Жестокий хозяин

Глава 20

Несмотря на то, что я только что кончил в тугое горло моей жены, когда я вынул свой член из ее припухших губ, я обнаружил, что снова твердею. Ее лицо было изуродовано. Глаза покраснели и слезились, когда она шмыгнула носом и вытерла его рукой. Черная тушь потекла по ее розовым щекам. Она делала вдох за вдохом, ее грудь быстро поднималась и опускалась.

Я еще не закончил. Отнюдь нет.

Заправив обратно штаны и застегнув молнию, я обошел ее и направился к стене с оборудованием. Я молча снял некоторые из удерживающих устройств и проверил их. Совершенно новыt — и вероятно, позже персонал либо тщательно почистит их, либо полностью заменит. Кожаные манжеты, которые я держал в руках, идеально подходили для того, что я задумал. Подходящая кожаная лопатка звала меня, но нет. Я бы предпочел, чтобы задница моей жены покраснела от моей ладони, чем от чего-то столь безличного.

Повернувшись обратно к ней, я приподнял брови, когда понял, что она ни на дюйм не сдвинулась с того места, где стояла передо мной на коленях перед креслом. Я снова прошел мимо нее, наслаждаясь тем, как напряглись ее плечи, но она по-прежнему не смотрела на меня. Я дошел до конца кровати с балдахином и отделил кожаные манжеты, отстегнув металлическую цепь, удерживающую их вместе, чтобы я мог прикрепить их к цепям, вделанным в торцевые стойки. Закончив с обоими манжетами, я поднял несколько подушек, разбросанных по полу, и бросил их в центр матраса. Наконец, я снова повернулся к женщине, тихо шмыгающей носом и вытирающей слезы со щек.

— Ангел.

Она подпрыгнула при звуке моего голоса, но этого было достаточно. Ее голова повернулась и приподнялась, подбородок выпятился, когда она прищурилась на меня. Такой маленький боец. Черт, это меня возбудило. Наблюдая за искрой вызова в ее глазах, когда они встретились с моими, я понял, что это было нечто совершенно отличное от всего, что я когда-либо испытывал раньше. Она боролась за то, чего хотела. Она сопротивлялась этому. Но она бы упала — я бы позаботился об этом — но все равно, в конце концов, я был бы там, чтобы поймать ее. Я был бы рядом, чтобы убедиться, что она никогда не пострадает непоправимо и что в конце своего падения она обнаружит, что я всегда буду рядом и буду ждать ее. Я протянул руку.

— Иди сюда, — приказал я.

Ее руки снова опустились на ковер, и мои губы дрогнули, когда она снова наклонилась на четвереньках и подползла ко мне. Ее попка покачивалась взад-вперед, на мгновение привлекая мое внимание, прежде чем оно вернулось к ее лицу. Она была чувственна в своих движениях. Груди свисали между ее рук, когда она ставила одну перед другой. Она могла бы стать идеальным домашним животным, если бы не ее непослушание.

Когда она подошла ко мне, я опустил к ней свою руку, и она поднялась, принимая. Мои пальцы сомкнулись вокруг ее, и я потянул. Она последовала за моим безмолвным приказом и встала, поднимаясь на ноги. Мой взгляд метнулся к ее коленям, но, как я и предсказывал, сильного ожога ковра не было. Ковер здесь был подобран специально. Йен был не из тех, кто упускает детали.

— Что ты собираешься теперь сделать? — спросила она, поднимая свои карие глаза, чтобы встретиться с моими.

— Ты достаточно скоро узнаешь, — уклонился я, прежде чем подвести ее ближе к краю кровати. — Наклонись над подушками.

Оглянувшись на меня один раз, она последовала за мной и сделала, как я приказал. Ее пышная, округлая попка приподнялась, когда она наклонилась. Я взял сначала одну руку и тянул ее до тех пор, пока не смог приковать ее наручниками к столбу, а затем быстро перебрался на другую сторону и повторил действие. У нее перехватило дыхание, когда она обнаружила, что привязана к столбикам кровати.

Что-то внутри моей груди ослабло. Казалось, только когда она была связана и выставлена напоказ для моего удовольствия, я наконец обрел утешение. Связанная таким образом, она не могла убежать. Она была в моей власти, и, к несчастью для нее, у меня было очень мало милосердия, когда дело касалось того, чего я желал.

Мои пальцы прошлись по внешнему краю ее стрингов. Я мог практически чувствовать ее запах. Она была мокрой. Моя маленькая грязная девочка. Убрав от нее ладонь, я с быстрым свистом опустил ее вниз. Она ахнула, и ее гладкая кожа цвета слоновой кости порозовела от моего удара. Я снова шлепнул ее по противоположной ягодице, и она вздрогнула, ее спина задвигалась, когда она заерзала на подушках.

Шлепок.

— Не двигайся, черт возьми, Ангел, — предупредил я ее, даже зная, что это невыполнимое требование.

Но это мне также понравилось. Выдвигать ей невыполнимые требования и находить причины для того, чтобы наказать ее снова и снова. Контроль был опьяняющим наркотиком, который я позволял себе так часто, что это стало моей самой большой слабостью. Моя зависимость. Я отвечал за все, начиная с моего бизнеса, заканчивая моими людьми и убийством. Но эта женщина, распростертая передо мной, как подношение, была другой. Контроль, который я осуществлял над ней, был заслуженным. Это было трудно, и от этого стало намного приятнее, когда она наконец сдалась и склонилась передо мной.

Мой член напрягся внутри штанов, готовый начать все сначала. Однако с этим придется подождать, потому что у меня были другие планы относительно моей маленькой вероломной жены.

Подцепив пальцами тонкие бретельки ее стрингов, я снял ткань с ее влагалища и оставил ее обмотанной вокруг колен. Она ахнула, и ее бедра напряглись, но я уже мог видеть то, что она, без сомнения, не хотела мне показывать. Ее киска была раскрасневшейся и розовой, набухшей от сока. Я прижал толстый палец к ее отверстию и засунул его внутрь, заставив ее выгнуть спину. Свободной рукой я нанес новую серию шлепков по ее заднице, от которых она вскрикнула.

— Я сказал не двигаться, — напомнил я ей.

Тяжело дыша, она ответила сквозь стиснутые зубы.

— Почему бы тебе не позволить мне связать тебя, засунуть палец тебе в задницу и посмотреть, сможешь ли ты стоять смирно, — огрызнулась она в ответ.

С глубоким смешком я ввел свой палец в ее влагалище, покрывая его ее влагой, прежде чем вытащить и двинуться вверх. Ее тело напряглось, когда я прижал его к ее темному бутону розы.

— Теперь, если ты хотела, чтобы это было у тебя в заднице, любимая, — сказал я, ухмыляясь. — Все, что тебе нужно было сделать, это попросить.

Я вставил палец, вызвав у нее еще один резкий вскрик. Мышцы ее задницы сжались вокруг моего пальца, сжимая его невероятно сильно. Я мог только представить, как приятно было бы просунуть свой член в ее тугую темную дырочку и трахать ее до тех пор, пока она не закричит. Теперь она привыкла к этому — не учитывая, как часто я заставлял ее надевать грушу на прошлой неделе. И наказание для нее, и награда для меня — видеть, как ее задница раздвигается вокруг металлической колбы, и знать, что внутри, это широко раскрыло ее для меня.

Скоро. Я заполучу ее во всех отношениях очень скоро, черт возьми. Но не сегодня вечером. Я вынул палец из ее задницы и свободной рукой полез в карман, вытаскивая носовой платок, чтобы вытереть. На сегодняшний вечер у меня были другие планы.

Закончив вытирать руку, я провел тыльной стороной ладони по розовой коже ее ягодицы. Для пущей убедительности я шлепнул его еще раз, наблюдая, как ее плоть подрагивает, когда ее рот задыхается. Головокружение от ее возбуждения распространилось по комнате.

— Я волновался, — признался я ей, снова потянувшись к передней части своих штанов, — когда ты ушла, что, возможно, ты ушла с моим ребенком внутри себя.

Ее плечи напряглись на кровати, голова повернулась, щека прижалась к матрасу.

— Гейвен, — ее голос был напряженным, полным печали.

Нахмурившись, я опустил руку на ее попку — треснув ладонью по чувствительной плоти там, где ее бедро соприкасалось с ягодицей, заставив ее выгнуться дугой, когда наполненный болью стон эхом разнесся в воздухе.

— Никаких разговоров, Ангел, — огрызнулся я. — Ты здесь не главная. А я.

— Прости… — сказала она, несмотря на мои слова, и, вздохнув, я перестал возиться со своими штанами спереди и шагнул вперед.

Я выхватил из-под нее подушку, а затем положил руку ей на поясницу. Я надавил, заставляя ее выгибать попку еще больше, пока ее сочная киска не оказалась на всеобщее обозрение. Как только это произошло, я обрушил на него серию резких шлепков.

Она закричала, когда моя рука оказалась прямо на ее влагалище и даже на маленьком бутоне, который был ее клитором. Она извивалась и брыкалась в моей руке, но я не унимался. Я сильно отшлепал ее сладкую маленькую киску, нанося пощечину за пощечиной, просто чтобы показать ей, что я имел в виду то, что, черт возьми, сказал.

— Пожалуйста! — закричала она после двадцатого удара. — Гейвен, остановись! Прости меня, пожалуйста! Я буду вести себя хорошо!

Я остановился и посмотрел на ее лицо, когда она, тяжело дыша, уткнулась в матрас. Ее распухшие губы приоткрылись, и по лицу потекли новые слезы.

— Больше никаких разговоров, Ангел, — повторил я свою предыдущую команду.

Она быстро кивнула, мокрые ресницы слиплись, когда она умоляюще посмотрела на меня. Мой член практически чертовски пульсировал. Ее губы сжались, но в ту секунду, когда мои руки оставили ее, и я отступил назад, я увидел, как все ее тело обмякло на матрасе. С облегчением? Возможно. Я был грубым мужчиной и не сдерживался. Мне нравилось наблюдать, как ее тело расцветает для меня — в удовольствии и в боли.

Я расстегнул молнию.

— Теперь, как я и говорил. — Я подошел к ней сзади и прижал обе свои руки к ее красной попке, раздвигая ее до тех пор, пока мне не стали видны обе ее дырочки. — Я хочу, чтобы ты поняла мою точку зрения, Ангел. — Боже, она была прекрасна. Я видел так много тьмы — купался в крови теней — но она, моя милая, лживая маленькая женушка, была воплощением Афродиты. Она была чем-то, чего я не заслуживал, но взял бы, несмотря ни на что, просто потому, что хотел ее. Жаждал ее. Нуждался в ней. — Ты бросила меня.

Слова были горькими на моем языке. Мой взгляд поднялся к ее лицу. Ее орехово-зеленые глаза все еще были с красными ободками, но сфокусировались острее, когда она посмотрела на меня в ответ. Она хотела заговорить, я понял это по напряженному, сопротивляющемуся выражению ее лица, но моей руки на ее бедной маленькой киске было достаточно, чтобы напомнить ей не переходить границу.

На самом деле я убрал одну ладонь с ее задницы и обхватил ее влагалище. Тепло разлилось по моим пальцам. Жидкий огонь, когда ее возбуждение пропитало меня. Ее киска была готова для того, чтобы ее взяли. Я ухмыльнулся. Она может притворяться, что ей это не нравится, но ее тело определенно знало, кого оно хочет. Меня. Всегда и только меня.

— Тебе повезло, Ангел, — сказал я, играя с ее половыми губами, раздвигая их, а затем проводя средним пальцем прямо по центру ее влагалища. Она выгнулась под моей рукой, и тихий стон эхом отозвался в моих ушах. — Если бы ты была беременна моим ребенком и я узнал, что ты скрывала его от меня в течение пяти лет, у нас было бы совсем другое воссоединение.

Ее дыхание становилось все более прерывистым, чем дольше я играл с ее влагалищем, проводя пальцем вверх и вниз по ее набухшему и влажному входу. Ее покрасневший клитор выглядывал из-под капюшона, практически взывая ко мне. Я дал ему то, чего он хотел — крепко ущипнул, отчего она застонала. В конце концов, я не был законченным монстром по отношению к своей жене и будущей матери моих детей.

Ангел всхлипывала, когда я дразнил ее влагалище, вводя внутрь один палец, прежде чем вытащить его и провести им вниз к ее клитору, обводя его кругами, поощряя его держаться подальше от капюшона. Я понял, что мог бы играть с ней часами. Просто держать ее связанной и открытой для меня, пока я придвигал ее все ближе и ближе к освобождению, только чтобы отстраниться и слушать ее крики о мольбе. Она умоляла меня всем телом, раздвигая бедра, покачивая попкой взад-вперед, как будто этого было достаточно, чтобы соблазнить меня.

С другой стороны, этого было достаточно. Она была всем, что могло соблазнить меня. Возможно, это была низменная одержимость, которую я развил в себе по отношению к ней за последние пять лет, но что бы это ни было — я чувствовал, что эта женщина принадлежит мне. Единственной, кто, казалось, не осознавал этого, была она, и это сбивало меня с толку.

С тех пор как я застрелил своего первого человека, лишил первой жизни, совершил свое первое убийство — я всегда получал то, что хотел. Я поднялся на вершину своей карьеры, а затем нашел свой путь к еще более влиятельному положению. Из-за нее. Мой ключ. Моя невеста. Моя гребаная жена.

Оторвавшись от ее мокрой киски, я быстро спустил штаны и взял себя в руки. У нее перехватило дыхание, звук был громким в тихой комнате — звуконепроницаемый, без сомнения, благодаря вниманию Йена к деталям. Я водил головкой своего члена вверх и вниз по ее щелочке, ожидая, испытывая любопытство.

Неужели она еще не поняла, что больше не защищена от меня? Мне было интересно, каково это — трахнуть ее, наполнить своей спермой и ждать, пока она поймет, что я сделал. Я очень мало знал о контроле над рождаемостью у женщин — это никогда не было тем, чем мне нужно было заниматься. Но я точно знал, что иногда у женщин на них не идет кровь. Поймет ли она, что беременна, или только когда она начнет расти, созревать и набухать вместе с моим ребенком, она поймет свои обстоятельства?

Вероятно, она все еще питала какое-то подобие надежды, что сможет сбежать от меня. Что я не пойму, что произошло той ночью. Я знал, что истинный убийца Рафаэлло Прайса сейчас восседает в своем особняке на троне. Джеки. Она была причиной того, что Ангел сбежала, и вскоре я получу от нее справедливое вознаграждение, но сейчас пришло время сделать то, что я должен был сделать пять лет назад.

Пришло время трахнуть мою жену и убедиться, что она не покинет эту комнату без твердого напоминания о том, что мини-версия меня растет в ее утробе.

Я установил головку своего члена на место и одним сильным толчком вошел в ее влагалище. Ангел вскрикнула, когда я трахнул ее, ее спина выгнулась, а голова приподнялась, когда она напряглась в наручниках, удерживающих ее на месте. Напряженные мышцы обвились вокруг моего члена, втягивая меня еще глубже.

Низкий стон вырвался из моей груди и поднялся к горлу.

— Так чертовски крепко, Ангел, — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Твоя киска душит мой член.

Тело Ангела извивалось подо мной. Она тяжело дышала, задыхалась, сжимала и разжимала свои внутренности, подводя меня еще ближе к краю пропасти. Каждое ее движение отзывалось рябью на моем члене. Ее соки стекали вокруг меня.

Я вышел из нее, чтобы снова войти. Мои руки нашли ее бедра, и, крепко держа, я начал вдалбливаться. Я трахал ее тугую, влажную киску с такой же яростью, с какой трахал ее горло. С каждым толчком она хрюкала и всхлипывала. Ее руки сжались в кулаки над манжетами, мышцы ее рук напряглись, когда она крепко сжала их.

Удерживая ее, я оттолкнул ее бедра назад, рывком усадив ее к себе на колени, когда я вышел, а затем снова вонзился в ее тугие, гостеприимные внутренности.

— Так чертовски хорошо, любимая, — прошептал я. — Ты берешь член, как прирожденная шлюха.

При этих словах с ее губ сорвалось тихое ругательство, но я не возражал. Она могла плевать и проклинать меня сколько угодно; я все равно заполучил бы ее целиком к концу ночи.

Ее внутренности сжались вокруг меня, и я изо всех сил старался не кончить прямо здесь и сейчас. Я хотел, чтобы она была горячее, влажнее и гораздо больше потеряла свой чертов разум к тому времени, как я излил бы свое семя в ее киску. Теперь, когда эта порочная мысль укоренилась в моем сознании, я хотел увидеть шок на ее лице, когда она поймет, что я получил от нее все, что хотел, и она приняла это, думая, что она в безопасности.

Я входил и выходил из ее киски, взад и вперед, крепко сжимая ее, в то время как ее внутренние стенки сжимали меня. Я подходил все ближе и ближе и знал, что она тоже. Не в силах больше откладывать это, я просунул руку под нее и сильно ущипнул ее маленький клитор. Это было все, что требовалось.

Ангел оттолкнулась от меня, ее голова оторвалась от кровати вместе с плечами, когда она изогнулась в своих путах. Ее ноги задрыгали. Она закричала. Но внутри нее я почувствовал, как напряглись ее мышцы, когда оргазм захлестнул ее с головой.

Наконец-то я позволил себе эту разрядку. Мои руки на ее бедрах напряглась, когда я впился пальцами в ее бока, прижимая ее к себе, пока я кончал и кончал, заполняя все ее нутро. У меня никогда раньше не было семьи, и я не был до конца уверен, что смогу стать семейным человеком — не с той тьмой, которая запятнала мою душу. Но семья была здесь не единственной целью. А наследник.

Империя Прайсов была бы моей, а Эванджелин Прайс была бы моей королевой. Ее тело дало бы мне право править, хотела она этого или нет.

Мои бедра прижались к мясистой нижней части ее задницы, и я склонился над ее позвоночником, пот стекал с моих висков и падал на бледную кожу на ее спине. Она тоже была покрыта испариной. Мой член дернулся внутри нее, и низкий стон вырвался из моей груди. Никогда прежде я не чувствовал себя настолько неуправляемым из-за женщины, привязанной к кровати. Однако каким-то образом Ангел заставила меня почувствовать себя одновременно и Богом, и человеком, склоняющимся перед чем-то гораздо большим, чем я сам.

Когда я вышел из ее киски, я осторожно взял подушку, которую забрал у нее ранее, и затем подсунул ее ей под живот. Она застонала и попыталась отстраниться, скорее всего, из-за чрезмерной чувствительности, но я ей не позволил. Наручники и мои непреклонные руки удерживали ее в нужном положении там, где я хотел ее видеть.

— Вот так, — шептал я ей, поглаживая пальцами ее спину. — Не двигайся ради меня, любимая. Мы должны убедиться, что папины маленькие пловцы справятся.

Она повернула голову и посмотрела на меня в ответ.

— Этого не случится, Гейвен, — сказала она хриплым от всех этих рыданий и криков голосом.

Моя улыбка стала шире.

— И почему же? — спросил я.

Любопытство просверлило меня насквозь. Признает ли она правду? Расскажет ли она мне об имплантате? Если да, то будет ли у меня шанс сказать ей, что я его убрал?

Зубы Ангел скользнули по ее нижней губе, и она вздохнула. Игра на ее лице отразили эмоции — раздражение, гнев, сожаление и что-то еще, страх. Но чего она боялась?

Я ждал, но ответ, который я искал, так и не пришел. Вместо этого Ангел вздохнула и покачала головой.

— Один раз не гарантирует, что я забеременею, Гейвен, — сказала она. — Это не случилось пять лет назад и не произойдет сейчас.

Ах, так она собиралась пойти этим путем. Моя улыбка ни разу не дрогнула. Я отвернулся и нашел свой выброшенный носовой платок, вытирая свой член, пока застегивал молнию, прежде чем повернуться обратно к ней. Облокотившись на кровать, я протянул руку и отвел ее волосы с лица, прежде чем обнять ее щеку и посмотрел вниз, в ее поднятые глаза.

На ее щеках появился румянец, кожа стала влажной, и мне захотелось перевернуть ее на спину и снова надеть наручники на руки, чтобы я мог снова овладеть ею.

— Есть много вещей, которых ты не осознаешь, Ангел, — сказал я, скрывая свою правду так же, как это делала она. — Но я могу заверить тебя в одном — мы будем трахаться не только один раз, любимая. Отныне моя сперма будет у тебя в животе каждый день, пока ты не забеременеешь нашим наследником.

Она выгнула бровь, глядя на меня в ответ, ее губы скривились в недовольной гримасе.

— А что, если я не забеременею? — огрызнулась она. — Что, если я не смогу? Ты разведешься со мной?

— У меня только одна жена, Ангел, — ответил я. — У меня всегда будет только одна жена, и эта жена — ты.

Отпустив ее лицо, я встал и сделал шаг назад, любуясь тем, как ее попка в форме сердечка была испачкана красным. Белая сперма покрыла наружные половые губки.

— Ты не пошевелишься, — сказал я. — Пока не пройдет достаточно времени.

— Этого, черт возьми, не случится, Гейвен! — выругалась она.

Она так и думала, и если бы я не потребовал врача осмотреть ее, который обнаружил у нее противозачаточный имплантат, то она была бы права. Однако теперь у нас обоих были секреты, и я не чувствовал стыда за то, что позволял ей продолжать верить, что она в безопасности от меня. Так или иначе, у меня будет мой наследник и моя империя. Это всего лишь вопрос времени.