Жестокие игры Карима. Обожгу твою душу

Глава 34

Глава 34

Его первая поездка в Роджаву[1] произошла спонтанно, даже случайно. Карим отчаянно искал экстрима в жизни- поэтому не гнушался самых странных выездов, самых экзотических, опасных мест. Афганистан, Центральная Африканская Республика, Кашмир, Мали... На Запад Сирии, неконтролируемую властями территорию, где все еще продолжали действовать недобитые остатки радикальных экстремистов, он попал по просьбе приятеля из ооновской миротворческой структуры. Тот просил ознакомиться с планами и картами боевиков, захваченными как трофеи местными жителями- курдами- в ходе одного из рейдов на экстремистов. Специалисты с ними разобраться не могли- документы были явно закодированы. Кариму предложили изучить конфискованные бумаги. Правда, сами курды, люди чрезвычайно осторожные и не верящие никому из чужаков- а было, почему и за что- что-то отдавать ооновцам и пришлым сирийцам не собирались. Для Карима это не было проблемой- он был готов выехать на место и все посмотреть. А заодно посмотреть и вокруг…

И он посмотрел. И разгадал загадку. Планы и карты являли собой спланированную на несколько месяцев вперед схему террористической активности и прочей диверсионной деятельности. Так Карим стал заниматься тем, что отчаянно хотел делать- побеждать смерть. Ломать ее коварные планы аккурат в тот момент, когда скользкая костлявая рука ее с косой возносилась для нанесения удара.

Он придумал механизм пеленгования и нейтрализации вражеских волн, которые не позволяли террористам совершать подрывы на расстоянии и выводили из строя электронику. Он придумал ультразвук, заставлявший боевиков биться в агонии и боли, мечтая лишь о том, чтобы сдаться. Он ловил их, как тараканов. Безжалостно, яростно, неотвратимо. Так он заработал славу и признание не только среди своих, но и среди курдов. Так он стал самым ненавидимым и разыскиваемым человеком среди радикалов…

Тот день был одним из многих в чреде песчаных, изнурительных, бесцветных в этих краях в горячий сезон. Он знал, что готовится взрыв пятничного рынка в одном из небольших приграничных курдских городков. Не сказать, чтобы очень серьезный теракт, важная операция. Скорее рядовая месть. И тем не менее, какая-то странная сила подтолкнула его к тому, что ехать туда самому. Чтобы подобраться максимально ближе…

Когда потом он будет вспоминать и думать о случившемся, он невольно поймает себя на мысли, что это был тот самый мактуб… Непонятный, непринятый Каримом. Мактуб, который одним разом взял и перечеркнул все его алгоритмы и схемы. В тот день, в тот час Аллаху было угодно, чтобы именно он оказался в том самом месте и в то самое время… Так было предначертано.

Арафатка (прим.-арабский мужской платок из шерсти преимущественно черно-белого цвета) прикрывала все лицо, оставляя лишь тонкую прорезь для глаз. Это только и спасало. Воздух был душным и тяжелым, словно бы наполненным пыльной взвесью- местные знали, это предвестник бури, его первый глашатай, который намекал, что через сутки небо померкнет, а землю накроет песчаная завеса. Хамсин (прим.-в переводе с арабского «пятьдесят»- по количеству дней сезона, когда могло случиться это ненастье)- так в этих краях называли песчаные бури, и пусть до Заевфратья они доходили гораздо более умеренными, чем те, что лютовали в Иракской пустыне, Карим все равно с трудом ее переносил, в отличие от коренных жителей этих краев-курдов.

Удивительные люди. Люди солнца. Так называли себя курды, древний загадочный индоевропейский народ Малой Азии, история которых была столь же древней, сколь и земля, которую они считали своей. Вечные борцы за свободу, век от века они жили под властью иноземцев, но при этом находили в себе силы сохранять уникальную идентичность, выражающуюся не только в уникальном языке- заза-горани, но и в самобытной культуре. И правда, их культура разительно отличалась от других народов-соседей, тех же асирийцев, турков, арабов-бедуинов… Курды не только поклонялись своему Богу, танцевали особенные танцы и считали свободу частью своего генокода. Принципиально от других жителей региона их отличало самое главное- образ женщины в их быту и мировосприятии.

На Ближнем Востоке испокон веков жили разные представительницы прекрасного пола- красивые и не очень, свободные, порабощенные и освободившиеся от шовинистического гнета, самостоятельные и беспомощные, но только женщины курдов были теми, кого можно было смело назвать амазонками. Они боролись на полях сражений на равных с мужчинами, а их храбрости и отваге бы позавидовали даже мифические героини былин… Парадоксально, но при этом они умудрялись не забывать о роли хранительниц домашнего очага и о продолжении рода…

Тем сильнее ненавидели их радикальные фанатики, потерпевшие сокрушительное поражение в борьбе за земли курдов, тем сильнее хотели мстить, совершая подлые, недостойные террористические вылазки, целясь в самых беззащитных- из этих сильных духом и телом людей- детей и стариков… Борьба с террористами в Роджаве продолжалась, пусть теперь она и приобрела форму отдельных стычек, терактов и засад.

Карим взаимодействовал с курдами не первый год. Ему нравился их боевой дух, нравилась железная воля к победе и нацеленность на результат. Их энергетика вдохновляла своей пассионарностью. Заряжала. А еще они, как и он, презирали смерть. Они о ней попросту не думали. Они жили. Каждую секунду проживали не в полутонах, а в свете самого яркого её оттенка. На этом они и сошлись. На этом он и стал своим…

Пикап дернулся на очередной кочке так, что машина оторвалась от земли, подпрыгнув.

-Полегче, Халед,- возмутился Карим,- не картофель на рынок везешь.

Тот лишь усмехнулся в ответ.

-Что-то ты совсем разнежился в столице, Каримджи, забыл наши дороги… Надо тебе все-таки найти курдскую жену- вот уж тогда на бездорожье внимание не обратишь, вся жизнь будет в режиме экстремального вождения!

Водитель присвистнул, бросив на друга лукавый взгляд угольно-черных, словно подведенных сурьмой глаз.

Карим лишь отмахнулся. Не то, чтобы он сторонился темы женитьбы. Она ему была попросту неинтересна. Для чего?

-Ты мне лучше скажи, ничего нового по разведданным нет?

-Всё, как докладывали раньше. Боевики планируют взрыв на почте. Это прямо напротив входа на рынок. По нашим расчетам, сразу после пятничной молитвы, чтобы зацепить как можно больше народу.

Глубокий вдох. Взгляд, устремленный вдаль. Пустыня Заевфратья была другой. По правде говоря, по-научному это место скорее бы называлось не пустыней, а полустепью- серая равнина с изредка попадающимися зелеными проплешинами и словно разбросанными великаном серыми пористыми валунами. Он уже давно научился не выходить из себя и не волноваться, что бы ни делал и как бы ни рисковал. Когда ты предугадываешь ходы других, это сделать очень легко.

Еще десять минут по бездорожью- и они въехали в словно бы застывший во времени, покрытый многовековым слоем песка поселок с невысокими зданиями. Центральная улица этого населенного пункта. Типичная для этих краев. Являющая собой пародию на современную цивилизацию, словно бы давно наступил конец света и есть лишь обрывки всего того, что существовало в этом мире- пестрого, неуместного для этих мест. Вот лавка со сладостями, где «для красоты» висят выцветшие плакаты рекламы популярных во всем мире сладостей. Вот притулившийся на торце дома барбер-шоп с классическим сине-красным декором, только облупившимся и пожухшим. Вереницы легковушек всех мастей, топиков, автобусов, небольших грузовичков, лошадей в упряжках и навьюченных ослов, сред всего этого- идущие, совершенно не озаряясь на это изобилие транспорта люди... Степенные женщины, разговорчиво-эмоциональные мужчины, играющие в буквальном смысле под колесами дети… Все это сливалось здесь в какую-то странную, какофоничную картину мира. Завораживало. Заставляло замереть. Либо принять раз и навсегда, либо так же точно отвергнуть с порога… Он принимал. Понимал, что всего лишь гость здесь, но принимал… И этот город его принимал. Как и все города в Роджаве, где он смог предотвратить пир смерти…

Их пикап подъехал к западным воротам рынка. Тонировка на машине позволяла без препятствий и лишнего внимания вытащить приборы- небольшой ноутбук со специальными подключенными к нему схемами. Пару кодов- и Карим был на связи. «Расчеты» агентов на самом деле не подвели. Судя по дислокации инсургентов (прим.-внедренных террористов), нападение и правда планировалось на послемолитвенное время. Правда, ничего удивительного в этом не было- и не нужно было обладать особым умом, чтобы это знать. Нет времени с большим массовым скоплением людей, чем то, что полдень пятницы, когда основная часть населения выходит на улицы. Любой восточный рынок- средоточие общественной и даже культурной жизни города. На востоке так и говорят «шу би ссук?»- «что на рынке» в значении «что нового в мире?».

Карим посмотрел на движущийся в направлении улицы с противоположной стороне красный маячок, говорящий о приближении машины, которую нужно была нейтрализовать до того момента, как она успеет взлететь на воздух, отправив туда же все то, что будет в зоне досягаемости взрывной волны. Он уже все предусмотрел- специальный прибор в трехстах метрах до подъезда джихад-машины должен будет вывести из строя всю электронику машины, в момент превратив ее в пустую жестянку, а не автотранспорт.

- У нас десять минут, Халед. Как раз хватит на то, чтобы выпить кофе. Где там твой термос? Глаза не могу разлепить.

Спутник посмотрел на Карима с примесью удивления и восхищения. Вот таким его начальник был всегда- предельно серьезным и несерьезным одновременно. Расслабленным и сосредоточенным. Не таким, как все.

Широко улыбнулся, повернулся назад, чтобы достать рюкзак…

-Хара (араб.- дерьмо)!- раздался его крик,- они что тут делают?!

Карим тоже обернулся назад.

-Ты о ком?- в окне точно так же, как и спереди, было видно, как снуют в хаотичном порядке люди, не обращая никакого внимания на транспорт. Ничего нового и удивительного…

- Посмотри в машину позади нас. Это Бериван! Лидер боевого крыла клана Пешмеров! Это не их зона ответственности! Она явно здесь неслучайно!

Услышав это, Карим развернулся назад всем корпусом и стал осматриваться по сторонам.

-Мало ли… Может совпадение…

В этот момент они увидели, как из машины курдиянки выскочила девчушка- скорее даже подросток, лет четырнадцати- пятнадцати девчонка- высокая и худенькая, с толстенной пшеничного отлива косой ниже пояса. Вроде бы, ребенок, но был ее образ каким-то не детским совсем, агрессивным, враждебно-настороженным что ли…

Халед поймал вопрос во взгляде Карима.

-Мне тебе рассказывать, почему наши девочки такие воинственные? Это, наверное, ее младшая сестра, она уже второй год таскает ее за собой, воспитывает!

Девочка обернулась на сестру, что-то быстро ей сказавшую. Кивнула, хотя по выражению лица, словно бы не была безоговорочно согласна с тем, что сказала Бериван. И тут же юркнула в расположенный в метрах ста от них магазин.

Не успела девочка совершить нужный маневр, как машина Бериван резко сорвалась с места, визжа тормозами.

-Что творит эта сумасшедшая баба?!- не унимался Халед.

Но не успел дальше развить свою мысль. Потому что в этот самый момент раздался сильный хлопок. Мгновение- и волна от взрыва накрыла улицу, испещряя пыльные тенты палаток мелкими осколками. Визг, паника, крик. Если бы их лобовое стекло не было бронированным, оно бы точно лопнуло.

-Куз ухтак!-закричал Карим,-что это?! Почему?! Почему раньше времени?!

Полное непонимание происходящего. Пылающие языки пламени впереди- метрах в пятистах.

-Все вышло из-под контроля, шеф!-закричал Халед, заводя мотор,- здесь по ходу разыгралась партия, о которой мы были не в курсе. Едем быстрее!

Карим нахмурился, смотря на свои приборы. Ничего не работало… Ничего к черту не работало… На экране больше не было объекта. Не успели они подъехать к эпицентру взрыва, все стало понятно… Это Бериван… Это она врезалась в машину со смертниками…

-Куз ухтак, -заматерился Карим, покрываясь испариной- ювелирная работа… Она знала, в какой момент нужно влететь в машину, чтобы жертв стало как можно меньше. Маленький закоулок, окруженный тремя высокими зданиями в форме колодца, два из которых были не достроены- третье- заброшено. Они приняли на себя самый сильный удар. Они и машина с Бериван внутри…

-Зачем она это сделала? Почему так?-говорил Карим себе под нос, не ожидая ответов. Просто говорил. Не мог понять…

Выскочил из машины, не слушая выкриков Халеда. Хаос, кровь, паника, осколки, запах паленого мяса. Теракт- это всегда страшно… Это всегда вне человеческого понимания. И да, это пиршество смерти во всем ее уродливом проявлении.

Он увидел ее не сразу- маленькая девочка, с каменным, беспристрастным лицом стоящая на коленях чуть поодаль от пылающей машины. Он тоже успела добежать, увидев языки пламени. На самом деле, не только она. Народу, казалось, собралось со всей улицы… Восточный люд любит поглазеть на чужую радость и чужое горе… Эта девочка… Среди общей массы она словно бы была не здесь, словно бы смотрела сквозь паникующую толпу, словно бы возвышалась над всем этим…

Карим сам тогда не понял, что им руководило. Просто подошел и протянул ей руку. А потом она подняла на него свои зеленые, глубокие, пронзительные глаза…

Он не спрашивает ее. Просто хватает на руки и что есть мочи несется обратно к внедорожнику. Они стартуют из этого ада. Да, сегодня смерть смогла его переиграть… Он проиграл, облажался… А еще он совершенно не понимал, что, черт побери, сейчас произошло…

***

-Как тебя зовут?

-Сибиль,- равнодушно-спокойный ответ.

-Сколько тебе лет?

-Пятнадцать.

-Что вы делали на рынке с сестрой? Это ведь была твоя сестра?

Поднимает на него свои глаза. Во взгляде нет страха. Но других эмоций тоже нет. Разве что решительно. Да, решительность там определенно была…

-Исполняли свой долг…

-В чем он заключался?

-Спасти людей, убить врага…

-Бервин Пешмерг- твоя сестра?

-Да.

-У тебя еще есть родственники?

Молчание в ответ… Опять молчание.

Снова и снова одно и то же. Снова она погружается в себя, стоит ему только задать этот вопрос…

Он смотрел на нее, худенькую, немного угловатую, вытянутую, с толстой пшеничной косой, выгоревшей на солнце, с зелеными взрослыми глазами… Сколько в этой девочке было силы- пугающей.

-Кто у тебя есть среди знакомых или родных, к кому можно тебя отвезти?-продолжал допрос Карим в своем мобильном офисе в отеле, где обычно брал номер, когда приезжал в Роджаву. Ночевать сегодня он здесь не собирался- нехорошее предчувствие… О его нахождении здесь могут знать. Им нужно уезжать как можно быстрее. Именно поэтому закрыть вопрос с девчонкой тоже стоит как можно быстрее. Его порыв спасти ее был решительным и без лишних раздумий. Просто нужно было увезти ее как можно быстрее подальше от этого ада, подальше от запаха сгоревшей плоти и горя…

-Я хочу уйти,- посмотрела на него умоляюще, словно бы очнувшись от своего ступора,- отпустите меня!

Он лишь вздохнул. Это уже третий раз, как он пытался начать тот же разговор. Девочка упорно не шла на контакт дальше определенного предела…

Вздохнул. Нельзя на нее давить еще больше. У девочки шок…

-Вот чистая одежда. Еда на столе. Переоденься, поешь и отдохни. Попозже поговорим…

Вышел за дверь номера, где ко мне тут же подлетел едва сдерживающий бьющие через край эмоции Халеда.

-Мда, брат… Похоже, мы влипли… Не стоило тебе забирать эту девчонку…-мрачно-зловеще произнес он.

Впрочем, Халед всегда был склонен к театральности.

-Я забрал бедного ребенка с места трагедии, это не обсуждается…-категорично ответил Карим,- в чем сложность ситуации, как ты говоришь?

-На прошлой неделе люди Абу Джакала приехали и вырезали всю семью Пешмерг. От старика до младенца. Девчонок перед этим изнасиловали. Бериван с Сибиль остались целы и невредимы только потому, что были на выезде. Абу Джакал был сегодня в машине с инсургентами. Это была месть, Карим…

Мужчина молча кивнул. Что-то подобное он и предполагал…

-Проблема в том, что Бериван в поиске возмездия влезла в епархию другого клана. Там сейчас полный раздрай. Формально они были в состоянии перемирия с боевиками. А теперь… Теперь всё переигралось…

-Как можно быть в мире с теми, кто едет на твою территорию со взрывчаткой?-спросил Карим.

Халед неодобрительно покачал головой. У него, очевидно, сейчас не было ответов на вопросы, да и что он мог сказать?

- Нам не стоит сейчас здесь задерживаться, Каримджи… Вчера вечером за голову Бериван была объявлена награда… Более того, ее объявили не террористы, а свои, курды… Не хватало еще, чтобы мы влезли в эти межклановые разборки…

Карим закурил. Да, теперь он курил. С тех самых пор, как погибла Юлианна, он начал курить. Пару затяжек до покраснения сигареты и густого клуба дыма. После некоторой паузы бросил решительно в пустоту.

-Поехали… Нужно поскорее выбираться отсюда, пока рикошетом не зацепило и нас…

-А девчонка?-с надеждой спросил Халед, понимая, что она может стать источником неприятностей. Ему не терпелось избавиться от нее,- можем оставить ее…

-А девчонка едет с нами… -перебил его Карим.- В Дамаск… Здесь ей, судя по всем признакам, угрожает смерть…

Интуиция и логика подсказывали ему, что Бериван Пешмерг не просто так остановила машину перед ними, разыграв ту сцену с сестрой. Курдиянка рассчитывала на то, что Карим сможет помочь. Он ее не знал. Но она-то не могла не слышать о «своем среди чужих», как курды называли Карима за спиной. Он был спасением для ее сестры. А когда среди вещей в рюкзаке девочки, который они обнаружили с Халедом при ней, оказалась записка с одним словом на арабском «саид ха» (араб.- помоги ей), сомнений в его догадках не было…

Через три часа они уже заезжали в дом Карима в Алеппо, первый оплот арабской власти после автономных курдских территорий.

Сибиль была все такой же нелюдимой и закрытой, всё больше молчала, смотря в одну точку, казалось, не проявляя совершенно никакого интереса к их передвижениям.

Попросил с порога горничную проводить ее в отдельную комнату, накормить и дать возможность искупаться. Пусть отдыхает. Здесь безопасно… А сам ушел в свою берлогу- обмозговывать произошедшее и сделать выводы…

В районе часов двух ночи послышался стук в дверь. Сначала подумал, что показалось. Нет, стук повторился.

Карим удивленно встал с кровати, отложив ноут-бук. Протер покрасневшие глаза. В комнате стоял спертый от постоянного курения воздух. В России бы сказали- можно топор вешать… Надо бы проветрить, конечно… Заснуть в такой среде точно не получится. Да при чем здесь среда, когда вообще у него получалось нормально заснуть? Кто бы это мог быть в такой час?

Когда распахнул дверь и увидел на пороге Сибиль, удивился.

-Можно?-все так же отстраненно-смело произнесла она и прошла внутрь, как только он дал ей возможность это сделать.

-Что такое? Ты в чем-то нуждаешься?-спросил он, и тут же удивленно уставился на девушку, которая начала зачем-то расстегивать свою пижаму-сорочку.

-Что ты делаешь?-спросил он непонимающе.

-Когда чужаки захватывают наших девушек, они насилуют их… Продают, выставляют на торги, дарят… Не знаю, делают ли так со всеми девушками, или только с курдиянками, потому что мстят за то, что мы сильные…что на поле боя, когда у нас оружие в руках, мы на равных… Но так или иначе, это происходит… Всегда происходит. Ценна не девушка, как я понимаю. Ценно то, что может дать ее тело. Карим Увейдат, ты ведь чужак и ты меня спасаешь. Значит, я должна тебя отблагодарить. –снова этот взгляд пробирающий и твердый, совершенно он не вязался с тем, что она делала, пусть ее руки и подрагивали выдавая волнение,- даю тебе то, что по праву теперь твое… Лучше уж так, чем насильно…

-Хватит!-строго произнес Карим,- прекрати!

Добавил еще более громким тоном, потому что она никак не хотела останавливаться.

-Ты что вообще творишь?! Ты ребенок, Сибиль! Как вообще у тебя могли возникнуть такие мысли?!

Она немного опешила, но не остановилась.

-Мне больше нечего тебе предложить за защиту, Карим Увейдат. Это все, что у меня есть… Самая бессмысленная ценность в жизни,- печально усмехнулась. И он снова поймал себя на мысли, что она казалась старше своих лет. Не внешне. Именно по уму.

Он громко выдохнул и посмотрел на нее так, что она неминуемо заробела.

-Сейчас ты быстро оденешься и вернешься в свою комнату, Сибиль. И больше никогда не позволишь себе такую глупость, как ты совершила сейчас. Я был о тебе лучшего мнения… Неужели ты и правда решила, что я воспользуюсь тобой?!

Сибиль дернулась, как от удара ножа. Теперь в ее взгляде почему-то появилась боль. Быстро запахнулась, повернулась на каблуках и тут же направилась на выход, опустив голову чуть ли не до коленок.

-И запомни, честь женщины- это в равной степени самое дешевое и самое дорогое, что есть в ее жизни. И только тебе самой определять эту самую цену. Одни продают ее за бесценок, другие за миллионы, третьи вообще не продают. Поэтому так и бывает- кто-то дешевка, кто-то дорогая вещь, но все равно вещь, а кто-то бесценен. И дело не в красоте, уме или судьбе. Дело в тебе самой…

Спустя полчаса Карим Увейдат уже вылетел на вертолете к отцу. Разговор должен был быть крайне простым, даже лаконичном. В стиле «да или нет». Он никогда ничего обычно не просил у родителей, а здесь решил сделать исключение из правила… Всего один раз… Он уже все взвесил и оценил… Единственным вариантом сохранить жизнь девчонки и не заставлять ее пожизненно скитаться по миру с искаженным войной бэкграундом было предложить Васелю Увейдату ее удочерить… Сибиль Пешмерг должна была стать их новой сестрой…

Я закрыла потрепанную тетрадь и уставилась в пустоту. Все это время Сибиль сидела рядом, даже не шелохнувшись.

Она понимала- то, что читаю сейчас, это исповедь. Святая святых, куда бы Карим, возможно, сам никогда не посвятил ни одного человека…

- Насколько правильно читать дневники другого человека?- спросила она сухо, хотя посыл, который этим открытием отправила мне Сибиль, считывался красным шрифтом- между ними все слишком сложно, чтобы разом отпустить. Такая связь не проходит бесследно. Это та связь, к которой возвращаются снова и снова. Потому что это связь, благословленная смертью…

- Наверное, когда на повестке вопрос жизни и смерти…

- С чего ты взяла, что меня должно волновать ваше прошлое?- раздраженно ответила я, отложив дневник.

Сибиль кротко улыбнулась.

Опять обманчиво кротко…

- Ты рано откладываешь записи, Инна… Моя история не последняя, которую тебе стоит сегодня узнать… Только что ты прочитала историю победы любви над смертью. Называй как хочешь, додумывай или нет- но там была любовь. Если даже не Карима ко мне, так как минимум моя к Кариму, а еще любовь моей сестры, которая благословила этот союз, которая сама вверила меня Кариму…

Но ведь ты наверняка хочешь узнать и другую историю… Историю, почему Карим разучился любить…

Ее картинная пауза была уже неуместна. На меня не нужно было производить дополнительное впечатление…

- Помнишь, я спросила про женщину, которую он любил? На игре… Неужели тебе неинтересно узнать эту историю? Речь ведь о мужчине, с которым ты хочешь связать свою жизнь… О том, от кого будут твои дети, возможно…

Сибиль снова взяла в руки пожелтевший блокнот, обтянутый коричневой кожей.

Протянула молча мне, открыв на нужной странице. Глаза против воли снова побежали по строчкам.

Я не хотела читать. И понимала, что не нужно.

Ради благоразумия не нужно, но читала…

Женской любопытство- роковая вещь. Даже фатальная…

«Волк- одиночка с тоскливыми глазами. Женщины обвиняли его в бессердечности, холодности и эгоизме. Они не знали. А он просто умер. Давно умер. Еще семь лет назад умер…

Он умер в тот роковой день. На палубе своей роскошной эксцентричной яхты в черном хромированном цвете. Умер в глазах женщины, которую хотел спасти. В затуманенных сумасшествием, отчаянием и любовью к другому мужчине глазах.

Да, она его не любила. Он знал это безошибочно, в буквальном смысле считал с нее перед нелепой и чудовищной смертью. Любил ли он её? Это уже не имеет значения. Это не имело и тогда. Потому что смерть не про любовь. Кто хоть раз видел ее, меняется навсегда. И не объяснить это- ни лежащей на постели шикарной Ким, ни родителям, ни кому бы то ни было еще…

Зато он точно теперь знал, если зачем- то он и был послан на Землю, то для того, чтобы бороться с ней… вот его идеальный алгоритм. Вот его предназначение. И он боролся. Отчаянно. Серьезно. Теряя себя. Поражая других-и своей храбростью, и своим безумием…»

Сердце мое неистово забилось.

Я перевела глаза на Сибиль.

Она сидела с видом сакральной жрицы, только что принесшей в жертву что-то очень важное…

- Женщину, которую полюбил Карим Увейдат, звали Юлианна… Она была второй женой Шерифа Макдиси, правителя Эмиратов и по совместительству свекра сестры-близняшки Карима Амаль. Да, Инна, ты не ослышалась. Для Карима создавать порочные союзы внутри семьи, которые шокируют всех, кроме него самого, не табу…

Он выкрал ее, поселил на своей яхте и думал, что вылечит… Не вылечил…

Юлианна Макдиси страдала раздвоением личности. Маниакально-депрессивынм синдромом, который усиливался и отступал время от времени. Муж знал об этой наклонности, но все равно любил жену. И она его любила… Правда, из-за своего безумия манипуляцией, в которую была втянута Амаль, заставила поверить Карима, что он ее бьет и унижает… Наш благородный спаситель пришел на помощь, сделал все, чтобы она стала счастливой, а она…

Вышибла на его глазах себе мозги… На яхте… Световой петардой…

Карим Увейдат, Инна, это мужчина, который выбирает бедовых женщин. Ты слышала про танатос в любви и про синдром белого рыцаря с тенью? Такие, как он, выбирают только деструктивных женщин. Потому что сами разрушены… С нормальной его отношения обречены на провал, а она сама- на уничтожение. Это не мои предостережения. Это теория психоанализа. Мы все, близкие Карима, это хорошо знаем. В этом и смысл нашего союза, Инна. В этом и есть его фатальность.

Ты не в курсе, да и никто, кроме меня и Амаль не в курсе- но каждый год в России он проходит курс психотерапии в одной из закрытых клиник.

Она говорит это- а у меня на душе все холодеет.

- Оставь его мне. Я и так мертва. То, что мертво, невозможно убить. А вот ты можешь выжить… Карима сегодня нет. Ашур связался со мной и просил тебе передать, что он готов помочь тебе. У него есть ресурс спрятать тебя и помочь противостоять планам Карима… Ты хотела преднамеренно поставить Карима перед фактом, что выберешь на ночь Акиту Ашура, так сделай это. Тебя делить с другим он не осмелится. Так ты сможешь освободиться. Он обязан будет исполнить свое обещание, а он всегда держит слово… Увейдаты всегда держат свое слово. Иногда мне кажется, что всякий раз они выводят его чернилами из собственной крови…

[1] Здесь и далее использован вымышленный топоним, имеющий сходное звучание с реальным топонимом. Все описанные события являются авторским вымыслом и не имеют отношения к реальности.