Горец и леди

13

Сад замка Данридж был в полном цвету. Приглядевшись, среди ярких красок и зелени в нем можно было заметить две белокурых головы. Это леди Антония и ее брат Финлей о чем-то беседовали приглушенными голосами.

– Ужасно, что Йен женился на этой англичанке, – жаловалась брату Антония. – Я попыталась разлучить их, но ничего не вышло. Когда она сбежала, Йен, представь, помчался за ней. Теперь они оба в Эдинбурге. Как он мог простить такое?

– Не повезло, что и говорить, – посочувствовал брат.

Финлей Маккинон был слаб и душой, и телом. Ростом он был ниже своей сестры и имел очень хрупкое сложение. Он унаследовал те же самые светлые волосы и голубые глаза, но кожа его была болезненно-бледной. Честолюбивый, но при этом трусливый и жестокий, Финлей был готов на все, чтобы помочь сестре получить титул.

– Я все равно должна стать графиней! – воскликнула Антония. – Что мы можем предпринять для этого?

– Дай мне минутку подумать.

В это время в сад на свою ежедневную прогулку с Глендой и Хитрецом вышел Черный Джек.

– Финлей! – окликнул он. – Давненько я тебя не видел. Когда ты приехал?

– Сегодня утром. – Финлей поклонился графу. – Вы выглядите здоровым и бодрым, милорд.

– Да, чувствую себя неплохо, – ответил тот. И, взглянув на Гленду, сказал: – Поздоровайся с дядей Финлеем, малышка.

Испытующе поглядев на брата своей матери, Гленда почувствовала, что он ей не нравится, и невольно прижалась к дедушке.

– Добрый день, дядя Финлей, – тем не менее послушно прошептала она.

– А ты хорошенькая, совсем как твоя мама. – Финлей улыбнулся девочке, так похожей на его любимую сестру, и ласково протянул ей руку: – Хочешь, прогуляемся по саду и познакомимся поближе?

Гленда мрачно посмотрела на его руку, потом на него самого.

– Нет, не хочу, – и отвернулась.

Антония недовольно поджала губы, явно осуждая такую невоспитанность дочери, но скандала при свекре поднимать не стала. У Финлея улыбка погасла. Черный Джек легонько хмыкнул, может быть, порадовавшись, что внучка любит его больше других.

– Она немного робеет, – объяснил он обескураженному Финлею.

– Ну что ж, робость женщине не вредит, – философски заметил тот. – А что это за дикий зверь бродит по замку?

– Хитрец вовсе не дикий зверь, – вступилась Гленда.

– Это любимец леди Бригитты, – неодобрительным тоном добавила Антония.

– Кстати, из Эдинбурга только что прибыл гонец, – сказал им Черный Джек. – Йен и Бри будут дома еще до конца недели.

– Какая чудесная новость! – воскликнула Антония.

– И это еще не самое главное. Леди Бригитта носит ребенка. – Черный Джек повернулся к Финлею. – Ты надолго останешься у нас?

– Только на ночь.

– Рад буду увидеть тебя снова.

И, сопровождаемый Глендой и Хитрецом, Черный Джек зашагал прочь.

– Пропади она пропадом! – вырвалось в сердцах у Антонии. – Теперь я уже никогда не стану графиней.

– Ну, это еще неизвестно, – возразил Финлей.

– Что ты имеешь в виду?

Он холодно улыбнулся.

– Если с англичанкой произойдет несчастный случай, путь к сердцу и титулу Йена будет открыт.

– А если она еще и младенца родит, – сказала Антония, возвращая брату улыбку, – совсем хорошо: мне не придется самой ходить с пузом и возиться с пеленками. Ну, что ты задумал? Говори.

– Я полагаю, – ответил Финлей, – что впереди у этой леди роковое свидание с Женской скалой.

– Женской скалой?

– Помнишь старую историю о том, что Маклин сделал со своей женой из клана Кэмпбелов, когда она ему надоела?

– Нет, не помню.

– Возле Длинного мыса есть небольшая скала, которая во время прилива оказывается полностью под водой.

– Очень умно и надежно придумано, – усмехнулась Антония, сразу поняв дьявольский план брата. – Там и тела не найдешь.

Финлей самодовольно усмехнулся, гордясь похвалой сестры.

– Правда, – добавил он со вздохом, – та история закончилась не так, как хотел Маклин. Двое случайно оказавшихся там рыбаков спасли эту женщину, и Кэмпбелы отомстили за нее, убив самого Маклина. Но не может ведь одна и та же история повториться два раза?

– Все равно, зачем искушать судьбу? – возразила ему Антония. – Отпусти лучше бороду и надень плед Менци. Если Бри удастся спастись, то вина падет на кого-нибудь из них.

Финлей кивнул.

– Дай мне знать, когда она произведет на свет свое отродье. И опиши, как она выглядит.

– Ну… ростом Бригитта намного ниже меня, – начала Антония. – Волосы у нее рыжие, глаза зеленые…

– Зеленые глаза! – Финлей в ужасе перекрестился. – Это верный признак, что она ведьма.

– Не болтай чепухи. Никаких ведьм не бывает.

– Нет, бывают, – настаивал он. – Ты хочешь, чтобы я имел дело с ведьмой? Она убьет меня своим колдовством, прежде чем я даже подумаю причинить ей зло. Побойся Бога, сестра!

– Финлей! – с преувеличенным негодованием вскричала Антония. И более мягко добавила: – Неужели ты и в самом деле думаешь, что я могу послать тебя на смерть?

– Нет, конечно, – уныло протянул тот, но страх сквозил в каждом его жесте.

– В этой англичанке нет ничего колдовского, – между тем успокаивала брата Антония. – Поверь мне. Я тоже доставляла ей… им… некоторые неприятности и, как видишь, жива-здорова.

Часовые, охраняющие стены Данриджа, первыми разразились радостными криками и замахали руками, заметив издали кавалькаду всадников, приближающихся к замку. Отряд въехал через ворота и направился во внутренний двор, где уже собрались в ожидании вся семья и члены клана, чтобы встретить Йена и Бригитту, вернувшихся из Эдинбурга домой.

В порыве радости Гленда вместе с Хитрецом бросились вперед, рискуя быть затоптанными лошадьми. Черный Джек вовремя перехватил визжащую внучку, в то время как Сприн ловко удержала Хитреца за ошейник.

Йен спешился и повернулся, чтобы помочь сойти Бригитте, но она, вне себе от счастья вновь видеть родные лица, соскочила сама. Убедившись, что во дворе безопасно, Черный Джек и Сприн отпустили своих отчаянно сопротивляющихся пленников. Гленда тут же бросилась в объятия Бригитты.

Все глаза были устремлены на трогательную картину: женщина и девочка стояли, прижавшись друг к другу, в то время как лисенок бегал вокруг, скуля и требуя внимания.

Встав на колени прямо посреди двора, Бригитта схватила в объятия сразу и девочку, и лисенка. Глаза ее наполнились слезами, а из горла вырвалось сдавленное рыдание.

– Вы меня бросили, – всхлипывая, упрекнула Гленда, – а я ужасно скучала без вас.

– Я тоже скучала по тебе, – говорила Бригитта сквозь слезы. – Я привезла тебе замечательный подарок. Ты меня простишь, малышка?

– А вы обещаете никогда больше не покидать меня?

– Обещаю.

Гленда перевела взгляд на лисенка.

– Хитрец все время грустил.

Губы Бригитты дрогнули от волнения.

– Я и ему привезла подарок. Как ты думаешь, он меня простит?

– Думаю, да.

Бригитта от полноты чувств расцеловала Гленду в обе щеки. Хитрец беспокойно завозился на руках у вернувшейся хозяйки. К великому удивлению всех, за исключением девочки, Бригитта поцеловала его восторженно задранную мордочку.

Наконец она поднялась и обняла Сприн, лицо которой было мокрым от слез.

– Я была вне себя от беспокойства, когда ты исчезла, – призналась девушка, пытаясь сердито нахмуриться.

– Извини меня, дорогая, – проговорила Бригитта, искоса взглянув на Антонию, только что показавшуюся во дворе. – Произошло ужасное недоразумение. Ну, скажи, что прощаешь меня?

– Я еще не решила, – шутливо ответила Сприн. – А мне ты тоже привезла взятку?

– Ну конечно, – засмеялась Бригитта. – Я накупила в Эдинбурге разных тканей и думаю, что мы их поделим.

– В таком случае я прощаю тебя.

Наконец Бригитта подошла к Черному Джеку, который о чем-то разговаривал с Йеном.

– Простите меня, – неуверенно начала она, не зная, как отнесется к ней свекор.

– А-а, вот и наша беглянка! Ну смотри, чтобы больше такого не повторялось, – мягко укорил ее граф, а потом привлек к себе и поцеловал в щеку. – Малыш, которого ты носишь, более чем достаточное искупление за твою глупость. – Он похлопал ее по руке, потом оглядел заполненный людьми двор. – Но я не вижу Перси. Где он?

– Перси остался в Эдинбурге, – сказал отцу Йен.

– Почему? – удивился тот.

– Перси влюблен, – поспешила сообщить Бригитта.

– Влюблен? – громко рассмеялся Черный Джек. – Это славно! И кто же дама его сердца?

– Шена Менци, – промямлил Йен, надеясь, что отец не расслышит ненавистную фамилию. – Она состоит при королеве.

– Кто? Шена Менци?! – не веря своим ушам, переспросил Черный Джек.

– Да. Она такая милая девушка, изумительная красавица, – затараторила Бригитта. – Если бы вы ее только увидели, то, конечно, гордились… выбором своего сына.

– Чего только не взбредет в глупую башку этого Перси! – проворчал Черный Джек, с досадой махнув рукою. – Ну ладно, я с ним еще поговорю.

– Дорогая, – обратился к жене Йен, – можешь сделать мне одно одолжение?

– Какое?

– Вымой себе рот, прежде чем я тебя поцелую. Я не выношу лисьего привкуса.

– А теперь пора подкрепиться с дороги! – весело крикнула Антония, решившая вести себя так, словно невестка бежала из Данриджа вовсе не по ее вине. – Милости просим к столу!

С шутками и смехом все направились в большой зал. Гленда не выпускала руку Бригитты, а лисенок все время терся об ноги, словно кот. Бригитте было трудно идти, но ни девочка, ни Хитрец не желали отойти от нее ни на шаг, словно боясь потерять ее снова.

Все уселись за главный стол, за исключением Сприн, которая предпочла сидеть вместе с Джеми. Как только Бригитта уселась на свое место, Гленда вскарабкалась к ней на колени.

– А ну-ка слезь! – прикрикнул Йен на племянницу.

От недоумения и обиды у девочки задрожали губы.

– Что ты так шумишь? – спросила мужа Бригитта, обнимая Гленду рукой.

– Она может повредить ребенку, – недовольно проворчал тот.

Черный Джек, сидящий рядом с невесткой, лишь весело хмыкнул, видя такую ревнивую озабоченность сына. Но, припомнив прежние времена, когда сам впервые готовился стать отцом, он понял, что беспокойство Йена будет только возрастать с каждым месяцем.

– Гленда сидит очень спокойно, – заверила Бригитта мужа. – А я не такая хрупкая, как ты думаешь, и наш ребенок также.

– Какой ребенок? – немедленно спросила Гленда, любопытная, как все дети.

Бригитта провела ее рукой по своему мягко округлившемуся животу.

– У меня там внутри растет ребенок – твой новый кузен или кузина. – Лицо маленькой девочки при этих словах просветлело от восторга. – Скоро он появится на свет, и тогда мы все будем вместе играть в саду: ты, Хитрец, мой малыш и я. Ну как, ты будешь играть с ним?

– Конечно. Но где же он был прежде?

– С ангелами на небесах.

Гленда призадумалась.

– А как же он попал с небес к вам в живот?

Черный Джек и Йен громко фыркнули, давясь от смеха.

– Это сделал дядя Йен, – покраснев, ответила Бригитта. Потом ехидно улыбнулась мужу и добавила: – Расскажите ей, дядя Йен, как это ребеночек оказался у меня в животе.

Йен растерянно потер подбородок.

– Это случилось, Гленда, когда я выказывал леди Бри свою любовь.

– Я понимаю, – сказала Гленда.

Йен самодовольно улыбнулся, но едва не свалился со стула, услышав следующие слова своей племянницы:

– А у меня в животе нет ребенка, – громко сказала она. – Значит, меня ты не любишь, дядя Йен?

Бригитта ахнула, но тут же нашлась:

– Любовь дяди к племяннице – это совсем другая любовь, мой ангел.

– Ага. – Это, казалось, удовлетворило Гленду, но она тут же пристально взглянула на Бригитту: – Но как же малыш выберется из вашего живота?

– Йен, я думаю, пора раздать подарки, – предложила Бригитта, надеясь таким образом отвлечь девочку.

– Конечно, – облегченно вздохнул тот. – Давно пора.

Подозвав слугу, Йен велел принести подарки, которые они привезли из Эдинбурга. Гленда захлопала в ладоши от радости при виде новой куклы, которую тут же назвала леди Осень, или Отма. Все очень удивились необычности этого имени. Тогда малышка объяснила, что это в честь возвращения ее любимой Бри в Данридж.

– Это же случилось осенью, правда? – весело щебетала она. – Я хочу навсегда запомнить этот счастливый день.

Никто не заметил, как губы Антонии скривились в молчаливой усмешке, когда та услышала слова дочери.

Сприн пришла в восторг от прекрасных тканей. Когда спустя несколько минут она вышла из зала, чтобы отнести подарки наверх, то чуть не споткнулась на лестнице, не в силах оторвать взгляд от узорчатых материй.

А Йен поставил Хитреца на стол и, сняв с него старый желтый ошейник, застегнул вокруг шеи лисенка новый.

– Ну вот, – сказал он. – Что ты…

Хитрец высунул язык и лизнул его прямо в раскрытый рот.

– Фу! – Йен вытер губы рукавом рубашки, потом сделал глоток эля и опустил Хитреца на пол.

– Не забудь вымыть себе рот, любовь моя, – шепнула Бригитта, передразнивая его. – Я не выношу лисьего привкуса.

Собравшаяся за столом семья скоро разошлась. Гленда нехотя отправилась на урок с отцом Капланом, а Бригитта поднялась наверх, чтобы немного отдохнуть. Когда Черный Джек удалился к себе в кабинет, Йен взял кружку эля и уселся перед камином. Расслабившись, он вытянул ноги, закрыл глаза и стал представлять себе сына, которого, как он был уверен, носит Бригитта.

– Твоя жена – шлюха, – услышал он голос рядом.

Йен изумленно открыл глаза и уставился на Антонию, стоявшую перед ним.

– Что-что? – протянул он. – Ты что, с ума спятила? Да за такие слова я знаешь, что с тобой сделаю!..

– А от этого ничего не изменится, – спокойно возразила Антония. – Я говорю правду.

– Ты снова суешься в мою жизнь, – излишне размеренно произнес Йен. Антония поняла, что удар попал в цель. – Ты и так уже доставила мне достаточно неприятностей. Если это случится еще раз, я отправлю тебя к Маккинонам, обратно домой.

– И потеряешь дочь Малкольма?

– Гленда – урожденная Макартур, и она останется в Данридже.

– Ты ублюдок!

– Ошибаешься, дорогая, – язвительно сказал Йен. – Могу заверить тебя, что мой отец был женат на моей матери самым законным образом.

– А относительно ребенка, которого носит твоя жена, ты так же уверен? – небрежно бросила Антония. – Твоя супруга довольно долго странствовала, и наверняка не одна.

– Заткнись! – крикнул Йен. – При ней был Магнус Кэмпбел.

Антония иронически подняла брови.

– Вот как? А кто, позволю спросить, охранял ее от Магнуса Кэмпбела? – И с этими словами тут же исчезла.

Потрясенный, Йен бессильно откинулся на стуле. «Так как же Бригитта устраивалась на ночлег по дороге в Лондон?..» – в тысячный раз спросил он себя. Как он может быть уверен, что его первенец действительно его?

Немного вздремнув, Бригитта переоделась к ужину. В первый раз с тех пор, как они уехали из Эдинбурга, ей было хорошо и уютно. Правда, платье стало слишком тесно в талии и в бедрах. Пожалуй, надо будет в самое ближайшее время заняться шитьем.

Надеясь поговорить с графом наедине, Бригитта направилась прямиком в кабинет Черного Джека. Сидя в кресле перед камином, граф, казалось, ждал ее.

– А я тут размечтался о своем первом внуке, – сказал он ей. – Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо, тошнота теперь прошла. Но вы не расстроитесь, если я произведу на свет девочку, не так ли?

– Конечно, нет, но не думаю, что Йен устроил такой сюрприз с первенцем.

Бригитта улыбнулась.

– Наверное, вы правы, – согласилась она, потом, запинаясь, произнесла: – Я… очень сожалею, что покинула Данридж. Я понимаю…

– Не надо, не надо, – махнув рукой, прервал ее извинения Черный Джек. – Лучше скажи мне, почему ты убежала? Вы поссорились с Йеном?

– Нет, я… я… Антония…

– О! Можешь не продолжать, – бросил граф. – Одно это имя говорит само за себя. Вероятно, мне следует отправить ее обратно Маккинонам.

– Нет! – вскричала Бригитта, удивив своей горячностью графа, который знал, что его невестки не могут быть подругами. – Я не буду счастлива без Гленды.

– Гленда – урожденная Макартур, она, конечно, не покинет Данридж.

– Но вы же не разлучите мать с ребенком, – сказала Бригитта, инстинктивно схватившись за свой живот. Такая кара даже для Антонии казалась слишком суровой.

– Ты Гленде лучшая мать, чем ее собственная.

– Но Антония не смирится с этим. Она заявит, что мы отняли у нее дочь, и это вызовет вражду между кланами.

Черный Джек кивнул.

– Ты здраво мыслишь для своих лет. Иногда. – И он лукаво посмотрел на рыжеволосую непредсказуемую женщину, которая была ему по душе, несмотря ни на что.

– Вы мне льстите. Если бы я была умна, как вы говорите, – сказала Бригитта, – я бы не сбежала из дома.

– Ну если ты сознаешь свою глупость, значит, еще не все потеряно, – добродушно улыбнулся граф. – Тебя сопровождал в Лондон Магнус Кэмпбел?

– Да, он оказался добрым другом и порядочным человеком.

– Этот парень весь в своего отца. – Некоторое время оба хранили молчание. – Я уже старый человек и много в жизни повидал, как плохого, так и хорошего, – заговорил, наконец, Черный Джек. – Мой тебе совет: забудь обо всем и постарайся родить Йену здорового наследника. Тревожиться из-за прошлого – значит вредить будущему. Ты помнишь тот день, когда ты впервые появилась в Данридже? – Черный Джек хмыкнул при этом воспоминании. – Вся растрепанная, одетая хуже нищенки, ты гордо прошествовала ко мне в кабинет и тут же приказала мне держать моих противных собак на привязи, чтобы они не пугали твоего драгоценного лисенка. Бригитта вспыхнула от смущения.

– Будь с ним терпеливой, – продолжал наставлять ее граф. – С Йеном жить нелегко, но с годами он смягчится и подобреет. А теперь не пора ли спускаться к ужину?

Бригитта улыбнулась:

– Да, пора.

Черный Джек сам проводил невестку в большой зал и, мимо Антонии, сидевшей в самом конце главного стола, подвел к месту первой леди клана. Как хозяйке Данриджа, ей полагалось сидеть между графом и Йеном. Но самого Йена почему-то нигде не было видно.

Вбежала Гленда, которой разрешили сегодня ужинать вместе со взрослыми.

– Садись со мной рядом, – позвала ее Бригитта. – А дяде Йену придется сесть на твое место. Вот будет смешно!

Самым последним явился Йен. Лицо его было необыкновенно угрюмым. Бригитта удивилась такой резкой перемене в его настроении. Взгляд ее невольно упал на Антонию, которая сидела поодаль с довольным видом. «Наверняка это опять ее штучки, – решила Бригитта. – Эта стерва бывает, счастлива только тогда, когда кто-то страдает».

Когда Йен уселся за стол, даже не поглядев на нее, Бригитта с вымученной улыбкой повернулась к Гленде.

– Я не вижу среди нас леди Отму, – сказала она, подразумевая куклу. – Где же она?

– Леди Отма ужинает с лордом Хитрецом, – ответила девочка. – Она в него влюблена.

Бригитта развеселилась.

– Да неужели?

– Да. Только не говорите об этом дедушке, – добавила Гленда, – но Хитрец позволяет себе ужасные вольности с леди Отмой.

– Какой плутишка! – воскликнула Бригитта, едва удерживаясь от того, чтобы не рассмеяться. – И что же он сделал, этот злодей?

– Он имел наглость взять ее за руку.

– Не может быть! Как же он мог это сделать? – спросила Бригитта, охотно поддерживая забавный разговор.

– Он взял ее за руку зубами.

Бригитта и Черный Джек так и покатились со смеху. Даже у Йена на лице промелькнула улыбка.

– Какая мирная картина, – заметила Мойра, появившаяся с ужином на подносе. – На ваше семейство приятно посмотреть.

Расставив блюда, она задержалась у стола, чтобы помочь Гленде. И засияла от гордости, когда Бригитта похвалила ее стряпню.

– О, как вкусно, – сказала она. – Ведь это, кажется, хаггис. Из чего же он готовится? Я забыла.

– А вы не спрашивайте, а ешьте, – проворчала Мойра.

Бригитта медленно прожевала кусочек, потом проглотила.

– Да, замечательный вкус. – Она погладила себя по животу и взглянула на мужа: – Наш малыш похож на своего шотландского отца – у него те же вкусы.

Йен холодно взглянул на нее и отвернулся. «Да, – подумал он, – хотелось бы знать, какой именно шотландец его отец?»

«Неужели он злится на меня? – спросила себя Бригитта. – Я сделала что-то не то? Чем я ему досадила?»

– Сприн уже рассказала вам новость? – громко спросила Мойра, пытаясь разрядить обстановку. – Она и мой Джеми обручились.

– Обручились? – Бригитта взглянула на Сприн, которая густо покраснела. А сидящий рядом Джеми довольно ухмыльнулся. – Это все равно, что помолвка?

– У нас это род брака, – объяснила Мойра.

Ложка, которую Бригитта подносила ко рту, замерла в воздухе, потом медленно вернулась на тарелку.

– То есть как? Брак – вещь вполне определенная.

– Да все вполне законно, уверяю вас, – попыталась успокоить ее экономка. – Они будут вместе жить год, а потом решат, соединиться им навсегда или нет.

– Так что же это получается? – разгневанная, Бригитта повернулась к мужу. – Этот парень бесчестит мою кузину! Я требую, чтобы они поженились немедленно!

Йен помрачнел еще больше.

– Джеми ни к чему не принуждает ее. А ты здесь сбоку припека и не вмешивайся в чужие дела.

– Сбоку припека?.. – Бригитта задохнулась от возмущения. Разве Сприн не ее кузина? Здесь нет больше никого из родни девушки, так разве не она, Бригитта, должна проследить, чтобы все было в порядке? Да еще этот оскорбительный тон мужа.

– Что происходит? Так нельзя, – пожаловалась она, обращаясь на этот раз к графу.

Черный Джек озабоченно нахмурился. Если он не уладит это дело сейчас, оно наверняка вызовет раздор в их семье.

– Мойра, вели Джеми и Сприн подойти сюда, – сказал он. А когда влюбленные предстали перед ним, он обратился к молодому человеку: – Хочешь ли ты, чтобы отец Каплан поженил вас?

– А кто же еще может нас поженить?

Граф, досадливо нахмурившись, пояснил:

– Я имею в виду, немедленно, сразу же после ужина.

– Вы… вы имеете в виду сегодня вечером? Но…

– Видишь, леди Бригитта недовольна, – прервал Черный Джек. – Если ты не женишься на Сприн по закону, ее отошлют домой, в Англию.

– Отошлют домой? – испуганно вскричала Сприн.

– В таком случае, – без колебаний согласился Джеми, – я готов жениться на ней хоть сейчас.

Ужин продолжился. Бригитта пристально посмотрела на Йена. Его холодный ответный взгляд ранил ее сердце, точно острый кинжал. «Если он сердится, – думала она, – то почему не скажет мне и не уладит все это?»

– Когда мы с вами разговаривали недавно, – обратилась она к Черному Джеку, – вы сказали о моем муже «помягчает с возрастом» или, наоборот, «помрачнеет»?

Черный Джек рассмеялся, и Бригитта присоединилась к нему, надеясь, что Йен как-то отзовется на шутку. Йен молча наблюдал за ними, и лицо его оставалось по-прежнему угрюмым.

– Дядя Йен недоволен, – вмешалась неугомонная Гленда.

– Да, – согласилась Бригитта, искоса взглянув на мужа.

– Когда вы уехали, – продолжала болтать девочка, – дядя Йен очень рассердился на дядю Перси. Просто ужас, что было.

– Теперь все уже позади, – попыталась закончить не очень приятный разговор Бригитта.

– А дядя Йен начал ругать меня, – не умолкал звонкий голосок, – но дедушка здесь главный, и он запретил ему это. Дедушка сказал, что дядя Йен просто заболел от беспокойства за вас.

В этот момент Бригитта поймала взгляд мужа, устремленный на ее живот.

– Если не умеешь, вести себя, болтушка, – проворчал Йен в сторону девочки, – ты больше не будешь ужинать с нами.

– Не вымещай на ребенке свое дурное настроение, – возразила Бригитта, погладив дрожащую ручку Гленды. – Это несправедливо.

Подошла Мойра, чтобы убрать со стола, и тем избавила Бригитту от перепалки. А граф подозвал отца Каплан и велел Джеми и Сприн выйти вперед.

Обряд бракосочетания прошел очень просто и занял совсем немного времени. Только страстный поцелуй жениха и невесты длился очень долго, пожалуй, дольше, чем вся церемония. Так, по крайней мере, показалось Бригитте. По мере того как этот поцелуй все длился и длился, в зале все больше разгоралось веселье. А чтобы Гленда не видела того, что ей не положено, Мойра, несмотря на шумные протесты девочки, увела ее из зала.

Граф встал и поднял тост за молодых, а осушив немалую посудину, вдребезги разбил ее о стену. Его верные вассалы и воины были более бережны с собственностью своего лорда.

Бригитта от всей души расцеловала кузину и пожелала ей счастья. Потом, намереваясь вернуться в свою комнату, она прошла вдоль главного стола.

– Фу!.. – тихо произнесла Антония.

Бригитта остановилась и резко повернулась. Ее зеленые глаза встретились с презрительным взглядом блондинки.

– Ты что-то хотела сказать?

– Не напускай на себя скромности, бродяжка, – прошипела Антония.

– О чем это ты?

Сознавая, что все глаза в этот момент устремлены на нее, Антония встала и вызывающе посмотрела на Бригитту, словно стараясь испепелить ее взглядом.

– Ты, бесстыдная потаскуха, сама-то хоть знаешь, чье отродье носишь?

– А ты… ты… – И Бригитта припечатала ее таким смачным простонародным словечком, что та даже опешила, не найдясь с ответом. А леди Макартур, повернувшись на каблуках, важно вышла из зала.

– Вы слышали, каких выражений она нахваталась? – пожаловалась Антония, обращаясь к мужчинам. – Я и слов-то таких не слыхала никогда.

Черный Джек рассмеялся, и даже Йен не смог сдержать скупую улыбку, промелькнувшую на его мрачном лице.

– Я думаю, – сообщил граф своей невестке, – что она назвала тебя просто «паршивая дрянь».

С печально поникшими плечами Бригитта сидела перед потухшим камином. Но, услышав, как открылась дверь, она выпрямилась, решив не поддаваться унынию. Зная, что это вошел муж, она взяла гребень и принялась расчесывать волосы.

Йен прошел через комнату и сел в кресло рядом с ней. Он молча наблюдал за ней, но Бригитта будто не замечала его.

– Я хочу знать… – резко начал Йен. – Мне нужен ответ – честный ответ.

Бригитта молча продолжала водить расческой по волосам.

– Черт возьми! – вскинулся он. И, протянув руку, остановил размеренные движения ее гребня. – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Она повернулась, и Йен увидел слезы на ее щеках. Он заколебался, но все же спросил:

– Ты… ты носишь моего ребенка?

Бригитта резко выдохнула и отшвырнула тяжелый гребень, задев им мужа по лицу.

– Это ребенок от Мардока Менци, ты идиот! – вне себя заорала она.

Йен схватил ее за руку и сдернул со стула, заставив упасть на колени перед ним.

– Я не шучу!

– Пойди к Антонии, она тебе все расскажет!

– Она только высказала вслух то, о чем я сам все время думал. Как вы ночевали по дороге в Лондон?

К величайшему удивлению Йена, Бригитта разразилась смехом.

– По… по дороге? – захлебывалась она от странного хохота, который грозил перейти в истерику. – Ты… ты думаешь, что М-Магнус и я?..

Йен грубо тряхнул ее. Так же неожиданно Бригитта успокоилась.

– Ты болван, – прошипела она, стирая слезы. – Магнус Кэмпбел – порядочный человек.

Йен покраснел.

– Рад это слышать, поскольку мне вовсе не улыбается убивать собственного родственника. А когда ты жила в Лондоне? – безжалостно продолжал допрашивать он. – Кто-нибудь приставал к тебе там?

Негодующее выражение ее лица послужило ясным ответом на его вопрос.

– Неужели ты думаешь, что Бако или Марианна позволили, кому бы то ни было приблизиться ко мне? – отрезала она. – Ха! Да там я была в большей безопасности, чем здесь.

– Я тебе верю.

– Ах, как великодушно с твоей стороны, – язвительно произнесла она и снова всхлипнула.

Чувствуя себя виноватым в том, что усомнился в ее верности, Йен протянул руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но Бригитта резким движением сбросила ее.

– Ты обвинял меня в том, что я не доверяю тебе, но ведь и ты мне не доверяешь, – сказала она с пылающим от гнева лицом. – Я надеюсь, что этот малыш будет мальчиком – ради Черного Джека.

Невысказанная угроза разрыва тяжело повисла между ними. Бригитта поднялась. Йен посадил ее к себе на колени и покаянно поцеловал. Она осталась совершенно равнодушна.

– Черт возьми, Бри! – вскипел он. – Я же не могу не ревновать. Я люблю тебя.

Это признание подействовало на нее сильнее, чем самые резкие оскорбления. Бригитта уткнулась ему в грудь и разрыдалась.

– Ну, прости меня, дорогая, – тихо и проникновенно произнес Йен, чувствуя, как у него сжимается сердце при виде ее слез.

Когда всхлипывания прекратились, Йен приподнял ей подбородок и заглянул в зеленые глаза.

– Улыбнись мне, дорогая, – попросил он. Бригитта ответила дрожащей улыбкой, и Йен поцеловал ее в щеку.

– У нас был долгий и тяжелый день, – прошептал он. – Пойдем в постель.

Раздевшись, Йен повернулся к жене. Перед ним предстало не совсем обычное зрелище. Сидя на другой стороне кровати, Бригитта массировала себе живот каким-то снадобьем.

– Что ты делаешь? – спросил он, обходя кровать с другой стороны. И залюбовался перламутровым блеском, который придавала ее коже таинственная мазь.

– Мойра приготовила для меня это средство, – ответила Бригитта, окидывая взглядом его могучую фигуру в свете свечи. – Она говорит, что это сохранит мою кожу упругой. Знаешь, какой большой будет живот, ну вот, чтобы ничего не растянулось слишком сильно.

– Можно тебе помочь?

– Помоги.

Йен встал перед ней на колени, и, если бы его лицо не оказалось в тени, Бригитта могла бы заметить на его губах улыбку, полную вожделения. Йен медленно начал втирать мазь. Его поглаживания были такими нежными, что Бригитта удивлялась, как эти загрубевшие в сражениях руки могут быть столь деликатны. Глядя на Йена, погруженного в это занятие, она ласково улыбнулась.

– Просто удивительно, как подумаешь, что здесь скрывается, – прошептал Йен. – Еще пять коротких месяцев – и он появится на свет.

– Или она.

– Да, или она.

Йен потянулся к ее горячим, набухшим от беременности грудям. Бригитта в истоме закрыла глаза. Поглаживания, которые расслабляли ее округлившийся живот, теперь возбуждали ее груди, ставшие еще более чувствительными.

– У тебя соски потемнели, – прошептал он, дотрагиваясь пальцами до твердых шариков. – Они напоминают сейчас те вишни, которые мы ели в Эдинбурге.

Бригитта сдавленно застонала. Желание, которое зародилось в кончиках грудей, теперь распространилось ниже и терзало ее плоть.

Наклонившись, Йен поцеловал сначала одну ее мягкую грудь, потом другую. Немного задержавшись, словно раздумывая, какую же предпочесть, его язык коснулся отвердевшего соска и медленно спустился вниз в ложбинку. Потом вновь стал подниматься к центру второго прелестного холма, ждущего ласк. Тихо застонав, Бригитта схватила Йена за плечи. Ноги призывно раздвинулись, и Йен осторожно уложил Бригитту на постель.

Любовные выдумки его были неистощимы. Он поцеловал нежную ступню Бригитты, потом провел языком вверх до колена, поглаживая рукой кожу, приникнув поцелуем к ее животу, он прошептал:

– Я люблю тебя.

Внезапно язык его скользнул ниже, раздвигая розовые лепестки ее лона. И, вдруг вернувшись, затеял необыкновенно возбуждающую игру там, где находилась самая чувствительная точка ее тела. Бригитта ахнула, чувствуя, как язык Йена проник внутрь ее и вовсю бесчинствует там. Она таяла как воск свечи в пламени его страсти, волна за волной омывала ее неизведанным еще наслаждением, которое казалось бесконечным.

Лицо мужа возникло над ней как в тумане.

– А наш малыш?.. – прошептал он, едва сдерживаясь.

– Скучает по тебе.

Йен повернул ее на бок. И вошел в ее влажное лоно сзади, чтоб не давить на нее своим весом. Он осторожно и медленно двигался, постепенно увеличивал темп. Бригитта выгнула спину, и в безумии страсти они слились в одно целое.

Когда они отдышались, Йен набросил на себя и на жену одеяло и крепко прижал ее к себе.

– Временами я бываю глуп, как осел, – сказал он, а потом торжественно пообещал: – Пусть Бог жестоко накажет, если я когда-нибудь огорчу тебя снова.

Плечи Бригитты задрожали от беззвучного смеха.

– Ну, – поправился Йен, – если я когда-нибудь засомневаюсь в твоей любви ко мне. Так лучше?

– Гораздо лучше, – подтвердила она.