Жестокая сказка

Глава 11

Маску трудно снять. Казалось бы, все легко и просто, подцепить край пальцами, дёрнуть и готово. Но нет, ничего подобного не происходит. Даже не удаётся нащупать грань, а уж сколько не тяну, все бесполезно. Совсем. Ничуть не приближаюсь к разгадке. Закусываю губу от нервного напряжения, тяну ещё сильнее, однако все мои старания напрасны. Никакого результата. В итоге попросту застываю, продолжая держаться за прохладную железную поверхность, которая жалит мои ладони.

С огромным опозданием понимаю, что именно сейчас вытворяю. Дергаю тигра за усы. Реально. Растравляю гнев голодного зверя. Чужака. Голодного. Дикого. Бешеного.

Просто безумие. Я с ума сошла. Иначе наваждение не оправдать.

Отлично. Осознание – первый шаг на пути решения проблемы. Теперь самое время исправить ситуацию, извиниться за наглость и отдернуть руки, оставить монстра в покое. Не дразнить, не нарываться.

Только я продолжаю касаться черной маски. Не отлипаю. Наоборот, впиваюсь до такой степени сильно, что белеют костяшки пальцев.

– В Китае за это отрубают руки, – спокойно говорит Граф, и холод его голоса не скрывает даже глухая стальная поверхность.

– В Китае? – просто переспрашиваю.

Похоже, до меня не вполне доходит смысл его слов. Что-то неизбежно теряется. Или я не соображаю.

Вдруг он подмешал мне наркотик в гранатовый сок? Разве таким терпким вкусом не легче всего перебить ощущение других веществ?

– Там есть похожий клуб. По всему миру есть похожие клубы, – ровно продолжает он. – Если девушка пробует снять маску с гостя, ей должны отрубить кисти рук.

– И вы считаете, это нормальной практикой? – роняю глухо, но свои пальцы убирать не тороплюсь.

– Нет, – чеканит без чувств. – Я же говорил, не люблю, когда обижают женщин. Тебе стоит не просто слушать, а слышать то, что я говорю. Какого черта вдруг перешла на «вы»?

Ему плевать. На все. На жуткие наказания в похожих клубах. На то, как я к нему обращаюсь. Последняя фраза без эмоций. Ледяная. Просто вопрос.

И мне наплевать. На доводы разума. На безопасность. Татьяна же предупреждала, советовала держаться дальше. Что творю?

Я сижу у него на коленях, ощущаю вздыбленную плоть там, где меня ещё не касался ни один мужчина. И хоть между нами хватает слоёв одежды, это все равно ощущается горячо.

Я поглаживаю поверхность маски. Неосознанно. Провожу кончиками пальцев по резной поверхности. Эти графичные линии случайность? Или они повторяют его чудовищные шрамы?

Слезы стекают по моим глазам. Больно на маску смотреть. Но ещё больнее будет отвести взгляд и разорвать контакт. Мне кажется, этот мужчина мое единственное спасение. Не только здесь. В мире. Он бы мог защитить даже от проклятого Рустама Ахметова. От кого угодно!

Могу ли я доверять Татьяне? Она же предупредила меня, сказала, что отказываться от контакта нельзя. Что мешало ей нагородить всякой чуши и подложить меня под психа? Ради выгоды. Ради отдельного процента.

– Говорят, отсюда не уйти, – замечаю тихо. – Скажи, я и правда не выйду за пределы клуба, пока не продам девственность?

– Ты можешь уехать с гостем.

– И он… отвезёт меня домой? – уточняю сдавленно. – Ко мне домой. Я о том, что не уверена, хочу ли доходить до конца и… как я могу отказаться от сделки? Как я могу покинуть это заведение, не предоставляя интимных услуг?

– Никак, – он произносит это короткое слово таким тоном, что я отдергиваю руки, будто обжегшись.

– Неужели…

– Я бы мог вывести тебя, сыграть в джентльмена и проводить до дома, – голос пронизан издёвкой. – Но я не стану этого делать.

– Почему? – очередной тупой вопрос.

Выразительный взгляд чувствуется кожей. Граф не дотрагивается до меня. Просто смотрит, но впечатление такое, точно жестко и грязно лапает, клеймо выжигает.

Мысли окончательно сбиваются. Меня колотит в лихорадке.

– А если я назначу слишком высокую цену? – лихорадочно облизываю губы, сжимаю кулаки, будто готовлюсь к атаке. – Если назову безумную сумму, которую никто и никогда за девственность не заплатит?

– Сколько?

– Много, – осекаюсь. – Очень много.

– Сколько? – повторяет без тени эмоций.

Проклятье. Без понятия. Медлю пару бесконечно долгих секунд и, очертя голову выпаливаю:

– Миллион, – прочищаю горло. – Миллион евро.

Граф молчит. Видимо, в шоке от наглости. Кто заплатит такие деньги за обычный секс? Пусть и с девственницей. Да хоть с первой красавицей.

– Ты предоставляешь полный доступ к телу за миллион. Верно? – раздаётся ледяное уточнение.

Киваю на автомате. А потом понимаю, что не совсем осознаю значение этого «полного доступа». Насколько полный? Черт. Надо бы разобраться, прежде чем давать абсолютное согласие.

Граф поднимается, забрасывая меня на плечо. Как трофей, как игрушку, как безвольную куклу. Все происходит так быстро, что я не успеваю толком сообразить. Он действует ловко, мастерски. Будто вечно проворачивает похожие трюки.

Кровь приливает к голове. Пульс бьет по вискам.

Дьявол. Что это значит? Он… согласен? На миллион? На чертов миллион?!

Мужчина продвигается с легкостью и уверенностью, которой не ждёшь от хромого человека. Держит меня жестко, безжалостно впивается ладонью в мое бедро. Он тащит меня в свою берлогу, в логово, где творятся жуткие дела.