Жена бывшего друга

ГЛАВА ВТОРАЯ

Неделю спустя Кэт выходила из университетской библиотеки вместе с подругой, которая внезапно дернула ее за руку.

— Смотри! Вот это мужчина!

Перед ними стоял Ник, прислонившийся к длинной машине, которая заставила даже самых искушенных мирскими соблазнами студентов открыть рты от восхищения.

— Какой мой любимый цвет? — мечтательно произнесла подруга. — Цвет последнего предмета одежды, который мужчина снимает в моей спальне.

Кэт сжала зубы и произнесла, стараясь казаться веселой:

— Шинейд, у тебя уже есть Джонатан! Не жадничай! Тем более этот точно разобьет тебе сердце!

— Он выглядит так, словно историями о нем можно будет пугать внуков, — не унималась подруга. Она остановилась, заметив, что Ник выпрямился при виде Кэт. — Эй, ты что, знаешь его?

Солнце освещало темные волосы Ника, высокие скулы, он выглядел как пират, неукротимый и опасный.

— Знаю, — ответила Кэт. — Не очень хорошо, но достаточно, чтобы быть настороже.

— Если он тебе не нужен, представь нас, — рассмеялась Шинейд, увидев выражение лица Кэт. — Стоит попытаться. Видела бы ты свое лицо! Ты расскажешь мне все сегодня вечером, непременно.

Кэт выпрямила спину и подошла к машине.

На Нике был безупречно сшитый темный костюм, прекрасно подчеркивавший его широкие плечи и узкие бедра.

Кэт пожалела, что на ней нет того симпатичного голубого костюма. Только джинсы, кремовая рубашка и джемпер, подходящий по цвету к ее волосам. Ник выглядел куда представительней.

— Привет, Ник, — сказала она, подойдя ближе. Он улыбнулся.

— Кэт. — Он открыл дверцу и протянул руку за ее сумкой.

Поколебавшись мгновение, она отдала ее.

— Она слишком тяжелая, — нахмурился он, кладя сумку на заднее сиденье.

— Книги всегда тяжелые. Куда мы едем?

— Туда, где не так людно.

Кэт кивнула и села в машину, положив руки на колени. Она невидящим взглядом уставилась на дорогу, которая перед ее глазами превратилась в сплошное белое пятно.

Они остановились возле старинного дома в стиле ар деко недалеко от одного из оклендских парков.

— Это не твой офис, — вырвалось у нее. Ник выключил мотор.

— Нет.

Девушка потянулась за сумкой.

— Оставь, я отвезу тебя домой позже.

Ник улыбнулся в ответ на ее подозрительный взгляд. Он что-то задумал. Но что?

— Я возьму ее, — ответила она.

— Тогда я сам понесу. — Он нагнулся и подхватил сумку.

Современный лифт поднял их наверх быстро и бесшумно. Войдя в апартаменты, Кэт заметила, что старинные высокие потолки и отделка были сохранены. Ник провел ее в просторную гостиную, из которой открывался вид на парк. Кэт обратила внимание, что в нем нет банальных клумб, которые муниципалитет позаботился устроить во всех скверах и парках города. Вместо них она увидела нежно-розовые лепестки вишневых деревьев, изящный фонтан из белого мрамора посреди пруда, окруженного ирисами, фрезиями и маленькими серебристо-голубыми цветами.

Зеленая трава простиралась до мощных дубов, покрытых свежей зеленой листвой. Легкий ленивый ветерок шевелил их ветки — единственный источник прохлады в это необычайно жаркое время.

— Принести тебе что-нибудь выпить? — спросил Ник.

— Нет, спасибо. — Ни за что на свете, даже если во рту у нее сухо, как в пустыне Гоби!

— Я хочу пить, надеюсь, ты извинишь. — Он исчез в дверях.

Так и не сумев успокоиться, Кэт огляделась по сторонам. Если Ник сам выбирал мебель, то он не ошибся. Размеры мебели соответствовали его собственной мощной фигуре, но черные кожаные кресла и диван, дорогой персидский ковер и абстрактное полотно на стене наводили на нее страх. Так, должно быть, чувствуют себя дети в большом мире взрослых — маленькими и беспомощными.

Выпрямив плечи, она прошла к книжному шкафу, с удивлением заметив на его полках несколько своих любимых книг.

Она листала одну из них, когда Ник вернулся с подносом. Поставив его на стол, он сказал:

— Я сварил кофе. Садись, пей и, ради бога, перестань смотреть на меня такими глазами. Я не собираюсь набрасываться на тебя.

Бросив на него недоверчивый взгляд, Кэт положила назад книгу и села в одно из прохладных кожаных кресел. По крайней мере, кофе даст ей возможность занять чем-нибудь руки. Она налила ему кофе, такой, какой ему нравился, — крепкий, черный, без сахара, — и добавила молока в свой.

Ник сел напротив, скрестив длинные ноги.

Взяв чашку, он спросил:

— Почему ты взяла девичью фамилию?

Изумленная, она подняла на него глаза:

— Мне так захотелось.

Это был неудачный ответ, но в разговоре с Ником было очень трудно подбирать удачные слова.

— Но ты все еще иногда носишь кольцо. — Его губы растянулись в улыбке, а глаза озорно сверкнули, остановившись на ее пальце, на котором сегодня кольца не было. — Наверное, только тогда; когда оно должно напоминать мне о том, что человек, за которого ты вышла замуж, дал мне шанс самому построить мою жизнь.

Кэт покраснела, она носила это кольцо только потому, что оно давало ей иллюзорное ощущение защиты.

— Тогда ты должен понимать мои чувства к Хуане. Глен дал тебе шанс. Я хочу сделать то же самое для нее.

— Очень умно, Кэт, — начал Ник и замолчал. Потом продолжил: — Я проверил ту больницу. Что заставило тебя взять на себя ответственность за ребенка?

Она произнесла:

— У нее была только тетя, сестра ее матери, ее звали Розита. Ей было четырнадцать. Отца убили повстанцы, и я не знаю, что произошло с остальной семьей. Розита не могла рассказать.

— Это не ответ на мой вопрос. Почему ты взяла на себя эту ответственность?

— У Розиты не было денег. Они были беженцами. Я не могла допустить, чтобы Хуана умерла.

— Как ты узнала о ней? — нахмурился он.

— Я была там, когда она родилась. Я держала ее, пока врач пытался спасти жизнь ее матери. — Она посмотрела на него, но на его лице ничего не смогла прочитать. — Она была особенной, потому что родилась в день годовщины смерти моей матери. Это показалось мне символичным.

Она ждала смеха или вспышки гнева, но он сидел спокойно.

— Ты собираешься удочерить ее?

Она потрясла головой:

— Сестра Бернадетта убедила меня, что Хуане будет лучше в своей стране со своей культурой, с тетей, которая ее любит. Хуана — это все, что осталось у Розиты, единственное, ради чего она хочет жить. — Кэт сделала глоток кофе и посмотрела ему прямо в глаза. — Я должна быть уверена, что у нее будет все необходимое. Врачи в Брисбене сказали, что ей потребуется несколько операций и протез.

— Сколько времени займет лечение?

— По меньшей мере пять лет.

— Очень долго, — холодно заметил он. — А потом?

— Я надеюсь, Розита сможет встать на ноги и позаботиться о ней. Жизнь девочки без семьи очень сложна на Ромите.

— Ты планируешь позаботиться о будущем их обеих?

— Да, видимо, так.

Повисла тишина. Ник тихо сказал:

— В своем завещании Глен запретил мне давать тебе больше, чем твое годовое денежное обеспечение.

Кэт подавила желание возразить. Она и так испытала шок, услышав об условиях завещания Глена. Хотя Глен всегда смотрел на Кэт как на наивного подростка, его недоверие не столько удивило ее, сколько в очередной раз оскорбило.

Ник продолжил:

— Ты всегда можешь просить меня о помощи.

— Я попросила. Ты отказал.

— Я не могу игнорировать желание Глена, он доверил мне опекать тебя. — Ник взглянул на письмо и паспорт. — Я могу одолжить тебе деньги. Или подарить.

На мгновение в ней вспыхнула слабая надежда, но одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы она тут же исчезла.

— Но не просто так, я полагаю, — сказала она холодно. — Что ты хочешь взамен?

— Может быть, ничего, — сказал он, сверкнув глазами.

— Не верю. Такого не бывает, — усмехнулась она.

Он пристально посмотрел на нее:

— А что ты готова дать мне?

Больше всего ей хотелось облизать пересохшие губы, выпить еще кофе, чтобы было легче говорить, но она только сказала:

— Я даю только тем, кого люблю.

— По собственной воле ты нарушала это правило дважды. Даже трижды, если учитывать брак без любви с Гленом.

Она вспыхнула, но смело встретила его взгляд.

— Я любила Глена.

Потому, что была очарована его опытностью и утонченностью, добавила она про себя.

— Хорошо, оставим брак с Гленом. Остальные два случая были просто случайностью? — В его голосе послышалось презрение. — Я имею в виду наши отношения.

— Между нами ничего не было. Мы только поцеловались. Это все, — прервала она, вся красная от смущения. — И в этом участвовали мы оба.

— Да, ты права, нас было двое, — согласился он. — Ты и я. И мы целовались так, словно хотели заняться любовью прямо там, в номере, за день до твоей свадьбы с Гленом. И потом еще раз. В день похорон.

Кофе выплеснулся на ее руку из чашки. Кэт резко вздохнула.

— Ты обожглась? Покажи мне!

Он разжал ее пальцы, потом поднес ее руку к свету. Несмотря на жару, Кэт почувствовала озноб.

— Ты всегда пила кофе с молоком, — сказал он, поднося обожженную руку к губам.

Кэт сжалась. Ее пальцы задрожали от прикосновения его теплых губ, и волна желания нахлынула на нее.

Теперь дрожало уже все тело. Она знала, что он увидел, когда посмотрел на нее. Затуманенный взгляд и жаждущий, ждущий рот. И он улыбнулся. Желание прогнало все другие эмоции, оставив только один неприкрытый голод.

Она так долго пыталась забыть, каково это — целовать его. Она лгала самой себе, отказываясь признавать, что ее влечение к нему никогда не исчезало. Оно всегда пряталось у нее внутри, ожидая именно этой минуты.

В восемнадцать лет она слишком мало знала о мужчинах, чтобы понимать, что Ник чувствует то же самое — что он в ловушке собственных чувств к ней. Когда он поцеловал ее, она впервые поняла, что такое сексуальное влечение и что оно может сделать с человеком.

Потрясенная и напутанная, она спряталась от него. Ей казалось, что все это ничто по сравнению с уважением и преданностью, которые она чувствовала к Глену. Во время их брака она стерла Ника из своей памяти, но все воспоминания обрушились на нее с новой силой после смерти мужа. Тот поцелуй в день похорон начался как попытка утешения, а закончился тем, что он оттолкнул ее и, смертельно бледный, выскочил из дому.

Ник ненавидел себя за это. Он слишком уважал друга, давшего ему шанс в жизни, а это означало, что будущее для них невозможно.

Ни тогда. Ни сейчас.

Все еще прижимая ее руку к губам, Ник хрипло прошептал:

— Кэт…

Он встал, притянул ее к себе и поцеловал.

И опять все вокруг нее куда-то исчезло, остались только его губы, его крепкое тело, его аромат — аромат кофе и мужского желания.

А потом она вдруг поняла, что свободна. Ее руки тряслись, а он смотрел на нее бесстрастным взглядом.

— Проклятье, — произнес он. — Ты все еще целуешься как девственница.

— А ты, — бросила она в ответ, — все еще целуешь без всяких эмоций, словно это часть заранее продуманного плана.

— Я никогда ничего не планировал в отношении тебя. Сначала я говорил себе, что в этом виновато твое аристократическое лицо, безупречные манеры, образование. Не деньги, не происхождение, — цинично улыбнулся Ник. — Холодная принцесса, неотразимая и недоступная для уличного мальчишки.

Она вздрогнула:

— Ты меня оскорбляешь.

— Я говорю правду. — Он потянулся за чашкой. Его скулы напряглись. — Пей.

Ее сердце подпрыгнуло в груди. Она собралась уходить.

— Мы ни о чем не договоримся. Я лучше пойду.

— Если хочешь получить деньги, тебе лучше остаться.

Кэт заколебалась. Сейчас она ненавидела его и себя.

Она вновь опустилась в кресло. Она отвечает за Хуану. И поможет ей, чего бы это ни стоило.

— Ты можешь посмотреть мне в глаза и сказать, что не хочешь меня? — спросил Ник. — Или что ты не ненавидишь это состояние — быть пленницей своего желания?

— Желания недостаточно.

Он рассмеялся.

— Это все, что у нас есть, Кэт. Ничего не изменилось.

Единственное, что у них было общего, — это безумное желание, сжигавшее обоих. И деньги, подумала она с отвращением, вспомнив о Хуане. Деньги должны дарить детям счастье. А секс должен быть полным любви, подумала она.

Она смотрела на кофе в чашке. Мысли путались у нее в голове. Им мешали чувства и воспоминания, принимавшие форму причудливых видений. Сможет ли Ник когда-нибудь увидеть в ней человека, а не женщину?

Ник подошел к окну. Он прекрасно смотрелся здесь. В своей квартире, заработанной тяжелым трудом.

— Я доверяю тебе и хочу получить то же самое взамен, — сказал Ник.

Знал ли он о неверности Глена? О том, что он изменил ей в первый год брака, когда она настояла на том, чтобы учиться в университете? Глен не любил, когда шли против его воли.

Ник обернулся и посмотрел на нее. От внимательных янтарных глаз ничего не ускользало.

— Нет, — произнесла она. — Я не хочу заключать с тобой сделок. Да, меня влечет к тебе, но я не собираюсь с тобой спать. Я обойдусь без тебя и сама буду строить свою жизнь. Я вполне устроена и довольна своей жизнью.

— Довольна! — Он подошел к столу и поднял чашку. — Довольна! Довольными могут быть только животные! — Он провел пальцами по ее щеке. — Ты такая красивая, — сказал он, — а когда улыбаешься, твоя улыбка освещает все вокруг. Улыбнись мне, Кэт.

Его слова растопили все барьеры, которые она воздвигла. Как она ни сопротивлялась этому, уголки губ приподнялись в улыбке.

— А когда ты произносишь мое имя, — прошептал он, придвигаясь ближе, — это звучит как «Я хочу тебя!». Мне нравится слышать это, нравится смотреть на тебя, когда ты произносишь мое имя. — Он наклонил голову. Его губы оказались в миллиметре от ее губ. Она почувствовала его дыхание, когда он произнес: — Ямочка на твоей шее сводит меня с ума. Твой румянец, твои необычные глаза… Ты так соблазнительна…

Она отчаянно хотела его, его аромат пьянил ее, она чувствовала, что не сможет противостоять поцелую.

Ее глаза закрылись сами собой, но она собрала все свои силы.

— Я не продам себя. Даже ради Хуаны.

— Почему? Ты ведь продала себя ради матери.

— Это неправда! — выдохнула она. Его брови приподнялись.

— Разве нет?

— Все было не так.

— Если бы у нее не было проблем с сердцем и ей не требовался каждодневный уход, ты бы вышла за Глена? — Голос Ника был все так же бесстрастен. Он полностью контролировал себя. — Если бы твой отец не умер, оставив тебя без средств, ты вышла бы замуж за Глена? — продолжал он безжалостно. — Ты была одна. Без денег, с больной матерью, без дома, без работы, с нелепыми идеями о помощи больным детям. Когда появился Глен, рыцарь в слегка потускневших доспехах, но с толстой чековой книжкой, ты увидела в нем свое спасение и действовала без промедления.

— Причины, по которым я вышла за Глена, тебя не касаются, — сказала она.

— Ты бы бросила его у алтаря, если бы я предложил тебе брак, Кэт? — спросил он жестоко. — Или деньги были для тебя важнее?

Она не ответила. Когда он попросил ее отменить свадьбу, он ничего не предлагал ей. Предать Глена, огорчить мать? Нет, она не могла так поступить.

И она действительно верила, что любит Глена.

— Нет, — сказал он, улыбаясь, — конечно, ты не сделала бы этого. У меня не было и половины того состояния, которое было у Глена.

Онабыстро возразила:

— Сейчас это не имеет никакого значения. Мама умерла. Глен тоже. Забудь, что я просила денег, хорошо? Забудь, что я приходила. Сделай все, как ты считаешь нужным, и представь, что я все еще на острове.

Она направилась к двери.

Но прежде, чем она взялась за ручку, Ник схватил ее за локоть и повернул к себе. На его лице были написаны гнев и высокомерие.

— На что ты потратила деньги, которые получила? Почему ты живешь в общежитии с пятью другими студентками? Почему работаешь в захудалом ресторанчике?

— Ты, наверное, потратил много времени, занимаясь шпионажем! — воскликнула она. Кэт предполагала, что он наведет справки о ее пребывании на Ромите, но не думала, что он будет шпионить за ней. — Убирайся из моей жизни, Ник!

— Ты сама пригласила меня в свою жизнь. — Его голос изменился, стал глубже.

Его пальцы скользнули по ее плечам. Кэт поняла, что оказалась в очень рискованном положении. «Беги!» — крикнул ей внутренний голос. Но она не могла. Вместо этого ее руки остались прижатыми к его мускулистой груди.

— Ты начала первой, Кэт, — сказал Ник и поцеловал ее.

Она почувствовала, что идет ко дну, подобно брошенному камню.

Как всегда, в его поцелуе были злость и отчаяние.

Но скоро она почувствовала безумное желание, против которого не могла устоять.

Покорившись его силе, она приоткрыла рот, отвечая на поцелуй Ника, наслаждаясь ощущением его языка, исследовавшего все уголки ее рта. Его руки крепко обхватили ее.

Внезапно желание превратилось в страсть, и потребность отдаться страсти показалась такой неизбежной, что Кэт начала сдаваться.

Ник был настойчив, но она поняла, что никогда еще не испытывала такого ощущения безопасности, как сейчас, в его объятиях. Ник коснулся ее груди, и Кэт чуть не застонала. Нужно остановиться. Потом будет поздно.

— Кэт, — прошептал он прерывающимся голосом. Собрав остатки силы воли, она оттолкнула его.

— Нет, — сказала она громко.

Она увидела, как потемнели его глаза. Он отошел от нее и посмотрел на свои руки так, словно это они предали его.

Она ощутила боль оттого, что он больше не обнимает ее.

— Не поможет, — сказала она. — Я иду домой.

— Я подвезу тебя. — Он проигнорировал ее отрицательный жест, забирая сумку.

Кэт позволила усадить себя в машину. Она не давала адрес, но он и не спрашивал. Ник отвез ее к общежитию. Дешевая квартира располагалась поблизости от университета и ресторана, в котором она работала по ночам.

— Ты знаешь, что эти дома будут сносить? — спросил он, открывая дверцу.

— Это было в докладе твоих шпионов? Я знаю это.

Он не уехал, пока она не выглянула из окна.