Жребий судьбы

— Просто думаю, что на их месте я тоже надеялся бы на милосердие.

Губы Рогира тронула легкая усмешка:

— Да скорее тропики Арвальда замерзнут, чем ты научишься такому же вероломству.

— Ты меня слишком переоцениваешь.

— Я лишь говорю правду. Но в любом случае, это развязывает мне руки и освобождает нам дорогу.

— Освобождает дорогу?

— Дает мне повод для развода. Тирду больше нечем меня удержать. — Рогир прижался губами ко лбу Лассена. — Пора сделать из тебя добропорядочного дейра.

Глава 23. Противостояние

Рогир провел большую часть осени и всей зимы за границей, и весной по его возвращении в столицу пошли разговоры. Просто неслыханно, чтобы ардан отсутствовал целых пять месяцев! Хотя для злых языков это служило лишь поводом.

Рикарцы в шоке наблюдали, как вскоре после полудня правитель проехал по улицам бок о бок со своим пропавшим наложником. Неужели сплетники лгали, что король забросил поиски? Поговаривали, тот настолько разъярен, что Лассену Идана лучше не показываться при дворе, если ему дорога жизнь.

Однако жителей ожидал еще больший сюрприз.

У зевак челюсти отвисли и глаза едва не вылезли из орбит при виде ребенка, с любопытством выглядывающего из прочно завязанного на плече Рогира шарфа. Судя по размеру, младенец был грудной. Месяцев пяти — примерно столько же Рогир провел на чужбине. Ребенок отличался соболиными волосами и радужками с ободком.

Не успели горожане начать строить догадки, как некоторые из самых глазастых зрителей заметили сережки в ушах ардана и его возлюбленного. Адамант и белоснежный сапфир в переплетении серебряной и золотой оправы. Народ зашептался. Рогир тайно вступил в освященный брак? К тому времени, когда кавалькада свернула на дорогу к Цитадели, новость уже долетела до сторожевой башни. И все, от самых гордых и невозмутимых придворных до кухонной прислуги, судачили только об этом.

Въезжая во внутренний двор замка, Рогир перехватил покрепче своего сына, который так живо стремился исследовать новую обстановку, что, казалось, вот-вот выползет из перевязи и вскарабкается родителю на шею. Дайлен и Верен снисходительно посмеивались, глядя на забавные попытки маленького наследного принца Иландра.

У главного входа их встретили разъяренный Тирд с недавно прибывшим Имкаэлем. Оба скептически смотрители, как Рогир идет по мощеной булыжником дорожке с сыном на руках; брат по одну сторону, любовник — по другую. Нет, отныне не любовник, понял Имкаэль, едва увидев сережку, свисающую с левой мочки Рогира.

Дядя открыл было рот, чтобы отругать своего нерадивого племянника, но тот холодно осадил его:

— Не припоминаю, чтобы я разрешал вам вернуться из ссылки, дядюшка.

— Это я его вернул, — с вызовом вмешался Тирд.

— На каком основании? — бросил Рогир.

— Я ардис!

— А я — ваш суверен. Никто на всей этой земле не смеет перечить моей воле. Даже вы, Тирд Кардова тар Эссендри.

Тирду не составило труда быстро смекнуть, что Рогир нарочно обратился к нему с частицей тар, чтобы подчеркнуть лишь принадлежность к дому, а не статус королевского супруга. Он в гневе и замешательстве воззрился на Рогира.

— Вы поставили условие, чтобы я после свадьбы взял вашу фамилию!

— Поскольку предполагал, что Эссендри однажды будут править Анжу, — подхватил Рогир. — Но так как имела место досадная ошибка, вам нет никакой нужды носить мое имя. Я этого не желаю.

Он повел Лассена в замок, оставив ошеломленного Тирда у дверей. Когда тот попытался войти следом, Дайлен преградил ему путь:

— Сдается мне, что не в ваших интересах выносить этот вопрос на публику. — На пороге толпились придворные и челядь, высыпавшие из дворца, дабы приветствовать короля. — Рогир разберется с вашим делом в красной комнате, как только устроит Вайрона в своих покоях.

— Кто такой Вайрон? — потребовал Имкэель.

— Вайрон Эссендри иль Идана, его сын и преемник, герун-тиар, — ответил Дайлен, используя полное имя племянника, чтобы подчеркнуть, кто именно отец малыша.

С этими словами Дайлен удалился, а Имкаэль и Тирд озадаченно уставились ему в спину. И лишь когда тот скрылся из поля зрения, до них дошел смысл произнесенных им чуть ранее слов:

Разберется с их делом?

* * * *

Через час они собрались в комнате, которую называли красной из-за темно-рубиновой обивки стен и ковров. Мебель в ней отсутствовала, за исключением одного стула с высокой спинкой в её дальнем конце и низенькой скамейки для писца. Красная комната не сулила ничего хорошего: в лучшем случае она служила местом проведения неофициальных слушаний, в худшем — допросной.

Входя, Имкаэль спрашивал себя, что их с Тирдом ожидает. Рогир восседал на единственном стуле, родственники выстроились по бокам. Дайлен, Йован, Кеоск, братья Джилмаэль и Зикриэль — весь, обычный для суда состав. Но с какой стати тут Эйрин и Кейран? А Джарет что здесь забыл?

Герун нахмурился, увидев светловолосую голову дейра, который стоял слева от Рогира. Он впился взглядом в Лассена. Однако Идана сохранял нейтральное выражение лица. Почти. Что-то промелькнуло в его глазах. Что-то похожее на жалость. Но как же так?

Мрачный настрой Имкаэля поколебался:

— К чему этот фарс, Ро-мин? — начал он, игнорируя протокол.

Рогир ответил с леденящей улыбкой:

— Какой именно фарс вы имеете в виду, дядя? Мой брак с вашим сыном или угрозы, которыми вы меня к нему принудили?

— Как вы смеете называть наш союз фарсом! — возмутился Тирд.

— Если цель достигнута нечестными средствами, результат получается не менее пародийным, — отрезал Рогир.

— Не знаю, что вы называете угрозами, только я вас не обманывал. Если вы сейчас же не прекратите это безобразие, я немедленно порву с вами и уйду к тому, для кого действительно представляю интерес!

— Считаете, Лиам Димари по-прежнему будет в вас заинтересован, когда поймет, что его наследникам не светит Анжу?

Тирд чуть не захлебнулся собственной слюной. Имкаэль вытаращил глаза:

— О чем это ты, хейяс подери? — буркнул он.

— Думаю, кузен Найл вряд ли уступит свое неотъемлемое наследственное право только потому, что вам так хочется. — В комнате воцарилась тишина. Красноречиво затянувшаяся тишина.

И тут Имкаэль вспылил:

— Да откуда ты взял такую чушь, племянник?

Рогир повернулся к Зикриэлю, чтобы передать через него Тирду несколько листов пергамента. Ардис бегло просмотрел их и сильно побледнел. Тихо выругавшись, он вручил бумаги родителю. Когда Имкаэль знакомился с содержанием, руки у него заметно дрожали, пальцы судорожно сжимали хрупкие листки. Он посмотрел на Рогира, потом на Лассена.

Глаза полукровки были полны сострадания. Имкаэль лишь открыл рот и тут же закрыл, так и не найдя, что сказать.

— Я доверял тебе, дядя.

Пристальный взгляд Имкаэля вновь обратился к племяннику. Но в лице Рогира он не увидел ни ярости, ни откровенной враждебности. Лишь сожаление и горькое разочарование.

— Рогир…

— Почему?

Имкаэль сглотнул:

— Ты слишком много внимания уделял наложнику. Я испугался, что тебе придет в голову сделать его своим супругом. — Он смерил Лассена взглядом. — Простолюдин-полукровка на троне Иландра… этого нельзя было допустить. Я не мог спокойно терпеть то, как ты попираешь наши священные традиции.

Йован мягко прервал его:

— Можно сколько угодно уважать традиции, но далеко не все из них священные. Имкаэль, ты-то сам пробовал строго соблюдать обычаи, которые мало соотносятся с твоими собственными желаниями и потребностями?

— Обязанности всегда должны идти впереди личных желаний, — натянуто выдавил Имкаэль.

— А если следование какой-нибудь традиции становится тяжким бременем? — возразил Йован. — Тебя послушать, так исполнение обязанностей нужно вменять законом, будь то закон официальный, моральный или духовный. Однако ни один из них не запрещает брак между представителем чистой крови и смешанной. И нигде не написано, что полукровку или простолюдина нельзя принять в королевскую семью. То, о чем ты говоришь, не является обязанностью, кузен, это предубеждение.

Имкаэль отвернулся, как будто советник своими словами нанес ему оскорбление или причинил боль.

— Какое это теперь имеет значение? — резко проговорил он. — Рогир вознамерился жениться и нашел способ это сделать. Хочу я или не хочу, диадема ардиса украсит голову низкородного седира.

— Пусть сначала отнимет её у меня!

Выпад Тирда привлек всеобщее внимание. Метнув в Лассена злобный взгляд, он обратился к Рогиру, глаза светились упрямством и неповиновением:

— Вам от меня так легко не избавиться. Я не позволю.

Тот холодно посмотрел на него:

— Если бы вы выказали в отношении меня хоть малейший признак симпатии или привязанности, нам бы не пришлось сейчас это обсуждать. Напротив, своим поведением вы совершенно определенно дали мне понять, что я для вас — лишь средство на пути к власти и ничего больше; вся ваша забота заключалась в том, чтобы избавиться даже от тех крох счастья, коими я обладал. Ну, отныне вам нечем меня удержать, и я не вижу причин тянуть с расторжением этого ущербного без взаимной любви союза.

— А я не вижу причин отступаться от того, что принадлежит мне, — ответил тот. — Требую поединка! — Присутствующие потрясенно замерли. Тирд отчеканил в полной тишине: — Ты мой, Рогир Эссендри, я своего никогда не отдам!

Со всех сторон раздались возмущенные возгласы. Йовану и Зикриэлю вдвоем пришлось удерживать Дайлена, который рвался к Тирду с явным намерением прикончить мерзавца.

В суматохе раздался громкий голос Кейрана:

— Обряд поединка никто не проводил с начала нашего тысячелетия!

— Что не делает мое требование неправомочным, — выкрикнул Тирд и, покосившись на Йована, самодовольно осклабился. — Вы говорили о законе, дядя. Что ж, по закону я имею право бросить вызов и требую удовлетворения.

Рогир встал:

— Если вы думаете, что я поддержу это…

Тирд не дрогнул перед его грозным взором:

— Закон превыше всего, Рогир. Даже вы не можете его отменить. — Видя, что тот в недоумении и ярости молчит, он устремил сверкающие торжеством глаза на Лассена. — Вам так хочется заполучить ардана? Тогда сражайтесь. Вот мы и посмотрим, хватит ли у вас смелости, когда ценой будет сама жизнь! — И усмехнулся, смерив опешившего Лассена уничижительным взглядом.

— Нет! — воскликнул Имкаэль. — Тирд, да ты с ума сошел! На нас на всех обрушится великое несчастье!

Тот раздраженно нахмурился:

— Да полно, аба! Неужели вы сомневаетесь во мне и моем мастерстве?

— Нет, конечно. Но это только усугубит ситуацию.

— Отчего же? Я имею право бороться за моего супруга и наш брак.

— Их души связаны, — напомнил ему Имкаэль. — Овдовевший супруг никогда не найдет покоя без своей половинки. Если ты убьешь этого седира, то обречешь Рогира на вечные муки. Такова природа союза душ!

Тирд уставился сначала на отца, потом на Рогира, который смотрел на него гневно и одновременно с надеждой. Ардис свел брови. Он знал, на кого направлен королевский гнев и за кого тот боится. Наконец Тирд надменно вымолвил:

— Здесь нет моей вины.

Имкаэль был потрясен:

— Рогир твой кузен!

— Мой кузен же не подумал обо мне, так с чего бы я должен думать о нем?

— Он возненавидит тебя!

Тот пожал плечами:

— Ну и что? Зачем мне любовь, если я ардис? — Прежде чем Имкаэль успел что-либо ответить, Тирд уже повернулся к Лассену: — Встретимся на площадке для тренировок сразу после того, как колокол пробьет четыре, Идана. Этого времени более чем достаточно, чтобы покаяться в грехах, проститься с ребенком и моим дражайшим супругом.

— Я не допущу кровопролития, — вмешался Рогир, — поэтому обещаю не требовать развода. Вы останетесь ардисом.

— Но всегда на втором месте после этого ублюдка, пусть и некоронованного, — глумился Тирд. — О, сколько удовольствия доставят мне ваши страдания, когда он умрет. А вы будете знать, что отведя к алтарю, сами приблизили его кончину.

Он выскочил из комнаты, сделав знак родителю, чтобы тот следовал за ним. Имкаэль заколебался на мгновение, однако увидев выражение лиц остальных, с тяжелым вздохом вышел. Собравшиеся, окружив Рогира с Лассеном, тревожно заговорили.

— Не позволяй этого, Ро! — возмутился Дайлен.

Джилмаэль перебил его:

— Закон гласит…

— К хейясу закон! — Рыкнул Дайлен. — О нем уже тысячу лет никто не вспоминал, и это только доказывает, что он просто варварский.

— Но Тирд в какой-то мере прав, — возразил Джарет. — Закон есть закон, и согласно ему он может бросить вызов сопернику. Вопрос состоит лишь в том, готов ли Лассен с ним биться.

Они посмотрели на Лассена. Он в недоумении морщил лоб:

— Ничего не понимаю. Что за обряд? И почему я должен биться с Тирдом?

Рогир, выдохнув, ответил:

— Это древний обычай, восходящий к началу эпохи. И даже тогда к нему прибегали в очень редких случаях, да и то лишь если победа была обеспечена. Сегодня едва ли кто помнит о его существовании, в последний раз обряд осуществлялся много веков назад. — Он взял Лассена за руки. — По сути, когда союз не удался и появляется другая сторона, это средство для одного из супругов спасти честь и в то же время сохранить семью. Потерпевший вызывает возлюбленного своего партнера на поединок. Муж остается с победителем. В случае если тот этого хочет, разумеется. Супруг обязан подчиниться результату поединка и вернуться.

— А проигравший?

Рогир сжал ладони:

— Это поединок до смерти, Лас. Победитель забирает все, включая жизнь противника.

У Лассена застрял ком в горле:

— О Верес! — прошептал он. — Тирд хочет покончить со мной раз и навсегда. Он знает, что у меня нет опыта в реальном бою.

— А что если Лассен откажется? — спросил Кеоск.

— Он не может отказаться, — серьезно заявил Йован. — Если вызов брошен, на него надо ответить. Единственный вариант избежать поединка — скрыться. Но это считается преступлением, и вы тут же превратитесь в законную добычу для каждого охотника за головами в стране.

— Если вы покинете Иландр, то вам запретят возвращаться, — добавил Эйрин. — Кроме того, не разрешат забрать Вайрона, так как он королевский отпрыск. — Сделав паузу, он спокойно сказал: — А принимая во внимание вашу связь с Рогиром, вы оба будете чувствовать себя неприкаянными и одинокими все отпущенные вам создателем жизни. Разлученные половинки души не находят покоя друг без друга.

— Получается, если не погибну, я потеряю все, ради чего стоит жить, — Лассен посмотрел на Рогира грустным взглядом. — У меня нет выбора, не так ли? Я должен не только сражаться за право обладать тобой, но и победить, чтобы дать тебе свободу. Если проиграю, то умру, осознавая, что осудил твое существование на кромешный мрак. Если же сбегу, то нам обоим суждена жизнь, полная боли. Тирд хорошо продумал, как отомстить. — Он спрятал лицо у Рогира на плече. Спустя некоторое время поднял голову и произнес: — Мне лучше потратить оставшееся время с пользой и провести его с тобой и Вайроном.

* * * *

Лассен не питал ложных надежд на победу в поединке с более опытным противником. Хотя Тирд не шел ни в какое сравнение с его кузенами, тот в свое время участвовал во многих стычках. Лассен и этим не мог похвастать.

Он прижал к себе сына, вдыхая его сладкий детский аромат, прислушиваясь к веселому агуканью и невнятному лепету: возможно, ему уже никогда не держать у своей груди его маленькое тельце. Принялся напевать колыбельную, надеясь убаюкать, чтобы ребенок не заметил, как он уходит. Больше всего на свете Лассену не хотелось омрачать счастье их последней встречи.

Когда Вайрон заснул, он посмотрел на Рогира, и мимолетное облегчение снова сменилось печалью. Глядя на него, сердце разрывалось. Тот уже больше не боролся с собой, чтобы скрыть свои чувства. Весь его вид выражал страдание, вину и беспомощность — плечи поникшие, руки вяло опущены. Лассен положил Вайрона в колыбель и подошел к возлюбленному.

Рогир корил себя за то, что оказался не в состоянии предотвратить свалившиеся на них невзгоды. Что досконально не изучил детали этого проклятого закона, действующего в одном феодальном владении для одного единственного клана на всей земле. Что не предвидел обращения к древнему обряду, о котором почти все давно забыли! Что не мог доверять тому, кого любил как родителя, пусть тот частенько испытывал его терпение на прочность и выводил из равновесия своими выходками.

Лассен опустился перед Рогиром на пол и, взяв его лицо в ладони, приник к губам:

— Никто не идеален, арьяд, и я тебя не виню. Почему же ты сам так себя изводишь?

Рогир потянул его к себе колени и крепко обнял:

— Из-за моих ошибок ты теперь в опасности, — прошептал он.

— Ошибок? — Лассен покачал головой. — Не говори так, это ни капельки не смешно. Я настаиваю…

— Ты еще можешь бежать, — Рогир отстранился и посмотрел не него полными отчаяния глазами. — Я приму все меры, чтобы ты жил ни в чем не нуждаясь в любой стране на твой выбор, да хоть в Южном Виандре.

— Ро…

— Я найду способ, и мы с тобой и Вайроном будем вместе.

— Ты так уверен, что я проиграю?

— Нет, но Тирд использует в своих интересах малейшую твою оплошность. А ты точно её допустишь, поскольку не убийца. Ты никогда не убивал прежде, в отличие от него. Он проткнет тебя мечом без тени жалости и раскаяния.

— Эйрин предупредил, что, если нас надолго разлучить…

— По крайней мере, ты будешь жив.

— Такая жизнь не лучше смерти. Потому что без тебя…

— Я выдержу.

— Но я не смогу.

Лассен закрыл Рогиру рот поцелуем. Потом прижался лбом к его лбу и зажмурил глаза, чтобы не видеть безмолвной мольбы во взоре любимого.

— Мне не жить без тебя, — повторил он. — Если бы ты тогда не приехал за мной в Камар, я наверняка рано или поздно все равно бы зачах. Снова отправиться в изгнание вдали от тебя равносильно удару ножа в сердце. Лучше уж скорая гибель от меча, чем медленная смерть в пустой холодной постели.

— Оставляешь меня мучиться в одиночестве? — с горечью произнес Рогир.

— У тебя есть Вайрон, — мягко сказал Лассен. — Этого достаточно, чтобы жить. Кто, кроме тебя, сможет воспитать из него столь же прекрасного и отважного правителя, как его родитель? И в любом случае… — Прежде чем Рогир прервал его, он поспешил продолжить: — В любом случае, пока рано меня хоронить. Я еще не проиграл. Не зря же ты меня учил сражаться. Вдруг я удивлю Тирда и выиграю себе ардана?

Он открыл глаза, и Рогир прочел в их глубине непоколебимую решимость. У него дыхание перехватило, когда в пристальном зеленовато-голубом взгляде промелькнуло нечто другое:

Возьми меня, арьяд. Овладей, наполни собой. Заставь кричать, произнося твое имя.

Они опустились на диван, где сидели, даже полностью не раздеваясь. Сняв только то, что мешало, жадно набросились друг на друга, впиваясь губами, вплавляясь горячими телами, лихорадочно пробегая по коже руками, поглаживая нетерпеливыми пальцами. Лассен, устроившись между бедер Рогира, прижался к нему пахом, чтобы их члены теснее соприкасались; казалось, одного только трения хватит, чтобы взорваться.

Почувствовав преображение, Лассен опустился на древко Рогира. Мираш был не нужен, так как во время кормления вероятность беременности очень мала. Но в тот момент никто из них не думал, что любовное соитие может привести к зачатию нового малыша. Все, что имело значение — это слияние тел, сердец и душ.

Лассен безудержно пустился вскачь, упиваясь скольжением проникающего в податливые ножны меча. Рогир зачарованно любовался этой дикой вспышкой энергии. Годы неустанных упражнений по воспитанию чувственности принесли обильные плоды. Он укусил Лассена за горло, оставляя на бледной шее ярко-красные отметины. Бросив короткий взгляд на два влажных темных пятна на его рубашке, резко дернул ворот в стороны, чтобы оголить сочащуюся молочной эстрой грудь.

Лассен громко вскрикнул, потому что Рогир вобрал в рот один припухший сосок, делая глоток и пробуя на вкус питательную жидкость. Эстра брызнула ему на язык. В сочетании с плотью, пронзающей тело, это настолько обострило удовольствие, что Лассен зарыдал от интенсивности ощущений.

— Верес меня сохрани! — Он едва не задохнулся, когда Рогир ворвался в него с особым неистовством и склонился к другому соску.

Их разумы и тела сплелись в тугой узел, сотканный из чистой любви и пламенного желания. Ослепительные всплески эмоций, точно сговорившись между собой, швырнули Лассена в оргазм, который длился и длился, будто нескончаемо. Пальцы что есть мочи вцепились Рогиру в плечи, колени судорожно стиснули бедра, пока наслаждение волна за волной захлестывало все его существо; живот и пах словно превратились в исступленно звенящий комок нервов. Потом Лассен в изнеможении упал на возлюбленного, заключив в объятия.

Звук тяжелого хриплого дыхания и почти болезненная хватка на ягодицах свидетельствовали о том, что тот испытал не менее мощную кульминацию. Внизу живота разлилось тепло, избыток спермы ручьями потек по ногам, когда Лассен поднялся, соскользнув с опадающей плоти. Но Рогир снова привлек его к себе, не обращая внимания, что липкие беловатые лужицы размазались по их бедрам. Оба принялись осыпать друг друга нежными поцелуями и страстными ласками.

Рогир обнял Лассена, удобно устраивая в своих руках, золотоволосая голова любимого уткнулась в изгиб его шеи.

— Ты не проиграешь, Лас, — шепнул он. — Ты должен победить. Я не могу потерять тебя вновь.

И Лассен вдруг понял, что Рогир сейчас говорит не только о том, как они расстались год назад.

Глава 24. Возмездие

Рогир обвел взглядом двор, в назначенный час запруженный желающими поглазеть на поединок.

— Тирд из кожи вон лезет, привлекая внимание, — с гримасой отвращения процедил Дайлен, потихоньку начиная закипать. — Мы с Йованом подозреваем, что это далеко не предел. Он уверен в победе и хочет, чтобы его триумф увидело как можно больше народу. Клянусь, будь на то его воля, он дрался бы на Великом Поле и созвал весь Рикар! Приказать охране разогнать толпу?

Рогир старался сохранять спокойствие:

— Не надо, без должного количества свидетелей дядя Имкаэль обвинит нас в нарушении правил, если Тирд проиграет. Уж лучше пусть остаются. Но близко никого не подпускайте. Нечего здесь представление устраивать.

Лассен вышел из замка в сопровождении личного исповедника Рогира. Прежде чем направиться к Тирду, стоявшему в противоположном конце двора со своим родителем и ближайшим окружением, священник бросил на короля встревоженный взгляд. Рогир напряженно сжал губы и слегка склонил голову, давая понять, что в отпущении грехов никто не нуждается.

Когда Лассен приблизился, король, словно поддерживая и защищая, обвил рукой его плечи и коротким ласковым жестом провел по волосам, заплетенным в тяжелую косу.

— Взять над ним верх не так уж и сложно, — тихо сказал он. — Ты же мой лучший ученик. Кроме того, ты гибче и быстрее.

— У меня был прекрасный учитель, — грустно хмыкнул Лассен.

Рогир улыбнулся в ответ:

— Не теряй головы и помни наши уроки. И, что бы ни случилось, не отгораживайся от помощи извне. — Лассен нахмурился. Рогир добавил: — Это не игра, а битва на смерть. Глупо отказываться от некоторых преимуществ. Неужели ты думаешь, Тирд не прибегнет ни к каким уловкам? — Он кивнул в направлении Дайлена и Джарета. — Если что, они блокируют любую его попытку оказать ментальное влияние.

— Считаешь, он осмелится?..

— Тирд опытный боец. Он будет использовать против тебя все, что подвернется. — Рогир понизил голос: — Как бы мне хотелось не оставаться в стороне! Но я должен беречь силы для худшего поворота событий.

— О чем ты говоришь?

— Просто доверься мне. Пожалуйста.

Лассен пристально посмотрел на Рогира и прошептал:

— Я тебе всегда верил.

Тот крепко обнял его, отпустив лишь тогда, когда к ним обратился Верен. Воин извиняющимся тоном попросил разрешение осмотреть Лассена на предмет спрятанного оружия или скрытой под одеждой кольчуги. Перейдя в другой конец двора, точно так же проверил Тирда.

В обрядовом поединке не разрешалось надевать ни шлем, ни латы. Противники могли оставить на себе только прочные кожаные жилеты. Это не соревнование в искусстве фехтования, а разрешение серьезного конфликта. Все должно продолжаться недолго.

Как только Верен закончил, Лассен в последний раз сжал руку Рогира и вышел на середину площадки. Соперники встали друг против друга. Тирд не спускал с Лассена мрачного взгляда.

Верен бесстрастным тоном разъяснял немногочисленные правила боя. Те были просты и составлены так, чтобы гарантировать смертельный исход в самый короткий срок:

— После сигнала герольда никто из посторонних не имеет права вмешиваться в ход схватки и ни один из вас не может прибегнуть ни к чьей помощи, даже в случае тяжелого ранения. Быстрая и милосердная смерть предпочтительнее всего, но если кого-то выведут из строя, победителем будет объявлен другой. После чего тот должен обезглавить проигравшего.

Традиционно борьба начиналась на ножах, которыми почти все дейры учились владеть с юных лет. Большинство поединков обычно на этом и заканчивалось. Однако в редких случаях, когда сражающиеся были равны по силе и борьба обещала затянуться, они брали в руки мечи, чтобы ускорить конец.

Удостоверившись в готовности обоих, Верен протянул каждому по два кинжала. Один — длинный и тонкий, предназначенный наносить и парировать удары; другой — короткий, с более широким остро заточенным лезвием, чтобы с легкостью перерезать горло или вспороть живот. Лассен с колотящимся сердцем ждал, когда герольд протрубит в рог.

Хотя он и пытался вспомнить уроки Рогира, но неопытность подвела его с первых же минут. Тирд сразу перешел в наступление, вынуждая Лассена оставаться в обороне. Так что сначала ему пришлось больше думать о том, как блокировать атаки ардиса, чем наносить удары. Потом он заметил, что моменты, когда сам мог ранить или ослабить противника, а то и заколоть, стали повторяться с пугающей частотой.

Казалось, результат поединка уже зависит вовсе не от мастерства Тирда, а, скорее, от того, когда Лассен решится на прямое убийство.

Вдруг предплечье обожгло болью — нож Тирда полоснул по руке, едва не задев грудь. Лассен сдавленно вскрикнул. Сделав боковой выпад, поднырнул под непроизвольно отклонившегося ардиса и застал врасплох отвлекающим маневром. Тирд запоздало выставил блок, но Лассен легко отвел его кинжал, с удовлетворением наблюдая, как у того с губ сползает торжествующая ухмылка.

Ардис неверяще посмотрел на длинный неглубокий порез, видневшийся через дыру в жилете. Если бы не толстая кожаная безрукавка, Лассен бы наверняка выпустил ему кишки. Это еще раз доказывало, что Идана сознательно бил не в полную силу.

Перестань щадить его, Лас!

Лассен закусил нижнюю губу, и они с Тирдом опять принялись кружить друг против друга. Рогир был прав. Он не мог позволить себе ослаблять удары. Каждое движение Тирда говорило о твердом намерении прикончить. Рано или поздно, независимо от наличия опыта, тот проткнет его, найдя какую-нибудь брешь в обороне. И сделает это нисколько не смущаясь.

Раздался звук рога, Верен велел им остановиться. Благодарный за шанс отдышаться, Лассен, глядя, как капитан забирает у Тирда ножи и передает меч, с трудом сглотнул. Фехтование на мечах и раньше давалось ему нелегко.

Он чуть кивнул Верену, со словами ободрения передавшему ему клинок с серебряной рукояткой. Та удобно легла в ладонь — сделав пробный взмах, Лассен сразу почувствовал, насколько хорошо сбалансировано оружие и как идеальна заточка. Впрочем, это было заметно с первого взгляда.

Его внимание привлекла надпись на мерцающем лезвии. Витиеватые руны Нерена слагались в полное имя Рогира. Ласен расширил глаза. Он посмотрел на возлюбленного, послав ему слабую улыбку, прежде чем вновь встретиться со своей судьбой лицом к лицу.

Как только Верен отступил на один шаг, Тирд бросился на Лассена.

Зазвенела сталь. Атака, контратака. Поворот, выпад, уклонение, парирование. Лязг казался оглушительным на фоне гомона и выкриков зрителей.

Противник в очередной раз ухитрился коснуться его плеча. Лассену едва удалось избежать рубящего удара в живот. Однако качнувшись назад, он споткнулся, потерял равновесие и упал. Толпа испуганно ахнула. Тирд кинулся к сопернику, со звериной свирепостью занося над ним меч.

Жизнь Лассена повисла на волоске, он в отчаянии попытался увернуться. Каким-то чудом смог откатиться в сторону и пинком ноги опрокинуть Тирда на землю. Ни секунды не медля, Лассен вскочил и молниеносно подхватил меч. Он не помнил, чтобы во время спарринга когда-нибудь так двигался. Тем не менее, тело действовало отработанно, словно инстинктивно.

Тирд сделал стремительный бросок, Лассен едва уклонился от мелькнувшего дугой лезвия. Но в следующий миг он уже поднимал собственный клинок, чтобы отразить удар, нацеленный в туловище — снова тем самым, вроде бы рефлекторным, движением. Хотя кроме Лассена никто не догадывался, что это далеко не так.

Его руку кто-то направлял. Нет, даже больше, чем направлял. Он ощущал в сознании присутствие чужой воли, которая завладевала им каждый раз, когда он не мог сориентироваться. Святые небеса! Лассен не знал, каким образом, но Рогир точно стал с ним единым целым. На мгновение отвлеченный открытием, он чуть не пропустил следующую атаку. Но Рогир все сделал сам.

Лассен наблюдал, как руки движутся, словно по волшебству. Чувствовал, как они поднимают меч, в нужное время заносят его, замирают и обрушивают точные удары, не давая сопернику ни малейшего шанса. Вспомнив просьбу Рогира, он позволил странному союзу их разумов вести в поединке.

Теперь Лассен с Тирдом поменялись ролями. Тот оказался в глухой обороне, когда Лассен, как стало очевидно для зрителей, собрался с силами и начал теснить его. Не обращая внимания на выкрики, он сосредоточился исключительно на противнике. Глаза сверкали непоколебимой уверенностью.

Имкаэль с тревогой глядел на поворот битвы со своего места за площадкой, задаваясь вопросом, чем вызвано изменение в тактике королевского любовника. Ну не научился же тот внезапно лихо махать мечом, когда еще недавно справлялся через пень колоду? Он уставился на Лассена со смесью восхищения и догадки. То, как он вставал на позицию, как фехтовал, даже манера держать меч… у кого Имкаэль видел это прежде?

Герун тихо выругался, когда перед мысленным взором предстал Рогир: они сражались бок о бок и Имкаэлю был знаком его стиль. Пульс зашумел у него в ушах. В следующую секунду ему словно воочию показалось, что с сыном рубится сам Рогир. Имкаэль резко тряхнул головой, прогоняя невероятную картину; как раз в этот момент Лассен ловко крутнулся на пятках, избегая почти рокового удара. Повернувшись, размахнулся и напал с фланга. Тирд завизжал, когда лезвие разрезало кожаный жилет, вонзаясь ему глубоко в бок. Прижав руку к ране, ардис отступил назад и озадаченно вытаращился на полукровку.

— Покончим с этим, — предложил Лассен, слегка опуская меч и показывая, что готов прекратить борьбу.

Тирд нахмурил брови, затем выплюнул:

— Только после твоей смерти.

И вновь ринулся в атаку, повторив маневр, которым в прошлый раз ошарашил седира и сбил с ног. Лассен уклонился и ударил его в спину рукояткой — тот споткнулся. Упав на одно колено, попытался выпрямиться. Но Лассен дернул его за вторую лодыжку. Тирд шмякнулся на живот; воздух со свистом вырвался у него из легких.

С упрямством безумца он потянулся за оружием, и тут же дико взвыл, когда Лассен обрушил свой сапог на его запястье, чтобы не дать схватить клинок. Миг — и тот валялся далеко в стороне, за пределами досягаемости Тирда. Он быстро перевернулся, однако безуспешно — Лассен уже приставил к его горлу острие своего меча.

— Как бы это ни было прискорбно признать, но в одном мы похожи, — произнес Лассен ледяным голосом. — Я тоже не уступаю того, что принадлежит мне. Так что, нравится тебе или нет, Тирд Кардова, но Рогир мой.

Это прозвучало столь собственнически, что Тирд широко распахнул глаза:

— Вы же не убьете безоружного? — взмолился он.

— Вы правы, — с презрением согласился Лассен. — Тут наши мнения действительно расходятся. — Он чуть нажал на лезвие. — Сдавайтесь, и я помилую вас.

Тирд сглотнул, ощутив укол в шею:

— Сдаюсь, — чуть слышно пробормотал он.

— Громче!

— Я сдаюсь! Рогир ваш!

Лассен убрал меч. В рядах зрителей поднялся протестующий ропот. Кто-то громко выкрикнул:

— По правилам победитель забирает все!

Лассен окинул ряды недовольных взором:

— Разве победитель не может выбрать то, что желает сам? — требовательно спросил он. В толпе воцарилась тишина. Лассен посмотрел на своего посеревшего лицом противника. — Это член семьи ардана, сын брата его родителя. Я не стану обагрять свои руки кровью Эссендри. — Он нашел глазами того, кто рьяно ратовал за исполнение закона. — А вы сами возьмете на себя такой грех? — И с вызовом протянув ему меч. Когда дейр смущенно опустил взгляд, Лассен холодно улыбнулся. — Думаю, нет.

Почувствовав движение сбоку, он оглянулся и увидел, что к нему быстрым шагом направляется Рогир. Просияв, Лассен бросился навстречу.

Забыв о любопытных, король заключил его в объятия и зарылся носом в золотистые волосы. Уголком глаза заметил, как Имкаэль помогает Тирду подняться на ноги. Один из гвардейцев подобрал его меч, валявшийся сзади, и подошел, чтобы вернуть владельцу. Рогир отпустил Лассена, оглянувшись, хотел обратиться к дяде. Но в следующий момент увидел направленное прямо на себя копье.

Тирд неожиданно отпихнул гвардейца, тот оступился, отнял у него оружие и что есть мочи метнул в Рогира. Затем, едва только древко вырвалось из руки, кинулся к своему царственному кузену. Имкаэль попытался удержать сына, но тщетно. Остальные были так ошеломлены, что не смогли сразу отреагировать.

Лассен с криком бросился перед любимым. Но за секунду до того как поразить цель, копье разлетелось в воздухе в щепки; Лассену пришлось выставить перед лицом руку, чтобы защитить глаза. Он еще не оправился от шока, когда король выхватил у него меч, одновременно оттолкнув в сторону.

Рогир успел вовремя повернуться, чтобы отклонить рассекающий удар. Парируя второй, отшвырнул Тирда назад. Тот снова сделал выпад и поднял меч, явно намереваясь сразить ардана на смерть. Рогиром овладели боевые рефлексы, он размахнулся, и острое лезвие разрезало противнику нижнюю часть туловища.

Тот покачнулся и рухнул наземь. Имкаэль и Эйрин кинулись к нему. Целитель пытался не дать внутренностям Тирда вывалиться наружу через страшную рану, одновременно стараясь остановить кровотечение. Рогир упал на колени и положил на Эйрина руки, чтобы поделиться энергией. Джилмаэль с Кейраном немедля присоединились к нему. В то время как они боролись за жизнь Тирда, Имкаэль с тревогой взял его лицо в ладони и горестно спросил:

— Зачем? Он же пощадил тебя. Зачем, Тирд?

Тот закашлялся, его губы окрасила розовая пена:

— Ради вас, аба, — с трудом выговорил он.

Имкаэль потрясенно уставился на свое дитя:

— Ради меня?

— Это вы должны были стать арданом. У вас отобрали корону… когда он родился. — Тирд начал хрипеть. — Но наследники… в них текла бы ваша кровь… Они правили бы… Рогир отнял даже это… Теперь бастард…

— И ты решил убить короля?

— Я бы не стал, если бы победил… Казалось, надо только устранить… Но я потерпел неудачу и… — Тирд зашипел, с трудом продолжив: — Думал, если он умрет… трон будет вашим… Побочному сыну никогда бы не позволили… — Его зрачки расширились от ужаса. — Темно! Как темно! — Он задыхался. Сплюнул слюну с кровью. — Аба!.. — Глаза закатились, виднелись лишь белки.

— Спасите его! — взревел Имкаэль, умоляя Эйрина о помощи.

Тот покачал головой. Его руки были по локти измазаны алым.

— Он потерял слишком много крови.

Тирд все больше слабел. Имкаэль несколько мгновений недоуменно смотрел на него, словно не верил.

Затем испустил душераздирающий вопль и, прижав сына к груди, зарыдал, уткнувшись в его растрепанные волосы. Племянники безмолвно встали и отошли в сторону.

К Рогиру поспешил лакей с чашей воды, чтобы король смог омыть руки.

Слуги бросились с чашами и к остальным. Но сейчас мало кого заботила чистота. Только не в такой момент, когда несчастный родитель оплакивал бездыханное тело их собственного кузена.

Глава 25. Второй шанс

Рогир смотрел, как дядя усталой тяжелой поступью входит в королевские покои. Имкаэль выглядел бледным, осунувшимся, как будто разом постарел за это короткое время. Утрата младшего сына при самых позорных обстоятельствах сильно его подкосила.

Рогир жестом предложил геруну сесть. Тот склонил голову и опустился в кресло. Взгляд его рассеянно блуждал по сторонам, пока племянник наполнял кубок вином.

— В последний раз я здесь был на утро вашей коронации, — обронил Имкаэль. — Смотрю, вы убрали старое бюро, что стояло в углу.

— Оно показалось мне слишком громоздким, — отозвался Рогир.

— Полагаю, мебель в спальне тоже заменили?

— Да. Теперь там гораздо просторнее и светлее.

Тот кивнул:

— Келдон планировал отремонтировать эти комнаты сразу после смерти Дираэля. Но лег в могилу почти сразу вслед за вашим аддой. — Герун вздохнул. — Если бы только он тогда послушал своих грумов! Его ведь предупреждали, насколько опасно садиться на необъезженного зентира.

Рогир промолчал. Он видел, как новый зентир сбросил его родителя на землю. Перелом черепа. Келдон умер три дня спустя, так и не приходя в сознание. Поскольку Дираэль тоже ушел из жизни, Рогир начал свое царствование сиротой, из близкой родни у него остались лишь Имкаэль да его сыновья. Дядя, наверное, тоже подумал об этом; его лицо болезненно сморщилось, и он махнул рукой, как будто отгоняя картины прошлого.

— Вряд ли вы хотели со мной встретиться, только чтобы предаться воспоминаниям, — сказал Рогир, ставя кубок на маленький столик и пододвигая посетителю.

Тот взял бокал:

— Я хотел поговорить о том, что случилось. — Он пригубил вино. — О словах Тирда… о том, что он… сделал… — Имкаэль смолк, отвел взгляд и расправил плечи. Со дня поединка минуло всего две недели. Старшие сыновья прибыли в Рикар за родителем и телом брата, дабы увезти обоих в Кимарас. Рогиру сообщили, что Тирда кремировали четыре дня назад и урна с его прахом похоронена в семейном склепе Кардова. Имкаэль на следующий же день возвратился в Рикар и сразу испросил аудиенцию у племянника. — Думаю, вам известно, что я не желал отбирать у вас корону, — продолжил Имкаэль. — Вы законный правитель этой земли, и я никогда не считал иначе.

— Не сомневаюсь, дядя.

— Тирд… он… даже не представляю, как у него возникла такая мысль… — Имкаэль сокрушенно покачал головой. — Не знаю… Я пытался быть хорошим родителем всем своим детям. Хотя с Тирдом виделся нечасто. Когда он рос, то не очень любил жить в Кимарасе. Больше предпочитал Анжу.

— Ничего удивительного, — отозвался Рогир. — У вас дома он был просто младшим ребенком, тогда как там — наследником Явана. Насколько я понял, Тирд придавал огромное значение родословным и титулам.

Имкаэль вздрогнул и пробормотал:

— Моя вина, не доглядел. Я не замечал этого, но после каждого возвращения из Кимараса он становился другим. Все больше расспрашивал. Особенно его интересовало, насколько я рассердился, когда наследником трона вместо меня объявили вас. Невзирая на то, что я отнекивался, после визитов в Анжу он снова и снова упорно задавал один и тот же вопрос.

— Но вы от него отмахивались, так? — догадался Рогир.

Герун уставился на него, потом опустил глаза:

— В первый раз, когда речь зашла о вас, у меня как раз возникли некоторые политические разногласия… — Имкаэль снова наморщил лоб. — Я пожаловался, что вы игнорировали мой совет.

— И тем самым позволили ему считать, что вас постоянно обделяют и вы просто скрываете свои истинные чувства.

— Очевидно, — нехотя подтвердил Имкаэль, горестно вздыхая. — Теперь уже не узнаешь… Внезапно его глаза укоризненно сверкнули, будто он винил Рогира. — Кое-что никак не дает мне покоя… Во время поединка ваш любовник…

— Лассен, — поправил Рогир. — У него есть имя, дядя.

Имкаэль скорчил кислую мину, но все же выговорил:

— Лассен Идана никогда не считался хорошим воином. И вот, в какой-то момент его точно озарило свыше знаниями и навыками, коими он раньше не обладал. — Герун подался вперед и пристально посмотрел на племянника. — Уверен, что узнал некоторые приемы и стиль. Я не раз видел их на деле. У вас. Там, во дворе, словно вы сами сражались в его теле. Поразительное сходство. Не знаю, как вам это удалось, но вы помогли ему.

— И что с того?

— Но это несправедливо по отношению к Тирду!

— А Тирд справедливо поступил, бросив вызов Лассену, заранее зная, что тот намного слабее? — Взгляд Рогира смягчился. — Думайте что угодно, дядя, но Тирд вовсе не был беззащитной жертвой. Разве не он склонил вас вынудить меня на нем жениться? Однако кроме постели, муж не выказывал ко мне никакой склонности, не искал моего общества, даже когда я сам делал попытки к сближению. Думаю, отчасти поэтому наш брак и оказался бесплодным. Более того, Тирд испытывал прямо-таки нездоровое удовольствие, подробно рассказывая, как он убьет Лассена и что будет со мной после. Какие мучения меня ожидают всю оставшуюся жизнь. Это говорит само за себя.

Имкаэль сжал в пальцах кубок:

— Само за себя?

— Сдается мне, дядюшка, вы сами о многом подозревали. С Тирдом явно было не все в порядке. Безумие или просто какие-то дурные черты… не могу сказать с уверенностью.

Герун прикрыл глаза и понурил голову:

— Теперь это неважно. — Голос звучал глухо, хрипло. — Он мертв, и его мотивы погребены вместе с ним. Однако я люблю своего сына и буду о нем скорбеть.

— Да, разумеется. Иначе нельзя.

Имкаэль поднял взор и безмолвно поглядел на племянника. Рогир тоже молчал. Наконец Имкаэль со вздохом поставил кубок на стол.

— Я подверг вас серьезной опасности, навлек большое несчастье, хотя и помимо воли, — признал он. — Получается, я оказал вам гораздо худшую услугу, чем ваш наложник. — Он встал. — Йован прав. В выборе решений я руководствовался лишь собственными убеждениями и не прислушивался к мнению других. Никудышный из меня советчик. Так что, лучше мне удалиться в Кимарас. Видимо, пришла пора уступить место Махаэлю.

— Двор с радостью примет его, — заверил Рогир.

Дверь за Имкаэлем закрылась. Рогир откинулся в кресле и несколько минут разглядывал мутный осадок на дне кубка. Потом поднялся и вошел в спальню. Улыбнулся, увидев сидевшего в углу на стуле Лассена с тихо посапывающим Вайроном на руках. Лассен только что закончил кормить ребенка и еще не успел запахнуть на груди свободную домашнюю одежду.

Рогир осторожно взял у него сына, чуть покачивая, принялся касаться легкими поцелуями нежных, как лепестки цветка, щек малыша и пушистых волос на головке. Удостоверившись, что Вайрон крепко спит, положил его в колыбель и укрыл одеялом.

— Ты слышал? — спросил он, выпрямляясь.

Лассен кивнул:

— Мне по-настоящему жаль его.

Рогир взял любимого за руку и подвел к кровати. Они прилегли. Лассен устроился в объятиях Рогира. В спальне воцарилась тишина. Затем Лассен поднял голову и нерешительно начал:

— Ро?

— Хм?

— Ну, теперь-то ты мне скажешь?

— Что ты хочешь узнать?

— С самого начала? Ладно. Во время поединка… у меня возникло ощущение, словно ты был там, со мной. Во мне. А после… ты расщепил копье прямо в воздухе. Конечно, у тебя особые таланты, но я раньше никогда не слышал, чтобы даже самые искусные мастера проделывали такое.

Рогир поколебался и вздохнул:

— Я — храмовник, — произнес он спокойно.

Лассен распахнул глаза:

— Как Тенрион?

Рогир кивнул:

— Вот поэтому родители и назначили его моим наставником. А окружающие считали, что они просто выбрали для меня самого лучшего учителя. Ну, Тенрион и есть лучший. Но это дало мне возможность обучаться в Зиане — сердце нашего братства, где воспитываются все его будущие рыцари. Там я провел бόльшую часть своей юности.

Лассен выдохнул:

— Имкаэль знает?

Рогир покачал головой:

— Каждый из нас сам выбирает, перед кем открыться. Так же я не имею права называть других членов ордена. Знают только Дайлен, Эйрин и теперь ты. Эйрину я сообщил, потому что это мой личный врач.

— Но остальные… они ведь могут о чем-то подозревать…

— Многие мои необычные способности приписывают потенциалу Эссендри. Наша семья очень одаренная, а я так вдвойне, потому что мои родители происходили из одной ветви. Возможно, кто-то и догадывается, но никому ничего не известно наверняка.

— И ты никому больше не скажешь?

— Нет. Лишь в крайнем случае.

— Почему такая таинственность?

— Чем меньше о нас знают, тем лучше.

— Но Тенрион не делает из этого тайны.

— Он занимается обучением новичков и набирает молодежь. Родители охотнее доверят своих детей кому-то знакомому. Так им спокойнее.

Лассен призадумался.

— Ты когда-то говорил, — продолжил он после небольшой паузы, — что наша связь возникла задолго до того, как мы встретились.

— Помнишь мой приезд в Таль Ирек? — спросил Рогир. Когда Лассен кивнул, он добавил: — Я искал тебя. Твоя душа взывала к моей. Вот почему я заглянул в твои мысли. Мне надо было удостовериться, что это именно ты. Что ты возвратился ко мне.

— Все равно мне не ясно…

— Дейры приходят в мир без воспоминаний о прошлых жизнях, но память души остаётся, — объяснил Рогир, — запертая в самых глубоких слоях разума, доступных лишь избранным.

— Как ты?

— Как все храмовники. Мы единственные, кто может вспомнить каждый жизненный цикл нашего существования и вынести это. Любой другой с ума сойдет от такого колоссального бремени.

— Тогда… если я правильно понимаю, — отозвался Лассен. — Ты сам был в Зиане. В день победы над вараданцами. И своими глазами видел тех убитых священников в храме.

Рогир ответил:

— Дьорн Эссендри, второй сын Уилана Эссендри и ардан Иландра.

Лассен ахнул, потрясенный больше, чем когда узнал, что Рогир — рыцарь храма.

Тот дал ему несколько секунд, чтобы прийти в себя, затем стал рассказывать дальше:

— Я всегда рождаюсь Эссендри, как и все в нашем роде, хотя не обязательно именно в королевской семье. Многие поколения я служил под началом Тенриона. И всегда исполнял свой долг перед моим Домом. То как губернатор, то как воин, то как дипломат, то как наставник.

— Получается, ты знал меня еще в предыдущем воплощении? — спросил Лассен.

— Не просто знал. Любил. — Рогир улыбнулся, увидев изумление Лассена. — Мое сердце принадлежало тебе до твоего нынешнего рождения. Вот уже без малого двенадцать тысяч лет жизней и смертей. — Рогир опять прервал рассказ, чтобы позволить Лассену все осмыслить и подвести к самому важному факту: — Когда я начал проявлять свои способности, меня послали учиться в Зиану. По сути я там вырос и полюбил местный народ так же сильно, как рикарцев. К концу моего обучения я познакомился с Льером, недавно поступившим в храм послушником. Мы влюбились друг в друга и связали не только наши сердца, но и души. Я поклялся забрать Льера через десять лет, как только закончится срок его безбрачия и время службы. Но когда мой брат Ровар попытался узурпировать трон, наш родитель послал за мной и я был вынужден присоединиться к войскам, чтобы участвовать в подавлении мятежа. В тот же год вараданские орды нарушили наши границы и заняли северо-западные области Иландра. Они захватили Зиану и сделали её своей столицей. Остальное ты знаешь. — Когда Рогир подошел к этой части истории, его глаза увлажнились. — Льер тоже погиб от рук вараданцев. Я горевал о нем столь безутешно, что советники потратили кучу времени, чтобы убедить меня обручиться с моим будущим супругом. И только спустя века я опять женился в династических целях и произвел на свет сыновей. Но в освященный брак больше не вступал никогда. Я не мог связать себя с другим перед лицом Вереса, до того как Льер вернётся ко мне. — Его голос снизился до шепота и задрожал. — Но лишиться частички собственной жизни — почти равносильно смерти, это тяжкая душевная рана, которая не спешит затягиваться. Льер не возрождался до настоящего момента. До тебя.

Лассен с благоговением уставился на Рогира:

— Невероятно, — почти беззвучно произнес он.

Оба надолго затихли, Лассен обдумывал услышанное. Рогир сочувственно смотрел на своего супруга, видя его неуверенность и тоску. Вне всякого сомнения, тот был поражен, что Рогир столько столетий ждал его. Он наклонился и нежно, с жадностью поцеловал любимого.

— Я хочу, чтобы ты знал, — пробормотал он ему в губы. — Я с тобой не из-за какой-то там древней связи, а потому что люблю тебя каждой своей клеточкой. И теперь, связанные душами, мы уже не расстанемся ни в одной из уготованных нам жизней. Я так рад, что мы всегда будем искать друг друга в веках и воссоединяться вновь.

Рогир испустил низкий гортанный возглас и привлек Лассена к себе. Забрался ладонями под рубашку, лаская обнаженную кожу, спустившись по гладкой спине, властно обхватил за ягодицы. Не размыкая их уст, Лассен скинул одежду и принялся раздевать Рогира.

Едва последняя деталь была снята, тот опрокинул его и придавил к кровати. Лассен порывисто вздохнул, чувствуя, как их пульсирующие члены невыносимо возбуждающе соприкоснулись.

— Я хочу испробовать тебя, — прорычал Рогир у его горла и соскользнул вниз.

Лассен задрожал, ощутив между бедер обволакивающее тепло рта возлюбленного. Он изо всех сил пытался не растерять остатки разума, которые улетучатся, словно дым, если тот продолжит.

— Позволь мне тоже доставить тебе удовольствие, — едва удалось выговорить ему.

Лассен поспешно перевернулся, чем вызвал у Рогир короткий смешок. Через мгновение, когда над твердым древком склонилась голова Лассена, он едва сдержал стон. В ответ Рогир поспешно накинулся на его плоть. Они неистово толкались друг другу в рот, наслаждение обоих росло с каждой секундой.

Рогир рывком развел возлюбленному ноги еще шире и приник к манящим складкам за семенным мешочком. Лассен замычал от удовольствия, причмокивая сочными губами вокруг члена, потому что в этот момент Рогир коварно провел языком по увлажнившейся щели, а затем несколько раз нырнул кончиком внутрь. Мошонка сразу напряглась и приподнялась, давая соблазнителю свободу действия. Наконец, с силой ударив языком в последний раз, Рогир вновь подмял Лассена под себя.

Он вскрикнул, поскольку ардан одним движением плавно вошел в него до самого основания. Экстаз был таким ослепительным, что если бы мир в этот момент провалился в небытие, Лассен бы не заметил. Ничто не имело значения, кроме горячей твердой плоти, которая с диким изяществом неуклонно танцевала внутри. Любовь, страсть, похоть — все смешалось, Он уже толком не соображал, чьи мысли и чувства им владеют. Лишь тщетно пытался не утонуть в этом ошеломительном потоке образов, звуков и слов, чтобы не потерять связь с реальностью. Сильнее. Глубже. Твой. Мой. Люблю тебя!

Как раз в то самое время, когда Лассен был уже на грани кульминации и казалось, что действительность вот-вот разобьется на кусочки, Рогир отстранился, вынув мерцающее скользкими соками орудие. Не давая времени опомниться, подхватил Лассена под ягодицы и раздвинул их в стороны, открывая розовое отверстие заднего прохода. Пристально глядя в глаза, точно желая пронзить, Рогир начал погружаться в его горячую пьянящую шелковистость, пока не заполнил до предела.

Лассен заглушил рвущийся наружу крик. Однако Рогиру все было мало, в довершение его пальцы проникли в ножны, продолжив терзать их. Столь явная демонстрация права собственности на пике эмоций говорила о многом.

Его захлестнуло таким мощным оргазмом, что если бы он закричал, то переполошил бы всю Цитадель. Но Рогир закрыл ему рот поцелуем, глотая крики. Лишенный возможности дать шумный выход выражению своего удовольствия, Лассен крепко вцепился в Рогира, надеясь, что его здравомыслие выдержит натиск выносящего разум восторга.

Рогир последовал в пучину блаженства вслед за ним, сраженный бешеным сокращением атласных мышц, выдаивающих из его плоти семя, в то время как гладкие стенки ножен судорожно сжимали пальцы. Когда в итоге он сдался и кончил, ему пришлось душить уже собственные крики.

— Святые небеса! — рвано прошептал Лассен гораздо позже. Сердце колотилось гулко и быстро. — Ты что, хочешь меня с ума свести?

Рогир засмеялся, его грудь тяжело вздымалась. Он посмотрел на Лассена лукавым взглядом:

— Если ты имеешь в виду повторение, то ответ «да», — иронично изрек он.

Лассен застонал и откинул голову назад. Мгновение спустя, Рогир, пощекотал языком его сосок. Слизнул выделившуюся капельку эстры, и, сомкнув губы вокруг пухлой вершины, начал лениво сосать ее.

Лассен всхлипнул. Его прошило дрожью:

— Ох, да ты смерти моей добиваешься!

Рогир многозначительно поелозил на нем, озарив свое красивое лицо игривой усмешкой:

— Ну разве не замечательный способ продолжить? — нарочито развязно протянул он.

Затем наградил своего бормочущего протесты любимого поцелуем, предупредив дальнейшие возражения и вновь разжигая огонь бурной страсти.

Эпилог. Историческое событие

Рикар, 3009 год новой эры

Лассен Эссендри тир Идана смотрел на изящный серебряный обруч из белоснежного серебра, украшенный одним крупным и совершенно безупречным алмазом в обрамлении россыпи мелких, но не менее великолепных бриллиантов. Над алмазом в изысканной оправе из белоснежного драгоценного металла возвышалась ветка королевского падуба. Диадема, покоившаяся на мраморной подставке перед алтарем, являла собой точную копию короны, сверкающей на темноволосой голове Рогира Эссендри.

Венец, достойный ардиса Иландра.

Он то и дело нервно облизывал губы, пока главный судья Рикара оглашал права и обязанности супруга монарха. Было странно слышать те же самые слова, которые когда-то предназначались другому, обращенные теперь к нему самому. Дыхание сбилось, когда Рогир покинул свое место, чтобы встать напротив. Следовавший чуть позади Дайлен поднял диадему с шелковой подушки и передал брату.

Лассен опустился перед арданом на одно колено, осознавая важность момента. В последний раз в храме Рикара собиралось столько народа в день вступления на престол Рогира. Предшественник Лассена не удостоился коронации в освященной обители Вереса, по обычаю временного союза ему полагалась лишь церемония в главном зале Цитадели.

Прелат Рикара начал произносить формальное благословение. Лассен скользнул взглядом по правой руке, средний палец которой обхватывало кольцо из золотых и бело-серебряных полос. На коронацию ардиса и состоявшееся непосредственно перед этим торжественное бракосочетание съехался весь цвет дворянства, включая самых важных персон королевства. Лассен больше не был простым наложником, теперь он — настоящий супруг ардана и по духовным, и по мирским законам.

Родные и близкие выстроились по обе стороны от алтаря. Кеоск, Дайлен, близнецы Джилмаэль и Зикриэль Каланты. Добрый Йован Сейдон со своим сыном Ризандром. Тенрион Хадрана и его загадочный сводный брат Джарет. Риодан Лейгар и Шино Эссендри в сопровождении почти всегда невозмутимого Эйрина Сарвана. Рейджир Артанна со своим братом Кейраном. Армейцы Ранаэль Мизар и Верен Хеназ. Братья Мизани Элдэн и Ашриан из далекого прибрежного Глагнтара. Яндро Вэйдан, Руоми Гарвас и верный Жозель.

Последними в почетном ряду слева, но далеко не последними по значимости для Лассена, шли аба Даэль и адда Митр, которые с гордостью взирали на него блестящими от слез радости глазами. С ними счастливые донельзя Юилан и Филег — ведь теперь они в родстве с самим арданом!

Имкаэль отказался присутствовать, хотя его сыновья стояли с противоположной стороны от семейства Идана. Похоже, отношения между Рогиром и его дядей грозили уже никогда не наладиться, но Махаэль и Ронуин прилагали все усилия, чтобы поддерживать родственные связи, какими бы ослабшими они не казались.

Поняв, что прелат наконец закончил говорить, Лассен вздохнул свободнее. Встрепенулся, увидев, как Рогир взял корону. Когда тот возложил диадему на его голову, закрыл глаза, чувствуя дрожь во всем теле.

Корона давила тяжестью. Но не только из-за количества камней и серебра. Бремя власти делало ее еще тяжелее. Давая клятву ардиса, Лассен остро ощутил глубину принятых им обязательств — ответственности за благосостояние целой страны, которой правил царственный супруг.

Рогир взял его за руку и с улыбкой поднял с колена. Развернув лицом к гостям, представил.

Среди взорвавшегося грома аплодисментов и общего шума ликования послышались поздравления и приветствия. К собравшейся на площади перед храмом толпе поспешил герольд, а по всему Иландру тут же разослали гонцов, чтобы объявить новость о бракосочетании монарха и коронации его нового супруга.

Разбитый и усталый Лассен глубоко вдохнул, надеясь унять нервное напряжение. Муж притянул его к себе и под одобрительные крики зрителей запечатлел на губах нежный поцелуй. Волнение тут же улеглось. Лассен улыбнулся, благодарный за способ успокоения, который подарил ему Рогир, невзирая на условности и приличия. Как же в такого было не влюбиться почти с первого взгляда?

Склонив голову на грудь Рогира, Лассен подумал о том, насколько удивительна порой бывает жизнь. Судьба привела его прямо в руки избранника сердца. Его возлюбленного короля. Спутника на все времена.

Конец первой книги

Действующие лица

Сесмейство Эссендри

Рогир Эссендри — ардан, властитель Иладндра

Вайрон Эссендри иль Идана — сын Лассена и Рогира

Вайрон Эссендри — предок Рогира Эссендри

Дайлен Эссендри иль Терис — брат Рогира (незаконнорожденный)

Дьорн Эссендри — прошлая личность Рогира, второй сын Уилана Эссендри, ардана Иландра

Имкаэль Эссендри — дядя ардана из Кимараса

Тирд Кардова тар Эссендри — младший сын Имкаэля Эссендри от второго брака, герун феода Анжу

Махаэль Эссендри — старший сын Имкаэля Эссендри от первого брака

Ровар Эссендри — старший сын Уилана Эссендри, мятежник и узурпатор

Льер — возлюбленный Дьорна Эссендри, его духовный супруг

Семейство Идана и прочие жители Таль Ирека

Лассен Идана — главный герой, будущий возлюбленный Рогира Эссендри

Митр Идана — отец, родивший Лассена, супруг Даэля Идана

Даэль Идана — отец Лассена, супруг Митра Идана, глава семьи, первый старейшина Таль Ирека

Филег — брат Лассена

Юилан — брат Лассена

Джелен Бараш — супруг Юилана

Симон Бараш — свекр Юилана, известный ювелир

Арен Михар — муж Филега, офицер войск правопорядка Иландра

Микал — старейшина Таль Ирека

Оувин — третий старейшина Таль Ирека

Прочие герои

Рейджир Артанна — двоюродный брат Рогира Эссендри, правитель Ильмарина

Кейран Артанна — брат Рейджира

Верен Хеназ — главнокомандующий королевских войск, посланных на защиту Таль Ирека

Джилмаэль Калант — кузен ардана, глава разведки

Зикриэль Калант — его брат-близнец, королевский архивариус

Йован Сейдон — главный советник ардана Иландра

Кеоск Дайлен — министр внутренних дел Иландра

Уилан Эссендри — ардан Иландра перед периодом раскола, чью власть узурпировал сын Ровар

Горем Ферренда — правитель Варадании, завоеватель северо-западной части Иландра в период раскола

Риодан Лейгар — молодой дипломат при дворе Рогира, сын посла

Тенрион Хадрана — наставник Рогира в искуссстве владения силой разума, отпрыск правящего дома бывшего города-государства Зианы

Джарет Хадрана — Сводный брат Тенриона и посол по особым поручениям Рикара

Яндро Вэйдон — адьютант Джарета Хадраны

Ронуин Эссендри — средний сын Имкаэля Эссендри от первого брака

Ханон Димари — регент Каттании, дядя Аранеля

Аранель Димари — несовершеннолетний правитель Каттании

Лиам Димари — принц Каттании, сын Ханона, кузен Аранеля

Эйрин Сарван — Кузен главного придворного врача Рикара

Ризандр Сейдон — сын Йована Сейдона

Руоми Гарвас — помощник Кейрана Артанны

Ранаэль Мизар — кузен Рогира, занимает должность трибуна в королевской армии

Элдэн Мизани — кузен Рогира

Ашриан Мизани — кузен Рогира

Жозель — старый слуга Рогира, его бывший воспитатель, которому он поручил заботы о Лассене

Фалан — врач из деревни Вейлан в Камаре

Герография

Азанса — город в Южном Виандре, основанный одним из первых на этой территории

Азира — река, протекающая через Рикар

Алтия — город в Иландре

Анжу — область к северо-востоку от Веларуса, граничащая с Каттанией

Варадания — северо-западная провинция Тенерита, властители которой когда-то завоевывали часть Иландра

Вейлан — деревня в Камаре

Веларус — провинция, граничащая с Таль Ирекоом

Виреш — владения, которыми по традиции правит наследный принц Иландра до того, как стать арданом. Составляла когда-то часть завоеваных вараданцами территорий

Глантар — родовое поместье Мизани

Дуга Хаброна — горная цепь, окружающая Зиану

Зиана — город, в прежние времена город-государство

Иландр — влиятельное суверенное королевство в Эйсене

Ильмарен — область в центральном регионе, известном как житница Иладндра

Камар — небольшая уединенная область на севере Иландра

Карвэл — гора возле Зианы

Каттания — соседнее с Таль Иреком княжество

Лидан и Южная Виандра — названия материков Эйсена

Пелморт — приморский городок на западной окраине Иландра

Рикар — столица Иландра

Самран — море к западу от Северного континента

Санора — городок на перекрестке дорог, ведущих на север и запад, недалеко от границы с Анжу

Сарак — гора неподалеку от Рикара

Северний район — район богатой знати Рикара

Таль Ирек — родной город Лассена

Тенерит — княжество, составляло когда-то часть завоёванных вараданами территорий

Хитайра — западный континент Эйсена

Эвинор — столицы приморской провинци

Южный Виандр — местность, где располагался Анжу

Южный район — место обитания простых рикарцев

Глоссарий

Аба — родитель, обращение в кругу семьи к её главе, отцу, который заронил семя жизни

Адда — отец/папа, обращение в кругу семьи к тому, кто произвел на свет

Азитра — хищная птица породы ястребиных

Ардан — титул властителя суверенного королевства в Эйсене

Ардис — супруг ардана

Арьяд — любимый. Особое выражение нежности

Виранта — запечатление на одного партнера, блокирующий сексуальное влечение к любому, кроме самого внушившего виранту

Времена Великих Морозов — эпоха конца мира чистокровных

Геруны — аристократия Северного континента, могут управлять княжествами, феодами, независимыми городами

Дейры — современная раса гермафродитов, населяющих Эйсен, происходящая от древних чистокровных, смешавшихся с наирами

Джелры — аборигены Эйсена, гермафродиты

Диар — почетное обращение к дейру благородного происхождения и занимающему высокую должность

Зентиры — верховые животные, заменяющие в Эйсене коней.

иль — частица, обозначающая род отца, в имени незаконнорожденного ребенка и употребляемая после фамилии биологического родителя, например, Дайлен Эссендри иль Терис

Ксерас — языческое божество, которому поклонялись вараданы

мин — уменьшительная частица, добавляемая с сокращенному имени. Употребляется при обращении к младшему по возрасту или положению. Свидетельствует о семейных или близких отношениях

Мираш — противозачаточное снадобье

Нагр — твердая порода древесины черного цвета

Наиры — раса гермафродитов, предки дейров

Новая эра — современная эпоха

Огненное сердце — камень красного цвета, символ страсти в мире Эйсен

Опа — дедушка

Орехи аро — съедобные семена дерева аро, которое происходит из лесов Риана (позаимствовано автором у Сью Энн Боулинг «Homecoming»)

Седиры — полукровки, чьи предки беспорядочно смешивались с джелрами

тар — частица, обозначающая принадлежность знатного дейра к определенному дому, хотя он родился и под другой фамилией

тир — частица, употребляемая перед фамилией состоящего в браке дейра, если он взял имя супруга, например. Лассен Эссендри тир Идана тиар — вежливое, почтительное обращение к старшему или занимающему высокое положение в обществе человеку

Феррендское Межвластие — период раскола, когда вглубь Иландра вторгались враги

Хейяс — широко употребительное ругательство

Хизар — ‘компаньон’, который оказывает сексуальные услуги и/или проводит с дейром время за солидное вознаграждение. В отличие от проститутки, хизары хорошо образованы и высококультурны, и в большинстве городов приличное общество их принимает.

Эйсен — название мира обоеполых.

Эниры — истинные чистокровные (потомки переселенцев)

Эра Зарождения — эпоха расовой эволюции, в период которой колонисты начали планомерно смешиваться с джелрами

Эстра — грудное молоко, которым вскармливают младенцев