Женись на мне снова

Глава десятая

Они объявили о своей помолвке на следующее утро за завтраком. Безмерно счастливая, однако встревоженная тем, что отважилась на такой шаг, когда голова раскалывалась от множества нерешенных вопросов, Лаура задрожала, как натянутая тетива, от вожделения, когда Энцо коснулся ее пальцами, посвящая в свои планы Анну и бабушку. Какими бы мотивами он ни руководствовался, когда делал ей предложение, она знала, что Энцо желает ее так же страстно, как и она его. Прошлым вечером, когда он заключил ее в свои объятия, впившись долгим поцелуем в ее губы, Лаура ощутила, как он возбужден. Ее тело мгновенно отреагировало на вспышку страсти жаром желания, разгоравшимся все сильнее.

То же самое произошло позже, когда он поцеловал ее возле двери, желая спокойной ночи. Если бы не Паоло, спавший в соседней комнате, она наверняка пригласила бы Энцо к себе в постель. Теперь она даже радовалась тому, что они женятся столь поспешно.

Даже сейчас, скромно стоя возле Энцо, она не могла отделаться от грешных мыслей.

Мешкая над необычной для него второй чашкой кофе, Стефано наблюдал за ними со странным интересом. Оставалось надеяться, что он не может читать ее мысли.

— Если у тебя нет возражений, бабушка, — продолжал между тем Энцо, — мы обвенчаемся послезавтра в маленькой церкви в присутствии небольшого числа родственников. Прошло слишком мало времени после похорон отца, чтобы позволить себе большее.

Скрытые под вуалью, обычно непроницаемые, темные глаза Эмилии удовлетворенно блеснули. Однако патрицианское спокойствие ей не изменило.

— Я искренне рада тому, что вы обрели друг друга, — ответила она чуть напыщенно. — Но зачем же такая спешка? Разве церковь не предписывает испытательный срок?

— Отец Томази согласился нас обвенчать. Я взял на себя смелость попросить его совершить обряд. Да, я знаю: обычно этой чести удостаивается твой брат кардинал Сфорца. Но в данный момент он в Брюсселе. А мы не хотим ждать.

— Действительно, ваша поспешность выглядит несколько странно. По-моему, лучше бы подождать немного. — Откинув со лба волосы, Анна встала и обошла вокруг стола, чтобы их обнять. — Прими, сын, мое благословение, — добавила она, обращаясь к Энцо. — Я уже оставила надежду, что ты когда-либо женишься, и вдруг ты сделал такой замечательный выбор. Что до тебя, Лаура, ты для меня дважды сноха. О лучшем я и не мечтала.

Уголки сжатых губ Эмилии слегка дрогнули.

— А что же ты, Стефано? — с едва заметной иронией спросила она. — Разве ты не собираешься поздравить своего брата?

— Конечно, бабушка. — Покорно, но с неохотой, выдававшей его истинные чувства, Стефано поднялся со стула. — Желаю вам всего наилучшего, — выдавил он из себя с кислой улыбкой.

Ряды собравшихся поредели после того, как Стефано удалился по делам, а Энцо отправился звонить престарелой тетке со стороны отца, которая проводила большую часть года в Риме. Она, как объяснил Энцо, владела красивой старинной виллой на озере. Хотя ему пришлось кричать, чтобы его расслышали, однако он довольно легко заручился ее согласием и к тому же получил приглашение провести медовый месяц на ее вилле.

Сообщив эти новости Лауре, Энцо устроил телефонное совещание с руководителями отделов своего завода. Тем временем Лаура старалась составить текст телеграммы родителям.

Она боялась даже вообразить, что они подумают, когда ее получат. С Энцо она познакомилась уже после того, как мать с отцом отправились в последнюю экспедицию. И не успели они вернуться, а она уже оказалась замужем. Ее отец, в общем-то человек покладистый, от единственной дочери требовал соблюдения общепринятых правил, к тому же он наверняка обидится, что она даже не посоветовалась с ним.

«Но, папа… что же мне оставалось? — мысленно оправдывалась она. — Не добираться же до тебя на яке! В тех местах, где ты теперь пребываешь, вряд ли найдется хоть один отель с телефоном. К тебе не прорвешься. И о чем советоваться? Все равно отговорить меня невозможно». А он наверняка попытался бы ее отговорить или отложить свадьбу на время, подумать. Думать же было бесполезно. Судя по активному вмешательству далекого прошлого, это замужество предначертано свыше. «Оно неизбежно, — размышляла она. — Чем бы это ни кончилось: спасением или гибелью для меня». Теперь оставалась Кэрол. Тщательно рассчитав разницу во времени, Лаура ухитрилась застать бывшую школьную учительницу дома.

— Что на сей раз? — со смехом спросила партнерша, не дожидаясь, пока Лаура пустится в объяснения. — Как я понимаю, дела опять не отпускают тебя из Италии?

В ответ раздался смущенный смех.

— Ты почти угадала, — призналась Лаура. — В пятницу мы с Энцо венчаемся. Не смею рассчитывать, что ради этого ты сядешь в самолет и прилетишь сюда.

На какое-то время в трубке слышались только шумы — Кэрол приходила в себя. Наконец к ней вернулась способность говорить.

— Это серьезно или это… тест? — поинтересовалась она. — На предмет проверки, действительно ли я проснулась.

— Серьезно!

— Ну, тогда прими мои поздравления! Очень рада за тебя! Я все время подозревала, что происходит нечто романтическое… хотя и подумать не могла, что это завершится законным браком, да еще так быстро.

Лаура слегка поморщилась, когда Кэрол характеризовала ее связь с Энцо как романтическую.

— Пожалуй, и вправду события развивались слишком быстро, — согласилась она с ноткой смущения в голосе. — И все-таки: как насчет того, чтобы прилететь на свадьбу? Кроме родителей, затерянных где-то в джунглях Непала, и тебя, у меня нет близких.

Какое-то время Кэрол обдумывала ее предложение.

— Извини, душечка, — наконец сказала она. — Все-таки будет лучше, если я останусь здесь. Кто-то должен присматривать за фирмой.

Усмотрев в ее ответе косвенный намек на то, что она пренебрегает своими обязанностями, Лаура почувствовала себя виноватой.

— Энцо почти убедил меня, что мы сможем управлять фирмой совместно: ты из Чикаго, возможно, из Нью-Йорка, а я из Италии, — сказала она извиняющимся тоном. — Как ты на это смотришь? Потому что, если нет…

— Ты изменишь свои планы?

«Как будто это возможно!» — подумала Лаура, затаив дыхание.

— Между прочим, я смотрю на это положительно, — ответила Кэрол, уже успевшая оценить преимущества предложенного варианта. — Связи в Италии создадут нам популярность. — И добавила в заключение: — Кстати, образчики тканей, которые ты прислала из Турина, очень хороши. Как и твои наброски. Не исключено, что изменения в твоей жизни — как раз то, в чем мы нуждаемся, чтобы перейти в высшую лигу.

Вскоре после этого разговор прервался, так как Энцо вошел в кабинет в поисках своих очков для чтения, и Лаура передала ему трубку, чтобы он поздоровался с Кэрол. Облокотившийся на свой письменный стол, в сандалиях, льняных облегающих брюках, в сшитой на заказ рубашке с засученными рукавами, позволяющими видеть его мускулистые руки, Энцо был похож на итальянского киногероя. По-английски он говорил прекрасно, легкий акцент ему даже шел. «Без сомнения, он произведет впечатление на Кэрол», — подумала она, слушая, как непринужденно Энцо разговаривает с ее подругой. Она не ошиблась.

— Судя по голосу, он просто душка, — сказала Кэрол, когда телефон и кабинет вновь оказались в распоряжении Лауры. — И вы, очевидно, друг от друга без ума. Только почему меня не покидает ощущение, что между вами не все гладко? Или мне это только кажется?

Как всегда, даже на расстоянии в пять тысяч миль Кэрол читала ее мысли словно книгу.

— Да, есть кое-какие проблемы, — вынуждена была сознаться Лаура. — Я не обо всем успела тебе рассказать. Младшая сестра Энцо, Кристина, собирается затеять тяжбу, чтобы лишить Паоло наследства, а его брат Стефано оспаривает право Энцо управлять семейной компанией. Чтобы сохранить свое влияние, Энцо потребуются акции Паоло…

— И ты подозреваешь, что он преследует корыстные цели?

— Ничего я не подозреваю! — протестующе выкрикнула Лаура, но тут же смягчила тон. — Я полагаюсь на свое сердце. Энцо говорит, что любит меня. И я верю ему. Несмотря на происки Стефано — за несколько часов до того, как Энцо сделал предложение, он пытался очернить намерения своего брата. — Свои тайные страхи, только усилившиеся после визита к психиатру, Лаура, естественно, не решилась вынести на обсуждение.

Кэрол мгновение молчала. Видимо, взвешивала то, что сказала Лаура.

— Каковы бы ни были его цели, этот Стефано, сдается мне, не слишком заинтересован в вашем браке. Ты права, полагаясь на свое сердце, — заметила она. — Однако, если у тебя возникли сомнения, лучше бы отложить свадьбу, но ты вряд ли последуешь моему совету.

Укладываясь спать в ночь перед свадьбой, Лаура ощущала себя сплошным комком нервов. Контакты с далеким прошлым исчезли, но она не могла отделаться от ощущения, что оно где-то рядом. Наконец ей удалось заснуть. Сновидения в основном были приятными. Только ближе к утру из подсознания выплыл образ Джулио Учелли — кардинала с туринского портрета. Он предстал перед ней в ярко-красном, плаще, верхом на лошади, удивительно похожей на лошадь Стефано. Паоло сидел перед ним в седле.

— Наш сын скоро будет ездить верхом самостоятельно, Рафаэлла, — сказал он, пристально вглядываясь в нее похотливым взглядом. — Возможно, настало время завести другого ребенка?

— Нет! — выкрикнула Лаура сдавленным голосом, заметавшись на кровати.

«Паодо не его сын, — молча добавила она, в отчаянии пытаясь отстраниться от него. — И я не его жена! Князья церкви не имеют права жениться».

Отчаяние, вызванное сном, не покинуло Лауру и позже, когда она села на кровати и заметила в восточной стороне неба первые розовые лучи занимающегося рассвета. Наступающий день обещал быть солнечным и теплым — по чикагским меркам просто великолепным — для осени.

Радуясь солнечному свету под сенью еще густой листвы, Лаура, стоя вместе с Паоло, Энцо, Анной и Эмилией возле небольшой фамильной церкви Росси в ожидании священника, смогла убедить себя, что ее прежние страхи беспочвенны. «Логика моих поступков очевидна, ибо естественна, — думала она. — Я люблю Энцо. Вместо того чтобы замкнуться только на работе и растить сына в одиночку, я выбираю счастье и нормальную жизнь».

Однако вовсе не естественным было нахлынувшее на нее внезапно странное ощущение. «Похоже на то, что мы собираемся пожениться во второй раз», — подумала она, удивляясь, из каких тайников подсознания явилась эта дикая мысль.

«Конечно, этого не могло быть — если не принимать за чистую монету утверждение миссис Кидвелл, что каждая душа проживает множество жизней». Слегка вздрогнув, как от озноба, несмотря на теплую погоду, Лаура приказала себе не давать воли воображению, когда Энцо обнял ее за талию.

— Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? — спросил он, тревожно наморщив лоб. — Ты выглядишь немного бледной.

— Я чувствую себя прекрасно. Честно! — Она сжала его руку в подтверждение своих слов.

— И никаких тайных опасений? Она сразу поняла, о чем он.

— Никаких. Я очень счастлива! — прошептала она.

К ее удивлению, Кристина и Витторио взяли на себя труд приехать из Турина на церемонию. Но держались особняком, сохраняя враждебный вид. Взглянув в направлении дома, Лаура увидела, как к ним поспешно приближается Стефано. Подойдя к церкви, он не стал обмениваться рукопожатием с Энцо, а просто кивнул обоим в знак приветствия. Видимо, зов крови возобладал над неприязнью к более удачливому брату.

Приблизившись и поцеловав Лауру в обе щеки, Анна вложила в ее руки букет цветов.

— У невесты должны быть цветы, — сказала она с самой светлой улыбкой. — Даже если она одета в черное по случаю недавних похорон. Мой совет вам обоим самый простой… принесите друг другу счастье. Если у вас получится это, все остальное придет само собой.

Наконец отец Томази вырулил в кругах пыли. Все вместе они вошли в маленькую, отсыревшую церковь, с жесткими скамейками и витражами в окнах. Энцо и Лаура встали впереди всех, лицом к священнику, напротив сооруженного в шестнадцатом веке облупившегося алтаря.

Когда священник произнес первые слова обряда, на нее вновь нахлынуло далекое прошлое. «Мы уже стояли в этой церкви перед этим алтарем, готовые дать согласие, — возникло в голове у Лауры, — не ведая о трагедии, которая нас ожидала».

Она тут же постаралась выбросить эти мысли из головы. «Это самый счастливый день в моей жизни, — с яростью внушала она себе. — Я не должна думать о трагедии. Или испортить его одним из своих приступов. После медового месяца я докопаюсь до причины. Обращусь к врачу, если будет необходимо. Возможно, к психиатру».

Хотя служба шла на итальянском и у нее слегка кружилась голова, Лаура не пропустила почти ни одного слова. После того как клятвы были произнесены и скреплены печатями, отец Томази напутствовал их, объявив, что они теперь «плоть от плоти друг друга» и что только «смерть их может разлучить». «Соединенное Богом — да не расторгнется людьми!»

Даже когда ее руки находились в руках Энцо, а глаза были устремлены в его глаза, Лаура помимо своей воли вновь поддалась прошлому. Власть его была настолько сильна, что она не могла сопротивляться. «Мы уже были женаты, — неуверенно подумала она. — В другом времени. Но венчались здесь! Нас разлучило что-то ужасное. Теперь мы просто пытаемся продолжить нашу прежнюю жизнь».

Невзирая ни на что, Лауре удалось сохранить над собой контроль. Так же, как и Энцо. Однако она чувствовала его нервозность. «Неужели и его одолевают подобные мысли? Или он просто с нетерпением дожидается конца церемонии?» Когда дело дошло до поцелуя, он так крепко прижал ее к себе, что она едва могла дышать.

Наваждение, казалось, исчезло, когда они вышли из церкви. Последовали поздравления, пришлось сделать несколько глотков шампанского, как предписывалось обычаем. Полностью чары прошлого развеялись, когда они покинули виллу Волья в автомобиле Энцо, направляясь на этот раз не в Турин, а на озеро, расположенное в горах, в прелестной местности, походившей, по словам ее нового мужа, на земной рай в миниатюре.

Казалось, то беспокойство, которое Энцо испытывал во время церемонии, больше его не мучило. Он выглядел веселым и беззаботным — человеком, который очаровал ее в Чикаго и которого она полюбила. Что же до ее странного убеждения, что их свадьба — повторение того, что было в далеком прошлом, то она решила пока об этом не говорить. И не думать. «Сейчас я должна думать только о своей любви к нему, — убеждала себя она. — Быть его женой. Источником его наслаждения. Я хочу дать ему все».

Прежде чем покинуть виллу под рисовым дождем, который вдохновенно обрушили на них Паоло с Анной, они с согласия Эмилии сменили свое траурное одеяние — дань скорби по Умберто — на светлые, удобные одежды. В изящном шелковом костюме, сшитом по ее замыслу, с букетом в руках, Лаура повернулась к мужчине, за которого вышла замуж, и нежно поцеловала в шею.

— Я люблю тебя, Энцо, — прошептала она.

— Я тоже тебя люблю.

Хотя его глаза были скрыты за стеклами темных очков, Лаура почувствовала, какая в них светится нежность, когда он, откинув прядь волос с ее лба, склонился над рычагом переключения скоростей, чтобы поцеловать ее в губы. Ему пришлось оторвать взгляд от дороги, чтобы сделать это. Языки сплелись, дыхание стало прерывистым, поцелуй затянулся. В результате гравий со свистом полетел из-под колес, когда машину занесло на обочину.

— Энцо!.. Осторожнее! — воскликнула она. Рассмеявшись, он оторвался от Лауры и выехал на асфальт.

— Не тревожься, любимая, — поддразнил он. — У меня слишком много причин добраться до места назначения в целости и сохранности.

К северо-западу от Милана они свернули на шоссе, ведущее в Комо. Через полчаса озеро того же названия, от красоты которого захватывало дух, возникло перед глазами. Словно драгоценный камень в оправе высоких гор, покрытых лесами, исчезавшими в хрустальной голубизне, расположенное в глубокой и узкой долине, оно казалось зеркалом, в котором отражалось безоблачное небо. Моторная лодка белым пятнышком возникла вдали. Разбегающиеся от нее волны, отливая серебром, затухали, не достигнув берега. Где-то, усиленный переливчатым эхом, звонил церковный колокол.

Они въехали в город, и улицы, заполненные народом, с домами, почти вплотную расположенными вдоль булыжных мостовых, скрыли озеро из вида. Движение было ужасающим — возможно, из-за начинающегося уик-энда. Орда туристов уже забила дорогие кафе с видом на набережную.

За километр от города интенсивность движения несколько снизилась и начался спуск, хотя дорога продолжала петлять среди покрытых зеленью склонов гор, то скрывая, то открывая озеро. Пестрые виллы с черепичными крышами, с чернеющими трубами стали попадаться между деревьев, вдоль берега. Всевозможные лодки были привязаны к сходням, словно соблазняя любителей водных прогулок. Белые клочки облаков проплывали над головой, напоминая овечек, пасущихся на необозримых небесных лугах. Воздух был невероятно теплым и нежным, он, казалось, обволакивал тело, как мягчайший бархат. Хотя уже был ноябрь, сочные цветы камелий благоухали вовсю.

— Вот мы и приехали! — объявил наконец Энцо, сворачивая на одну из покрытых гравием дорожек, которая вела вниз к распахнутым металлическим воротам.

Как и вилла Волья, палаццо старой тетушки Энцо, расположенное рядом с озером, было построено в эпоху Ренессанса. Лаура в изумлении взирала на красоту и симметрию здания.

— Этот дворец действительно предоставлен в наше распоряжение? — спросила она.

Энцо бросил на нее снисходительный взгляд.

— В наше… за исключением мальчишки на побегушках, кухарки и садовника, которых предупредили: не слишком вертеться перед глазами.

Расположенная в конце длинного, блестящего на солнце бассейна, окаймленного живыми изгородями и живописно посаженными кипарисами, вилла через лоджию в центре здания давала возможность любоваться чарующей гладью озера. Как бы довершая картину, на заднем плане, на фоне гор, вырисовывались извилистые очертания другого берега.

Парнишка возник как по волшебству, чтобы забрать вещи, когда Энцо остановил машину на площадке возле виллы.

— Будь добр… вещи пока оставь внизу, — приказал ему Энцо. — Когда мы будем готовы, то позвоним.

Внутри витая мраморная лестница, ведущая на второй этаж, бросалась в глаза ажурной металлической решеткой, изображающей птиц и переплетение листьев. Техника и стиль изображений указывали, что она была установлена в начале двадцатого столетия.

— Позвольте, синьора Росси, — промолвил Энцо, подхватывая Лауру на руки. — Считаю своим супружеским долгом отнести вас наверх на руках.

Податливо прильнув к нему, Лаура зарылась лицом в его шею. Невероятно, но Энцо принадлежал ей целиком: с его вспышками гнева и приступами меланхолии, блестящим остроумием и исходящим от него ощущением надежности и… тревоги. Они будут жить вместе и засыпать каждую ночь в объятиях друг друга.

Боже, как она его любит!

Он отнес Лауру в комнату, которая, судя по всему, была спальней, и уложил на просторную, богато разукрашенную в венецианском стиле кровать. Высокие, от потолка до пола, за кружевными занавесками окна были приоткрыты, чтобы дать доступ свежему воздуху. В серебряном ведерке со льдом охлаждались бутылка шампанского и два бокала. Огромные букеты лилий и гортензий приветствовали их.

— Энцо, я не могу поверить в происходящее, — сказала Лаура.

— Тем не менее это так, дорогая. Подойди… я хочу смотреть на тебя. Касаться тебя… Восхитительно! И ощутить тебя.

Нежно, словно раздевая ребенка, он расстегнул, а затем снял ее шелковую блузку. Потом с нее соскользнула юбка.

— Ах, любимая… ты так прекрасна, — шептал он, продолжая раздевать ее.

Легкие, но возбуждающие прикосновения пальцев к ее соскам вызвали прилив желания, охватившего все тело Лауры. В голове промелькнула неведомо откуда возникшая мысль, что обещание, данное в прошлом, начинает выполняться. Клятвы не нарушены, любовь торжествует.

Энцо заскользил руками по ее телу. Теперь на Лауре ничего не было, кроме платинового обручального кольца, заказанного им у миланского ювелира: она лежала, полностью доступная его взору. «Я хлеб, который тебя насытит, сосуд с медом для твоей услады», — возникла в ее голове напыщенная старинная фраза, услышанная то ли во время одного из снов, то ли во время умопомрачительного видения, возникшего из глубин подсознания.

Лаура не желала тратить время на размышления по поводу источника, откуда она почерпнула фразу, или на размышления о том, знамение это или нет.

— Энцо, пожалуйста… разденься… — попросила она.

Ее муж более чем охотно поспешил выполнить ее просьбу. Он снял льняную спортивную куртку, сшитую на заказ рубашку, модные брюки и швырнул все это на стул. Загорелый, за исключением узкой полоски на бедрах, он был великолепно сложен — щедро наделенный природой мужчина в расцвете сил.

— Ты тоже прекрасен. Люби меня, — прошептала она.

Он поднял Лауру, со стоном прижал к себе и принялся покрывать ее грудь влажными, обжигающими поцелуями, от которых в ней все сильнее разгоралось желание, заставлявшее каждую жилку биться в трепетном ожидании. «Я буду неиссякаемым источником наслаждения для тебя», — мысленно пообещала она.

Он пытался овладеть ею на пути к кровати, но лишь уложив ее на подушки, неистово вторгся в ее жаждущую плоть, и Лауда завороженно подчинилась ритмичным движениям его заряженного страстью тела.

Как долго они двигались, подчиняясь единому ритму, на просторной, обдуваемой легким приятным бризом кровати, Лаура не смогла бы сказать. Для нее время перестало существовать. Она ощущала только одно — они с Энцо единое целое. Чутко улавливая каждое его желание, она раскрывалась ему навстречу, старалась отдать себя всю без остатка.

«Да, да, — мелькали в голове обрывки мыслей. — Без остатка, хочу, чтобы ты наполнил меня. Всю».

Все ее естество жаждало слияния и чтобы оно длилось как можно дольше. Ей казалось, что внутри нее прорастает и скоро распустится невиданной красоты цветок.

Предвкушение его расцвета было столь захватывающим, что сердце едва выдерживало — глаза Лауры были закрыты, она полностью отдалась охватившему чувству ожидания. Оно вздымало ее все выше и выше в царство восторга, где существовали только его прикосновения и его ласки, страсть заглушила остатки сознания. Пронзенная последней вспышкой блаженства, Лаура со стоном выгнулась на кровати и затихла, уносимая волнами неописуемого наслаждения.

Секундой позже к ней присоединился Энцо. Она снова начала ласкать его; и хотя щеки еще горели и во рту словно огонь развели, но напряжение уже покидало их.

Объятые блаженным покоем, они погрузились в сон, укрывшись мягким, ручной работы одеялом, а проснулись от осторожного стука в дверь.

— Прошу прощения, синьор Росси, — послышался виноватый голос подростка. — Но уже три часа. У меня неотложные дела дома. Я должен идти. Ваш багаж…

Вне всякого сомнения, неотложные дела были связаны с подружкой, ожидавшей его на уик-энд.

— Можешь принести вещи сюда, — разрешил Энцо, убедившись, что они полностью укрыты одеялом.

Явно испытывая замешательство при мысли о том, что придется войти в спальню, но с типично итальянской благосклонностью к влюбленным подросток сделал так, как ему приказали. После того как он вышел, Энцо с наслаждением потянулся и поцеловал Лауру в щеку.

— Что скажешь, если мы разопьем это шампанское, а насчет ужина распорядимся по телефону? — спросил он. — И потом снова займемся любовью.

Так они и сделали. Сразу после ужина, состоявшего из холодного мяса с хлебом, легкой закуски и фруктов, они заключили друг друга в объятия. Полностью удовлетворенная, испытывая приятную расслабленность во всем теле, Лаура окунулась скорее в небытие, чем в сон. Проснулась она, когда утро было уже в разгаре. Солнечный свет, затопивший спальню, играл на снежно-белых складках простынь.

Она потянулась к Энцо, но ее руки встретили пустоту. Беглый осмотр убедил ее, что Энцо не было ни в спальне, ни в примыкающей ванной. Накинув халат, Лаура отправилась на его поиски. Она обнаружила Энцо в бальном зале, расположенном в центре второго этажа. Он стоял у одного из высоких окон, пристально глядя в голубой простор. Его обнаженная фигура четко вырисовывалась на фоне ослепительно сверкающей глади озера.

О чем он думает?

Каждому окну, выходящему на озеро, соответствовало зеркало на противоположной стене, в позолоченной раме в стиле ампир. Заметив в одном из них отражение Лауры, Энцо повернулся и протянул навстречу ей руки.

— Подойди, любимая! — обратился он к ней с улыбкой. — Снимай халат. Я собираюсь пригласить тебя на танец.

Остаток медового месяца они делили между любовными утехами и прогулками по окрестностям. Несколько тихих вечеров провели, катаясь на лодке по чарующей водной глади озера Комо. Опустив руку в поднятую веслами легкую рябь, согретая любящим взглядом Энцо, Лаура не раз признавалась себе, что никогда еще не испытывала такого блаженства. Только в последний день пребывания ее прежние опасения возродились. Они отправились на машине через горы, чтобы посетить ярмарку в Луино — городе, расположенном довольно далеко от их резиденции, но тоже в окрестностях озера Лаго-Маджоре.

Случилось так, что в толпе американских туристов, швейцарских «роллс-ройсов» и местных коммерсантов, торгующих всякой всячиной, они потеряли друг друга. Глянув поверх нескольких прилавков со срезанными цветами, сыром и овощами, Лаура увидела, как ее муж разговаривает с дамой примерно ее возраста. Держалась дама уверенно и была довольно хорошенькой: пышные рыжие волосы, впечатляющий бюст и стройные ноги, которые неплохо смотрелись в американских модных джинсах. Сразу было видно, что, несмотря на случайность встречи, они хорошо знают друг друга.

Нахмуренное лицо Энцо свидетельствовало о том, что он не слишком рад встрече. После нескольких энергичных замечаний с его стороны, сопровождаемых столь же энергичными жестами, дама что-то кратко сказала в ответ и удалилась. Лауре сразу же припомнился рассказ Стефано о любовнице Энцо.

«Никогда больше не буду думать о том, что сказал Стефано, — поклялась себе Лаура, решительно отгоняя чувство ревности. — Дело не в том, прав Стефано или нет. С прошлым покончено! И нечего о нем беспокоиться».

Когда они встретились, Энцо не упомянул ни единым словом о той даме. А Лаура не стала расспрашивать. Его сильная рука, обнявшая ее за талию, и нежный поцелуй — это было все, чего она хотела.

Они вернулись на виллу Волья на следующий вечер и узнали, что Паоло их отсутствия почти не заметил. По словам Анны, Микеле учил его играть в мяч и ездить верхом на Гвидо, кротком старом пони, которого он взял на время у одного из соседей. Эмилия также внесла свою лепту в образование Паоло, совершенствуя его итальянский. Главная его наставница Джемма разбила коленку, но все равно читала ему на ночь сказки.

Невзирая на то что все любили и баловали его, Паоло все же соскучился по матери. Кристина и Витторио, к счастью, уехали в Турин за день до их возвращения. «Все равно придется встречаться с ними здесь, чем бы ни закончилась наша тяжба, — подумала Лаура. — Надеюсь, что не очень часто».

Обед прошел в непринужденной и веселой обстановке, все были искренне рады их возвращению. Анна выглядела почти счастливой, несмотря на смерть Умберто. Даже Эмилия, прямая как жердь, в своем траурном платье казалась относительно довольной. Она с любовью взирала на Паоло и понимающе, хотя и сдержанно, улыбнулась, когда Энцо во время разговора нежно коснулся плеча Лауры. Только Стефано, который прибыл позднее, обшей радости вовсе не разделял.

После ужина Лаура взяла с собой Паоло на прогулку, а Энцо удалился в кабинет, чтобы просмотреть накопившиеся за время его отсутствия деловые бумаги. Когда она спросила сына, не скучает ли он по жизни в Чикаго, Паоло пожал плечами совсем на итальянский манер.

— Здесь лучше, ма, — признался он. — Джози, конечно, была хорошая. Но я больше люблю бабушку Анну. Мы ведь не вернемся обратно? Бабушка Эмилия сказала, что мы должны остаться здесь навсегда.

Уголки губ Лауры дрогнули. Пожалуй, она сможет полюбить строгую правительницу клана Росси.

— Бабушка Эмилия права, — ответила она. — Но мы будем посещать Чикаго… и, возможно, Нью-Йорк… довольно регулярно. Я буду и дальше работать с тетей Кэрол, которую ты знаешь. Кроме того… в Америке у тебя дедушка и бабушка Уилсоны. Не забывай их.

Уложив Паоло, она уже собралась присоединиться к Энцо, но в коридоре ей преградил дорогу Стефано.

— Сможешь уделить мне минуту, невестка? — спросил он.

В страхе оттого, что он заготовил нечто разрушительное для ее счастья, Лаура с отвращением отшатнулась.

— Случилось кое-что такое, о чем ты должна знать. Ты, возможно, не поверишь в то, что услышишь. Но это в твоих интересах.

«Последует очередная порция яда, — рассудила она. — Однако выслушать все же стоит. Ради Энцо. Должен же он знать, что затевает его коварный брат».

— Хорошо! — ответила она настороженно, стараясь не выдать заранее свою неприязнь.

Стефано не стал терять время и сразу перешел к сути дела.

— Помнишь женщину, которую Энцо встретил на ярмарке в Луино? — спросил он. — Это та самая, о которой я тебе говорил. Его любовница.

В данный момент Лаура даже вообразить себе не могла, что Энцо может заниматься любовью с другой женщиной, и ей вовсе не хотелось размышлять на эту тему. «Ну и что, если Энцо встретил в Луино свою бывшую любовницу? — пыталась она внушить себе. — Короткий разговор — еще не причина для отчаяния. Энцо не сделал ничего такого, чтобы я не доверяла ему».

— Извини, если разочарую тебя, Стефано, но я не из ревнивых, — резко ответила она, чувствуя, что упустила в своих рассуждениях что-то важное.

Стефано иронически выгнул бровь.

— Даже если эти двое намерены возобновить свой роман?

Лаура ощутила внезапную слабость в области живота, как в лифте, когда он резко начинает опускаться. Но уже через мгновение ей удалось овладеть собой.

— Не верю, — возразила она. — Откуда тебе знать об этом? Кстати, кто тебе сказал, что Энцо наткнулся на эту женщину? Я не говорила, это точно. И навряд ли с тобой откровенничает Энцо.

Стефано в ответ небрежно пожал плечами.

— Она и сказала, — поведал он. — Мы иногда перезваниваемся. Ей не терпелось выяснить, на ком же мой брат женился, если готов изменить жене в медовый месяц.