Глава 9

Элизабет стояла на задней веранде, облокотившись на деревянные перила, терзаемая противоречивыми чувствами, бурлившими в душе. Ее мучили сомнения. Прошло совсем немного времени, и согласие, которое она дала в столовой, ужаснуло ее. Но чувство стыда и возмущение собственным безрассудством заглушались незнакомым доселе внутренним голосом, исходящим из тайных глубин ее натуры.

Ты уже не можешь ничего изменить. Ты не хочешь ничего менять. Лечь с ним в постель — вот чего ты жаждешь. К чему теперь эти сомнения? Просто отдайся ему, и одной сбывшейся мечтой в твоей жизни будет больше. А дальше… будь что будет, думала она.

Набрав полную грудь свежего влажного воздуха, дувшего с океана, Элизабет посмотрела в чистое ночное небо, освещенное полной луной и яркими звездами. Да, это была ночь для влюбленных. Ночь нежности и страсти. Но Кристофер не влюблен в нее, он лишь хочет дать выход сжигающей его страсти. Он хочет того, чего большинство мужчин жаждали получить от нее, с той лишь разницей, что теперь это взаимное желание…

Секс… Элизабет невольно поежилась, представив себе все то, что подразумевало это короткое слово.

Обнаженность тел… Близость… У нее слегка закружилась голова при мысли о том, что очень скоро она будет лежать обнаженная в его жарких объятиях.

Не прошло и двадцати четырех часов, как они познакомились. О Боже, как давно это было — целую вечность назад! Так же давно, как и то мгновение, когда она согласилась доверить ему свое тело…

— Царица небесная, что же я натворила! — отчаянно прошептала она.

— Что ты здесь делаешь, Элизабет?

Она резко обернулась и увидела Кристофера в дверном проеме. Что-то в его вопросе прозвучало необычно. Ах, да, конечно! Впервые она услышала «ты» в обращении к ней.

Ну вот, стоило мне согласиться… — огорчилась она.

— Ты… уже закончил? — спросила она взволнованным голосом.

Сразу после ужина он настоял на том, что сам уберет все со стола, и она воспользовалась этой передышкой, чтобы пойти в душ. После этого она вышла на веранду. Она предпочла бы куда-нибудь спрятаться, чтобы он не нашел ее так быстро.

— Да. У посудомоечной машины будет много работы, — ответил Кристофер, пристально глядя ей в глаза. Затем он медленно перевел взгляд на ее шею, плечи, грудь…

— Спасибо, что ты взял уборку на себя. — Элизабет порывисто сложила руки на груди, как бы прячась от его раздевающего взгляда. Она испытывала сильную неловкость от того, как развивались их отношения. Наверное, он перестал уважать меня, когда я согласилась на постель без любви, подумала она.

— Я хочу, чтобы ты знал… То, что сегодня происходит… для меня очень необычно. Просто, чтоб ты знал…

Он сделал несколько шагов и подошел к ней вплотную. Нежно, но твердо он развел ее плотно прижатые к груди руки и положил себе на плечи.

— Я это прекрасно знаю, — сказал он, коснувшись ее шеи руками, и крепко прижал к себе. — От этого я хочу тебя еще больше.

Он начал нежно целовать ее — сначала в висок, потом в щеку, затем в уголок рта. Ее губы невольно приоткрылись, и он тут же охватил их своими. Теперь уже беспрепятственно его язык проник внутрь.

Элизабет ощутила слабость в коленях, голова откинулась назад. Чтобы не упасть, ей пришлось сцепить руки на его шее. Ощутив это, Кристофер еще крепче сжал ее в своих объятиях, и она почувствовала, как ее упругая грудь плотно прижалась к его обнаженному торсу.

Она была полностью поглощена им. Он заполнил все ее мысли, все ощущения. Его язык так умело ласкал, что тело ее начинало вздрагивать от безумного желания ощутить его каждой клеточкой, раствориться в нем и впустить его в себя.

Да. Да. Впустить его. Ощутить внутри себя. Прямо сейчас.

Элизабет дрожала в его объятиях. Она чувствовала себя откровенно распутной. Но как сладостно было быть распутной… с ним. Ей это нравилось, и она еще сильнее прижалась к его возбужденному телу.

Яркие, живые эротические образы окутали ее сознание. Прямо здесь, где они стояли обнявшись, Кристофер раздевает ее, ласкает ее всю, прикасаясь к самым интимным местам, наконец берет ее прямо здесь, на веранде, в лунном свете, и ночная тишина оглашается ее пронзительными страстными возгласами.

— Лиззи, — прошептали его губы, лишь на мгновение оторвавшись от нее.

В ответ он услышал лишь слабые возгласы: Элизабет уже не могла ответить связно. Она уже была в другом мире, мире без стыда, в мире блаженства и удовольствий.

— Похоже, ты уже в клочья расцарапала мою спину, — прошептал он. — Ничего страшного. Это даже здорово… Прости, я оставлю тебя ненадолго. Вернусь через пару минут…

Прошло не меньше минуты после его ухода, прежде чем до нее дошел смысл его слов. Она застонала, рывком повернулась и вцепилась руками в перила так, что побелели пальцы.

Господи, я даже не понимала, что царапаю ему спину! — ужаснулась она. Элизабет полностью потеряла контроль над собой. Даже сейчас, когда рассудок вернулся к ней, сердце продолжало бешено колотиться в груди. Ну, вернись же скорее! Обними меня, утопи мои губы в жарком поцелуе! — молила она.

Кристофер тихо подошел к ней сзади и обнял ее за плечи.

— Правда, я быстро? — прошептал он, вдыхая аромат ее кожи, медленно и нежно покрывая поцелуями шею. Его губы и руки были прохладными и влажными, небольшие капельки воды на плечах говорили о том, что он вернулся из душа.

— Мне очень не хотелось, чтобы разгоревшееся безумство остыло в вечерней прохладе.

Элизабет услышала только слово «безумство». Да, он прав, мелькнула мысль в ее затуманенном сознании. Это безумство. Стоит ему прикоснуться ко мне, и я превращаюсь в другую женщину. Незнакомку… с абсолютно неведомыми, чуждыми мне желаниями. Никогда, никогда еще я не чувствовала такого возбуждения и… опустошения. Я полностью растворяюсь в нем…

— Скажи мне, о чем ты думала, когда я целовал тебя? Что видела в своем воображении, чего хотела. Расскажи мне о своих фантазиях, — нашептывал он, продолжая ласкать ее бедра.

Когда его губы в очередной раз коснулись ее, Элизабет запрокинула голову и глубоко вздохнула. Наслаждение от его поцелуев переросло в невыносимую боль.

— Стоп, довольно! — крикнула она и развернулась к нему.

Лишь тогда она увидела, что он обнажен. Такого прекрасного с идеальными пропорциями мужского тела она никогда не видела.

— Ну скажи же мне, — настаивал он. — Говори как есть, меня ничто не будет шокировать.

Она отрицательно покачала головой, не в силах оторвать глаз от его обнаженной фигуры.

— Ты хотела меня? — шептал он ей в ухо.

— Да, — призналась она, вздрагивая от его обжигающего дыхания.

Он освободил руку из-под ее головы и медленно провел пальцем по ее шее, затем ключице. Элизабет закрыла глаза, почувствовав, как он касается ее подбородка и медленно скользит рукою вниз, вдоль шеи, еще ниже, вдоль ложбинки, разделяющей ее упругую грудь.

— Расскажи, как ты меня хотела, Лиззи, — настаивал он мягким, вкрадчивым голосом. — Где это происходило в твоих грезах?

— Здесь, — произнесла она, как будто принужденная его волей ответить.

Ее дыхание стало еле слышным, когда его пальцы скользнули по кружевам ее «анжелики».

— Прямо здесь?

— Да, — выдохнула она.

— Что было дальше?

— Ты… ты расстегнул мое платье и стал ласкать меня…

— Ласкать где? — Его ладонь скользнула внутрь кружевной чашечки и пальцы охватили тут же затвердевший сосок.

— Везде.

— А что было потом? Скажи, я вошел в тебя? Прямо здесь, на веранде, у перил, где стоим сейчас?

— О… — Ее лицо вспыхнуло, а потом тепло разлилось по всему телу.

— Да, я чувствую, что так и было. Тебе было хорошо со мной? Тогда, в твоей фантазии… ты кончила?

— Да! Да-а! — застонала она.

О Господи! Зачем он заставляет меня говорить об этом!

Его нежные и уверенные руки заводили ее, и Элизабет казалось, что весь мир быстрее и быстрее кружится в этом безумном водовороте.

— И сколько раз ты кончала? — продолжал шептать Кристофер.

— Не знаю, не помню…

— А раньше такое с тобой случалось?

Элизабет наконец поняла, о чем он спрашивает ее, и смешалась.

Его рука застыла на ее груди. Он взглянул ей в глаза.

— Неужели ни один мужчина до этого не удовлетворял тебя?

Элизабет смущенно опустила глаза и высвободилась из его рук.

— До «этого» — ни один…

— Ах, вот оно что! Значит, я уже добился большего, чем другие.

Он обнял ее так, что она почувствовала его напрягшуюся плоть. Его руки стали медленно расстегивать пуговицы ее рубашки. Неожиданно где-то глубоко в ней шевельнулась паника.

Боже! Что я делаю! Почему мне так страшно… Но в моих фантазиях паники не было. Было только дикое желание отдаться ему. Почему же реальность не так уютна? Чего я боюсь? — лихорадочно спрашивала она себя.

— Нет, — произнесла она робко. Ее руки ласково, но настойчиво останавливали его. — Я не могу… не здесь…

— Доверься мне, Лиззи, — настаивал он, придерживая ее скрещенные запястья своей левой рукой, а правой продолжая ласкать. Его пальцы заново возбуждали ее соски, сладостная истома тихонько охватывала ее тело. Элизабет забыла о панике, завладевшей ею несколько мгновений назад. Все, о чем могла она думать, была теплая сильная рука и то, чего она касалась. Тем временем она поднялась к ее шее, скользнула по лицу, повторила линию бровей, носа и остановилась на губах. Элизабет учащенно задышала, когда его палец, раздвинув губы, проник внутрь. Она почувствовала языком его мягкие, ритмичные движения и послушно ответила на них, все больше забываясь в нарастающем возбуждении, подчиненном уже не разуму, а лишь только внутренним инстинктам.

Кристофер отпустил ее руки, и они безвольно упали. Она не протестовала, когда тонкая белая ткань блузки соскользнула с плеч. Прохладные мужские руки на ее обнаженной груди вернули Элизабет к ощущению реальности. Но лишь на одно мгновение и для того, чтобы она смогла осознать, что готова ответить любым его прихотям.

Если бы он проявил хоть намек на малейшую грубость, она это пресекла бы тут же, но все его прикосновения были необыкновенно нежны и в то же время сладостно мучительны. Он гладил ее груди обеими ладонями, описывая большими пальцами окружности вокруг сосков. И ласки его так отличались от ласк ее предыдущих любовников, которые часто откровенно терзали ее грудь в нетерпении получить свое удовольствие и мало чем делясь в ответ. О! Сколько сладкой неги таилось в нежных руках Кристофера. Она трепетала от восторга под его мягкими прикосновениями и стонала от нетерпения, когда он останавливался.

О! Зачем он медлит! Зачем мучает меня, стучало в висках.

Как будто услышав ее, он приподнял подол ее юбки и, нежно лаская бедра, поднялся к ягодицам. Легким, почти неощутимым движением он захватил края ажурных трусиков и потянул их вниз. Сладостное предчувствие заставило ее задрожать.

— Ах, — лишь успела выдохнуть она, когда Кристофер обхватил ее обеими руками и приподнял, чтобы она освободилась от легкой полоски кружев и трусики оказались на полу. Он одной рукой держал ее за талию, а свободная рука, очерчивая неведомые узоры, медленно спускалась к ее дрожащему от напряжения животу… Она затрепетала от вожделения, когда его пальцы придвинулись к влажным кудряшкам между ног. Никогда, никогда в жизни она не чувствовала себя такой раскованной, такой раскрытой и готовой принять мужчину. Но вместе с тем ей не хотелось, чтобы это началось именно сейчас.

— Нет, не сейчас.

Казалось, он точно знал, как нужно действовать, чтобы ни на секунду не ослабить чувство наслаждения, завладевшее ею. Закрыв глаза, она положила голову ему на плечо, упиваясь его искусным умением управлять ее чувствами. Игра эта продолжалась, казалось, целую вечность, как вдруг почувствовала, что он коснулся ее самого чувствительного места.

— О, нет! — вскрикнула она. — Но я…

Она не договорила, ощутив, как пальцы его скользят по ее увлажненной пульсирующей плоти. Послушная его рукам, она развела бедра. Он перевернул ее спиной к себе и опустил на пол, на совсем ослабшие колени. Чтобы не упасть, Элизабет обеими руками схватилась за перила и почувствовала, как он берет ее за ягодицы, мягко и властно притягивает к себе. Она знала, что он собирался сделать, и хотела этого. Ее ноги невольно раздвинулись в стороны, а спина призывно прогнулась, ища встречи с его плотью.

Он вошел в нее, и, казалось, мир вспыхнул факелом и закружился в неведомом танце. Она почти зарычала от удовольствия, когда ее мягкая пульсирующая плоть обхватила его. Ее мышцы сжались с такой фантастической силой, что она испугалась, что причиняет ему боль.

Все было не так, как раньше. Ей казалось, что она впервые в жизни предается любви. Сейчас она не подчинялась, а властвовала, не просто отдавалась мужчине, а брала его сама с исступленной, даже агрессивной страстью вырвавшегося наконец на свободу молодого животного.

— Да! — крикнула она, ощущая повторный оргазм, еще более сильный, чем первый.

Она знала, что Кристофер почувствует его, и это удвоит его наслаждение. Она хотела, чтобы он поднялся на ту же высшую ступень страсти, где пребывала она, и присоединился к ней.

Ее спина прогнулась до предела, а ягодицы прижимались к его паху так плотно, словно жаждали поглотить его целиком.

— О Боже, Лиззи! — восторженно шептал Кристофер.

Его руки отпустили ее ягодицы. Он был слишком переполнен страстью, чтобы быть по-прежнему нежным. Склонившись над ее спиной, он резким, почти грубым движением сдавил пальцами твердые соски, а затем так же сильно стал сжимать груди ладонями. О! Какой сладостной была эта боль для Элизабет, какой желанной! Потом его руки, легко пробежав по шее, поднялись к лицу, пыльцы раздвинули губы и проникли в рот, затем запутались в копне ее волос и снова вернулись на ягодицы.

В изнеможении она стала медленно оседать. Но Кристофер снова приподнял Элизабет, продолжая глубоко входить в нее.

Элизабет была оглушена толчками его сильного тела. И с каждым новым ударом она все глубже погружалась в бездну сладострастия, не ощущая ничего, кроме блаженного ритма их слившихся воедино тел.

Она потеряла ощущение времени и места. С закрытыми глазами плыла она по бескрайнему морю Эроса, чувствуя лишь приливы и отливы, сменявшие друг друга каждое мгновение.

Наконец сквозь густой туман собственных ощущений она услышала стон Кристофера. С каждым мгновением он становился все громче, пока не перешел в крик переполнявшего его восторга. Его тело задрожало, и Элизабет ощутила, как пульсирует в ней его плоть. Переполненная чувствами, она прошептала его имя…

Она бы точно упала, если бы он вовремя не подхватил ее в свои объятия, повернув к себе.

— Кристофер, — снова прошептала она, обессиленно повиснув на его шее, прижавшись лицом к его горячей груди. Никогда она не чувствовала себя такой удовлетворенной и такой… любимой.

Взяв Элизабет на руки, он отнес ее в свою комнату, положил на мягкую прохладу своей кровати и укрыл простыней. Полусонная и опьяненная чувствами, она все равно продолжала желать его.

— Не уходи, Крис, — взмолилась она. Кристофер лег рядом с ней.

— Поцелуй меня, — попросила она, руки потянулись к его шее.

Он поцеловал ее.

— Обними меня.

Он послушно обнял ее утомленное тело, и она вздрогнула от этого прикосновения. Еще несколько минут он продолжал осторожно гладить и целовать Элизабет, пока она не уснула.

Ее последней мыслью было глубокое сожаление, что его нежность и любящее внимание будут в ее жизни лишь мимолетным видением.

Кристофер не любит меня. Он лишь хотел моего тела. Для этого сгодилась бы любая красивая женщина. Просто у него слишком давно не было никого, а я оказалась рядом…

Это была последняя мысль, но не последнее видение. Вместе со сном снова пришло упоение любовью, которой она предавалась в полузабытьи. И любил ее не просто какой-то мужчина, а Кристофер. В ее мечтах они были женаты, у них был ребенок, у них было много детей. Дети повсюду. Улыбающиеся. Шалящие. Дети. Дети… Дети…

Загрузка...