Жених с приданым

Глава 10

Бен обещал вернуться в воскресенье. Джулия решила дождаться его приезда и тогда сообщить новость. По правде говоря, она немного нервничала. Она хотела завести ребенка тотчас, как они поженятся. Бену пришлось долго отговаривать ее. Не подумает ли он, что она намеренно вела себя так беззаботно? Лишь бы настоять на своем? Или еще хуже. Вдруг он увидит в этом месть? Мол, она таким образом отплатила ему за то, что он не оставил ей выбора. За то, что ей пришлось принять Майкла?

Прежде Джулия и вообразить не могла, что новость о ее беременности вызовет что-то иное, кроме полной и восторженной радости. Но в последнее время столько всего произошло, что ее вера в обручальное кольцо, которое будто бы защищает от неприятностей, сильно поколебалась.

Брак, даже если двое глубоко любят друг друга, не дает гарантии счастья на всю жизнь. Только такие сильные составляющие, как преданность и доверие, обещают счастье. Она и Бен уже споткнулись на этом пути.

Но когда в полдень пятницы раздался звонок в дверь, ее страхи отошли на второй план. Их место заняло более грозное предчувствие. На пороге парадного входа стояла Мариан Дэйэс.

— Я должна была приехать, — пролепетала она, прежде чем Джулия успела открыть рот. — Я знаю, я не имею права. Но я должна была увидеть Майкла. В последний раз. Ведь я подпишу бумаги, что отдаю его вам. Пожалуйста, не прогоняйте меня.

Джулия жестом пригласила ее войти. Ее так ужаснул вид женщины, что она потеряла способность говорить. Хорошенькое лицо Мариан было обезображено кровоподтеками. Мариан поспешно юркнула в дверь, будто за ней кто-то гнался.

— Спасибо, — проговорила она. — Большое спасибо, миссис Каррерас. Я вам очень благодарна.

Почему она трясется? Движимая состраданием, Джулия коснулась ее руки.

— Мариан, вы попали в катастрофу?

— Нет, нет! — Мариан инстинктивно поднесла руку к лицу, чтобы скрыть следы побоев. — Я ударилась о дверь машины. Я знаю, я неуклюжая.

— Пойдемте в кухню. — Джулия и на секунду не поверила ее объяснению. — Вам следует что-нибудь приложить к синякам. — Она повела Мариан через холл в дальнюю часть дома.

— Я никому не хочу доставлять беспокойство.

Если бы я могла повидать моего.., вашего сына, я бы тотчас ушла.

— Майкл спит. Но он скоро проснется. Вы не против подождать? А пока разрешите предложить вам что-нибудь выпить. Вам надо подкрепиться.

По правде говоря, Джулии тоже было бы полезно подкрепиться. Ее подташнивало. И она злилась на Мариан. И если быть честной, то Джулия и побаивалась ее. Женщина явно испытывала душевное смятение. Но это едва ли объясняло ее настойчивое желание видеть Майкла. Не изменила ли она в последнюю минуту свое решение? Не передумала ли?

— Вы, конечно, знаете, что слушание об опеке состоится в ближайший понедельник? — спросила Джулия, укладывая колотый лед в чистое чайное полотенце.

— Да. — Мариан неуверенно остановилась в середине кухни. — Это причина того, что я здесь. Но я приехала на день-два раньше в надежде, что застану вас дома и вы позволите мне последний раз увидеть малыша. Я не уверена, что вы возьмете его в суд.

— Проходите, Мариан, и садитесь. Приложите это к лицу. — Почему-то Джулия поверила каждому ее слову. — А я приготовлю вам чай. Или вы предпочитаете кофе или что-нибудь холодное?

— Чай было бы очень хорошо, — вздохнула Мариан и повторила:

— Но я никому не хочу доставлять беспокойство.

— Нет никакого беспокойства. Кстати, я собиралась и себе что-нибудь приготовить. У меня стало привычкой пить чай, когда я даю Майклу его полуденную бутылочку.

— Ему лучше, миссис Каррерас.., я имею в виду, после операции?

— Да, ему лучше, — ласково проговорила Джулия. — И, Мариан, не будете ли вы добры называть меня Джулия?

— Я не имею права. — Большие голубые глаза наполнились слезами. — Я испортила вам день свадьбы и, вероятно, ваш брак тоже. Но я не знала, что делать. Бен… — она беспомощно всплеснула руками, — между нами уже давно все было кончено. Но я понимала, он единственный человек, к кому я могу обратиться. Он порядочный, хороший человек, миссис Каррерас.

И ты, подумала Джулия, и сердце ее заныло от жалости, хотя запутавшаяся и слабая, но все же хорошая женщина и заслуживаешь лучшей участи, чем та, что тебе выпала.

— С чем будете чай, Мариан? — спросила Джулия. — Я люблю с лимоном.

— Я тоже буду с лимоном. — С испуганным благоговением она посмотрела па почти прозрачную чашку и сахарницу, которые подвинула к ней Джулия. — Какой изумительный фарфор! У меня в доме не держатся такие вещи. Они бьются.

Еще бы им не биться, если и человека бьют! подумала Джулия, и злость выплеснулась наружу.

— Это Уэйн сделал? — спросила она, показывая на кровоподтеки.

— Почему вы так думаете? — Мариан от ужаса чуть не выронила чашку. — Я же говорила вам, что стукнулась об дверь своей машины.

— Женщина, нечаянно стукнувшаяся об дверь машины, не выглядит напуганной до смерти. Не вздрагивает при каждом шорохе. — Джулия замолчала, ожидая возражений. Но их не последовало. Тогда она тихо спросила:

— Он часто бьет вас, Мариан?

С минуту Мариан глядела на нее, словно испуганный олень, пойманный в свет автомобильных фар.

— Не часто, нет, — наконец пролепетала она и снова начала плакать. — И когда он бьет, это обычно моя вина. Я провоцирую его.

— И Майкл тоже провоцировал его? — спросила Джулия, дрожа от негодования. — Поэтому у него были синяки на руке, когда вы принесли его нам?

— Уэйн не бил малыша! — запротестовала Мариан. — Только однажды, когда маленький долго плакал и все время срыгивал, у Уэйна не выдержали нервы. Он немножко грубовато схватил его, чтобы успокоить.

О боже! Джулия прижала руку ко рту. Она вся дрожала. Ей захотелось немедленно прижать Майкла к груди, поцеловать его маленькую головку и сказать, что она и его папа любят его и никогда никому не позволят обидеть. Она встала.

— По-моему, я слышу малыша, — сказала Джулия, когда сумела унять дрожь в голосе. — Налейте себе еще чаю, если хотите, а я принесу его.

Мариан сидела на ступеньке крыльца черного хода и поглаживала Клиффорда. Услышав шаги Джулии, с Майклом возвращавшейся в кухню, она вскочила.

— А вот и он, — объявила Джулия. Она отчаянно старалась не показать своего потрясения. В глазах Мариан, устремленных на ребенка, она увидела жадный блеск. Мариан дала этому мальчику жизнь и тут же отказалась от него.

— Ох, миссис Каррерас, он красивый!

— Спасибо. Мы тоже так думаем.

— У него голубые глаза отца, но волосы темные, как у вас обоих.

— Да.

— Можно мне… Не разрешите ли вы мне подержать его?

Неясный страх снова охватил Джулию. Инстинктивно она крепче прижала к себе Майкла.

— Только на минуту? Пожалуйста? — Мариан умоляюще протянула руки. — Я не уроню его и не обижу.

Что бы сделал Бен, если бы был здесь?

Мариан в основе своей порядочная… Она пытается отвечать за свои ошибки, сказал однажды Бен. От природы она не злая… Она всегда будет матерью Майкла, но, отдав его нам, она сделала так, как лучше для него…

Ответ вырисовывался вполне ясный. Если Мариан могла проявить такую неэгоистичную щедрость, то Джулия по меньшей мере может оказать ей любезность.

— Вот. — Джулия передала малыша ей в руки. Почему бы нам не присесть на воздухе, а вы дадите ему бутылочку.

— Вы позволите мне это? — в почти неслышном голосе звучал испуг. Меньше всего она ожидала такой доброты.

Позволит ли? Проявит ли она этим великодушие или просто глупость?

Этот вопрос сверлил мозги, пока Джулия разогревала бутылочку и снова ставила чайник, искоса наблюдая за Мариан. Та сидела у стола в тени навеса патио и что-то тихо напевала. Что, если, только Джулия отвернется, эта женщина вскочит, кинется к машине и уедет с ребенком? Что, если за то время, что она держит его на руках, возродятся неразрывные узы между матерью и ребенком? В конце концов, кровь не водица.

Джулия особенно не думала о своей беременности. Но в этот момент поняла, что ничто не заставит ее расстаться с ребенком, которого она носит. Может ли Мариан так сильно отличаться от нее?

В панике она поставила все приготовленное на поднос и кинулась почти бегом в патио. Там она увидела другую часть картины, которая была не видна с того места в кухне, откуда она наблюдала. Метрах в двух от ног Мариан распростерся Клиффорд, голова па лапах, глаза следят за каждым движением незнакомки.

Со вздохом облегчения она нагнулась, чтобы погладить пса. Как она могла забыть о Клиффорде? Ведь он сам назначил себя их телохранителем. Если бы Мариан попыталась убежать — далеко бы она не ушла. Об этом позаботился бы Клиффорд.

А Мариан была так поглощена кормлением Майкла, что ни о чем другом не думала. Некоторое время тишину нарушали только шелест листьев кизила, трепетавших на легком морском ветерке, и тихое удовлетворенное урчание Майкла, допивавшего свое полуденное молоко.

— Посмотрите, как он вас любит, миссис Каррерас, — заметила Мариан. Когда малыш закончил трапезу, она повернула его лицом к Джулии. — Он ни на минуту не отводит от вас глаз. Он точно знает, кто его мама.

— Мне кажется, — неуверенно начала Джулия, это самое приятное, что можно мне сказать. Но услышать такое от вас, Мариан!.. — Джулия сглотнула. — Не могу выразить, как вы меня растрогали.

К счастью, Майкл разрядил эмоциональное напряжение момента. Он звучно срыгнул. Мариан опустила его на колени и хотя не засмеялась, но, во всяком случае, по-настоящему улыбнулась.

Маленький Майкл произвел на нее сильное впечатление.

— Хорошо. По-моему, я получила то, за чем сюда приезжала. — Мариан вручила Джулии мальчика. — Спасибо за вашу доброту, миссис Каррерас. Теперь я уверена, что приняла правильное решение: он в хороших руках. А я могу уехать.

Час назад Джулии понравилось бы это намерение. Она полагала, что, разрешив женщине войти в дом, совершила поступок, превосходивший допустимую вежливость. И теперь ей вдруг показалось, что сделанного недостаточно.

— Нет, — запротестовала она, расстелила на траве одеяло и положила на него Майкла. Здесь он мог пинать воображаемое препятствие и гугукать на листья, трепетавшие па фоне неба. — Пожалуйста, останьтесь еще немного. Мы женщины, Мариан. А женщины могут говорить друг с другом так, как мужчины, по-моему, не способны. И я не могу позволить вам уйти отсюда, не настояв, чтобы вы попытались найти дорогу к лучшей жизни.

— У меня вполне хорошая жизнь, — удивилась Мариан, и в глазах мелькнула тень испуга.

— Как это может быть? Уэйн Дэйэс хам.

— Он мой муж, миссис Каррерас. Я люблю его.

— Он чудовище, — решительно заявила Джулия. — Он бьет вас. Если бы вы не принесли к нам Майкла, он бы сейчас бил и его тоже. Как вы можете любить такого человека? Бросьте его, Мариан. Пока он не.., искалечил вас.

Пока он не убил вас, хотела сказать Джулия.

Но женщина была глуха к ее настояниям.

— Не могу, — прошептала она. — Он мне нужен.

И он неплохой человек. В конце концов, он простил мне обман с Беном и позволил мне вернуться домой. Было бы несправедливо с моей стороны уйти от него только потому, что он злится, когда я его раздражаю.

— Он слишком дорого вам стоит. — Джулия в отчаянии стиснула зубы. — Разве вы этого не видите? Для вас еще совсем не поздно начать все снова. Вы молодая, симпатичная, сообразительная. Есть люди, которые помогут вам. Пожалуйста, Мариан! А когда Майкл спросит, где вы, что мне ответить? Мне не хотелось бы объяснять, что вы не смогли приехать потому, что муж избил вас и теперь вы в гипсе.

— Кстати, я не буду навещать Майкла. Он больше не мой ребенок.

— Он может жить с нами, но в самом основном смысле Майкл всегда останется вашим ребенком.

Вначале я не хотела с этим соглашаться, но теперь понимаю, что это правда. — Она коснулась своей пока еще стройной талии. —Я беременна. И хотя это только первые дни и внешне я не изменилась, я уже знаю: ничто не может разорвать кровную связь матери с ребенком. Мариан, если вы не хотите внести перемены в свою жизнь ради себя, сделайте это ради Майкла. Заставьте его гордиться вами. Не позволяйте ему расти с мыслью, что вы его променяли на такого человека, как Уэйн Дэйэс.

— Я подумаю, — ответила Мариан. Но долгий сокрушенный вздох, сопровождавший ее слова, сказал Джулии, что думать она не будет. Уэйн Дэйэс хорошо поработал: он убедил ее, что она заслуживает насилия, и он бьет ее ровно столько, сколько полагается. — А сейчас я должна ехать.

Уэйн ждет меня в мотеле. По-моему, он взбесится, если я опоздаю. — Она протянула руку для пожатия. — Увидимся в суде в понедельник.

— Да. — И тут Джулия сделала такой жест, какого от себя не ожидала. Положила руки на худые плечи Мариан и обняла ее. — Если вам нужна будет помощь…

На мгновение Мариан прижалась к ней, будто потерявшийся ребенок, затем отступила на шаг.

— Со мной все будет хорошо. Конечно, мы с Уэйном иногда можем и подраться, но потом всегда миримся.

Она наклонилась, чтобы в последний раз коснуться Майкла, но быстро попятилась, когда Клиффорд издал низкий рык.

— Будь счастлив, малыш, — произнесла она сдавленным голосом. — Ты и не знаешь, как тебе повезло.

— Пойдемте, — сдерживая слезы, Джулия взяла ее под руку, — я провожу вас до машины.

Сжав кулаки, Бен прятался в кухне и ждал.

Потом он услышал щелчок, это закрылись ворота, и выскочил в сад спасать Майкла.

Подумать только, он вырвался на два дня раньше, чтобы вернуться домой и быть с женой!

А его красивая жена занималась потворством и манипулированием. Она воспользовалась первой же возможностью, чтобы подорвать его усилия получить законную опеку над сыном! Он не слышал всего, что она говорила Мариан. Но до него дошло достаточно, чтобы понять главное направление разговора.

Ox, а уж какая прекрасная мать! Она так увлеклась своекорыстными советами, так хотела подать их повыгоднее, что и па йоту не побеспокоилась о ребенке. А ведь заявляла, что любит его!

Ее огромное лохматое чудовище, эта ужасная собака лежала прямо у головы Майкла. И мальчик ухитрился захватить в кулак пучок шелудивой шерсти и пытался засунуть его в рот.

— С дороги, собака, — прорычал Бен и схватил сына.

Едва он успел скрыться за дверями, как появилась Джулия. Она шла по боковой дорожке, бросила взгляд на собаку, на смятое одеяло, где должен был быть малыш, и у нее началась истерика.

— Что-то случилось, дорогая? — спросил Бен, выходя из комнаты для завтрака на солнечный свет.

Она повернулась к нему. На мгновение он почти пожалел ее: лицо побелело, грудь судорожно вздымалась. Увидев Майкла на руках у мужа, Джулия словно обмякла от облегчения. Он даже подумал, что она упадет в обморок.

Впрочем, она быстро пришла в себя. Прижав руки к сердцу, Джулия опустилась в кресло, стоявшее в патио.

— Святые небеса, как ты напугал меня, Бен!

— Прости, дорогая, — прошипел Бен. — Я думал, тебе будет приятно увидеть меня снова дома. Если бы я знал, дорогая, что мое появление вызовет у тебя такое отчаяние, я бы остался там подольше.

Она вроде бы начала понимать, что в раю не все в порядке. Несвойственное ему «дорогая», которое он бросал направо и налево. Сиропный тон. И он не покрывал ее поцелуями с головы до ног.

— Что случилось? Почему ты так смотришь на меня?

— А как, Джулия, ты хотела бы, чтобы я на тебя смотрел? — холодно ответил он вопросом на вопрос.

— Чтобы ты показывал, что так же рад видеть меня, — она медленно встала и прислонилась к столу в патио, — как я рада видеть тебя. А не так, будто ты встретился с чужим человеком.

— Но я встретился с чужим человеком, — чуть ли не прорычал он. — Ты не та, за кого я тебя принимал.

— Бен! — Она подошла к нему. Обманчивые, мягкие женские уловки. А сама начеку. — В твоих словах нет смысла. Я твоя жена, и я люблю тебя.

— Да, — бросил он, повернувшись к ней спиной и возвращаясь в дом. — Если и любишь, то по-своему, извращенно. Полагаю, ты считаешь справедливым воткнуть мне нож в спину.

— Никогда ничего подобного я не делала! — с жаром воскликнула Джулия.

Ее искреннего негодования оказалось достаточно, чтобы в нем закипела злость.

— Ох, Джулия, ты можешь играть на сцене! фыркнул он и обернулся к ней. — Я наблюдал, как ты разыгрывала небольшой спектакль с Мариан.

Я знаю, па что ты способна.

— Тогда объясни мне, — парировала она его удар. — По-видимому, я что-то упустила! Что ты конкретно видел и слышал?

— Хватит. Я не тупица, Джулия. Я начинаю думать, что ты, должно быть, не просто так оставила ребенка без присмотра рядом с огромной слюнявой собакой.

— Ох, малыш, что случилось? — На лице отразилась достойная похвалы озабоченность. Она подошла, чтобы взять у него Майкла. — Старина Клиффорд напугал тебя?

— Если не напугал, то не благодаря тебе! рявкнул Бел. — Майклу с тобой не лучше, чем ему было с Мариан!

— Это несправедливо, Бен, и по отношению ко мне, и по отношению к Мариан!

— Правда? — саркастически удивился он. — Когда это вы стали такими закадычными приятельницами?

Джулия посмотрела на мужа так, как ее мать обычно смотрела на отца, когда тот нуждался в человеке, который возьмет его за руку и поведет по жизни.

— Не понимаю, почему ты спрашиваешь у меня. Ведь ты вроде бы знаешь ответы на все вопросы. Или думаешь, что знаешь. Но ты прав в одном. Любое объяснение, которое, по-твоему, ты должен получить, может подождать. Сейчас я позабочусь о Майкле. Не держи его так. Я не собираюсь красть его. Позволь мне подняться в детскую и поменять ему памперсы.

— Нет. Он мой сын. И это сделаю я.

— Я думала, он и мой сын тоже.

— Да, все мы, Джулия, делаем ошибки.

— Иди позаботься о малыше, — произнесла она голосом праведницы и пожала плечами. — Потом нам лучше сесть и поговорить, как разумные взрослые.

— Черт побери, как разумные взрослые! рявкнул он. — Мы все выложим па стол, правильно? Но забудь о легкой светской беседе! Когда я имею дело с низким, грязным противником, я плачу ему тем же. А ты, моя дорогая, низкий и грязный противник!

Пятнадцать минут спустя он спустился вниз с Майклом на руках. Джулия сидела за столом в комнате для завтрака. Спина прямая, глаза устремлены па океан, лицо застыло в отчужденном спокойствии. Собака лежала у ее ног.

— Как Майкл? — вежливо спросила она, не удостоив мужа взглядом.

— Относительно хорошо.

— Относительно? Он был один не больше пары минут.

— За пару минут, Джулия, все и происходит.

Представить не могу, как тебе могло прийти в голову, будто можно оставить беспомощного маленького ребенка с большой собакой.

— Если ты полагаешь, что я невнимательная мать…

— Именно это я и полагаю, душа моя. Я думал, что могу тебе доверить заботу о моем сыне. Первый раз я оставил его под твою ответственность, и что случилось? Но это только половина беды.

Какого черта! Чего ты добивалась, подталкивая Мариан уйти от Уэйна и забрать Майкла? Я думал, Джулия, что ты на моей стороне.

— Откуда ты это взял? — воскликнула она с недоуменным видом.

— Слушал твои тошнотворно-сочувственные речи. Говорят, что подслушивающие никогда не слышат ничего хорошего. Но должен признать, что совершенно не подозревал о твоем предательстве.

— Это безумие! Ничего в нашем разговоре не может быть истолковано как нелояльность к тебе.

— Да? — Он устроил Майкла в его качалке, положил обе руки на стол ладонями книзу и начал декламировать:

— «Майкл всегда останется вашим ребенком…», «Ничто не может разорвать кровную связь матери с ребенком…», «Не позволяйте ему расти с мыслью, что вы его променяли на такого человека, как Уэйн Дэйэс…». Разве каждое слово, Джулия, не удар колокола? У тебя хватит нахальства сидеть здесь и отрицать, что именно это ты говорила Мариан?

— Нет, — с вызовом ответила она, — я все это говорила и даже больше этого. Но очевидно, что ты совсем не такой умный, как сам о себе думаешь.

Иначе ты бы выслушал все, что я говорила, а не вырывал бы отдельные фразы. Ты знаешь, к примеру, что я беременна?

Стараясь не дать ей заметить, как он потрясен, Бен выпрямился и отвел от нее взгляд.

— Конечно, ты беременна, душа моя. Это то, к чему ты в конце концов стремилась, разве нет? И ты всегда получаешь то, что хочешь, разве нет?

Не удивительно, что ты так стараешься избавиться от Майкла. Он уже отслужил свое. Не правда ли, тебе он больше не нужен для удовлетворения твоих материнских потребностей?

— Послушай, — она встала и смерила его испепеляющим взглядом, — самонадеянный, упрямый глупец! Я не говорила Мариан, чтобы она взяла назад твоего сына. Я уговаривала ее уйти от мужа, пока он не переломал ей все кости до одной.

Я повторила все, что ты говорил, поучая меня.

— Тебе плевать на Мариан. У тебя одна забота отделаться от сына Мариан, чтобы расчистить место своему ребенку.

— Твоему тоже, Бен. Или ты предполагаешь, что отец не ты? Однажды ты сказал, что Мариан единственная жертва сложившихся обстоятельств. И ты был прав. Ни тебя, ни меня, ни, слава богу, мальчика это не задевает. Она пришла, чтобы последний раз навестить своего сына. Мариан думала, что после того, как она подпишет документы и отдаст его нам, она уже никогда больше его не увидит. И я сказала ей, что она может не беспокоиться. Потому что неважно, кто смотрит за ним, она его мать. И ей всегда открыты двери. Она может навестить его, если захочет.

И хотя ты, может быть, огорчен тем, что я беременна, я не огорчена. — Она сложила руки на животе. Ее голос, полный жара, дрогнул, когда она продолжала:

— Потому что благодаря новой жизни, которая растет во мне, я поняла, какой это бесценный дар — ребенок. И мне не следует отрицать чье-либо право иметь ребенка.

— Ох, Джулия!.. — Бен почувствовал себя разбушевавшимся слоном-отшельником, лишенным чуткости.

— Помолчи! — скомандовала она. — Я не закончила. Я просила Мариан уйти от мужа, потому что он жестокий хам. Но с тех пор, как ты сегодня вернулся домой, Бей Каррерас, ты поступаешь не намного лучше!

— Прости! — Он тяжело опустился на стул и уронил голову на руки. — Понимаю, что одного слова мало, но не знаю, что еще сказать. Мое единственное оправдание — испуг. То, что я увидел и услышал, ударило меня, будто ножом. И потом все.., выплеснулось.

Джулия ничего не ответила. Она собрала чашки и поставила в посудомоечную машину.

— Это не только твоя вина, — снова заговорила Джулия. — Мне не следовало оставлять Майкла, и ты прав насчет собаки. Но проблема не в этом.

Настоящая беда в том, что ты и я постоянно видим пренебрежение и предательство там, где ничего подобного нет и не было. Я не могу объяснить тебе, но знаю: мне надо продумать, пока не поздно, как исправить поломки в нашем браке.