Женись на мне снова

Глава одиннадцатая

«Неужели Стефано говорил правду? Во всяком случае, узнать об этом он мог только от той женщины, значит, он действительно поддерживает с ней связь. Ведь он же не отлучался из имения?» Это простенькое умозаключение грозило разнести до основания ее доверие к Энцо. Все ее прежние сомнения и страхи ожили и зашевелились. Может, он женился на ней только ради того, чтобы прибрать к рукам акции Паоло и тем самым сохранить контроль над предприятиями Росси? А заодно и ублажить Эмилию? Или он действительно жить без нее не может? А бывает и так: несмотря на нежную любовь к жене, мужчины при случае не прочь поразвлечься с другой женщиной.

Было только два способа узнать правду: нанять частного детектива для слежки или выяснить все у самого подозреваемого. Повернувшись спиной к Стефано, без единого слова Лаура ринулась по лестнице вниз и настежь распахнула дверь в кабинет Энцо.

Он слушал трансляцию оперы по радио, одновременно делая пометки в старомодной чековой книжке.

— Что-нибудь случилось, любимая? — спросил он, взглянув на нее поверх очков, которые надел для чтения.

Опершись ладонями на крышку письменного стола, Лаура одним духом выложила все обвинения Стефано, даже не стараясь выражаться поделикатнее. Она словно швыряла их в лицо Энцо.

— Он утверждает, что твоя любовница звонила ему, — добавила она в заключение. — По его словам, ей не терпелось узнать, на ком же ты женился, если стремишься заполучить ее, не дожидаясь, когда высохнут чернила на нашем свидетельстве о браке.

С каждым словом, что срывалось с губ Лауры, выражение лица Энцо становилось все более угрожающим. «Опять! — думал он, терзаемый яростью и обидой. — Ревность! Яд! Восемь лет назад Стефано переспал с моей невестой накануне свадьбы, чтобы расстроить мой брак. Теперь, когда я наконец нашел себе жену, о какой мечтал, он вознамерился подорвать ее доверие ко мне».

Хотя Энцо понимал, что разрыв с Лючаной Параджи, дочерью влиятельного миланца, с которой он был помолвлен в тридцать лет, обернулся для него благом, он никогда не мог простить брату ту боль и унижения, которые испытал. С Лаурой, конечно, совсем другая ситуация. Она не пытается его дурачить, зато считает его способным на измену, да еще во время медового месяца. Ее готовность поверить Стефано уязвила Энцо в самое сердце.

Лаура ждала от него объяснений. «Черта с два стану я объясняться!» — взъярился Энцо.

— Это все? — спросил он, едва сдерживая гнев. Лаура кивнула, внезапно почувствовав себя виноватой. Вдруг она совершила ужасную ошибку?

С твердым и непреклонным видом Энцо вновь занялся чековой книжкой.

— Что ты на это скажешь? — спросила она. Вопрос вывел его из себя.

— Ничего не скажу. С какой стати я должен оправдываться? — яростно осведомился он, вскакивая на ноги и хватая Лауру за запястье. — Ты вольна думать об этом так, как тебе заблагорассудится.

Пальцы Энцо впились в ее кожу, заставив заморгать от боли. С криком она вырвалась из его рук и выбежала из комнаты. Стук ее каблуков по выложенному мраморными плитками полу стих, когда, миновав крыльцо, Лаура спустилась по ступеням.

Парализованный гневом и страхом перед тем, во что могла бы вылиться его вспышка, Энцо все еще стоял на том самом месте, когда из-за открытой двери послышался голос Анны, находившейся в соседней комнате. Не склонная обычно вмешиваться в дела других, но на сей раз слишком взволнованная происходящим, она изменила своему правилу.

— Прости меня, сын, — заговорила она дрожащим от волнения голосом. — Я невольно подслушала твой разговор с Лаурой. Я знаю, что ты не веришь в предчувствия, но умоляю тебя выполнить мою просьбу. Я убеждена, что случится нечто ужасное, если ты сейчас же не побежишь за ней…

Никогда прежде не принимавший всерьез предчувствия матери и относившийся с недоверием к ее проницательности, Энцо внезапно внял ее словам. Оторвав свой страдающий взгляд от встревоженных глаз матери, он бросился искать гордую американку, которую полюбил.

Спотыкаясь, Лаура миновала сад и оказалась на усыпанной гравием дорожке, которая вела к конюшне. Едва различимая без огней, она смутно вырисовывалась впереди. Лауру тянуло туда словно магнитом. На какой-то миг в ее памяти возникло путешествие в прошлое, совершенное под присмотром Алисы Кидвелл, воспоминание словно обожгло ее. «Нет. Туда не надо ходить, — подумала она. — Это слишком опасно!»

Но пути назад уже не было. Прежде чем она полностью разобралась в том, что происходит, в ушах раздался знакомый звон. Как и тогда, на выставке в Институте искусств, где она впервые увидела портрет эпохи Ренессанса, сад и постройки, примыкающие к усадьбе Росси, казалось, рассыпались на множество сверкающих фрагментов.

Когда головокружение прошло, конюшня вновь возникла перед ее глазами — на совесть выстроенная из камня, она, как ни странно, казалась более новой. Вьющиеся растения, покрывавшие стены, исчезли. Некоторые из строений по соседству тоже сгинули без следа. Как зачарованная, она взглянула на рукава, вздрогнула и осмотрела остальную одежду. Ее наряд, как оказалось, изменился тоже. Вместо цветастой шелковой юбки и розового свитера на ней было глухое темно-зеленое бархатное платье. Его подол едва не касался грязной дорожки, которая тоже стала другой под ее ногами.

Осознание свершившегося пронзило ее внезапно. Ей стало ясно, что она вовсе не Лаура уже, а молодая женщина по имени Рафаэлла, прожившая всю жизнь в Италии и только смутно слышавшая о новой земле за океаном. Она шла к конюшне… чтобы взглянуть на… жеребенка своей любимой кобылы.

Ступив в темную конюшню, она почуяла острый запах конского пота, смешанный с ароматом свежескошенного сена, услышала фырканье кобылы, обнюхивавшей своего еле стоящего на слабых ножках отпрыска. А секундой позже сердце бешено заколотилось в груди — ее схватили сильные мужские руки, зажав рот ладонью.

Был ли напавший на нее грабителем, покусившимся на собственность Росси? Или так решил пошутить Винченцо Учелли, пылкий, темноглазый кузен, с которым она обвенчалась несколько месяцев назад? Он должен был вот-вот вернуться из Флоренции, куда уехал по делам, связанным с поместьем.

Она молилась изо всех сил, чтобы это оказался он.

— Винченцо, пожалуйста… ты делаешь мне больно! — возмутилась она.

Она поняла свою ошибку, когда заметила возле лодыжек полосу ярко-красной материи. Невероятно, но ее насильник был не кто иной, как зловещий двойник Винченцо, его брат кардинал Джулио Учелли, князь церкви, претендующий на богатство своего брата.

— Нет, не он… я, — произнес он с легкой угрозой. — Ты разочарована?

Вот уже несколько недель он досаждал ей частыми визитами, а особенно зачастил в последнее время, после отъезда брата. Его любезность стала походить на ухаживание. И это ее все больше и больше беспокоило. Последний раз, когда они были одни в саду, он имел дерзость спросить ее, беременна ли она.

Из уважения к его сану она сдержалась и ответила, что нет. Хорошо зная, что Винченцо последний потомок по мужской линии и отчаянно желает иметь наследника, она напрасно надеялась обрадовать его долгожданной новостью. Она могла утешить его по возвращении только тем, что им рано терять надежду.

— Ваше… преосвященство, — запинаясь, проговорила она, когда Джулио несколько ослабил хватку. — Не понимаю… что вы хотите от меня.

— Неужели? Я думаю, ты все прекрасно понимаешь, Рафаэлла.

Небрежно, не пуская в ход всю свою силу, Джулио повернул ее лицом к себе. Вожделение, обычно прятавшееся в тайниках души, явственно читалось в его взоре.

— Пожалуйста, — взмолилась она, чувствуя, как леденящий страх подступает к горлу. — Пустите меня! Вы же слуга Господа. А я жена вашего брата. Для нас обоих это большой грех.

Негодяй ответил улыбкой, которая получилась кривой из-за шрама на левой щеке, полученного в детстве.

— Почему это Винченцо должно достаться все — твоя любовь, отцовство, а мне только молитвы да пост? — возразил он. — Мы же с ним две стороны одной монеты. Он старше меня всего на несколько минут.

Выбежав из дома и оглядевшись, Энцо нигде не увидел Лауры. Поспешила ли она в гараж, чтобы воспользоваться одним из стоявших там автомобилей? Или отправилась в ближний лес, где Микеле охотился за трюфелями, чтобы успокоиться и восстановить свою веру в него?

Он знал, что она не покинет дом, не захватив с собой мальчика. К тому же у нее нет ни денег, ни документов. Раздумывая над тем, куда повернуть, он вдруг заметил старого садовника, вышедшего со своей дворняжкой на вечернюю прогулку.

— Микеле… ты не видел моей жены? — спросил он.

Старик кивнул.

— Она направилась к конюшне, синьор Росси.

— Благодарю!

С усилившимся ощущением тревоги он ринулся за ней. Внезапно, когда Энцо, хрустя гравием под ногами, приблизился к конюшне, он пошатнулся от приступа ослепившей его головной боли. Судя по началу, его ожидала самая сильная мигрень из тех, какие у него бывали. Искушаемый желанием повернуть назад, домой, и лечь, приняв лекарство, Энцо вспомнил предостережение Анны. «Я должен найти Лауру», — подумал он.

Его голова разламывалась от боли к тому моменту, когда он торопливо вошел в конюшню через полуоткрытую дверь. В ушах тут же раздался звон.

Он почувствовал, что теряет равновесие и как будто переносится в другое место. «Этого допустить нельзя», — испугался Энцо.

Но спустя момент забыл обо всем на свете. Казавшаяся такой надежной и безмятежной картина мирно жующих сено лошадей в недавно построенных по приказу Стефано стойлах превратилась вдруг в режущую глаз мозаику из светлых и темных точек. Когда зрение вернулось, он ужаснулся при виде того, что предстало его глазам. Его брат Стефано… нет, Джулио… пытался изнасиловать его жену.

Не задаваясь вопросом, почему на них растрепанная одежда шестнадцатого века и почему он сам вспомнил давно забытое имя, Энцо бросился сверху на брата, оттаскивая Джулио от сопротивляющейся женщины, которая, защищаясь, царапала лицо кардинала. Неожиданно его взгляд поймал блеск стального лезвия ножа. В следующий момент он почувствовал резкую боль в животе.

— Нет!.. — закричала женщина. — Господи, сохрани его!.. Не дай ему погибнуть!

Прерывисто дыша, Энцо повалился на спину. Когда он схватился за живот, пытаясь унять нестерпимую боль, руки стали липкими от крови. Джулио убил его! Истекая кровью, теряя сознание, он мог умереть в любой момент. Пока он корчился на покрытом сеном полу конюшни, его внезапно осенило понимание того, что мучило в реальной жизни: невероятно, но сцена, в которой он участвовал, в точности соответствовала сцене, которая преследовала его в ночных кошмарах. Однако, вопреки уверенности своего психиатра, он не совершал убийства. Кровь на руках была его собственная.

Далее перед его мысленным взором в четкой последовательности возникла цепь событий, которые произойдут в шестнадцатом веке. Если он не сможет собраться с силами, чтобы помешать Джулио изнасиловать женщину, которая вновь билась в его объятиях, у нее будет ребенок.

Удалившись в монастырь, женщина умрет при родах. Хотя он, в облике Винченцо, выживет и доживет до печальной старости, но наказания Джулио так и не дождется. Его брат предстанет перед церковным трибуналом, а не светским судом Турина. Джулио будет доказывать, что защищал Рафаэллу от попытки мужа силой склонить ее к разврату. Беременная от Джулио, удалившаяся в монастырь Рафаэлла, как ее называли в миру, так и не будет опрошена судьями, якобы ввиду ее состояния, а на самом деле — из-за нежелания кардиналов подорвать репутацию церкви. Они примут сторону Джулио и добьются его оправдания.

Собрав последние силы, человек, корчившийся на полу, поднялся и бросился на Джулио во второй раз, а спустя несколько мгновений вновь оказался в конце двадцатого века. Изумленный, он стоял на коленях на полу конюшни виллы Волья, рядом была Лаура, припавшая к его груди.

— Энцо… дорогой… слава Богу, с тобой все в порядке! — плакала она, покрывая его лицо поцелуями.

— Выходит, он не тронул меня.

Как только у него вырвались эти слова, Энцо сообразил, что находится в своем времени, а не в том ужасном сценарии из прошлого, в котором они оба участвовали. Здесь, в своем времени, он был он и, кроме них, в конюшне никого не было.

— Ты была… там? — спросил он, не совсем уверенный, что правильно использует обстоятельство времени. — Ты видела…

Она кивнула.

— Все. Стефано ударил тебя ножом. Он пытался изнасиловать меня. Только это был не Стефано. Это был…

— …Джулио — кардинал Учелли…

— С портрета в Турине.

— Да.

— Тогда ты — человек с перчатками в бархатном камзоле.

— Я не понимаю.

Она еще не говорила ему о портрете в Институте искусств, вызвавшем в ней такую странную реакцию. Чувствуя себя в безопасности в его объятиях, она восполнила этот пробел, описав дворянина эпохи Ренессанса и рассказав о своих видениях.

Он в изумлении взглянул на нее.

— То же самое произошло и со мной по дороге сюда.

Лаура прижалась к нему еще плотнее.

— Мне следовало бы рассказать тебе об этом с самого начала.

— Жаль, что ты этого не сделала. Весьма возможно, мы избежали бы многого из того, что произошло сегодня.

— Может быть, хотя я сомневаюсь в этом. Как это ни странно, но я убеждена, что нам было суждено выдержать эту борьбу с Джулио… довести ее до конца.

Им было о чем поговорить. Смущенная тем, что ее сомнения в верности Энцо вызвали такие чуть ли не трагические последствия, Лаура заявила, что ее не интересует встреча Энцо с женщиной на ярмарке в Луино.

— Я вела себя как дура, попавшись на удочку Стефано, — призналась она. — Пожалуйста, поверь мне, я действительно не испытываю никакого любопытства ни к этой женщине, ни к твоей встрече с ней. Вместо того чтобы тратить время на разговоры об этом, давай лучше спросим твою бабушку, знает ли она какие-нибудь подробности этой уходящей в далекое прошлое истории.

Упоминание об Эмилии заставило Энцо вспомнить о тревоге на лице Анны. Но он тут же решил, что с матерью можно пока не объясняться, они еще успеют поговорить с ней о причине их размолвки.

— Тогда пойдем, — поторопил он, помогая Лауре подняться. — Моя мать слышала, как ты убежала, и очень встревожилась за тебя. Надо бы ее успокоить.

Когда они приблизились к вилле по той же покрытой гравием дорожке, которая немного раньше привела их в трагическое прошлое, то увидели, что у входа их ожидает перепуганная Анна.

— Хвала Господу, с вами все в порядке! — воскликнула она, спускаясь навстречу им по ступенькам. — Я распорядилась насчет кофе. С вами, кажется, произошло нечто странное, и мне не терпится услышать, что именно.

Энцо взглянул на Лауру.

— В самом деле, произошло, — призналась она. — Буду счастлива все рассказать тебе, если Энцо не возражает.

Отличаясь повышенной чувствительностью ко всему, что случалось на вилле, Эмилия встретила их в зале в тот момент, когда они собирались ее искать.

— Пойдемте… посидим у меня в гостиной, — сказала она, пытливо взглянув на их лица. — Я попросила, чтобы кофе, заказанный Анной, подали туда.

— Где Стефано? — спросил Энцо, когда Джемма вошла с горячим кофейником и наполнила их чашки.

Анна не могла ответить. Зато могла Эмилия. Она утверждала, что на вилле его не было.

— Он уехал не менее чем полчаса тому назад, — ответила она. — Я видела, как он вывел свой автомобиль и укатил в сторону Асты.

Лаура и Энцо переглянулись. Значит, Стефано каким-то образом связанный со всей этой историей, не участвовал в кровопролитии на конюшне. Его роль в событиях прошлого и во всем том, что с ними произошло, пока оставалась загадкой.

— Возможно, прошлое влияет и на него… — начал было Энцо.

Чувствуя, что теперь они настолько близки друг другу, что могут обмениваться не только словами, но и мыслями, Лаура закончила фразу за него:

— Но ему не суждено было туда вернуться, как нам.

Взглянув на Лауру, а затем снова обратив взор на внука, Эмилия потребовала объяснить, что происходит. Они по очереди принялись ей рассказывать, оставив без внимания вопросы Анны. Оба были твердо убеждены, что перенеслись в прошлое, перевоплотились в себя самих и участвовали в том, что происходило с ними когда-то.

Интерес бабушки и матери Энцо заметно усилился, когда он упомянул о сходстве насильника из шестнадцатого века, напавшего на Лауру, и кардинала, изображенного на портрете в Турине. Лаура дополнила повествование описанием того, что произошло с ней в Институте искусств.

— Когда мы увидели портрет Джулио в Турине, я подумала — из-за его сходства с чикагским портретом, — что это тот же человек, только написанный гораздо позже, — сказала она мужу. — А теперь я поняла, что ошибалась. В Турине висит вовсе не твой портрет… не Винченцо, я хотела сказать, недаром я почувствовала к нему такую антипатию.

Энцо впервые осмелился рассказать близким о своих ночных кошмарах и периодических головных болях. Комментариев, как он и ожидал, не последовало. Вдохновленная его примером, Лаура также рискнула поведать о своих видениях и выразила надежду, что теперь они прекратятся, так же как и муки Энцо.

— Прежде идея перевоплощения душ и существования прошлых жизней вызывала у меня скепсис, — признался Энцо, дождавшись, когда Лаура закончила говорить. — Но другое, более разумное объяснение нашему злоключению подыскать трудно. Можешь ли ты пролить какой-нибудь дополнительный свет на те исторические персонажи, в жизни которых мы вторглись, бабушка?

Эмилия оказалась в состоянии рассказать даже больше, чем он ожидал.

— Оба, и кардинал Учелли и Винченцо, о котором ты говорила, действительно существовали, — сказала она. — Родившись двойняшками, похожими как две капли воды, они были последними Учелли, обитавшими на вилле Волья.

Винченцо был первенцем и законным наследником поместья. На долю Джулио достались весьма скудные средства. История гласит, что отец вынудил его посвятить себя церкви. Что же касается того события, которого вы были свидетелями или участниками… могу сообщить: был скандал, в котором оказались замешаны Джулио и жена Винченцо. Хотя официально Джулио был признан невиновным в ее изнасиловании, подозрения остались. С его карьерой в церкви было покончено. А женщина, ее имя вылетело у меня из памяти, забеременела… то ли от какого-то мужчины, пока Винченцо был в отъезде, то ли от Джулио, который, по словам ее мужа, овладел ею насильно. Ее отправили в монастырь, где она умерла при родах. Ее ребенок умер вместе с ней.

Вновь Лаура обменялась с мужем взглядами. «Наконец я могу понять свои страхи, свое предчувствие опасности, — подумала она. — Только она исходила не от Энцо, а от Стефано… вернее, от Джулио, который воплотился в нем… в его воздействии на нас», Теперь Лаура могла объяснить и свое нежелание обратиться за поддержкой к Энцо: разгневанный оскорблением, нанесенным его чести, Винченцо покинул свою жену.

— А что произошло с Винченцо после суда и смерти его жены? — спросила она.

Тонкие, в прожилках вен руки Эмилии сомкнулись вокруг чашки кофе.

— Он так и не женился. По слухам, вдовцом прожил здесь, на вилле, до самой смерти. Впоследствии имение было продано его наследниками. Дед моего покойного мужа купил его у знатной ломбардской семьи в году. Энцо знает, а Лаура, возможно, нет, что мы, Росси, потомки сестры двойняшек Учелли — Лючии Маддалены, которая вышла замуж за богатого миланского землевладельца.

Неизбежно разговор вновь вернулся к теме прошлых жизней.

— Не понимаю, какой прок от того, что мы перенеслись в прошлое? Раз оно уже состоялось, — сказал Энцо, — ничего не изменишь.

— Что до меня, то я сожалею, что не расспросила вас об Учелли раньше, — вмешалась Лаура. — Можно было бы избежать многого.

Молчавшая до сих пор Анна подалась вперед.

— Если мне позволят… — начала она.

Все, в том числе и ее свекровь, взглянули на нее с удивлением.

— Мне кажется, если человек переносится в прошлое, — убежденно продолжила Анна, — он не может его изменить… зато может изменить память души. И это очень важно, это помогает заклясть демонов… дает уверенность в настоящем. Вероятно, та эмоциональная травма, которую вы перенесли, необходима для того, чтобы прошлое кануло в Лету. Одного только знания прошлого для этого не всегда достаточно.

Сразу же после ее слов в комнате наступила такая тишина, что казалось: пролетит муха — будет слышно. Ненавязчиво высказанная мудрая мысль требовала размышлений. «Пожалуй, она права, — думал Энцо. — Готов поспорить, что больше не увижу своих ночных кошмаров. Ладно, время покажет». Наконец Эмилия шевельнулась.

— Ну, дети мои, мне пора ко сну, — произнесла она, включая в это обращение и Анну, хотя той было уже далеко за пятьдесят. — Предлагаю вернуться к этой теме за завтраком.

Всегда очень внимательная к свекрови, Анна пошла провожать Эмилию наверх. Лаура и Энцо последовали за ними. Им предстояло провести первую супружескую ночь на вилле Волья. Сожалея, что был резок с Лаурой во время их разговора в кабинете, и памятуя о том, что она чуть не стала жертвой грубого насилия в зловеще ожившем прошлом, Энцо не хотел подвергать ее дополнительному стрессу. Однако он не желал, чтобы яд, влитый в ее душу Стефано, продолжал отравлять ее.

— Теперь… я хочу кое-что сказать по поводу той случайной встречи в Луино… — промолвил он, как только они вошли в его не так давно еще холостяцкие апартаменты.

Ответом было охватившее ее отчаяние.

— Пожалуйста, давай забудем об этом, — предложила она. — Я обещаю никогда не напоминать тебе про Луино.

Энцо любовно привлек ее к себе.

— Возможно, мы знакомы уже столетия, — ответил он. — Но не мешало бы нам получше узнать друг друга хотя бы в этом, последнем веке.

Лаура что-то пробормотала, уткнувшись ему в рубашку.

— Пойдем в кровать и там поговорим, — предложил он.

Удобно устроившись в объятиях Энцо, наблюдая, как лунный свет заливает комнату и играет на белых простынях, вдыхая аромат поздних цветов, проникающий из сада, Лаура слушала, как Энцо объяснял, что та рыжеватая дама, с которой он говорил в Луино, действительно была когда-то не просто его любовницей, а невестой, изменившей ему со Стефано.

— Я не особенно удивился, что после случайной встречи со мной она тут же позвонила ему, — поведал он. — Они оставались любовниками, хотя он потерял интерес к ней, как только я ее оставил. Моя помолвка с ней была ошибкой с самого начала… только я понял это слишком поздно. Признаюсь, что она звонила мне время от времени, но я никаких надежд на возобновление связи ей не подавал. Теперь же, узнав, что я женился, она чуть не сошла с ума от злости.

Он говорил правду. После тридцати трех лет жизни, плюс-минус несколько столетий, Лаура наконец-то обрела свое место.

— Давай любить друг друга, — прошептала она. Энцо не надо было уговаривать. Они разделись еще до того, как легли в кровать, так что не пришлось возиться с пуговицами и молниями. Охваченные любовным жаром, они быстро забыли об окружающем мире. Сливаясь в экстазе, они ощущали себя единым целым. Отныне они принадлежали друг другу не только телом, но и душой — казалось, они платили по старому счету, предъявленному прошлыми веками.

Отдохнув, они вновь заговорили о своем приключении. Лаура надеялась, что теперь она навсегда избавилась от звона в ушах и умопомрачительных видений. Для нее дверь в прошлую жизнь, где когда-то в других обличьях и под другими именами они пребывали вместе с Энцо, захлопнулась. Как ни странно, она даже жалела об этом.

— Теперь нам уже не узнать, сожалел ли Винченцо о том, что бросил Рафаэллу на произвол судьбы, — сокрушалась она, чуть лукаво поглядывая на Энцо.

Он кивнул в знак согласия.

— Знаешь, — добавил он, — мне вообще непонятно, как он, так сильно любивший жену, мог отпустить ее в монастырь. Что из того, что она забеременела от его брата? Ее вины в этом не было. Она любила только мужа. Он многого не понимал, впрочем, как и я. Но рок постарался, чтобы ты снова вышла за меня замуж… и дал нашей любви еще один шанс возродиться.

Великодушные от переполнявшего их счастья, они пришли к соглашению и по остальным вопросам, пока лежали в объятиях друг друга под пушистым покрывалом. Видимо, закоренелая враждебность Стефано проистекала от неравноправного положения в семье. Хотя он, возможно, станет сопротивляться, они сделают все, чтобы он не чувствовал себя чужим, неважно, преуспеет он или нет в тяжбе по поводу завещания Умберто.

— Это будет трудно… особенно для меня, — признался Энцо. — Он мне столько крови попортил. Но я постараюсь как-нибудь справиться.

— А мне предстоит наладить отношения с Кристиной, — ответила Лаура. — Не стану сердиться на нее, даже если она выполнит все свои угрозы. Любовь к тебе поможет мне в этом.

Не обошли они и Ги.

— Не считаешь ли ты возможным, — мягко спросил Энцо, — что зов прошлого, давняя близость со мной сыграли тут свою роль? Он же был моим братом.

Лаура немного подумала.

— Не берусь об этом судить, — промолвила она наконец. — Единственное, что могу сказать: я любила Ги очень сильно. И прошлое в наши отношения никогда не вторгалось.

Невероятно, но он понял.

Задушевный разговор окончательно прогнал утомление, и Лаура с Энцо вновь захотели друг друга. Возникнув из далекого прошлого и покончив с ним, окрыленные верой в счастье, они зажили в настоящем.

КОНЕЦ

Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством.

Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий.

Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.