил ее. Через мгновение она различила наиболее светлое пятно – окно. Похоже, сейчас день. Ярко-желтое солнце, характерное для августа, было в зените.

– Где я? – Уже произнеся фразу, Колетт осознала, что задала вопрос вслух.

– В госпитале Мирабо.

Приятный мужской баритон раздался с другой стороны, от окна, и Колетт повернула голову.

Высокий мужчина в светло-зеленой униформе сосредоточенно изучал показания на мониторе, расположенном возле капельниц.

– Меня зовут доктор Оливье Лоран. Я ваш лечащий врач, мадмуазель Вернон, – не заставив себя долго ждать, представился он.

Оливье Лоран был похож скорее на киноактера, чем на медика. Из тех, что играют супергероев-полицейских, благородных и непобедимых. Этаких рыцарей двадцать первого века. Слегка вьющиеся светлые волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая высокий лоб. Голубые глаза внушали доверие.

– Слишком красив для врача.

– Спасибо за комплимент, – с улыбкой ответил он.

– Боже, я произнесла это вслух? – пробормотала Колетт, чувствуя себя идиоткой. Говорила ей мать: держи язык за зубами, пока не спросят.

Доктор Лоран отошел от приборов и склонился над Колетт.

– Как вы себя чувствуете?

– Не знаю, – честно призналась она.

– Не волнуйтесь. После возвращения с того света немудрено…

– Что?! – испуганно спросила Колетт, осматриваясь. – Что случилось?! Почему я здесь?!

– Успокойтесь. – Теплая ладонь Оливье погладила ее по голове. – Вы похожи на встрепенувшегося воробышка. Честно говоря, я не поверил своим глазам, когда прочитал в вашей медицинской карте о том, что вам двадцать шесть. Увидев вас, такую миниатюрную и беспомощную на операционном столе, я подумал, что вам не больше двадцати. Сейчас вам уже лучше.

– Сколько я была без сознания?

– Двое суток.

– Боже! – выдохнула Колетт.

– Вы что-нибудь помните об аварии?

– Об аварии? Ах да… мы ехали с Жан-Пьером домой… был вечер… много машин… мы с ним повздорили… Нет, больше ничего не помню. А как он? С ним все в порядке?

– Да. Вашему приятелю несказанно повезло. Отделался парой синяков. Впрочем, так всегда и бывает. Водителям везет куда больше, чем их пассажирам. Ему сейчас делают последние анализы. Наверное, к вечеру отпустят домой.

– Слава богу. – Колетт вымученно улыбнулась.

– У вас что-нибудь болит?

– Не знаю… вроде бы нет. Ничего не чувствую. – Колетт пошевелила рукой.

– Нет-нет. Осторожно. Капельница. – Оливье Лоран сделал несколько пометок в журнале. – К вам посетители. Вы сможете их принять?

Колетт боязливо покосилась на улыбающегося доктора.

– Ваши подруги Мадлен и Натали. Вы их помните?

– Конечно.

– Хотите их повидать? Они ждут вас за дверью. Редкостная дружба. Они ни в какую не желали покидать больницу, пока не увидят вас. Провели здесь две ночи.

Колетт улыбнулась.

– Они мне как сестры.

– Кстати, мы сообщили вашим родителям о случившемся только сегодня утром. Никто не знал их адрес.

– Они живут в Лотарингии…

– Да-да, мы уже знаем. Не беспокойтесь. Через минуту к вам зайдут подруги. Как только устанете, нажмите на кнопку возле кровати. Чтобы вызвать медсестру и окончить посещение.

Ну уж нет, подумала Колетт. Я ни за что не прогоню подруг, пока они сами не захотят уйти.

– А вот это дурная идея, мадмуазель.

– Я снова высказала свои мысли вслух?

– Нет, я их угадал. – Доктор Лоран озорно подмигнул и вышел из палаты.

При других обстоятельствах Колетт, возможно, посмотрела бы на сексуально привлекательного доктора другими глазами… как на мужчину… Впрочем, даже сейчас, едва придя в себя, Колетт разглядела в нем мужчину, с которым не отказалась бы провести романтический вечер.

Когда дверь в палату снова открылась, до Колетт долетел обрывок фразы доктора Лорана: «Только, ради бога, ничего пока ей не говорите… Колетт еще не совсем пришла в себя, ей вредно волноваться».

Да что, в конце концов, происходит? – подумала она. Что за таинственность? Неужели я не имею права знать о своем диагнозе? Может быть, я пробыла в коме не два дня, а два года? Бывает же такое в кино. Герой просыпается и узнает о том, что все его друзья и близкие давным-давно умерли, а на дворе другое столетие. Интересно, каково это? Мысль показалась Колетт забавной, и она улыбнулась.

– О, ты так рада нас видеть, дорогая! – Натали бросилась ей на шею.

– Осторожнее. Колетт ведь перенесла операцию, – предупредила Мадлен назидательным тоном строгой школьной учительницы.

– Я так рада, что ты жива!

– Я тоже!

– Девочки, присаживайтесь куда-нибудь. – Жест получился неопределенным, вялая рука не желала слушаться Колетт. – Спасибо вам.

– За что?

– За то, что беспокоились обо мне. Право, не стоило изнурять себя. У вас ведь и без меня полно забот.

– Не говори чепухи. Кстати, Жером передавал тебе огромный привет и желал скорейшего выздоровления.

– Спасибо, Мадлен. Надеюсь, меня скоро выпишут.

Мадлен смущенно отвела взгляд.

– В чем дело? – встревоженно спросила Колетт. – Вы знаете что-то, чего не знаю я?

– Нет-нет, Колетт, не волнуйся, – пришла Натали на выручку Мадлен, которая, казалось, вот-вот разрыдается.

– Что вам сказал доктор Лоран? – требовательно спросила Колетт.

– Ни-че-го, – по слогам отчеканила Натали. – Боится, что мы тебя рассмешим и у тебя разойдутся швы.

Мадлен с неподдельным восхищением посмотрела на Натали. До чего же складно у нее получалось лгать!

– Кстати, ты обратила внимание, какой доктор Лоран красавчик? Я бы тоже не отказалась, чтобы он меня обследовал.

– Типун тебе на язык.

– Уже и пошутить нельзя. Мадлен, ты чересчур суеверная и строгая.

– Колетт, ты чувствуешь что-нибудь?

– В каком смысле?

– Ну-у-у, не знаю. – Мадлен помялась. – Например, боль… или что-то необычное?

Колетт пристально посмотрела на подругу, словно старалась прочитать ее мысли. Однако единственное, что она увидела на озадаченно-встревоженном лице Мадлен, – недомолвку.

– Вы наконец скажете, что от меня скрывают? Мне что, имплантировали чужой орган?

– Нет! – воскликнула Натали. – Как ты могла такое подумать?!

– А что мне остается думать? Все от меня что-то скрывают. Ладно еще врачи. Но вы ведь мои лучшие подруги. Самые близкие мне люди… я думала, что могу вам доверять…

– О, Колетт, прости. – На глазах Натали поблескивали хрусталики слез.

Она вопрошающе посмотрела на Мадлен. Та пожала плечами, а затем кивнула.

– Главное не беспокойся. Надежда остается всегда. К тому же твой лечащий врач уверяет, что все образуется.

– Натали, не тяни.

Подруга приподняла край одеяла и коснулась рукой ноги Колетт. Вернее, Колетт увидела, что Натали провела ладонью по ее голени, но…

– О боже… Я ничего не чувствую! – Колетт попыталась пошевелить пальцами, но ноги остались неподвижными. – Что… как это возможно… Я никогда не смогу ходить?!

– Пожалуйста, не кричи. Иначе сюда прибежит медсестра и прогонит нас. – Мадлен обхватила голову Колетт руками. – Тише. Ты снова будешь ходить. Просто… на это потребуется немного времени. Тебе назначат физиотерапию… Ты ведь упорная. Главное – не сдаваться.

– Нет, нет, нет!.. – Колетт разрыдалась и уткнулась мокрым от слез лицом в грудь подруги.

– В аварии ты повредила позвоночник. Самую малость.

– Самую малость?! – переспросила Колетт. – Но я ведь не чувствую собственные ноги!

– Ты только что пришла в себя. Возможно, не пройдет и недели, как ты снова будешь бегать по лестнице на свою мансарду.

Натали поняла, что сболтнула лишнее. Не следовало сейчас упоминать о работе и лестницах.

– Девочки, не обижайтесь… но не могли бы оставить меня одну?

– Ты уверена?

– Да.

– Хорошо. Мы зайдем к тебе завтра утром.

Колетт молча кивнула.

– Жан-Пьера вот-вот выпишут. Он собирался зайти к тебе.

– Он знает?..

– Да.

– Как он отреагировал?

– Был расстроен.

– Он что-нибудь сказал?

Мадлен и Натали переглянулись, ища друг у друга поддержки.

– Он что-нибудь сказал? – повторила свой вопрос Колетт. На этот раз более требовательно.

– Ну понимаешь, он был потрясен… бубнил, что это он виноват… если бы вы не поссорились… Он ведь сидел за рулем… Колетт, он страшно переживает из-за случившегося…

– Он винит себя?

– Похоже на то.

– Ему меня жаль.

– Да, Колетт… То есть нет. – Натали с трудом подбирала слова, боясь обидеть подругу или причинить ей еще большую боль. – Уверена, что Жан-Пьер любит тебя. Он ни за что не бросит тебя в та… – Она осеклась на полуслове.

– …В таком состоянии, – продолжила за нее Колетт. – Хм, ты ведь это хотела сказать, не так ли?

– Колетт, Жан-Пьер не оставит тебя. Разве ты не этого хотела? – спросила Мадлен.

– Нет. Мне не нужны его жалость и самопожертвование! – воскликнула звеневшим от слез голосом Колетт. – Чтобы он всю жизнь смотрел на меня и видел лишь искупление собственной вины… Отбывал каторгу со мной.

– Нет, Колетт! Зачем ты говоришь такие страшные вещи? Почему бы просто не признать, что Жан-Пьер любит тебя и хочет быть с тобой в болезни и здравии?

– Ну вот, мы уже говорим о пожизненном кресле-каталке! – Колетт горько усмехнулась. – Как же быстро вы забыли свои заверения о скором выздоровлении!

– Конечно же ты скоро встанешь на ноги. Доктор Лоран и мертвого поднимет. За таким мужчиной любая женщина побежит.

– Боюсь, мне за ним теперь не угнаться.

– Колетт, прекрати. Ты сейчас расстроена и ошарашена. Отдохни. Поспи. Как только ты успокоишься, все предстанет перед тобой в куда более радужном свете.

– К сожалению, Мадлен, я далеко не такая оптимистка и мечтательница, как ты. С розовыми очками я рассталась еще в школе… Вернее, меня от них избавил Жан Скарен, когда разболтал всему классу о том, что на перемене я поцеловала его. Мужчины – самовлюбленные эгоисты и ослы. Если они и поступают во благо женщине, то только из-за эгоистичного желания предстать в образе бескорыстного благодетеля в глазах других женщин.

– Эй, подружка, ты совсем скисла. Рассуждаешь, почти как я, – заметила Натали. – Так не годится. У тебя своя роль. Ты ведь ищешь того единственного, который не похож на всех прочих эгоистов и ослов.

– Теперь у меня не осталось ни малейшего шанса отыскать алмаз среди тонн пустой породы.

– Он у тебя уже есть, – возразила Мадлен. – Жан-Пьер. Он любит тебя и будет рядом, что бы ни случилось.

– Нет, – твердо ответила Колетт. – Я не позволю ему сломать и его жизнь из-за глупого геройства и чувства вины. В конце концов, у меня есть вы. Надеюсь, вы меня не оставите?

– Скажешь тоже!

– Ты не избавишься от нас до конца своих дней, – зловеще произнесла Натали и улыбнулась. – Ладно, мы зайдем к тебе завтра. Что тебе принести?

– Телефон и ноутбук. Зайдите в студию и попросите Анну отдать вам его.

– Уж не собираешься ли ты работать в больнице?!

– Надо же мне чем-то развлекать себя между сеансами физиотерапии, – с улыбкой ответила Колетт. – Не думаю, что в больнице есть какие-то другие забавы.

– Ты неисправима.

– Спасибо, – сказала вслед удалявшимся подругам Колетт и нажала на кнопку вызова медсестры.

Однако на ее зов явился доктор Лоран.