Жена для Чудовища

Глава 13

Алана вздрогнула и посмотрела на меня. На юном лице промелькнуло столько эмоций. Недоверие, надежда, радость, страх, паника. Герард выглядел заинтересованным, но смотрел с недоверием.

— Это правда, — Алана наконец, собралась с мыслями, — Ты права, да!

Она потянула ко мне руки, и я шагнула навстречу. Девушка казалась совсем маленькой, но вцепилась так крепко, будто падала с обрыва, а я — её единственное спасение. Губы Ливая в этот момент сжались в тонкую полоску, и он едва не убил меня взглядом.

— Я отведу тебя к доктору, — генерал положил руку на плечо Аланы. — Ты должна быть сильной. Ради ребёнка.

Девушка помотала головой и вцепилась в меня крепче.

— Так нужно, — Ливай и без видимых усилий, подхватил Алану на руки, но она замотала головой.

— Нет, сначала пообещай, что отыщешь его. Дай мне слово. Ты сможешь! Ради нашей любви. Сына!

Ливай обжёг меня взглядом, а после скулы его напряглись. Кожа обтянула их как тонкая бумага.

— Я обещаю, что найду Ферана, — сказал он ей, но смотрел на меня.

Алана всхлипнула и тяжело вздохнув, позволила себя унести.

— Бедняжка, — Герард качнул головой. — Она — редкий случай, когда иномирка захотела остаться из-за мужа и ребёнка. Ты, Диана, уже выбрала другого? Ливай не лучший кандидат, мы понимаем. Привыкли. Если с ним слишком сложно или ты пока не решила, можешь перейти под мою защиту, в гарем.

Я ответила вежливой улыбкой:

— Благодарю, пока всё хорошо.

Если Ливай не оторвёт мне голову дома, причин менять мужа не вижу.

Армандо положил руку на моё плечо, высыпал на императора порцию прощаний и мягко потянул меня обратно на балкон.

— Вы правда не нашли его? Ферана? — тихо спросила я. — Или сказали так, чтобы не травмировать сильнее?

— Ливай никогда не врёт, — также тихо отозвался Армандо и сжал мою ладонь. — Так, держись. Он очень…

— Диана, садись на Одуванчика, — тот же голос, как на казни предателей.

— Эй… — Армандо широко улыбнулся, но тот поднял ладонь. Этого хватило, чтобы служитель замолчал.

— Мы летим домой, — сообщил генерал, подходя к Одуванчику. — Там поговорим.

Я притихла и послушно забралась на виверну.

Ливай злится. Сильно. Очень.

Как бы он сам меня не отдал другому стражу. Лицо пугает.

От замка мы полетели к краю города. Домов становилось меньше, а деревьев больше. Похоже, район для состоятельных граждан. Одуванчик взял вправо и, нырнув в тень деревьев, пронёсся над пустой улицей.

Мы приземлились перед двухэтажным поместьем в классическом стиле. Высокие окна, балкончики, неброская лепнина. Симпатично. Вокруг разбит сад, немного запущенный и дикий.

Это и есть наш дом? Точнее его.

Одуванчик потопал по газону в тень террасы, затянутой плотной стеной лиан, а мы направились к высоким стеклянным дверям. Интерьер скромный, без вычурности и украшений. Наши шаги отзывались гулким эхом.

Ливай обернулся к Армандо.

— Останься здесь.

— Но, — запротестовал было тот, а генерал опустил подбородок.

— Я сказал. Останься.

Армандо сник и посмотрел на меня с сочувствием. Ну всё, мне конец. Интересно, я побила рекорд по самому короткому пребыванию в их мире?

Я посмотрела на Ливая, угадывая, как мне себя вести. Может расплакаться первой и победить в конфликте?

Мы поднялись на второй этаж. Ливай свернул влево, прошёл длинным коридором и остановился у тяжёлой двустворчатой двери.

Спальня. Белые стены, высоченные потолки и окна в пол, с длинными лёгкими шторами. Взгляд цепляется за широкую кровать с балдахином, у противоположной стены две двери, комод, диванчик с креслом и журнальный столик между ними. Достаточно уютно.

Ливай с грохотом захлопнул двери и, опустив подбородок, шагнул на меня.

— Зачем ты это сделала? Мне нужна от жены любовь, а к Алане ты проявила жестокость.

— Что? — я нахмурилась. — Вы не нашли его. Нет доказательств, что он мёртв. Значит, Алана заслуживает право на надежду.

— Надежда, — повторил Ливай и прошёлся взад-вперёд. — Это самообман, Диана. Ты была в там. Скажи, каковы шансы, выжить в одиночку? Алане было бы больно, но понемногу она бы приняла это, а теперь, будет медленно травить себя надеждой. И когда я отыщу тело, удар для неё и ребёнка будет сильнее. Это как с раной, прижечь сразу лучше, чем оттягивать момент, позволить загноиться и, в конце концов, лишиться руки или жизни. Кроме того, я дал обещание.

— Значит, не сделай я этого, ты не стал бы его искать? В этом споре нет правильного ответа, Ливай. Тебе сложно понять. Я была бы рада, пусть самообманом, получить ещё несколько дней, в которых мой любимый человек не мёртв. Это другие раны, их нельзя прижечь. И если Феран мёртв, нет разницы, узнает она сегодня или через несколько дней. Боль будет одинаково сильной.

— Ты права, не понимаю, — отчеканил Ливай. — Будь я на месте Ферана, то хотел бы, чтобы жена, не тешила себя иллюзией и поскорее начала жить, забыв о происшедшем.

— У неё будет ребёнок! Господи, — я закрыла лицо руками и медленно выдохнула. — Прости, я не знаю, как объяснить. Нельзя махнуть рукой. Сказать «ой, муж умер, найду другого». Ты видел, она любит его.

Ливай помолчал.

— Я сказал насчёт его шансов выжить.

— Я буду надеяться, — упрямо ответила я. — Если ты прав, сама скажу ей. Договорились?

— Нет, — отрезал он. — Раз я дал слово, значит и нести ответственность за него должен сам. Как и за свою жену. Я несогласен с твоим мнением, но что-либо изменить уже нельзя.

— Прости, — я опустила взгляд. — Мне не стоило лезть в твои дела. Или хотя бы обсудить сперва.

— Да. — Коротко ответил Ливай. — Не стоило. Но для меня главное, чтобы твои поступки не были продиктованы жестокостью, бессмысленной и намеренной. Я не терплю этого, — он посмотрел в окно. — Завтра с утра вернусь в Кватрум. Если Феран и жив, то чем скорее я отыщу его, тем больше шансов. Как минимум принесу тело узнаваемым.

— Я могу помочь?

— Нет. Ты останешься. — Ливай повернулся было к двери, но, о чём-то подумав, посмотрел на меня. — Меня не будет несколько дней. Ты никого не знаешь. Что тебе необходимо, чтобы скрасить досуг?

— Просто… вернись, — я отвела взгляд, но сразу посмотрела на него. — Фортепиано.

— Форте…что? — изогнул бровь Ливай. — Это еда?

— Музыкальный инструмент, — надежда покатилась в низкие октавы. — С клавишами. Или рояль. Он похож, но больше. И звучит иначе, мягче.

— Выглядит как вот та твоя штука? С платья? — уточнил Ливай.

— Нет. То — нота, — я хотела отмахнуться, но передумала и начертила в воздухе примерную форму. — У него клавиши, белые, чёрные. Нажимаешь, звучат. Рояль длиннее и вот такой, когда смотришь сверху. Если подобного нет, то не нужно.

— К утру я вряд ли раздобуду, — нахмурился Ливай. — Ужинать будешь?

Подумав, что у нас, вроде как, перемирие, я кивнула. Нужно привыкать друг к другу.

— Я распоряжусь, а ты просматривай обновки, — Ливай указал на правую дверь. У меня что, личная гардеробная?! — Надеюсь, тебя устраивает комната. Окна выходят в сад. Утром и вечером здесь слышно птиц. Звуки, ушам приятно. Как я понимаю, тебе нравится такое. — Ливай задумался и вдруг выдал. — Соловьи особенно.

— Спасибо, — я осторожно подошла, боясь разозлить. — И прости ещё раз.

— Ты не передо мной виновата, Диана, — отступил. Всякий раз, когда оказываюсь близко, он отходит. — Я не могу судить тебя или прощать.

Ливай развернулся и поспешно вышел, будто боялся продолжения беседы.