Горная долина

Глава 6

После полудня солнце все еще горячо припекало, но попутный бриз развевал волосы Морганы, и они струились по ее спине светлым шелком. Ее лошадь, серая, хорошо выезженная кобыла, шла спокойным шагом, и теперь, когда се первый страх от того, что она оказалась в седле, прошел, Моргана поняла, что ей нравится верховая езда. Было необыкновенно приятно и радостно предоставить лошади идти самой – Консуэла, так звали это великолепное животное, казалось, и так хорошо знала дорогу.

«Лендровер» довез их до озера, и почти всю поездку Моргана напряженно молчала, коротко отвечая на вопросы, лишь когда это было необходимо. Но в ту минуту, когда она вышла из «лендровера» на берег озера и села на лошадь, Моргана внезапно успокоилась. Может быть, причина тому – невероятная красота, которая бесследно рассеяла ее враждебную настороженность, она не знала, но ясно осознавала, что проезжает сейчас по одной из самых необыкновенных и мало кем виденных местностей на земле.

Озеро, огромное пространство воды, глубина которой, как заметил Луис, местами доходила до сорока футов, было расположено у подножия хребта, и высокие пики скал вздымали свои зеленовато-серые громады ввысь, в безоблачное голубое небо. Берега озера тонули в зелени. Все подданные царства флоры были здесь на своем месте: от остроконечных сосен, с надеждой устремлявших к небу длинные ветви, до густого ковра папоротников, перемежающихся с тропическими лианами. Моргана видела птиц – роскошных, синих с голубым, макао и зимородков, ловко нырявших в воду за добычей. Но только когда они сели на лошадей и по узкой вьющейся тропинке начали взбираться вверх, на крутой склон горного хребта, девушка смогла по достоинству оценить ни с чем не сравнимую великолепную красоту, царившую вокруг. Отсюда не было заметно плато, но зато снова показался водопад, который отвесно низвергался в спокойные воды озера. Казалось невероятным, что долина может быть настолько разной – от заботливо ухоженной территории вокруг деревни до дикой, неприрученной красоты у подножия хребта. Мучившее Моргану волнение от близкой встречи с матерью Луиса мгновенно исчезло перед этим великолепием, и сейчас, забыв обо всем, она восхищенно вбирала в себя это неудержимое буйство природы.

Тропинка свернула за обрывистую скалу, и впервые взору Морганы предстал дом.

Поразительно, что кому-то пришло в голову построить его здесь. Серый камень здания, за многие годы источенный капризами погоды, казался частью окружавшего пейзажа. Гранитная плита плато нависла над ним, служа естественной защитой от дувших здесь пронизывающих ветров. Дом окружала высокая стена, и Моргана подумала, что редкий замок больше похож на неприступную крепость, чем этот дом. Какой же сильной волей должна обладать женщина, которая готова жить здесь в совершенном одиночестве и, скорее всего, почти всю жизнь?

Луис, ехавший впереди на черном скакуне, к которому Моргана побоялась бы даже подойти, обернулся и спросил:

– Ну как? Нравится вам мой дом?

– Ваш дом? – растерянно переспросила она. – А я думала...

– Что мой дом – гасиенда? – Он пренебрежительно повел мощными плечами. – О нет! Это так... в Англии это назвали бы... ну, рабочим помещением, только и всего.

– Понятно.

– Этот дом отец оставил мне как старшему сыну. Но сейчас здесь живет моя мать.

– Понятно, – повторила Моргана, и по ее нервам внезапно пробежало странное чувство предвкушения. – Он производит впечатление!

– Не сомневаюсь! Он к тому же очень красив и уединенно расположен. Когда дуют зимние ветры, а на всех пиках в округе лежит снег, в моей неприступной крепости, в моем горном гнезде, очень уютно. – Он сардонически улыбнулся. – Правильно я выразился, да? Правда, похоже на гнездо орла? Или – ястреба!

– Хищные птицы, – довольно сухо пробормотала Моргана. На мгновение глаза Луиса потемнели, он повернулся в седле и пустил жеребца вскачь по последнему подъему к тяжелым деревянным воротам в стене виллы. Они подъехали поближе, и ворота внезапно распахнулись. Моргана увидела мальчика лет пятнадцати, который с восторгом смотрел на въезжавшего Луиса. Тот что-то сказал ему, и яркие любопытные глаза мальчишки остановились на Моргане. Она, увидев его озадаченное лицо, невольно улыбнулась.

Въехав на внутренний двор, Луис спешился и отстегнул чемоданы, притороченные к седлу, Моргана колебалась, с беспокойством оглядываясь по сторонам. Увидев, как мальчишка закрывает тяжелые ворота и снова бежит к Луису, она вытащила ногу из стремени и неловко спрыгнула. Луис тут же обернулся и бросил на нее внимательный взгляд.

– Вы в порядке? – спросил он быстро.

Моргана отряхнула рубашку и провела руками по талии и бедрам.

– По-моему, да, – сказала она не очень уверенно. – Только спина затекла.

Жесткое лицо Луиса чуть смягчилось.

– Надо вам почаще кататься верхом, – заметил он. – Горожане так не развиты физически!

Моргана напряглась.

– Я не горожанка! – ответила она довольно резко и сжала кулаки. Но спорить с ним не было смысла. Она с досадой обернулась и стала разглядывать виллу.

При близком рассмотрении она производила не меньшее впечатление: дом состоял из двух этажей, верхние комнаты опоясывали балконы, и Моргана подумала, что оттуда открывается захватывающий вид. В центре двора бил фонтан, его окружала изысканная коллекция цветущих кустарников, по фасаду, украшенному колоннами, вился, оплетая все стены, дикий виноград. Двор был обнесен высокой стеной, и только солнце могло преодолеть ее, даря жизнь этой буйной растительности.

Пока мальчик занимался лошадьми, Луис взял чемоданы и подошел к Моргане.

– Идемте, – сказал он. – Я убежден, что мама уже знает о нашем приезде и с нетерпением ждет знакомства с вами.

Моргана страдальчески взглянула на него.

– Я вам не верю, – сказала она. – Судя по тому, что говорил Рикардо...

– Забудьте о том, что говорил Рикардо, – негромко посоветовал он. – Идемте!

Моргана тяжело вздохнула и пошла вслед за ним через вымощенную камнем террасу и двойные двери в дом.

Они оказались в обшитом деревянными панелями вестибюле, отделанном под светлый дуб. По полу, тоже деревянному, начищенному до блеска, были разбросаны кожаные коврики, здесь стоял тяжелый комод красного дерева, на котором красовалась ваза с великолепными белыми орхидеями. Наверх шла лестница с ажурными чугунными перилами, а двери справа и слева от них вели в покои в нижнем этаже дома. Как только они вошли и Моргана еще не успела разобраться в своих первых смешанных ощущениях, одна из дверей отворилась. Навстречу им вышла женщина.

Если дом поразил Моргану красотой и элегантностью, то его хозяйка, сеньора Марианна Сальвадор, поразила ее еще больше. Она была так не похожа на то, что Моргана представляла себе: она была так стройна, так шикарна и величественна, настолько походила на жену ответственного государственного деятеля, что Моргана, взволнованная, прижала руки к горлу и вдруг остро ощутила, в каком она сейчас неряшливом виде.

Луис уже поставил на пол ее чемоданы и шел навстречу матери. С нескрываемой нежностью он взял ее руки в свои и нагнулся, чтобы она могла коснуться губами его загорелой щеки.

– Марианна! – пробормотал он почтительно, потом повернулся. – Марианна, познакомься с сеньоритой Мэллори. Моргана, это моя мать!

Моргана неловко шагнула вперед, вытирая ладони о штаны, прежде чем протянуть руку этому утонченному образцу португальской элегантности.

– Как... как поживаете? – вежливо спросила она.

– Добрый день, сеньорита, – отвечала Марианна Сальвадор. Темные глаза пристально разглядывали Моргану. Потом она перевела их на сына, и ее взгляд смягчился самым чудесным образом.

– Ты что-то поздно, Луис. Я уже начинала сомневаться, приедешь ли ты вообще.

Луис развел руками.

– Я же сказал, что приеду, Марианна, – нежно ответил он. – Разве я не человек слова?

– Ну конечно, Луис, конечно, – ответила она значительно. Луис посмотрел в сторону Морганы, выражение его глаз было непроницаемым.

– Вот здесь ты будешь жить, Моргана, – сказал он безо всякого выражения. – Надеюсь, у тебя хватит ума понять, что отсюда ты не сможешь сбежать.

Щеки Морганы расцвели яркими пятнами.

– Я запомню это, сеньор, – натянуто выдавила она.

Он резко вскинул голову.

– Я же разрешил вам называть меня по имени, – хмуро напомнил он.

Моргана распрямила плечи.

– О да, О Халкао, – пробормотала она и осталась очень довольна, когда от этих слов он помрачнел еще больше.

Его мать следила за ними с любопытством в глазах, а потом сказала:

– Луис, ты, разумеется, останешься к ужину?

Сын покачал головой.

– Увы, нет, я должен возвращаться, – ответил он быстро. – Я и так уже потерял слишком много времени. У меня много работы.

Марианна обеими руками схватила его за запястье:

– Сынок, ты... ты будешь осторожен?

Луис нежно улыбнулся ей, такой улыбкой, которой Моргана никогда раньше не видела на его лице и которая глубоко взволновала ее, потому что в ней были любовь и нежность. Она подумала, как замечательно было бы, если б когда-нибудь он улыбнулся так ей, и отвела взгляд в сторону, чтобы не позволить ему занять место в своем сердце.

– Я буду осторожен, Марианна, – ответил Луис матери. – Разве когда-нибудь было иначе?

Та покачала головой, сжимая губы, и Моргане стало неловко от этого всплеска чужих эмоций. Чтобы скрыть замешательство, девушка повернулась и выглянула через стеклянные панели двери во двор. Солнце садилось за верхушки гор, и длинные тени раскрасили террасу багровыми тонами. Моргану вдруг охватила странная меланхолия, ей до боли захотелось оказаться в родной обстановке, среди знакомых людей, стало тоскливо и горько. Сколько ей придется жить здесь и чему она обязана таким вниманием к себе, почему ей оказывают такое особое гостеприимство? Не лучше ли было остаться с остальными пассажирами? Разве не было бы ей с ними надежнее и безопаснее?

Моргана машинально откинула прядь со лба. Незачем принимать все так близко к сердцу, это глупо. Она должна собраться с духом и, что бы ни случилось с ней в дальнейшем, быть к этому готовой, а не воспринимать события так болезненно. «Но почему непременно должно случиться что-то плохое?» – вдруг спросила она сама себя. Почему ей вдруг стало страшно, почему показалось, что ее могут обидеть, почему она так растерялась, почувствовала себя несчастной и опустошенной? Она до сих пор только следовала за событиями, а сама не контролировала ситуацию. Может быть, то, что ее привезли сюда, сейчас было для нее самым лучшим решением? Может быть, разлука с предметом всех ее мыслей и чувств немного охладит и успокоит ее? О, она так на это надеялась! Луис Сальвадор не похож на остальных мужчин, и, сколько бы Моргана ни пыталась убедить себя в обратном, он-то и был основной причиной ее отчаяния.

Через мгновение Луис подошел к ней и внимательно взглянул в ее лицо.

– Что ж, Моргана, – сказал он. – Я уезжаю. Вернусь дня через два... может быть, через три.

Моргана напряглась:

– Вы не можете сообщить мне, надолго ли я здесь?

Глаза Луиса потемнели.

– Нет. Но вам будет здесь хорошо, вас обеспечат всем необходимым. Надеюсь, вы не против?

Моргана хотела возразить, но осеклась. Марианна следила за сыном с нескрываемым недовольством, и, словно бы чувствуя это, Луис шагнул к двери. Мать тут же подошла к нему, и они снова обменялись поцелуем. Луис вышел, не сказав Моргане больше ни слова.

После его ухода девушка почувствовала себя ослабевшей и совершенно неспособной иметь дело с женщиной такой сильной воли, какой, по-видимому, обладала Марианна Сальвадор. Она не могла себе представить, как они будут общаться, тем более что у Морганы не было никакого опыта подобного общения. Она кинула последний, прощальный взгляд во двор, за стеклянную панель двери, и увидела, как мальчишка открывает тяжелые деревянные ворота и Луис на вороном жеребце легким галопом выезжает из них. Потом ворота снова закрылись, и мальчик ушел.

На мгновение Моргану с ног до головы пронзила острая боль, почти парализовавшая ее. Марианна Сальвадор любопытным взглядом окинула ее внезапно побледневшее лицо, а потом сказала:

– Идемте! Я покажу вам вашу комнату, потом мы поужинаем. Беньо!

Моргана подумала, что последнее слово означало какой-то приказ ей, но в эту же секунду из двери в конце коридора показался человек, и она поняла, что так зовут слугу. Он вежливо поклонился в сторону Морганы, и Марианна указала ему, чтобы он взял чемоданы гостьи. Моргана на подкашивающихся ногах пошла вслед за хозяйкой по покрытой толстым ковром лестнице и, несмотря на свое состояние, молчаливо восхищалась затейливой резной балюстрадой и высокими арочными сводами. Они дошли до длинной узкой площадки, Марианна распахнула дверь справа от них и, входя в нее первой, сделала Моргане жест, чтобы та следовала за ней.

Моргана очутилась в комнате с богатым ковром на полу, которая вполне могла бы сделать честь любому из самых роскошных отелей Рио. Здесь были широкая кровать, покрытая синим атласным покрывалом, тиковые шкаф и столик с зеркалом и массивное бюро. Высокие окна занавешивали оранжевые с голубым портьеры, дверь на балкон была открыта настежь, и в проеме виднелись озеро и горный кряж. Моргану неудержимо потянуло на балкон, она вышла, и тут же ветер, усилившийся с наступлением темноты, налетел и разметал ее волосы. Его холодные потоки освежили ей голову, она крепко ухватилась за балконные перила, собираясь с духом, чтобы обернуться и встретиться лицом к лицу с матерью Луиса.

– Здесь так... так прекрасно! – беспомощно пробормотала она. – Я... и не думала, что бывает такая красота.

– Значит, вы считали, что мы здесь живем как дикари? – осведомилась Марианна, и в голосе ее звучал холодный, как клинок, вызов.

Моргана покачала головой:

– Нет, конечно нет. Просто... Я не ожидала встретить столь прекрасное место... так далеко от... – Тут она осеклась. Моргана хотела сказать «цивилизации», но вовремя спохватилась, что это слово нельзя произносить при такой женщине, как Марианна Сальвадор, которая как раз и была само воплощение цивилизации. Предложение так и осталось незаконченным, но девушка чувствовала, что Марианна наверняка поняла то, что она не договорила.

Мать Луиса оглядела комнату с явным удовольствием.

– Это комната Луиса, – сказала она нехотя. – Но он, естественно, в последнее время ею не пользовался.

При этих словах Моргана едва сдержала дрожь.

– Понятно, – проговорила она. – А я... можно мне пока пожить в какой-нибудь другой комнате? То есть я хочу сказать... – Она торопливо прибавила: – Если вы не будете возражать, я бы предпочла другую комнату!

Марианна обратила на нее свой холодный взор.

– Ты будешь жить здесь, – твердо заявила она и, сделав величественный жест, пресекающий любые попытки возражений, отвернулась к Беньо, который укладывал чемоданы Морганы на низкую оттоманку, стоявшую у изножья кровати. Когда слуга ушел, она сказала: – Ужин будет готов приблизительно через полчаса. Я вас пока оставлю, если хотите, можете умыться и привести в порядок волосы. Спускайтесь вниз, когда будете готовы.

– Да, сеньора. – Моргана закусила губу.

Марианна поколебалась:

– Да... кстати, надо вам сказать. Ванная примыкает к этой комнате, но нам придется делить ее на двоих. Здесь иметь ванную – дорогое удовольствие.

Моргана кивнула, и, слегка опустив ресницы, Марианна вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Моргана без сил опустилась на кровать и погладила атласную поверхность покрывала. «Комната Луиса... – думала она с некоторым трепетом. – Его кровать». Нет сомнений, это он распорядился, чтобы ее разместили именно здесь. И уж конечно, это не было решением его матери, судя по ее отношению. Моргана легла на спину, приподнимая волосы так, чтобы шеи коснулась шелковистая поверхность прохладного покрывала. Какой он странный человек. Человек, от которого у нее нет защиты...

Приняв ванну как роскошный и неожиданный подарок, Моргана почувствовала себя значительно свежее. Вода сюда, наверное, каким-то образом качалась из озера, решила она, а газовый нагреватель, работающий от ротора, снабжал дом восхитительно горячей водой. Лежа в ванне, Моргана размышляла о том, сколько народу живет на вилле Каррилхао, а потом задумалась о значении самого слова «каррилхао» и, призвав на помощь весь свой очень слабый португальский, догадалась – «колокольный звон». Обрадовавшись открытию, Моргана вздохнула, щедро намыливая руки пахучим мылом, которое нашла в ванной. Название показалось ей чарующим, да и сам дом завораживал, это безусловно, но вот его хозяйка... Марианна Сальвадор была для нее загадкой. Тем не менее Моргана уже убедилась в большом сходстве между ней и ее сыновьями и подумала, есть ли у Марианны еще и дочери, или Луис и Рикардо – ее единственные отпрыски? Пока ей не доводилось слышать упоминания о других членах этой семьи, если не считать Витторио, но ведь он был им только дядей.

Моргана поколебалась, что из одежды выбрать, но все сомнения уступили место убеждению, что нужно надеть то, что больше всего подходит к случаю, а у нее было четкое ощущение, что Марианна Сальвадор непременно переоденется к ужину, и девушка оделась в длинное платье из нежно-голубого шифона, обильно украшенное сборками, которое плотно облегало ее грудь и внизу расходилось длинными тонкими складками.

Она тщательно расчесывала волосы до тех пор, пока они не заблестели, и оставила их распущенными, закрепив только у висков двумя маленькими гребешками. Прежде чем набраться мужества и спуститься вниз, Моргана постояла несколько минут перед зеркалом и наконец поняла, что уже пора.

Пока она принимала ванну, стемнело, и в ее отсутствие кто-то зажег в спальне газовые фонари. Спускаясь по лестнице, Моргана увидела, что зал освещен огромной хрустальной люстрой, в которой горело несколько десятков маленьких свечей. Это выглядело великолепно, и Моргана даже подумала с некоторым ехидством, не пытается ли Марианна Сальвадор такой настойчивой демонстрацией величия вызвать у нее робость?

Пока Моргана в нерешительности стояла у подножия лестницы, не зная, в какую сторону идти, из двери справа от нее вышел мужчина и пошел ей навстречу. Когда он был на середине зала и на него упал свет люстры, Моргана увидела, что это священник, мужчина средних лет, темноволосый, мощного сложения, в темной одежде с белым стоячим воротничком. Он имел отчетливое сходство с другими членами семьи Сальвадор.

– Сеньорита Мэллори, – произнес он, улыбаясь, – добрый вечер.

– Добрый вечер, – неловко ответила Моргана, оглядывая комнату в поисках Марианны.

Мужчина взял ее за руку и галантным жестом поднес ее почти к своим губам.

– Должен извиниться за отсутствие моей невестки. Она скоро выйдет, а тем временем я должен представиться. Меня зовут Хуан Сальвадор, я дядя Луиса и Рикардо. Их отец был мне братом.

Моргана что-то вежливо пробормотала в ответ, и священник продолжил:

– Не пройти ли нам... э-э... в залу? Моя невестка скоро спустится, а мы тем временем могли бы что-нибудь выпить.

Моргана повиновалась, и они вошли в огромный зал, одну стену которого почти полностью занимали окна, выходившие на озеро, – так же как и ее комната наверху – вернее, комната Луиса. На полу лежал роскошный темно-золотой с синим ковер, а удобные кресла и диваны были обтянуты золотистой кожей и казались очень уютными. Здесь были бар, внушительные ряды книжных полок, письменный стол, проигрыватель и огромный камин, наполнявший сейчас зал головокружительным ароматом горящих сосновых поленьев. Хотя в комнате горели лампы, портьеры оставались незадернутыми, и было еще достаточно светло, чтобы увидеть далеко внизу огромное пространство озера.

Дядя Луиса указал Моргане, чтобы она садилась к огню, а сам подошел к бару.

– Что я могу вам предложить? – поинтересовался он. – Вино, может быть, мартини или коктейль?

Моргана быстро покачала головой.

– Немного... немного фруктового сока было бы хорошо, – неловко произнесла она, и он сделал вид, что огорчен и удивлен.

– Ну что вы, вы непременно должны попробовать вино нашей долины.

Моргана покраснела:

– Очень хорошо. Спасибо.

Хуан Сальвадор налил светлой жидкости в бокал и протянул ей. Сам он ничего не пил, а сел рядом с девушкой у огня, изучая ее пристальным взглядом.

– Вы нервничаете, сеньорита, – мягко проговорил он. – Не нужно. Вам не стоит нас бояться – только саму себя.

Моргана нахмурилась:

– Что вы имеете в виду?

Он тоже нахмурился и пожал плечами:

– Я чувствую некоторое... как бы это сказать... я чувствую в вас некоторую ранимость, сеньорита. И для меня это означает только одно. Каким-то образом вы вовлечены в происходящее. Возможно, вовлечены против своей воли, но тем не менее это так.

Моргана выдавила слабую улыбку:

– Вы психолог, сеньор?

Он сжал губы:

– Разве все мы не способны хотя бы немного понимать наших собратьев? Я просто хотел отметить безусловную теплоту вашей натуры.

– Но вы ничего обо мне не знаете, сеньор.

– Можете называть меня отец Хуан, – сказал он и продолжил: – А я о вас много знаю. И Луис, и Рикардо говорили о вас, и в долине ваше присутствие вызвало немалый... переполох.

– Но почему? – не удержалась от вопроса Моргана.

Хуан Сальвадор вздохнул:

– А вы сами не знаете?

– Если бы знала, зачем бы я стала вас спрашивать? – резко сказала она и тоже вздохнула. – Простите. Я выразилась грубо.

Хуан улыбнулся.

– Это вполне простительно, – заметил он, однако на ее вопрос не ответил, а продолжил: – Скажите, как вам понравился дом?

Моргана равнодушно пожала плечами:

– Это... это было очень неожиданно... А вы здесь тоже живете, сеньор?

Он наклонил голову:

– В настоящий момент – да. Но скоро мне нужно будет посетить и другие районы... другие деревни. Мои прихожане рассеяны по всей территории этой многострадальной страны, но вскоре диктатор Куэрас будет свергнут и их страдания прекратятся.

Внезапная страстность его тона Моргану застала врасплох, и, как бы уловив это, он откинулся назад на спинку кресла и вытянул ноги к огню.

– Прошу прощения, – мягко сказал он после паузы. – Я не должен говорить с вами о политике.

– Нет, нет, прошу вас, – воскликнула Моргана. – Продолжайте! Мне это очень интересно!

Но отец Хуан покачал головой:

– Давайте лучше поговорим о вас, сеньорита. Как давно вы знакомы с моими племянниками?

Моргана пожала плечами.

– С вечера приема в посольстве, – ответила она. – Разве они вам не говорили?

– Может быть, говорили, а может, и нет. – Отец Хуан выражался туманно; и, видимо, делал это нарочно, подумалось Моргане. – А что вам о них известно?

– Очень мало, – быстро ответила она. – А почему вы спрашиваете?

Священник сложил кончики пальцев вместе и задумался.

– Мне любопытно выяснить, какие между вами отношения, – сказал он. – Для меня это важно.

Моргана сжала губы.

– Мне не хотелось бы это обсуждать, – сказала она. – Мои отношения с вашими племянниками носят недобровольный характер с моей стороны.

– Но мне известно, что это неправда.

– Я знаю, что Рикардо устроил так, чтобы я оказалась в захваченном самолете, но все остальное... – Ее голос осекся.

- Но вы ведь не можете отрицать, что находите моих племянников... э-э... привлекательными... интересными?

Моргана сжалась:

– Я не понимаю, о чем идет речь.

Отец Хуан вздохнул:

– А по-моему, понимаете, сеньорита.

На ее щеках выступила краска.

– Послушайте, сеньор, меня привезли сюда насильно. Я охотно уехала бы отсюда завтра же, будь у меня такая возможность! И я не могу понять, каким образом мои личные отношения с кем-то из ваших племянников могут иметь для вас значение! – Она едва не задыхалась от возмущения, эта перепалка окончательно развеяла и тот слабый аппетит, который у нее был. С приглушенным восклицанием она вскочила и уже собиралась извиниться и уйти, но в этот момент у двери послышался шум, и в комнату вплыла Марианна Сальвадор. Вплыла – только таким словом можно было описать ее появление. Моргана не ошиблась, предполагая, что хозяйка переоденется к ужину. В длинном, до пола, платье из бирюзовой парчи Марианна выглядела ослепительно, в ее темных волосах сверкали драгоценные гребни. Длинные тяжелые бриллиантовые серьги покачивались при каждом ее шаге, а шею украшало огромное ожерелье, сплошь усыпанное бриллиантами и изумрудами. Она сверкнула глазами на отца Хуана, затем остановила взор на вспыхнувших щеках Морганы и снова перевела взгляд на своего родственника.

– Хуан? – спросила она. – О чем вы здесь говорили с моей гостьей?

Хуан Сальвадор виновато развел руками.

– Да ни о чем таком особенном, Марианна, – легко произнес он. – Сеньорита очень нервничает из-за своего положения, вот и все.

Моргана сделала невольный жест.

– Мне хотелось бы... простите, можно мне уйти? – натянуто спросила она. – Я... я не хочу есть, и я очень устала. У меня выдался очень... очень длинный день!

Марианна нахмурилась:

– Оставьте это, сеньорита Мэллори. Надеюсь, вы нас не боитесь. Могу вас заверить, сегодня допросов больше не будет.

Моргана отчаянно сжала руки:

– Если вы не возражаете...

– Я именно возражаю, – твердо ответила Марианна. – Теперь – все, достаточно на сегодня этих глупостей. Беньо уже накрыл на стол. Ну что, Хуан, идем?

Ужин накрыли в маленькой столовой рядом с огромным залом. Стол освещали свечи, в центре стола стоял букет великолепных белых магнолий, тонувших в пышной листве. Полированная поверхность стола отражала огоньки свечей, серебряные приборы и хрусталь бокалов, и, когда принесли фарфоровые блюда с угощением, Моргана, сделав над собой усилие, пыталась поесть. Но аппетита от волнения у нее не было совсем, и даже изысканные яства – кассероль, слегка приправленный специями, и свежий абрикосовый гато – не смогли соблазнить ее. На десерт подали кофе, который оказался крепким, вкусным и ароматным. Отец Хуан и хозяйка пили ликер, но она отказалась от него, попросив вместо этого две чашки кофе.

После этого они возвратились в зал, и Моргане разрешили удалиться. Она была уверена, что хозяйка не прочь порасспрашивать ее, но, видимо, после вопросов отца Хуана перед ужином, растревоживших девушку, решила отложить это. Моргана вернулась к себе и плотно затворила дверь, чтобы никто не вошел.

Не включая света, она вышла на балкон. В темной дали едва можно было различить огоньки. Интересно, виден ли отсюда другой конец долины, невольно подумалось ей. Это было маловероятным, ведь на самом деле мерцавшие огоньки должны быть ближе, чем ей казалось. Внизу расстилались глубокие, загадочные воды озера, а послышавшийся ей слабый отзвук грома, принесенный бризом, был шумом далекого водопада. Все вокруг выглядело безлюдным, спокойным, умиротворенным, и сейчас невозможно было поверить, что она оказалась здесь по принуждению нескольких людей. Невозможно было поверить, что за горами, на равнинах возле побережья, человек возглавлял правительство, даже не подозревая о строящихся здесь планах – планах по свержению его режима...