Голливуд истекает кровью

Глава 38

Рейн

Я повертел обручальное кольцо между пальцами. Я снял бы его в обозримом будущем, приняв совместное решение не объявлять о нашем браке публично.

Я позаботился о том, чтобы до Говони дошло сообщение о том, что я наконец женился на их дочери, несмотря на все препятствия, которые они воздвигли, чтобы остановить это. После многих лет их обмана, их вопиющая ложь была очевидна для других синдикатов. Было принято коллективное решение в отношении меня пойти дальше и захватить Восточное побережье и все, что мне было обещано по контракту. В конце концов, мне даже не нужно было выходить жениться на Пэрис, чтобы все получилось.

По большому счету, это мало что значило. Я собрал все, что они мне были должны, все, что они обещали. Но только потому, что, по-моему, мне нужно было, чтобы все закончилось одним результатом и ничего не осталось незамеченным. Начало и конец.

К сожалению, Пэрис выдвинула новый поворот, нечто среднее — беспорядочное и неоправданное. Тура я избегал, зная, что он сопряжен с осложнениями, и это был мягкий термин для употребления.

Скользя по кольцу, я любовался отделкой. Оно было впечатляющим, отточенным именно до того, что я выбрал бы для себя. Я сжал пальцы в кулак, стиснув челюсти. Мне это нравилось на мне, слишком сильно нравилось.

Чувство, что я застрял, было эмоцией, с которой я не был уверен, что делать. Определенные модели поведения укоренились во мне, превратив меня в того человека, которым я сейчас был. Я знал, что они вредны, но тем, кем я был, я и должен был быть.

— Я люблю тебя.

— Я чертовски люблю тебя.

Я не мог выразить свои чувства к ней вслух. Что я знал наверняка, так это то, что пребывание без нее оставляло меня равнодушным. С ней я сгорал. Это было не из приятных ощущений, отчего мне стало очень неуютно.

— Я верю.

Моя жена. Пэрис Марчетти.

Теперь я был мужем. Это был полный пиздец. Хотя я знал это с подростковых лет, то, что это осуществилось бы, было необычно. Тем более, что я не должен был чувствовать ничего, кроме празднования того, что все складывалось чудесно. И все же это было глубже.

Эта женщина околдовала меня. Я был уверен, что здесь замешано какое-то колдовство. Я чувствовал, как она сплеталась внутри меня, словно бьющийся пульс. Это нельзя было проигнорировать; я пытался без конца. Необычное чувство возникло само по себе.

— Рейн, Пит, вы это видели? — Голливуд пролепетала.

Ей наконец удалось попасть в силуэт на бумаге с самого близкого расстояния. Можно с уверенностью сказать, что она не была прирожденной стрелком.

Но она пыталась, отказываясь сдаваться, пока не попала не по краю листа, а туда, куда должна была попасть.

Пит попытался не рассмеяться, выражение его лица было таким же, как у меня. Если солдат проходил обучение и оказывался таким ужасным, как она, мы отправляли его тренироваться и советовали вернуться, когда он значительно улучшил бы навыки. Мы ожидали, что для начала у них появился бы определенный уровень квалификации, чтобы мы могли развивать его, и мы предоставили им для этого все возможности.

Некоторые люди не умели стрелять. Или умели, но плохо. Это делало стрельбу небезопасной даже для них самих. Пэрис попала в эту категорию.

Я подошел к ней, и когда она развернулась, непреднамеренно направив на меня пистолет, я выругался, на всякий случай отодвинулся в сторону и стащил наушники с ее ушей, а огнестрельное оружие бросил на пол.

— Прекрати направлять на меня это наполовину заряженное оружие, — рявкнул я резче, чем намеревался, но все, что потребовалось — это скользнувший палец, чтобы выстрелить, случайно или нет.

Посмотрев вниз, она поморщилась, держа оружие опущенным, когда положила его направленным на мишень на столе. Даже не поставив на предохранитель. Cazzo di inferno. Я перевел дыхание. Случайная смерть от руки моей новой жены была не тем путем, которым я хотел пойти.

— Это то, на чем нам нужно сосредоточиться, — заявил я.

Пит с готовностью кивнул в знак согласия. Даже Пэрис смущенно уступила. Она внимательно наблюдала, как Пит снова пробежался по процедурам безопасности, разбирая его, одновременно рассказывая ей о процессе. Ей нужно было знать только основы; я был не против, если она научилась бы защищать себя. Однажды ей это могло понадобиться, когда враги, скрытые на заднем плане, вышли бы на первый, особенно из-за всего этого дерьмового шоу с Говони. Оставалось надеяться, что ей удалось бы случайно не застрелиться, прежде чем использовать это оружие против кого-то, кто этого заслуживал.

Прошло четыре дня после свадьбы, и с тех пор я трахал свою жену каждый божий день, причем по нескольку раз в день. Я заставил ее надеть кольцо, понимая, что это стимул члена, но мои желания и потребности требовали этого от меня.

Потому что она уехала бы обратно в Лос-Анджелес.

Пока с Говони не разобрались, не было реальной причины принимать ее угрозы за правду. Ваш покорный слуга перевернул ее жизнь с ног на голову. Голливуд открыто признала, что ей нужна стабильность. Уйдя, она пошла бы против своих собственных слов.

Я не сомневался, что она наговорила много такого, чтобы вызвать реакцию, и, к сожалению, именно это я сказал ей в своем офисе перед свадьбой. Я потерял контроль. Я стиснул зубы, расстроенный тем, что это становилось для нее обычным явлением.

Но между нами витала атмосфера недосказанности. В последние дни, особенно накануне свадьбы, я заметил небольшую перемену в ее настроении. Сейчас я старался уделять ей больше внимания, но это было трудно.

Она спряталась за невидимой стеной и делала вид, что все в порядке. Пока не осталась одна. Затем улыбка исчезала, и она забывала, что у меня были камеры в каждой части дома. Я наблюдал, как она умело брала себя в руки, настоящая актриса. Та, которая научилась справляться с тем, что бросала ей жизнь, самостоятельно.

Как и я, она приучила свой разум быть сильнее эмоций. Потому что в противном случае она каждый раз бы проигрывала. Я понимал это на уровне, которого не хотел. Но ее биполярное расстройство отметало это, позволяя ее эмоциям занять центральное место. Минуя то, что она создала, чтобы справиться.

Мой телефон запищал; я достал его из кармана.

Дарио: Ты нужен.

Рейн: Где? Зачем?

Дарио: Туда, куда уходит умирать надежда.

Здание пыток и тюрьмы. Я отправил быстрое сообщение.

Рейн: Я буду там через десять минут. Отправьте одного из людей в тренировочный центр к Пэрис.

— Ты закончила? — я скрестил руки на груди с бесстрастным лицом.

Мой тон разозлил ее, если судить по прищуренному взгляду и бормотанию себе под нос. Пит смышлено промолчал, убрал пистолет и скрылся.

— Похоже, что теперь это так, — сказала она, топая к двери и распахивая ее.

Я последовал за ней, позволив ей помахать Питу, прежде чем выйти на улицу, где она сердито ждала меня.

Брандо вышел из-за угла, кивнув в мою сторону. Зная, что у него она у него, я повернулся спиной и ушел.

— Пока, придурок! Научись, блядь, хорошим манерам, — крикнула она, и я ухмыльнулся.

Такая избалованная принцесса. Нет, теперь она была королевой. Я нахмурился своим мыслям.

Открыв дверь в здание, я засучил рукава. В здании без кондиционера было душно, но я не жалел, что не включил его. Мне приходилось сталкиваться с этим только во время моего визита сюда, который был кратковременным, но для тех, кто находился здесь в течение длительного или короткого периода времени, прекрасное страдание.

Все мое ближайшее окружение, кроме Брандо, прислонилось к стене, когда я вошел, один из моих солдат был прикован цепью к задней стене. Меня охватило замешательство, но я знал, что он здесь не без причины. Мои люди перепроверяли факты не хуже меня.

— Что у нас здесь? — я размышлял вслух, ожидая новостей.

— Похоже, наш солдат каким-то образом связан с устройствами, установленными в вашем доме, — заявил Дино, на его лице была написана ярость.

— Интересно… — протянул я, проходя через комнату перед упомянутым мужчиной. — Ты здесь, чтобы исповедаться в своих грехах?

— Предательство — величайший грех в организации Марчетти. Ты это знаешь, — вмешался Тобиа, констатируя правду.

— Что ты сделал?

Я встал прямо перед ним. Его глаза смотрели куда угодно, только не на меня, зная, что он официально облажался.

— Ничего, — пробормотал он, заикаясь и качая головой.

— Такая наглая ложь, — Дарио усмехнулся, на его лице отразилось отвращение.

— Предательство карается смертью. Твой выбор, будь то трудный или легкий путь, — я пожал плечами, слегка отодвигаясь. — Меня устраивает любой вариант.

Вынув пистолет из кобуры, я снял его с предохранителя и направил на него. Ожидая, когда он заговорил бы, я наблюдал, как пот выступил на его измученном лице, но он продолжал хранить молчание. Я прострелил ему коленную чашечку. Его ноги подкосились, и он слегка упал, крича от боли, теперь всем весом опираясь на неповрежденную ногу.

— Второй шанс, прежде чем я выстрелю во вторую, — объявил я, игнорируя его мольбы.

Он уже подписал собственное свидетельство о смерти, но дополнительная информация не помешала.

Мы были ослеплены этими крысами и предотвратили проникновение, но это был первый раз, когда у кого-либо из нас появилась зацепка к тому, кто в наших священных стенах предал нас, без сомнения, продал врагам.

Альфонсо вытянул шею из стороны в сторону.

— Пожалуйста, выбери трудный путь. Сегодня я в настроении разорвать человека на части голыми руками.

Я была заинтригован тем, что привело его в такое настроение, обычно за этим стояла причина. А именно, его бывшая сучка. Я думал, он бы имел с ней дело постоянно, если бы это не принесло слишком много шума в нашу организацию. Хотя она это заслужила. Тогда он мог бы получить полную опеку над своим ребенком. Что-то, что он пытался сделать уже некоторое время, но безрезультатно. Я мысленно включил напоминание, чтобы найти способ обойти это в более подходящее время.

— Нет, послушай, мне очень жаль, — заявил Уильям, предатель. — Я вообще мало что знаю. Они обманули меня.

— Ты обучен безупречно. Трюки должны фиксироваться на твоем радаре и с ними нужно справляться эффективно, — вежливо заявил я.

— Что ты сделал, Уильям? — Дарио шагнул вперед, очевидно, зная ответ, но желая, чтобы он признал это вслух.

Уильям отвечал недостаточно быстро, поэтому я мотнул головой, чтобы заставить Дарио отойти назад. Всадив еще одну пулю в другую коленную чашечку, он теперь полностью болтался на цепях, обмотанных вокруг его туловища и рук, кровь растекалась лужей по грязному кафельному полу у него под ногами. Он взвизгнул, закусив губу, пытаясь сдержать самый сильный из криков боли.

Я думал, что при таком раскладе Альфонсо добился бы своего. Я был склонен позволить ему излить свой гнев в жажде крови. Две птицы одним выстрелом.

Я постучал пальцем по своим часам. Раз-два, раз-два. Нетерпеливо ожидая, я решил, что следующие выстрелы прошли бы через его руки. Хотя мне было жаль тратить патроны впустую.

— Тик-так, — сказал Дино нараспев.

Я подавил усмешку.

— Это было, когда вас всех отозвали разбираться с бомбой. Поступил звонок на территорию комплекса. Я умчался, оставив особняк без присмотра. Я никому больше не сказал об этом, — признался Уильям.

— И… — Дарио махнул рукой.

— Там были и другие солдаты, но никто не следил за камерами наблюдения. Только я, — он стиснул зубы от боли. — После ложной тревоги я вернулся к телефонному звонку с угрозами. Он был механическим, голос заглушался каким-то шифратором. Система была оставлена открытой.

— Таким образом, любой мог войти, подключиться и предоставить себе удаленный доступ, чтобы стереть все, что он хотел, — подытожил Дарио. — Но скажи своему боссу, зачем ты здесь, а, Уильям?

У страха был запах, и от одного из моих солдат им разило по всей комнате.

— Я прикрыл это, надеясь, что этого не заметят и не поймут.

Фатальная ошибка со стороны Уильяма, глупая ошибка, усугубленная его неспособностью признаться в своих проступках, которые можно было бы исправить. И я бы не потерял пару сотен тысяч из-за своего бизнеса, товары не пропали бы и не попали в руки врагов. У нас могло быть преимущество в этих вопросах.

— У тебя есть другие близкие или иждивенцы? — спросил я, убирая пистолет в кобуру.

Если бы у него были, о них позаботились бы финансово до тех пор, пока они не были причастны к предательству.

— Нет.

— Очень хорошо, — я повернулся к Альфонсо. — Пора разворачивать твой подарок.

Маниакальный смех вырвался из его горла. Каццо, сегодня он был под кайфом. Обменялся взглядом с Дарио, который едва заметно покачал головой, предупреждая, чтобы он не спрашивал. Я бы прислушался к этому.

Прислонившись к стене, я наблюдал, как Альфонсо выбирал кастеты. Думал, тогда мы пробыли бы здесь какое-то время.