Женись на мне снова

Глава вторая

Лауре приснилось, будто она стоит на балконе второго этажа величавого старинного здания. На ней бархатное, доходящее до щиколоток платье. Волосы, волнами падающие на плечи, убраны со лба и заправлены под легкую шапочку с вуалью. Из-под шапочки выбиваются отдельные пряди, обрамляя овал бледного лица.

Были сумерки — нечто среднее между светом и мраком, то время суток, когда предметы обретают изменчивые очертания, располагая к меланхолии и таинственности. Где-то горлинка звала голубя. Уже и сад внизу с его аллеями, разбегавшимися от расположенного в центре фонтана и исчезавшими среди покрытых лесом холмов, терялся в тенях и исчезал в полумраке.

В гостиной, за ее спиной, слуги зажгли свечи. Слабые отблески их падали на балкон, создавая причудливую игру светотени. Послышалась музыка, кто-то подбирал на мандолине грустную мелодию. Она расслышала шелест юбок и хриплый мужской шепот. К этому времени жара уже спала. Слегка поеживаясь от подкравшегося ветерка, она осознала, что ожидает кого-то. Эта мысль пришла к ней, когда послышался приближающийся цокот копыт. Вскоре показался всадник. Хотя она не могла его как следует разглядеть, ее пульс учащенно забился, когда подошедший слуга помог ему спешиться.

Отрывисто распорядившись насчет лошади, он исчез внизу, и она повернулась лицом к гостиной, застыв в ожидании. Сквозь высокие, от пола до потолка, двери, раскрытые настежь и выходившие на балкон, было видно, что веселье в разгаре. Мужчины и женщины смеялись, разговаривали и танцевали, а музыкант играл на мандолине, склонившись над инструментом.

Появился вновь прибывший и стал прокладывать себе дорогу сквозь толпу. Его черный дорожный плащ резко выделялся на фоне ярких нарядов собравшихся. Однако она заметила, что под плащом на нем надето что-то красное, пламенем вспыхивающее при каждом движении. Лицо, надменное и угрюмое, кого-то напоминает… да, того аристократа из шестнадцатого века.

На ее губы просилось имя, которое она знала, но не могла произнести. Прорвавшись на балкон, он схватил ее за запястье. Сильные пальцы хищно впились в ее руки, и она задрожала от страха, поняв, что приняла его за другого.

Презрительная усмешка скривила губы пришельца.

— Да, это не он, — услышала она. — Это я! Ты разочарована?

Тут Лаура проснулась и с облегчением убедилась, что находится в полной безопасности, в собственной квартире, в своей кровати. Сердце учащенно билось, одна из подушек сброшена на пол, простыни — скомканы, словно она с кем-то боролась.

Веселый солнечный свет струился в окна. Сев и подставив колени под теплые, успокаивающие лучи, она попыталась найти какой-то смысл в том сценарии, который разыграло ее подсознание. Во сне она ожидала итальянского дворянина с портрета. Но пришел не он, а кто-то, кого она испугалась. Возможно ли, чтобы двое людей выглядели совершенно одинаково? Что же с ней такое творится?

Через несколько секунд все, что было связано со сном, исчезло полностью из ее головы.

— О, мой Бог! — воскликнула она, поспешно схватив электронные часики, лежащие на тумбочке, и взглянула на циферблат.

Стрелки показывали. И она забыла завести будильник. Привлекательный, интригующий брат Ги появится у их двери через полчаса. Ей надо прибавить оборотов, чтобы успеть собраться к его приходу.

Уже вставший Паоло тихо сидел на коврике в гостиной, уплетая пшеничную кашу прямо из банки, и смотрел мультики по телевизору.

— Ешь быстрее, дорогой, — поторопила она, лихорадочно размышляя, что бы на себя натянуть, и надеясь, вопреки всему, что Энцо опоздает. — Нам еще надо одеться. Твой дядя возьмет нас сначала позавтракать, а потом в зоопарк.

Благодаря безжалостным тычкам с ее стороны они были готовы к сроку, даже на несколько минут раньше. Глянув в зеркало, чтобы польстить своему тщеславию, она убедилась, что розовая пудра, шелковые брюки и в тон к ним свитер под горлышко удачно подчеркивают отблески солнечного света в ее каштановых, свободно падающих волосах. Со своей стороны Паоло неплохо смотрелся в белом с голубым пуловере и джинсах.

Явившись точно в назначенное время, Энцо приветственно улыбнулся, когда Лаура, убедившись в дверной глазок, что это он, широко распахнула дверь. Одетый в серые льняные брюки и спортивную куртку, он выглядел более молодым и раскованным, чем показался вчера. Ему должно быть около тридцати восьми, пришла она к выводу, здороваясь с ним. Ги было бы сейчас тридцать пять, а Энцо старше его на три года. Но в это утро он словно помолодел.

Эмоциональное воздействие, которое он оказывал на нее, ничуть не уменьшилось. Более того, когда они с Паоло спускались за ним по лестнице, направляясь к взятому напрокат автомобилю, который он беспечно поставил напротив подъезда, Лаура не могла не признать, что оно даже усилилось. Достаточно было ему слегка взять ее за локоть, помогая забраться в белый «мустанг» с откидным верхом, чтобы ее охватила дрожь.

«Связано ли это с тем очарованием, которое свойственно всем мужчинам семьи Росси?» — уныло спросила она себя, когда они вклинились в поток машин, направляясь по предложению Энцо в отель «Никко», известный своей кухней. Как бы там ни было, она должна взять себя в руки. Раз она не собирается ехать с сыном в Италию, то после сегодняшнего дня вряд ли скоро увидит своего загадочного деверя.

К счастью для Паоло, который ненавидел рыбу и любил яичницу, вылизанный до блеска японский отель баловал американцев, впрочем, как и остальных посетителей, тем, что все блюда подавались с пылу с жару. Хотя она периодически бывала в отеле, но в ресторан не заглядывала. В первые годы своего существования фирма «Новинки Росси» еле сводила концы с концами, и она не могла себе позволить ничего лишнего. Теперь же, когда положение фирмы упрочилось, ей не с кем было ходить в шикарные заведения, по крайней мере до нынешнего дня.

Наблюдая за тем, как Энцо держит вилку — на европейский манер, снимает кожуру с апельсина и пьет кофе по-турецки в конце завтрака, она пришла к выводу, что его с полным основанием можно назвать светским человеком. Были у него и другие достоинства. По словам Ги, его семья была богата, золотые часы Энцо убедительно подтверждали это. «Да плюс зарплата, которую он получает как фактический глава автомоторного завода Росси», — умозаключила она.

Ей припомнился сон; и Лаура задумалась: был ли Энцо тем путником в плаще, который напугал ее? Инстинкт подсказывал, что нет. Однако она чувствовала, что прибытие Энцо в Чикаго и ее приключение с портретом в Институте искусств как-то связаны между собой.

После завтрака они поехали в зоопарк. Вопреки ожиданиям им удалось припарковать машину на стоянке. После того как они выбрались из автомобиля, Энцо с самым скромным видом достал из багажника перевязанную ленточкой картонную коробку.

— Что это? — сразу же оживился Паоло.

— Увидишь, — загадочно ответил Энцо. Он взглянул на Лауру. — Надеюсь, здесь есть водоемы?

Хотя вход был свободным, он внес щедрую лепту в фонд зоопарка. Пока они шли по извилистым дорожкам, задерживаясь с восторженными охами и ахами возле львов, белых медведей и слонов, Лаура не могла не подумать, что для стороннего наблюдателя они выглядят как обычная дружная семья. Она еще больше укрепилась в этом мнении немного погодя, когда, купив им бумажные стаканчики с горячим какао у разносчика, Энцо привел их к скамейке возле пруда, где плавали утки, и позволил Паоло открыть коробку. В ней оказалось удивительной красоты парусное судно.

— Ваш малыш напоминает мне внука, который живет в Калифорнии, — обратилась к Энцо пожилая дама с соседней скамьи. — Он тоже блондин.

Улыбнувшись, брат Ги не стал выводить даму из заблуждения.

«Приятно, конечно, вообразить, что мы трое дружная семья, — думала Лаура. — И трудно поверить, что пройдут годы, прежде чем мы увидим его снова, если вообще увидим. Очень странно, если учесть, что мы познакомились только вчера». До сих пор она не ощущала, что в их семье не хватает отца, потому что с самого начала была с ребенком одна. Ги умер, так и не успев увидеть сына.

Судя по тому, что ей говорил Ги, Энцо в свои тридцать четыре года был еще холостяком. По странной прихоти она вообразила, что он и до сих пор не женат. Но так ли было на самом деле? К своей досаде, Лаура обнаружила, что ей неприятна даже мысль о том, что в Италии его, возможно, поджидает жена.

— Вы женаты? Разведены? Есть ли у вас дети? — посыпались из нее вопросы, прежде чем Лаура успела осознать всю неуместность своего любопытства и смутилась.

Затаенная печаль появилась в его темных глазах — это выражение было так знакомо ей по старинному портрету.

— Я был однажды помолвлен, — ответил он, продолжая смотреть на Паоло, — но свадьба так и не состоялась, наши пути разошлись. Я всегда остро ощущал отсутствие детей.

Когда они вернулись домой через час или позже, Лаура вовсе не спешила с ним распрощаться.

— Если вы располагаете временем, то, наверное, не откажетесь от чашки кофе? — спросила она.

Приняв ее предложение, он заметил, что хотел бы еще раз просмотреть их семейные фотографии. Лаура попросила его взять альбом из книжного шкафа и развлечь себя, пока она будет возиться с кофе и укладывать Паоло спать. Убедившись, что корабль устроен на тумбочке возле его кроватки, Паоло с готовностью закрыл глаза. Поставив чашки с кофе на поднос, Лаура принесла их в гостиную и присела к Энцо на диван. Какое-то время они молча пили кофе, пока он листал страницы альбома.

— Эти снимки бесценны, Лаура, — сказал он наконец. — Нельзя ли сделать копии некоторых из них для моей матери? Я, разумеется, возмещу все ваши издержки.

Пока Ги жил в Америке, Анна Росси была единственной из всей семьи, кто поддерживал с ним связь.

— Копии сделать можно, я буду очень рада выслать их вашей матери, — ответила она, — но ни о каких издержках и речи не может быть.

— Благодарю! Я ценю это. — Вынув бумажник, он протянул ей свою визитную карточку, чтобы она могла выслать фото по указанному там адресу.

Последовало молчание, она чувствовала, что он готовит вопросы.

— Можно ли в этом городе нормально воспитать ребенка? — спросил он наконец, подтвердив ее догадку. — В какую школу пойдет Паоло, когда подрастет?

Этот вопрос оказался не из тех, какие она ожидала, и Лауре потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем ответить.

— Возможно, в школу он пойдет не в Чикаго.

Энцо приподнял бровь.

— Мы с моей партнершей Кэрол Мёрчент подумываем о том, чтобы перевести «Новинки Росси» в Нью-Йорк, ближе к сердцу индустрии одежды, — объяснила она. — Конечно, это тоже не сельская местность с коровами, курами и свежим воздухом. Зато город интернациональный. Там нам будет вольготнее. А когда Паоло подрастет, я устрою его в частную школу.

Энцо окинул ее оценивающим взглядом.

— Простите, если покажусь чересчур назойливым, но, как я понял, ваш бизнес все еще на стадии становления. Сможете ли вы подвести под него прочную основу?

Почти готовая заявить ему, что ее материальные дела не имеют к нему никакого отношения, что вот уже четыре года, как она обходится без вмешательства или помощи Росси, Лаура в последний момент сумела сдержаться. В адрес его семьи и так уже достаточно сказано резких слов.

— Разумеется, смогу, — ответила она, — благодаря наследству, которое оставил Ги его дед, и страховке, которую мне выплатила компания по производству гоночных автомобилей, после того как выяснилось, что причиной аварии машины, за рулем которой был ваш брат, оказался дефект рулевой колонки. Наследство я использовала для основания фирмы, а деньги по страховке вложила в ценные бумаги на образование Паоло.

Вновь наступила тишина, и Лаура поймала себя на желании прочесть мысли своего темноглазого собеседника. «Действительно ли он интересуется моими деловыми успехами? Или просто ищет зацепку для критики?»

— Наша прогулка по зоопарку доставила мне много удовольствия, и я думаю… Можно будет мне посетить вас на следующей неделе перед отлетом в Италию? — спросил он, к ее удивлению резко сменив тему.

Находясь под сильным впечатлением от Энцо, хотя и не веря, что их отношения выйдут за рамки родственных, Лаура ощутила, как ее охватило чувство радости. Они увидятся вновь!

— Конечно, можно, — ответила она, стараясь ничем не выдать своего восторга. — Мы с Паоло также получили большое удовольствие от вашего визита.

Начало следующей недели застало ее в заваленном набросками фасонов и образцами тканей ателье фирмы «Новинки Росси», расположенном на Вабаш-авеню. Работая, Лаура никак не могла выбросить брата мужа из головы. Тот факт, что он не настаивал на ее участии в восстановлении семейных связей, а, наоборот, оставил вопрос открытым, понуждал Лауру пересмотреть свое первоначальное решение и выполнить его просьбу.

«Может, нам следует поехать, пока Паоло еще не достиг школьного возраста: легче будет убраться восвояси, — думала она во вторник во второй половине дня, грызя с отсутствующим видом карандаш и уставившись невидящими глазами на свой рабочий стол. — Если Энцо всерьез говорил о том, что все расходы возьмет на себя, то эта поездка нам ничего не будет стоить. Забыть про Умберто и про то, как он себя вел. Мой сын имеет право на наследство…»

— Даю пенни за твои мысли, — предложила Кэрол, входя с пачкой накладных под мышкой в тот момент, когда известный всему городу трамвай прозвенел за окнами. — Ты не рисуешь, а витаешь в облаках весь вечер.

У Лауры округлились глаза.

— Прости! Я действительно в последние дни несколько рассеянна.

— Уж не связано ли это с твоим интересным деверем и тем фактом, что завтра вечером он возвращается?

Как обычно, ее подруга была недалека от истины. Лаура не могла отрицать, что Энцо не выходит у нее из головы, с тех пор как она его увидела. Он и вправду интересный мужчина, но дело не только в этом. Она поступила опрометчиво, показав Кэрол фотографию, где Энцо был снят вместе с Ги. Однако она не рассказала пятидесятилетней Кэрол, в прошлом школьной учительнице, о загадочных ощущениях, которые ее преследуют с того момента, как она посетила выставку эпохи Ренессанса, и уж тем более не рассказала о том, что подозревает некую связь между старинным портретом и неожиданным прибытием брата Ги.

Пробормотав, что ей необходимо кое о чем поговорить, Лаура предложила заварить свежего кофе и устроить перерыв. Прошло немало времени, пока она сбивчиво рассказывала о своих наваждениях и о том, что у нее сложилось твердое впечатление о сходстве Энцо и человека на портрете.

— Дело даже не в чертах лица, — толкована она. — У них очень похожие глаза. У Энцо они такие же темные, как и глаза того человека с портрета. Даже выражение то же самое! Будто они думают об одном и том же! У меня мурашки пошли по коже, когда он возник у моей двери сразу же после моего второго приключения с портретом.

Кэрол покачала головой.

— Не знаю, что тебе сказать. Я не знакома ни с твоим деверем, ни с портретом. А что до видений, которые возникают во время головокружения… Возможно, это вызвано переутомлением. Я прихожу к выводу, что причина всего этого — перегрузки на работе. Знаю, нам многое предстоит сделать, особенно если мы собираемся перебраться в Нью-Йорк следующей весной. Но мы и так уже почернели от работы с тех пор, как повесили на дверях свою вывеску. Можно взять маленький тайм-аут. Или хотя бы сбавить темп.

Лаура положила подбородок на руку, машинально имитируя набросок, приколотый кнопками на кульмане за ее спиной.

— Это то, чего добивается от меня Энцо, — сказала она. — Он…

Охваченная беспокойством за Лауру, Кэрол, по-видимому, не слышала ее слов.

— Думаю, если нечто подобное повторится — тебе обязательно надо будет обратиться к врачу, — посоветовала она.

Лаура не думала, что ее галлюцинации являются серьезной болезнью.

— Обязательно обращусь, — пообещала она. — Но раз происшествия имели место в Институте искусств, а я не собираюсь там появляться, пока выставка Ренессанса не закроется, с видениями, надо полагать, покончено.

В ответ Кэрол подарила Лауре взгляд, который красноречиво говорил: «Кто за это может ручаться?»

— Я не увиливаю от разговора, просто мне надо узнать твое мнение вот о чем: как ты смотришь на то, если я возьму отпуск? — спросила Лаура и затем добавила: — Энцо предложил оплатить нашу дорогу до Италии, чтобы Паоло познакомился наконец с бабушкой и дедушкой. Хотя дед безобразно поступил по отношению к Ги, но сейчас он болен и, кажется, желает загладить свою вину.

— Лаура, это же замечательно! — Твердое, без морщинок лицо ее партнерши вспыхнуло от энтузиазма. — Я всегда чувствовала, что прошлые обиды забудутся и Паоло познакомится наконец с семьей отца! — радовалась Кэрол. — Похоже, для этого представилась реальная возможность. Пару недель мы здесь и без тебя обойдемся.

В эту ночь, после того как Паоло уснул, Лаура достала свое любимое фото покойного мужа. Она сделала снимок на йоркширских болотах, когда они приехали в Англию, чтобы Ги смог принять участие в гонках в Силверстауне. Ветерок взъерошил его светлые волосы. Не такие черные, как у Энцо, почти карие, глаза его с любовью смотрели на нее, когда она нажимала на спуск.

— Как ты думаешь, Ги? — спросила она в раздумье. — Стоит ли нам принять предложение Энцо? Или ты против того, чтобы мы наладили отношения с твоим семейством?

Как всегда, когда она спрашивала совета у Ги, ответом было молчание. Она должна была решать сама, без его помощи. Она все еще размышляла над этим на следующий вечер, направляясь домой с автобусной остановки. Возле лотка с цветами она остановилась и купила букетик маргариток.

Лаура находилась уже почти у дома, когда глубокий, с приятным акцентом голос произнес ее имя; затем послышались легкие, торопливые шаги.

Энцо. Он не закрепил галстук булавкой, и его ветром забросило за плечо, пока он спешил за ней. Костюм был помят — видно было, что он только что с самолета, — волосы взъерошены, что придавало ему небрежный вид. Она заметила, как в его волосах вспыхивают и пропадают золотистые блики.

— Здравствуйте! — сказал он, улыбаясь ей и беря за руку. — Мир тесен, не так ли? Встретиться ненароком на чикагской улице! Я улетаю завтра, потому решил не брать напрокат автомобиль. Иду пешком от своего отеля.

Она почувствовала, как по ее лицу расползается широкая улыбка. Было так приятно видеть его!

— Превосходный день для прогулки, — ответила она. — Как Детройт? Ваши переговоры закончились успешно?

— Об этом говорить еще рановато, но думаю, что да.

Они стояли, образуя островок в коре пешеходов: он — в помятом костюме, и она — в платье из хлопка, собственного раскроя, без рукавов, с букетиком маргариток и значком бакалавра. Разговор, который они вели, не имел ничего общего с теми словами, которые произносились в душе.

«От нее веет такой свежестью, — думал он. — А самое главное — она мне до боли напоминает кого-то. Такое чувство, будто я знал ее задолго до встречи. Та карточка, что Ги показывал мне во! Флориде, не имеет к этому никакого отношения».

— Лаура, — заговорил он, ободренный выражением ее глубоких зеленых глаз. — Простите за то, что я поторапливаю вас, но я не могу больше терзаться неизвестностью. Что вы решили по поводу поездки в Италию? Вы согласны привезти мальчика к моим родителям? Что-то в вашем лице…

При этих сбивчивых словах Лаура окончательно утвердилась в своем решении.

— Да, согласна, — ответила она, махнув рукой на все свои сомнения. — Я не против, чтобы Паоло познакомился с семьей отца. Возможно, недели две или три…

— Но это замечательно! — воскликнул он.

Прежде чем Лаура успела понять, что происходит, Энцо обхватил ее за талию, поднял и описал круг вместе с ней прямо на мостовой. Полицейский бросил на них недовольный взгляд.

Впервые за время их знакомства улыбка, осветившая лицо Энцо, была искренней и исходила из глубины души. Лаура почувствовала себя так, словно отпустила ему грехи.

— Ваша радость внушает мне бодрость, — сказала она. — Говоря по правде, принимая это решение, я чувствовала, что ступаю на край пропасти.

Ее замешательство не ускользнуло от внимания Энцо.

— Вы уже собрали вещи? — нетерпеливо осведомился он, слегка сжимая руку Лауры, когда они сошли с мостовой на тротуар. — У меня билет на завтра, на утро. Так как мы полетим первым классом, то, думаю, будет нетрудно взять билеты и для вас.

У нее и в мыслях не было, что он предложит ей отправиться в дорогу прямо сейчас. Он же деловой человек и должен понимать, что она не может бросить свою фирму, не сделав кое-каких распоряжений.

— Дайте мне хоть полминуты, — запротестовала она. — Я только что приняла это решение. Сомневаюсь, что мы так быстро сможем собраться.

Получив ее согласие в целом, Энцо не желал вдаваться в детали.

— Сможете, — настаивал он. — Лучшей оказии не представится. Для вас с Паоло прямой смысл лететь вместе со мной. Я буду заботиться о вас на протяжении всего пути.

Мысль об Энцо в роли их ангела-хранителя взволновала Лауру до глубины души. «Как это будет выглядеть на деле?» — подумала она, чтобы несколько охладить свой пыл.

Между тем, казалось, и его настойчивость пошла на убыль.

— У вас есть заграничные паспорта? — спросил он, тревожно сдвинув брови.

— Я получила свой шесть лет назад, когда ездила в Англию с Ги, — ответила она. — Он все еще действителен. Что же касается Паоло, то я оформила на него паспорт, когда ему исполнился год. Мы собирались поехать с моими родителями на раскопки в Мехико.

Он вновь сжал ее руку.

— Molto bene! Тогда мы все готовы!

Они подошли к ее подъезду — и он, пропустив ее вперед, решительно повел к лестнице. Слегка ошарашенная таким быстрым развитием событий, Лаура объявила изумленной Джози, что они отправляются в Италию, и договорилась с ней, чтобы та вынимала почту и поливала цветы. Пока Энцо звонил в аэропорт, она усадила Паоло и сообщила ему о предстоящем путешествии.

Сын не сразу понял ее, его глаза от недоумения стали широкими, как блюдечки.

— Мы что, уезжаем больше чем на день, мама? — спросил он. — Можно я возьму свои гоночные машинки? И мой новый парусный корабль?

Все еще не выпуская трубки, Энцо знаками дал понять, что с билетами все в порядке. «Я должна позвонить Кэрол», — подумала она, вынимая свою кредитную карточку и вникая в сумму и дату истечения срока. Лаура сомневалась, что ее подруга и напарница одобрит столь поспешный отъезд.

Их отправление оказалось даже более поспешным, чем она ожидала. Оторвавшись от телефона, Энцо огорошил ее известием, что они вылетают в Милан вместо завтрашнего утра уже сегодня вечером.

— Думаю, так будет вернее. Этот маршрут гораздо надежнее, — оправдывался он виноватым тоном.

Лаура опасалась, что такая спешка к добру не приведет. Однако что ей оставалось? Настаивать на восьмичасовой отсрочке? Кроме дополнительного времени на сборы, она не видела в этом никакого проку.

Ругая себя за то, что идет, вопреки здравому смыслу, на поводу у Энцо, она позвонила Кэрол и сообщила о своих планах. Оправившись от шока, после короткого размышления ее партнерша выказала полное одобрение.

— Развлекись, — напутствовала она Лауру на прощание. — И, ради Бога, не тревожься! Две с половиной недели — небольшой срок! Если даже случится что-то непредвиденное, я как-нибудь управлюсь.

По настоянию Лауры Энцо с Паоло смотрели телевизор, наскоро перекусив перед этим, пока она собирала вещи. Поспешно копаясь в ящиках, она пыталась предусмотреть, насколько это было возможно при данных обстоятельствах, все, что им могло бы понадобиться, и пихала в чемоданы, подаренные ей Ги на день рождения — ей тогда исполнился двадцать один. В последний момент она добавила альбом с фотографиями, альбом с зарисовками и любимую фотографию Ги. «Надеюсь, мы поступаем правильно», — в который уже раз подумала она.

В восемь часов они были готовы к отъезду. Вызвав такси, Энцо дал адрес своего отеля и, подъехав к нему, попросил водителя подождать, пока он сбегает за багажом и расплатится по счету. Прошли считанные минуты — и они устремились по дороге, ведущей в международный аэропорт.

Парусное судно Паоло было оставлено дома, и в компенсацию Энцо купил ему модель самолета в пункте регистрации билетов.

— Ты избалуешь его, — запротестовала Лаура, когда они направились на посадку.

Энцо одарил ее упрямым взглядом темных, глубоких глаз.

— Не больше, чем себя, — возразил он. — Кроме того, я купил ему самолет и из практических побуждений. Играя с ним, он легче справится со страхом, неизбежным во время первого полета.

Пристегнутый ремнем к сиденью у иллюминатора, рядом с Лаурой и Энцо, устроившимся через проход от них, Паоло был вне себя от возбуждения, глядя, как уменьшаются здания под крылом, когда самолет стал набирать высоту. Приплюснув нос к стеклу, он забыл про свою игрушку при виде мириад городских огней внизу. Потом он с явным аппетитом накинулся на угощение, предложенное стюардессой, но особенно заинтересовался подносом и маленькими чашечками.

К тому времени, когда они приземлились в аэропорту Кеннеди, он уже захотел спать и задремал на коленях у Лауры, пока они ожидали рейса на Милан. Задержавшись у киоска, чтобы купить «Стампу» — газету, которая издавалась на его родине, Энцо тихо присел рядом с Лаурой; рукав его пиджака касался ее руки, пока он читал.

Она все еще не воспринимала это путешествие как нечто реальное. Ей казалось, что стоит только ущипнуть себя — и зал ожидания в аэропорту исчезнет. Это путешествие казалось ей чудом, подарком судьбы, наградой за долгие годы одиночества. Пассажиры в аэропорту принимали их за одну семью, как и та пожилая женщина в зоопарке. У Лауры создалось впечатление, что одинокая блондинка напротив завидует ей.

Их вторая посадка на самолет почти ничем не отличалась от чикагской. Паоло проснулся, когда она несла его в салон лайнера, и ей пришлось потратить много сил и времени, чтобы успокоить сына. Однако, как только огни города остались позади и они начали полет через темное, лишенное ориентиров пространство Атлантики, его глаза стали слипаться.

— Извините меня, синьора! — К ней склонилась приятная, с черными как смоль волосами стюардесса. — Салон не переполнен. Если вы не возражаете, то можете пересесть через проход к мужу. Тогда ваш сын сможет спать нормально на двух креслах, на подушке и с одеялом.

Ошибка стюардессы заставила ее поднять глаза. Лаура и Энцо обменялись взглядами, вызвавшими, у нее по крайней мере, то же странное ощущение, что и при первой встрече. «Он испытывает похожие чувства, — подумала она, заметив, как сжались его челюсти. — Да, похожие!» Но в следующий миг она решила, что заблуждается.

— Пожалуй, так будет лучше, — ответила она, расстегивая ремень, которым пристегнулась к креслу, и поднимаясь на ноги, чтобы помочь стюардессе устроить ребенка поудобнее.

Когда глаза Паоло вновь закрылись, Энцо встал, чтобы пропустить ее на свободное кресло к иллюминатору. Одновременно кто-то выключил в салоне верхний свет. Когда они поудобней устроились в мягких, откинутых креслах, Энцо стал тихо рассказывать Лауре о своем детстве, проведенном вместе с Ги, и о тех местах, которые покажет ей, когда они попадут к нему домой.

Спустя некоторое время, убаюканная его голосом и монотонным гулом моторов, она тоже поддалась дреме. Нить разговора ускользнула от нее, и Лаура погрузилась в сон; ее дыхание стало ровным и спокойным, а голова склонилась на плечо Энцо. Стюардессы нигде не было видно. Незаметно для попутчиков, рассеянных по салону, Энцо убрал прядь волос с ее лица. Оно было белым, нежным и упругим при прикосновении. «Мой брат был счастливчиком», — подумал он, также закрывая глаза. А вот ему, Энцо, никогда не везло в любви.