Жених-горец

Глава 7

— Уйди с дороги, Илза!

Илза не отвела взгляд от рассерженного взгляда Сигимора. Она быстро встала так, чтобы с одной стороны оказались Сигимор и Тейт, а с другой — Коннор и Дэрмот. Хотя Макенрои еще не знали, что именно так расстроило ее братьев, но Коннор и Дэрмот заранее ощетинились, почувствовав скрытую ярость Сигимора и Тейта, и приготовились защищаться.

Братья Камероны так злобно уставились на приближающегося к ним Дэрмота и так сильно сжали кулаки, что Илза засомневалась в своих силах. А вдруг ей не удастся заставить их прислушаться к голосу разума до того, как они бросятся на ее ничего не подозревающего мужа?

— Илза, уйди с дороги! — рявкнул Дэрмот, подходя к ним.

Одного взгляда хватило Илзе, чтобы понять: Дэрмот так же сильно жаждет драки, как и ее братья.

— Да замолчи ты, Дэрмот! — резко прервала она его. Дэрмот уставился на нее в крайнем изумлении, но Илзу нисколько не позабавило комичное выражение его лица. — Ты ведь даже не знаешь, почему они хотят тебя избить!

— А мне не нужна причина! Я сам хочу их избить! — ответил Дэрмот.

— Прекрасно! Хотите подраться — пожалуйста. Значит, я буду считать все случившееся не результатом одной большой ошибки, а просто очередной мужской блажью, которая вдруг взбрела в ваши тупые головы!

— Мужской блажью? — пробормотал Дэрмот.

Илза не обратила на его слова внимания. Она повернулась к своим братьям:

— А вам придется выслушать все, что я скажу!

— Конечно-конечно… — пробормотал Сигимор.

— Замечательно. Я рада, что вы решили проявить благоразумие, — осторожно проговорила Илза, не в; силах поверить столь быстрой капитуляции своего всегда упрямого брата.

— Я буду очень благоразумен. Пока мы с Тейтом будем втаптывать твоего никчемного муженька в грязь, ты пойдешь, возьмешь детей, Гейл и соберешь свои веши. А по дороге домой, в Дабейдленд, расскажешь нам все, что тебе захочется.

— Неужели ты покидаешь меня, любовь моя? — невинным голосом проговорил Дэрмот. — Я разочарован.

Илза изо всех сил ткнула Дэрмота локтем в живот. Он резко согнулся пополам, хватая ртом воздух, и она про себя улыбнулась, в то же время поражаясь собственным действиям. Дэрмот никак не мог восстановить дыхание и, пригнувшись к земле, тяжело дышал.

— Вот черт! Илза! — прогремел Сигимор. — Теперь нам придется ждать, пока он придет в себя! Ведь нападать на него сейчас — это нечестно!

— Значит, у вас есть время выслушать меня! Я знаю, что вы услышали в деревне… — начала она.

— Тогда ты знаешь, что здесь тебе оставаться нельзя. Этот человек отравил свою первую жену!

— Нет, он не делал этого! Она отравилась сама. Сигимор недоверчиво фыркнул:

— Из того, что я слышал об этой женщине, можно сделать вывод, что она была не из тех, кто может покончить с жизнью.

Илза была рада, что, помимо всего прочего, Сигимор был наслышан и об ужасном нраве Анабель. И наверняка о ее проделках — тоже. Значит, убедить его в своих словах ей будет гораздо проще. И еще: ей не придется в присутствии Дэрмота распространяться в подробностях о его с Анабель личной жизни. Илзе очень не хотелось снова напоминать Дэрмоту обо всех предательствах, что выпали на его долю в то ужасное время. Злой призрак леди Анабель уже и так сильно подпортил Илзе жизнь.

— Она не пыталась покончить с жизнью, — отчеканила Илза. — Она пыталась избавиться от ребенка, которого носила во чреве.

— Это он рассказал тебе об этом?

— Нет. Фрейзер рассказала мне все, когда я спросила, почему по деревне ходят такие слухи.

— Она просто защищает его. Он же ее лэрд.

— Да, теперь он мой лэрд, — согласилась Фрейзер. — Но сюда я попала, будучи компаньонкой леди Анабель.

Илза услышала шаги и догадалась, что к ней подошли Фрейзер и Джиллианна, и втайне порадовалась. Возможно, присутствие женщин заставит ее братьев задуматься, прежде чем бросаться с кулаками на Дэрмота.

— Вот видишь, Сигимор? Ей лучше, чем кому бы то ни было, известна вся правда. Леди Анабель не хотела этого ребенка и попросила Гленду, местную знахарку, приготовить для нее зелье. Но Гленда отказалась, потому что не занимается подобными делами. Поэтому леди Анабель достала яд где-то еще. А может, попыталась сама его изготовить. От ребенка она избавилась, но кровотечение так и не удалось остановить. Поэтому она умерла.

— Бессмыслица какая-то! Почему она хотела избавиться от ребенка? Она уже родила одного и была замужем.

— Потому что этот ребенок был не от Дэрмота! Он не мог быть от него, и все здесь об этом знают.

— Ага! — Сигимор поднял кулаки. — Поэтому-то он и дал ей яд, который прикончил бедняжку! Он не смог перенести того, что его жена носила ребенка другого мужчины! Ведь однажды он уже пережил подобный позор.

— Малютка Эллис вовсе не позор, — резко перебила его Илза. — И никогда больше не говори так, понял?! Подумай же хорошенько, Сигимор! Если, конечно, твои мозги еще не совсем опухли от выпитого эля. — Она не обратила внимания на недовольство старшего брата и сдавленный смех Тейта. — В его детской полно незаконных детей. Большинство мужчин бросило бы бедняжек на произвол судьбы — кому есть дело до ублюдков? Я сомневаюсь, что те пять женщин, которые родили от него детей, были девственницами. Откуда Дэрмот мог знать, что эти дети от него? Он и не знал этого! Но несмотря на это, он взял малышей к себе в дом и несет за них ответственность. Разве стал бы так вести себя мужчина, который способен дать своей жене яд, чтобы убить ребенка в ее чреве?

— А может, он не знал, что она беременна? Просто хотел поскорее от нее избавиться?

Так оно, наверное, и было, но Илза не собиралась сообщать это своим братьям. Сигимор и Тейт выглядели уже гораздо спокойнее. Если она скажет, что Дэрмот и вправду не знал о беременности Анабель, спор начнется по новой, и неизвестно, куда он может завести.

— Мне интересно знать, кто донес до ваших ушей эти слухи? — требовательно спросила она.

— Молодой человек по имени Уоллес… — начал Сигимор.

— А, опять этот Уоллес… Именно он нашептал мне про яд, когда мы с Гейл были на рынке. А еще он заявил, что это Гленда дача Дэрмоту яд для Анабель. Бедная старая женщина! Ведь она занимается только тем, что лечит людей. А он назвал ее ведьмой! А вы знаете, что он был одним из любовников леди Анабель? Это говорит отнюдь не в его пользу, правда? Если вы можете поверить словам человека, который предал своего лэрда, да еще таким ужасным образом, то мне просто нечего вам больше сказать.

— Илза… — начал Сигимор.

— Он человек, который искренне любил ту, с кем согрешил, — не унималась Илза. Она вздохнула, скрестила руки на груди. — Человек, который считал Анабель бедной обиженной женщиной, доведенной до отчаяния своим жестоким негодяем мужем. Он надеялся, что его любовь спасет Анабель от нее самой, но потерял ее. Этот человек…

— Хватит уже! — прокричал Сигимор, а Тейт от отвращения скривился.

— Значит, ты решил, что заблуждался, веря словам озлобленного, охваченного гневом изменника и прелюбодея?

— Да. А еще я решил, что больше не могу слушать тошнотворные речи, фонтаном брызжущие из твоего рта. Бог свидетель: послушай я тебя еще пару минут, и содержимое моего желудка изверглось бы в грязь.

— Точно, — пробормотал Тейт.

— Значит, у вас нет причин мутузить моего мужа? — спросила Илза.

— Вынужден согласиться, что нет, — кивнул Сигимор, и в его голосе ясно слышалось разочарование. — Но я не сомневаюсь, что при желании смог бы найти пару других поводов, чтобы измочалить этого негодяя.

— А я с удовольствием помог бы тебе в этом, — добавил Дэрмот.

Илза закатила глаза.

— Ну, тогда приступайте. Деритесь. Помогите друг другу удовлетворить свои низменные мужские инстинкты, пока не сломаете себе что-нибудь или не истечете кровью. — Она быстро зашагала к замку. Фрейзер и Джиллианна направились вслед за ней.

— Эй, ты куда?! — крикнул Сигимор.

— У меня есть дела поважнее ваших глупых распрей.

— Ты отлично со всем справилась, — улыбнулась Джиллианна, когда женщины оказались в замке.

— Спасибо, — ответила Илза. — Когда растешь среди мужчин, превосходящих тебя не только числом, но и физической силой, приходится быть очень умной.

— И держаться от них подальше.

— Да, это иногда помогает, — рассмеялась Илза. Фрейзер и Джиллианна тоже не удержались от смеха. — Ну что ж, пойдемте спасать бедную Гейл, — наконец сказала Илза.

После ухода Илзы Дэрмот снова потер живот. Сигимор хмуро смотрел на мужа своей сестры. Как только дверь за женщинами закрылась, Дэрмот повернулся, и мужчины встретились взглядами.

— Больно, да? — участливо спросил Сигимор.

— Она сильнее, чем кажется на первый взгляд, — признал Дэрмот.

— Точно. А этот ее острый маленький локоток — на самом деле грозное оружие. Радуйся, что она пырнула тебя в пузо. Однажды она ударила нашего кузена Денниса в пах, и он целую неделю не мог нормально ходить, бедняга. Переваливался, как рождественская утка.

— Острый маленький локоток? — пробормотал Дэрмот. Коннор рассмеялся, а Дэрмот хмуро уставился на брата.

— Плохо ты девчонку воспитывал, Сигимор, — хмыкнул Тейт.

Сигимор сделал резкий выпад, и его кулак с размаху врезался в лицо Тейта. Юноша покачнулся и упал на спину. Через мгновение Тейт, опершись локтем о землю, приподнялся и удивленно уставился на брата, потирая ушибленный подбородок.

— Это еще за что? — удивленно спросил он.

— За наглость. — Сигимор лениво похрустел суставами на одной, а потом и на второй руке. — К тому же всю дорогу от деревни я радовался предстоящей схватке, а наша милая сестрица умудрилась меня от нее отговорить. Это меня очень расстроило. Но теперь мне гораздо легче, — ухмыльнулся он и неторопливо направился к замку.

Все еще посмеиваясь, Коннор помог Тейту подняться на ноги.

— Ты в порядке, парень?

— Угу, — промычал Тейт, отряхиваясь. — Он меня не больно ударил.

— Сигимор воспитывал Илзу? — спросил Дэрмот, не в силах скрыть внезапное любопытство, касающееся прошлого своей жены.

— Да. Он всех нас растил. Четвертая жена нашего отца умерла, рожая Фергюса. Сейчас ему чуть больше одиннадцати лет. Спустя несколько месяцев после се кончины умер и отец. В то время в Дабейдленде свирепствовала лихорадка. Уносила она в основном стариков и маленьких детей, как всегда бывает в таких случаях. Но тогда она косила в основном тех, кому было за тридцать. Умер не только отец, но и два моих дяди и одна тетушка. В тот год в наших местах осталось очень много сирот и вдов. Сигимору тогда не было и двадцати, а ему пришлось стать лэрдом множества бедствующих крестьян. Ему помогал его близнец Сомерлед, но воспитывать двенадцать осиротевших сорванцов было не так-то просто. И это не считая кучи кузенов, также осиротевших или просто не имеющих отцов.

— А что, у вас не было родственницы, которая могла бы взять Илзу к себе в дом?

— Некоторые предлагали забрать ее, но они были или вдовами с огромным количеством собственных детей, или жили очень далеко от Дабейдленда. Сигимор всех их сердечно поблагодарил, но сказан, что Илза будет жить с нами. К нам еще переехало много осиротевших кузенов, но все они были мальчишками. — Тейт пожал плечами. — Может, она немного и грубая, однако же не очень-то опечалилась, увидев в твоей детской столько ребятишек, о которых ей придется заботиться. А это многого стоит.

— Да, я заметил. — Дэрмот даже удивился тому теплому чувству, которое вдруг ощутил к своей жене. Но решил направить свое внимание на те слухи, которые заставили ее братьев нестись в замок сломя голову, чтобы переломать ему кости. — Значит, люди в Клачтроме и жители деревни уверены, что это я убил свою жену? — Он думал, что эти подозрения давно рассеялись. Но наверное, он просто ничего не понял.

— Об этом говорил только тот человек, Уоллес. А здесь, в замке, я ни разу ни от кого не слышан такого. — Тейт нахмурился. — Илза была права. Нам нужно было остановиться и поразмыслить над обвинением, которое этот парень бросил в твой адрес. Может, стоило задать ему парочку нужных вопросов. Если бы это не имело отношения к Илзе, Сигимор дважды подумал бы, прежде чем слушать человека, так открыто признающегося, что предал своего лэрда. Наверное, просто дал бы этому дураку в морду да стал бы дальше пить эль и распутничать.

— Вы позволили Илзе одной ходить по деревне, оставив с ней в качестве защитника Гейл? — Возможно, он не хотел видеть Илзу своей женой, но защищать ее был обязан. — Вы что, не поверили, когда я сказал, что мне угрожает опасность?

— Тебе, а не Илзе, — возразил Тейт, однако тут же нахмурился. — Ты правда думаешь, что эта опасность может грозить и ей?

— Если убить меня хотели и вправду не вы, тогда — да, может.

В ответ на эти слова Тейт тревожно взглянул на Дэрмота, чем немало разочаровал его, а потом насупился.

— Я не понимаю, чего они смогут добиться, если причинят вред Илзе.

— Я тоже не понимаю, но мне также не известно, кто хочет навредить мне и почему. И это «почему» может каким-то образом касаться моей жены или детей. — Дэрмот пригладил рукой волосы. — Мне не нужно было жениться сейчас. Сначала следовало разобраться со всеми своими делами, как я и хотел, — вы же сами мне это советовали. После того нападения со мной не случалось абсолютно ничего. Все последние месяцы вокруг было тихо и спокойно. Возможно, меня избили тогда просто потому, что я оказался в неудачном месте в неудачное время. Меня тогда еще и ограбили… Но хотя сам я вообще ничего не помню, где-то глубоко внутри меня сидит уверенность, что все происшедшее отнюдь не случайность.

— Что ж, мои братья и кузены сумеют докопаться до истины.

— А ты думаешь, что мы не пытались?

— Да, но люди Мьюирлейдена не знают вас, а Камеронов знают. Несколько моих родственников женились на тамошних девушках. Ты для нас чужестранец, которого побили, когда он проходил по чужой земле. Им нет до тебя никакого дела. Думаю, мои братья не преминут воспользоваться некоторыми родственными связями, которые есть у нас с мьюирлейденскими жителями. — Тейт нахмурился. — Может, нужно было сказать Лайаму, чтобы выяснил не только кто владеет теми землями, но и кто может за этим человеком стоять?

— А почему нельзя просто поговорить с теперешним владельцем этого поместья? — спросил Коннор. — Я пробовал найти его, но в тот день мне не повезло — он уехал куда-то. А нам нужно было срочно везти Дэрмота домой, поэтому ждать его возвращения я не мог. Потом, правда, я написал ему несколько писем, но ни на одно из них он не ответил.

— Добиться от него чего-нибудь путного вообще довольно сложно, я думаю, — произнес Тейт. — Он прячется в своем замке, как тролль. Жена его давно умерла, детей у них не было. Мне кажется, он вовсе никакой не лэрд, поэтому теперь старается вести себя тише воды, ниже травы, чтобы привлекать как можно меньше внимания. Если я прав, он, конечно же, не будет никому помогать отыскивать своего лэрда, настоящего владельца этих земель. Лайам знает, где искать. Ведь где-то же все это записывается! К тому же кто-нибудь из Мьюирлейдена может рассказать что-то об этом таинственном владельце.

— Надеюсь. Мое чутье подсказывает мне, что ответы на наши вопросы скрываются именно там. — Коннор посмотрел на входящих в ворота двоих молодых людей. — Что это вы так сильно отстали от братьев, а? — спросил он Нэнти и Ангуса.

Ангус нахмурился:

— Мы вообще не ожидали, что Сигимор с Тейтом уйдут, ведь они даже девок не успели подцепить. — Он ухмыльнулся, взглянув на Тейта. — Мэгги была очень разочарована, когда ты ушел. Поэтому мне самому пришлось ее утешать.

— Ну и как она? — спросил Тейт.

— Была бы очень даже ничего, если бы не болтала без умолку. Особенно о тебе.

— Хильда мало говорит, — ответил Нэнти. — Но от нее ужасно воняет луком.

Посмотрев на Коннора, он нахмурился:

— Вы думали, что мы будем присматривать за Камеронами, да? Мы слышали, как кто-то сказал, что они решили пойти побить Дэрмота, но, как мне кажется, ты, братец, выглядишь отлично. Все обошлось?

— Они передумали. — Коннор коротко объяснил, почему Сигимор и Тейт так быстро вернулись из трактира и чем закончился завязавшийся тут, во дворе, спор.

— Хочешь, мы пойдем и перекинемся парой словечек с этим Уоллесом? — предложил Ангус. — Может, он и есть тот таинственный враг, которого ты ищешь, Дэрмот?

— Сомневаюсь. — Дэрмот хотел было сказать, что именно по этой причине и хочет, чтобы за Камеронами кто-нибудь присматривал, но, зная, что семья не разделяет его подозрений, промолчал. — Когда я достаточно оправился после нападения, я стал следить за последними любовниками моей жены.

— Так ты знал, кто они? — удивленно воскликнул Тейт. Дэрмот тяжело вздохнул.

— Моя жена вела дневник, куда записывала все до мельчайших подробностей. Начиная с того, где и как она чистила зубы, и заканчивая тем, с кем она развлекалась.

Дэрмот решил, что будет лишним рассказывать о том, что она записывала не только с кем, но и как, когда, где и как часто. И только иногда имени того мужчины, с которым она проводила время, не было.

— Для некоторых мужчин связь с моей женой была всего лишь уступкой его похоти и женской красоте Анабель. Другие же считали это распутство своеобразным подвигом, веселым приключением, смелой выходкой. И только Уоллес злился и ревновал ее. Но у него не было денег, чтобы нанять кого-то, кто бы меня избил. А в одиночку он явно не справился бы.

— Семья моей жены почти уже завершила расследование и знает, кто из знати был любовником этой женщины, — вмешался Коннор. — Там то же самое. Лишь несколько мужчин вызвали сомнение, и то лишь потому, что отказывались признать, что спали с Анабель. Но они могли делать это и по другой причине — не хотели позориться.

— Бог мой! — Тейт покачал головой. — Как ты вообще не убил ее, Дэрмот?

— Она не стоила того, чтобы марать о нее руки, — процедил Дэрмот, после чего развернулся и направился в замок.

Когда дверь за ним закрылась, Коннор посмотрел на стоящих рядом с ним молодых людей.

— Возможно, Дэрмот и прав насчет этого Уоллеса, но думаю, что стоит присмотреться к этому типу повнимательнее.

— Согласен, — в один голос проговорили Тейт, Ангус и Нэнти.

— И попробуйте делать это не в трактире, хорошо? — добавил он, покидая внезапно залившихся краской молодых людей.

Дэрмот остановился у дверей в свою спальню. Он ясно слышал звук плещущейся воды. От мысли, что Илза сейчас лежит в ванне, обнаженная и расслабленная, его чресла затвердели. Дэрмот решился и открыл дверь. После чего, тихонько проскользнув в комнату, бесшумно притворил ее за собой.

Одного взгляда на Илзу было достаточно, чтобы кровь вскипела в его жилах. Ее миниатюрное гибкое тело было скрыто от глаз лишь мыльной водой. Она отдыхала, положив голову на краешек бадьи, в которой купалась, при этом ее прекрасные волосы свисали наружу, доставая до самого пола. Ее сильные стройные руки спокойно лежали на краях бадьи, глаза были закрыты, щеки раскраснелись от горячей воды. Дэрмот удивился: почему это мужчины не замечают ее красоты?

Он замер на месте, борясь с охватившим его желанием сбросить одежду и прыгнуть к ней в воду. Но сейчас было не время терять голову в ее объятиях, потому что Дэрмот со страхом ощутил, как в нем все более крепнут теплые чувства к этой необыкновенной девушке. А это очень опасно. Она защищала его сегодня от своих братьев, и Дэрмот не мог отрицать, что его это очень тронуло. Инстинкт подсказывал ему, что, когда Уоллес поведал ей свою версию случившегося, в голове Илзы зародилось сомнение, но для нее это не имело значения. Она не бросилась к нему с обвинениями и упреками, а отправилась к Джиллианне и Фрейзер, чтобы выяснить правду у них. Немногие женщины поступили бы так на ее месте. Из ее слов он также понял, что, какие бы мысли ни приходили ей по этому поводу, она нe может поверить, что он способен причинить вред ребенку, уже рожденному или еще нет. И это обстоятельство смягчило Дэрмота, поэтому, как ни старался, он не мог настроить себя против Илзы.

Когда Дэрмот, не послушав голоса разума, твердившего не делать этого, все же шагнул к ванне, щеки Илзы покраснели еще сильнее, и она медленно открыла глаза. Скидывая с себя одежду, Дэрмот неотрывно смотрел на свою жену. Она стыдливо притянула колени к груди и обхватила их руками, но это не охладило его пыла. Напротив. Ведь ее ноги были прекрасны.

— Что ты делаешь? — спросила она. — Не собираешься же ты залезть ко мне в ванну, правда?

— Именно это я и собираюсь сделать, — улыбнулся Дэрмот, сбрасывая последний предмет одежды.

— Но ты не поместишься!

— Еще как помещусь.

Когда Дэрмот шагнул в бадью, отчего вода поднялась почти до самого края, Илза тихонько выругалась. Как ни старалась, она не могла перестать рассматривать своего мужа. Слишком уж ей нравилось его тело. Вид его стройного поджарого торса и явного доказательства его желания заставлял ее кровь струиться быстрее. То, как он смотрел на нее, когда она мылась, должно было смутить Илзу, но почему-то только сильнее возбудило ее. Под его пылкими взглядами она почувствовала себя красавицей.

— Муж и жена не должны стесняться друг друга, — поучительно произнес Дэрмот, забавляясь тем, что Илза все еще сидела сжавшись в комочек.

Она сурово ответила:

— Принимать ванну — это глубоко личное, интимное дело каждого.

— И именно этим я и собираюсь очень скоро заняться.

— Сейчас? Но нам нужно спуститься вниз, в зале уже накрывают столы.

— И туда мы тоже успеем.

Ее глаза расширились от удивления, когда Дэрмот вдруг встал и вышел из ванны. Она увидела, что вода нисколько не уменьшила его желания. И вдруг он резко наклонился и, подхватив ее на руки, быстро вытащил из ванны. После чего бережно опустил на заранее расстеленную им на полу простыню лицом к себе. Илза пискнула от неожиданности, а потом начала что-то протестующе бормотать. Но Дэрмот, не слушая, бесцеремонно убрал ее руку и начал бережно вытирать полную грудь своей жены. Медленно, дюйм за дюймом он вытирал ее атласную кожу, и от его чувственных движений ее желание становилось все сильнее.

Илза была поражена теми чувствами, которые он будил в ней. Когда Дэрмот добрался до ее ног и принялся нежно их вытирать, она вдруг подумала, как же она мала и беззащитна по сравнению с ним. Но в этот момент Дэрмот начал страстно целовать ее живот, и Илза вообще забыла про все свои опасения и скромность.

Он долго целовал нежную кожу ее живота, а потом медленно спустился к ногам, подолгу, задерживаясь на каждом бедре, отчего Илзу охватила дрожь. Потом он развел ее ноги, чтобы вытереть пушистый треугольник между ними, Илза тихо застонала.

Когда Дэрмот наконец отбросил в сторону ткань, которой вытирал ее, Илза была уже вполне готова идти с ним в постель. И тут она почувствовала, что его рот опустился как раз на то место, которое он только что так нежно вытирал. Илза напряглась, потрясенная такими действиями, и попыталась оттолкнуть Дэрмота, но он крепко ухватил ее за бедра и еще сильнее прижал к себе. Илза не была уверена, что то, что он делает, правильно, однако нескольких движений его языка оказалось достаточно, чтобы она поняла, что это и не важно. Блаженство, которое он дарил ей, было таким сильным, что Илза потеряла над собой контроль и крепко вцепилась в его плечи. Только сильные руки Дэрмота не позволили ей упасть с кровати, когда волна страсти накрыла ее с головой, унося в поднебесье с огромной скоростью.

Все еще находясь в оцепенении от только что пережитого, Илза все же ощутила новый прилив желания, стоило Дэрмоту снова начать целовать ее живот и грудь. И тут она заметила, что ее муж все еще мокрый. Выскользнув из его объятий, она подняла ткань, которой он вытирал ее. Решив, что долг платежом красен, Илза взялась вытирать руки Дэрмота. Его глаза расширились от удивления. Но она только улыбнулась, глядя на него.

К тому времени, как Илза добралась до его живота, она почувствовала, что он дрожит. И припала к его коже губами. Его страсть становилась все более бурной и неудержимой. Боясь, что Дэрмот закончит эту игру прежде, чем она будет готова, Илза встала за его спиной. Разочарование мужа было таким откровенным, что Илза не смогла сдержать улыбки. Вытирая его спину, она продолжала целовать, облизывать и даже покусывать его гладкую теплую кожу. От широких плеч она спускалась все ниже, к его сильным ягодицам. Страсть в ней вскипела с небывалой силой. Потом она опять встала перед Дэрмотом и вытерла его лодыжки. А потом не спеша двинулась вверх. В этот момент она уже решила, что сделает все, чтобы доставить мужу удовольствие. И ей страстно этого хотелось.

Дэрмот с трудом сдерживался, когда Илза дразнила его легкими поцелуями, медленно поднимаясь вверх то по одной, то по другой ноге. Когда она дошла до паха, Дэрмот подумал, осмелится ли она поцеловать и эту часть его тела. Наконец Илза отбросила ткань, легонько пробежала кончиками ногтей по его бедрам, и сладкая дрожь охватила Дэрмота. Ее теплые мягкие губы опустились на его изнывающее от страсти копье.

Хотя Дэрмот был не способен сейчас трезво мыслить, он начал шептать слова одобрения и побуждать Илзу к действию. Он запустил пальцы в ее густые волосы и прижал ее голову к себе, в то время как губы и язык жены буквально сводили его с ума.

Когда ее губы начали медленно обхватывать его мужское естество, Дэрмот понял, что эту игру пора остановить. Принимать такое наслаждение было еще слишком рано и в то же время слишком поздно. Слишком поздно — потому, что кипевшая в нем страсть помешала бы Дэрмоту по достоинству насладиться каждым мгновением ее ласки. А слишком рано — потому, что, несмотря на кажущуюся готовность, Илза вряд ли уже могла дарить ему такие интимные нежности, хотя он жаждал их всей душой.

Он схватил ее за руки и легонько отодвинул, после чего нежно уложил жену на спину, прямо на расстеленную на полу простыню.

— Ой… а мне показалось, что тебе это нравится, — смутилась Илза, испугавшись, что она возмутила его своей развязностью и непосредственностью.

— Мне это нравится. Даже слишком нравится. — Он встал на колени между ее разведенных бедер. — Ты подаришь мне такие ласки потом, когда я не буду так остро желать поскорее оказаться внутри тебя.

Дэрмот с ног до головы оглядел ее, заметил румянец, заливший ее белую кожу, затвердевшие соски, частое дыхание. Положив руку на ее лобок, он почувствовал, что сок желания уже наполнил ее лоно. От этого прикосновения Илза опять задрожала. Дэрмот видел, что жена готова принять его, и самообладание покинуло его. Он упал на ее жаждущее тело и рывком проник в горячее лоно. Слепое желание подталкивало его, и он двигался вперед все быстрее и быстрее. Когда дрожь восторга сотрясла его тело, Дэрмот услышал, что из уст Илзы вырвался крик блаженства. Она напряглась и крепко обхватила его ногами. У него промелькнула мысль, что он все-таки не причинил ей боли своими грубыми ласками.

Еще несколько минут они лежали рядом, удовлетворенные и пресыщенные. Потом Дэрмот поднялся. Илза заморгала. Неуклюже обмотавшись простыней, на которой лежала, она приподнялась на локте. Дэрмот быстро одевался, и Илза почувствовала, как ее охватил гнев. Неужели он не мог хотя бы немного поговорить с ней? Так, ни о чем. Неужели пустяковая болтовня смогла бы нарушить их перемирие?

Уже повернувшись к двери, Дэрмот вдруг остановился и с удовольствием чмокнул Илзу в макушку, чем немало ее удивил.

— Ты особо тут не копайся, а то еду уже скоро подадут, — приказал он и закрыл за собой дверь.

Глядя на закрытую дверь, Илза с трудом подавила желание запустить в нее чем-нибудь тяжелым. Лучше она сосредоточится на этом коротком, но нежном поцелуе. Он мог означать, что она наконец начинает выигрывать битву за его сердце и душу. Поднимаясь, чтобы одеться, она велела себе не слишком-то уповать на победу. Прошло еще слишком мало времени, чтобы залечить те рубцы, которыми испещрена душа Дэрмота. Не так-то просто будет заставить его отбросить привычную горечь и недоверие. Они служат ему своего рода защитой от боли. Ил за, правда, надеялась, что ей не придется страдать все то время, пока она будет доказывать Дэрмоту свою любовь и тот факт, что ей можно верить.